Алекс Югэн
Горный Ирис
Будильник
Крепость Горный Ирис.
Ле’Райна устроилась со всем возможным комфортом, на который можно рассчитывать в подземелье. Старое кресло гостеприимно приняло её новое тело, а на столике рядом стоял термос с жасминовым чаем. Она прихлёбывала приторно-сладкий чай и лениво читала «Задверье» Нила Геймана. Демоница искала святцы, книгу с именами, о которой говорил Механик. Нашлось что угодно, но не святцы: инструкции по ремонту какой-то бытовой техники, журналы «За рулём» и даже небольшая подборка фэнтези.
Механик успел рассказать о мире людей кучу всяких полезных фактов, пока не начал отключаться прямо посреди разговора. В конце концов он ушёл отсыпаться в соседнюю комнату, напрочь вымотанный ночными бдениями. Его уютное похрапывание как будто говорило: «Всё спокойно, волноваться совершенно не о чем». И хоть демоны почти не спят, Ле’Райна начала клевать носом, выронила из рук книгу и уже было задремала, как вдруг…
Она издала пронзительный крик и вмиг вскочила на ноги. Сердце колотилось, зрение обострилось до предела, руки сами собой напряглись и выпустили длинные острые когти. В следующий момент она уже стояла в бойцовской стойке и вслушивалась в тишину, на мгновение окутавшую её. Даже кот за стеной перестал храпеть. Потом он шумно заворочался, встал с лежбища и прошлёпал к двери, соединяющей комнаты. Дверь приоткрылась, и в воздухе повис отчётливый запах валерьянки. Механик просунул заспанную морду в образовавшуюся щель.
– А-а-а, – протянул он, – будильник…
На удивление, он вовсе не выглядел рассерженным. Ле’Райна постаралась успокоить пульс, все ещё несущийся галопом.
– Извините, что разбудила. Сама не знаю, что на меня нашло.
– Да всё нормально. Это был мой будильник. Я сам его завёл.
– Вы – что? Завели меня, как будильник?!
– Да, завёл. Так надо.
Он отправил в рот пару кофейных зёрен и продолжил:
– Это поможет тебе в выполнении задания. Триггер будет срабатывать всякий раз, когда твой подопечный попадёт в опасность. На всякий случай, напомню: теряешь его – и твоя песенка спета.
Для наглядности Механик провёл большим пальцем по горлу, на котором уже виднелся страшный шрам. Потом он достал хрустальный шар и уставился в него, что-то бормоча вполголоса. Казалось, он с кем-то разговаривает. Ле’Райна прислушалась.
– Да? И что там? Давно? Понял тебя. Отбой, – кот поднял глаза на собеседницу. – Надо бы поработать над твоей калибровкой. Хм-м-м… Или это не ошибка, и опасность всё-таки есть?
Механик снова отвлёкся на хрустальный шар.
– А-а-а, понял, – наконец сказал он. – Это всё наша сладкая троица! Решили перейти от наблюдения к действию. Задержать, так сказать, по мере сил. Неуёмные киски, что тут сказать… Что ж, тем лучше. На первый раз я добавил в твой «будильник» Малое Заклятье Паузы, но оно длится совсем недолго. Время в том месте сейчас остановилось, и у нас есть минут двадцать до того, как оно вновь придёт в себя. Слушай внимательно и выполняй быстро. Первое. Оденься потеплее. Твоё задание начинается уже сейчас. Второе. С этим ты всегда будешь на связи.
Он достал видавшую виды кнопочную «Nokia 1100».
– Простой мобильник. Почти. Для связи со мной три раза нажмёшь кнопку «1» не включая. Смотри, не перепутай с пин-кодом: его надо вводить после включения, и тогда это будет обычный телефон. Но это я уже объяснял. Кстати, во время разговора сможешь переместиться ко мне, но только, если я приглашу. А ещё есть «быстрый портал». Снимай заднюю крышку. Видишь, внутри в тайничке другая симка? Меняешь её местами с той, что сейчас, и три раза жмёшь «9».
Механик показал, как поменять местами сим-карты. На одной был его портрет, а на второй – миниатюра с подсобкой.
– Вообще-то, по правилам, я не должен тебе это давать. Но всё же ты мой агент, и как-то неправильно оставлять тебя с допотопными хрустальными шарами. Они даже не перемещают!
– И в честь чего же такая щедрость?
