Владимир Валерьевич Комарьков
Хроники Арли. Книга 1. Где я?
– Не в себе? – переспросил эльф.
– Кажется идиотом, – охотно пояснил отец Тук. – В общем подходит по всем пунктам.
Вам приходилось выступать в роли человека, о котором говорят так, будто его нет? И у меня такой опыт впервые. Словно обсуждают лошадь. Хотя нет, о лошадях обычно по-доброму, любя, а меня жалеть не собирались. Вмазать бы им, да только терзают сомнения, что я успею дотянуться и проживу потом хотя бы до конца разговора. Хотя версию епископа я уже слышал. Только пока не в курсе относительно его планов о моей дальнейшей судьбе, об этом бывший хозяин кабинета мне рассказать позабыл. Но что-то мне подсказывает, что он больше ничего не решает.
Эльф поднялся из кресла и мне сразу пришёл на ум хищник из одноименного фильма. Выглядел он, конечно, совсем по-другому, но все его повадки кричали, что отличий не так уж много.
– Если этот подходит по всем пунктам, – эльф уставился на инквизитора, – значит, есть и другие? Которые подходят. Есть?
Я уже научился замечать некоторые нюансы в поведении инквизитора – ему очень не хотелось отвечать, но и соврать он почему-то не мог.
– Есть.
– Сколько?
– Мы нашли двоих. Я слышал, епископ Сорфио хвастался парочкой кандидатов.
Эльф подошёл к окну.
– Церковь сошла с ума. Все кардиналы в этом участвуют?
Епископ недовольно засопел. Видно, ему не слишком пришлись по душе слова эльфа.
– Я знаю о трех. Эмилио, Эдуардо и Клаус фон Бролле.
Эльф обернулся.
– А этот-то как к вам угодил? Фон Бролле всегда был солдафоном, им и останется. Ну ладно, земляки всегда договорятся, это я понимаю. Зачем им Клаус?
– За ним сила, – пожал плечами отец Тук. – Армия в смутные времена нужнее, чем правила чтения святых текстов.
Эльф кивнул, заложив руки за спину.
– У Эмилио с опытными людьми всегда все было в порядке, – заметил он.
– Инквизиция – не армия, – возразил епископ. – Мы талантливые одиночки, умеем действовать в группе, но дай нам щит и поставь в строй – любой солдат даст фору.
– Так уж и любой?
– Ты понял, о чём я, – твёрдо сказал инквизитор и эльф согласно кивнул.
Мне стало страшно. О таких вещах не говорят при посторонних. Или говорят, но только в одном случае. Я никогда не был дураком, чтобы не понимать этого. Старушка с косой вот-вот постучит в мою дверь. Тем более теперь, когда епископ признался, что у него есть и другие кандидаты на роль всемирной страшилки.
– Короли тоже не будут сидеть в сторонке, – заметил эльф задумчиво. – Двоих не удержит ваша воля. Да и остальные попробуют ухватить свой кусок.
– Кардиналы в курсе, – согласился с ним инквизитор, – но нас не хватит, чтобы контролировать всех.
– Вам и не дадут, – жёстко сказал эльф. – Когда мир может вот-вот рухнуть, правила мирного времени не работают.
Он вздохнул, потер подбородок и вернулся в кресло.
– Теодор, ты давно меня знаешь, – начал эльф, но инквизитор его перебил, и было в его жесте не меньше властности и жесткости.
– Рэль, давай без этого, – раздражение било через край в его голосе. – Если не хочешь начистоту, то не стоило заводить разговор. Да, я подсунул твоим людям того парня с девкой, чтобы вывести его, – он кивнул в мою сторону, – из-под удара. У меня были на парня планы. Но ты каким-то образом меня переиграл. Я признаю это и готов договариваться. Можешь забрать себе рог, но я хочу, чтобы ты оставил этого мальчика мне.
– В качестве одного из кандидатов? – уточнил эльф, пряча усмешку.
– В каком угодно качестве, – буркнул инквизитор. – Я уже сообщил о нем Эмилио. Не хочу, чтобы этот старый хрыч спустил на меня всех собак за то, что я упустил его. Ты уже получил головы своих врагов.
