Алекс Югэн
Горный Ирис
Суд Линча
– Отпускают тебя, дурак! Понял что ли? – Прокопенко решил лично объяснить происходящее недавнему подозреваемому. Пока – через окошечко двери изолятора.
Неизвестно, что творилось в голове у заключённого, но он с хитрецой глянул на собеседника и сообщил с заговорщическим видом:
– Факин…
– Без предъявления обвинений!
Теперь Факин был достаточно подготовлен к свалившейся на него свободе. Прокопенко вставил ключ в замочную скважину. Он сделал первый оборот против часовой стрелки, и по всему подвалу изолятора разнесся лязг давно не смазанного механизма.
Мещанинов выглянул в окно первого этажа. Перед участком собралась небольшая толпа – человек двадцать. И, судя по выражению их лиц, они вовсе не собирались праздновать освобождение заключенного.
– Погоди-ка, Лёш, – крикнул Мещанинов в открытую подвальную дверь, – стоп! СТО-О-ОП!
– Шо такое, Илья Ильич? Передумали отпускать?
– Сколько ещё до окончания 48 часов?
Прокопенко шмыгнул сопливым носом и сверился с часами:
– Два часа с четвертью, – уверенно доложил он и добавил чуть тише:
– Пора обедать…
– Подержим его ещё часок. Пока разойдутся эти… эти… – Мещанинов силился подобрать слово.
– Селяне с вилами! – гаркнул Воронов из приоткрывшейся двери уборной.
Заржали все, находившиеся в участке. Кроме Прокопенко.
– Шо он сказал? – крикнул он из подвала.
Мещанинов сложил руки рупором:
– СЕЛЯНЕ С ВИЛАМИ!
– А-а-а… Тогда смешно…
Через полтора часа пошёл мокрый снег, и на улице осталось лишь двое самых упорных. Остальные разошлись несолоно хлебавши. Мещанинов дал команду выпускать: лучшего момента всё равно не дождаться. Факину выдали изъятые вещи и выпроводили за дверь отделения. Не успел он покинуть территорию, как стало понятно, что «селяне» тут как тут, а те двое – лишь их дозорные. Они загородили Факину дорогу и позвонили кому-то по мобильному. Почти мгновенно восемь человек вышли из двух легковушек, припаркованных неподалёку. Подкатила голубая «Шестёрка». Из неё вылезло ещё семь народных мстителей, невесть как туда поместившихся.
Вначале они просто обступили душевнобольного, выкрикивая оскорбления и угрозы, да такие, что уже тянули на состав преступления. Факин предпринял отчаянную попытку прорваться на волю, не забыв свою любимую присказку. Это было последней каплей.
Кто-то из толпы наотмашь ударил его по лицу. Факин мотнул головой, выплюнул выбитый зуб и закричал что-то невнятное. С другой стороны прилетел ещё удар. Потом ещё один слева. И ещё. Он пытался закрывать лицо руками под всё учащающимся градом тумаков и оплеух.
Мещанинов, наблюдавший из окна участка, тихо ойкнул и весь как-то съёжился, не в силах что-либо сделать или хотя бы оторвать взгляд. В отделении повисла гнетущая тишина. Почти все отвлеклись от своих обязанностей и прильнули к стеклу с каким-то болезненным любопытством. Все, кроме Воронова. Лейтенант снова заперся в туалете, проклиная утреннюю шаурму. Из-за двери послышался характерный звук, и Воронов торжественно объявил:
– Опер с..т – земля трясётся! Шаурма долой несётся!
Шутка была встречена гробовым молчанием. С улицы явственно донеслись звуки творимой расправы.
– Да вы чё? Охренели тут все?! – поняв, что происходит, Воронов мгновенно вскипел и пулей вылетел из кабинки, на ходу застёгивая штаны. – Вы бы, блин, ещё попкорн достали!
Он выскочил на студёную улицу, крича во весь голос:
– Отставить самосуд! Прекратить расправу! Всех, …, положу!
