Александр Петрович Пальчун
Перестроечная кувыркайка
– Фрункис, почитай, что советует твой одноклассник – не возвращать денег! Ну, уж дудки! У меня ты все вернешь – до копеечки! И посмотри – подписывается фальшивой фамилией «Разумейкин». Хорошо, попрыгай еще немного на свободе! А насчет того, кто из нас пишет лучше – мы еще посмотрим!
Трактат о воровстве
Лапохват, сдержал свое обещание – подготовил серьезный материал для городской газеты. Тем самым он положил в Посторомкино начало большому литературному соревнованию, в котором, кроме него и штатных сотрудников газеты, приняли участие Несиделов и даже первый руководитель города Протогоров.
Никодим Иванович давно уже понял, что причина большинства посторомкинских бед – пьянство и воровство. Воровство и пьянство – вот два могильных камня добропорядочной жизни. Не перечесть сколько раз он в своих небольших заметках предостерегал горожан и обращался к их здравому смыслу! В материалах Лапохвата грабители попадались, хулиганы пресекались, а пьяницы разбивали носы во время драк и ломали руки и ноги в дорожно-транспортных происшествиях.
Но на этот раз Никодим Иванович подготовил статью иного рода, не эпизод с задержанием мелкотравчатого воришки, а серьезную программную работу, можно сказать, научный трактат. С ним он решил познакомить членов посторомкинского литературного объединения.
Как всегда местные литераторы встречались в небольшой комнате под названием «Конференц-зал». На этот раз пришли не только ветераны художественного слова, подающие надежды последние полвека, но и молодежь, стоящая в начале столь плодотворного пути.
По давно заведенному обычаю в первый части таких собраний литераторы зачитывали свои новые произведения. Затем начиналось обсуждение, вернее – разгром только что услышанного. Заседание считался удачным, когда товарища по перу окончательно затаптывали в грязь. Откуда возникла такая традиция – непонятно. До сих пор психологическая наука не может объяснить, что заставляет людей годами приходить за плевками в свой адрес?
Лапохват появился на публике в цивильном темно-синем костюме. На это у него имелись веские основания, о которых будет сказано ниже.
Еще вчера вечером, работая над материалом, капитан намеревался остановиться только на пьянстве. Но вскоре обнаружил, что статья, помимо его воли стала увеличиваться в объеме, как горная река во время дождя. В новой работе появилось и воровство с его пагубными последствиями. Возникновению новой темы, вероятно, способствовал богатый страданиями личный опыт Никодима Ивановича – постоянные разграбления его садово-огородного домика.
И вот, Лапохват поднялся на трибуну, платком смахнул испарину со лба – он немного волновался.
– Надеюсь, никто не станет возражать, – громовым басом начал Лапохват, – что эти два ужасных порока – воровство и пьянство – занимают в нашей жизни особое место. Назовите мне хотя бы еще одно общество, где эти недостатки искоренялись бы с таким размахом. Именно пьянство и воровство в нашей стране обеспечили астрономические тиражи самым популярным юмористическим журналам – вспомните хотя бы «Крокодил». В нем упомянутые темы настолько преобладали над прочими, что для других не оставалось свободного места.
По поводу пьянства и воровства в народе сложилась масса уважительных пословиц и поговорок. Например: «Пьян да умен – два угодья в нем», «Воровать – не пирогами торговать» и так далее. Более того, к давно известным и почитаемым словам «жулик», «вор» и «казнокрад», прибавился еще один лингвистический изыск – «несун». Этим термином именуют личность, ворующую не злостно, а только в силу физиологического влечения к подобному занятию.
За последние семьдесят лет искоренения пьянства и воровства наши граждане приобщились к нему окончательно и бесповоротно! Как же так получилось?! – воскликнул Лапохват и сделал паузу.
По лицам слушателей пробежало недоумение, и в самом деле – как?
Сообразив, что внимание публики надежно заарканено, Никодим Иванович продолжил:
– А произошло это вот по какой причине. Государство направляло естественные наклонности граждан в нужное русло – пусть воруют друг у друга! В Уголовном кодексе наказание за посягательство на имущество частного лица на 5-10 лет меньше, чем за воровство у государства.
