Владимир Василенко
Серый пилигрим
2
Барт с детства любил рынки. Работа торговца его вовсе не прельщала, хотя и доводилось частенько стоять за прилавком в магазинчике Индюка. А вот в качестве покупателя он готов был целыми днями бродить между рядами, даже если в карманах гулял ветер. На рынке портового района всегда было на что поглазеть – товары сюда везли со всего побережья, да и из дальних стран – Зарии, Зуулистана, Бакши, островов Тандо. Время от времени наведывались корабли с юга, из колонии, недавно основанной на Архипелаге.
По поводу Распутья Серый, конечно, преувеличил. Это сборище наспех сколоченных торговых палаток и товаров, разложенных на откинутых бортах повозок, не шло ни в какое сравнение со знаменитым Валемирским рынком. Хотя, признаться, Барт был удивлен тем количеством торговцев, что собралось на площади. Кому тут покупать товары здесь, в крохотной деревушке на пару десятков жилых домов?
Впрочем, побродив по рынку, послушав разговоры, да поболтав с одним словоохотливым кожевенником из Тиелата, Барт начал понимать, что к чему.
Во-первых, торговали здесь в основном друг с другом, целыми партиями товара. Некоторые даже специально шли именно сюда, в Распутье, чтобы, скажем, обменять партию соли из Хатмагара – края знаменитых соляных копей, расположенных на восточном побережье, на партию какого-нибудь янтаря, или мехов, или добротной ткани, которую можно было потом выгодно продать, вернувшись домой в Хатмагар. Куда быстрее и безопаснее, чем пытаться в розницу распродать товар в чужих краях.
Во-вторых, в последнее время купцы все чаще старались провести все оптовые сделки именно здесь, в Распутье. Империя ширилась. Валор одновременно вел военную кампанию на юго-западе, строил колонию на Архипелаге, развивал торговую миссию на тайском острове Пайр. Казна превратилась в ненасытную прорву, требующую всё больших и больших вложений. Недавно ввели новый налог на торговлю в крупных городах – теперь приходилось платить не просто фиксированную сумму при ввозе товара в город, а проходить тщательный досмотр, в ходе которого сборщики налогов оценивали стоимость товара и брали долю от его цены. Чаще всего такую, что купцам приходилось не только выгребать кошельки, но и расставаться с частью товара в уплату налога.
Торговцам этой части Империи повезло – Валемирский тракт и Западная дорога, идущая через весь континент от Рэдрана – нынешней столицы – до самого восточного побережья – пересекаются не в Дрезенборге, а на день пути южнее него – здесь, в Распутье. Всё из-за печально знаменитых болот, огибающих город с запада широкой косой и вынуждающих путников забирать всё южнее, чтобы обойти их. Был когда-то Старый тракт, идущий прямо через болота, но он уже давно заброшен. Было дорого его содержать – деревьев, пригодных для настила гати, на болоте не росло, и таскать брёвна приходилось издалека. Ну, а самое главное – топи эти всегда были отличным местом для разбойничьих засад. И по сей день там, говорят, скрываются целые банды, промышляющие набегами на караваны и окрестные деревни. Судя по разговорам купцов, в последнее время здесь наводит страху банда какого-то Росомахи. А еще – ходят слухи о какой-то нечисти – не то оборотне, не то просто огромном чудище, живущем на Старом тракте. И ещё – об утопленниках, вылезающих по ночам из глубин и выходящих на тракт. И об огромных нетопырях-кровососах. И о болотных крысах размером с доброго поросёнка.
Барт бродил по рынку уже больше часа. Жутко замерзли босые ноги, голова пухла от галдежа и бесконечных россказней болтливых купцов. Но присмотреть что-нибудь из одежды ему долго не удавалось. Здесь торговали шерстью, торговали тонко выделанной кожей, тканями, нитками, кружевами, пуговицами, парчой и льняным полотном, сапожной дратвой и латунными пряжками для ремней. При желании толковый портной мог открыть здесь дело с нуля, закупив все необходимое, не уходя с площади. Но путник, оставшийся без башмаков и приличной одежды, не мог здесь отыскать ничего взамен, даже звеня полным карманом серебра. Не помогли Барту и визиты к местным портному и сапожнику. Те занимались только починкой вещей. Портной, впрочем, охотно предложил снять мерки и обещал пошить Барту отличный дорожный костюм меньше чем за пять дней. Но столько времени у Твинклдота не было.
