Юрий Сергеевич Сыровецкий
ПРОТИВОРЕЧИВАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ (ОБРАЗОВАНИЕ, ДОСТИЖЕНИЯ И КРУШЕНИЕ СССР) Книга – 1
За годы советской власти, оказавшись в новых, в какой-то мере, аскетических условиях, оформившаяся в Советском Союзе, православная церковь, по мнению автора, стала ближе к идеологии «нестяжателей». И в годы ВОВ ее взаимодействие с государством при определенных оговорках можно назвать сотрудничеством.
Хотя среди священнослужителей немало оказалось коллаборационистов, в целом свою позицию Русская Православная Церковь четко обозначила с первого дня фашистской агрессии против нашей Родины как патриотическую. 22 июня 1941 года ее глава, митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) обратился ко всем православным верующим страны с письменным посланием: «К пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», в котором заявил, что Церковь всегда разделяла судьбу своего народа. Так было и во времена Александра Невского, громившего псов-рыцарей, и во времена Дмитрия Донского, получившего благословение от игумена земли Русской Сергия Радонежского перед Куликовской битвой (кстати, были упомянуты лишь герои времен староверия – спр. авт.). Не оставит Церковь своего народа и теперь, благословляя на предстоящий подвиг. Владыка прозорливо подчеркнул, что «фашизм, признающий законом только голую силу и привыкший глумиться над высокими требованиями чести и морали», постигнет та же участь, что и других захватчиков, когда-то вторгавшихся в нашу страну. (Словом и мечом: подвиг Церкви в годы войны https://foma.ru/slovom-i-mechom-podvig-tserkvi-v-godyi-voynyi.html).
26 июня 1941 года Сергий отслужил в Богоявленском соборе Москвы молебен «О даровании победы», и с этого дня во всех храмах страны почти до самого конца войны начали совершаться подобные молебствования. Руководствуясь гражданскими чувствами, иерархи, священники и верующие не ограничивались только молебнами о даровании победы Красной армии, а с первых дней войны участвовали в оказании материальной помощи фронту и тылу. Духовенство в Горьком и Харькове, а затем по всей стране организовывало сбор теплых вещей и подарков бойцам. В Фонд обороны вносились деньги, золотые и серебряные вещи, облигации государственных займов.
Фактически легализовать сбор денег и вещей верующих (незаконные по постановлению «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г.) митрополиту Сергию удалось лишь в 1943 г., после телеграммы И.Сталину (Джугашвили) от 5 января. В ней говорилось: «Сердечно приветствую Вас от имени Православной Русской Церкви. Молитвенно желаю в Новом году Вам здоровья и успехов во всех Ваших начинаниях на благо вверенной Вам родной страны. Нашим особым посланием приглашаю духовенство, верующих жертвовать на постройку колонны танков имени Дмитрия Донского. Для начала Патриархия вносит 100 тысяч рублей, Елоховский кафедральный собор в Москве вносит 300 тысяч, настоятель собора Колчицкий Николай Федорович – 100 тысяч. Просим в Госбанке открытие специального счета. Да завершится победой над темными силами фашизма общенародный подвиг, Вами возглавляемый. Патриарший местоблюститель Сергий, Митрополит Московский».
В ответной телеграмме разрешение на открытие счета было дано. Там же прозвучали и слова благодарности Церкви за ее деятельность: «Патриаршему Местоблюстителю Сергию, Митрополиту Московскому. Прошу передать православному духовенству и верующим мой привет и благодарность Красной армии за заботу о бронетанковых силах Красной армии. Указание об открытии специального счета в Госбанке дано. И.Сталин» (О.Кнышевская, доктор исторических наук, профессор. «Русская православная церковь в годы Великой Отечественной войны». 06.12.2017. http://lhistory.ru/statyi/russkaya-pravoslavnaya-cerkov-v-gody-velikoj-otechestvennoj-vojny). Кроме того, Вождь встретился с главными иерархами Русской православной церкви, и они обсудили все насущные проблемы, стоящие перед РПЦ.