Он пропустил её вопрос мимо ушей:
– Тебя встретит один из лучших агентов. Подстрахует в первый день, введёт в курс дел «на земле». Не пугайся, он бывает немного… эксцентричен.
Не успела Ле’Райна вставить хоть слово, как кот продолжил:
– Приготовься, отправляю! В первый раз будет… м-м-м… необычно. Внимательно смотри на меня и не отвлекайся.
С этими словами он взял с полки такой же мобильник и нажал «333» на клавиатуре. Воздух за спиной демоницы начал искриться и едва уловимо завибрировал. Потом, словно из ниоткуда, появился портал – светящийся овал в человеческий рост. Кот без предупреждения толкнул Ле’Райну туда. Она отступила на шаг, запнулась о массивный подлокотник кресла и взмахнула руками в попытке поймать равновесие. На краткое мгновение показалось, что весь мир повернулся вокруг неё. Картинка разбилась на множество кусочков и собралась вновь. Ноги обмякли. Борясь с внезапным приступом дурноты, демоница осела – но не в уютное кресло, а на жёсткую обшарпанную лавочку автобусной остановки.
Снова в строю
Москва, р-н Новогиреево, остановка «70-ая городская больница».
Холодно.
Хорошо хоть, Механик успел снабдить её бейсболкой и утеплённым балахоном. Ле’Райна вспомнила инструктаж и осмотрелась. Людей в прямой видимости было немного, все увлечены своими делами, и, кажется, не заметили её внезапное появление. Какие-то помятые личности спорили, кому идти «за добавкой», да чуть подальше двое детей развлекались с ярко-красным воздушным шариком. Они надували его, отпускали и завороженно смотрели, как тот несётся, подгоняемый выходящим воздухом. Шарик падал на асфальт и нехитрое развлечение повторялось – вновь и вновь.
– Лера! Не бери в рот всякую гадость! – послышался крик из окна ближайшего дома. – Георгий! Георгий, … твою мать! Тебя тоже касается!
– Лера, – демоница повторила имя, словно пробуя его на вкус. – Лера. Ле’Ра́. Вот это мне нравится! Но где же?.. – и только она задалась этим вопросом, как увидела, что справа от неё на лавочке примостился серый сибирский кот.
– Снова в строю? – казалось, он просто хрипло мяукал, но Ле’Райна поняла каждое слово.
– А я думала, в этом мире коты не разговаривают…
– А я думал, демоны не вспоминают старые имена, – передразнил он, сверля её взглядом.
– Ты, стало быть?..
– Стало быть, не узнала. Тогда пусть будет Терминатор. Один здешний мент так меня называет.
– Механик говорил, ты подстрахуешь меня на первых порах. У тебя уже есть какой-то план?
– У меня он всегда есть, иначе сидел бы в бутылке. Вставай, прогуляемся, – кот спрыгнул с лавочки, и пробежал по тротуару метров сорок-пятьдесят. – Смотри и учись!
Показался по-мартовски замызганный автобус с табличкой «125». Он уже почти поравнялся с демоницей, как Терминатор внезапно рванул на проезжую часть – прямо под колёса.
Токийский дрифт
– ТВОЮ МАТЬ! – водитель резко вывернул руль и ударил по тормозам.
Раздался пронзительный визг тормозов и тут же – глухой удар. Автобус развернуло поперёк улицы и друзья полетели со своих мест. Нарик с размаху впечатался в следующее сиденье, да так сильно, что из носа закапала кровь. Фетисову повезло больше, и он отделался ушибленным коленом.
Единственными, кто не пострадал, были другие два пассажира – тщедушная старушка с тележкой и серый пёс с грустными глазами. Старушка в последний момент вцепилась в поручень мёртвой хваткой, а на собаку, казалось, и вовсе не действовали законы физики.
– Слышь, чудила! – на самом деле Нарик использовал выражение покрепче. – Чё ещё за «токийский дрифт»?!
– Чёртов кот! – водитель был настолько напуган, что пропустил оскорбления мимо ушей. – Все целы? – спросил он, высунувшись в салон.
– Твоими молитвами, – ответила за всех старушка. – Дверь открой, гонщик хренов!
Старушка вышла и шустро поковыляла в сторону метро, напоследок погрозив водителю кулаком. Печальный пёс потрусил вслед за ней.
– Есть платок?
