Элтэнно. Хранимая Звездой
Владыка Острова
– Вот и чай, – едва она закончила своё нелёгкое занятие, бодро произнёс муж.
Чай он подал ей на подносе, на котором расположилось блюдечко печенья в виде сердечек. Такая мелочь тут же приподняла ей настроение, Инга даже расщедрилась на благодарность.
– В такие моменты я понимаю, что люблю тебя.
– Тогда садись на диван и вытягивай ноги. Помассажирую ступни.
– Нет, я определённо люблю тебя! – довольно заключила Инга, но тут же сникла, ощущая, как от лжи похолодело на сердце. Глаза непроизвольно посмотрели на журнальный столик, где остался лежать платок Риевира. Муж, видимо, проследил за её взглядом, потому что сам подошёл к столику. Он поднял платок и с интересом начал рассмотривать его помятую мягкую ткань и особенно вышивку.
– В этом месте рисунок другой, – указал внимательный супруг на один из уголков платка. – Напоминает некую замысловатую руну. Оберег какой-то на языке Острова?
«Или имя», – сделал предположение разум, но вслух Инга постаралась как можно более беспечно произнести:
– Не знаю, если честно. Мне платок был нужен, а остальное как-то не интересовало на тот момент.
«И как люди умудряются изменять? Я вот тут без вины виноватая и то с тысячу полулживых объяснений», – со злостью подумалось ей.
– Я его тогда себе возьму, а? Красивый.
– Нет, – решительно отказала Инга.
– Ты же такими не пользуешься. Только бумажными.
– Да, и поэтому хочу этот как салфетку под вазу использовать. Сам видишь, кругляш её дна не оттирается уже.
Она не поленилась встать и, взяв платок да аккуратно расправив его помятые края, расстелила его на низенькой тумбочке, Для этого ей предварительно пришлось поднять огромную стеклянную колбу с узким горлышком. Её Инга притащила ещё с учёбы и давным-давно использовала для цветов.
Супруг в смирении пожал плечами. Она же вернулась на диван и с улыбкой поинтересовалась:
– И где мой массаж?
Антон не стал перечить, а действительно приступил к массированию ступней. От удовольствия хотелось даже мурлыкать, а потому, когда руки мужа с лаской двинулись выше по её ногам, Инга искренне расстроилась. Ей абсолютно не хотелось никакой близости. Всё-таки мужское и женское желание были различны. Женщинам намного важнее настрой на занятие любовью нежели физическая потребность. А, несмотря на всю нежность, этот мужчина Ингу давно уже только раздражал. Однако, испытываемое чувство вины заставило её почувствовать себя актрисой…
Чувство вины. Чувство ответственности перед обществом. Чувство долга перед супругом. Чувство беспомощности перед взятыми на себя обязательствами.
… Прекрасная комбинация для крепкого брака. Не так ли?
День двенадцатый. Вечер
Первоначальное волнительное ожидание ответа давно сменилось раздражительностью. Вчера Риевир даже обрадовался, что в служебке автобусной станции никто не остался на ночное дежурство, пользуясь тем, что некий лишившийся дома Владыка обещал за всем присмотреть. Обрадовался потому, что некому было наблюдать, как он бродит из угла в угол в надежде дождаться утра, добраться до интернета и вновь проверить почту. Нет, конечно, Риевир не только этим занимался. Он то начинал точить меч, то приступал к перебиранию снятого с одного из автобусов двигателя, то пытался отмыть копоть от чайника. В общем, делал всё и ничего, и при этом непоследовательно, суетливо, безрезультатно… Выспаться у него при таких занятиях и мыслях не получилось, зато довелось осознать, что, возможно, Остор оказался прав в своём решении перенести отплытие корабля на более раннее время. Парень сам осознал, что его симпатия оказалась чрезмерно глубока.
Горький червячок сумел прогрызть глянцевую кожуру спелого яблока, впился в сочную мякоть и повредил плод.
Рассудить, что вероятная глубина испытываемых им эмоций могла бы стать не столь огромной, если бы не осуществилось решение хоть как-то возобновить общение с Ингой, Риевиру при этом не довелось. Он только испытал огромное разочарование и озлобленность на весь мир, когда ответа в почте так и не обнаружил.