– Эти дети не причастны к осквернению тел моих сородичей, – заметил его собеседник. – А вот он, – опять жест в мою сторону, – очень даже!
Я внутренне похолодел. Если они не договорятся, меня вполне могут отдать эльфам. Что они там со мной сделают, одному богу известно, вернее трем богам.
– Тем не менее я вынужден настаивать, – упрямо сказал отец Тук. – Он мне нужен.
Эльф хмыкнул и улыбнулся, отчего у меня по телу побежали мурашки. Эта улыбка мне совсем не понравилась. Как и его аура, закручивающаяся бешеным смерчем, а затем меня еще раз окунули в эмоции, чтобы я в очередной раз убедился в поговорке: век живи – век учись. Желания Крысы по сравнению с мыслями князя, что сарай в сравнении с небоскрёбом – раздавит в лепешку один вид возносящейся в непредставимую высь махины. Мне сделалось жутко, но, что удивительно, при всем своем желании, я не мог отключить восприятие, чувствуя давление ауры эльфа и его отношение ко мне постоянно.
– Давай-ка начнём сначала, Теодор, – спокойным голосом сказал эльф. – Не мог бы ты рассказать, что именно ты сообщил в Конгрегацию?
– Зачем?
– Теперь настаиваю я, – непреклонно произнёс эльф. – Припомни, пожалуйста, слово в слово.
– Тут и помнить нечего. Я отписал, что нашел ещё одного.
– Это все? – уточнил эльф.
– Да.
Князь, а сейчас передо мной сидел именно он, а не эльф по имени Аэларэль, с усмешкой смотрел на меня, заставляя дрожать, осиновый лист на холодном осеннем ветру. В то же время он работал лучше клея «момент», пригвоздив меня к полу.
– Тогда позволь тебя спросить, что бы ты сделал, если бы нашёл настоящего Убийцу, который не просто «подходит по всем параметрам»? – эльф не сводил с меня глаз.
Происходящее нравилось мне все меньше. Да чего говорить, мне вообще ничего не нравилось, что происходило со мной в последнее время. А еще я догадался, куда клонит князь.
Инквизитор перевел на меня удивлённый взгляд и в его глазах медленно, по капле начало проступать совсем другое чувство.
– Не думал об этом, – медленно ответил он, буравя меня глазами, словно пытался отыскать этикетку, на которой написано, кто я на самом деле.
– А ты подумай, – посоветовал ему эльф. – А я пока расскажу вам одну историю. Хотя постой. Скажи, на какие приметы тебе велели обратить внимание.
– Особые способности, необычайная живучесть и странности в поведении, – сказал инквизитор. – Все.
Князь Аэларэль, не мигая, смотрел на меня.
– Я, пожалуй, добавлю ещё одну, – медленно произнес он. – Убийца не оставляет следов. Нигде. Даже самые могущественные артефакты не в состоянии нести на себе слепок его души. Но даже если каким-то чудом удастся ее увидеть, даже самым опытным Чтецам Душ не под силу его обнаружить. Его душа, словно зыбкий туман, проливается сквозь пальцы. Когда смотришь на нее, понимаешь, что она похожа на мираж в пустыне – сколько ни вглядывайся, она всегда разная. Она меняется, переходя из одного цвета в другой, плывет, словно воск в руках, ее очертания нельзя зафиксировать.
Ты спрашивал, как мне удалось найти его в толпе, когда Чтецы указали на тех двоих? Очень просто. Я знал, что искать. Этот человек, словно булыжник среди бриллиантов, его душа не горит, не пылает костром, как у тебя или меня. Она подобна черной кляксе на белом пергаменте. Она есть, но затаилась, ждёт удобного случая, чтобы залить чернотой весь мир. И только единицы умеют читать настолько, чтобы отличить буквы от ее неведомого узора, – он замолчал, его немигающий взгляд остановился в нескольких сантиметрах от моего лица. Я почувствовал горячее дыхание, прерывистое дыхание. – Я умею. Хочешь знать, откуда, Убийца? – прошипел он.
