Владимир Василенко
Серый пилигрим
Запахло гарью. То ли просто кто-то неудачно обронил факел, то ли бандиты нарочно подожгли склад, но вокруг все начало быстро заволакивать едким белым дымом. Барт, прикрывая нижнюю часть лица полой плаща, вертел головой, не решаясь покинуть своё убежище. Вокруг сновали чёрные тени, кто где – понять невозможно. Он чувствовал себя перепуганным котенком, забившимся под лавку во время потасовки в кабаке. Был бы хвост – торчал бы трубой, распушившись, как потрепанная щётка.
– Бартоломью! – крепкая рука буквально за шиворот выволокла его из закутка.
– Господин Леонард! – обрадовано воскликнул юноша прежде, чем маг успел зажать ему рот ладонью.
– Ну как, весело? – жутко хихикнул Серый. В глазах его бесновался сумасшедший огонёк, лицо блестело от пота. Боги, сколько же скумы он в себя влил?
– С вами всё хорошо, дон Леонард? – обеспокоенно спросил Барт. – Как рана?
– Хреново рана, – отозвался пилигрим. – Но давай позже поболтаем. Здесь становится жарковато. Уходим!
– Куда уходим-то? – спросил Барт, подавив в себе желание ухватиться за полу его балахона, чтобы не потеряться. – Обратно в лаз?
– Он перекрыт, – мотнул головой маг. – Наружу!
Снаружи сейчас наверняка не меньший кавардак, подумалось Барту, но спорить он не стал. Стараясь не отставать, бросился за Серым, петляя между поваленными в беспорядочные груды тюками и ящиками, перепрыгивая через валяющиеся на полу трупы и шарахаясь от выскакивающих навстречу силуэтов – тут уж некогда было разбираться, имперец перед тобой или кто-то из бандитов. Для Барта и вовсе сейчас не было никакой разницы – он до одури боялся и тех, и других.
Наружу удалось проскочить быстро. Ворота уже были распахнуты настежь, из них валили клубы дыма. Сейчас это было кстати – дым послужил хоть какой-то маскировкой. Серый потянул Барта влево, утаскивая за угол склада, в относительно безопасное место.
На площади разразилось целое побоище. Конных имперцев, пришедших на подмогу с окраин поселка, осталось немного, едва ли дюжина. Толпа караванщиков окружила их и, орудуя вилами и дрекольем, по одному выбивали из седла или расстреливали из арбалетов. Лошади истошно ржали, вставая на дыбы, шарахаясь от редких звуков пистолетных выстрелов.
– Подмога!! – завопил кто-то. – С западной заставы имперцы идут!
С того места, где стояли Барт с Серым, было хорошо видно приближающийся отряд – еще дюжины полторы конных – видно, остатки патрулей. Серый рванулся вперед, им наперерез.
– Вы куда?! – вскричал Барт, чуточку не успев ухватить его за край плаща. Следовать за магом он не стал, благоразумно укрывшись в тени стены. Серый же, выскочив на дорогу, замер, сгорбившись и чуть расставив руки в стороны.
Барту показалось, что даже шум битвы на некоторое время стал тише. Многие в толпе, так же как и он, обернулись в сторону приближающегося отряда и одинокой фигуры в длинном плаще, преградившей ему путь.
Всадники, кажется, даже поначалу сбавили темп, но, увидев, что Серый один, снова пришпорили лошадей. До них было едва ли больше сотни шагов, и расстояние стремительно сокращалось.
Серый сгорбился еще больше, вывернул руки ладонями вверх, словно собираясь приподнять что-то невидимое. Топот копыт приближающихся всадников раздавался всё громче, уже можно было различить гербы на их кирасах и плюмажи из конского волоса, развевающиеся на издалека узнаваемых яйцевидных имперских шлемах.