Любовь вопреки всегда воспевалась поэтами. Но вот безответное чувство походило разве что на страницы банального женского романа.
Однако, думы в голове Риевира по итогу приняли верное направление и заключили, что некая девушка из большого мира изначально никаких отношений с ним поддерживать не хотела. И (от этого было особенно неприятно!) в целом оказалась права. В чём ему её обвинять?
Прежде всего, никаких романтических поощрений с её стороны никогда не возникало. У неё имелась своя и наверняка счастливая жизнь с мужем. Да и некий вероятный «любовный треугольник» на таком расстоянии друг от друга выглядел откровенной глупостью. У Инги имелся официальный запрет на любое новое посещение Острова, а он не мог Остров покинуть. Так что разум вновь и вновь твердил, что это очень и очень хорошо, что никто ему не ответил.
Вот только сердцу всё равно было тоскливо! И потому, едва было принято очередное решение больше почту не проверять, к Риевиру подкралась крайне липкая и противная мысль.
«А что, если с ней что-то произошло?» – рассудил он.
Отчёт Остора мог привести к любым последствиям. Может, дело завершилось не только рабочими проблемами? Ингу могли осудить или ещё чего-то. Может…
– Занят? – вместо приветствия спросил Стийер, едва кончик его длинного носа проник в кабинет Риевира.
– Минутка найдётся.
Долговязое тело приятеля тут же просочилось внутрь комнаты, и он плотно закрыл за собой дверь.
– У меня к тебе просьба есть.
– Какая?
– Может, найдёшь где ещё переночевать? Я бы сегодня сам подежурил.
– Хм, – даже поперхнулся от сказанного Риевир. – Вообще-то уже вечер, а гостевых предложений мне как-то не поступало.
– Могу с Нэвиром поговорить. Он мне ответную услугу должен.
Никаких моральных неудобств от предложения своему Владыке свалить куда подальше этот островитянин не испытывал. В этом был весь Стийер.
– Хм, а с чего это тебе так служебка понадобилась? Сабантуй какой-нибудь устраиваешь?
– Ага, – не стал отпираться тот, но подробнее объяснять ничего не стал, а потому Риевир, которому далеко как не хотелось ни с того ни с сего искать комнату для ночлега, решил, что без достойной причины уступать Стийеру он не станет. Ни за что.
– Ух, тогда тебе меня не гнать, а приглашать надо. Чего я? Дурак, что ли, в компании не выпить? Я тоже хочу повеселиться, – улыбка на его лице сменилась угрозой. – Или тебе моё общество вдруг разонравилось?
– Не, просто в этой компании ты третий лишний будешь. Я с Тийритэ условился там, – приятель с самодовольной улыбкой показал жест, откровенно объясняющий, чем он планирует заниматься. – Так что извини, но все приглашения отменяются.
Не сказать, чтобы служебка подобного никогда не видывала. Парни все там работали молодые, жёнами обзавестись успели немногие. Сам Риевир одно время тоже пользовался предлогом дежурства, чтобы проводить ночи с Лэйетэ наедине. Но их встречи продлились недолго. Девушку слишком рано призвал Храм, и она выбрала путь служения. В считанные дни её лицо покрыли старушечьи морщины, а чёрные густые волосы поседели. А вскоре она и погибла, сдерживая Хозяина Острова.
Риевир печально вздохнул от собственных тяжёлых воспоминаний и с подозрением уставился на Стийера. Его насторожило то, какое имя тот назвал. Этот гуляка ни с кем никогда не завязывал длительных отношений, а Тийритэ…
– С Тийритэ? Ты не хвастаешь часом? – с сомнением произнёс он. – Она же та ещё недотрога. И вы с ней никогда не ладили.
– Она намекнула, а я поддержал.
–Да ну. Ты это серьёзно, что ли?
– А чего такого? Может, надоело ей какого-либо принца из книжки ждать? Решила на деле всех героев испытать и остаться с самым способным, ха!