После этой встречи 05.09.1943 г. И.В.Сталину было направлено письмо митрополитов со следующим содержанием: «Дорогой Иосиф Виссарионович! Исторический день свидания нашего с великим для всей Русской земли Вождем нашего народа, ведущим Родину к славе и процветанию, навсегда останется в глубине сердца нас, служителей церкви. Мы почувствовали в каждом слове, в каждом обращении, в каждом предложении сердце, горящее отеческой любовью ко всем своим детям. Русской православной церкви особенно дорого то, что Вы своим сердцем почувствовали, что она действительно живет вместе со всем русским народом общей волей к победе и священной готовностью ко всякой жертве ради спасения Родины. Русская церковь никогда не забудет того, что признанный всем миром Вождь, – не только Сталинской Конституцией, но и личным участием в судьбах Церкви поднял дух всех церковных людей к еще более успешной работе на благо дорогого отечества.
От лица Русской церкви приносим Вам великую благодарность. Да сохранит Вас Бог на многие лета, дорогой Иосиф Виссарионович! Патриарший местоблюститель Сергий, митрополит Московский и Коломенский, Алексий, (митрополит) Ленинградский, Николай, митрополит Киевский и Галицкий» (rg.ru/2018/09/03/rodina-religia.html).
Советское руководство оценило патриотическую направленность деятельности РПЦ, и приняло решение об учреждении патриаршества в СССР. Это событие Анна Кочетова (заместитель начальника отдела РГАСПИ, кандидат исторических наук), Михаил Одинцов (главный специалист РГАСПИ, доктор исторических наук), Андрей Сорокин (кандидат исторических наук, директор РГАСПИ, ведущий рубрики «Советская история. Документы») обозначили так: «75 лет назад, 4 сентября 1943 года, в СССР произошли знаковые для истории Русской православной церкви (РПЦ) и вероисповедной политики советского государства события, положившие начало широкому православному возрождению… (О.Кнышевская, доктор исторических наук, профессор. «Русская православная церковь в годы Великой Отечественной войны». 06.12.2017. http://lhistory.ru/statyi/russkaya-pravoslavnaya-cerkov-v-gody-velikoj-otechestvennoj-vojny).
8.09.1943 г. Архиерейский собор, избрал митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси, а 12.09.1943 состоялась его интронизация в Московском кафедральном Богоявленском соборе. 23.11.1943 г. образован при СНК СССР Совет по делам Русской православной церкви.
Положительно восприняли избрание Сергия Московским Патриархом большинство зарубежных автокефальных православных и иных христианских церквей. Поздравительные послания Патриарх Сергий получил от Константинопольского, Александрийского и Антиохийского Патриархов. (Там же).
Нынешний Патриарх Кирилл и современные иерархи РПЦ, являясь антисергианцами, действия православной церкви того периода оценивают, мягко говоря, неоднозначно, о чем еще будет сказано ниже.
СТРАНА МОБИЛИЗОВАЛАСЬ, СПЛОТИЛАСЬ И УВЕРОВАЛА В СВОЮ ПОБЕДУ ПОД РУКОВОДСТВОМ ВЕЛИКОГО СТАЛИНА И УБЕЖДЕННЫХ КОММУНИСТОВ, ДЕЛАЛА ВСЕ, ЧТОБЫ ДОСТИЧЬ ЕЕ КАК МОЖНО СКОРЕЕ.
В) Путь к Победе
Путь к Победе начался с разгрома вооруженных сил Германии под Москвой. К началу января 1942 г. советские войска освободили сотни населенных пунктов в Московской, Калининской, Тульской и Калужской областях. К 7 января линия фронта стабилизировалась на рубеже Ржев – Волоколамск – Руза – Мосальск – Белев – Мценск – Новосиль. Наступил момент, когда обе стороны должны были определиться, что делать дальше. Но этот путь к Победе в 1942 г. не был гладкой столбовой дорогой.