Это не помогло. Разгоряченная толпа уже повалила жертву на мёрзлую землю и пустила в ход ноги. Факин лежал в позе эмбриона, пытаясь прикрыть руками голову и живот, но часть ударов всё равно достигала своей цели. Воронов достал табельное оружие и сделал два выстрела в воздух, продолжая сближаться с толпой.
Зачинщик бойни, здоровенный чернявый бородач, обратил внимание на Воронова и оторвался от избиения. Он повернул к лейтенанту раскрасневшееся лицо и буквально проорал:
– И что ты сделаешь? А, мент? Будешь спасать убийцу? А не боишься, что сам станешь следующим?
Вместо ответа Воронов молча взял его на мушку, продолжая другой рукой поддерживать штаны. Толпа понемногу приходила в себя.
– И что, выстрелишь? Ну давай! Мешай народному суду!
Воронов терпеливо ждал окончания монолога.
– Он моего брата убил, а ты его спасаешь! Как жить с этим будешь?
Воронов вздохнул. Он узнал бородача. Его брат-близнец был третьей жертвой маньяка. Лейтенант обещал найти убийцу, но так и не преуспел. Да и сейчас он ничем не мог его утешить, и потому продолжал хранить молчание, дожидаясь, пока тот выговорится. Рука с пистолетом начала затекать. Запал прошел, и Воронов лишь надеялся, что «селяне» не заметят его страха.
Пока всё не уляжется
Поздним вечером того же дня.
Мещанинов достал свою любимую игрушку – новомодный коммуникатор, купленный в первый день продаж. Потыкав стилусом, он загрузил свежую заметку на malware.ru. В статье приводились свидетельства очевидцев о нетрезвом сотруднике милиции, угрожавшем толпе расстрелом.
– Вот уроды! Уже загрузили в сеть! Ну и хорош же ты на фото, Нестор Иваныч! Штаны спадают, ремень висит… Это ведь кто-то из твоих «селян» снял, пока ты их забарывал.
Воронов бегло прочитал.
– Находясь в неподобающем виде, скажите пожалуйста! Нетрезвый сотрудник милиции… И ничего я не пьяный, – в доказательство он дыхнул капитану в лицо, – шаурмой траванулся, на горшке сидел. Натянул штаны и выбежал как есть. А возился бы с ремнем – был бы у нас ещё один труп. Зато в подобающем виде! И ведь ни одна падла не поддержала!
– Да знаю я. Не обращай внимание, я не со зла. Ты меня прямо поразил, в хорошем смысле. Герой, без дураков. А я ведь испугался, прямо в штаны наложил… Смотрел и проклинал себя за малодушие. До сих пор руки дрожат.
Воронов, не избалованный похвалой, был смущён запоздалым признанием:
– Да я это… как-то не задумывался. На адреналине всё.
Коллеги помолчали. Мещанинов достал из стола «неприкосновенную» пачку дорогих сигарет и «Zippo» с гербом Советского Союза. Закурил.
– Да, толпа это страшная сила. Мне дед мой контуженный рассказывал, как у него на глазах человека разорвали. Подробно рассказывал, в деталях. Видать, потрясло его… А меня потом даже к мозгоправу водили: чуть крышей не двинулся, – Мещанинов затянулся и продолжал. – Ты знаешь, ведь по совести тебя надо представить к награде. За спасение человека от расправы. Но этот твой вид… Фото… Может, тебе лучше уйти в отпуск, пока всё не уляжется? Обещаю держать в курсе дел и всё такое.
– «К награде», говоришь? – желчно усмехнулся лейтенант. – Ну так награди меня ящиком тёмного «Эфеса». А лучше двумя. Будет чем заняться в этом твоём «отпуске».
И не было им числа
Крепость Горный Ирис.