Когда несущиеся во весь опор конники были в двух десятках шагов от него, пилигрим, наконец, выпрямился, вскидывая вверх руки – медленно, с яростным натужным рёвом, будто отбрасывая что-то тяжелое. Между ним и всадниками, кажется, из самой преисподней, вспарывая мёрзлую землю, вырвались жуткие кривые копья, похожие на острые костяные пальцы, облитые горящей багровым пламенем лавой. Их было много, несколько десятков, они полностью перегородили дорогу. Лошадь имперца, скакавшего впереди всех, с ходу распорола брюхо об одно из них и завязла, перекинув наездника через голову. Имперец, кувыркнувшись, упал прямо на этот страшный частокол. Несмотря на кирасу, раскаленные копья прошили его насквозь, как зубцы вилки кусок хорошо вываренного мяса. Остальные всадники попытались осадить лошадей или вывернуть их в бок. Кому-то это удалось, кого-то лошадь сбросила наземь, кто-то так и не смог совладать с животным и тоже со всего маху налетел на шипы. Нашлась пара глупцов, попытавшихся взять этот барьер с разбега.
Серый, откинувшись назад всем телом, выставил ладони перед собой, разведя локти в стороны. Снова выкрикнул что-то гортанным, скорее похожим на рёв, голосом. Медленно, будто толкая что-то перед собой, выпрямил руки, и копья пошли навстречу всадникам, как волна – те, что были ближе к нему, прятались, те, что дальше – наоборот, выдвигались еще сильнее, а из земли высовывались новые. Всё потонуло в многоголосом вопле ужаса и истошном ржании гибнущих лошадей. Жуткая волна, прокатившись добрые пару десятков шагов, наконец, скрылась под землёй, оставив на поверхности корчащиеся в агонии тела, перемешанные в одну окровавленную кучу.
Барт с трудом оторвал взгляд от этого зрелища. Колени подгибались, в животе бился тугой скользкий комок, который в итоге вырвался-таки наружу. Когда приступ рвоты прошёл, Барт, подняв голову, увидел Серого. Маг, заметно шатаясь, брёл к нему, не обращая внимания на продолжающуюся за его спиной схватку. Впрочем, там уже всё подходило к концу – в седле осталось всего трое имперцев. Они отбивались отчаянно, но без особой надежды на успех – было ясно, что им не дадут вырваться.
Барт разглядел в толпе огромную фигуру Карла – трактирщика трудно было с кем-то спутать. Гигант был вооружен колуном таких размеров, что Барт, пожалуй, и поднял бы его с трудом, не говоря уж о том, чтобы размахивать. Карл тоже заметил бредущего мага и побежал к нему, грузно переваливаясь с боку на бок. Подхватив под уздцы одну из имперских лошадей, он потянул упирающееся животное за собой.
Барт же не был уверен – бежать ли помочь Серому, или же бежать от него, не оглядываясь. Ему еще никогда не было так страшно, хотя страху-то он натерпелся за последние несколько дней больше, чем за всю жизнь.
Маг добрел до «Золотого гуся» и остановился, прислонившись к одному из деревянных столбов, придерживающих навес над крыльцом. Обеими руками он держался за живот.
– Бартоломью! – запрокинув лицо вверх, вскричал он. Крик был похож скорее на стон боли.
Юноша замер, скривившись, как от удара. Часть его разума – и это была очень весомая часть – вопила внутри, что нужно бежать прочь от этого страшного человека и постараться скрыться где-нибудь в глуши, куда не скоро докатятся даже слухи об этой резне. Боги, ведь всего несколько дней назад он мирно стоял за прилавком, торгуя морковкой на пару с занудой Бонацио! И вот – он уже один из зачинщиков нападения на императорских сборщиков налогов, пособник сумасшедшего колдуна, который сам признаётся, что пострашнее всех повстанцев, вместе взятых…
– Ты вляпался, Счастливчик, – прошептал он сам себе. – Вляпался в такое дерьмо, что в жизни не отмыться…
– Бартоломью!!
Барт помотал головой и шагнул навстречу магу. Другая часть его разума – наверное, не самая мудрая и не самая последовательная – в последний момент отбросила мысли о бегстве. Наверное, это была та же часть, что заставила его заступиться за девчонку там, в «Старом якоре». Та часть, что толкнула его в своё время на порог лавки торговца краденым в портовом районе Валемира. Что с малых лет звала его куда-то за океан, к неведомым опасностям и приключениям. То, что Индюк Твинклдот, его почтенный дядюшка, называл шилом в заднице.
А, может, дело было в том, что толстуха Мэм называла большим сердцем. Как бы то ни было, бросить мага сейчас, когда он так беззащитен, Барту представлялось чем-то слишком уж мерзким и постыдным.
