Юрий Сергеевич Сыровецкий
ПРОТИВОРЕЧИВАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ (ОБРАЗОВАНИЕ, ДОСТИЖЕНИЯ И КРУШЕНИЕ СССР) Книга – 1
Внутри партии Г.А.Гершуни, Е.Ф.Азеф и Б.В.Савенков создали строго законспирированную и независящую от ЦК «Боевую организацию партии эсеров» (БО ПСР), которая в период своего расцвета совершила более 2000 террористических актов, потрясших всю страну. От рук эсеровских боевиков погибли министр просвещения Н.П.Боголепов, министры внутренних дел Д.С.Сипягин и В.К.Плеве, генерал-губернаторы уфимский Н.М.Богданович и московский великий князь С.А.Романов, военный министр В.В.Сахаров, московский градоначальник П.П.Шувалов, член Государственного Совета А.П.Игнатьев, губернаторы: тверской П.А.Слепцов, пензенский С.А.Хвостов, симбирский К.С.Старынкевич, самарский И.Л.Блок, акмолинский Н.М.Литвинов, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Г.П.Чухнин, главный военный прокурор генерал-лейтенант В.П.Павлов и многие другие. Всего же, по данным современного американского историка А.Гейфмана, автора первой специальной монографии «Революционный террор в России в 1894-1917 гг. (1997), жертвами «Боевой организации ПСР» в 1901-1911 гг. стали свыше 17 тыс. человек! (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв. кн. 2, Концептуал, 2019, с. 428-430).
Общая численность партии, по разным оценкам, составляла от 60 до 120 тыс. членов. Она также имела расколы. В 1906 г. из нее выделились: 1) Трудовая народно-социалистическая партия (энесы) – отрицала террор и 2) «Союз социалистов-революционеров-максималистов», призывавший активизировать террор на базе «БО ПСР», но в 1911 г. прекратил свое существование.
С началом Первой мировой войны в партии вновь произошел раскол на эсеров-центристов и эсеров-интернационалистов (левых эсеров).
Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП). Основана на марксистской платформе 1 марта 1898 года в Минске. Но с самого начала образования партии в ней возникли разногласия, навсегда разделившие РСДРП на большевиков и меньшевиков. Правда в апреле 1906 года был проведен объединительный съезд, на котором осуществилось формальное объединение, но фактически партия осталась разделенной.
Программа объединенной РСДРП состояла из двух частей.
Первая часть (программа-минимум) предусматривала: свержение самодержавия и установление демократической республики; предоставление народам России права на самоопределение, решение рабочего вопроса (установление 8-часового рабочего дня, гос. страхование и пр.), возвращение крестьянам «отрезков» (земля, которой они лишились в результате крестьянской реформы 1861), отмена выкупных и оброчных платежей и возврат уже выплаченных сумм, отмена штрафов и сверхурочных работ.
Вторая часть. Конечной целью партия (программа-максимум) провозглашала «социальную революцию пролетариата» – завоевание им политической власти в форме диктатуры, подавление «сопротивления эксплуататоров», замену частной собственности на средства производства общественной собственностью, планомерную организацию процесса производства, уничтожение всех видов эксплуатации и деления общества на классы. Подчёркивала, что РСДРП будет поддерживать всякое оппозиционное и революционное движение, отвергать реформаторские проекты (Большая российская энциклопедия).
Однако в 1912 году на Пражской партийной конференции произошел окончательный раскол, и появились две разные партии: РСДРП(б) во главе с новым составом ЦК, в который вошли В.И.Ленин, И.В.Сталин, Г.Е.Зиновьев, Г.К.Орджоникидзе, Р.М.Малиновский, С.С.Спандарян и Ф.И.Голощекин, и РСДРП(м), руководящее ядро которой составили Ю.О.Мартов, Г.В.Плеханов, П.Б.Аксельрод, Ф.И.Дан, И.Г.Церетели и А.С.Мартынов.
Разногласиями, приведшими к расколу РСДРП, явились следующие:
– меньшевики (ликвидаторы) настаивали на полной легализации партийной деятельности и превращение РСДРП в партию парламентского типа; в аграрном вопросе считали необходимым землю муниципализировать – передать права владения и распоряжения конфискованными помещичьими, удельными и монастырскими землями органам местного самоуправления – муниципалитетам;
– большевики (отзовисты) категорически настаивали на прекращении всякой легальной работы и выступали за полный переход партии на нелегальное положение и активизацию революционных методов борьбы; в аграрном вопросе В.И.Ленин предлагал программу национализации земли – передать права владения и распоряжения конфискованными помещичьими, удельными и монастырскими землями в общественную собственность.