5 января 1942 г. состоялось совместное заседание Ставки ВГК и ГКО, на котором обсуждался план дальнейших действий на советско-германском фронте зимой-весной 1942 г. И.В.Сталин, высоко оценивший успешный ход наступательной операции под Москвой, заявил, что главной целью новой военной кампании должно стать всеобщее наступление советских войск по всей линии фронта от Баренцева до Черного морей.
Предложение И.В.Сталина о всеобщем наступлении на фронте было полностью поддержано маршалами К.Е.Ворошиловым и С.К.Тимошенко. Однако в той или иной степени против сталинского плана выступили заместитель председателя СНК СССР Н.А.Вознесенский, начальник Генерального штаба РККА маршал Б.М.Шапошников и командующий Западным фронтом генерал армии Г.К.Жуков.
Но, как утвердилось в современной официальной точке зрения, И.В.Сталин, в категорической форме настоял на утверждении предложенного им плана военной кампании на 1942 г., который в итоге практически провалился и закончился крупными поражениями советских войск, особенно на юго-западном стратегическом направлении. Другой серьезный просчет вождя, по мнению официоза, состоял в том, что он, полностью доверившись руководству военной разведки, возглавляемой в тот период генерал-майором А.П.Панфиловым, отдал приказ о переброске на Западный фронт значительных воинских резервов и боевой техники с других стратегических направлений и фронтов. В данном случае роковую роль сыграло то обстоятельство, что советские разведчики попались «на удочку» германской военной разведки – «Абвера», возглавляемого адмиралом Ф.Канарисом, агенты которой смогли убедить их, что весной 1942 г. начнется новое генеральное наступление на Москву под кодовым названием «Кремль». (Е.Ю.Спицын. «Россия – Советский Союз. 1917-1945 г.г. Полный курс истории России. Книга III, с. 353-354).
Примерно так считает и большинство историков, усиливая или ослабляя при этом негативные оценки в адрес Сталина. В целях разобраться в причинах очевидных неудач Красной Армии при осуществлении 4-х основных наступлений, предпринятых в зимне-летнюю кампанию 1942 г., автор обратил более пристальное внимание на то, кто их инициировал и руководил ими, как они развивались, и мог ли быть иной исход, насколько справедливы общие выводы.
Но предварительно сделаем несколько общих замечаний.
Во-первых, в отношении успешной операции «Кремль», проведенной гитлеровской разведкой. Противником было сделано все, включая радиодезинформацию, чтобы план операции «Кремль» стал известен командованию Красной Армии, – считает историк А.М.Самсонов, – но, по его мнению, эта хитрость удалась врагу лишь в какой-то мере. (А.М.Самсонов, академик АН СССР, доктор исторических наук, автор трудов по истории Второй мировой войны.... Замыслы сторон на лето 1942 г. http://historic.ru/books/item/f00/s00/ z0000166/st004.shtml).
Во-вторых, разведка все доложила точно. Она доносила в Генеральный штаб: «Германия готовится к решительному наступлению на Восточном фронте, которое развернется вначале на южном секторе и распространится в последующем к северу… Наиболее вероятный срок весеннего наступления – середина апреля или начало мая 1942 г.» (История второй мировой войны. 1939-1945. М., 1975. Т. 5. с. 112). Об этом же 23 марта и органы госбезопасности сообщили в ГКО: «Главный удар будет нанесен на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда по направлению к Каспийскому морю. Этим путем немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти» (Там же.).
В-третьих, данные разведки как раз не были полностью учтены. Ставка и Генштаб исходили из того, что самая сильная группировка вермахта в составе 70 дивизий продолжала находиться на центральном участке советско-германского фронта, по-прежнему угрожая столице. Поэтому представлялось наиболее вероятным, что главный удар враг нанесет на московском направлении. «Это мнение, как мне хорошо известно, разделяло командование большинства фронтов» (А.М.Василевский. Дело всей жизни. 2-е изд. М. с. 206). То есть, не один «неуч-дилетант» Сталин так считал, но и командование большинства фронтов, с которыми Верховный Главнокомандующий имел привычку предварительно советоваться.
