Александра Левин
Жнец и слеза Смерти
– Тогда им крупно повезло, – ответила Марта с горечью в улыбке, – А помнишь…
Мы, два обреченных на рабство жнеца погрузились в воспоминания о прошлом. Мы не без улыбки вспоминали Филиппа и Даниэля. Марта вспоминала, что Даниэль всегда был погружен в исследования различных наук, постоянно проводил какие-то опыты, создал свой язык, на котором и делал все записи, поэтому Рита и не могла прочесть записи Даниэля. То, что написал Даниэль – мог разобрать только Даниэль.
Я в свою очередь вспомнил все глупости Фила, как он любил попугать пекарей и кондитеров, чтобы те отдали ему сладости. Как он ныл, когда дорога выдавалась долгой, и сладости заканчивались. Как он «любил» оставаться с Кристиной, лишь бы не идти и не помогать мне с неупокоенными. И при всех его недостатках, на него всегда можно было положиться в бою.
Внезапно наш разговор прервали. В шатер вошла Рита, а за ней Хьюго и Герда. Рита держала в руках деревянную банку с торчащей из нее толстой палкой.
«Вот и все», – подумал я обреченно, прощаясь с Мартой молчаливым взглядом. Она едва дернула уголком рта в ответ и безотрывно начала наблюдать за нашими палачами.
– Не переживайте, эта мазь снимет с него все печати, просто надо нанести ее чуть больше, – сказала Рита, приближаясь ко мне. Она подошла вплотную и начала замазывать отметку на плече, которую поставил мне Фил, когда снимал проклятье колдуна.
Я чувствовал, как она тщательно мажет кистью по спине, чувствовал дыхание, когда она наклонилась и на языке ангелов произнесла:
– Подыграй мне.
Я решил, что мне послышалось, но, когда Рита обошла меня, и намазала нос, лоб и щеки содержимым из банки, по запаху напоминающую одну из красок Даниэля, и повторила ту же фразу на ангельском языке, я понял, что расслышал ее верно и смутился. Я не допускал мысли, что Рита хотела помочь нам с Мартой, и искал подвох.
– Вот, теперь сделай то же самое ты, – Рита отдала банку Герде, – Ей достаточно закрыть мазью только печать на плече. И повтори те же слова, что я сказала.
– Что значит это заклинание? – спросил с любопытством, наблюдающий Хьюго.
– Подчинись мне, – солгав или перепутав значение слов, ответила Рита, я не мог понять ее, она вела себя настолько естественно и спокойно, что казалось, сама верила в свои слова.
– Подыграй мне, – повторила слова Риты на ангельском Герда, закрасив метку на плече Марты, – И все?
– Да и все, очень простое заклинание при сложном зелье. Теперь ты можете испытать этот камень на них.
– Учитель, я правда могу? – на лице Герды появился восторг, как на лице ребенка, которому разрешили сделать то, что очень долго запрещали в силу возраста.
Хьюго кивнул своей ученице, и она достала из маленькой сумочки платок и развернула его. В платке лежала слеза Смерти. Девушка произнесла заклинание. Камень блеснул, яркая искра вонзилась в меня и пропала.
Я ожидал, что сейчас забуду Кристину или приму Герду за Кристину, или изменится ход мысли, но ничего этого и даже чего-то другого не произошло. Я по-прежнему ощущал связь с Костлявой и решил, что зелье или заклятье Риты не подействовало…
– Жнец, кто твой хозяин? – обрывая ход моих мыслей, строго спросил Хьюго и тут я заметил, как изменилась Рита.
Она отошла за спины колдунов, чтобы скрыть от них жест, которым она указала на Герду и вцепилась в меня требовательным взглядом.
И тут я понял, что имела ввиду Рита, говоря на ангельском. Все, что она сейчас делала – был театр для колдунов. От меня требовалось, только сыграть свою роль послушного жнеца.
– Она моя повелительница, – ответил я, глядя на Герду.
Рита облегченно вздохнула и теперь, так же смотрела на Марту. Марта, после того, как услышала меня, обреченно усмехнулась, сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
В это же время Герда произнесла заклинание. Блеск в камне и искра вонзилась в грудь Марты. Повисла такая же тишина, как и с минуту назад. Марта раскрыла глаза и молчаливо-растеряно посмотрела на всех, и остановила свой взгляд на Рите.