Как противиться этому дикому напору? Мне пришлось кивнуть. В моей голове все окончательно перепуталось: души, ауры, Чтецы. Они тоже видят эмоции? Или мы говорим о разных вещах?
– Мне больше пяти тысяч лет! – эльф буквально выплюнул эту чудовищную цифру. – Я пережил два твоих воплощения! – я почувствовал, как ноги отрываются от пола и нечеловеческая сила швыряет меня через весь кабинет.
Кажется, обошлось без переломов. Мысли медленно возвращались, словно перепуганные воробьи. Вместе с ними я обрел способность определять положение тела в пространстве. Большому кораблю – большое плавание, силе эльфа мне противопоставить нечего, не противник я ему, даже плюнуть в макушку и то не успел.
Раскрыв глаза, я убедился, что в покое меня не оставили: князь стоял надо мной, словно фонарный столб над урной. Так себе сравнение, но на большее я пока не тяну – весовые категории разные.
– Если я попытаюсь вспомнить, сколько друзей мне пришлось проводить за грань, прежде чем нам удалось уничтожить таких, как ты, – совершенно спокойным голосом продолжил эльф, – то я вырежу тебе сердце прямо сейчас. Тебе не скрыться от меня, как не удалось и тем двум до тебя! С каким же наслаждением я бы выпотрошил твое никчемное тело и разорвал душу в клочья!
Я смотрел в глаза существу, число лет которого превышало сознательный возраст всей земной цивилизации, и думал не о том, как бы побыстрее сдохнуть, чтобы не доставлять ему удовольствие. Вовсе нет. Вся моя сущность зацепилась за оговорку в словах эльфа. Не выпотрошат! По какой-то причине ему мешает это пресловутое «бы»! Спасительное и такое родное! Мне вдруг вспомнилась поговорка про рот и огород. Но рисковать и злить длинноухого – увольте!
– Ты уверен, что этот юродивый – тот самый Убийца? – между тем деловито поинтересовался отец Тук, словно буря, только что отгремевшая в его кабинете, его нисколько не тронула. – Ошибки быть не может?
– Представь себе толпу людей, – вместо ответа промолвил эльф, – каждая душа светится, полыхает. Ты можешь прочитать любую. Если запомнить структуру, то, где бы человек ни находился, Чтец отыщет ее. Потому что к каждой из искорок ведёт своя дорога. Душа откликнется, если умеешь звать. И только у одного отсутствует нить. Нет структуры, даже если ты сможешь запомнить слепок, в следующую секунду он уже другой, и в следующую. И так без конца.
Отец Тук радостно хмыкнул.
– Получается, что мы нашли Убийцу, – он выжидающе посмотрел на князя, который к этому моменту вернул на лицо маску безмятежности.
Если епископ с князем, выяснив мою подноготную, почему-то успокоились и принялись усиленно играть в гляделки, моя душа рвала и метала. Стоило убедить себя, что все это старые, страшные сказки, как судьба делает крутой поворот и из обычной подставной фигуры двигает в дамки.
Так я на самом деле Убийца?! Человек, чьим именем пугают не только детей и взрослых, но и царей, императоров и визирей?! Виновник миллионов жертв и океанов пролитой крови. Разрушитель устоев, гроза стабильности и вершитель судеб. А кто спрашивал меня, хочу ли я всего этого?
Что бы я сделал, знай с самого начала, что мне уготовано разрушить этот мир до основания? Как бы я поступил? Покончил с собой?
Я прислушался к себе. Внутренний голос помалкивал, никаких тебе «ты, как хочешь, а я пошел». Да ничего подобного! Жил бы себе и жил, в конце концов я сам хозяин своей жизни. Всякие там предназначения для бородатых мужиков, которые шарахаются от черной кошки, если та перешла дорогу. Я современный человек, пусть и в глуши, но действовать по указке и тупо плестись на заклание не намерен!
– Хочу слова! – я отлип от стенки, бросаясь в омут головой. Терять-то все равно ничего. Мне не привыкать, я уже тертый калач.
