Вячеслав Анатольевич Гильштейн
Имменсерит. История великого Королевства
К решетке вели ещё одного узника.
– Сколько человек будут драться? – задал вопрос Авенир, оглядывая сквозь прутья решётки поле битвы.
В этот момент там наводили порядок – убирали тела убитых и брошенное оружие.
– Человек? Где ты их увидел? Человеков там не будет. Там будет восемь будущих трупов! – ответил тот, что был со сломанным носом.
– Чикрад, правильно я говорю? Как считаешь, чей подохнет первым? Наш или твой? – обратился пинусийский рыцарь к своему сослуживцу, который привел второго пленника.
Чикрад был один, в отличие от провожатых Авенира, ходивших парой.
– Этот сдохнет первым, – он толкнул приведенного им пленника на решетку.
Молодой парень, одетый в лохмотья и с размазанной по лицу грязью плакал. Он уже смирился со своей беспомощностью и умер ещё не выходя на поле битвы. Вряд ли он был способен держать в руках меч.
Решётка перед Авениром рухнула на пол. Его и второго узника вытолкнули на поле для схватки. Авенир устоял на ногах, а вот парень в лохмотьях упал и не собирался вставать. Он подтянул колени к груди и обнял их, замерев в позе младенца.
– Эй ты, слышишь, вставай. За свою жизнь нужно бороться. Ты слышишь меня? – Авенир смотрел то на лежавшего на земле парня, то на тех, кто выходил из других ворот.
Все они были с оружием. Судя по всему, для них всех это была не первая схватка.
Из восьми человек четверо выглядели как опытные подготовленные бойцы. У них были щитки на предплечьях, специальные пластинчатые перчатки, тяжёлые окованные сапоги и настоящее оружие. У одного была пара кинжалов, у другого шестопёр, ещё двое имели в своём распоряжении по копью и по щиту. Не похоже, чтобы с ними плохо обращались. Скорее наоборот, эти четверо были тут по собственной воле. Они весело приветствовали толпу, демонстрируя всем своё оружие и свои намерения.
Двое оставшихся бойцов напоминали бывалых солдат, судя по выправке и по взгляду. Их потрёпанная одежда, заросшие лица и длинющие бороды говорили о том, что они тут очень давно. Оба при себе имели по обычному короткому мечу. Они держались рядом.
И так, получалось, что на поле битвы была группа из четырёх опытных бойцов, пара пленных солдат и безоружный Авенир. Был ещё парень в лохмотьях, но пользы от него не было. Авенир мысленно пообещал себе сделать всё, чтобы защитить его.
Где-то сверху кто-то ударил в огромный колокол. Это был сигнал к началу боя.
Не успел Авенир принять хоть какое-нибудь решение, как ему пришлось уворачиваться от удара копьём. Острие прошло так близко, что едва не оцарапало шею Авенира. Тот боец, что наносил удар, явно не догадывался, что Авенир обладает такой реакцией и такой скоростью, когда получил ответный удар болтавшимся концом цепи от кандалов. Это вывело его из боя на какое-то время.
Ещё один свирепый воин с конским хвостом на затылке крутил вокруг своей головы шестопёр и подступал с другого боку. Он не был столь небрежен и не недооценивал соперника. Безэмоциональное лицо выдавало в нём опытного убийцу.
Авенир за шкирку утащил лежащего на земле парня в лохмотьях поближе к стене и встал на его защиту.
Толпа ревела. В другом конце поля битвы шла ожесточенная схватка. Два пленных солдата знали своё дело и умело отбивали любые атаки, стоя спиной к спине.
Шестопёр рассекал воздух, а Авениру нечем было защитить себя от прямого удара. Ему приходилось очень трудно, но отходить далеко от своего подзащитного было тоже нельзя. Авенир ждал подходящий момент. Сделав вид, что запутался в цепях, он притормозил и спровоцировал противника на удар. Всё получилось, как и было задумано. Голова шестопёра воткнулась в землю, где только что был Авенир, а он в этот самый момент поднырнул под руку ударившего бойца и оказался у него за спиной. Набросив цепь ему на шею, Авенир нанёс удар по ногам, поставив противника на колени. Тот пытался вырваться, хрипел, но шансов спастись не было. Ослабив хватку, Авенир выпустил обмякшее тело и тот рухнул лицом вниз. Парень в лохмотьях по прежнему лежал свернувшись у самой стенки и тихонько выл.