– Кто твой хозяин? – повторил для Марты Хьюго.
Марта ответила, так, как и ожидали колдуны, но смотрела она все это время на Риту.
Когда мы признали Герду, она сняла с нас ошейники, по-хозяйски обошла меня вокруг, проведя белой рукой по моей щеке, загадочно улыбнулась и вернулась к Хьюго, даже не взглянув на Марту.
– Учитель, эти жнецы великолепны, я обещаю, что не подведу вас на поле боя.
– Я верю тебе, но пойдем, нас ждут на собрании.
Мы были готовы последовать за колдунами, но Герда запрещающе покачала указательным пальцем, говоря при этом что-то вроде «мм-ку, вам туда нельзя». Она еще раз загадочно улыбнулась мне, подняла пальцем мой подбородок, что вызвало во мне раздражение. Я с трудом удержался, чтобы не убрать ее руку, постарался отвлечься и посмотрел на Риту. Ее это забавляло, она наблюдала с ядовитой усмешкой, казалось еще чуть-чуть и она выскажет мне очередную колкость, обильно политую отравой.
– Пока меня нет, приведите себя в порядок, – велела Герда тоном властной хозяйки, она отпустила мой подбородок и протянула руку для поцелуя.
Я смутился подобной наглости, помедлил, прежде чем взять ее и подыграть ей спросил, про косы. Герда сказала, что скоро нам их принесут. Я поцеловал ее руку и колдуны ушли.
– А ты популярен среди девушек, – уколола меня Рита, одарив змеиной улыбкой- Кристина ревновать не будет? Мне вот интересно, какая печать связала тебя с ней: любовь или чувства родителя и ребенка? Как ты относишься к Кристине? Кто она для тебя? Ребенок или возлюбленная?
Мои глаза раздраженно сверкнули. Риту мои чувства к Кристине не касались, и волновать не должны были. Это было мое личное. Я хотел ей это высказать, но Марта резко оборвала нас.
– Кто снял с тебя проклятье? – спросила она, заслоняя собой меня от Риты. Невольно я увидел ее плечо под разорванной одеждой и печать, обильно замазанную зеленой краской. Вспомнил про лицо, дотронулся до него и увидел на пальцах ту же зеленую краску.
– На меня не действует это заклинание, – ответила она, меняясь в лице, она отвела взгляд, посмотрела на серые стены шатра, – Вам повезло, – добавила она протяжно, пока мы пытались осмыслить значение ее слов, – Я достану ваши свитки и уходим отсюда.
Рита хотела выйти, но я решительно схватил ее за руку. Меня не волновала причина, по которой на Риту не действовало проклятье, меня волновало другое и касалось оно самого дорого для меня.
– Стой, – велел я, – Значит, ты все это время притворялась? Ты осознанно подговаривала убить Кристину?
Рита не ответила, но этого и не требовалось, мне стало и так все ясно по ее надменному огоньку в единственном глазе и ядовитой улыбке. И это меня взбесило, в моих глазах загорелся огонь, я крепче сжал ее кисть, словно хотел оторвать. Мне показалось, что я только сейчас осознал всю опасность угроз, спрятанных за колкостями Риты, она хотела не просто забрать Кристину, она хотела сделать это раньше срока.
– Только тронь ее, и я отправлю тебя в небытие, – предупредил я ее.
Рита усмехнулась краем губы и попробовала освободить руку, но я сжимал крепко. Тогда она согнула руку в локте и подошла ко мне почти вплотную.
– С нетерпением жду этого дня, – сказала она, озлобленно глядя мне в глаза, – Но все же, надеюсь, прежде увидеть твое лицо и твою боль, когда ты потеряешь ее.
Рита говорила, не скрывая своей ненависти ко мне, желчь, с которой она произносила слова, лилась через край и приносила ей удовольствие.
– Я не упущу возможности убить ее, – продолжала она, – я постараюсь сделать ее гибель мучительной. Чтобы ты полностью осознал мою боль.