Было бы несправедливо утверждать, что борьба с этими пороками вовсе не велась. Еще свежи в памяти товарищеские суды и профсоюзные собрания, где клеймились чрезмерно проворовавшиеся и пропившиеся товарищи.
Но воровать понемногу все-таки негласно дозволялось. По неписаному правилу, работая, например, в колхозном амбаре, крестьянин имел право унести домой сумочку зерна.
Заведующий закромами в такие минуты отводил в сторону свои начальственные очи. Также поступал и председатель колхоза, если один на один встречался с работником, обремененным коллективным фуражом. Но ежели несун попадался при свидетелях, или, не дай бог, при районном начальстве, то сумка изымалась, а работник наказывался. И, конечно же, колхозник впоследствии прорабатывался председателем наедине. Суть увещеваний сводилась к следующему: не умеешь воровать – не берись!
Надо ли говорить, что чаще всего от любителей легкой наживы страдают садоводческие товарищества?! – Эти слова Никодим Иванович произнес с особой, проникновенной, интонацией. – Товарищи-садоводы вооружаются кольями, устраивают ночные засады, несут дозоры, бдительно охраняют свою собственность. А утром выясняется – участки вновь обнесены! К небу возносятся проклятия и обещания вырвать грабителям руки и ноги. Сторожам невдомек, как такое случилось?! Ведь охраняли всю ночь!
На самом деле все объясняется просто. – Лапохват еще раз умело выдержал паузу. – Воруют друг у друга! Да-да! Вот именно! По этому признаку общество давно разделилось на два лагеря – на тех, кто обрабатывает землю, и на тех, кто собирает урожай при лунном свете. И, что интересно, все расчеты за собранную таким способом продукцию производятся жидкой валютой. Непьющие люди в нашей глубинке встречаются реже малазийцев. Местное население смотрит на таких чудаков с изумлением, как на поклонника здорового образа жизни Порфирия Иванова, в лютый мороз гуляющего в трусах.
Но воровали не только в деревне, воровали повсюду! – продолжил Лапохват. – Если в городе расположен керамический завод, выпускающий тарелки и блюдца, – капитан многозначительно кашлянул, – то на проходной, по окончании смены, женские формы его сотрудниц заметно округляются.
Гуляя вечером рядом с автомобильным заводом, запросто можно схлопотать травму от летящих через забор запчастей. Я уже не говорю об исчезновении вилок и ложек в заводских столовых. Непроглядная темень в общественных туалетах обусловлена легкодоступностью бесхозной лампочки.
Повторюсь, воровство разрешалось почти официально. Обратите внимание, зарплаты у академика и продавца, как правило, одинаковы. Но продавец при этом выглядит намного респектабельней!
Иные граждане, поставленные в такие условия, даже пытаются соперничать в жульничестве с государством – я говорю об увлечении лотереями. Покупая лотерейный билет, многие размышляют примерно так: «Посмотрим, кто кого облапошит, ты меня на стоимость билета, или я тебя – на легковой автомобиль?» Следует отдать должное государству, оно играет лучше.
Если пожелаете выяснить истинные наклонности наших граждан, – организуйте два соревнования. В одном пусть умельцы подковывают блоху, в другом – с помощью отмычек открывают сейфы. Излишне объяснять, где соберется больше зрителей.
При упоминании о сейфе Несиделов невольно втянул голову в плечи. Но Лапохват соблюдал конспирацию и в его сторону даже не взглянул.
Капитан уже полностью освоился и позабыл о носовом платке. Никакая влага уже не смогла бы подмочить его литературную репутацию.
– А может и правильно, что наше население не дремало?! – неожиданно воскликнул капитан. – Подумайте, как бы мы сейчас выглядели, обирай государство своих граждан, а они его – нет! А так многие успели построить дома, купили автомобили…
Только теперь посторомкинские литераторы догадались, почему Никодим Иванович появился в цивильном костюме. Произнести подобные слова в милицейском мундире было бы немыслимо.
Выступление Лапохвата наглядно показало, насколько автор зависит от своего творения. Начав с яростного порицания пороков, он невольно скатился к попустительству и даже к бесхребетному всепрощению.
Концовку материала милиционер произнес по памяти, отодвинув рукопись.