Зрители на трибунах были крайне недовольны успехом неизвестного узника и всячески это демонстрировали. Бросив взгляд на толпу, Авенир заметил десяток лучников, стоявших по периметру ямы.
Бой по-прежнему продолжался. Вдруг неожиданно один из двух бородатых солдат упал на землю, пронзенный копьём насквозь. Его товарищ заметил это почти мгновенно и закричал так, что никто этого не ожидал. Он с разворота вышиб копьё из рук бойца, убившего его товарища и наотмашь нанёс ему удар мечом в область шеи. Страшная картинка явилась всем собравшимся. Судя по звукам, кого-то на трибуне даже стошнило от увиденного. В порыве гнева пленный солдат слишком сильно раскрылся, забыв о собственной защите, и тут же поплатился за это. Второй боец по очереди вогнал ему в спину оба свои кинжала-стилета.
Итак, Авенир остался один против двух тренированных бойцов. Но только сейчас у него в руках был шестопёр побежденного им соперника.
Словно хищные звери, загнавшие свою жертву в угол, бойцы приближались к Авениру медленно и плавно, выбирая момент для удара. Видимо, им было не привыкать действовать сообща, поэтому не сговариваясь, они разделились, чтобы напасть одновременно с двух сторон и лишить своего противника возможности отразить оба удара сразу. Тактика была безотказная, если соперник менее искушён, чего нельзя было сказать об Авенире. Единственным способом не дать застать себя врасплох в такой ситуации была выверенная контратака.
Всё произошло почти мгновенно. Наверное, какой-то природный инстинкт подсказали Авениру, что нужно делать. Взяв короткий разбег, он прыгнул на деревянную стену ямы, выставив одну ногу вперёд. Моментально оттолкнувшись от плотно сбитых досок, он в прыжке атаковал бойца с копьём и щитом ударом шестопёра сверху. Надо отдать должное противнику – тот успел выставить защиту, но удар был такой силы, что это ему не сильно помогло. Бойца отшвырнуло на землю, он кричал от боли, пытаясь снять с руки остатки разлетевшегося в щепки деревянного щита. Судя по количеству крови, с рукой произошло нечто похожее.
Авенир обернулся. Он на какое-то мгновение оставил без защиты парня в лохмотьях. Этим воспользовался последний из бойцов. Вместо того, чтобы атаковать Авенира, он схватил незащищавшегося узника за грязные волосы, вытащил его почти на середину поля битвы и приставил к его горлу кинжал.
Авенир замер. Вся публика ревела. Они ждали и хотели увидеть ещё одну смерть. Они требовали ещё одну смерть и они её получили. Кинжал, приставленный к горлу парня, описал лёгкую полудугу, не встретив никакого сопротивления. Сталь обагрилась тёплой кровью, так же как и руки безжалостного убийцы.
Перешагнув через безжизненное тело, он направился к последнему своему сопернику, что отделял его от триумфа. Предвкушая близкую победу, вряд ли он понимал в этот момент, что его теперь точно ничто не спасёт.
Развязка была быстрой и шокирующей. Даже без своих метеоритовых мечей Авенир в гневе становился неестественно быстр и так же неестественно силён. Он выбросил отобранный шестопёр и голыми руками расправился с последним бойцом, отобрав у того оба его клинка.
Всё это было настолько невероятно, что народ на трибунах притих. Никто не мог поверить в то, что увидел.
После того, как побеждённый упал на землю, десятки лучников как по команде взяли Авенира на прицел. Где-то бежали стражники, кто-то что-то кричал.
В этот самый момент где-то высоко в небе загорелась очередная вечерняя звезда. Все звуки вокруг померкли и стали глухими, далёкими, словно доносились из-под толщи воды. Авенир почувствовал нечто странное. Оглядевшись по сторонам, он заметил силуэт знакомого северного филина и услышал голос у себя в голове, но как-то нечётко, невнятно. Он не смог разобрать ни слова, дикая боль пронзила его виски, не давая сконцентрироваться.