Выход неожиданно нашелся у торговца доспехами. Отдав чуть больше трёхсот лир, Барт сменил свою изгвазданную одежду на охотничий дублет из лосиной кожи, плотно подгоняемый по фигуре тугой шнуровкой, и кожаные охотничьи штаны с кучей всяких петель и лямок по бокам. Дублет надевался на теплый поддоспешник из плотного войлока, обшитого сверху полотном и часто простроченного суровыми нитками – крест-накрест, мелкими ромбами. Костюм дополнили наручи из жесткой дубленой кожи, усиленные стальными клёпками, а также упругие наколенники и налокотники из войлока, обшитого сверху несколькими слоями ткани. Как объяснил торговец, от оружия эти штуки не спасут, но зато сберегут суставы при падении. Нашелся у него и теплый шерстяной плащ для господина Леонарда – длинный, с большим капюшоном, скрывающим лицо, как тот и просил. Себе Барт выбрал короткий дорожный плащ тёмно-коричневого цвета, с застежкой в виде птицы и с мелкими кленовыми листьями, вышитыми серебристыми нитями по самому низу.
– Отличная вещь, господин, – цокал языком торговец, благодушно складывая один на другой все свои три подбородка и сцепляя пальцы рук на объемистом брюхе. – Достойна настоящего аристократа.
Барт зарделся. Обновки ему и самому нравились. А ещё больше понравилось то, что толстяк не прогнал его от прилавка, как делали до этого многие, едва завидев его босые ноги и затрапезный наряд. У этого же, сразу видно, глаз намётанный – выгодного покупателя сходу распознал и приветил. А за доброе отношение не жалко и слегка переплатить. Тем более что деньги чужие.
Обидно только, что с самой желанной частью гардероба – обувью – добрый торговец не помог. Было у него на продажу две пары сапог, но обе оказались Барту настолько велики, что не спасло бы никакое насованное внутрь тряпьё. Переодевшись во всё новое тут же, в небольшом огороженном закутке за фургоном торговца, Барт вышел наружу с объемистым узлом, в который уложил старую одежду, и был бы совершенно счастлив, если бы не шлёпающие по сырой земле босые ступни.
Забросив узел на плечо, Твинклдот зашагал дальше между выстроенными в ряды повозками и фургонами. Рынок ему определено нравился всё больше. Продавцов здесь было больше, чем покупателей, так что обходилось без обычной толчеи и мелочных склок, когда какая-нибудь очередная простолюдинка до хрипоты торгуется за каждый кусок ткани. Купцы же, обсуждая сделку между собой, обычно шушукались вполголоса, время от времени щёлкая звонкими костяшками деревянных счетов.
Впрочем, всяких подозрительных личностей, как и на всяком рынке, было предостаточно – знай кошелёк придерживай. За каждым из них Барт старался понаблюдать, не попадаясь при этом на глаза. Задание Серого по поводу покупки скумы не выходило у него из головы. Но как его выполнить, он пока не представлял.
Барт дошел до конца очередного торгового ряда, и дорогу ему преградила брошенная прямо поперек прохода двухколесная тачка с высокими дощатыми бортами. Пытаясь обойти её, он столкнулся с её хозяином – тощим, как гуль, субъектом в мешковатых портках и длинном жилете из овчины. На голове типа красовалась вязаная шапка с длинными, чуть ли не до плеч, хлястиками по бокам. Из-под шапки свисали сосульками немытые рыжеватые волосы.
– О, да клиент прямо сам в руки идет! – изрядно шепелявя, воскликнул тощий. – Какой сегодня замечательный день! Подходи, малыш!
– Какой я тебе малыш? – буркнул, расправляя плечи, Барт. – И с чего это ты взял, что я у тебя что-то буду покупать?
– Один момент! – многозначительно поднял палец тощий. Обежал Барта кругом, едва ли не обнюхивая. Росту он был немалого, на добрую голову выше Твинклода, но ходил, скрючившись в три погибели, смешно поднимая колени, будто подкрадывался к кому-то. Барту он сразу напомнил огромного поставленного на задние лапы кузнечика.
– С одной стороны – у тебя точно есть что продать, – тощий ткнул длинным узловатым пальцем в узел со старой одеждой.
– А с другой стороны – точно надо кое-что купить, – перст его изобличающее указал на посиневшие от холода ступни Твинклдота.