Слова Риты пробудили во мне спящее чувство отвращения к ней. Я очень долго терпел ее угрозы, но сейчас она переходила все границы, даже зная причину нашей вражды, я не мог ее оправдать.
– Я не подпущу тебя к ней ни на шаг, – ответил я ей, чувствуя, как глаза наливаются огнем, кулак сжался сам собой, рука поднялась. Я был готов ударить Риту, Марта остановила меня, перехватив руку.
– Вот она, твоя благодарность за спасение, – язвительно попыталась укорить меня Рита.
– Хватит, оба! – рявкнула Марта, расцепляя нас, – Сейчас не время и не место выяснять отношения.
– И я о том же, – наслаждаясь моим бессилием перед ней, ответила Рита невинным голосом, словно ждала, чтобы я сорвался снова.
– Замолчи, – велела Марта, – Я не слепая и прекрасно все видела. И на его месте я бы от тебя не оставила и мокрого места. Твое счастье, что на мне нет этой печати, но я тебя предупреждаю, продолжишь провоцировать, и я забуду, что ты нас сейчас спасла и закопаю так глубоко в землю, что жизнь у Витори тебе покажется садом божьим.
–Какие же жнецы злопамятные, стоит раз ошибиться…
– Не путай ошибку и одержимость, – оборвала ее Марта, – Ты убила с десяток жнецов. Я до сих пор задаюсь вопросом, почему, Костлявая не отправила тебя в небытие, но видно были причины.
Рита открыла рот и хотела что-то сказать, но Марта шикнула на нее.
– Не смей говорить про Калеба, – в этот момент мы с Мартой переглянулись и ее взгляд был страшен, пламя в них полыхало, перебить ее я не посмел, Рита тоже слушала с недовольным видом, – его смертная еще жива, но когда придет ее час, Фил…
Марта осеклась, проглотив слова, посмотрела на меня и со вздохом продолжила:
– Я освобожу ее душу, и если он попытается как-то защитить ее, – в глазах Марты вспыхнул предупреждающий огонек, предназначенный мне, – Я отправлю его в небытие. Но тронешь его смертную раньше времени, и у тебя на пути буду еще и я.
В ответ Рита презрительно фыркнула и добавила, желая унизить меня:
– Как же тебе повезло, что у тебя такие хорошие защитники, Калеб.
– Я знаю, что будет, когда время Кристины придет, не смей торопить ее время, она не в ответе за наш с тобой конфликт. Я сделал, то, что должен был.
– Да, убил моего мальчика.
В глазах Риты блеснул огонь ненависти, она сжала кулаки, если бы жнецы могли плакать, я уверен, из глаз хлынули слезы. И вдруг мне стало ее жаль, она потеряла очень дорогого ей человека и ее сердце не могло признать того, что он умер. Для нее, ее мальчик был жив даже в мертвом теле. А я уничтожил не только его тело, но и душу. Я действительно был убийцей, но раньше я не знал, что такое привязаться к человеку. Я исполнял приказ.
– Твой мальчик умер, и я отправил его в небытие, за то, что он начал противиться судьбе, а ты ему в этом потакала и совершила преступление, -ответил я ей, почти отчеканив каждое слово.
Рите не нашлось, что ответить мне, по ее жалкому, растерянному и полному неприязни ко мне виду я сделал вывод, что она не согласна со мной, и осталась при своем. И ни одно мое, или чужое слово не в состоянии было заставить смотреть ее иначе. Печать отравила ей душу, для нее, как для всякого жнеца, попавшего под влияние этой печати, лучше было уйти в небытие, когда смертный погибал, но Риту Костлявая оставила среди нас. Я надеялся, что уйду в небытие, когда придет время Кристины, но я буду делать все, чтобы отсрочить этот час.
– Тебя не изменишь, – сказал я, то, что думал, и Рита усмехнулась уголком рта, как бы соглашаясь с этим, – И я не буду тебя переубеждать. Это бессмысленно и тратит наше время. У нас сейчас много дел: нам нужно освободить Виктора и Катерину от проклятья, узнать планы Ордена Паука и бежать. А после, забудь про Кристину и держись подальше от нее.