Численность РСДРП(б) до первой мировой войны составляла около 10 тыс. членов, из которых 2 тыс. находились в Петербурге-Петрограде. Численность РСДРП(м) до первой мировой войны составляла 20-30 тыс. членов, значительная часть которых находилась в Петербурге-Петрограде (Большая российская энциклопедия).
В 1914 году в связи со своей антивоенной позицией в отношении первой мировой войны большевики перешли на нелегальное положение.
Массоны – «Великий Восток народов России» (ВВНР). Это не партия в собственном смысле слова, но масонство в империи приобрело ярко выраженный политический характер, главной задачей которого стало «освобождение России от царского самодержавия».
С 1906 по 1910 российское масонство проходит путь от формирования до «усыпления» с прекращением своего существования (требовалось избавиться от мешавшего балласта – адептов нравственного масонства, чтобы перейти на новый политический путь).
В 1910-1911 гг. стали создаваться обновленные масонские ложи, среди которых особое место занимали петербургские городская ложа «Малая медведица» и думская ложа «Роза», куда входили кадеты (Н.В.Некрасов, А.М.Колюбакин, В.А.Степанов), прогрессист (А.И.Коновалов), меньшевики (Н.С.Чхеидзе, Е.П.Гегечкори, М.И.Скобелев) и трудовик (А.Ф.Керенский).
Летом 1912 г. состоялся учредительный съезд «Великого Востока народов России (ВВНР)», который объединил все существовавшие масонские ложи и избрал Верховный совет. Зимой 1913-1914 гг. в составе ВВНР возникла «Военная ложа», членами которой были известные генералы В.И.Гурко, А.А.Свечин, М.В.Алексеев, П.А.Половцев, Н.А.Рузский и А.М.Крымов. Членом «Военной ложи» был и один из лидеров октябристов А.И.Гучков, который традиционно поддерживал самые тесные отношения с генералами и офицерами Генерального штаба и военного министерства.
С 1915 года происходит радикализация политического курса российских масонов: если ранее «Великий Восток народов России» не определял своей целью революционную смену самодержавного режима, то теперь уничтожение монархии путем государственного переворота объявлялось приоритетной задачей, а генеральным секретарем ВВНР стал трудовик А.Ф.Керенский. (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв. кн. 2, Концептуал, 2019, с. 433-434).
Какие выводы можно сделать и приведенного краткого обзора политических партий России периода до 1917 года?
1. К 1917 году в партийной системе страны сформировались два политических полюса-антипода: националисты-монархисты и интернационалисты большевики с левыми эсерами. Остальные партии можно обозначить как буржуазные и мелко-буржуазные, между которыми существовало (с определенными допущениями) некое компромиссное сотрудничество под эгидой масонства.
2. Все политические партии отрицательно оценивали положение дел в России и управление страной, считая его несправедливым. Монархистам не нравилось, что монархизм недостаточно абсолютный, сторонники конституционной монархии считали действующее самодержавие слабо демократичным, остальные партии полагали существующую монархическую систему власти полностью себя изжившей, которой требовалась замена новым строем. Стало очевидно, что империя в том виде, в котором она находилась в начале ХХ века, не отвечает ни чьим критериям справедливости и была обречена.
3. Партии сформировали четыре основных направления будущего государственного устройства: абсолютная монархия, конституционная монархия, буржуазно-демократическая республика, советская республика с диктатурой пролетариата. Из названных первые три направления теоретически предусматривали перераспределение основных благ человечества в пользу меньшей части общества, считая именно такое устройство государства справедливым. И только коммунистическая концепция государства предполагала справедливость для большинства.
4. Как политическая сила буржуазные и мелкобуржуазные партии значительно превосходили своих оппонентов (монархистов и левых) и численно, и по обладанию средствами воздействия на массы (печать и трибуна в Госдуме). Самыми формально ущербными в этом плане были большевики (являлись самой малочисленной партией, единственной, находившейся на нелегальном положении и не имевшей легальной печати).