Опять на меня льется немое изумление, обильно приправленное презрением. Но я был готов, и потому проигнорировал недовольство обоих: и кислую мину на лице епископа, и опасное предостережение князя Аэларэля.
– Хочу отметить, что вплоть до сегодняшнего дня меня заставляли собирать проклятых улиток, били, морили голодом, продали, чтобы через пару дней я чудом избежал смерти просто потому, что мне посчастливилось оказаться в ненужное время в ненужном месте. Но и на этом мой ангел-хранитель не успокоился, меня опять били, грабили, пытали и обманывали! – на одном дыхании выдать не получилось, но у меня и впрямь накипело. Меня не перебивали: инквизитор провожал мою бурную речь сочувствующим взглядом, а в глубине глаз эльфа появилось нечто, отличное от презрения. – Но, черт меня возьми, если я собираюсь становиться вашим Убийцей! Меня ведь едва не убили, но я готов забыть про это и прожить жизнь обычного человека.
Эльф с недоумением посмотрел на инквизитора.
– Его действительно не убили ни разу?
– Я старался не переусердствовать. Это важно?
Князь Аэларэль не ответил, задумчиво покачиваясь с мыска на пятку.
– Это может оказаться забавным, – наконец вымолвил он, видимо, придя к какому-то решению. – Знаете, какая самая большая проблема у тех, кто живёт, как я, многие сотни лет?
Отец Тук не ответил, но я догадался, что инквизитору не очень-то по душе откровения существа, которое по людским меркам, живет вечно. Живенький старикан все ещё был бодр и из него не высыпался песок, но себя не обманешь. По утрам становится все труднее вставать, болячки больше не заживают как на собаке, а за количеством выпитого приходится следить все тщательнее. Не за горами закат, который ждёт рано или поздно всех нас, но хочется оттянуть этот срок, и чем дальше, тем лучше.
А мне, несмотря на мой возраст и время, в котором жил, приходилось читать умные книги. Так что я догадывался, что гнетет князя.
– Скука, – мне даже не нужно было смотреть на его лицо, чтобы понять, что я угодил в точку.
Эльф некоторое время с любопытством меня разглядывал, как будто увидел впервые.
– Этот юноша, к моему великому удивлению, прав, – эльф вздохнул. – Скука – удел всех, кто разменивает хотя бы пару столетий. После десятка теряешь интерес к развлечениям, после двух тысяч даже война не приносит той остроты ощущений, которая позволяет считать, что ты живёшь, а не существуешь.
– Но вам уже пять! – заметил я.
Эльф улыбнулся, потрепав меня за щеку. Так себе похвала, на мой взгляд.
– Хочешь знать, почему я до сих пор не брезгаю путешествиями по опостылевшему континенту? – он кивнул на инквизитора. – Пусть отец Тук поделиться своими откровениями. Полагаю, он здесь по той же причине.
Инквизитор смерил меня взглядом, в котором плескалось море сомнений. Перед кем откровенничать? Перед юнцом, у которого проросла бороденка из трех волосинок в девять рядов? Или перед тем, кто в будущем может утопить этот мир в крови? В принципе свое мнение епископ так и оставил бы при себе, не будь такого требовательного мычания со стороны князя.
– Политика, – сплюнул он. – Интриги, заговоры, планы и приговоры –занятия, которые не дают покоя, даже когда рука не в силах удержать кубок с вином.
– Теодор, я в тебе ни секунды не сомневался! – расхохотался эльф. – Конечно, политика не дает нам покоя, будоража кровь даже в моем возрасте. И вновь открывшиеся обстоятельства дают мне основание полагать, что у нас есть шанс хорошенько встряхнуть весь этот мир. Теодор, дружище, ты со мной?
Инквизитор кисло улыбнулся.
– В прошлый раз я едва унес ноги.
– Зато есть, что вспомнить.
Князь Аэларэль поудобнее устроился в кресле. Если инквизитор смотрелся в нем, как кукла из набора другого размера, то эльф едва помещался. Может, поэтому отец Тук оказался настолько любезен, что отдал свое место? Другой подходящей мебели для князя просто не смогли подобрать. Не заставлять же такую особу стоять.