Юноша уже был на полпути к Серому, когда увидел силуэт, промелькнувший сбоку, на крыше таверны. Он почти сразу понял, в чём дело, и завопил, как резаный:
– Сверху!!
– Дон Леонард!! – вторил ему приближающийся Карл.
Красноволосый верзила в черном балахоне опередил их. Взяв короткий разбег по крутому скату крыши, он сиганул вперед, распластавшись в полёте разлапистой кляксой. На секунду Барту показалось, что тот умеет летать. Но это был просто гигантский прыжок, конечной точкой которого должен был стать Серый.
Барт не думал, что магу удастся уклониться. Еще мгновение назад Серый едва стоял на ногах, держась за рану, и казалось, вот-вот лишится чувств. Но вот он завертелся волчком, отскакивая в сторону. Взметнувшись широкой дугой, свистнула в воздухе его смертоносная плеть.
Красноволосый, умудрившись в прыжке оттолкнуться от столба, придерживающего навес над крыльцом таверны, резко изменил направление полета, отскочив вбок. Приземлившись, прокатился кубарем по мерзлой земле. И, к ужасу и изумлению Барта, вскочил на ноги. Любой после такого прыжка с крыши остался бы валяться с переломанными ногами, а этот только прихрамывал!
– Дон Леонард, бегите! – заорал Карл и, не давая красноволосому очухаться, набросился на него, замахиваясь своим огромным топором. На подмогу трактирщику уже бежали несколько человек, вооруженных вилами и оглоблями – похоже, его батраки.
Барт рванул вперед, перехватил уздцы имперской лошади и, откинувшись назад всем туловищем, потянул её за собой.
– Господин Леонард!! – закричал он, искоса поглядывая за схваткой Карла с красноволосым. – Быстрее!
– Карл! – прохрипел маг, делая какие-то неуклюжие пассы руками.
– Какие вам сейчас заклинания! – заорал на него юноша. – Если вы сейчас упадете, я вас не утащу!
Маг, что-то невнятно рыча и поминутно оглядываясь на схватку трактирщика с красноволосым, проковылял к лошади.
– Бежим, Бартоломью!
– Хорошо, я найду вторую лошадь… – начал было юноша, но маг замотал головой, лихорадочно вырывая у него поводья.
– Нет! Я один не удержусь в седле…
Барт явственно увидел пляшущий в его глазах огонёк паники. Маг боялся красноволосого. По-настоящему боялся.
– Сзади, сзади садитесь! – потеснив Серого, буркнул Твинклдот, влезая в седло. – За меня держитесь!
– Карл… – прохрипел маг, оборачиваясь.
Трактирщик с подручными оттеснили красноволосого к стене таверны – с помощью длинных вил удавалось держать его на расстоянии. Но, судя по тому, как ловко убийца парировал все их удары, ему больше проблем доставляла боль в колене – он сильно припадал на левую ногу, придерживая её свободной рукой. Барт не решился бы делать ставки на исход этой схватки. Карл, судя по выправке и тому, как он ловко управляется с топором, трактирщиком стал явно не смолоду. Но что-то подсказывало юноше, что этот таинственный темнокожий со страшным мечом представляет собой куда большую опасность, чем все головорезы Марко, вместе взятые.
Барт, убедившись, что маг крепко уцепился за его бока, заколотил пятками по бокам лошади. Та, всхрапнув, рванула вперед, шарахаясь от попадающихся навстречу людей с факелами. Счастливчик до боли в пальцах стискивая поводья, пытался хоть как-то направлять перепуганное животное в нужную сторону. Удавалось с трудом.
Они быстро вылетели за пределы Распутья. По широкой дуге обогнули поселок с востока – Барту с трудом удалось успокоить лошадь, и маг приказал поворачивать на север, к тракту, ведущему в Дрезенборг.
Уже окончательно стемнело, и за пределами поселка всё тонуло во мраке. Барт с трудом различал дорогу и полагался больше на саму лошадь.
Маг за его спиной тяжело дышал, с трудом удерживаясь верхом. Он что-то бормотал, срываясь на хрип, большую часть слов Барт не разобрал. Впрочем, юноше было не до того. Он сам старался удержаться в седле – лошадь то срывалась с рыси в галоп, то, наоборот, останавливалась, гарцуя на месте, так и норовя сбросить с себя чужаков.