– Планы Ордена и так очевидны, – спокойно ответила мне Рита, словно забыла, все, что говорила минуту назад, – Они идут в Валенталь и хотят свергнуть нового короля и захватить власть в Райнтале.
– Нам нужно вернуть свитки, – напомнила Марта, присев на тюк с сеном, – И потом заниматься всем остальным.
– Я верну их вам.
– Только без выходок, – предупредил я Риту
– Боишься, что я сожгу твой свиток? – с ядом в голосе спросила Рита, в глазах появился довольный блеск, – Не переживай, желала бы я вас отправить в небытие – не стала спасать. Позаботьтесь о Викторе и Катерине, особенно о Катерине, пока она не нашла способ отомстить мне.
Рита взялась за полог шатра и хотела уйти, Марта ее окликнула и спросила:
– Объясни мне, почему ты решила нас спасти?
– У меня сделка с Костлявой, я веду себя хорошо, помогаю жнецам, выполняю ее приказы, и она дает мне свободу, как только мы достанем книгу.
Марта еще хотела задать один вопрос, но в шатер вошел Виктор, он нос к носу столкнулся с Ритой и грубо отпихнул ее в сторону, вежливо поднимая полог для Катерины.
Рита удивительно спокойно отнеслась к грубости Виктора и, не говоря ни слова на прощанье, ушла из шатра. Катерина проводила ее взглядом, который должен был выжечь на спине Риты огромную дыру.
– Брат мой, – обращаясь ко мне, сказал Виктор, он снял со своего плеча мою косу и передал мне в руки, и я тут же перекинул ее через плечо, – Я рад, что ты остался с нами. Для ордена была бы большая потеря потерять тебя… Что с твоим лицом?
Неожиданно спросил Виктор, перебивая самого себя, и удивленно глянул на меня. Я провел рукой по лицу и вспомнил про краску, которой изрисовала меня Рита. Эта ее мелкая пакость, про которую я успел забыть, вызвала у меня неожиданную, но короткую улыбку. Я решил, что злиться на нее глупо, она была больна из-за печати, оставленной ей человеком, и раздражаться из-за подобных вещей – это все равно, что сердиться на парализованного, за то, что он не может ходить.
– Ерунда, нужно умыть лицо, – ответил я Виктору, небрежно махнув рукой.
Виктор снял вторую косу с плеча и отдал ее Марте вместе с серпом Даниэля, вежливо поклонился и попросил прощения за свою грубость, когда порвал ее одежду, он оправдывал себя тем, что этого от него требовал его господин.
Он с особым, свойственным только ему, прискорбием посочувствовал о потере Филиппа и Даниэля, так что я даже засомневался в том, что на нем проклятье, но когда он упомянул в разговоре Костлявую как Смерть, сомнения развеялись. Виктор был единственным жнецом, который всегда назвал Костлявую матерью и никак иначе.
Катерина все это время стояла в стороне, скрестив руки под грудью, и не принимала никакого участия в общении с нами, ее взгляд был устремлен на выход из шатра, словно мы с Мартой ее раздражали или ей попросту хотелось сбежать. Наконец она не выдержала длительных и неспешных разговоров Виктора о погибших товарищах и напомнила ему, что мне и Марте следует умыться и привести свою одежду в надлежащий вид.
Я попросил Виктора показать мне место, где можно было взять воду, и он охотно согласился. Марта попробовала уговорить Катерину остаться с ней, но та отказалась. Выйдя на улицу, я заметил, как она хотела пойти по своим делам, но передумала и решила идти вместе с нами, держась позади.
Я расспрашивал Виктора о войске, пытался узнать, сколько в нем человек, сколько жнецов, сколько колдунов. Виктор спокойно делился со мной всей информацией, которую знал, а Катерина прожигала мне спину взглядом. Наконец я не выдержал и, обернувшись, спросил:
– В чем дело?
Катерина вскинула брови и с чувством скуки ответила, что ни в чем, просто ей не нравилось мое любопытство. Я заподозрил, что Катерина не верила в мое обращение и наблюдала, ища что-то, за что можно было уцепиться, чтобы разоблачить меня.