Ожидая, что противник основной удар будет наносить на центральном направлении, Ставка сосредоточивала стратегические резервы в районах Калинина, Тулы, Тамбова, Борисоглебска, Вологды, Горького, Сталинграда, Саратова, считая, что в зависимости от развития событий на фронте они могут быть использованы как на юго-западном, так и на западном направлении (История второй мировой войны. 1939-1945. Т. 5. с. 143). То есть, возможность наступления в южном направлении при стратегическом планировании расположения войск учитывалась.
В-четвертых, «Верховный Главнокомандующий согласился с выводами и предложениями начальника Генштаба, – пишет А.М.Василевский, – но приказал одновременно с переходом к стратегической обороне предусмотреть проведение на ряде направлений частных наступательных операций: на одних – с целью улучшения оперативного положения, на других – для упреждения противника в развертывании наступательных операций. В результате этих указаний было намечено провести частные наступательные операции под Ленинградом, в районе Демянска, на смоленском, лъговско-курском направлениях, в районе Харькова и в Крыму». (Там же).
А теперь о самих операциях.
Г.К.Жуков поддерживал Б. М.Шапошникова, но, – как отмечает сам Георгий Константинович, – считал, однако, что в начале лета на западном направлении следует разгромить Ржевско-вяземскую группировку, где немецкие войска удерживали обширный плацдарм и имели крупные силы относительно недалеко от Москвы (Г.К.Жуков. Воспоминания и размышления. 2-е изд. доп. М., 1974. Кн. 2. с. 64). Другими словами, как минимум, инициатива проведения одной из четырех частной наступательной операции – Ржевско-вяземской принадлежит не И.В.Сталину, а товарищу Жукову (по его собственному признанию), непосредственно принимавшему участие в руководстве ее проведением, явившуюся одной из самых кровопролитных (а некоторые историки считают ее самой кровопролитной) для Красной Армии в ВОВ при неоднозначной оценке результатов. Причем, когда говорят об этой операции в связи с именем Сталина, ее называют откровенно провальной, а когда рассуждают об участии в ней же Жукова, то апологеты маршала Победы определяют эту битву, как сыгравшую большое значение для сковывания крупных сил гитлеровцев, что существенно облегчило положение Красной Армии на других фронтах, особенно, под Сталинградом.
Сегодня Ржевская битва – одна из самых спорных тем, имеющих отношение к ВОВ. Планировавшаяся, как частная наступательная операция, она затянулась более, чем на год, а по числу потерь стала самой многочисленной в этой войне с обеих сторон, хотя и в этом вопросе историками приводятся разные данные. Согласно справочнику «Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Кампании и стратегические операции в цифрах», общие потери советских войск от всех причин составили 835.881 человек, а немецких – 196.939, что также даёт соотношение потерь свыше 4:1(Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Кампании, стратегические операции и сражения. Статистический анализ. Кн. 1. Летне-осенняя кампания 1941 г. М., 2004, с. 367-368). Получалось, что мы не столько сковали, сколько сократили численность своих войск.
Главными командующими в Ржевской битве были генерал армии Г.К.Жуков и генерал-полковник И.С.Конев. Свои мемуары о войне «Записки командующего фронтом» (Воениздат. М. 1991) И.С.Конев начинает с 1943 г. описанием Курской битвы, хотя командующим фронтом он стал еще в 1941 г. Думается, что не случайно товарищ Конев упустил в воспоминаниях период своей деятельности с 1941 и до середины 1943 гг. Видимо, нечем было похвастаться, что свидетельствует о его косвенной оценке эффективности Ржевских сражений и своей роли в них.