5. Оценка обществом справедливости политических платформ была неоднозначной. Наиболее популярные в начале своей деятельности партии монархического и буржуазно-демократического толка теряли свое общественное признание, так как их декларации часто не подтверждались делами и их благость тускнела, а левые (прежде всего, большевики) по объективным причинам пока не смогли стать популярными среди широких народных масс.
6. Существовавшие в тот период в России наиболее крупные партии отражали в своих программах многообразие настроений российского общества, разношерстность, противоречивость (порой антагонистическую) и неустойчивость системы его взглядов, готовых качнуться в не прогнозируемом направлении без ясного представления о справедливости, под влиянием неожиданных и взрывоопасных факторов. В центре политических дискуссий практически всех партий были вопрос о власти и аграрная реформа.
7. Православие оставалось идеологической основой монархии, части политических партий и населения России.
2. Финансово-экономическое положение российского государства при Николае II
Учитывая, что финансово-экономическое положение России играло важную роль в происходивших в ней социально-политических процессах, остановимся более подробно на следующих вопросах:
а) кому принадлежала Россия;
б) развитие российской промышленности в сравнении с другими странами;
в) эффективность сельского хозяйства в Российской империи и за рубежом;
г) уровень жизни подданных Российской империи.
А) Кому принадлежала Россия
Российская экономика развивалась на основе отечественного и зарубежного финансирования. Собственными инвесторами выступали в основном русские купцы преимущественно старообрядцы. (А.В.Пыжиков. Грани русского раскола. Тайная роль старообрядчества. Концептуал, Москва, 2017). Но этих средств России явно не хватало и русские императоры с некоторых пор стали привлекать в Российскую империю иностранные капиталы, прежде всего, для формирования банковской системы (Аlienado. «Внешняя финансовая зависимость Российской империи в преддверии Первой Мировой 1 July 30th, 2012. https://alienado1.livejournal.com/ 610467.html).
Начало банковскому делу в России было положено ещё при Екатерине II с её политикой по расширению международных финансовых связей, сформировавшей первые частные банкирские дома и институт придворных банкиров, основателями которых были иностранцы, приобретшие исключительное влияние в окружении императрицы. Их задачей было ведение международных расчетов и изыскание заграничных кредитов для военных операций российского государства. Образовавшаяся в итоге огромная внешняя задолженность России и чрезмерная свобода поведения финансистов-иностранцев настолько обеспокоила преемника Екатерины Павла I, что он собирался запретить бизнес придворных банкиров, но власть денег оказалась сильнее, и от этой затеи ему пришлось отказаться.
Ведущую роль стала играть «Контора придворных-банкиров и комиссионеров Воута, Велио, Ралля и Кº», которая имела тесные связи с банкирскими домами Гамбурга, Лондона, Лейпцига, Генуи и других городов Европы. При Александре I контора эта была закрыта, её функции передали Министерству финансов, однако практическая деятельность данного института продолжалась ещё на протяжении полувека.
Наиболее влиятельным из банкирских домов был дом братьев Штиглицев, крещёных евреев, прибывших из Германии и основавших свой бизнес во время войны с Наполеоном. До середины ХIХ в. они держали в своих руках почти весь зарубежный и внутренний кредит Российской империи, принимая участие во всех крупных финансовых операциях правительства. В 1857 г. А.Штиглиц выступил в качестве одного из учредителей Главного общества российских железных дорог, в числе которых были Ф.Беринг (Лондон), банкирские дома «Гопе и К» (Амстердам), «Готтингер и К» (Париж), а также известный банковский делец Исаак Перейра, представлявший интересы группы парижских банкиров, банка «Кредит Мобилье» и берлинского банкирского дома «Мендельсон и К». Современники называли А.Штиглица «королём Петербургской биржи», его имя пользовалось такой же известностью, как имя Ротшильда, а с векселями его, как с чистыми деньгами, можно было объехать всю Европу, побывать в Америке и в Азии.
Вторым после столицы по значению финансовым центром была Одесса с её банкирскими домами Родоканаки, Эфрусси, Рафаловичей, имевших свои филиалы за границей и поддерживавших крепкие связи с банками Лондона, Парижа и других торговых и финансовых центров Европы. Рафаловичи участвовали в реализации почти всех русских и заграничных займов.