Мы нашли повозку с водой в центре лагеря, где я и умылся. Краска неохотно слезала с кожи, при смывании оставив зеленые следы на руках и лице. Стоило признать – Рита знала толк в мелких пакостях.
К этому моменту уже стемнело, но в лагере никто не собирался ложиться. Люди Ордена Паука готовились к завтрашнему маршу, до темноты планировалось пройти половину пути до той деревни, где осталась Кристина.
Я хотел уйти, но Виктор позвал меня помогать собирать лишние шатры и подготавливать животных к утреннему переходу. Сложно было не заметить, что почти всю тяжелую работу Пауки взвалили на подчиненных жнецов. Я помог собрать несколько шатров и моя новая «хозяйка» позвала меня. Она была чем-то недовольна, и я решил узнать у нее.
– Войско нового короля разбило наше западное войско, и к нам на встречу движется другое. Все идет не так, как хотелось.
Она привела меня в свой шатер, тут Марта выполняла роль прислуги и стелила постель колдунье.
– Принеси стул и причеши меня, – велела она мне, снимая с себя накидку, ее она отдала Марте.
Я поставил стул и покорно распустил волосы колдуньи, с омерзением заметив белых букашек в ее волосах, разбежавшихся в панике по всей голове, когда я провел по волосам гребнем.
– Скажи мне, жнец, сколько мне осталось жить? – вдруг спросила Герда, – Раньше Луц мог мне это сказать, но после того, после того, как вы забрали все головы жнецов из замка Витори, глаза жнецов пропали у всех, кто ими обладал.
Я посмотрел на ее линию жизни и заметил едва заметную черную точку, она только начала проявляться на жизненном отрезке.
– У вас будет долгая жизнь, – солгал я.
– Это очень хорошо, значит я переживу предстоящую битву, – выдохнула Герда, – Знаете, я в ордене всего пять лет и умирать совсем не хочется. Я хочу жить вечно, как мой учитель, сколько ему лет по его линии жизни вы видели?
– Около тридцати, – пожав плечами, ответила Марта, она постелила постель для колдуньи и присела на дорожный сундук.
– Ему больше ста восьмидесяти лет! Старше него только люди, приближенные к Накраду и сам Накрад.
Марта о чем-то задумалась, она достала трубку и хотела закурить.
– Что это? Трубка? – возмущенно подскочив, воскликнула Герда, – Я приказываю тебе выкинуть ее!
Марта даже поперхнулась от наглости девушки, но быстро вспомнила свою роль и убрала трубку обратно в сумку.
– Я сказала выкинуть!
– Я ее выкину, чуть позже, – твердо ответила Марта, – Расскажите про Накрада, он должно быть очень сильный волшебник, раз его выбрали главой Ордена Пауков.
– Накрад один из старейших колдунов ордена. Говорят, что он был младше графини всего на полсотни лет. Больше я о нем ничего не знаю. Но в Паучьем совете он всегда пользовался популярностью, даже большей чем графиня, – Герда задумалась, жестом велела прекратить мне расчесывать ее волосы и добавила, – Так нельзя говорить, но все же это правда, после смерти Витори Орден Паука только выиграл. Мы сразу вышли из тени и перестали бояться, что Смерть уничтожит нас. А смерть Нихиля III только закрепила нас на землях Витори. Людям не нравится король, который заключил сделку со смертью, они верят в то, что наш Орден Паука, подарит им бессмертие.
Колдунья легла на кровать прямо в платье и накрылась теплым одеялом.
– И как же орден хочет это сделать? – спросил я, присаживаясь на стул, на котором недавно сидела ведьма.
– Когда Накрад, – зевая произнесла она, – станет богом, все, кто служил ему, обретут бессмертие.
– Как же он собирается стать богом? – почти усмехнувшись спросил я, подавшись вперед, операясь локтями на колени.
– Нужны камни, много камней, – сонно ответила Герда, глаза ее начали смыкаться, – Погасите свечи, -велела она, но ни я, не Марта даже не дернулись, чтобы исполнить приказ.
–И много камней у Ордена собрано? – спросила Марта.
– Камни украл Томас…
Видя, что Герда погружается в крепкий сон, мы с Мартой, не сговариваясь решили покинуть ее шатер. Мы вышли, затушив свечи.