В мемуарах Г.К.Жукова нашлось место битве под Ржевом и Вязьмой, которая проходила с 5 января 1942 г. по 21 марта 1943 г. Почему-то о первом полугодии этой операции в его воспоминаниях ничего не сказано. Начал Жуков писать о ней следующее: «В это тяжелое для Сталинграда время Ставка приказала провести на западном направлении частные наступательные операции с целью сковывания резервов противника и недопущения переброски их в район Сталинграда… 20-я армия, во взаимодействии с левым крылом Калининского фронта в августе повела успешное наступление с целью разгрома в районе Сычевка – Ржев. После прорыва немецкой обороны и выхода к железной дороге Ржев – Вязьма наступление Западного фронта было приостановлено, и город Ржев остался в руках противника. В районе Погорелое Городище – Сычевка противник понес большие потери. Чтобы остановить удар войск Западного фронта немецкому командованию пришлось спешно бросить туда значительное количество дивизий, предназначенных для развития наступления на сталинградском и кавказском направлениях… Если бы в нашем распоряжении были одна-две армии, можно было бы во взаимодействии с Калининским фронтом под командованием генерала И.С.Конева не только разгромить ржевскую группировку, но и всю ржевско-вяземскую группу немецких войск и значительно улучшить оперативное положение на всем западном стратегическом направлении. К сожалению, эта возможность была упущена Верховным Главнокомандованием. Вообще должен сказать, Верховный понял, что неблагоприятная обстановка, сложившаяся летом 1942 г., является следствием и его личной ошибки, допущенной при утверждении плана наших войск в летней кампании 1942 г.» (Г.К.Жуков. ВОСПОМИНАНИЯ И РАЗМЫШЛЕНИЯ. Изд. АПН, М. 1971, с. 375-376).
Это все, что маршал Победы счел целесообразным сказать о Ржевско-Вяземской наступательной операции в своих мемуарах. Из этих воспоминаний и размышлений непонятно, почему наступательная операция, проводившаяся по приказу Ставки, но по его предложению, длилась более 13 месяцев, откуда возникли такие огромные потери в 835.881 человек (не считая нескольких сот тысяч пленных), превосходящие немецкие в 4 раза, составившие лишь 196.939, где критический анализ собственных действий? Зато причину (не неудач) упущенной победы, Жуков указал точно – Верховное командование и лично Верховный Главнокомандующий.
Анализу Крымской и Харьковской наступательным операциям, которыми командовали другие, а он не имел к ним прямого отношения, товарищ Жуков в своих мемуарах уделил гораздо больше внимания, разобрал их куда более подробно: определил ошибки командования, причины неудач и негативные последствия поражений. Этими воспоминаниями и размышлениями в таком кратко-несамокритическом изложении маршал Г.К.Жуков, не склонный преуменьшать свои заслуги, косвенно лишь подтвердил – Ржевско-вяземскую наступательную операцию вряд ли можно назвать эффективной. И виноват в этом не столько И.В.Сталин, сколько командующие фронтами, скромно уклонившиеся в своих- мемуарах от подробного анализа этой операции.
Второй после Ржевско-вяземской по масштабу и значимости являлась Харьковская наступательная операция. Как свидетельствует Г.К.Жуков на совещании в ГКО в конце марта 1942 г. С.К.Тимошенко, доложив обстановку на юго-западном направлении сказал: «Войска этого направления сейчас в состоянии и, безусловно, должны нанести немцам на юго-западном направлении упреждающий удар и расстроить их наступательные планы против Южного и Юго-Западного фронтов, в противном случае повторится то, что было в начале войны.» (Там же, с. 366). То есть, именно маршал С.К.Тимошенко настаивал на необходимости ее проведения в ближайшее время, а не И.В.Сталин.