– Прочь. Уходи прочь из моей головы, – Авенир зажмурился, отмахиваясь от невидимого врага, но голос в голове не утихал.
«Не дай себя убить, Хаким Овтун. Два дня и они придут к тебе на помощь» – наконец сложилась целая фраза из потока звуков.
Авенир выронил кинжалы из рук и рухнул на грязный пол бойцовской ямы.
Глава 19. Инрамские сладости для её Величества
Дворец Виренхорт был полон жизни. В коридорах было светло даже глубокой ночью, а в многочисленных залах всегда можно было встретить самых разных гостей.
Дворец был прямым отражением того, что происходило в самом городе. Арден Экор бурлил похлеще Сцинтильского моря во время шторма, но это было нормально для развивающегося города. Тем более, имея столько друзей по всему югу.
Молодой королеве казалось, что всё складывается хорошо. Так, как и предсказывал её муж перед отплытием на Запад. Она следовала его инструкциям, устраивая приемы и балы, каждый раз ссылаясь на то, что сам Авенир невероятно занят изучением оставленных ему предками документов, и поэтому отсутствует. Многие находили это объяснение вполне логичным, кто-то огорчался, но никто не задавал неудобных вопросов.
Так было до той самой встречи с тем советником по торговым делам из далёкой страны с труднопроизносимым названием. Он почему-то напугал Инайю. Что-то неживое, неестественное было в нём. Что-то внутри. Но вот что?
В последнее время Инайе часто нездоровилось. Её мучила постоянная слабость, да и в сон всё время клонило, словно она целыми днями трудилась на рудниках. Но это всё ничего, пройдёт. Главное, не показывать свою слабость никому, даже подругам, а то те начнут бегать и причитать, позовут лекарей. А как потом объяснить, почему её муж, король Арден Экора не оказался рядом? Это может вызвать вопросы. Без этого тревожно.
Это поганое чувство тревоги не покидало ни днём ни ночью. Ей снились кошмары, в которых она видела дворец Виренхорт объятый пламенем. Она металась по комнатам, но не могла найти выход и удушающее чувство близкого конца раздирало её на части.
Наяву же ей казалось, что она стала ловить на себе подозрительные взгляды, она их чувствовала. Но стоило ей обернуться или начать смотреть по сторонам, как всё возвращалось на свои места, словно всё было в порядке.
Даже прекрасный солнечный день был неспособен успокоить её. Хотя она пыталась просто радоваться жизни.
Инайя стояла на балконе в королевских покоях, наблюдая за тем, что происходило вокруг дворца и за всем, куда доставал её взгляд. Казалось, что люди вокруг счастливы. Ну, или, как минимум довольны тем, что у них есть.
От процесса самоуспокоения её оторвал стук в двери её покоев и последующий за ним шум и возня.
Инайе стало любопытно, что послужило источником шума и поэтому она быстро добежала до дверей и выглянула в коридор. Один из орков, охранявших вход в их с мужем спальню, держал за шкирку мальчишку лет двенадцати. Тот брыкался, пытаясь вырваться, даже норовил пнуть орка, но у него ничего не получалось.
– Отпустите его, – отдала приказ королева негромким, но властным голосом.
Орки-охранники, что круглые сутки несли стражу у королевских покоев немедленно и беспрекословно повиновались.
– Что тут происходит? – требовала ответ Инайя.
– Он просил встречи с повелителем, – коротко ответил один из орков.
– Ваше Величество, госпожа! Выслушайте меня, это очень важно! – взмолил юноша, жалостно глядя на королеву-заступницу.
– Кто ты? – чуть мягче спросила Инайя, глядя на неожиданного гостя.
– Я? А, это, я помощник повара на кухне. Меня зовут Яннэ. Или просто Ян.
– Какое у тебя дело к правителю Арден Экора, просто Ян? – продолжила допрос королева.
– Срочное! И очень важное! – сообщил поварёнок, понизив голос и оглядываясь по сторонам.
– Ты можешь изложить его мне. Я разберусь, что делать дальше, – предложила королева.