От собственной шутки Стийер рассмеялся. Риевир же не стал докапываться до дел двух взрослых людей, хотя интуиция отчётливо просигналила ему о неких неурядицах с девушкой. Как-то странно она вела себя в последние дни.
День тринадцатый. Около шести утра по местному времени
Антон всегда причислял себя к жаворонкам, а Ингу к совам. Поэтому то, что жена сумела без будильника проснуться раньше его, могло бы и удивить, если бы не то, как это произошло. Супруга неожиданно резко села на кровати и истошно завизжала во весь голос.
– Нет! Нет! Я хочу выбраться отсюда! Нет! Выпустите меня! Выпустите!
– Тихо, родная. Тихо, – он щёлкнул переключателем ночника и суетно обнял Ингу.
От света жена открыла глаза, но вместо того, чтобы испуганно прижаться к нему в поисках утешения, лишь изумлённо и даже с неким подозрением уставилась.
– Чего тихо-то? – с возмущением осведомилась Инга. – Я храпеть, что ли, научилась? Ты чего меня так будишь?
Её суровые слова заставили Антона потерять дар речи. Смутные подозрения, что последствия поездки на Остров всё же имеют место быть, приобрели новое подтверждение. Вчера он совершенно случайно подловил Ингу на некоторых моментах, о которых нормальный человек вряд ли бы забыл. Но тогда Антон списал всё на длительный эмоциональный стресс. Просмотренные им медицинские отчёты откровенно успокаивали нежели приносили чувство тревоги. Поэтому подозрение улеглось на покой.
… До такого вот события.
– А что тебе снилось? – ответил он вопросом на вопрос.
– Вообще не помню. Сколько там времени?
– Без десяти шесть.
Мысленно Антон уже раздумывал, была ли у Инги просто ретроградная амнезия или всё же ретроантероградная. С подобным он, как педиатр, ни разу не сталкивался, а потому путался в точном определении. Всё же забытый ночной кошмар скорее относился к конкрадному типу амнезии нежели к антероградному. Однако, озвучивать свои вероятные диагнозы вслух Антон, будучи человеком благоразумным, пока не собирался.
– Тогда, пожалуй, лучше просыпаться. Всё равно надо через сорок минут вставать и тебя на работу собирать. А так чего-нибудь повкуснее на завтрак приготовлю, – Инга погладила его по щеке и после чмокнула в губы.
«Всё же ретроантероградная», – с ужасом заключил Антон и, мягко отодвигаясь, доверительно произнёс вслух.
– Инга, я же вчера при тебе звонил Ане и договорился с ней сменами поменяться. Разве не помнишь? У меня сегодня выходной. Завтра вот выхожу, а потом пятница, суббота и воскресение только для нас двоих.
– Наверное, отвлеклась на что-то, – искренне удивилась жена, но всё равно потянулась и встала с кровати. – Во мне сегодня столько бодрости, что, кажется, есть шанс изменить целый мир.
– Может, тогда испечёшь пирожков по рецепту из Орска?
– Что такое Орск? База отдыха?
Внутри него словно сердце остановилось. Инга даже не помнила, что вчера уже задавала этот же самый вопрос. Господи, следовало как можно скорее выяснять, являлось ли всё это прогрессирующим бедствием или же по прошествии времени само собой вернулось бы на место!
– Да это так, для красного словца. Хочется домашней выпечки и только. Ты давно ею не занималась. Соскучился.
– Может, тогда вафли? Не охота длительно возиться с тестом.
– Хорошо, – не стал спорить Антон. – Только побольше напеки. Они долго не портятся, а сегодня вечером к нам наши родители приедут. И Сергей подъехать собирался. Остальные, кстати, рассчитывают, что ты позвонишь и поблагодаришь за букеты.
– Обязательно. Как за девять часов перевалит, так сразу и наберу. Они как раз только-только на работу придут, а, значит, разговоры длительными не станут.
– Ну, Инга, зачем ты так? Вообще-то, друзья за тебя переживали.
– Я за себя тоже переживала, – фыркнула Инга и, прежде чем скрыться за дверью ванны, протяжно добавила. – Вот только не хвалю себя вслух и не глажу по головке.
