bannerbannerbanner
полная версияСокровище Потерянного Мира

Александр Зиборов
Сокровище Потерянного Мира

Полная версия

В это же время я полз по канаве, стараясь не тревожить растущие кусты, дабы не обнаружить себя, периодически проверяя перед собой местность с помощью ручного локатора.

Долго пробирался так, уговаривая себя терпеть и подбадривая за находчивость: если кто готовился меня встретить, то остался в дураках. Старался не думать о том, что, возможно, совершенно зря устроил весь этот «спектакль», оценить его некому, «зрителей» нет. Повторял себе слова Андрея, лучше десять раз перестраховаться, чем один раз допустить оплошку. Стрелец, как и сапёр, ошибается один раз.

Миновал какие-то руины с бетонным основанием и разрушенным кирпичным верхом. Что это было, так и не понял. Совершенно ни на что известное мне не похоже.

Далее начинался лиственный лес. Я прокрался за первые деревья, огляделся вокруг и присел на корточки. Так отдышался, пришёл в себя.

Посмотрел на компас, сориентировался и двинулся на северо-запад. Шёл до самого вечера.

Уже подумывал о ночлеге, когда с опушки леса в сторонке заметил необычайных размеров одинокий кактус сагуаро, похожий на чудовищных размеров подсвечник с десятками высоких зелёных свечей, покрытых колючками. Их удерживал ствол в два обхвата, под которым находилась практически чистая окружность, на нём почти ничего не росло, кроме шёлк-травы. Вокруг дерева находилось открытое пространство, заросшее диким травами и плаунами необычайных размеров.

Под прикрытием буйной растительности пробрался к могучему стволу дерева, здесь осмотрелся. Наверху и поблизости никого не обнаружил. Колючки кактуса меня смутили, но уже в следующую минуту я рассмеялся: чего мне бояться, когда я одет в броник, его не всякие пули пробивают. Они меня даже не поцарапают. Эти колючки даже мне на руку, станут дополнительной защитой, хищники им не обрадуются, это точно.

Толстые «свечки» кактуса росли столь плотно, что я смутился: смогу ли пролезть между ними и устроиться на ночь. Решил, что могу внутри одну срезать. Они хоть и толстые, не обхватить, но сравнительно мягкие.

Продолжил осмотр места. Приметил чуть ли не на всём южном пространстве от кактуса таившийся среди травы «жгучий мох». А там, где прошёл я, его не было. Видимо, он хорошо себя чувствует на солнечной стороне, вернее, более светлой, ибо солнце редко когда показывалось из-за туч. Порадовался, что с этой стороны ко мне ночью никто не проберётся: пусть только попробует, сведёт знакомство со «жгучим мхом» и навек потеряет желание когда-либо с ним связываться. Конечно, если жив останется.

Внизу установил растяжки с таким расчётом, чтобы они меня не посекли при взрыве гранат. Не мешкая, забрался на нижние толстенные ветви кактуса, там расположил охранную сигнализацию. Теперь ко мне никто незамеченным не подберётся.

Между вертикальными «свечками» протиснулся внутрь и обнаружил там свободное местечко. Правда, я мог только сидеть на рюкзаке, от которого тут же освободился. Повёл плечами, расслабляя их.

Проверил просветы между «свечками», через большинство пробраться ко мне могли только очень маленькие существа, которым я представлял гораздо большую угрозу, чем они мне. Порадовался надёжному убежищу. Сел лицом к самому большому просвету, направив туда ствол своего автомата. Спиной опёрся на «свечку».

Огонь не разжигал, хорошо помня совет Андрея: редко и предельно осторожно сие можно делать, но лишь по пути внутрь Потерянного Мира, а при возвращении – «не моги! Потерпи. Больше шансов на выживание».

Поужинал солдатским сухпаем. Полное официальное название – сухой индивидуальный паёк питания (ИРП). Насколько я знаю, он разработан лучшими российскими институтами, сбалансирован по компонентам и рассчитан на суточную трату калорий одного человека, когда нет возможности приготовить горячую пищу.