Другими крупными банкирскими центрами в России являлись Бердичев, Рига, Ревель, Юрьев, Варшава. Как писал историк И.Левин, «теснее связанные с Западом и ближе знакомые с его учреждениями, чем прочая Россия… Прибалтийский край и Польша служили мостом между Россией и Западом». Обладавшие уже известным накоплением свободных капиталов прибалтийские банкиры-немцы и польско-еврейские банкиры «создали экспорт капиталов, а ещё более, предпринимателей-банкиров во внутреннюю Россию», сыграв, таким образом, важную роль в создании русской банковской системы (Б.В.Ананьич. Банкирские дома в России, 1860-1914 гг. Очерки истории частного предпринимательства. М. РОССПЭН, 2006. с.15.). Среди них выделялись финансовые и железнодорожные магнаты Л.Кроненберг, М.Эпштейн, А.Гольдштанд, И.Блиох (поверенный последнего в Петербурге И.А.Вышнеградский станет затем министром финансов России).
Важнейшим этапом, закрепившим зависимость финансовой системы России от иностранных банков, стали «великие реформы» Александра II, позволившие играть определяющую роль узкому слою представителей финансово-промышленных групп, тесно связанных с иностранным капиталом, среди которых выделялись банкирские дома Поляковых, Гинсбургов, «Братья Рябушинские и Юнкер и К°», «Боултон и К°», «Захарий Жданов и К°», «Кафталь, Гандельман и К°» и др.
Правительство с конца 1760-х практиковало регулярные заграничные займы, и к 1861 году внешняя задолженность России достигла 350-450 млн. рублей (Б.И.Бавыкин. Финансовый капитал в России накануне первой мировой войны. М., 2001. с. 34). Однако целенаправленное масштабное привлечение иностранных ресурсов началось с отменой крепостного права в рамках либеральной политики, проводимой российским министром финансов М.Х.Рейтерном. Важнейшим элементом модернизационного курса был провозглашен импорт капиталов. За первое пореформенное двадцатилетие их прилив составил невиданную доселе сумму – 2,1 млрд. рублей; эти средства пошли на создание рельсовой сети. С 1981 г. по 1905 г. приток капиталов в империю составил 3,7 млрд. рублей, из которых 450 млн. пошло на строительство железных дорог, а 860 млн. впервые были инвестированы непосредственно в российскую промышленность (И.Ф.Гиндин. Государство и экономика в годы управления С.Ю.Витте//Вопросы истории. 2007. №4, с. 83; А.В.Пыжиков. Взлет над пропастью. 1890-1917. Концептуал. М., 2018, с. 347-348).
Благодаря им в России утвердилось господство западной «финансовой науки». Иностранный банковский капитал хозяйничал в России, как у себя дома. Начиная 1860-х годов значительно увеличилось количество товариществ и обществ, учрежденных иностранцами, которые включались в первую купеческую гильдию. Так, В Москве за первые два десятилетия после отмены крепостного права в эту гильдию включили 60 иностранных подданных, 10 дворян и 8 выходцев из крестьян (А.С.Нифонтов. Формирование классов буржуазного общества в русском городе второй половины XIX. века//Исторические записки. Т.54. М. 1955, с. 246). Получалось, что местная предпринимательская активность уступала наплыву зарубежных дельцов.
Наиболее крупное столкновение купеческой элиты и иностранных деловых кругов произошло в ходе приватизации Николаевской железной дороги (1868 г.). На этот прибыльный актив претендовали, с одной стороны, Московское товарищество, куда вошел весь цвет купечества вместе со славянофильской интеллигенцией, а с другой – Главное общество российских железных дорог, учрежденное в Париже французскими финансистами и царскими придворными кругами. Правительственные верхи и император Александр II отдали прибыльный актив французам и царским прихлебателям (немалая часть которых с нерусскими фамилиями). Таково было решение «справедливого царя-освободителя».
Возмущение сторонников Московского товарищества не имело пределов. В Российской империи сложилось так, что основные концессии получали те, кто был тесно связан с европейскими финансами и биржами, а русское купечество при дележе могло рассчитывать лишь на менее привлекательные активы. В целом властная верхушка России с большой долей скепсиса относилась к стремлению крупного отечественного купечества предстать в роли локомотива экономики, считая его квалификацию и уровень образования совершенно недостаточным. (А.В.Пыжиков. Взлет над пропастью. 1890-1917. Концептуал. М., 2018, с. 350-351).