– А ты что, сапожник? – недоверчиво поинтересовался Барт, на всякий случай проверяя, на месте ли кошелёк.
– Нет, – помотал головой тощий. – Меня зовут Вирго Дамблдорф. Но все называют меня просто Вирго Великолепный.
Он выпрямился, демонстрируя горбоносый профиль, который и впрямь был бы внушительным, если бы не скошенный к самой шее подбородок.
– Кто это – все? – вопросительно приподнял бровь Барт.
– Ну… – неожиданно смутился Дамблдорф. – Все, кто… кого я прошу меня так называть.
– И что, есть такие, что соглашаются?
– В общем, так малыш – ты будешь со мной торговать, или попросту отнимаешь у Великолепного Вирго его драгоценное время? – сварливо осведомился тощий.
– Да нужен ты мне… – фыркнул Барт, пытаясь обогнуть тележку надоедливого оборванца.
– Как знаешь. Меня ждут другие клиенты, – гордо вскинул голову Вирго. – Но, может, всё-таки покажешь, что у тебя там в узле?
– Да ничего, – отмахнулся Барт. – Тряпье всякое.
– Покажи! – потребовал тощий, преграждая ему путь. Пахло от него мускусом и застарелым потом.
Барт попятился, едва не споткнувшись о колесо стоящей посреди дороги тележки. Заглянул внутрь.
– А, да ты старьёвщик! – понимающе закивал он.
– Поразительная прозорливость для такого юного господина! – осклабился Вирго. – Я поражён! Я восхищён! Я обескуражен!
– Издеваешься, да? – поморщился Барт.– Да дай ты пройти!
– У меня найдутся отличные сапоги для тебя, – вкрадчиво произнес старьёвщик. – Отдам практически даром!
– Да неужто? Ну, покажи.
– О, не думаешь же ты, что я вожу весь ассортимент в этой скромной тележке? – снисходительно ухмыльнулся Вирго. – Мой магазин там, за конюшней. Я думаю, молодой господин найдет там немало интересного. И всё по очень низким ценам. Почти даром!
Барт вздохнул. Предложение было заманчивым, хотя и весьма сомнительным.
– Магазин, говоришь? Что-то не верится…
– Пойдем, я покажу!
Вирго проворно подхватил длинные, как оглобли, ручки тележки и проворно покатил свою громыхающую колымагу по улице, прочь от рынка. Барт, почесав в затылке, неохотно отправился следом.
За конюшней действительно стоял потрепанный фургон такой яркой расцветки, будто был угнан из бродячего цирка. Рядом с ним угрюмо жевала лежалую солому стреноженная понурая кляча, такая же тощая, как и сам старьёвщик. К колесу фургона был привязан лохматый вислоухий пёс размером с доброго теленка. Он лежал, вытянув вперед передние лапы и положив на них лобастую голову, и, похоже, предавался глубоким раздумьям. Может, размышлял над тем, чем же он так провинился перед богами, что ему достался такой хозяин.
– Прошу, прошу, молодой господин, – Вирго суетливо забегал вокруг фургона, расшнуровывая бечевку, что притягивала край полотняного полога к бортику. – Демона не бойся, он не тронет.
– Демона?
– Моего пёсика. Слышь, ты, блохастый! Это наш клиент, его не трогать! Фу!
Пёс, не поднимая головы, укоризненно взглянул на старьёвщика и снова прикрыл глаза.
– Настоящая зверюга, – хвастливо продолжил Вирго. – Под его защитой и магазин оставить не страшно.
– Да уж… А почему это твой фургон здесь, а не на площади, рядом с остальными?
– О, молодой человек… – сокрушённо покачал головой старьёвщик, почему-то потирая место пониже поясницы. – Интриги. Зависть. Ты не представляешь, как сложно в наше время выжить честному независимому торговцу, когда вокруг всё поглотили эти ненасытные гильдии и артели… Впрочем, не будем о грустном. Я ведь тебе кое-что обещал…
Привстав на цыпочки, он нырнул куда-то в недра своего фургона и долго там копошился, вертя оставшимся снаружи тощим задом. Наконец, он вынырнул, держа в каждой руке по сапогу.
– Вот, взгляни.
Барт был удивлен. Сапоги были высокие, из великолепной мягкой кожи, со шнуровкой спереди, отороченные чёрным блестящим мехом, украшенные по бокам медными кольцами, с толстой подошвой из нескольких слоёв бычьей шкуры. Тонкая работа, хотя и чувствуется, что изрядно поношены. Барт сунул руку внутрь одного из них и обомлел. Мех был и внутри, немного потертый, но всё еще плотный и наверняка очень тёплый.