Первым делом я открыл «консервы мясорастительные» – гречневую кашу с говядиной. Ел пластмассовыми одноразовыми ложкой и вилкой, а когда требовалось, то и ножом. Очень вкусная каша, могу заверить. Далее продолжил трапезу мясом с фасолью и овощами, едва осилил рагу из овощей. Налил воды в складной стакан и высыпал порошок из пакетика «Тонизирующий напиток. Чёрная смородина». Помешал ложечкой и дал ему раствориться. Ел горький шоколад, запивая получившимся соком с запахом и вкусом означенной ягоды.

Обтёр губы и пальцы влажной салфеткой из пакетика. Почувствовал полное удовлетворение. Тем более, что я был жив и здоров. Уже хорошо. Сытый. Нахожусь в относительно безопасном месте. Сразу предостерёг себя, что расслабляться ни в коем случае нельзя. Бережёного бог бережёт.

Ночь прошла спокойно. Утром легко позавтракал. Убрал сигнализацию, уложил на прежнее место в рюкзак.

Осмотрел через бинокль все окрестности и вдвойне внимательнее те, через которые пойду далее.

По стволу баобаба соскользнул вниз, не сводя глаз с растяжки, дабы не угодить на неё. Порой такое случается. Затем осторожно обезвредил и снял гранату. Под прикрытием высоких лопухов по прежнему пути добрался до шумящего листвой перелеска. Включил на время мобильник и послал Андрею условленный зашифрованный знак, что возвращаюсь. Подождал немного, чтобы он засёк моё местонахождение. Затем выключил аппарат и поспешил отойти в сторону как можно дальше. Мой сигнал могли засечь и другие, догадаться о его значении (это крайне маловероятно, но такое всё же могло случиться) и понять, что я возвращаюсь с бычей. Далее могли прочертить виртуальную линию между мной и «Теремками», и где-то на этом пути устроить мне засаду. Андрей говорил, что такое нередко случалось.

Потому я постарался уйти с «линии огня» и двинулся к «Теремкам» не прямо, а с таким расчётом, чтобы подойти к ним чуть сбоку, как бы от периметра, а не из глубин Потерянного Мира.

Оказался там ближе к вечеру, когда уже потухли все закатные огни на западной стороне небосклона.

Андрея нашёл в «нашем» номере. Он ждал меня. Радость была взаимной. Мы крепко обнялись.

Соблюдая конспирацию, я поведал ему о своих приключениях, немало его подивив ими. Показал собранную бычу, но так чтобы нельзя было её разглядеть с помощью тайной видеокамеры, лишь приоткрывая крышку боксов и футляров, закрывая содержимое своим телом и свободной рукой. Напарник говорил мне, что он почти уверен в тайном наблюдении. Уж слишком большую осведомлённость временами обнаруживал Бык. Это он показал и предупреждением нас о замыслах Цыгана с Гамлетом.

Поговорили вкратце о планах. Вернее, о том, что пока их не имелось, лишь некоторые намётки, не более того. Можно было отдохнуть, побывать на Большой Земле или вообще заняться всем тем, чем пожелаем. Заслужили.

Я сказал, что хочу побывать дома в Воронеже. Уж очень сильно соскучился.

Бычу я реализовал сам, без помощи Андрея, что он полностью одобрил, дал ряд советов, сказав: «Нужно испытать и такое самому. Не только знать теоретически, не только видеть со стороны. Самому продать свою бычу – это совсем иное. Разница огромная: есть шоколад самому – это одно, а видеть кого-то жующим шоколад – совсем иное».

Так и оказалось. Я наблюдал, скрывая свои чувства, как Завхоз скрывал неподдельный интерес к некоторым артефактам, говорил вроде бы равнодушно, сбивал цену. Какие-то не хотел брать или изображал нежелание, но взял всё.

Вернулся я в номер с изрядной пачкой банкнот. Андрей признался, что предполагал меньшую сумму. Конечно же, Завхоз обжулил меня, но не слишком бессовестно.

– Обращаю на это твоё внимание: Завхоз отнёсся к тебе уважительно, как к настоящего стрельцу. Новичка бы он обмишурил без зазрения совести. Значит, ты уже заслужил серьёзную репутацию. С чем тебя можно поздравить. Да и себя тоже…

В ответ на мой непонимающий взгляд Андрей продолжил:

– Уважив тебя, Завхоз проявил уважение и ко мне. Он же знает, чей ты напарник. Это во-первых. А во-вторых, высокая оценка тебя подтверждает, что я не ошибся в выборе напарника. Я это знаю, но тут последовало косвенное подтверждение со стороны при реализации бычи. Попутно ты прошёл ещё и другую науку – умение торга. Совсем не лишнее никому.