– Вам, Ваше Величество? – усомнился Ян, но заметив, как брови королевы медленно поползли вверх от такой его наглости, тут же согласился, – конечно-конечно, я всё расскажу, но не тут.
– Губд'дар, отпусти мальчика, мы просто поговорим, – обратилась королева к орку, который по прежнему держал ретивого гостя за шкирку, словно котёнка.
Инайя лёгкой походкой удалилась в королевские покои, оставив дверь приоткрытой. Ян вошёл внутрь следом за ней и остался стоять у порога, боясь посмотреть по сторонам.
– Проходи. Я пожалуй присяду и налью себе вина, – Инайя села за резной столик, на котором стояла корзина с фруктами, ваза с её любимыми инрамскими сладостями и ежевичное вино от Барде Ашо.
Перед тем как начать говорить, Ян убедился, что дверь закрыта и даже подёргал за бронзовую ручку. Инайя с любопытством наблюдала за действиями светловолосого кудрявого паренька в простой, но аккуратной робе кухонного работника. Рукава его рубахи были закатаны и, не смотря на юность, в его руках чувствовалась сила. Лицо у Яннэ было светлым, с веснушками. Глядя на него ей стало как-то спокойнее. Странное чувство.
– Да-к что ты хотел поведать мне, Ян? К чему такая секретность?
– Ну, я, это, в общем так. Сегодня утром нам, ну там мне и остальным, ну нас там много таких, в общем, нам принесли заказ на ужин для десяти господ. Ну, это, всё как обычно. Мы собирали продукты, делали заготовки для поваров.
– Это прекрасно, что тебе нравится твоя работа, Ян, но что тебя так обеспокоило?
– Сладостей нет, – ответил Ян.
– Что, прости, не поняла? – насторожились Инайя.
– Нет, говорю, сладостей инрамцких в заказе. Я удивился. Ужин на десять господ в Зал Совета, а ваших сладостей нет! Ну я подумал… – Ян замялся.
– Ты подумал…что? – тревога, которую ощутила Инайя, была нешуточной, все внутренности сжались, словно их завязали в узел.
– Что это странно. Вы не пропускали ни одно ужина в Зале Советов. Я следил… – и тут юный ученик повара покраснел и опустил глаза в пол.
– А во сколько намечается ужин?
– За час до общей трапезы, моя госпожа.
– Спасибо тебе за твою бдительность и доверие, Ян. Я у тебя в долгу. Возможно твои подозрения не оправдаются, но лучше мне действительно быть в курсе того, что происходит во дворце.
Ян не уходил. Он переминался с ноги на ногу, явно боясь что-то сказать.
– Я вижу, тебе есть что добавить. Говори смелее . Ты мне доверился, а я оправдаю твоё доверие.
– Я живу не во дворце. Мой дом там, ближе к выходу из города, но я не жалуюсь. Так вот, это, на улицах ходят плохие слухи…
– Какие слухи? – вот теперь Инайе стало тревожнее всего.
– Что истинный правитель Арден Экора король Авенир убит. Был отравлен и тайно похоронен.
– Что? – Инайя едва не выронила бокал из руки, – кем убит? Когда?
– Вами, моя госпожа. Сразу после свадьбы.
Последние слова Яннэ были как удар поддых. Картинка закружилась и поплыла перед глазами.
– Вам плохо, моя госпожа? Позвать лекаря?
– Нет, не нужно, я сама справлюсь с этим. Спасибо тебе ещё раз, Яннэ, за твои сведения. Если ты узнаешь ещё что-то, то обязательно приходи. Я дам команду стражам, чтобы тебя пускали.
– Спасибо, моя госпожа. Да хранят вас небо и солнце.
Ян убежал. А Инайя ощутила чувство необъяснимого облегчения. Теперь она знала, что её так мучило, что её тревожило столько дней и ночей.
"Что может означать ужин в Зале Советов, на который меня не пригласили?" – подумала Инайя и ответила сама себе вслух:
– Что бы там ни было – я обязана это выяснить. Возможно, нет ничего предосудительного. Просто очередные переговоры.