На Нарика было жалко смотреть. Помимо носа он приложился и правой скулой, которая уже начала опухать. Фетисов протянул платок и мысленно с ним попрощался, наблюдая, как друг останавливает кровь.
– Эй, шеф! Дальше-то поедем, или как?
– «Или как»! – водитель, наконец, покинул свой закуток. – Мы легковушку кормой зацепили. Всё, капец, теперь гайцов ждать! Этот гад меховой даже не знает, какую свинью мне подложил! – продолжал разоряться он, уже выйдя на улицу.
– Эй! Алё, гараж! – Нарик протягивал другу безнадежно испорченный платок. – Ты чё, совсем в «астрале»?
Фетисов зацепился взглядом за девушку в свободной тёмной одежде и бейсболке. Она присела на корточки недалеко от места происшествия и обеими руками усердно гладила растрёпанного сибирского кота. Вдруг тот повернул морду в сторону подростка и что-то мяукнул хозяйке. Девушка легко поднялась, и странная парочка направилась прочь, в сторону будущего дома Фетисова.
Лиса и Ворон
Вечером того же дня. Москва, р-н Ивановское.
Воронов отвлёкся от своих мыслей и выглянул в окно. Клонился к закату первый день из его вынужденного отпуска. Обычно он старался не брать и выходные, увлечённо расследуя очередное заковыристое дело. Да и делать в пустой квартире было абсолютно нечего. Уже пятнадцать лет Воронов был сиротой – с тех пор как ужасная автокатастрофа забрала жизни обоих его родителей и чуть не убила его самого. По крайней мере, ему так рассказывали. Память так и не вернулась, несмотря на все усилия врачей. С тех пор он жил «с чистого листа», позабыв старых друзей и почти не нажив новых.
Почти. Его одиночество разбавляла Лиса – разбитная безбашенная байкерша, держащая собственный тату-салон. Рыжая бестия с зелёными глазами и роскошной грудью. Не женщина – мечта. Валькирия. Такая и хулиганов отгонит, и тебе в следующий момент наподдаст, придись ей что не по нраву. Именно она нашла Воронова в ночь аварии и домчала до ближайшей больницы на своём железном коне. Именно она была единственной, кто навещал его в больнице, помогая придти в себя после несчастного случая. Но они так и не съехались. Вернее, попытались лет десять назад.
Через месяц оба поняли, что совместный быт убьёт их отношения. Алиса не выдержала первой. Запустила в бойфренда грязным носком, найденным в который раз не в корзине для белья, забрала свою косуху с конфедератским флагом во всю спину и хлопнула дверью. Во дворе взревел мотор её «Royal Enfield», и она укатила. Через три дня она позвонила из какого-то Бузулука – предупредила, что пропадёт на несколько месяцев и попросила повесить табличку «закрыто» на дверь тату-салона. Однако вернулась она уже через пару недель, осунувшаяся и со страшными ожогами на запястьях… На все расспросы об ожогах Алиса отвечала односложно и переводила разговор на другую тему. Что бы там ни случилось, это так и осталось тайной. С тех пор они жили по-старому, не пытаясь съехаться вновь.
В пику мрачных прогнозов всех бабушек его двора, за эти пятнадцать лет Воронов так и не спился, живя всё-таки работой. Круг его интересов был широк и узок одновременно. Лейтенант мог обнаружить познания почти в любой сфере, но все они были получены при охоте за преступниками. Мир за пределами уголовного розыска для него, казалось, не существовал. Воронов общался с огромным количеством людей, и зачастую принимал в них большое участие, но, закрывая дело, забывал, увлечённый новой загадкой. Когда не хватало дел в своём участке, он просил Мещанинова задействовать связи и подкинуть что-то из соседних округов. В конечном счёте, от этого выигрывали все.
Тощий оперативник покосился на ящик тёмного «Эфеса». Мещанинов всё же вручил награду, но не удержался и заодно с этим – шоколадную медаль. Пиво так и осталось нетронутым.