Замаячивший впереди на тракте темный силуэт Барт сначала принял за перегородившую путь баррикаду. Шарахнулся в сторону, подумав, что это пост перекрывших дорогу имперцев. Но, расслышав поскрипывание колёс и глухой лай крупной собаки, понял, что это фургон.
Они быстро догнали плетущуюся по дороге колымагу. Навстречу, яростно облаивая незваных попутчиков, бросился лохматый вислоухий пёс.
Фургон ехал в кромешной тьме, так что с трудом можно было различить сгорбившийся силуэт на месте возницы. Но Барт уже узнал и пса, и саму повозку.
– Вирго! – окликнул он. – Стой!
Было видно, что возница встрепенулся, но ответа не последовало.
– Вирго, это я! – повторил Барт, с трудом удерживая напуганную лаем лошадь рядом с фургоном. – Стой, говорю тебе!
– Малыш? – недоверчиво переспросил из темноты знакомый голос.
– Ещё раз назовёшь меня малышом – точно нос разобью! – пообещал Барт.
Фургон, наконец, остановился. Барт, опасливо косясь на мечущегося рядом пса, слез с лошади. На ощупь, придерживаясь рукой стенку фургона, подбежал к вознице.
– Это правда ты? Рад видеть тебя живым, малыш, – обернулся ему навстречу старьевщик. – Сейчас, подожди…
Он несколько раз чиркнул кресалом и разжег маленький фонарь с замызганными стеклами. Посветил им Барту в лицо и сокрушенно зацокал:
– Эх, кто ж тебя так…
Барт поморщился, кончиками пальцев касаясь фингала под глазом.
– Ты обещал меня отвезти в Дрезенборг, – без вступления проговорил он. – Так вот, я согласен. Только со мной еще один человек. Раненый. Помоги загрузить его в фургон.
– Э-э, парень, мне сейчас как-то не резон… – начал было старьёвщик. Барт, сам от себя не ожидая, вырвал из-за спины меч и, приставив лезвие к шее тощего, прорычал:
– Быстро поднимай свою костлявую задницу и помоги мне с раненым! Я сказал – ты отвезешь нас в Дрезенборг! Ну?!
Вирго, судорожно сглотнув, мелко закивал. Хлястики на его шапке закачались в такт движениям его головы. Осторожно отодвинув клинок от своей шеи, он прохрипел:
– Триста лир… С каждого!
Барт шумно выдохнул. У него уже не осталось сил, чтобы торговаться.
8
Повозка катилась неспешно, но можно было благодарить богов уже за то, что та кляча, что её тащит, вообще справляется со своим делом. Мага разместили под пологом, соорудив ему вполне сносную лежанку из всякого тряпья, которого у старьёвщика оказалось навалом. Барт устроился рядом. Зажгли фонарь, подвесили его на одной из дуг, придерживающих полог. От тряски он изрядно раскачивался, но светил исправно. В целом получилось даже уютно, если не считать затхлого запаха и постоянного ожидания погони.
Осмотрели рану Серого. Наложенные накануне швы разошлись напрочь, рана снова зияла свежим мясом и сильно кровоточила. О том, чтобы шить снова, тем более на ходу, не могло быть и речи. Барт помог магу потуже перебинтовать бок и отыскал очередной пузырёк со скумой. Серый выпил зелье и погрузился в вялую полудрему. Глаза его были открыты – Барт видел пляшущие в них отблески фонаря – но казались пустыми.
– Этот твой… Вирго… Думаешь, ему можно доверять? – прохрипел маг, когда они тронулись в путь, отпустив восвояси имперскую лошадь, с которой старьёвщик, конечно, не поленился снять всю сбрую.
Барт фыркнул.
– Вирго? Этот прохиндей втюхал мне бабские сапоги за триста лир! Вот и судите сами – можно ли ему доверять…
Серый криво усмехнулся, и эта усмешка надолго застыла на его лице.
Барту на глаза попалась лютня, которую он едва не купил недавно. Выудив инструмент из завалов того хлама, что Вирго называл товарами, он устроился поудобнее и начал настраивать инструмент. Пальцы, истосковавшиеся по струнам, порхали над ними плавно, едва касаясь, так что снаружи звуки были едва слышны.