На улице стало просторней, практически все люди ушли на ночлег, но и темней. Большую часть костров затушили, оставив немного для освещения. Возле одного из таких костров собрались все жнецы, освобожденные от работы, они разговаривали между собой и не заметили, как мы с Мартой прошли мимо.
– Шестнадцать, – сказала вслух Марта, когда мы отошли на достаточное расстояние от них.
Я вопросительно посмотрел на нее, не понимая, о чем, сейчас она говорила.
– Шестнадцать жнецов, – закуривая трубку, пояснила Марта, – Немного, но Орден Пауков становится большой занозой для нас, – она остановилась за шатром и жестом велела подождать, пока что-то ищет у себя в сумке, – Держи, – сжимая конец трубки зубами, сказала она, протягивая мне мой свиток.
– Откуда у тебя он? – удивился я, забирая и пряча его во внутреннем кармане камзола.
– Рита отдала пока тебя не было, она пришла в шатер и отдала.
– Где же она теперь? – поинтересовался я, вспоминая, что не встречал ее в лагере после той перепалки, что произошла в шатре.
Марта пожала плечами и выпустила струю дыма, глядя на звездное небо.
– Ушла, наверное, – предположила она, – И нам тоже следует уходить. Хватятся ее, все вопросы будут к нам.
Я согласно кивнул, хотя оставлять Виктора, Катерину, и остальных жнецов не хотелось, но выбора у нас особо не было. Вдвоем без шума мы бы не справились.
Мы направились к границе лагеря, намереваясь сбежать. Мы почти подошли к началу леса, когда я услышал тяжелые шаги, под которыми, в ночной тишине, хрустела сухая, замерзшая трава.
Я обернулся и различил большую черную фигуру, быстро шагающую к нам, будто разъяренный медведь. В этой фигуре я узнал Виктора. Его глаза полыхали точно два факела, в руках он сжимал косу. Стало ясно, что он идет не говорить с нами.
Я и Марта одновременно сняли косы и приготовились к атаке. Виктор, не доходя до нас, с размаху вонзил острие косы в землю. В это же время Марта так же вонзила свою косу. По земле с двух краев пошла трещина и земля обвалилась. Виктора от нас отделил большой провал.
– Похоже по-тихому уйти не удалось, – вздохнула Марта, крепко сжимая трубку в зубах, она взмахнула косой и ударила тупым краем о землю. Земля отозвалась тряской, край на котором остался Виктор обвалился, и Виктор едва не свалился в яму.
За спиной я расслышал странный свист, словно кто-то рассекал ветер на большой скорости, обернулся и исчез из-под удара Катерины. Она разрезала воздух, я же переместился слева от нее, хотел подсечь косой. Катерина была быстрей, она уловила этот момент и грациозно подпрыгнула, обнажая оба серпа для удара. Я вскинул косу, парировал верхний удар серпа и перехватил вторую руку Катерины, занесенную для бокового удара. Глаза ее загорелись, она ловко вывернула руку, в одно мгновение подпрыгнула, оттолкнулась каблуками от моей груди, вскочила на мою косу и сделала кувырок мне за спину. Я переместился, Катерина ожидала этого и снова нанесла два удара. Она смотра распороть мне руку от плеча до локтя, я же ударом косы смог рассечь ей плечо, но это ее не остановило.
Катерина была сильным противником, ее сила в необычайной скорости не давала мне и минуты на передышку. Едва я успевал переместиться, как она в эту же секунду оказывалась возле меня и наносила удар.
Я не сразу заметил, как мы с ней оказались в лесу. Я потерял из виду Марту и Виктора, но прекрасно слышал содрогания земли от их ударов.
Стоило на секунду отвлечься, как Катерина на прыгнула на меня, желая отсечь голову, скрестила серпы, но рассекла воздух. Я оказался у нее за спиной, занес косу, она развернулась, перепрыгнула через меня, уходя от моего рубящего удара, сделала сальто, оттолкнулась от ствола дерева возле которого я стоял занесла серп для удара и в этот момент ее руку обмотала цепь с лезвием косы, одним рывком уронив моего врага на землю.