Понимая, что вести разговор на эту тему бессмысленно, Антон вздохнул и поднялся с кровати. Затем зашёл на кухню, набрал в чайник воды. После чего вернулся в комнату и, скинув постельное бельё на кресло, стал собирать диван. Обычно такая уборка в их семье не делалась, и оттого в однушке становилось крайне тесно. Однако, ожидаемые гости требовали чистоты… и пространства. Взгляд же нет да нет, а возвращался к картине, с каждым часом напрягающей его всё больше и больше. После замечания Игната изображение и правда стало казаться живым. Хорошо ещё, что художник изобразил затылок беловолосого страхолюда, а не лицо. Иначе бы руки, так и чешущиеся, чтобы накрыть полотно какой-либо плотной тканью, всё же собрались бы осуществить задумку.
– Почему именно она? – требовательно поинтересовался Антон, едва супруга вышла из ванной. При этом он кивнул головой в сторону картины.
– Хозяин гостиницы, где я жила, подарил. Дружелюбный такой старикан, тебе бы понравился, – ответила Инга и даже расцвела в улыбке. – Он, кстати, и есть автор.
– А, – протянул Антон с грустью. Ему вмиг сделалось ясно, что от картины будет крайне сложно избавиться. Подарок, да ещё который нравится, украдкой вынести на помойку не получится. – Как этого старикана зовут хоть?
– Арьнен. Или, как говорил его внук, месье Арьнен.
Девушка произнесла последние слова с таким акцентом, что Антон улыбнулся. Да и то, что дарителем оказался какой-то старичок, принесло ему облегчение. Инга же подошла ближе к нему и начала складывать постельное бельё.
– Мне так комната больше нравится, – довольно произнесла супруга, закончив своё занятие. – Давай каждый день диван убирать, а?
– Это же именно ты всегда была против. Мне не сложно.
– Тогда так и поступим… Кстати, кого мне за цветы-то благодарить? Букетов пять, а список контактов на телефоне у меня значительно длиннее.
– Ну, родители и Сергей, правда уже без своей девушки, сегодня приедут. Так что ты решай сама, станешь их набирать или нет. А так, Игнат с Вероникой. Маша сумела прийти.
– Что за Вероника?
– Вообще-то твоя подруга детства. Арсентьева Вера.
Антон ощущал, что земля уходит у него из-под ног. Одно дело выкидывать из памяти моменты о чём-то крайне неприятном. О тяжёлой болезни там, об утрате. Возможно, о людях с некими неприятностями связанными, но… но не так же! Не всё же подряд.
– Не. Такой у меня не было.
– А Игнат вопросов не вызывает? – уязвлёно спросил он.
– Если этот тот, с которым мы одно время по выставкам картин ходили, то нет.
– Тот, – подтвердил Антон, до скрипа стискивая зубы. – Только мы парами ходили. Он с Вероникой, а я с тобой.
– Ну, Антаош, откуда я должна помнить его бывшую, с которой он, видимо, снова завязал отношения? – искренне удивилась Инга.
– Да ты у них свидетельницей на свадьбе была!
С этими словами Антон не выдержал и, достав с верхней полки шкафа коробку с фотоальбомами, вытащил нужные снимки. Он дрожащими руками сунул их под нос жене. А заодно нашёл и портрет Зои Александровны.
– Вот! А это бабушка твоя из Орска.
Инга недоверчиво принялась рассматривать снимки. Она долго всматривалась в изображения и, наконец, заключила:
– Ты меня с ума свести, что ли, хочешь? Я в жизни этих людей не видела.
Супруга раздражёно швырнула фотографии на пол и, взяв рабочую сумку, села на диван, располагая на ногах ноутбук.
– Новый, что ли? – стараясь вернуть хладнокровие, поинтересовался Антон.
Чтобы понять, как теперь себя вести, ему сперва следовало посоветоваться с одним из коллег. На данный момент он даже корил себя за импульсивный поступок, им можно было нанести ненужную травму и усугубить проблему.
– Да, старый полетел. Программист синхронизировал рабочее пространство с моим аккаунтом, но личные программы придётся переустанавливать самостоятельно, – вполне спокойно пояснила Инга, прежде чем с ехидством добавила. – Собственно, этим я сейчас и займусь. Завтрак сам себе приготовишь.