В начале 1880-х с воцарением Александра III ситуация в стране изменилась. Наступило время русского купечества. Либеральный эксперимент Рейтерна был свернут. Правда, сменивший его на посту министра финансов Н.Х.Бунге был не лучше. Он лоббировал на Госсовете вопрос выдачи Русско-американской компании разрешения на строительство сети элеваторов, через которые должен был осуществляться практически весь экспорт российского зерна. При утверждении этого разрешения исконно русский бизнес становился иностранным. На Госсовете за американцев проголосовали 33 члена, а против – только 8. Но Александр III стал на сторону меньшинства, и Бунге вскоре был заменен на креатуру русской партии И.А.Вышнеградского. Последний к работе минфина привлек группу профессоров во главе с Д.И.Менделеевым для выработки ставок по тарификации отраслей.
Эпизод с русско-американской компанией стал вехой на пути минимизации иностранных инвестиций . (А.В.Пыжиков. Взлет над пропастью. 1890-1917. Концептуал. М., 2018, с. 352-353).
Однако патриотизм русских купцов нередко являлся пустой риторикой. Критически относительно купеческого бизнеса высказывался Д.И.Менделеев. Поначалу он возлагал большие надежды на российских капиталистов, но в последствии констатировал: эти руки привыкли получать большие и легкие барыши и совсем не желают связываться с тем, что несет какой-либо риск («Дерзаю выставлять на Ваше усмотрение плоды моих занятий». Письма Д.И.Менделеева Николаю II//Исторический архив, 2004, №4, с. 188).
Московская купеческая элита своевременно не проявила должного интереса к освоению богатейших нефтяных промыслов. В результате Кавказский регион превратился в вотчину Нобелей, Ротшильдов и других, сразу оценивших перспективы нового нефтеносного региона. Спустя годы, купечество потребовало свою долю в этом бизнесе, выдвинув лозунг: дайте дорогу русскому капиталу, пообещав русских промышленников обеспечить топливом. Но когда получили участки бакинской земли, прямо всю сырую нефть стали отправлять на экспорт (Всеподданнейший отчет о произведенной по Высочайшему повелению сенатором Кузьминским ревизии г. Баку и Бакинской губернии. 1905//РГИА.Ф. 1535. Оп.1. Д.1.Л. 186,201).
Прозевали русские капиталисты и становление южного горно-промышленного региона. В результате в Донбасс пришли бельгийцы.
Невосприимчивость ко всему новому сочеталась у купеческих тузов с умением обирать всех, кто оказался в поле из зрения. Например, вышедший из крестьянских тузов крупный предприниматель, хлеботорговец С.Т.Овсянников, прославившийся на всю Россию. Свое огромное состояние сколотил на крупных интендантских поставках хлеба. С помощью налаженной им системы подкупа этот самородок сбывал в армию гнилое, практически негодное зерно по цене первосортного. Он стал играть ведущую роль на хлебном рынке, окружив себя такими же, но более мелкими и зависимыми от него «предпринимателями»… Он слыл широким благотворителем (А.Ф.Кони. Дело Овсянникова//А.Ф.Кони. Собр. соч.: в 8 т. М., 1966, т. 1, с. 41).
Еще одна купеческая звезда – С.И.Мамонтов. Его крах на рубеже XIX-XX веков прогремел на всю Россию. Сегодня принято считать, что это стало плодом рук реакционной петербургской бюрократии, душившей здоровые предпринимательские силы. Но в действительности все было иначе. Для строительства завода в Сибири по производству рельсов, необходимых для расширяющейся железнодорожной сети, был создано акционерное общество «Восточно-сибирские заводы, заарендованы казенные земли, Министерство путей сообщения заявило о покупке всей продукции будущего завода – выпущенные обществом ценные бумаги взлетели в цене.