– Я их беру! – воскликнул Барт, прижимая сапоги к груди, будто кто-то собирался их отнять.
– Я не сомневался, господин, – Вирго расплылся в улыбке, показывая крупные, как у лошади, передние зубы. – Великолепная вещь! Достойная аристократа. В столице сейчас такие в моде – с руками отрывают. Чуешь, какая выделка? Работа настоящего мастера! Можно ходить в них хоть осенью, хоть в самую лютую зиму! Это же бобровый мех, чуешь?
– Да чую я, чую, – отмахнулся Барт, торопливо ослабляя шнуровку на сапогах, чтобы поскорее обуться.
– Ну, я рад, что угодил. С тебя триста лир.
На мгновение Барт замер от неожиданности. Потом, фыркнув, отмахнулся от старьёвщика.
– Да не смеши меня! За пятьдесят – возьму.
Барт задрал ногу, собираясь надеть сапог, но старьёвщик цепко уцепился в обувку и потянул к себе.
– Ох, прошу извинить меня, молодой господин, – приторно улыбаясь, возразил он. – Но моя цена – триста лир.
– Да ты рехнулся?! Триста лир за поношенные сапоги?
– Прекрасная цена! Не веришь – попробуй найти дешевле.
Барт, не выпуская из рук сапог, тоскливо оглянулся в сторону рынка.
– Давай за сто, а? – он дернул было сапог на себя, но Вирго вцепился в голенище, как клещ, и отпускать не собирался.
– Триста, – убежденно парировал старьёвщик. – И ни лирой меньше!
– Да это грабёж! А ну, отдай! – Барт, уже не на шутку разозлившись, принялся вырывать сапоги из рук тощего.
Неожиданно ожил привязанный к колесу фургона пёс. Он сел на задние лапы, зыркнул на Твинклдота и негромко, но очень внушительно зарычал.
Барт замер и, опасливо покосившись на пса, продолжил вполголоса:
– Триста лир – это ни в какие ворота не лезет, Вирго! Могу дать сто пятьдесят и свою старую одежду в придачу.
– Хм… – старьёвщик шумно поскреб жесткую рыжую щетину на подбородке. – А ну, показывай, что у тебя там.
Барт, неохотно выпустив из рук сапог, развязал узел с одеждой.
Вирго принялся придирчиво рассматривать потрёпанный жилет Барта и его полосатые штаны. Задумчиво поковырял корки засохшей глины, зачем-то вывернул все карманы. Барт в это время переминался с ноги на ногу, украдкой поглядывая на лежащие рядом сапоги.
– Что ж, неплохо, неплохо, – выдал, наконец, старьёвщик свой вердикт. – Я дам тебе за это десять лир.
Увидев выражение лица юноши, поспешно добавил:
– Хорошо, пятнадцать. И еще сделаю скидку на сапоги. В общем, можешь забрать за двести пятьдесят.
Барт ожесточенно почесал в затылке. Он и так уже потратил больше четырехсот лир у торговца доспехами. С другой стороны, деньги-то не его, а Серого…
– Идёт! – буркнул он, потянувшись за сапогами.
– Эй, эй, эй… – запротестовал старьёвщик. – Деньги вперёд!
В ответ раздался рык не хуже чем у пса.
– Ладно, ладно, – делая вид, что занят изучением своих грязных ногтей, невозмутимо произнес Вирго. – Примеряй. Вдруг еще маловаты будут.
Сапоги и впрямь были на небольшую ступню и узкие, плотно обхватывающие голень под самым коленом. К счастью, Барту они пришлись в самую пору. Тщательно подогнав по ноге шнуровку, он постоял, зажмурившись и с наслаждением шевеля пальцами ног, зарывая их в щекочущие ворсинки меха.
– Двести пятьдесят, – напомнил старьёвщик.
Барт отсчитал ему целую пригоршню блестящих, будто только что отчеканенных серебряков. Кошелек его уже полегчал почти наполовину, но всё еще был внушительным – уж Вирго это точно оценил. Твинклдот, делая вид, что не замечает, как тощий вожделенно поглядывает на его кошель, спрятал деньги за пазуху и собрался было уходить.
– Постой, постой, молодой господин… – старьевщик преградил ему дорогу. – Кстати, как тебя зовут?