– Надеюсь, я убедил вас, дорогие товарищи, в неистребимости упомянутых зол. А тем, кто еще надеется на их искоренение – так сказать, оптимистам – советую через месяц заглянуть в другие газеты. Там они обнаружат мою статью, перепечатанную из «Посторомкинского вестника» без ведома редакции и подписанную чужим именем. И я нисколько не сомневаюсь, что гонорар, полученный моими бесчисленными соавторами, будет добросовестно пропит! На здоровье!
Завершив выступление, Лапохват обвел аудиторию победным взором.
Алина Левинтаева с восторгом воскликнула:
– Никодим Иванович, вы даже не представляете, как редактор обрадуется вашему материалу!
Молодые литераторы, вопреки заведенной привычке охаивать коллегу, стали дружно высказывать одобрение.
Изменчивое русло
Андрей Несиделов и предположить не мог, насколько известной сделается его новая фамилия – Разумейкин. А случилось это вот по какой причине.
Приближались очередные выборы. Посторомкинский руководитель Протогоров на всех газетных полосах, словно на конкурсе красоты, представал перед избирателями своими достоинствами и приятными сторонами. Понадобился и образ примерного семьянина. Роман Наумович договорился с одним из популярных женских журналов об интервью с его женой Ларисой Николаевной. Материал давно уже подготовила Алина Левинтаева, а вот хороших снимков к нему не было. На всех фотографиях супруга Протогорова красовалась в нарядах, вышедших из моды, как минимум, недели две назад. Тут и вспомнили о внештатном фотографе, известном в Посторомкино под именем Разумейкин.
Съемки решили проводить на природе – не устраивать же их на пыльных городских улицах! И здесь Несиделова осенило. Вероятно, причиной его озарения стал фальшивый паспорт. Как уже говорилось, фамилия «Разумейкин» принадлежала его давно почившим дедушке с бабушкой. От них осталось не только приятные детские воспоминания, но и маленький домик у живописной реки на юге России.
Домик был старенький, годился разве что на слом. Но ломать его не стали, участок не продали. Родители Несиделова совместно с братьями и сестрами восстановили родовое гнездо и отдыхали там поочередно, а когда получалось, то и вместе. Там Несиделов и предложил провести съемки.
К месту добрались на «Лексусе» Ларисы Николаевны, который она водила сама.
С территории потомственных владений Разумейкиных открывался живописный вид на полноводную реку. Фарватер реки служил границей между Россией и соседним государством Лакидонией. Прямо с крылечка домика Разумейкиных без всяких оптических приборов можно было наблюдать закордонную жизнь. Вон кто-то по ту сторону границы катит на велосипеде, а вон джип с лакидонийскими пограничниками медленно переваливается с боку на бок по каменистому берегу.
Накануне приезда к месту съемки прошел нешуточный ливень. Прежде спокойная река забурлила, разлилась, ее берега подошли почти к самым дверям баньки в усадьбе Разумейкиных.
Несиделов сразу определился с задним планом будущих кадров. В них обязательно должна присутствовать полноводная река. Андрей ногой прочертил схему на песке, тем самым обозначив точки, где надлежало находиться фотомодели. Поочередно – он и Лариса Николаевна – сделали несколько пробных кадров, – хотелось иметь представление о перспективе. Затем Несиделову пришло в голову организовать небольшую лужицу. По задумке фотографа крохотный водоем должен был отражать небесную синь и край мимолетного облака. Андрей процарапал палкой борозду на песке, и вода из реки стала прибывать в назначенное место тоненьким ручейком. Оставалось дождаться, когда вода образует лужу и отстоится до зеркальной чистоты.
Торопиться было некуда. Чаевничали в доме. Когда же вышли на крыльцо – обомлели от увиденного. Вместо лужи двор надвое разделил бурлящий ручей. Вода в нем быстро прибывала – ручей разрастался прямо на глазах.
Тут уместно заметить, что семейная дача Разумейкиных располагалась как раз на излучине реки – с внутренней ее стороны. В течение многих десятилетий вода омывала усадьбу живописной дугой. И вот, похоже, воде наскучил ее прежний окольный маршрут и она решила проложить новый и более короткий – как раз по легкомысленно прочерченной на песке линии.
Вскоре уже не ручей, а бурный поток с аппетитом пожирал потомственные угодья Разумейкиных. В обезумевшую воду падали кусты и деревья. Отсалютовав снопом искр, опрокинулся электрический столб.