Но С.И.Мамонтов строительством и управлением предприятием совсем не занимался, полностью возложив это на абсолютно не способного и бестолкового сына. В результате изготовленные рельсы не соответствовали стандартам российской сети и не могли быть использованы. Акции обесценились, казна не получила продукции. Мамонтовская империя посыпалась как карточный домик. Быстро выяснилось, что и другие его активы (Невский механический завод, Московско-Ярославско-Архангельская дорога) находились в плачевном состоянии. Было установлено, что он активно раздавал взятки в интересах своего бизнеса. Начавшееся расследование по железнодорожному проекту удалось замять лишь усилиями Витте, чтобы спасти от наказания коррумпированных высоких чиновников. Но Мамонтова все же задержали при попытке уехать за границу. Освободили его из тюрьмы, благодаря заступничеству супруги царского дяди вел. кн. Владимира Марии Павловны. (П.П.Юшневский. Воспоминания судебного следователя по особо важным делам//ОР РГБ. Ф. 261. К. 21. Ед. хр. 12, л. 25; А.В.Пыжиков. Взлет над пропастью. 1890-1917. Концептуал. М., 2018, с. 363-364).
И таких купцов была масса, которые у автора ассоциируются с современными российскими олигархами Чубайсом, Березовским, Абрамовичем и др..
Часто купцов-промышленников предреволюционного периода представляют эдакими отцами-радетелями рабочих. Характеризуя московскую буржуазию в 1903 году, министр МВД В.К.Плеве отметил, что московские промышленники откровенно заботятся лишь о собственных выгодах и в штыки воспринимают инициативы об установлении 10-11 часового рабочего дня, запрещении ночного труда, добровольности сверхурочной работы и т.д. (Выступление министра внутренних дел В.К.Плеве на заседании соединенных департаментов Государственного Совета по делу об учреждении старост в промышленных заведениях. 7.05.1903 г.//РГИА.Ф. 1153. Оп. 1. Д. 153. Л. 92об.).
В условиях, когда отечественные промышленники не очень вкладывали свои капиталы в интенсивное развитие слаборазвитой российской экономики, а о патриотизме по большей части лишь разглагольствовали, власти России вновь обратили свое внимание к необходимости привлечения в страну иностранного капитала. Апологетом этого поворота стал С.Ю.Витте. Встряхнуть нашу промышленную среду (писал он Николаю II) способен лишь иностранный капитал; это единственный способ быстро продвинуться вперед. Иначе связи с Россией будут напоминать отношения метрополий со своими колониями, где последние выступают, с одной стороны, рынком сбыта промышленных изделий, а с другой – источником сырья для развитых стран. Сейчас Россия, по сути, и является такой «гостеприимной колонией» (Всеподданнейший доклад С.Ю.Витте Николаю II о необходимости установить и затем непременно придерживаться определенной программы торгово-промышленной политики империи//Материалы по истории СССР. Т.6.М., 1959).
И иностранные инвестиции снова пошли в Россию: преимущественно в сферу обращения, в железнодорожное строительство и российские банки, затем в тяжелую индустрию. Русский исследователь Оль писал, что с 1880-х по 1913 гг. капиталы иностранного происхождения составляли 50% всех вложенных в российскую промышленность (П.В.Оль. Иностранные капиталы в России. Петроград, 1922.). Общий объем иностранных промышленных инвестиций возрос в 4,4 раза (П.Грегори. Экономический рост Российской империи (конец XIX – начало XX века). М., 2003, с. 41). К 1914 году в руках зарубежных инвесторов находилась почти вся металлургическая, нефтяная, угольная, золотая промышленность и т.д. На Юге страны было создано мощное металлургическое производство с самой современной инфраструктурой, вырабатывавшее продукцию почти вдвое большие объемы, чем старорусский промышленный регион Урала (А.В.Пыжиков. Грани русского раскола. Тайная роль старообрядчества.Концептуал. Москва, 2017, с. 391).
90% металлургических предприятий юга России были объедены в синдикат, который финансировался крупнейшими французскими, немецкими, бельгийскими и русскими банками (67,3% акций «Тагмета» принадлежали франко-бельгийским банкам, 96,5% завода Пастухова – Азовско-Донскому банку, также находившемуся под контролем французов). Сосредоточив свыше 85% общероссийской продажи черных металлов, которые отправлялись преимущественно на внешний рынок через «Продамет» (структуру синдиката, входившего в состав международного рельсового пула, через который шли практически все европейские железнодорожные заказы).