А что делать мне? Стоять столбом посреди комнаты я не привык, а другой мебели не было. Поразмыслив, я занял место у окна, облокотившись на подоконник. Тем более этим двоим было все равно.
– Давай-ка поразмыслим, Теодор, – задумчиво протянул Князь, поглаживая подлокотник. – Что нам даст Убийца, живой, – эльф внимательно пробежался по мне глазами, – и почти невредимый.
– Кто бы чего ни говорил, мы знаем, что настоящий у нас.
Князь согласно кивнул.
– Уже что-то, но недостаточно. Какие у тебя планы на кандидатов?
– Услать на какую-нибудь заставу под пригляд моих людей, если без лишнего шума не получится убрать подальше от посторонних глаз.
Князь отрицательно покачал пальцем.
– Так ты и сделал бы, если бы этот ни оказался настоящим.
– Тем более нужно его убрать! – повысил голос инквизитор. – Этого уж точно никто не будет искать.
В воздухе явственно пахнуло тленом и выворачивающим наизнанку запахом гноя. На языке проступил металлический привкус крови. Следы от ожогов хоть и почти затянулись, вызвали в памяти безумную улыбку Крысы и его ауру, обволакивающую меня и не оставляющую ни единого шанса остаться в своем уме.
Да пусть лучше меня прирежут прямо сейчас!
Я уже было бросился в свой последний и решительный бой, как…
– Стоять! – взревел инквизитор, словно раненый слон.
Контузило меня что ли? И мысли какие-то отстраненные, словно и не мои. Несмотря на резко подскочивший в моей крови градус ненависти, какая-то часть меня сейчас уважительно цокала языком – такой крик и горящую бабу остановит и коня заодно, что уж говорить обо мне?
Князь заинтересованно наблюдал за сценкой неповиновения. Надо заметить, наблюдал внимательно.
– А я уж и забывать начал твой… – он на секунду задумался. – Ты сам-то как называешь свой трубный глас? Будь мне на сто лет поменьше, тоже бы в истукана превратился. Зачем парня пугать?
– Распустились тут, – рявкнул в ответ отец Тук, но уже на порядок тише. – Позволять себе стали слишком много.
Эльф и ухом не повел, старик мог выбить окно своей иерихонской трубой, а тому хоть бы хны, даже не дернулся.
– Теодор, ты не так уж и стар, – эльф, похоже, знал, как зацепить епископа. Разговоры про возраст не доставляли ему удовольствия. – Мог бы сообразить, что парня нельзя задвинуть в столь любимый тобой каземат и забыть про него. Другая судьба, не стоит об этом забывать. Рано или поздно он выберется оттуда и обязательно шагнет на путь, ведущий к разрушению этого мира. Я не знаю, как это произойдёт, но произойдёт непременно, как то, что меня зовут князь Аэларэль.
– И что мне с ним, таким распрекрасным, делать? – не сдавался инквизитор.
– Держать, как можно ближе, ни в коем случае не отпускать.
– Зачем он мне сдался? В инквизиторы его предлагаешь взять?
Князь пожал плечами.
– Почему бы и нет? Ты ведь и сам решил начать свою партию? Сделаем так: я не буду тебе мешать.
Отец Тук на секунду потерял дар речи. Он довольно часто хлопал глазами, и, как выброшенная на берег рыба, разевал рот.
– Ты не волнуйся, – князь перегнулся через весь стол, что даже с его ростом было нелегко сделать, и похлопал епископа по руке. – В твоём возрасте это вредно.
Минут пять я изображал из себя гардину, потом прикидывался подпоркой для подоконника. Даже если меня не убьёт эльф, опасность-то ни в коем разе не миновала, – со мной точно расправится отец Тук. Как ещё можно поступить со свидетелем твоего унижения? Нужно его тоже чем-нибудь подколоть, тогда смерь приму лютую, но быструю.