Я согласился с напарником. Приятно было получить неплохое вознаграждение за свою работу. Почувствовал, что сам несколько вырос в своих глазах.

Позже побывал у Быка и очень сдержанно высказал свои подозрения в отношении Оглобли, который, по-видимому, поставил мне «маячки». Таким образом, превратив в мишень для Цыгана и Гамлета.

Бык воскликнул:

– Так вот почему Оглобля вскоре после вашего ухода попросил расчёт! Значит, ушёл не пустым, а с карманами, полными сребрениками. Вот иуда!

Далее он попытался выяснить участь моих преследователей, но я сделал непонимающее лицо: мол, знать ничего не знаю, ничего не ведаю. Даже не знал, что они пошли за мной. Выразил надежду, что они ещё вернутся с бычей.

Конечно же, проницательного Быка обмануть мне не удалось. Об исходе дела он догадался и скептически усмехнулся:

– Вернутся с бычей-мычей? Это вряд ли. Они не поняли, что имели дело с Динамитом.

С чувством пожал мне руку:

– Рад, что вернулся ты, Динамит, а не они. Собакам – собачья смерть!

– Это вы о ком? – сделал я непонимающее лицо

– Это образное выражение, – подмигнул Бык, – обо всех двуногих созданиях с душой и сердцем собаки. Ежели кто из таких сдохнет, то туда ему и дорога.

– Присоединяюсь к вашему пожеланию! – искренне добавил я.

Мы ещё раз обменялись крепким мужским рукопожатием.

Глава 23. Неприступный особняк

Трудно было мне справиться с желанием из Потерянного мира сразу отправиться домой, в Воронеж. Но я его подавил, ибо чувствовал, что сначала должен исполнить данное мне слово умирающему Дмитрию. Фактически он заплатил мне аванс, ведь я взял его бычу, некоторые вещи, а главное – аленький цветочек, как он его именовал. Артефакт заживил мою разорванную губу. За одно это я был обязан во что бы то ни стало выполнить его просьбу. Предсмертную просьбу! Это святое дело для каждого человека.

 

Сказал об этом Андрею, получил его полное одобрение, а ещё советы и пожелания счастливого пути. Собрался и в тот же день направился на северо-запад, где успешно прошёл кордон. Не буду конкретизировать, как именно. Извините великодушно, такое лучше не оглашать по вполне понятной причине. «Чем язык скупее на слова, тем твоя целее голова».

На попутках от посёлка Светлый добрался до скромного городка Ясный. В тот же день купил билет на поезд «Орск – Москва». Более суток провёл в пути. Ел-пил, скупо отвечал на вопросы попутчиков. Разговаривать мне совсем не хотелось. Большую часть времени провёл в горизонтальном положении, пытался отоспаться, но никак не получалось. Дремал или впадал в короткий сон, который совсем не возвращал мне бодрость и силы. Мешала непривычная обстановка, переживания и тревожные мысли.

В Москве оказался ранним утром.

Был в ней не в первый раз, но на сей она меня ошеломила: обилием народа, лиц и глаз, златоглавыми церквями, современными громадами зданий и сознанием отсутствия всяких угроз, ставших привычными в Потерянном Мире. Не нужно было во все глаза зыркать по сторонам, подозревая каждого во враждебных намерениях, и не было нужды выхватывать оружие.

Правда, раз я шагнул на «зебру» перехода, когда горел красный свет светофора и какой-то лихой джигит на «бентли» едва не задел меня крылом своей машины. Я отскочил. Про дорожное движение я давно забыл, и вот мне о нём напомнили таким образом. Мелькнула мысль, выхватить пистолет и прострелить колёса лихачу, но остановил себя, успокоил, прошагал дальше с безучастным видом..