В реку завалилась, а затем медленно отчалила еще совсем недавно построенная банька. Унесло и «Лексус», где остались телефоны и дамские наряды Ларисы, предназначенные для фотоссесии.
Ландшафт стремительно менялся. Как никогда верной оказалась пословица «В одну и ту же реку два раза не войдешь». Умрешь с первого раза!
Через каких-то полчаса Андрей и Лариса Николаевна оказались на острове, с двух сторон омываемом неукротимой водной стихией. Они бегали у берега, словно матросы, за какую-то провинность оставленные на острове. Андрей выволок из дома березовый стол – подручное плавучее средство. Но, слава богу, вода начала умерять свою яростную прыть. Новое русло делалось шире, а прежнее исчезало прямо на глазах. Река, еще недавно простиравшаяся перед домом, и служившая границей между государствами, превратилась в ручей. Обнажилось каменистое дно. Преодолеть ее на «Лексусе» – не унеси его водой – было невозможно. А вот пересечь пешим ходом – запросто.
Именно так и поступили лакидонийские пограничники.
Четыре человека долго петляли среди мокрых валунов. Впереди шел иностранный офицер в мешковатой форме и сдвинутой на затылок фуражке. Завершал процессию хромоногий солдат с винтовкой на плече. Одной ногой он делал странные выверты в колене, а вторую приволакивал. Создавалось впечатление, что левым сапогом он пишет по земле, а правым зачеркивает.
Пограничники подошли, офицер козырнул, попросил предъявить документы. Андрей протянул фальшивый паспорт на имя Разумейкина.
– И это все? – удивился лейтенант. – А где ваша виза для законного пребывания на территории Лакидонии? Да будет вам известно, граница между странами проходит по фарватеру реки.
– Какая граница?! Какая виза?..
– Вы задержаны, – ответил офицер и застегнул нагрудный карман гимнастерки с исчезнувшим в нем паспортом, добротно изготовленным Пряхиным.
Несиделов уловил ход его мысли и возмутился.
– Чтобы вы знали, я родился в этом доме! Вот, улица Речная, 16. – Андрей указал на табличку, прибитую под крышей. – Это отмечено в моем паспорте!
Возражения Несиделова несколько поколебали решимость иностранного пограничника. Лейтенант сдвинул фуражку с затылка на глаза, почесал освободившуюся территорию и таким образом раздобыл здравую мысль. По его разумению, юридическую закавыку все-таки можно было разрешить.
Андрея и Ларису препроводили на лакидонийскую заставу, где их ознакомили с иностранным законодательством. Вскоре выяснилось, если они не желают остаток своих дней провести за решеткой, то следует подать прошение о предоставлении лакидонийского гражданства. В бумаге желательно указать, что они состоят в законном браке. Иначе может появиться закономерный вопрос, касаемый их морального облика – чем они занимались на даче, не будучи супругами?
– Сами понимаете, – объяснил лейтенант, – у нас и своих прелюбодеев хватает. Впрочем, вам особо волноваться нечего. Скорее всего, вы легко сделаетесь лакидонийцами, и даже очень уважаемыми. Ведь только благодаря вам, Лакидония значительно расширила свою территорию, причем – без всяких военных конфликтов.
Лейтенант скороговоркой прочитал какой-то параграф в гражданском праве и с нескрываемой завистью добавил:
– Да-а-а! Вас ожидает не только известность, но и большие деньги.
Пограничник объяснил, что в их стране земля в шесть раз дороже, чем в России. Причем, все давно уже знают, что перешедший к Лакидонии участок – золотоносный. А не разрабатывался он до сих пор только потому, что находится на границе двух государств. Теперь это затруднение устранено.
– Примерно четыре гектара золотоносных песков – это вам не фунт изюму! А кто владелец? Тут ясно написано, – лейтенант открыл страницу в паспорте Несиделова, то бишь Разумейкина.
Необъяснимым образом стул под Андреем сделался намного уютней, можно сказать, даже превратился в кресло. Захотелось дорогой сигары и массивной настольной зажигалки. Лариса тоже повеселела и стала одаривать Несиделова зазывными взглядами. Но тень легкой тревоги все еще не покидала ее.
– Роман обязательно испортит нам медовый месяц. Он не согласится на развод!