Граф Армэль покинул комнату, оставив Механика одного. Чуть подумав, он совершил несколько замысловатых пассов лапами, сопроводив их парой фраз на каркающем колдовском наречии. В затхлом воздухе пахнуло апельсиновой цедрой, а на двери вспыхнула оранжевым Руна Гробовой Тишины. В ближайшие пару суток Механика не побеспокоят. Армэль кивнул каким-то своим мыслям и спешно зашагал по замшелым коридорам крепостных подземелий. Те были скупо освещены факелами, но встречались и электрические лампы. Механик вечно внедрял что-то новое. Проходы подземелья больше походили на лабиринт: петляющие, с большим количеством тупиковых ответвлений. Были там и хитро спрятанные ловушки для незваных гостей.
На каждой развилке Армэль безошибочно выбирал нужное направление, мгновенно ориентируясь по магическим меткам на стене. Те загорались при его приближении, указывая путь. Метки подчинялись лишь ему да узкому кругу избранных. Посторонним здесь были не рады.
Путь статного кота лежал к крепостным воротам, и он очень торопился. Его природное чувство опасности проснулось и било тревогу.
На одной из развилок Армэль свернул в тупиковый проход и пошарил в неприметной щели. Открылась потайная ниша. Кот извлёк оттуда огненную шпагу с кожаной узорной перевязью, прицепил на пояс и продолжил свой путь. Выйдя из подземелья, он коротко кивнул капитану стражи Жоресу. Тот отдал честь, схватил арбалет и поспешил за ним. Все помнили, что означает шпага на поясе: враги на подходе. В остальное время Армэль ходил без оружия. Капитан Жорес изо всех сил старался не отстать, на бегу отдавая приказы встреченным по пути бойцам.
Их маленькое королевство находилось на военном положении уже долгие годы. Всё началось, когда Алмаз, отец Графа Армэля, был смертельно отравлен, а ящеры, бывшие союзники, вероломно вторглись в их земли.
Та ночь унесла жизни многих. Ящеры вышли из неприметных горных расселин, и не было им числа. Мало кто из долины успел спрятаться. Часть несчастных угнали в плен, а неспособных к рабскому труду попросту вырезали. После этого ящеры осадили крепость, расположенную на господствующей высоте.
Одному Богу известно, чего это ему стоило, но Армэль сумел запечатать душу отца в шпаге, которую также нарёк Алмазом. Придворные менестрели еще долго пели о том, как увидев огненный клинок в воздетой руке предводителя, кучка оборонявшихся преисполнилась верой в победу и снесла несметные полчища врагов. А злые языки поговаривали, что бесноватый деспот так запугал своих подданных, что, почувствовав его дух в пылающей шпаге, те бросались на врагов в самоубийственных атаках…
Как бы там ни было, королевство выстояло.
Граф Армэль так и не взошёл на трон. Младшие братья верили, что старик живёт в колдовском клинке, и не спешили признавать наследника. Со временем удалось придти к компромиссу, и Армэль стал «первым среди равных». Вопрос о престолонаследии постарались забыть.
С Алмазом была и другая проблема, которую Армэль не спешил раскрывать никому. Дух властного родителя пытался приказывать ему всякий раз, когда шпага оказывалась поблизости. Армэль не сразу научился противиться отцовским порывам, и начало его правления было ознаменовано чередой жестоких репрессий. Всё имело свою цену, и такова была плата за использованную лишь раз запретную магию демонов.
Граф Армэль в сопровождении капитана Жореса и нескольких стрелков из старой гвардии достиг массивных ворот. Дозорный на привратной башне лихорадочно бил в набат. Предчувствие не обмануло. Заслышав звуки колокола, из казармы выбегали всё новые бойцы.
Из долины потянуло дымом пожарищ. Не застав хозяев, сбежавших через потайные ходы, ящеры выместили зло на их хижинах.