Спустился вниз по эскалатору метро, чтобы доехать до Красной площади. Стоял в вагоне, сдавленный телами. Ощутил какое-то движение около своего кармана, хлопнул ладонью по нему и зажал в нём руку низенького худого мужичка с нездешним южным загаром. Смял его пальцы намеренно сильно, до боли. Он тихо вскрикнул, его лицо болезненно исказилось. Я выразительно посмотрел на него и отпихнул его руку в сторону. Если не дурак, то всё поймёшь правильно.

Он от меня отодвинулся в сторону, и едва открылись створки вагона, поспешил выбраться на перрон и скрыться с моих глаз, проталкиваясь между встречными и поперечными.

Это тоже урок. В Потерянном Мире в карман не лезут. Во всяком случае, в карманы живых…

Я прошёлся по Охотному ряду, Красной площади и, мимо впечатляющего храма Василия Блаженного, перекрестившись, глядя на него. Добрался до парка «Зарядье».

Можно было уже звонить, но я оттягивал момент неприятных разговоров. То оправдывался, что ещё очень рано, то делал вид, что меня сильно интересует та или иная местные достопримечательность.

В конце концов, сказал себе: ты же прибыл в Москву именно ради этого, и чем быстрее сделаешь всё, что обязан, тем скорее освободишься от долго перед умершим человеком. Тогда можно будет отправляться хоть в тот же час в Воронеж…

Во время поездки в поезде я провёл зарядку аккумуляторов смартфона, он был готов к использованию. Отговорок не звонить не имелось.

Я отыскал в списке адресов указанный как «папа». Нажал кнопку. И почти тут же услышал сильный мужской голос:

– Дима, это ты? Ну, наконец-то!.. Ну, говори, же говори, сынок! Я слушаю тебя!..

Я ответил не сразу:

– Извините, с вами говорю я. Здравствуйте!..

– Кто вы? Откуда у вас телефон моего сына? – голос сделался жёстким, начальственные нотки мне сильно не понравился.

– Дмитрий дал мне смартфон и попросил вам позвонить…

– Почему он сам не позвонил мне? Где он?

– Извините, это нужно объяснять… Не долго, но и не так быстро. Не в двух словах, не за две минуты…

– Дима около вас?

– Нет, – ответил я, сглотнув комок в горле, вспомнив, в каком состоянии я тогда нашёл его сына. – Он не здесь.

– Но его аппарат у вас?

– Да. Я же сказал, что он дал мне его, чтобы я позвонил вам. При встрече я вам всё объясню.

– При встрече?

– Извините, я не буду всё рассказывать по телефону. Это – не телефонный разговор. Когда вы всё узнаете, то поймёте это…

Мужчина чуть помедлил и спросил:

– И где же вы предлагаете мне с вами встретиться?

– Я не предлагаю! Я в Москве проездом, знаю её не очень хорошо. Сейчас нахожусь в Зарядье. Был на летучем мосту, отошёл от него в сторону Красной площади. Здесь людей меньше, отсюда и звоню. Скажете, подойду в то место, какое вам удобно. Только учтите моё незнание города.

– Подождите немного, я обдумаю ситуацию, – услышал я от моего незнакомого и невидимого собеседника, – она неожиданная и я должен её осмыслить. Не отключайтесь, оставайтесь на связи, я назову место встречи…

Услышанное мне пришлось не по нутру, но пришлось ждать более двух минут, это я засёк по времени на экранчике смартфона. Потом раздался тот же голос:

– Алло, вы меня слышите?

Я подтвердил это.

– Пожалуйста, минут через десять подойдите к пешеходному переходу, который от парка ведёт к Храму Василия Блаженного, но не переходите его. Слева к переходу подъедет синяя «Лада», в её номере будут все пятёрки. Идите к ней. Запомнили?

– Синяя «Лада» с пятёрками в номере у перехода на выходе из парка «Зарядье» в сторону Красной площади. Так?, – повторил я.

– Да, как вас узнать?

– Как узнать?.. – озадачился я. Принялся объяснять. – Ну, у меня сумка через плечо. На мне ветровка серого цвета… Да, в метро я взял газету «Метро». Буду держать её в руке…

– Этого вполне достаточно. Через десять минут автомобиль подъедет слева к «зебре» со стороны моста…

– Буду на месте через десять минут, – ответил я, скрывая своё недовольство, хотя чем именно, не вполне осознавал. Слишком уж приказным тоном разговаривал со мной отец Дмитрия. А может быть, я просто отвык от обыкновенного человеческого общения за время пребывания в Потерянном Мире. Там с доисторическими животными «беседы» совершенно иные…

Ровно через десять минут, это я засёк по часам, я расположился слева у пешеходной «зебры».