– Значит, о домашних вафлях я зря размечтался?
– Нет, несколько позже напеку. Как только остыну, а не то, боюсь, сгорят.
Антону оставалось только развести руками. Он, жалея, что ещё в студенчестве дал себе зарок не курить, собрал с пола фотографии, убрал их и вышел на балкон подышать свежим воздухом. Однако, долго наблюдать за жизнью города не стал. Во-первых, было ещё темно, а, во-вторых, приближающаяся середина мая пусть и выдалась на удивление жаркой, но в столь раннее время всё равно было холодно. Он поёжился, вернулся в квартиру, оделся основательнее и буркнул:
– Я в магазин. Тебе что-нибудь надо?
День тринадцатый. Больше восьми утра по местному времени
Она настолько углубилась в скачивание программ и вспоминание логинов и паролей, что стрелки на часах ускорили свой бег, а утреннее раздражение на неадекватность мужа улеглось значительно быстрее чем оно могло бы. Простая работа успокоила. Во всяком случае до того момента, пока Инга не добралась до старого почтового ящика. Письмо от Риевира пришло так давно, а она… она его только увидела!
Только что теперь делать?
Сердце волнительно застучало, намекая, что оставить письмо без ответа не получится. Одновременно с этой мыслью послышался поворот ключа. Антон возвращался, и Инга, ощутив, как если бы её застали с поличным, едва не захлопнула крышку ноутбука.
– Я утку купил, – с порога заявил муж, и Инга не сдержала своего удивления.
– Где ты её в такое время отыскал?
– Ну, оказывается нормальный продуктовый стал открываться на час раньше. А там у них акция была и уйма свежих тушек. Так что ужин можно соорудить королевский.
– Хорошо. Положи её тогда в холодильник… Эй, только не в морозилку!
Антон понятливо улыбнулся и ушёл на кухню разбирать покупки. Инга же, понимая, что, когда муж вернётся в комнату, она уже не сможет ничего толкового написать, приступила к сочинительству.
«А я так и не вернула тебе платок. Так что, наверное, мы сочлись.
Инга.
P.S. простишь за задержку? Только сейчас прочитала письмо».
Она нажала на кнопку «отправить» и внутренне содрогнулась.
Кто знает, что ей придёт в ответ?
Поэтому Инга, стараясь выдумать, как бы ей после наиболее адекватно объяснить это мужу, тайком привязала аккаунт к своему телефону, сменила пароль, и, подумав, удалила все отправленные письма.
Всё было так глупо…
Так притягательно!
День тринадцатый. Час после полудня
Остору уже не казалось, так как он напряг свою память и подсчитал. Действительно, за месяц его дозора усмирять Хозяина пришлось большее количество раз, чем за весь предыдущий год. Тенденция не радовала. Прецедентов не имелось. И хотя Владыки по-прежнему исправно исполняли свой долг, жрицы, более тесно связанные с пробуждениями, так и не могли ничего объяснить.
– Все в сборе и вовремя. Молодцы! – довольно заключил Остор и, заметив машущего ему Снеттора, вернулся на прежнюю позицию. Теперь недовольные туристы, которым предстояло выйти из подъезжающего автобуса, не заметили бы его и это было важно. Другие ещё могли это себе позволить, но попасть в чей‑либо объектив для Владыки было бы слишком неосмотрительно.
В целом, собравшиеся не могли не привлечь внимания жителей большого мира. Для этих беззаботных людей доспехи и мечи давно стали чем-то эксклюзивным, раритетным и подходящим разве что для ролевых игр. И хотя, чтобы скрыть свои дневные дозоры, в Поднебесье устраивалось «историческое шоу», развлекать так гостей Острова действующий отряд отнюдь не собирался. У них было действительно серьёзное дело, а потому и лица их были серьёзными.
«Нет, надо что-то делать. Одно дело, когда Хозяин просыпался редко, а другое сейчас. Несколько подобных снимков и какой-нибудь умник соединит внезапное прерывание экскурсий с появлением отряда вооружённых воинов. В большом мире далеко не дураки живут, они сообразят, что «историческое шоу» только маскировка», – подумал Остор, ненадолго оглядываясь назад. Конечно же, покидающие автобус туристы первым делом старались сделать пару‑другую снимков.