– Да какое тебе дело? – поморщился Барт. – Всё, я пошёл. Сказал бы спасибо за сапоги, но я столько за них заплатил, что это ты мне должен быть благодарен до конца дней. Весь твой драный фургон столько не стоит!
– О, вот тут ты ошибаешься, малыш! – укоризненно покачал головой Вирго. – Позволь я покажу тебе другие товары. Клянусь милостью Араноса – ты удивишься, какие сокровища можно найти в магазинчике Великолепного Вирго. И главное – по каким ценам. Практически даром!
– Ага, я уже оценил, – саркастически усмехнулся Барт.
– Вот и отлично! Я заметил, что ты что-то ищешь. Что-то, чего пока не встретил там, на прилавках у этих тупоголовых купцов. Я сразу понял – у этого юноши особый интерес. В чем твой интерес? Ищешь что-то редкое? Что-то дорогое? Что-то…
– Погоди, погоди, – перебил его Барт. – Ты что, следил за мной?
– Пфф… – фыркнул Вирго. – А ты не думал, как ты смотришься со стороны? Какой-то сопляк, в приличной одежде, явно не простолюдин, но выглядит так, будто его неделю валяли в грязи. Бродит по рынку, ничего не покупает, только что-то высматривает, вынюхивает. И денег у него – кошель того и гляди лопнет…
Старьёвщик наклонился поближе к Барту и заговорщически шепнул:
– Между прочим, такое поведение небезопасно. Тебе повезло, что ты не попался в лапы какому-нибудь проходимцу.
Барт раскрыл было рот, чтобы высказать что-нибудь язвительное, но в бойкую речь старьёвщика трудно было вставить даже словечко.
– Кстати, о безопасности, – продолжил Вирго. – Я заметил, что молодой господин совершенно безоружен. В наши дни это непростительная беспечность! Один момент!
Верхняя половина туловища старьёвщика вновь скрылась в недрах фургона. Барт с трудом удержался от того, чтобы не дать половине, оставшейся снаружи, увесистого пинка и не сбежать.
– О! – Вирго появился снаружи, вертя в руках потрепанную книгу. – Взгляни пока на это. Редкий экземпляр руководства по рукопашному бою. Ну, знаешь, чтобы повергать противников без оружия. Древнее боевое искусство заморских воинов бакши. Книга, правда, на сурамейском, но там много гравюр. В общем, держи. Отдам всего за тридцать лир.
Старьёвщик снова нырнул под полог своего фургона. Барт с сомнением повертел в руках предложенную книгу. Фолиант явно побывал в свое время в воде – переплет и все страницы изрядно покоробились, тонкая вязь сурамейского текста местами поплыла так, что нельзя было разобрать ни знака, даже если бы Барт знал язык. Гравюры, впрочем, сохранились неплохо, правда надо было привыкнуть к своеобразной манере изображения людей, принятой на Аль-Бакши. Внимательно разглядев одну из гравюр, Барт невольно покраснел.
– Сдается мне, это совсем не про борьбу, – пробормотал он, возвращая фолиант старьёвщику.
– Да? А что такое? – Вирго, подслеповато щуря глаза, уставился на гравюру.
– Ага, присмотрись, присмотрись, – усмехнулся Барт.
– О! – брови тощего взметнулись вверх. – Так это про искусство плотской любви! Тогда с тебя шестьдесят лир.
– Да не буду я это покупать! – запротестовал Твинклдот. – Тем более за шестьдесят лир!
– Пятьдесят пять? – охотно предложил Вирго.
– Слушай, не отнимай у меня время! Показывай, что у тебя там еще есть, и я пойду.
– Ну, как знаешь. Вот взгляни на этот клинок. Редкий образец…
– Да, да, конечно, сокровище, почти даром, и всё такое, – перебил его Барт, протестующее вытянув руку. – Можешь заткнуться, а?
Старьёвщик, что удивительно, и правда заткнулся. Скрестил руки на груди и склонив голову чуть набок, так что боковой хлястик шапки лег ему на плечо, он с выражением терпеливого ожидания воззрился на Барта. Тот облегченно вздохнул.