Из лаза у ворот послышался условный стук – прибывали беженцы. Капитан Жорес отрядил старшего сына пересчитать и разместить их. Тот начал проводить перекличку. Названные выходили из толпы и поступали в ведение Хосе – угрюмого серого здоровяка, заведующего хозяйством. В таких случаях он вечно ворчал про разорение вверенных ему запасов, однако это было единственное время, когда его видели трезвым. Каким-то неведомым образом Хосе просыхал аккурат к тому моменту, когда требовалось его деятельное участие. Среди жителей кошачьего королевства даже ходило шуточное поверье: «Хосе трезвеет – жди беды».
– Итак, все в сборе, кроме Малыша, – здоровяк заметно помрачнел, даже по сравнению со своим обычным состоянием. – Его кто-то видел? Он успел спастись?
Коты из долины лишь молча разводили лапами.
Хосе начала бить крупная дрожь. Малыш был его сводным братом и единственным близким. Внезапно он выхватил алебарду у ближайшего стражника и буквально снёс плечом ещё одного, рванув к лазу.
– Пошёл прочь! Я за ним!
Жорес встал у него на пути и поднял свой мощный арбалет:
– Стоять! Я не хочу, чтоб ентот лаз завалило вместе с тобой.
Он подал знак, и Жорес-младший во весь опор побежал с вестью к придворным колдунам. Все оцепенело наблюдали, как шустрый котёнок несётся в сторону Башни Магии. Прошло пять невыносимо долгих минут, и на балкон Башни вышли три разодетых фигуры. Они подняли руки и сотворили Руну Обвала. Своды подземного хода задрожали и сложились, будто карточный домик. Тайный лаз был запечатан.
Хосе сник и понуро побрёл вглубь городка, махнув лапой беженцам. Те покорно последовали за ним, храня гробовое молчание. Всех поразила пропажа Малыша и уготованная ему страшная участь.
Послышались размеренные удары огромного барабана – один из элементов психической атаки, так любимой ящерами. Низкие частоты, казалось, проникали под кожу, вызывали дурноту, заставляли чувствовать себя маленьким и незначительным.
Армэль легко взбежал по шаткой винтовой лестнице в надвратную башню.
Долину заволокло туманом. Одна за другой из него появлялись мощные фигуры ящеров в шипастых доспехах. В первых рядах шли знаменосцы со штандартами: ядовитый клык на зелёном фоне. Рептилии двигались нарочито медленно, словно были заранее уверены в победе. Защитники открыли рты, поразившись их числу. Даже передовой отряд насчитывал не меньше тысячи особей, все значительно выше двух метров. Будь здесь хотя бы один человек, он непременно нашёл бы сходство с комодскими варанами, только эти передвигались на двух лапах. Но в этом мире не было людей. Эволюция пошла по другому пути.
Ящеры заполонили всю долину, сколько хватал глаз, и всё прибывали, двигаясь к крепости по единственной горной дороге. Казалось, козырь защиты лишь в отсутствии других подходов. Со всех сторон крепость окружали горные склоны, лезть на которые решится лишь безумец. И всё же дух гарнизона пал.
– Да их же тут целая орда! – послышался дрожащий голос одного из новобранцев. – Возьмут крепость не наскоком, так измором! Отобьют заложников, а нас – под нож!
Граф Армэль дернулся. Первым побуждением было казнить паникёра.
«ЧЁРТОВ СОПЛЯК! ДА Я САМ СБРОШУ ТЕБЯ СО СТЕН!» – полыхнуло в мозгу голосом отца, а лапа против его воли сжала огненный клинок.
Но Армэль был готов к фокусам шпаги и успел сдержать гнев. Он медленно, по одному, разжал пальцы на эфесе и подождал, пока в глазах перестанут мельтешить огненные бесенята. Голос рассудка подсказал успокоить мальца, ведь он и сам частенько испытывал те же чувства. Он оглядел новобранца. Совсем зелёный, недавний котёнок, в доспехах с чужого плеча. Армэль по-отечески положил лапу юнцу на плечо и заглянул в глаза.
– Как звать тебя, воин?
– Снежком кличут, Ваше Величество.