«А что делать с тем, что болтают люди на улицах? Тут, конечно сложнее. Но решение есть. Самое надёжное, это сказать правду.»
У Инайи было множество примеров для подражания – её братья, её отец, её муж. Но их сейчас не было рядом. Действовать необходимо самостоятельно.
– Губд'дар! – позвала королева одного из стражей.
– Да, моя госпожа, – орк появился в дверном проёме в считанные мгновения.
– Отыщи старейшину Аганеолиса и приведи ко мне. Так же приведи вашего командира Зер'нива. Как можно скорее. От этого зависят жизни.
Глава 20. Вспыхнувшее пламя
Ледяная колодезная вода очень быстро приводит в чувства. Особенно если её выливают тебе на голову. И не важно, что ты висишь, прикованный цепями к потолку и касаешься пола лишь кончиками пальцев ног. Неважно, что ты которые сутки терпишь боль и издевательства. Со временем, всё это становится неважно.
Губы у Авенир распухли, ему было тяжело говорить. Половина лица из-за частых ударов кулаками превратилась в один большой синяк. Кровь была повсюду.
Авениру уже приходилось сталкиваться с пытками в исполнении пинусийских рыцарей. И тогда, как и сейчас, палачи особое внимание уделили его пальцам на руках и ногах. Они планомерно, сустав за суставом, выкручивали или ломали их. При этом рыцари не планировали его убивать. Они лишь задавали вопросы, на которые Авенир либо не знал ответ, либо не желал его давать.
Чтобы не сойти с ума Авенир выстроил «стену» у себя в сознании и спрятал за ней все свои светлые чувства и мысли, все добрые воспоминания. Сейчас его одолевала ненависть и гнев. Только они поддерживали в нём искру, не давая ей погаснуть.
– Где лагерь отшельников? – спросил один из палачей и нанёс удар кулаком в живот Авениру.
– Кто руководит вылазками? – спросил другой и ударил пленника деревянной палкой по правому бедру.
– Кто ваш главарь? – снова удар в живот.
Авенир закашлялся и сплюнул кровью, испачкав подбородок.
– Ты понимаешь, что если расскажешь нам всё, что мы хотим знать – то умрёшь быстро и все мучения закончатся?
Авенир смотрел на своих мучителей не моргая, едва приоткрыв веки.
– Я… – говорить было больно, но он продолжил, – я не умру…а вот вы…
Палачи переглянулись. На их памяти никто не выдерживал такой боли и тем более так долго.
– Похоже у него с головой что-то. Не надо было его по ней бить. Иди к генералу Мораджо. Пусть скажет, что с ним делать, – скомандовал тот из двух палачей, что был старше по званию.
Генерал Мораджо руководил особым корпусом рыцарей Пинусийского ордена. В замке Треддроттер в данный момент была размещена почти тысяча человек, среди которых были не только рыцари, но и лекари, книжники, палачи и прочая обслуга. Четыре отряда по пять десятков рыцарей сейчас были в разъездах и должны были вот-вот вернуться после выполнения важных поручений.
Вечер вступил в свои права. Во дворе и в переходах замка зажгли факелы. Генерал Мораджо как обычно вместе с командирами нескольких отрядов ужинал в своём кабинете, обсуждая насущные проблемы и планы дальнейших действий.
Авенир прислушивался к звукам, доносящимся из коридора темницы. Пока что пытки прекратились. Его второй палач куда-то отошёл, поэтому можно было чуть-чуть передохнуть, набраться сил. По коридору эхом раздались шаги. Кто-то приближался к пыточной камере. Шаги были новыми, таких Авенир раньше не слышал.
– Что случилось? – из соседней комнаты объявился палач, вытирая кровь с рук грязной тряпкой.
– Разведотряды вернулись со своих заданий. У них полно пленников в клетках. Готовь инструменты, ночь будет долгая, – сказал пришедший, но голос его был недовольным, словно ему было неприятно находиться тут.
– Ясно, Пильяр. Что-то ещё? – спросил палач после паузы, с вызовом разглядывая серую хламиду и дряхлые сандалии книжника, – ты так смотришь на моего гостя, словно не одобряешь то, что я делаю.