– Черти круг, – велел юношеский голос жнеца, который неожиданно пришел мне на помощь, – Я удержу ее.
Катерина поднялась, но стоило ей это сделать, как жнец обмотал ее своей цепью.
Я быстро начертил круг-ловушку. И жнец втолкнул Катерину в него.
Жнец приблизился, и я смог рассмотреть его. Он был невысокого роста с узкими глазами на вытянутом лице. Меня удивила его прическа – волосы были убраны в высокую кичку. Не менее странная была и его одежда, казалось поверх халата и широких штанин он надел панцирь, состоящий из пластин.
– Ордену следует быть более внимательными, нынче очень много предателей, – огрызнулась Катерина, глядя на незнакомого мне жнеца.
– Освободи ее от проклятья, я помогу твоей напарнице, – сказал он, не обращая внимания на слова Катерины и накручивая цепь себе на руку.
– Прости, так нужно, – сказал я Катерине, разрезав косой ее одежду и оголив ее узкое белое плечо
Катерина начала оскорблять и осыпать меня проклятьями до того момента, пока я не закончил круг.
Тут ее глаза загорелись огнем боли, я поспешил разрушить круг-ловушку, и Катерина покатилась по земле, обхватив грудь. Она извивалась от боли, точно раненая змея, пока ее не вырвало зеленой жижей.
– Спасибо, – неожиданно сказала она, лежа на земле, – Так глупо все получилось, – не вставая продолжала она, – Мы с Виктором шли к вам в рыбацкую деревню, решили идти через лес и зашли прямо в лагерь Ордена Паука, – Катерина усмехнулась, дотронувшись до головы, – Ужасное проклятье, представляешь, я чувствую головную боль.
Я протянул руку, чтобы помочь ей встать с земли, но она отказалась и встала сама. Я спросил у нее про Риту. Катерина ответила, что они с Виктором ее схватили, когда она пыталась сбежать и оставили в шатре Хьюго.
Из лагеря Ордена Пауков во всю голосил колокол, известивший лагерь о нашем побеге. Небо осветило зарево от зажженных костров. Вернуться туда, все равно, что надеть на голову осиное гнездо. Но я считал, что Риту нужно спасти. Я уже знал как, и рассказал Катерине.
Мы стали возвращаться и, чем ближе мы подходили к месту, где остались Виктор и Марта, тем страшнее становился пейзаж. Даже в темноте я видел очертания поваленных деревьев, земля под ногами покрылась трещинами, местами она обвалилась и образовались небольшие овраги. Казалось, что тут произошло землетрясение.
Виктора мы застали в тот момент, когда жнец, который меня спас и его напарник, точная его копия, сковали его цепями и повалили на землю, точно здоровое бревно. Марта прижала Виктора к земле, сев на него сверху, распорола сутану Виктора серпом и начала вырезать острием заклинание.
Виктор пытался сопротивляться, дергался, но Марта была неумолима, она отпустила его, только, тогда, когда завершила заклятье.
Виктор изогнулся от боли. Жнецы-близнецы тут же ослабили цепи и освободили скрутившегося от боли Виктора. Как только его руки почувствовали свободу, он вцепился в замершую землю и выдрал из нее клочки.
Мне было больно на него смотреть, но к счастью мучения Виктора быстро закончились, он встал на четвереньки и выплюнул зеленую слизь.
– Братья и сестры, я так рад вернуться к вам, я вам безгранично благодарен за свое спасение, – в своей манере разговора, которую я знал, поблагодарил Виктор. Присев на землю и прижав правую руку к груди, он добавил:
– Да, простит меня наша Мать за это оскорбительное предательство.
– Смертные видели, как вы схватили Виктора? – не обращая на исповедь своего напарника, спросила Катерина.
– Не думаю, – поворачивая голову в сторону поваленного леса, сказала Марта, – Теперь лес и лагерь отделяет большой разлом. Я увела Виктора сюда, чтобы не ранить смертных.
– Лес?! – подбородок Виктора возмущенно дернулся, глаза фанатично вспыхнули, – Сестра, постыдись этого слова! Тут больше нет леса! Мы с тобой уничтожили его, теперь все эти вековые деревья всего лишь кучка дров для растопки!