Впервые за долгое время кто-то назвал Армэля королевским титулом. Про себя он решил запомнить юношу и при случае отметить званием, а пока лишь дружески подмигнул:
– Смелей глядите и не трусьте: Снежок порубит всех в капусту!
Старослужащие одобрительно заржали, а командир продолжил:
– Выше нос, рядовой Снежок! Они не пробьют наш защитный барьер.
«По крайней мере, не сразу, – добавил он про себя. – Я надеюсь».
Войска противника подошли к первому барьеру, и, казалось, без труда миновали его. Небольшая заминка, конечно, случилась, но черные шаманы-змеи за десять минут сломали защиту, применив лишь самые простые заклятья. Защитники были в шоке. Если враги подойдут на расстояние досягаемости метательных машин, крепость будет обречена. По стенам прокатился ропот. Несколько новобранцев начали причитать и громко молиться своим небесным покровителям. Капитан Жорес с помощью бойцов из «ближнего круга» удерживал подобие порядка, исподтишка посматривая на командира. Тот с непроницаемым лицом наблюдал за врагом в древнюю подзорную трубу, медные части которой уже давно покрылись патиной. Труба была непростая, но свои секреты открывала лишь немногим. Посвященным она показывала не только материальное, но и тонкие струны магии, натянутые по всему миру.
Гарнизон потихоньку сходил с ума, наблюдая за чужаками: вот их уже две тысячи, а может, и больше. Сойдись они во чистом поле, у трёх сотен защитников не было бы ни малейшего шанса.
– Ишь, расплодились, супостаты, – послышался прокуренный голос Жореса. – Немудрено, с ихней Маткой-Гадиной, – и он завернул такой оборот про Мать-Игуану, верховное божество ящеров, что даже у видавшего виды Армэля глаза на лоб полезли, а старослужащие сделали вид, что ничего не слышали.
Ловушка
Оторвавшись от волшебной подзорной трубы, Граф Армэль повеселел. Кажется, увиденное полностью его устраивало. Он поймал на себе взгляд того самого испуганного юнца:
– У вас же есть какой-то план, Ваше Величество? Мы же спасёмся? Я так не хочу умирать!
Наивный вопрос рядового Снежка растрогал главнокомандующего, и он ответил с неожиданной теплотой:
– У меня есть план, мой юный друг, уж будь спокоен. И никто из моих людей не умрёт. Не сегодня.
Тут в его голосе зазвучала сталь:
– Наши чешуйчатые друзья сами не поняли, в какую ловушку они угодили… Впрочем, не будем забивать деталями твою маленькую головку. Когда увидишь, что с ними будет, можешь считать это Божьей карой.
Неприятель, не встречающий более ни малейшего сопротивления, окончательно уверовал в скорую победу. Не доходя десятка метров до второго барьера, войска противника остановились. Вперёд выступил глашатай, разодетый в кафтан из кошачьего меха. Он самодовольно осмотрел каменные стены и возгласил в исполинский рупор, привезённый на повозке, запряжённой крокодилами:
– Мой милостивый гос-с-сподин, Император Единс-с-ственной Империи, – эхо гуляло по окрестным горам, многократно повторяя его слова, – поручил своим славным войс-с-скам во главе с доблестным герцогом Скассом Шес-с-стипалым освободить мирных существ и демонов, томящихсся в застенках этого бандитс-с-ского логова! Всех сдавшихся мы оставим в живых. И даже обеспечим работой до конца жизни, ха-ха! В знак своей доброй воли мы обещаем отпустить на волю это ничтожное блохас-с-стое существо в обмен всего лишь на одного демона из подземелья!
Двое дюжих бойцов выволокли из строя ящеров избитого до полусмерти Малыша, огненно-рыжего плечистого кузнеца, которому так не посчастливилось попасться захватчикам.
– Ну что, Армэль? – глашатай отошёл от высокого слога. – Сохранить ему жизнь или нет? Что скажешь, Каменный Принц?