Его предложение было услышано и одобрено Ставкой. В нем приняли участие Юго-Западный фронт – командующий С.К.Тимошенко, Брянский фронт – командующий Ф.И.Голиков и Южный фронт – командующий Р.Я.Малиновский. 12 мая войска Юго-Западного фронта перешли в наступление на Харьков с барвенковского выступа, прорвали оборону противника и через трое суток продвинулись на всех участках на 25-50 км. Но «командование юго-западного направления, – как отмечает Г.К.Жуков, – не учло угрозы со стороны Краматорска. Там заканчивала сосредоточение крупная наступательная группировка немецких войск». (Там же, с. 367). То есть, наступление начали в условиях недостаточного изучения противника. Кроме того, Генштабом не было организовано необходимое взаимодействие между фронтами, участвовавшими в операции. «В середине мая, – пишет в своих мемуарах Г.К.Жуков, – я присутствовал при разговоре И.В.Сталина с командующим фронтом и хорошо запомнил, что И.С.Сталин высказал серьезное опасение в отношении краматорской группировки противника. (Присутствуя при этом разговоре, выразил ли Жуков свою точку зрения по этому вопросу в тот момент? – авт.). Вечером того же дня у Верховного состоялся разговор на эту тему с членом Военного Совета фронта Н.С.Хрущевым, который высказал то же, что и командование Юго-Западного фронта: опасность со стороны краматорской группы преувеличена, и нет оснований прекращать операцию.
Утром 17 мая созданная группировка «Клейст» перешла в наступление. Прорвав нашу оборону, враг за двое суток продвинулся до 50 км и вышел во фланг войскам левого крыла Юго-Западного фронта в районе Петровского.
К вечеру 18 мая А.М.Василевский, обеспокоенный складывающейся под Харьковым ситуацией, предложил Верховному прекратить наступление. Верховный, ссылаясь на доклады Военного Совета Юго-Западного фронта о необходимости продолжения наступления, отклонил соображения А.М.Василевского» (Там же, с. 367).
В результате к 23 мая значительная часть войск ударной группировки Красной армии оказалась в окружении в треугольнике Мерефа-Лозовая-Балаклея.
С 25 мая начались отчаянные попытки попавших в окружение частей Красной Армии вырваться из окружения. К 26 мая окружённые части Красной армии оказались заперты на небольшом пространстве площадью примерно 15 км² в районе Барвенково. Попытки прорвать окружение с востока блокировались упорной обороной немцев при активной поддержке авиации. 28 мая последовал приказ С.К.Тимошенко о прекращении наступательной операции, но усилия по выходу из окружения попавших в него частей Красной Армии продолжались вплоть до 31 мая.
Остатки частей 6-й и 57-й армий, при поддержке сводной танковой группы генерал-майора Кузьмина, состоявшей из остатков 5-й гвардейской, 7-й, 37-й, 38-й и 43-й танковых бригад, а также остатков 21-го и 23-го танковых корпусов, с огромными потерями сумели прорваться к своим в районе села Лозовенька (Бои за Харьков. Май 1942 года. http://xt.ht/1942/71.htm).
Несмотря на все усилия советских войск, вырваться из «барвенковской западни» удалось не более десятой части окружённых. (Glants, David M. Kharkov 1942: Anatomy of a Military Disaster. Харьковская операция (1942). https://ru.wikipedia.org/wiki/). Советские потери составили 270 тыс. человек, из них 171 тыс. – безвозвратно (Россия и СССР в войнах XX века – Потери вооруженных сил. Харьковская операция (1942). https://ru.wikipedia.org/wiki/).
В окружении погибли или пропали без вести: заместитель командующего Юго-Западным фронтом генерал-лейтенант Ф.Я.Костенко, командующий 6-й армией генерал-лейтенант А.М.Городнянский, командующий 57-й армией генерал-лейтенант К.П.Подлас, командующий армейской группой генерал-майор Л.В.Бобкин. (ОБД «Мемориал». Харьковская операция (1942). https://ru.wikipedia.org/wiki/) и ряд генералов, командовавших попавшими в окружение дивизиями.
В результате окружения и последующего уничтожения крупных сил Красной армии под Харьковом вся оборона советских войск в полосе Южного и Юго-Западного фронтов была кардинально ослаблена. Пользуясь этим, немецкое командование начало успешно развивать заранее намеченное стратегическое наступление по двум направлениям – на Кавказ и на Волгу («Вариант Блау»).