Зажёгся зелёный свет и довольно плотные толпы ринулись через улицу, я засмотрелся на пешеходов и тут практически в метре от меня остановилась синяя автомашина. Дверь со стороны водителя приоткрылась, и оттуда плечистый здоровяк помахал мне рукой, указав на дверь с противоположной стороны, близкой ко мне.

Меня смутило то, что я ожидал прибытие отца Дмитрия, даже приглядел неподалёку в парке скамейки, где можно было с ним повести разговор. Меня же пригласили в «Ладу». Мельком глянул, да, одни пятёрки на номере. Вспомнил, что такие номера именуются «блатными», просто так их получить невозможно. Водитель был примерно моих лет, на роль отца Дмитрия он никак не подходил.

Об этом я недовольно пробурчал, когда открыл дверь.

Водитель осклабился:

– Он вас ждёт дома. Поручил привезти вас к нему.

– Поручил привезти? Мне он об этом не сказал, – я вспомнил повелительный тон собеседника и добавил: – Мне ехать к нему не хочется. Этого Дмитрию я не обещал.

Лицо водителя сделалось сумрачным. Он посмотрел на меня, спросив:

– А что вы обещали… Дмитрию?

– Рассказать о нём отцу.

– Вот и расскажите. Он… болеет, врач запретил ему выходить из дома. Потому он послал меня.

– По голосу этого о нём не скажешь… Но, ладно… – с этими словами я уселся на переднее сиденье, пристраивая на колени свою сумку. Потом протянул водителю руку: – Алексей. А как вас звать?

– Данила, – ответил тот крепким пожатием.

– А со мной вы будете знакомиться? – неожиданно услышал я сзади задорный девичий голос. – Меня зовут Оксана.

Я ошалело повернулся и узрел платиновую красавицу с карими глазами необыкновенно ухоженную и затянутую в короткое синем платье. Смущённо назвал своё имя.

Она прыснула:

– У вас такое лицо, словно вы увидели бабу-ягу.

– Нет, – покачал я головой. – Вы совсем не баба-яга.

– Все говорят, что я очень красивая. А что вы думаете?

– Не буду спорить со всеми, большинство всегда право, – нашёл я тактичный ответ. Не объяснять же ей, что у меня таким лицо стало таковыми от осознания, что я влез в автомобиль, не заметив её. В Потерянном Мире подобная оплошность могла бы мне стоить жизни.

– А вы умеете льстить девушке, – заметила довольная Оксана. – Ответили тонко, не в лоб.

– Правду говорить легко.

– А вы надолго в Москве? Откуда вы?..

Я ответил, что возможно, уеду сегодня. Куда именно, не сказал. Оксана меня не переспросила. Я понял, что ей всё это не так важно, как сам разговор, трёп. Говорила девушка немного манерно, и по словам чувствовалось, что она очень высокого мнения о своей внешности. Скоро она утратила ко мне интерес, надула губки и замолчала. Причину неожиданной перемены я понять не мог. Наверное, ляпнул что-то такое, что ей не понравилось. А может, моей собеседнице стало неинтересно, когда разговор пошёл не о её внешности.

Неожиданно я заметил, что машина покинула пределы Москвы, а мы едем уже свыше десяти минут, которые понадобились Даниле добраться до Зарядья. Уж не специально ли разговорами меня отвлекали от данного факта? Куда же меня везут? Зачем?..

Поглядел за окошко, где виднелось безукоризненное асфальтовое шоссе с обочинами, покрытыми ровной травой и отдельными деревьями. С внешне безмятежным видом спросил Данилу, ощущая под рукой в кармане брюк свой верный ТТ:

– Что-то долго мы едем? Ко мне вы добрались куда быстрее.

Ответил мне не он, а Оксана:

– Мы от меня едем, папа попросил. А Данила здесь живёт.

– Уже прибыли, – сказал Данила, сворачивая к высоким воротам в длинной стене из красного кирпича.