Граф Армэль промолчал. Как вести переговоры с теми, кто уже несколько раз нарушал все возможные клятвы?
Защитники загудели от бессильной злобы. Что за изощренная пытка заставлять смотреть на убийство соплеменника?! И зачем рептилиям какой-то пленный демон?
– А знаете, пожалуй, я и так его отпущу. Проявлю милосердие, – он что-то скомандовал на змеином диалекте, и измученного пленника толкнули в сторону ворот. Словно в беспамятстве, Малыш поплёлся, еле передвигая лапы.
– А может, и нет. В конце концов, блохас-с-стые твари неугодны Матери-Игуане, – глашатай дал знак, и в тот же миг в спину кота вонзились острые стрелы.
Малыш сделал ещё пару шагов и рухнул наземь. Один из знаменосцев, кривляясь и глумливо пританцовывая, обезглавил тело и насадил голову на древко штандарта. И тут, к удивлению как нападавших, так и защитников, останки погибшего запылали и обратились в кучку пепла.
– Да я твоей Матери-Игуане Изначальную Кладку ме́тил, – сквозь зубы прорычал Жорес.
Армэль ухмыльнулся, легонько щёлкнул когтями, и фраза, многократно усиленная, прозвучала над всей долиной. Войска ящеров взвыли. Такие оскорбления смываются лишь кровью. Речи о переговорах больше не шло.
Шут с рупором удалился, и марш на крепость продолжился. Можно было разглядеть «тяжёлую конницу» – наездников на аллигаторах с огромными копьями, две катапульты с гадючьими зарядами, и даже отряд наг-лучников.
И вот противник встретил сопротивление второго барьера. Эта преграда была не чета первой. Мощнейшая магическая стена, плод многодневной работы всех трёх придворных колдунов, слёгших потом на неделю. Но их старания окупились. Аспиды-шаманы обломали зубы. Змеи не справились ни с первого, ни со второго, ни даже с десятого раза. Они синхронно исполняли магические танцы, нанося себе глубокие порезы волнистыми жертвенными ножами. Они ходили колесом и обмазывались дурно пахнущей бурой жижей из принесённых с собой бурдюков… Резкий болотный запах доносило до стен крепости, и коты дружно воротили нос:
– Варвары, что с них взять!
Под конец дошло до того, что шаманы катались по земле, сцепившись в ритуальном танце, изображающем оплодотворение Матери-Игуаны. Может, надеялись на то, что она лично спустится с небес и сокрушит преграду? Но к вящей радости котов, аспиды потерпели неудачу и с позором удалились.
По крепостным стенам прокатился вздох облегчения. Кровавая расправа на время откладывалась. Разве что у ящеров припрятан колдовской таран, сравнимый по силе с барьером…
Граф Армэль переглянулся с капитаном стражи: пока всё идёт по плану.
Конструкция первого барьера, с такой лёгкостью разрушенного змеиными шаманами, держалась в строжайшем секрете. Идею подал Механик, подсмотревший её в мире людей в тараканьих ловушках. Всё делалось заранее и в глубочайшей тайне. Лишь единицы знали весь замысел целиком. Пробив брешь в первом барьере, вражеские шаманы, сами того не зная, открыли невидимые сосуды с отравой. Яд был не простой – отложенного действия, почти безвредный для мирных поселян. Худшее, что могло ожидать котов – проливные поты и легкое головокружение. Чего нельзя было сказать о рептилиях, лично открывших свой персональный ящик Пандоры. Обломав зубы о второй барьер, ящеры станут лагерем и успеют заразить всё войско до того, как почуют неладное.
Но всё это было пока лишь в теории, хоть первая часть и удалась.
– С магией всегда так, – проворчал вполголоса Армэль. –Никогда не знаешь наперёд, сработает или нет.
Оставалось лишь надеяться, что сработает. И если «да», то можно считать, что все погибшие от рук ящеров отмщены.