– Ты предлагаешь сделать из него инквизитора?! – воскликнул он с изумлением, хотя я помнил, как он, не далее чем несколько дней назад фактически сделал мне аналогичное предложение. – Ты не понимаешь, что говоришь, – наконец отец Тук настолько пришёл в себя, что смог говорить. Почти спокойно. – Я не могу своей волей взять его в инквизиторы. Да что там его, даже если бы в нем было два метра роста, и он размахивал мечом, как бог, все равно не смог бы. Дорога в инквизиторы лежит через Семинарию. И даже если каким-то чудом он осилит языки и Божье Слово, то я не вижу возможности пройти Испытание оружием. Чем он будет биться? Своим горбом? Кривыми ногами?
– Меня это не касается, Теодор, – спокойно сказал князь. – Но это одно из условий, от выполнения которых зависит будущее.
– Мое? – бесстрашно влез я в разговор двух небожителей.
– И твое тоже, – князь Аэларэль повернулся ко мне, и тут я ещё раз умудрился взглянуть на его ауру.
Вам когда-нибудь доводилось слышать выражение «чернильная тьма»? Мне довелось его увидеть своими глазами. Вязкая глянцевая поверхность поблескивала всеми оттенками ненависти. Кажется, ее даже можно было потрогать. Готов поклясться, что мне не прошло бы это даром. Протуберанцы черного солнца над головой князя словно чувствовали мое присутствие, разворачивая ломкие нити неправильной формы в мою сторону. Самое страшное, я физически не мог убрать видение. Взгляд так и притягивал безумный танец смерти. Моей смерти. Нет, не хочу я оказаться в его власти. За пять тысяч лет можно придумать такие пытки, что мне в мои двадцать три не приснятся и в страшном сне. Неужели скука действительно превыше ненависти, мести? Оставалось только надеяться, что это так.
Видимо, эльф прочитал что-то такое в моих глазах.
– Ты сказал, что все, что тебе нужно, – это спокойная жизнь, – он потер подбородок, словно еще сомневался в своем выборе. – Так вот. Твоя спокойная жизнь лежит в рядах инквизиции. Как ты это сделаешь, меня не интересует. Сроку тебе – год, начиная с сегодняшнего дня.
Отец Тук хрюкнул, но промолчал.
– А тебе старина, доверяю принять этого птенца под свое широкое крыло, – почти весёлым голосом продолжил эльф, обращаясь к инквизитору. – Ты ведь еще надеешься на мою поддержку в Совете, не так ли?
Отец Тук стремительно покраснел, как варёный рак.
– Конечно, я знаю о твоем скромном желании занять кресло Кардинала Конгрегации, – заметно князь. – И ты можешь полностью рассчитывать на мое слово. И, кстати, не только слово. Только не вздумай начать свою собственную игру, такая затея добром не кончится.
Мы все помолчали.
– Вы оба, надеюсь, меня поняли? – князь вопросительно изогнул бровь. Дождавшись невразумительного бурчания со стороны епископа и моего бодрого «да», он сложил руки на колене, закинув ногу на ногу. Удовлетворенно улыбнувшись, он продолжил. – Кроме этого парень принесёт мне клятву…
Вроде бы краснеть дальше было некуда, но епископу удалось удивить даже Аэларэля.
– Ты против?!
– Нет, но… – смущенный отец Тук производил гнетущее впечатление. И краснеть, как девица на выданье, ему тоже не очень к лицу. – Он уже… мне…
Смущению священника не было предела, поэтому он так и не смог разборчиво закончить свою оправдательную речь. Впрочем, князь довольно быстро понял, что хотел донести до него собеседник. Выслушав сбивчивое бормотание епископа, князь расхохотался.
– Ай, да старик! – он хлопал себя ладонью по бедру и от души веселился. На какое-то время поблекла даже аура над его головой. – Вот пострел! Ну надо же, и тут подсуетился.
Они, должно быть про ту самую клятву, которую я почти в том же виде прочитал в книгах там, на Земле. Помните – робот не может причинить вред человеку? И так три раза в разных вариациях. В моем случае работает странно, когда я решил проверить, обнаружил, что не в состоянии преодолеть лишь прямой запрет. Во всех остальных – делай что хочешь. Только епископ об этих нюансах не в курсе, и пусть так и останется. Лишние знания ни к чему.