Мелодия соткалась сама собой. Печальная, чуть тревожная, с рвущимся, как у останавливающегося сердца, ритмом. На душе у Барта было погано. Страх прошёл, осталось только ощущение чего-то мерзкого. Он то и дело косился на Серого, уставившегося остекленевшим взором вверх, на качающийся над головой фонарь.
– Как рана? – кашлянув, спросил он, не прекращая игры.
– Ты сам не видел? – огрызнулся маг. – Слава богам, хоть боль не так чувствуется. Скума делает своё дело.
– Думаете, дотянем до города? Вы ведь сказали, что нужно будет сделать крюк, чтобы въехать с восточных ворот, а не с южных…
– А какой у нас выбор? Возвращаться некуда.
– Кто этот темнокожий? – не выдержал Барт. – Вы видели его меч?
– Да. Это меч Сандро. А таец – судя по всему, пёс Красной руки. Я уже слышал о нём. Убийца по прозвищу Коготь…
Маг сморщился, как от боли, прикрывая ладонью глаза.
– Карл… Он был мне, как брат…
– Ну, что ж вы его хороните раньше времени, – неуверенно пробормотал Барт. – Может, он…
– Не может! – отрезал пилигрим. – Если хоть половина из того, что болтают о Когте – правда, то Карл наверняка уже мёртв.
– Да и не только он, – насупившись, буркнул Барт. – Там, наверное, ступить некуда от трупов. И заварили эту кашу вы!
Серый искоса зыркнул на юношу, но тот продолжил.
– И чего ради вы всё это затеяли? Еще и головореза этого бородатого притянули. Ну, он-то на деньги сборщиков позарился. А вам это зачем?
– Ты меня что, упрекать вздумал, сопляк? – разозлился маг. – Тебя никто не заставлял участвовать в этом. Я тебя, кстати, и сейчас не держу – можешь проваливать!
– Да что вы? – ехидно переспросил Барт. Страх перед Серым постепенно улетучился, жалость – тоже, и сейчас он чувствовал только нарастающее раздражение. – Между прочим, это фургон моего знакомого, и я его нашёл! Что, думаете, легко уговорить торговца взять к себе в попутчики полудохлого мага, накачанного скумой? Если что-то не нравится – сами проваливайте!
Серый приподнялся на локтях, ноздри его раздувались от гнева.
– Ну, давайте, испепелите меня, – фыркнул Барт. – Уж что-то, а убивать невинных людей вы горазды.
Маг бессильно откинулся назад.
– Кого это ты называешь невинным? Имперских солдат?
– Да хоть бы их, – пожал плечами юноша. – Они всего лишь солдаты, выполняют, что прикажут. Хотя, конечно, попадаются среди них…
Он ощупал заплывший глаз. Открывать его он уже мог, но болело всё вокруг страшно. А уж как выглядело со стороны – он боялся и представить.
– А торговцы? Ведь там на каждого солдата – наверняка по двое караванщиков пришлось! Если бы не наша засада – вообще неизвестно, кто бы взял верх.
– Вот именно.
– Да что вот именно! – чуть не вскочил на ноги Барт, но качнувшаяся на ухабе повозка опрокинула его обратно. – Ведь вы же сами всё это и устроили! Люди Марко подбросили скуму!
– В этот раз – да. Но уже были случаи, когда это делали сами имперцы, чтобы конфисковать весь товар, а торговца либо повесить, либо содрать огромный выкуп. Казна Валора трещит по швам. Он стремится пополнять её любыми средствами.
– Но…
– Послушай меня, Бартоломью! – с нажимом перебил его маг. – Да, жаль погибших. Но есть вещи, которые важнее всего остального. Порой важнее, чем чьи-то жизни. Чем твоя жизнь, чем моя…
– Значит, если понадобится, вы и меня в расход пустите ради своих великих целей? – съязвил Барт. И вдруг замер, пораженный внезапной догадкой.
– Погодите-ка… А ведь это вы настояли на том, чтобы именно я пошёл доложить Эстерано о скуме. Вы наверняка догадывались, что меня не отпустят просто так…
– Да о чем ты болтаешь, Бартоломью! Наоборот, задание было самое безопасное – передать послание и смыться подальше, пока не началась заваруха…
– Ну да, конечно…
– Да послушай ты! – разгорячившись, маг снова приподнялся на лежанке, но снова рухнул обратно. Зашипел от боли, и на некоторое время затих.
Молчал и Барт. Опустив голову, он что-то лихорадочно обдумывал.