– Меня не волнуют ни ваши гости, ни ваши дела. Всего наилучшего, Ческо, – книжник ответил палачу таким же тоном, и, закинув край своей шерстяной хламиды на плечо, удалился прочь.
Палач довольно осклабился. А у Авенира защемило в сердце. «Они поймали кого-то ещё» – эта мысль молнией пронеслась в сознании. Боль и тяжесть нынешнего положения ушли на второй план. Мысли в голове устроили хоровод, но среди них не было ни одной спасительной.
В этот самый миг прогремел взрыв. Стены подвала вздрогнули, из щелей на потолке осыпался песок, а старые ржавые цепи, свисавшие с потолка, стали раскачиваться, издавая характерный звук. Наверху творилось что-то неладное. Люди кричали, кто-то подавал сигнал в тревоги ударами в колокол на одной из сторожевых башен.
Палач по имени Ческо снова выскочил из своего укрытия и стал судорожно надевать нагрудный доспех, то и дело поглядывая на коридор, ведший к его владениям. Делал он это не спроста – по коридору кто-то бежал. И их было много.
Авенир тоже это слышал и среди множества шагов распознал одни, которые ни с чем не спутаешь. Первым бежал Аз.
Орк вырос в дверном проёме темницы столь стремительно, что тюремщик Авенира не успел среагировать и обнажить свой меч. Аз на полном ходу нанёс удар по голове палачу, и, не смотря на шлем, раздробил её со звуком бьющегося куриного яйца. У Ческо не было шансов.
Следом за Азом в дверях появилась сестра Оксилия. Вот это точно было большой неожиданностью. Она была бледна, но полна решительности. Повязка по прежнему обрамляла её лицо, убирая волосы назад и подчёркивая её зелёно-золотистые глаза.
«Ей удивительно идёт серьёзное и встревоженное выражение лица. С таким взглядом она легко могла бы быть принцессой» – пронеслась мысль в голове у Авенира, перед тем, как он окончательно потерял сознание.
Замок Треддроттер представлял из себя цепь каменных зданий и сооружений, окружённых высокими стенами в форме фигуры с восемью углами. На каждом углу, где одна часть стены заканчивалась и начиналась другая, была башня. В центре всего этого сооружения располагался непосредственно сам замок Треддроттер. За долгое время, замок и укрепления вокруг него стали единым целым. Многие помещения достраивались, превращая всё в нечто, напоминающее муравейник.
Единственным незастроенным местом оставалась центральная площадь перед входом в историческую часть замка. Именно тут после короткой но яростной схватки собрали и разместили взятых в плен командиров Тенебравийского ордена, а так же генерала Мораджо лично. Всех их ждала известная участь.
Авенир пришёл в себя под самый вечер следующего дня после его спасения. Рядом с кроватью, на которой он лежал, сидела сестра Оксилия. Она устроилась на полу, сложив руки на край кровати и положив на них голову. Она уснула в таком положении, пока ждала его пробуждения. Судя по обстановке, это была комната в замке. Из окна тянуло прохладой и дымом. Где-то жгли костры. Были слышны крики людей с улицы, но разобрать то, что они говорили было трудно. Авенир попытался подтянуться, чтобы сесть. Его спина онемела от лежания в одной позе. Мышцы всего тела отчаянно ныли от количества испытанной боли и заживающих ран.
Сестра Оксилия моментально проснулась из-за того, что её подопечный пошевелился. Она сразу попыталась придать себе бодрости, но круги под глазами и помятый ворот её рубашки выдавали всю её накопившуюся усталость.
– Ты наконец очнулся, – в голосе сестры Оксилии можно было различить нотки упрёка.
– Прости, что заставил тебя ждать, – ответил ей Авенир и слабо улыбнулся.
– Тебе это кажется забавным? – нахмурилась врачевательница, приглаживая слегка растрепавшиеся волосы.
– Ничуть. Я просто рад тебя видеть. Ещё, мне помнится, я видел Аза перед тем как потерять сознание, – Авенир попробовал посмотреть по сторонам, но боль отозвалась гулким эхом у него в затылке.