«От рапторов она не защитит, они легко через неё перепрыгнут, – почему всплыла мысль. – Да и многие другие доисторические зверюги тоже. А тиранорекс, мегатерий или медведь развалили бы её в один момент…»

Но я находился в Москве… А вернее, в Подмосковье. Тут не было ни рапторов, ни мегатериев, ни саблезубых тигров, ни джозефоартигасиев и никаких других чудищ. Вспомнил известную истину, что зачастую люди бывают хуже любых хищников. Нужно не забывать об этом. А я даже не знаю, куда меня привезли…

Данила проехал по асфальтированной дороге к входу в красивое здание, напоминающее дворец.

Оксана сделалась серьёзной. С нами она не пошла, сказала, что она кое-что заберёт и на своей машине вернётся в город, там у неё встреча с «дурой Элеоноркой». Как я понял, это была её подруга. Оказывается, «Лада» с тремя пятёрками – машина Оксаны. Синяя в тон её платью или она надела платье в тон своей машине?..

Данила напомнил:

– Мама приглашала вас к обеду.

– Я ей позвоню… чуть позже.

Девица помахала нам рукой, кокетливо улыбнулась и убежала в дом.

Данила повёл меня следом за ней по ступенькам к входу. Дверь нам открыл мужчина более зрелых лет, но такой же комплекции. Сразу ощущалась в нём натренированность тела. Меня ощупал его пронзительный взгляд. Откуда-то в его руках появилась короткая чёрная палка. Я похолодел всем телом, осознав, что это была не палка, а прибор-сканер. Проще говоря, металлоискатель. Похожие видел на вокзалах, умел их обходить. Как именно, умолчу. Научил Андрей, когда мы с ним спешно уезжали из Воронежа. А тут я ничего сделать не мог: не предвидел, что окажусь в подобной ситуации, а потому оказался совершенно неподготовленным к ней.

Мужчина провёл вдоль моих боков и удивлённо воскликнул:

– Ничего себе, пистолет! Ты хоть понимаешь, куда ты пришёл?!

Мне оставалось лишь развести руками и согласиться: именно так, пистолет ТТ.

Дальнейшее всё происходило словно в кошмарном сне: вокруг меня почти сразу же оказалось ещё несколько плечистых мужчин, меня они не трогали, но было ощущения, будто меня держат за все конечности и даже за горло. Я находился в совершенно беспомощном состоянии. Самого главное было в том, что я находился не среди врагов, иначе бы попытался пробиться наружу, пустив в ход оружие. Но в своих – а их я внутренне считал своими, россиянами, – стрелять я не мог. Оставалось только подчиниться и покорно ждать исхода событий. Пусть будет то, что будет.

Смутно помню, что они обменивались репликами, кому-то докладывали об оружии.

Потом прозвучали вежливые, но твёрдые слова отдать пистолет. Я ответил:

– Берите сами.

Два ближайших мужика переглянулись. Я молча стоял, не желая им помогать.

В моей памяти всплыли кадры из американских гангстерских фильмов, в которых при входе в дом главарей мафии точно также обезоруживали посетителей. Неужели здесь живёт такой же пахан, которого столь бдительно охраняют? Ну, я попал!..

Эх, знал бы об этом, то ни за что бы сюда не пошёл!

Но я находился как бы в «коробочке» между несколькими весьма мускулистыми и тренированными мужиками, знающих своё дело. Кто-то стоял и за моей спиной, несомненно, готовый к самым решительным действиям. Разумнее было не протестовать.

 

Пистолет из моего кармана они всё же забрали и уложили в ящик стола. После чего все отступили в стороны, оставив рядом со мной одного Данилу. Тот чуть смущенно улыбнулся и показал на лестницу:

– Нам наверх. Павел Петрович в своём кабинете.

– В кабинете, а не в постели? – спросил я, постаравшись придать голосу наивность. – Вы мне сказали, что он болен. Уже выздоровел? Так скоро?

– Извините, я сказал неправду, – Данила отвёл глаза.

– И почему?

– Не царское дело – ездить по вызову, – уклончиво ответил он.

Этим он сказал мне довольно много. Я понял, что Павел Петрович – очень большая шишка. Возможно, крупный криминальный авторитет.