28 июня 4-я танковая армия под командованием Германа Гота прорвала фронт между Курском и Харьковом и устремилась к Дону. 7 июля немцы заняли правобережье города Воронеж. 4-я ТА вермахта повернула на юг и стремительно двинулась на Ростов между Донцом и Доном, громя по дороге отступающие части Юго-Западного фронта. В конце июня – начале июля 1942 г. в ходе Воронежско-Донбасской оборонительной операции войска Брянского (Ф.И.Голиков), Юго-Западного (С.К.Тимошенко) и Южного (Р.Я.Малиновский) фронтов, неся огромные потери, отошли на 150–400 (!) километров вглубь страны и оставили противнику всю территорию Донбасса и Ростовской области РСФСР. (Е.Ю.Спицын. «Россия – Советский Союз. 1917-1945 г.г. Полный курс истории России. Книга III, с. 357). Только пленными РККА потеряла на данном участке более 200 тыс. человек (Ф.Мелентин «Бронированный кулак Вермахта» – Смоленск: Русич, 1999, с. 236. Харьковская операция (1942). https://ru.wikipedia.org/wiki/). По другим данным – лишь 80 тыс. (ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА. Военная история. Г.Дёрр. Поход на Сталинград. Харьковская операция (1942). https://ru.wikipedia.org/wiki/).
23 июля пал Ростов-на-Дону – путь на Кавказ был открыт.
Главная причина поражения: Харьковская наступательная операция была плохо подготовлена, а ее непосредственные руководители непрофессионально управляли ходом наступления. В какой степени И.В.Сталин был виноват в провале Харьковской операции? Прежде всего, ошибся в кадрах, командовавших этим наступлением – С.К.Тимошенко, И.Х.Баграмяне и Н.С.Хрущеве, поверив их заверениям. Начальник Генерального штаба маршал Б.М.Шапошников тоже подвел Верховного Главнокомандующего, предположительно, тем, что недостаточно однозначно определял свою позицию по планируемым наступательным операциям, что создавало иллюзию его неуверенности в правильности занимаемой им позиции. Возможно, не хотел приводить резких контрраргументов в адрес инициаторов конкретных наступлений, не желая их обидеть.
Верховный Главнокомандующий принимает решения на основе представляемых ему докладов, а докладчики не всегда это делали профессионально и честно. В мемуарах, написанных после смерти вождя, они постарались свои главные промахи представить как его ошибки. И.В.Сталин, прежде чем принять какое-либо решение, всегда внимательно выслушивал всех, кто имел значимое отношение к рассматриваемому вопросу. И, практически, все маршалы ВОВ, в том числе, и Г.К.Жуков, приводили немало примеров, когда при убедительных аргументах с их стороны И.В.Сталин менял свою позицию. Но не всегда, потому что высказывавшиеся одни мнения нередко противоречили другим, и Верховному Главнокомандующему менее убедительные обязательно нужно было отвергнуть. Вождь отлично мог отличать убедительные аргументы от неубедительных. К сожалению, у некоторых полководцев неубедительные аргументы во время войны превратились в убедительные уже после войны.
Крымскую наступательную операцию можно рассматривать как упущенную победу. Керченско-Феодосийская десантная операция началась 29 декабря 1941 г. Высадкой десанта в Феодосии достигнутый психологический эффект превысил самые смелые ожидания. Командующий XXXXII немецким корпусом граф Шпонек приказывает 46-й пехотной дивизии оставить Керченский полуостров. К утру 30 декабря Феодосия была полностью освобождена от противника. Из плена было освобождено 2.000 красноармейцев. Намеченная на следующее утро контратака румынскими частями закончилась полным провалом.