– Не шевелись. Твой брат тут. За дверью сидит. Думаю, что он уже нас услышал и сейчас сам войдёт, – предположила девушка и оказалась права.
Дверь в комнату к бывшему пленнику медленно открылась. Но на пороге стоял не Аз. Там был Хагрекир Трёхногий.
– Как ты себя чувствуешь, Хаким? – с такими словами глава поселения отшельников зашёл внутрь комнаты, игравшей роль больничной палаты.
– Гораздо лучше, чем когда был в подвале подвешен за руки к потолку. Я думаю, мне известно, кого необходимо благодарить за это, – после этих слов Авенир посмотрел на вошедшего собеседника давая понять, что ждёт каких-то объяснений.
– Да, я не стану скрывать. Это по моей вине ты попал сюда. За всю ту боль, что ты тут испытал, я прошу у тебя прощения. Прости меня, Хаким, если это вообще возможно. При этом, ты должен знать, что я так поступил не из-за ненависти к тебе, а из любви к своим соплеменникам. Им необходим был импульс, толчок, чтобы начать действовать. Им послужил ты.
– Да, я это понимаю. Раск мне уже это поведал. Я тебя не виню. Просто к пыткам невозможно привыкнуть.
– Всё это было не напрасно. Замок Треддроттер теперь наш. Здесь мы сможем разместить достаточно человек и ещё накопить силы перед решающим ходом.
– А что стало с теми…
– С братьями Брайладуром и Вилитуром? Они пытались бежать, когда поняли, что их предательство раскрыли. Но наши пограничники утыкали их стрелами. Когда мы их подобрали, они напоминали игольные подушечки у знатной портнихи.
– Перед тем, как я снова потеряю сознание, скажи мне, мастер Хагрекир, ты знал, что среди рыцарей ордена Кары людской и Милости Богов так много неравнодушных?
Ответ был не нужен. По лицу главы поселения отшельников и так всё было понятно. А вот на лице сестры Оксилии можно было прочесть удивительную смесь возмущения и жалости. Авенир успел улыбнуться перед тем, как снова провалился в беспамятство.
Глава 21. Доброта человеческой души
Следующие трое суток прошли как в тумане. Авенир по большей части спал под действием снадобий сестры Оксилии. Он приходил в себя лишь изредка, когда молодая врачевательница меняла ему повязки на руках и ногах, а так же обрабатывала раны на лице и на теле. За всё это время Авенир почти ничего не ел и сильно ослаб. Ему давали лишь настои и вытяжки, чтобы его не покидали силы, пока он не сможет самостоятельно жевать.
Аз перебрался в комнату, где стояла кровать Авенира. Он отказывался её покидать, утроив себе лежанку почти у самой двери. Единственное, кого он слушал и помогал, выполняя разные поручения, была как раз сестра Оксилия.
Кроме этих двоих никто к Авениру больше не заходил. Лишь однажды, ему почудилось, что он слышит из-за двери тот голос, что был ему знаком по пребыванию в камере. Но сильнодействующие лекарства делали своё дело очень хорошо, и Авенир не смог ничего сказать.
– Твои раны затянулись, гноя нет, синяки потихоньку рассасываются, – констатировала факт сестра Оксилия.
Авенир и правда чувствовал себя гораздо лучше и уже мог нормально говорить. Отёк с лица спал практически полностью.
– Сегодня вечером будет собрание и тебя попросили на него прийти, – добавила врачевательница с уже более серьёзным видом и более раздражённым голосом.
Авенир улыбнулся. Он уже несколько часов как проснулся и просто лежал с закрытыми глазами. Сестра Оксилия подошла к окну и отодвинула штору в сторону, пуская внутрь комнаты золотистый солнечный свет.
– Ты меня вообще слышишь? Или у тебя осложнение на уши перешло от частых ударов по голове? – сестра Оксилия приподняла одну бровь глядя на своего подопечного.
– Я тебя хорошо слышу, сестра Оксилия. Более того, я рад тебя слышать что бы ты там ни говорила, – Авенир улыбнулся сам себе.
– Ну раз так, то давай попробуем встать на ноги. Тебе нужно увеличивать нагрузки, чтобы тело скорее обрело прежнюю силу и раны зажили.