Я был в чем-то согласен с Виктором, но сожалеть и убиваться по деревьям, не было времени. Чтобы остановить льющийся поток слов Виктора о разрушительной силе, я обратился к жнецам-близнецам, желая узнать их имена. Одного звали Вей, другого Ян. Они указали на ленточки, которыми были завязаны их кички. У Вейя она была белая, у Яна черная.
Рассказать о себе больше они не успели, вдали Катерина заметила приближающееся зарево и чужие голоса. Пришло время для моего плана.
К нам навстречу вышли жнецы и колдуны, первыми шли Хьюго и Герда. Хьюго приказал всем остановиться, когда увидел, что меня и Марту ведут связанными Вей и Ян.
Хьюго посмотрел на нас гневно, на его лбу проступили глубокие морщины. Он мысленно решал нашу судьбу. Герда закрыла свое лицо капюшоном и нетерпеливо мяла платок с камнем в руках, в ожидании указаний Хьюго. Ждать пришлось недолго. Хьюго велел всем разойтись. Как только все лишние ушли колдун обратился к Катерине:
– Ты оказалась права, Рита притворялась, но как это она сделала? Как она избежала проклятья? Или кто помог ей его снять?
– Господин, я не могу ответить на этот вопрос. Некоторые действия Риты вызвали во мне подозрения, и я решила проследить за ней. Оказалось, не зря, – спокойно ответила Катерина и добавила:
– Я могла бы узнать у нее лично. Под пытками она сознается.
– Жнецы не чувствуют боли, – возразила Герда, – Твои пытки бессмысленны. Ты только позабавишь ее.
– Пытать можно, не только кромсая и разрывая на куски, – Катерина сказала это так, что казалось она хотела унизить недалекую колдунью, – Я знаю слабые места Риты и, если вы дадите мне с ней поговорить, она расскажет все.
Хьюго смотрел на Катерину жадно, как на найденный самородок, он заметно повеселел, в предвкушении интересного представления.
Только не было той радости на лице Герды, она отнеслась к словам Катерины с подозрением и осторожно высказала это учителю, но он не стал прислушиваться к ней, как не стал слушать Катерину, когда она советовала не доверять Рите. Жадный до знаний и надменный Хьюго делал то, что я и ожидал, единственное, что он сделал, чтобы успокоить волнение своей ученицы – отправил Виктора за Луи.
Виктор покорно ушел. Нас повели. Колдуны шли впереди. Герда постоянно оглядывалась на нас, словно хотела улучить в обмане. Но я и Марта не подавали виду, изображая подавленность и обреченность, мы смиренно шли за Вейем и Яном.
Нас привели в просторный шатер. Рита сидела за столом в центре. На ее шее я заметил металлический ошейник, колдуны обездвижили ее, но в ней не было отчаяния, она высоко подняла голову, на сколько позволило ей заклинание и сидела в ожидании приговора, не выражая страха.
Увидев нас глаза ее насмешливо вспыхнули, словно смеялись над всей бессмысленностью проведенных ей действий, для нашего побега
Катерина скинула мою косу возле меня и медленно направилась к Рите.
– Пришла поглумиться надо мной? – язвительно спросила Рита, прямо смотря в глаза Катерины, – Или поплакаться?
Катерина вынула один серп и вонзила его в стол с такой силой, что испугались все, кроме Риты.
– Что ты хотела мне этим сказать? – Рита присмотрелась к серпу и удивленно подняла бровь, – Это твой серп. Перепутала?
– Я никогда не перепутаю свой серп и серп Анны, – глядя в глаза, жестко отчеканила Катерина, – А вот ты помнишь своего смертного?
Губы Риты сжались в единую линию, но не отвела взгляда и ожидала, что скажет Катерина дальше.
– Славный был мальчик, но кто-то не уследил за ним и это была не София.
Скула Риты дернулась, мне показалось, что она могла потерять контроль над собой. Катерина не стала тянуть время, начала с самого больного для Риты. Со смерти ее человека. Не знаю, сделала она для правдоподобности или потому, что ненавидела Риту, но это могло испортить все.