Охоту на Ликвидатора лейтенант воспринял как личный вызов. За полтора месяца этот таинственный маньяк стал его одержимостью, его «белым китом». Впрочем, Воронов достаточно быстро отчаялся поймать преступника по горячим следам и стал разматывать клубок совсем с другой стороны – с событий 80-х годов. Он поднял (не без помощи обширных знакомств Мещанинова) даже секретные архивы спецслужб, наткнувшись на дело о пропаже некоего Семёна Абрамовича Русских. В приложенных отчётах и протоколах пару раз упоминался Ликвидатор. Потом Воронов заметил ещё одно дело, датированное чуть позже – о помещении неназванного сотрудника в медицинское заведение, вроде психбольницы строгого режима. Часть документов была изъята, но и в оставшихся Ликвидатор тоже мелькал, хоть оперативник так и не понял, к кому именно относился позывной. Заведение было рассчитано всего на одного пациента. Такое впечатление, что и организовано специально ради него. Лейтенант попытался узнать больше, но добился неожиданного эффекта. Его изыскания пресекли, а Мещанинов ещё неделю ходил бледный и отмалчивался.
По странной случайности Воронов припомнил один случай, взятый от скуки из соседнего округа. Речь шла о превышении необходимой самообороны персоналом психбольницы. Дело казалось совсем скучным, но в процессе вскрылись документы о переводе пациента из ниоткуда. То есть, с одной стороны, он 19 лет содержался в специализированном учреждении, как того требовало его состояние. А с другой – и не было никакого такого учреждения. Получалось, что пациент появился из пустоты, чтобы через пару недель быть «нейтрализованным» при нападении на санитара. Тот, к слову, тоже еле выжил. А ещё имя погибшего. Воронов всерьёз полагал, что Иванов Иван Иванович – калька с западного «Джон Доу». То есть неизвестный.
– Окей, – задумчиво произнёс лейтенант, обращаясь к резиновому утёнку с головой Зигмунда Фрейда. – Вопросы следующие. Первое. Этот псих и есть наш Ликвидатор?
– Кря! – нажал он на жёлтую спинку.
– И я так думаю. Второе. Зачем держать его на пилюльках целых девятнадцать лет? Союз распался, заводы и военные части – заброшены, а ради него – целая больничка?! Что же это за пациент такой… важный?!
– Кря-кря!
– Вот и я в непонятках. И самое главное. Какое отношение это имеет к нашим убийствам, помимо того, что, по городской легенде, тот псих тоже отрубал жертвам кисти?
Утёнок хранил молчание.
Мор
Крепость Горный Ирис.
В лагере осаждающих появились первые заболевшие. Действие яда на рептилий было неодинаково, и раньше всех почувствовали недомогание аспиды-шаманы. Они и так не отличались крепким здоровьем, а безуспешные попытки сломать барьер вымотали их до предела. Они начали нагреваться изнутри. Для рептилий, имеющих ограниченную способность к терморегуляции, постоянный нагрев был губителен. Один за другим слегли все двенадцать шаманов, и захватчики впали в лёгкую панику. Многие стали находить схожие симптомы и у себя.
Все эти два дня Граф Армэль внимательно наблюдал за вражеским лагерем, и вот решил подбросить дров в костёр их паники. Включив свой магический «рупор» – заговорённое горное эхо – он возгласил:
– Узрите же, неверные! Вы убили нашего соплеменника и поглумились над телом его! Но тщетно! Вознёсся он в пламени на Небеса Кошачьи! А вы в этом же пламени сгорите все до единого, как и ваши нечестивые шаманы!
Словно в доказательство его слов, один из шаманов, наконец, скончался и тут же вспыхнул, словно факел. Его судьбу повторил ещё один. И ещё… Ночью начался настоящий мор. То тут, то там загорались огни, означающие смерть очередного ящера.
По настоянию лекаря Жаклин в заклятье была вписана Великая Руна Пламени. Создать эту руну было очень непросто, и придворные колдуны протестовали. Но Жаклин была непреклонна:
– Такое количество гниющих тел приведёт к распространению миазмов. Они отравят все источники, и вода в крепости тоже станет непригодной для питья. Тела нужно сжечь любой ценой.
Герцог Скасс Шестипалый снискал славу отличного полководца и мог сориентироваться даже в безвыходных ситуациях. Он был обеспокоен непонятной хворью, охватившей войско, но очень заинтересовался, узнав, что происходит с мертвецами.
– Наши бойцы умирают и сгорают как свечи? Сильная волш-ш-шба… Что ж… Заряжайте метательные машины самыми тяжелобольными и стреляйте внутрь крепос-с-сти! Они зажгут и заразят их всех. А со смертью их колдунов падёт и отравное заклятие. И наша армия будет спас-с-сена.