– А кому его согласие надо? – успокоил офицер. – На этот счет законы у нас либеральные – мы не азиаты какие-то. Женщинам в Лакидонии дозволяется иметь нескольких кормильцев.
Ларису приятно впечатлили иностранные порядки. Но она сомневалась, что Протогоров смирится с ролью одного из мужей.
– Это его дело, – лейтенант махнул рукой, не желая говорить о всяких пустяках. – А ваше – попросить политического убежища. – А он пусть себе прыгает на том берегу!
Протогоров и в самом деле и прыгал, и бегал у воды, и кричал в мегафон. В российское МЧС поступил сигнал об историческом повороте реки. Объявились свидетели исчезновения «Лексуса» в бурном потоке. Напрасно Протогоров пытался дозвониться супруге. Его телефонные звонки, вероятно, озадачили рыб, и без того ошалевших от передислокации водной магистрали.
Увы, участникам той памятной фотоссесии не удалось полностью насладиться ее результатами. На нашей стороне границы Андрея объявили в международном розыске за похищение четырех гектаров золотоносной земли с последующей их контрабандой в другое государство. Интерпол, как ему и положено, оказался на высоте. Преступников – Несиделова и его сообщницу – задержали и передали российскому правосудию.
А уж на родине дело приняло совсем нехороший оборот.
Виной тому стали несколько снимков, сделанных Ларисой и Несиделовым по приезде на дачу. Злой умысел преступной бригады был зафиксирован документально. Фотографии в Canon показали, что Несиделов вынашивал планы изъятия отечественных просторов – чертил преступную схему ногой на песке. Помимо того, именно он стал инициатором – якобы природного, а на самом деле рукотворного бедствия – с помощью палки организовал новое русо!
Преступление Разумейкина живо обсуждалось в печати. «Хорошо еще, – говорилось в одной из газет, – что река избрала именно этот маршрут. А сверни она немного левее, в расположенную неподалеку низину, мы бы вообще лишились половины государства!» В другом издании говорилось: «Утрата четырех гектаров стала самой крупной аннексией за последние сто лет. Ее можно назвать попыткой передела Европы».
Опять же, некоторые газетчики уверяли, что в планы фотографа Разумейкина входило не только нанести территориальный урон государству, но и «аннексировать» жену посторомкинского мэра.
Многие посторомкинские мужчины сочли эти намерения опаснее контрабанды гектаров. А вот большинство женщин придерживались иного мнения. По их разумению, попытка реформировать закостенелый институт брака на лакидонийский манер заслуживает подробного изучения.
Одним словом, благодаря прессе, фамилия Разумейкина сделалась очень популярной.
На слуху был и Роман Протогоров. По его инициативе провели проектные, а затем и земляные работы. Возвели дамбу, подняли уровень реки, а затем резко сбросили воду.
Рукотворная волна небывалой величины, подобно цунами, устремилась по прежнему руслу. Но результат принесла половинчатый. Когда вода успокоилось, то выяснилось, что спорная территория оказалась на острове, омытом двумя рукавами реки.
Разумеется, каждая из приграничных сторон претендовала на этот клочок суши. Несиделов-Разумейкин в меру своих сил пытался погасить международный скандал. Он доказывал, что является единственным законным владельцем острова. В подтверждение демонстрировал журналистам страницу из фальшивого паспорта, в котором Пряхин фиолетовыми чернилами отчетливо указано место его появления на свет.
Но, как известно, в большой политике плевать хотели на мнение рядовых граждан, а тем более – на чью-то частную собственность! Напрасно Андрей угрожал объявить остров новым государством, и даже обещал сдвинуть часовой пояс на тридцать минут, чтобы не оказывать предпочтения ни одной из конфликтующих сторон. Все оказалось напрасным.
Европейский суд удивительно быстро рассмотрел это дело и постановил разделить остров на две равные части. Основание? Какая-то юридическая зацепка, названная «недоконцавладением».
Разумеется, уже через неделю территорию, где недавно размещался домик семейства Разумейкиных, обезобразила колючая проволока. По обе ее стороны появились военные базы, а саму дачу сравняли с землей.
Так Несиделов потерял свою малую родину и приобрел сомнительную в его положении репутацию распутника и охотника до чужих баб.
Лариса Николаевна вернулась в лоно семьи, откуда принялась энергично обороняться от сплетников, засевших в редакционных дотах.