– Я не спорю, надо, – ответил Авенир и медленно отодвинул укрывавшее его до пояса покрывало.
Аккуратно поставив ноги на пол, он ощутил колющую боль в ступнях и невольно обрадовался, что он её чувствует. Сестра Оксилия помогла ему приподняться, поддержав его под руку. Авениру пришлось её приобнять за плечи, чтобы сделать первые несколько шагов и иметь при этом опору.
Через час Авенир уже передвигался самостоятельно, правда очень медленно. Боль постепенно ушла на второй план. Многие, кто встречал его в замке, пока он в сопровождении Аза и сестры Оксилии шёл на улицу, приветствовали его, как героя. По большей части это были рыцари, одетые одинаково, но их герб – разделённое надвое поле с изображением башни маяка на одной стороне и горящей свечи на другой – был ему не знаком. Авенир был уверен, что к Вере четырёх Богов они не имеют никакого отношения.
– Что тут произошло, пока я был в темнице? – спросил Авенир.
– Много чего. Оказывается, в мой орден Кары людской и Милости Богов вступали местные жители не потому что хотели служить Четырём Богам, а потому, что любят свою родной край. Они основали тайное общество внутри этого ордена – Братство Надежды и Бдительности, так они себя называют.
– Они тебе не нравятся, – подметил Авенир, ожидая продолжение рассказа.
– Если забыть тот факт, что они предали тех, к кому поступали на службу, кому принесли клятвы, то… – её брови приподнялись вверх, а она сама задумалась, подбирая слова.
– Можешь не продолжать. Для тебя нет ничего важнее правил, да? – Авенир посмотрел на сестру Оксилию и улыбнулся.
– Вовсе нет. Вообще, тебе лучше помолчать. А то что-нибудь снова заболит.
– Это угроза? – усмехнулся Авенир, ловя взгляд собеседницы, но это было не просто, так как та просто не желала идти на контакт, закрываясь от мира, словно улитка в раковине.
– Вовсе нет. Просто, – юная врачевательница сделала паузу, словно собираясь сделать ответственный шаг, – всё запуталось и стало очень сложно.
– Я понимаю тебя, для нас обоих всё сложно. Для всех всё сложно. И я рад, что ты мне это сказала. Запутаться легко, ведь правда не требует доказательств, а ложь строит стену из доказательств в свою пользу.
– Я не знаю как быть. Кому мне верить, Хаким. Я живу среди людей, которые хотят меня убить. Которые убили тех, кого я считала своими братьями. Но при этом, я вижу, чем занимались те, кого я считала этими «братьями». И я не могу больше сказать, что это ложь и наветы, ведь я видела своими глазами, что сделали с тобой. Я видела бойцовскую яму, я слышала рассказы солдат о той бойне… – она подняла голову и посмотрел Авениру прямо в глаза, ища поддержку и опору.
– Тебе нужно верить в себя, в своих друзей, в свои ценности и идеалы. Как не назови то, что делают ордены Веры Четырёх Богов, добро всегда останется добром, а зло – злом. Ты это и так прекрасно знаешь, – Авенир тепло улыбнулся сестре Оксилии и обнял её за плечи.
– Спасибо тебе, Хаким, что не отвернулся от меня, хотя я была с тобой груба и резка. Я не сужу людей по их словам, для меня важны поступки и мотивы. Ты исцеляешь людей, помогаешь безвозмездно, не отказывая и не выбирая, не деля людей на чужих и своих. Это самое важное.
Они продолжали медленно передвигаться по внутреннему двору и по каменным переходам замка Треддроттер. Авенир чувствовал, что настроение у его собеседницы стало лучше, но что-то её по-прежнему терзает.
– О чём ты думаешь? – неожиданно спросил Авенир, нарушив тишину.
– Да так, ни о чём важном.
– Давай присядем здесь, под деревом, – предложил Авенир, – ты так яростно ни о чём не думаешь, что я слышу, как двигаются мысли у тебя в голове.
Сестра Оксилия рассмеялась. Авенир вдруг понял, что он никогда раньше не видел, как она смеётся. Это было мило.