Макейр между тем встал ближе к нему и, словно читая мысли, негромко произнёс:
– Мы слишком рискуем с туризмом.
– Да, но он также отличное прикрытие. Пока Остров востребован среди элиты большого мира, мы сохраняем свою автономность. Поверь, как только начнётся вмешательство, всем и всему настанет конец. Мир перестанет существовать.
– Не будь столь пессимистичен, – друг ободряюще похлопал его по плечу, однако Остор не принял чужого энтузиазма.
– Как будто ты не знаешь, с кем мы имеем дело. Хозяин…
Он резко замолчал на полуслове, так как увидел Риевира. Брат с некой тоскою украдкой выглядывал из-за двери служебки и тревожно смотрел то на дорогу в город, то в сторону Поднебесья. Но, углядев, что его заметили, не стал скрываться и всё-таки вышел навстречу.
– Я не знаю, куда Стийер запропал, – безо всякого приветствия мрачно буркнул он. Глядел Риевир при этом только на Макейра.
– Что?
– Я говорю, что не знаю, куда Стийер запропал, но если вы сейчас Дейнтора не заловите, то везти наверх отряд будет некому. Остальные, как туристов вывезли, так сразу по домам смотались.
– В смысле «запропал»? Дежурный по тропе запропал? – с крайне неприятной интонацией уточнил Остор.
Риевир от его вопроса стал выглядеть ещё более осунувшимся нежели прежде. От него вообще неприятно несло перегаром. И, в принципе, ничего критичного в этом не было, ведь у него сегодня был выходной. Имел право расслабиться человек… Вот только Остор сомневался, что слово «расслабиться» подходило данной ситуации, а потому Владыка начал откровенно злиться. Поведение и переживания младшего брата раздражали его до предела, потому что… заставляли ощущать собственную вину.
Осознание этого заставило Остора постараться успокоиться. Он сглотнул невысказанные ядовитые слова и примирительно произнёс:
– Ладно, как вернусь поговорю со Стийером. А кто по графику в служебке ответственный?
– Нэвир и Брейр.
– И где они?
– А я их подменил, – засовывая руки в карманы, беспечно ответил Риевир и сделал лицо «кирпичом».
Вот тебе и «постараться успокоиться». Как это возможно с таким мальчишкой?
– Что ты там за беспредел устроил? – широко раскрывая глаза от переполняющего его гнева, завопил Остор. – Какого никого нет?!
– Хм, пойду я, пожалуй, Дейнтора задержу, – откашливаясь, крайне тихо сказал Макейр и поспешил к автобусу.
– Почему никого нет? Я есть.
– Вот тебя-то здесь быть как раз и не должно!
– Здрасьте, а где же мне тогда жить?
Невозмутимость в голосе брата заставила Остора прикрыть лицо ладонью. Он мысленно досчитал до десяти в такой позе. Потом до пятнадцати. Затем до двадцати. А после, опустив руку, отрешённо поглядел на воинов, ожидающих его приказов. Они стояли в тени амбара, где помимо запчастей находились шкафчики с обмундированием. Никто в полном вооружении через весь город не мчался. Некоторые, конечно, хранили оружие и дома, но здесь завсегда оставляли второй комплект.
«Ты меня в могилу свести хочешь?» – между тем, так и хотел прокричать в голос Остор, но благоразумно молчал. Умом он понимал, что стоит подобрать другие слова. Более дипломатичные.
Вот только они что-то не находились.
– Дейнтор нас повезёт, – сообщил вернувшийся Макейр.
– Прекрасно, – вернулся дар речи к Остору. – Минутная готовность!
Все члены отряда разом прекратили разговоры и, хотя при их сноровке и опыте это не требовалось, принялись проверять обмундирование. Риевир кисло поглядел на бывших соратников и хотел уж было уйти, как Макейр обратился к нему.
– Риевир, пойдёшь с нами в Поднебесье?
– У меня дежурство.