Но больше не стал ничего говорить. Не та была ситуация. Шёл как на заклание.

Данила ввёл меня в кабинет и был отпущен… или выдворен из него жестом мужчины выше среднего роста, одетым в безупречный костюм. Из тех, что выглядят вполне обычными, но сшиты из очень добротной ткани и на заказ искусным мастером. У меня возникло впечатление, что я этого Павла Петровича уже видел, и не один раз. Даже его хорошо поставленный бархатный баритон показался знакомым.

Он показал на женщину с пепельными волосами, которая тут же встала и поздоровалась со мной. Она назвала себя:

– Я Людмила Олеговна, мать Димы. Вы же от него?

В её голосе ощущалось сдерживаемое волнение.

Мужчина поторопил:

– Рассказывайте! Вы же видите, в каком мы состоянии! – его лицо искривилось.

Я отвёл глаза и стал рассказывать:

– Я стрелец. В Потерянном Мире… в очень опасном месте я случайно наткнулся на вашего сына… Он уже умирал…

Глаза женщины округлились, она всхлипнула. Мне было тяжело, но рассказ следовало продолжать, что я и сделал, собрав свою волю:

– Он угодил в аномалию, его сильно изувечило… оторвало обе ноги…

Павел Петрович буквально рухнул в кресло, ноги его не держали. Людмила Олеговна плакала, уже не скрывая слёз.

– Было удивительно, что он не умер задолго до того, как я его нашёл.

– Его нельзя было спасти? – сипящим голосом спросил мужчина. – Никак, совсем никак?

– Нет. Обычно такая «вертушка»… так называется по-нашему аномалия, убивает сразу. В один момент. Он сумел прожить после этого свыше суток до нашей с ним встречи, и затем ещё около часа. Наверное, ему не позволял умереть «огненный цветок». Есть такой редкий артефакт. Он находился у него в закрытом боксе, но даже в таком виде удерживал его от края смерти.

– И вы видели, как Дима умер? – спросила Людмила Олеговна, глядя на меня мокрыми глазами.

– Да, я был с ним до самого конца. Что-то пытался сделать, дабы помочь, но всё оказалось зря. Да я мало мог чем помочь, только средствами из аптечки…

– Потом вы забрали у него мобильный телефон и решили рассказать эту историю нам? – подозрительным голосом осведомился Павел Петрович.

– Нет, он сам дал мне его и попросил непременно позвонить вам…

– А почему не мне? – невольно вырвалось у женщины.

– Он надеялся, что отец вас подготовит к этой… вести. Так и сказал.

Мужчина уставился, глядя на меня исподлобья:

– Можно ли верить вашим словам? Насколько я понимаю, больше никого с вами не было. Свидетелей нет.

Я кивнул:

– Вы правы, свидетелей нашей встречи с вашим сыном не было. Тогда я отправился в Потерянный Мир в одиночный поиск…

– Откуда мы можем знать, что всё сказанное – правда? Никто же подтвердить не может. Свидетелей не было.

– Мои слова может подтвердить Дмитрий…

– Как, Дима может подтвердить? Он – живой? – воскликнула женщина. – Где он?

Я протянул смартфон сначала ей, но потом подумал, что лучше с ним сможет обращаться мужчина, и передал аппарат ему.

– Дмитрий уже не мог его держать в руках, они были у него переломаны, потому вёл запись я. Он оставил вам послание…

Дрожащими руками мужчина отыскал видеозапись, женщина прильнула к нему, уставившись на экран. Изображение я не видел, но хорошо помнил его, ибо смотрел и слушал наяву, и после неоднократно прокручивая запись. Сейчас только слышал голос:

«Здравствуйте, мама и папа… Простите, что так нелепо получилось… Вы были правы, это была совершенно безумная идея… Это наш последний разговор… Извините, я попросил Алексея не показывать меня ниже пояса, там почти ничего нет… Алексей нашёл меня здесь… Я угодил в «вертушку»… Сам виноват, не спал две ночи, плохо соображал, и наткнулся на неё, выйдя на поляну… Теперь могу винить только себя… Как хотелось бы оказаться рядом с вами… в целости и сохранности… Но… Плакать не буду, хоть и хочется… Элеоноре скажите, я достал аленький цветочек… Она непременно желала получить его, как доказательство моей любви к ней… Совсем чуть-чуть не донёс его… Впрочем, в любом случае она бы его не получила… даже бы не увидела… Ещё не найдя его, я понял, что она недостойна такого подарка… но искал его, из чистого упрямства… Я многое понял… понял в отношении её… Скажите Элеоноре, как она себя именует, что я желаю ей счастья и обиды не держу… Кого винить, если дураком оказался я сам… Аленький цветочек – это «огненный цветок» – дарю Алексею… Он тут… Наведи объектив на себя, пусть увидят тебя, и знают, что это именно ты… «Огненный цветок» твой. Что ты с ним сделаешь – это твоё дело… И всё моё – твоё… Всё моё, что сейчас находится у меня… Прошу взять. Бери!.. Только пообещай, что ты хотя бы известишь моих родителей о том, что со мной случилось… Только за один твой звонок им я готов отдать тебе все сокровища Потерянного Мира! Да что там он – все сокровища мира!.. Хорошо бы донести до них это моё послание вместе со смартфоном, но если не получится, то хотя бы позвони им… Прошу тебя!.. Алексей, расскажи им всё…»

При этих словах я вспомнил, что в этот момент я тогда обнаружил махайрода. Услышал выстрелы, а чуть позже свой истошный крик «Это саблезуб!».

Людмила Олеговна ахнула, глядя на экран:

– Это просто жуть! Настоящее чудовище!

После некоторой паузы вновь прогрохотал мой АШ-12, я пустил пулю в голову махайрода и вернулся к умирающему Дмитрию.

Сказал ему: «Извини, добил саблезуба. Продолжай говорить».

Дмитрий продолжил:

«Как не вовремя он явился… На чём я остановился?.. Вроде бы сказал всё главное… Остальное расскажешь ты … Многое хочется сказать, многое… Очень многое, но… Я уже ухожу… Мама и папа, если бы вы знали, как я вас люблю!.. Не передать словами, как мне жалко, что я вас потерял навсегда… Простите своего неразумного сына и прощайте! Прощайте все!.. Всё, Алексей, прекращай запись! Нет сил, я сейчас заплачу…»

Теперь я крепко пожалел, что тогда исполнил просьбу и выключил смартфон, нужно было ещё запечатлеть и его слёзы. Теми более он тогда уже и не смотрел на меня. Наверное, вообще ничего не видел из-за слёз. А спустя полчаса его не стало…

Сильно сожалел, что послушался и даванул на кнопку. Мысленно обругал себя. Как говорит Андрей: «Хорошая мысля, приходит опосля».

Женщина бросилась меня обнимать и всё норовила встать передо мной на колени. Я едва удерживал её от этого. Павел Петрович и помогал мне, и мешал, благодарно обнимая и шепча:

– Простите, что я сомневался в вас и принял столь холодно. Я такого и не предполагал. Приходили разные мысли. Совсем не те.

Я смущённо говорил:

– Конечно же, вы и не могли знать. А люди всякие бывают. Иные хуже зверя.

Мужчина закивал, хотя вряд ли когда встречался лицом к лицу с каким-либо чудищем Потерянного мира.

Затем я достал из кармана часы и перстень с бриллиантом Дмитрия:

– Не знаю, правильно ли я сделал, но забрал их у него. Он говорил, что дарит их мне, но я считаю, что они должны быть ваши. Пусть будут вам подарком от него.

Положил их рядом со смартфоном.

Женщина схватила их и прижала к груди.

Павел Петрович спросил:

– А почему вы не оставили их себе? Это же очень дорогие вещи.

– Знаю, он говорил. Но сейчас я не бедный человек. Да и я принял часть того, что он подарил мне. То, что находилось в боксах. Он нашёл неплохие артефакты. Да и я сам до того отыскал не хуже. «Серебряные дожди» прошли накануне, после них всяких диковинок появляется очень много, как грибы после дождя, только собирай…

Потом они ещё раз просмотрели видеопослание от своего сына. С обильными слезами женщины…

По настойчивой просьбе снова рассказал, уже более подробно, о встрече с Дмитрием, ответил на множество вопросов. На очень многие. При этом вспомнил некоторые детали, которые уже казалось и забыл.

Рейтинг@Mail.ru