Меч и правда был необычный, разительно отличающийся от тех, что в изобилии штамповали оружейники империи. Узкий прямой клинок небольшой длины – в руку Барта от кончиков пальцев до локтя. Лезвие заточено только с одной стороны. Маленькая квадратная гарда, но сама рукоять удлиненная, так что можно ухватиться двумя руками, с утяжеленным оголовком. Барт сделал пару неумелых взмахов, заставив старьёвщика поспешно отскочить в сторону. Юноша довольно хмыкнул – меч был легкий, отлично сбалансированный.
– Обрати внимание на ножны, – подал-таки голос старьёвщик. – Их можно носить по-тайски – на спине. Меч небольшой длины, так что можно будет выхватывать его прямо из-за плеча.
Ножны были из толстой кожи, усиленной по всей длине железными кольцами. Кольца изрядно побиты ржавчиной. Впрочем, темные пятнышки виднелись и на самом клинке и металлических частях рукоятки. Лезвие же, если приглядеться, сплошь в мелких зазубринах.
– Только не говори, что эта рухлядь тоже стоит кучу денег, – предупредил Барт. – Иначе – видит Талос – я тебе брюхо вспорю этим же мечом.
– Ну что ты, малыш, – снисходительно ухмыльнулся Вирго. – Ты же у меня сегодня лучший клиент. Заслужил скидку. Отдам тебе этот великолепный клинок всего за сто лир.
– Пятьдесят! Ты погляди – он же ржавый весь! И лезвие иззубрено. И еще раз назовёшь меня малышом – я тебе морду начищу!
– Пятьдесят так пятьдесят! – охотно согласился старьёвщик. – Давай деньги, и я тебе помогу закрепить ножны.
Барт неохотно полез за кошельком. Потом они довольно долго возились, подгоняя ножны так, чтобы и правда можно было выхватить меч из-за плеча. После несколько попыток, во время одной из которых Барт чуть не отрезал себе ухо, стало вполне сносно получаться.
– А это у тебя что? – спросил Барт, заметив в фургоне старьёвщика выглядывающий из-под кучи тряпья полированный деревянный бок. – Лютня?
– Молодой господин музицирует? – с готовностью отозвался Вирго. – Да, лютня. Сейчас!
Он извлек инструмент из завалов и, небрежно обтерев деку ветошью, протянул Барту.
– Попробуй только вякни, что это великолепный экземпляр и стоит тысячу лир, – предупредил Барт, критически оглядывая лютню. Старьёвщик только пожал плечами. Видно, этот товар он и не рассчитывал никому впарить.
Инструмент и правда был не ахти. Дешевого исполнения, с дрянными струнами из овечьих кишок, корпусом из клена и ели, декорированным простенькой двухцветной росписью. Но, подкрутив колки и попробовав извлечь из лютни простенькую мелодию, Барт остался доволен. Звук был вполне сносный.
– Дам сорок лир, – продолжая наигрывать мелодию, предложил Барт.
– Хорошо. Отдам за семьдесят, – эхом откликнулся Вирго.
Твинклдот только вздохнул и протянул инструмент обратно.
– Шестьдесят пять? – пошел на попятную старьёвщик.
– Да нет, я вообще передумал. Может, в другой раз…
Уже начинало темнеть, снова принялся накрапывать дождь. Пора было собирался обратно в таверну, однако не очень хотелось. Покупками Барт остался доволен, однако самого главного для Серого он так и не раздобыл, и ему вовсе не улыбалось возвращаться к злющему, терзаемому болью магу несолоно хлебавши.
Терзаясь сомнениями, он поглядывал на своего нового знакомого. С одной стороны – проходимец еще тот. А с другой – у кого еще спрашивать про скуму, как не у такого проходимца? Да и выбор невелик.
– Слушай… Вирго, – начал, наконец, Барт. – А нет ли у тебя чего-нибудь… Ну, совсем необычного?
Старьёвщик, скорчив многозначительную мину, вопросительно приподнял бровь.
– Ну, понимаешь… – замялся Барт. – Чего-нибудь такого, чтобы забыться и расслабиться. Но такого, чего не подадут в обычной таверне.
– Тебе что, скума нужна?
Барт даже присел от неожиданности и торопливо оглянулся по сторонам – не слышал ли кто их разговор.
– А у тебя есть? – осторожно спросил он.
– Да ты с ума сошёл, малыш! – фыркнул Вирго. – За такие штуки могут запросто вздёрнуть!
Немного помолчав, он добавил:
– Между прочим, имперская стража платит тридцать лир даже просто за сведения о людях, которые интересуются покупкой скумы.
Барт скрежетнул зубами. Вот влип!