– Знаешь, Бартоломью… – наконец, подал голос Серый. – Я действительно тебя не держу. И никогда не держал… Я уже много лет скитаюсь в одиночку. Это меня вполне устраивает. Сказать честно – я не очень люблю людей. По большей части это довольно мерзкие создания. Даже с виду вполне благообразный человечек, стоит копнуть поглубже, оказывается редкостной гнидой.
– А вы, как я погляжу, чистый и сияющий, как дева Кибия! – фыркнул Барт.
– В моей жизни, по крайней мере, есть цель, и эта цель – не заграбастать побольше денег или перетискать побольше баб.
– О, да, опять эти ваши таинственные цели, – издевательски воздел руки юноша. – Чего вы добиваетесь-то? Свержения императора?
– В том числе. И, кстати, сегодня мы нанесли ему неплохой укол. Этот отряд сборщиков налогов, судя по всему, шёл с самого восточного побережья. Наверняка собрали немало. Сотни тысяч лир…
– Достанутся Марко и прочим скотам!
– Плевать! Лишь бы не достались Валору.
Барт покачал головой.
– Карл был прав. Эта ненависть пожирает вас изнутри. И ради неё вы готовы отправлять людей на смерть.
Серый усмехнулся.
– Что ты знаешь о ненависти, парень? И что ты знаешь о смерти?
– Да уж наверняка поменьше вашего, – согласился Барт.
Маг вздохнул, и они надолго замолчали.
– Ты не представляешь, как я устал, Бартоломью… – наконец, негромко произнес Серый.
– Да я тоже, – смягчился юноша. – Те ещё денёчки выдались…
– Ты не представляешь, как я устал… – повторил Серый. – Уже много лет вся моя жизнь – это бесконечные поиски. И иногда мне действительно кажется, что я гоняюсь за призраками…
– Может, расскажете, наконец? – предложил Барт. – Или вы мне по-прежнему не доверяете?
Серый с усмешкой взглянул на него.
– Знаешь, если бы я чувствовал себя получше, я бы всё-таки выкинул тебя из фургона. Уж больно ты дотошный.
– Ага, как же…
– Но, думаю, у меня и выбора-то особого нет. Если я не дотяну до Дрезенборга, то, по крайней мере, останется еще один человек, знающий то, что знаю я. И, возможно, когда-нибудь ты продолжишь то, что я начал.
– Всё-таки хотите взять меня в ученики? – осторожно спросил Барт.
– Да почему бы и нет, Хорм меня раздери? – хохотнул маг. – Только удовольствие это сомнительное, и не говори, что я тебя не предупреждал…
– Ладно, ладно, пропустим эту часть, – нетерпеливо поёрзал Барт. – Выкладывайте уже. Кто вы?
– Я – Серый пилигрим. Пожалуй, последний. Или, наоборот, первый. Это уж как посмотреть…
– Знаете, скума, похоже, не очень-то помогает вам излагать мысли. Я что-то ничего не понимаю, – помотал головой Барт. – А ведь вы только начали.
– Давай ты не будешь меня перебивать, Бартоломью? Эта долгая история, я думаю, может занять всю дорогу до Дрезенборга. Запахни-ка поплотнее полог, да придвинься поближе. Не хватало еще, чтобы этот твой приятель нас подслушал.
Барт выполнил указания и устроился поудобнее рядом с Серым, ловя себя на мысли, что чувствует себя прямо как в детстве, когда Мэм укладывала их с Бонацио в кроватки и готовилась рассказывать какую-нибудь из своих многочисленных волшебных историй. Оставалось только надеяться, что Серый хотя бы вполовину владеет тем искусством интересного рассказа, каким могла похвастаться старая нянька.
Маг долго собирался с мыслями, так что юный Твинклдот снова дотянулся до лютни и принялся наигрывать какой-то незамысловатый мотив. Наконец, когда Барт уже начал подумывать, что Серый заснул, и собрался растолкать его, маг произнес:
– Иногда по молодости можно совершить глупость, за которую будешь расплачиваться всю оставшуюся жизнь. Впрочем, кому я рассказываю…
Барт невесело усмехнулся. Пилигрим продолжил:
– Всё это началось очень давно и как раз в этих краях, в Дрезенборге. Тогда я был чуть старше тебя…