Скасс пользовался большим авторитетом в войске. Зачастую его приказы выполняли, не задумываясь и не задавая лишних вопросов. Доверенные ящеры из ближнего круга забирали тяжелобольных «в лазарет», где накачивали их снотворным и упаковывали в плотные мешки, пропитанные горючей смесью. Уже оттуда их тайно переправляли на склад боеприпасов, откуда брали «особые снаряды» для метательных машин.
Колдуны
03.03.2007, суббота, раннее утро.
Осаждающие запрягли всех крокодилов и подтащили из арьергарда онагры – тяжёлые метательные машины. Их расположили как можно ближе к стенам – с поправкой на магический барьер, конечно – и занялись расчётами траектории. В осадном деле ящеры были непревзойдёнными мастерами. В крепости вновь началась паника.
Граф Армэль наблюдал в свою подзорную трубу, мрачный, как туча. Он сразу понял, что в мешках. Если обстрелять крепость таким количеством зажигательных снарядов… Его мысли прервал капитан Жорес, доложивший:
– Колдуны прибыли, сир.
Колдуны, или, как их ещё называли, Трое, были отдельной кастой, малочисленной и глубокоуважаемой. Даже сильные мира сего вынуждены были с ними считаться.
Трое волшебников и Армэль склонились друг перед другом в особом церемониальном поклоне, означающем: «Ты из знати, и я тоже. Я приветствую тебя и чту твой высокий род». Черни такой поклон запрещался под страхом тяжкого штрафа.
– Вы вызывали нас, сир? – хором спросили чародеи.
Колдуны были абсолютно одинаковые, будто братья-близнецы, и зачастую даже говорили одновременно. Но они не были ни близнецами, ни кровными родственниками. Колдуны жили странными семьями по трое, перенимая друг от друга все внешние черты и привычки и имея даже один возраст на троих…
Одетые, как всегда, помпезно и вычурно, своим появлением Трое создавали ощущение карнавала. Разноцветный плюмаж на шляпах и яркие парчовые халаты резко контрастировали с выражением их лиц и манерой выражаться. У Колдунов почти отсутствовала мимика, а разговаривали они монотонно, как механические куклы. Их одинаковые лица и синхронные движения вызывали смутную тревогу у всех, кто с ними общался. Армэль не был исключением. Не вдаваясь в пространные объяснения, он молча кивнул в сторону метательных машин.
– О, не беспокойтесь, сир, – ответствовал ему хор Троих. – Наше заклятье имеет необходимые степени защиты. Барьер не есть лишь стена, но имеет форму полусферы, ибо так он прочнее всего.
Граф Армэль дал знак продолжать.
– Более того, сделав хоть один выстрел, они быстро поймут, что это был крайне опрометчивый шаг. А мы с удовольствием посмотрим. Если вы позволите… вашу трубу…
Один из них принял волшебный прибор и обвёл взглядом часть барьера.
– Да. Пусть они начнут. Это будет поучительно, – предрёк он. Получилось почти зловеще.
Ящеры словно дожидались этих слов. Они начали быстро крутить лебёдки, снабженные храповым механизмом, и вот огромные рычаги были взведены, а стопорные брусья – установлены.
Рептилии погрузили на ковши исполинских онагров «снаряды» и выбили специальным молотом стопоры. Расчёт траектории оказался безупречен. Мешки с заражёнными по плавной дуге полетели прямо в центр крепости, на маленькую рыночную площадь. Горожане в ужасе закричали. Но паника закончилась, не успев даже толком начаться. Все снаряды отскочили, словно ударившись о невидимое препятствие, и, загоревшись, полетели обратно по той же траектории.
Обслуга метательных машин разбежалась врассыпную за мгновение до того, как горящие мешки упали на них с неба. Спаслись далеко не все.
Трое обнялись в честь успеха, но сделали это так страстно, словно находились у себя в будуаре. Они гладили друг друга на глазах у всех, явно не заботясь о посторонних взглядах: для них это был способ показать свою радость и любовь друг к другу.
Любодеи хотели увлечь в свои объятия и Армэля, но он успел отойти в сторону.
Дезертиры
Герцог Скасс Шестипалый рвал и метал. Он был просто взбешён провалом, в котором винил своих инженеров. Кто, как не они, должны были правильно рассчитать траекторию? Как можно допустить такой рикошет? Теперь у его войска нет ни мощных осадных орудий, ни надежды на спасение! Какая глупая, непозволительная ошибка в расчётах! А может, не ошибка?