– И ты, конечно, не упустишь возможность немного подзаработать, не так ли, старина Вирго? – издевательски поинтересовался он.
– За кого ты меня принимаешь? – изобразив оскорбленную невинность, воскликнул старьёвщик. – Я что, по-твоему, сдаю друзей имперским собакам?
– Ах, мы уже и друзья? Польщён, ничего не скажешь. Ладно, надеюсь, ты и правда забудешь о том, что я спрашивал. Я пойду.
Юноша отправился восвояси и уже завернул за угол конюшни, когда его опять догнал неугомонный старьёвщик.
– Постой!
– Ну, что ещё? – устало поинтересовался Барт.
– Так тебе нужна… кхм…ну, то, о чём ты спрашивал, или нет?
– Ну, а как по-твоему? – не выдержал юноша. – Конечно, нужна!
Оглядевшись – нет ли никого рядом, кто мог бы подслушать, Барт снова шепнул:
– А у тебя что, есть?
– Нету.
– Ну так чего ты мне голову морочишь! – рассвирепел юноша.
– Но я могу помочь. Я знаю человека, у которого можно достать то, что тебя интересует. Дай мне немного времени – и я притащу тебе пузырек. Это будет стоить тебе четыреста лир.
Барт уже устал возмущаться.
– Слушай, как ты вообще умудряешься торговать, заламывая такие цены?! Ты откуда их берёшь? С неба?
– Сразу видно, малыш, что ты ничего не смыслишь в торговле, – Вирго покровительственно похлопал Барта по плечу.
– Ну да, как же… – начал было тот, но в этот раз заткнуть старьёвщика не удалось.
– Вот тебе маленький урок, малыш – цена зависит вовсе не товара, а от покупателя. И от того, насколько покупателю нужен твой товар.
– Ладно, довольно болтовни. Я знаю сколько стоит… то, о чем я спрашивал. Больше трехсот лир за пузырёк я тебе не дам. Не знаю уж, за сколько будешь покупать ты, но всю разницу можешь положить в карман. Я думаю, так будет честно.
Вирго задумчиво почесал подбородок.
– Что ж, малыш, годится. Триста так триста.
– Мне понадобится не один пузырек, – вполголоса добавил Барт. – А, скажем… Четыре штуки.
– Хреново. Если попадешься, могут подумать, что они у тебя для продажи, – предупредил Вирго.– Ставки возрастают.
– Так ты достанешь, или нет?
– Так… Четыре пузырька по триста лир. Плюс сотня за дополнительный риск. Гони тысячу триста лир, и встретимся вечером на этом же месте.
– Ага, держи карман шире! Я что, в этом плаще похож на идиота? Покупай за свои, после рассчитаемся.
– Ну, ты знаешь, это довольно большая сумма… – замялся Вирго.
– Да ладно тебе! Ты с меня одного уже больше трёхсот лир содрал! Наверняка наскребешь ещё тысчонку.
– Ну… – Вирго поморщился и невнятно замычал, будто подсчитывая что-то в уме.
– Ты, конечно, прав… Денек сегодня довольно неплохо складывается. Но… О! Вот что, давай встретимся на этом же месте завтра на рассвете. Чтобы поменьше было лишних глаз. Я приведу нужного человека, и вы заключите сделку напрямую. Ну, а с тебя потом триста лир за посредничество.
Барт сокрушенно вздохнул. План ему категорически не нравился. Но особого выбора у него не было. Надо будет посоветоваться с господином Леонардом.
– По рукам! – скрепя сердце, брякнул он. – Утром буду здесь. И не вздумай со мной шутить. Я ученик могущественного мага. Если что – он превратит тебя во что-нибудь ещё более мерзкое, чем сейчас.
– Ну что ты, малыш! – обиженно шмыгнул Вирго. – Моё слово – кремень! Можешь довериться Великолепному Вирго.
– Называй меня Бартом, – поморщился Твинклдот. – Видит Аранос – если еще раз назовёшь меня малышом…
– Договорились, Барт! – поспешно взмахнул руками старьёвщик. – Можешь на меня положиться!
– Да, да, – вяло отозвался юноша. – Ладно, до завтра.
– Надеюсь, я об этом не пожалею, – буркнул он себе под нос, направляясь обратно к «Кривому кабану».
Дождь снова разошелся, жаля неприкрытую шею мелкими холодными каплями. Барт накинул капюшон и прибавил шагу.