– Никакого дежурства у тебя нет, – тут же процедил Остор сквозь стиснутые зубы. – Так что иди отсюда… да куда хочешь иди! А с Нэвиром, Стийером и Брейром, уж поверь, я разберусь.
– Куда хочу? Ну, тогда я с вами, – пожал плечами Риевир и быстрым шагом направился к амбару.
Вышел брат оттуда за считанные секунды. По сути, только нацепил на пояс меч. Доспехи он понёс подмышкой, рассчитывая закрепить в автобусе. Остор не стал вмешиваться, а, стараясь отпустить ситуацию, молча подал знак отряду выдвигаться. Ему надо было думать о деле, а не о выводящим его из себя взбалмошном мальчишке.
День тринадцатый. Час спустя
Стоило отряду подойти к Шуршащему мосту, как на них напали двое. Так быстро до Лилового Небесного Острова слуги Хозяина ни разу ещё не добирались. Видимо, пришло время пересматривать порядок эвакуации туристов.
– Остор, прекрати на лоб морщины нагонять.
– А?
– Всё хорошо, справились. Расслабься уже.
– Расслабишься тут, – тут же проворчал он.
– Ну, так-то ты прав. А потому, раз твой отряд пополнился ещё одним Владыкой, то я бы хотел дойти до Храма, – продолжая оттирать меч от вязкой массы, сказал Макейр. – Дозволишь?
– Ха, так вот зачем ты Риевира позвал, – он наконец-то понял подоплёку «щедрости» друга и усмехнулся. Брат этого не видел и не слышал, так что сие было позволительно. – Зачем только Храм тебе дался?
– Мне хочется воочию посмотреть на колыбельную жриц. Где-то они неверно берут ноту, раз Хозяин всерьёз разбушевался и не хочет укладываться в постельку.
– Тогда да, иди. Поучи их уму-разуму, – без раздумий дал своё согласие Остор, однако, заметив, что Макейр собрается уходить в одиночку, потребовал. – Возьми с собой кого-нибудь. По одному, сам знаешь, ходить не принято.
– Справлюсь, – хотел было отмахнуться друг, но Остор нахмурился и на правах главы отряда тут же приказал:
– Снеттор и Намор, пойдёте вместе с Владыкой Макейром.
Ребята утвердительно кивнули, и их серьёзный вид мигом дал Макейру понять, что они выполнят указание несмотря на его возражения. Из-за этого друг поправил меч на поясе и, с показным недовольством покачав головой, дал воинам знак следовать за собой. Троица двинулась первой, и это привлекло внимание Риевира. Ранее он стоял у самого края обрыва и пристально смотрел на соседний остров, но интуитивно обернулся в верный момент. На лице молодого мужчины тут же отразилось недоумение. Остор же не имел желания объяснять брату что-либо, а потому дал команду к перестроению. Привычно храня молчание, отряд выдвинулся дальше.
Дорога не была новой, они шли самой привычной тропой. Наиболее короткой. Было бы глупо терять людей на поверхности, ведь предстояло сделать ещё немало витков по подземелью, бдительно охраняемом тварями. Заветная дверь никогда не возникала раньше, чем в комнате появлялся Хозяин Острова. Именно по этой причине, когда воины добрались до бесконечного каменного коридора, облегчения это никому не принесло. Напротив, чувства людей обострились до предела. Месяц унёс много жизней. Отряд пополнился новичками, в том числе и сыном одного из нынешних бойцов. Теперь младший из его отряда, как подметил Остор, был всего на три года старше первого ребёнка Мэйтэ.
«Вполне вероятно, будь у меня семья, то я и сам вскоре привёл бы кого-то из своих детей», – подумал Владыка и содрогнулся.
Своих детей.
От мысли о возможном Остор ненароком обернулся, чтобы посмотреть на Риевира. Внешний вид брата (опухшие от недосыпа и спиртного красные глаза, взлохмаченные волосы, помятая одежда и некая сутулость) заставил Владыку задуматься, что, быть может, несвершившаяся женитьба уберегла его от многих проблем. Однако, на сердце всё равно стало тоскливо. Ненадолго, так как пришлось принимать новый бой.