Скасс вызвал к себе в шатёр начальника тайной полиции Хизса. Нужно узнать, не было ли какого саботажа, измены в действиях инженеров? Как они успели спастись? Вся другая обслуга погибла…
Вид у Хизса был не важнецкий. Жар давал о себе знать. Он притащился в штаб почти в бреду, шёпотом молясь Змеиному Покровителю. Однако в палатке герцога, которую тот велел поставить в тени под скалой, было прохладно. Слушая указания Скасса, начальник тайной полиции успел остыть, и глядел на него почти бодро:
– Будет исполнено, ваша светлос-с-сть! Изловим, запытаем, закопаем!
Но у приговорённых были другие планы. Будто бы уже зная, что их ждёт, пятеро инженеров оставили свой пост и поспешили скрыться. Пройдя по лагерю спокойно и не торопясь, чтобы не привлекать внимание, они улучили момент, когда дозорные отвлеклись, и юркнули в дом. Точнее, в то, что он него осталось. Прохладный погреб приютил их до сумерек, а оставшийся после хозяев большой кувшин пива скрасил ожидание. Они передавали сосуд по кругу и вполголоса вспоминали свои родные норы, оставленные дома семьи и планы на будущее, которым уже не суждено было сбыться.
– Планы! – горестно вздохнул старший инженер Салазар. – Сейчас бы сутки пережить, вот и вес-с-сь план… ТС-С-С! Тайная полиция идёт!
Никто не спросил, как он узнал. Все доверяли интуиции неформального лидера. Даже Леос, занимавший более высокий чин, никогда ему не перечил.
Дезертиры провели в молчании ещё два часа. Стемнело. Они потихоньку прошмыгнули мимо часовых и с трудом одолели нехоженный путь до дальнего горного озера. Отсюда был виден весь их огромный лагерь. Над долиной нависала осаждённая крепость, величественная и прекрасная, даже на вкус рептилий.
– Будь он неладен, этот «Ирис»! – крикнул в сердцах Салазар. – Сколько наших за него полегло! Чертов Скасс с его амбициями! Пусть отправляются коту под хвос-с-ст и он, и полоумный император!
Эхо несколько раз повторило его слова. Остальные молчали. Даже сбежав, они боялись тайной полиции, а если бы были ещё в лагере, то и сами донесли бы о крамольных словах. Недонесение считалось соучастием и каралось с той же строгостью.
По другую сторону озера темнела отвесная скала. Дальше дороги не было. Если остаться тут до утра, то из лагеря их непременно заметят. Дезертиры хотели уже повернуть назад и попытаться найти другой путь, но Салазар вновь их спас. На берегу он увидел два прутика, воткнутые в полуметре друг от друга. Ещё два торчали из воды метрах в трёх от берега, потом в шести… Если смотреть с определённого ракурса, они выстраивались в две параллельных линии, ограничивающие…
– Брод! Там тропа под водой! На той стороне что-то ес-с-сть!
У остальных просто не было сил возражать. Они поплелись за Салазаром, молясь, чтобы он оказался прав. Тихие воды озера выглядели так умиротворённо, что на минуту беглецы забыли и про войну, и про мор, поразивший их войско, и вообще про всё на свете. Они осторожно ступали, прощупывая дно перед каждым следующим шагом.
Тощему Томашу приплохело сильнее всех. Жар был настолько сильный, что его кровь едва не вскипала. Он часто останавливался, шатался, казалось, вот-вот упадёт. Другие ящеры дожидались его скорее по привычке, не решаясь бросить. Томаш шёл за остальными, почти не разбирая дороги, уже не отдавая себе отчёт в происходящем. Камни, заросшие водорослями, были такие скользкие, что и здоровый с трудом прошёл бы. Горячечный споткнулся – его подхватил Салазар.
– Гляди, Леос-с-с! Тощий совсем горит! Быс-с-стро его подкосило!
– Бросай ты его! Ему уже недолго осталос-с-сь.
Когда Томаш запнулся в третий раз, Салазар не стал ловить товарища за локоть. Он с грустью посмотрел, как тот упал в мелководье да и остался там лежать, не в силах подняться вновь. Единственное, на что его хватило – перевернуться на спину, чтобы ледяная вода не заливалась в рот и нос.
– Прощай Томаш. Я запомню это мес-с-сто и вернусь завтра. Помолюсь, когда Змей Стикс заберёт тебя.