Тем временем высадившиеся в Феодосии части перешли в наступление. Решающее преимущество было получено за счет использования танков. Паническое отступление румын увлекло за собой и немецких солдат. В период с 29 по 31 декабря были перевезены и высажены в районе Феодосии 23.000 человек, 1.550 лошадей, 34 танка, 109 орудий, 24 миномета, 334 автомашины и трактора, 734 тонны боеприпасов и 250 тонн других грузов. К исходу 31 декабря высадившимся в Феодосии войскам 44-й армии (командующий генерал-майор С.И.Черняк) удалось продвинуться на 10-15 км от города и захватить Владиславовку. К исходу 2 января 1942 г. советские войска вышли на рубеж Киот, Новая Покровка, Изюмовка, Коктебель. Продолжалась высадка 51-й армии (командующий генерал-лейтенант В.Н.Львов). В районе Керчи она взяла богатые трофеи. (А.В.Исаев. Керченско-Феодосийская десантная операция. Битва за Крым. 1941-1944 гг. Яуза. М. 2016, с. 147-151).
Представляет интерес взгляд на данную операцию генерал-фельдмаршала Эриха фон Майнштейна, одного из лучших стратегов фашистской Германии, командовавшего 11 армией Вермахта в Крыму: «Наступление румынского горного корпуса на Феодосию не только не имело успеха, но более того, румыны отступили от рубежа восточнее города Старый Крым. 46 пд (пехотная дивизия) формированным маршем вышла на Парпачский перешеек. Но при этом ей пришлось оставить на обледенелых дорогах большинство своих орудий. К тому же ее личный состав был совершенно изнурен тяготами этого отступления. Вслед за 46 пд противник сразу же смог начать преследование оставшихся за ним на небольших плацдармах. Керченский пролив замерз, что позволило противнику быстро подтянуть новые силы.
Если бы противник использовал выгоду создавшегося положения и быстро стал бы преследовать 46 пд от Керчи, а также ударил решительно вслед отходившим от Феодосии румынам, то создалась бы обстановка, безнадежная не только для этого вновь возникшего участка восточного фронта 11-й армии. Решалась бы судьба всей 11-й армии (соответственно и всего Крыма, включая Севастополь, – авт.). Более решительный противник мог бы стремительным прорывом на Джанкой парализовать все снабжение армии. Отозванные от Севастополя войска – 170 пд, а после прекращения наступления с севера, и 132 пд – могли прибыть в район западнее или северо-западнее Феодосии не раньше, чем через 14 дней.
Но противник не сумел использовать благоприятный момент. Либо командование не поняло своих преимуществ в этой обстановке, либо оно не решилось немедленно их использовать… По-видимому, даже имея тройное превосходство в силах, противник не решался на смелую глубокую операцию, которая могла бы привести к разгрому 11-й армии… Наступавшая через Керчь 51-я армия преследовала 46 пд очень нерешительно. Высадившаяся же у Феодосии 44-я армия сначала предпринимала в решающем западном и северо-западном направлении только осторожные вылазки. К нашему удивлению, она направила свои главные силы не в этом направлении, а на восток, навстречу 51-й армии. Противник явно видел перед собой тактическую цель – уничтожение наших сил на Керченском полуострове – и совершенно упустил из виду оперативную цель – пересечение основной жизненной артерии 11-й армии». (Э.Манштейн. УТЕРЯННЫЕ ПОБЕДЫ. «Вече». М. 2017, с. 237-238).
И в конечном итоге Керченско-Феодосийская операция потерпела неудачу. Причины были разные. Например, еще на стадии разработки была допущена существенная ошибка, связанная с невниманием к мероприятиям по созданию баз высадки – сил и средств, занимающихся организованным приемом с кораблей и судов на берег войск, перевалкой грузов и передачей их высаженным частям и соединениям. Снабжение вновь открытого фронта сильно отставало от потребностей войск. (Н.Н.Глухарев. Флот в Керченско-Феодосийской десантной операции. Битва за Крым. 1941-1944 гг. Яуза. М. 2016, с. 200). Но главную причину, на взгляд автора, правильно назвал Э.Манштейн – это действия командования операцией, основное звено которого представляли генерал-лейтенант Д.Т.Козлов и представитель Ставки генерал-полковник Л.З.Мехлис. К недостатку профессионализма у каждого добавлялись сложившиеся между ними личные неприязненные отношения.