Удар. Ещё удар. Уворот. Смерть стояла рядом, но это было привычно. Если Остор о чём и жалел, так это о том, что левая рука у него до сих пор ноет. Рана хорошо заживала, но всё равно то и дело давала знать о себе. А затем бой закончился. Последний из слуг Хозяина Острова просто взял да сбежал.
«Не иначе встретим его вскоре», – с грустью подумал Остор, как вдруг до него донёсся шёпот.
– Ты как, в порядке?
– Да, – ответил мальчишка.
«Нет, уже не мальчишка. Он член моего отряда и его зовут Арейр», – строго напомнил себе Остор.
Разговор между тем продолжился.
– Молодцом держишься. Глядишь, первым дверь обнаружишь.
Кто-то хотел воодушевить Арейра, и это было правильно. Новичкам всегда тяжело.
– А если обнаружу, так почему мне нельзя самому нанести удар? Почему это должен делать именно Владыка?
– Ну-у, – хотел было ответить собеседник Арейра, но тут Остор резко обернулся и, подойдся к собеседникам, сурово сказал:
– Таковы правила.
– Оружие есть оружие. Так какая разница чья рука?
Юнец не просто спрашивал, а интересовался всерьёз. С вызовом. Видимо, пользовался временным отсутствием строгого отца – Намора, раз решился оспаривать избитые истины. А провокацией ему служило желание совершить «подвиг». Все молодые беспечно стремились в самое пекло, потому что никак не могли поверить в собственную смерть. И хотя после гибели тех, кто уже почитался ими за верных и надёжных друзей, вера в бессмертие остывала, бывало и иное. Поэтому для Остора крайне важно сейчас было до конца расставить все точки. Никакой эмоциональный порыв не должен был привести к нарушению установленного порядка.
– Вероятно, это вообще не имеет значения. Оттого, что тело Хозяина Острова пронзит мечом рука кого-то другого, вряд ли смысл изменится. Возможно, это то правило, что можно нарушить, – Остор подошёл почти вплотную к Арейру. Голос его звучал спокойно, ровно и достаточно громко. – Ты ведь так думаешь, да?
Паренёк неуверенно поджал губы. Было очевидно, что ему хочется ответить утвердительно, но смущение перед взрослыми взяло верх. Поэтому он только неуверенно кивнул головой.
Остора устраивало и такое.
– Однако, есть вероятность, и далеко не меньшая, что это приведёт к катастрофическим последствиям. Что Хозяин окончательно проснётся, а не заснёт снова, как должен, – он сделал небольшую паузу, прежде чем с ледяной интонацией задать свой следующий вопрос. – Ради своего желания проверить истину на прочность ты готов уничтожить весь мир?
– Наверное, для начала мне всё же надо стать Владыкой, – после краткого молчания постарался отшутиться Арейр и погладил эфес меча.
«Бойкий парень», – довольно подумал Остор, но внешне своих мыслей никак не выразил. Напротив, он ещё несколько секунд пристально смотрел Арейру глаза в глаза, а затем повёл отряд дальше.
Знакомая дверь долго не появлялась, им пришлось основательно поблуждать. Однако, к вящей радости бывалых воинов, рекорда не возникло. Остор тоже с удовольствием нажал на ручку, но открыл дверь не сразу. Его заминка привела к тому, что Риевир, хотя шёл (а точнее плёлся) позади всех, вдруг нарушил установленную тактику и встал за его спиной. Это было наглостью, но Остор не стал возражать, хотя запросто мог указать брату, что раз тот примкнул к отряду, из которого официально ушёл, то правила должны соблюдаться им безукоризненно. Однако, ему не хотелось портить себе настроение такой ерундой. Всё равно завтра смену должен был принять Шейтенор, можно было и позволить небольшое попущение. Тем более, уход Макейра в Храм тоже изменил привычный ход событий. Так что Остор, решив ничего никому не доказывать, а просто доделать дело и вернуться домой, заранее обнажил меч. Хотя в этой комнате слуг ещё никто никогда не видел, он предпочёл быть предусмотрительнее. Слишком много необычного происходило в последнее время.