Владельцам синдиката на государственные интересы Российской империи было наплевать. Алчность иностранцев, да и наших участников синдиката, привели к тому, что в канун великой войны Россия не смогла обеспечить себя в нужных количествах металлом. А металл – это не только железные дороги, но и пушки, снаряды, винтовки, отсутствие которых в августе 1914 года привело к катастрофе в Восточной Пруссии. Отечественные метзаводы, «премированные» синдикатом, оказались в финансовом кризисе, а страна – в долгах у иностранных банков (Сергей Кисин. Металл юга № 5(19). 2008).
Аналогичная картина с соблюдением государственных интересов России наблюдалась и на предприятиях других отраслей промышленности, принадлежавших иностранным владельцам.
Распределение иностранных инвестиций в Россию по странам их происхождения в 1914 г. было следующим: Франция – 32%, Англия – 22%, Германия – 19,7%, Бельгия 14,3%, США – 5,2%. Французский капитал доминировал в угольной и сталелитейной промышленности юга России, занимал лидирующие позиции в производстве цемента, добыче и выплавке меди, в предприятиях водоснабжения и канализации. На долю АО с капиталами иностранного происхождения приходилось свыше 70% всей добычи угля в Донбассе. В руках французского капитала находились Общество русско-балтийских судостроительных заводов, Русское общество для производства артснарядов и военных припасов и др. На юге России не было почти ни одного предприятия, где не участвовал бы иностранный капитал, сюда целыми массами переселялись иностранные предприниматели, инженеры и рабочие, а из Америки перевозились целые заводы.
Английский капитал концентрировался в нефтедобывающей промышленности, добыче меди (56% всей добычи) и золото-платиновых разработках (70%). Немецкий капитал – в электротехнической, химической промышленности. Германский капитал называли фактическим хозяином энергетической промышленности России: «Всеобщей электрической компании» (АЭГ), за спиной которой стоял германский банк «Дисконто гезельшафт», принадлежало около 90% действовавших в России электротехнических предприятий. Под финансовым и производственно-техническим контролем немецкого капитала находилась значительная часть предприятий военной промышленности России, в частности Невский судостроительный и механический завод, завод Крейфтона (Охтинское адмиралтейство), завод Ланге (в Риге), завод Беккера. В руках немецкого капитала оказались также металлообрабатывающие и машиностроительные заводы Гартмана, Коломенский машиностроительный завод, акционерное общество «Треугольник», Шлиссельбургский пороховой завод, Русское общество артиллерийских заводов и др. В российской (по месту прописки) промышленности уже не оставалось почти ничего российского.
Внешние займы, так щедро предоставляемые России Западом, имели не только экономические, но ещё более серьёзные политические последствия. Финансовые рычаги воздействия, применённые англо-французской верхушкой в отношении России, оказались настолько эффективными, что русское правительство было лишено возможности проводить самостоятельную политику, и оказалось втянуто в события, сценарий развития которых был написан за рубежом.
В конце ХIХ века межгосударственные отношения в Европе определялись англо-германским соперничеством, которое стало главной пружиной борьбы за передел мира. Баланс сил в Европе был настолько нарушен, что мирными средствами восстановить его было уже невозможно. Британия готовилась к войне с Германией, но если одностороннее противостояние на море Англия выдержала бы, то на суше – нет. Поэтому решением «германского вопроса» могла стать только общеевропейская война и при непременном участии России, которая должна была взять на себя 3/4 всей тяжести войны против Германии на суше.
В 1888 году российское правительство переориентировалось с германского на французский финансовый рынок, разместив здесь первый крупный «железнодорожный заём» в 8 млрд. золотых франков, который был осуществлён под русское «залоговое золото». Затем последовали новые займы, и с этих пор французские банки начали вытеснять германские и активно вкладывать свои капиталы в русскую индустрию (металлургию и угольную промышленность). Это тесное финансовое «сотрудничество», в основе которого лежали интересы политико-стратегического порядка, и стало основой для франко-российского военно-политического сближения.
К концу первого десятилетия ХХ века Россия окончательно была втянута в сферу англо-французских интересов, её непосредственные цели оказались сосредоточены на Балканах, а вся последующая политика была обусловлена необходимостью подготовки к войне с государством, с которым у неё не было серьёзных противоречий, но его сокрушение выдвигалось в качестве главной задачи англо-французской Антанты. Соответственно и развитие самого хозяйства страны оказалось тесно связано с интересами французских и английских правящих кругов.