– Ну ладно, пусть будет без клятвы, – уже без улыбки закончил князь Аэларэль. – Так даже интереснее. Давненько мне не удавалось так хорошо разогнать скуку. Теперь, что касается наших дел. Вы оба должны кое-что уяснить. Наша сделка действует до тех пор, пока про него, – быстрый кивок в мою сторону, – ничего не знают. Детали мы обговорим чуть позже.
– Зачем я вам нужен в инквизиторах? – задал я вопрос, который мучал меня, когда пошёл серьёзный разговор. Сам я, конечно, уже давно наметил для себя этот путь, но одно дело, когда ты следуешь за своим желанием, другое – когда тебя усиленно подталкивают к нему другие. – Какой от меня прок?
– Вопросы правильные и своевременные, – похвалил князь, а затем добавил: – Тем более не одному тебе интересно послушать ответ.
Отец Тук к тому времени уже постарался принять свой независимый и язвительный вид. Он жестом показал, что готов слушать.
– Понимаете ли вы или нет, но появление Врага, как это ни удивительно звучит, ничего не изменит. Размеренная жизнь и спокойствие – лишь видимость для большинства обывателей, которым нужно лишь сытно поесть, в конце недели опрокинуть в кабаке законную кружку пива и на утро проснуться под крышей над головой, – князь холодно улыбнулся.
Помедлив, он заметил, что есть те, кто понимает и видит дальше собственного носа. Они давно рыщут по континенту в поисках силы, способной устоять в момент бури. Если бы кто-нибудь изучал историю прошлого появления Убийцы, то для него не явилось бы секретом, что его появление будет лишь предлогом для многих. Кому-то нужен настоящий Убийца, и он готов пойти за ним, лишь бы ему сказали «если будешь со мной, ты не сдохнешь, как все остальные». Более прозорливые и деятельные собирают кандидатов, чтобы в один прекрасный момент выступить под знаменами символа изменений, но оставить за собой всю полноту принятия решений. В этом случае достаточно прикрываться ничего не значащими личностями и творить историю у них за спиной. Другие не готовы примкнуть ни к тем и ни к этим, потому что не хотят подчиняться кому-либо. Им бы возможность пограбить, наловить побольше рыбы в мутной воде. Королям под шумок подавай новые территории – кто откажется от еще одной области, ведь это новые люди и новые налоги. Там, глядишь, можно пробить выход на побережье, а это порт, торговля и все те же деньги. Бароны, графы и прочая рыба поменьше тоже не останутся в стороне и пойдут за своим куском пирога. И каждый уверен, что он будет первым, уж ему-то повезёт наверняка.
– Церкви в такие тяжёлые времена придется туго. Пожалуй, похуже многих, – князь посмотрел на священника.
– Мы держим руку на пульсе, – возразил отец Тук. – Совет разослал своих представителей во все крупные страны. Мы предупредили правителей, что не потерпим…
– Вот-вот, – хмыкнул эльф. – Это понятное желание всех контролировать. Но чем туже вы сжимаете узел, тем громче будет треск, когда мешок порвется. И кое-кто из кардиналов это понимает, потому и ищут похожих на Убийцу людей. Им тоже будет нужен символ, только пока они и сами не понимают, зачем: то ли для того, чтобы встать под его знамена, то ли сжечь в назидание.
– Вы не ответили, зачем нужен я, – мне пришлось напомнить эльфу о своём вопросе.
Князь Аэларэль вздохнул.
– Что ты умеешь?
Я сначала не понял вопроса, но потом догадался.
– Речь ведь идет о способностях, недоступных обычным людям? Магия?
Князь впервые досадливо скривился.
– Маги, – сказал он задумчиво, – извечная головная боль Церкви, возмутители спокойствия, нарушители запретов, кость в горле Церкви. Все время, что я прожил на этом свете, Церковь и маги делили мир, но так и не пришли к взаимному сосуществованию.
– Они еретики! – попытался перебить князя епископ, но неудачно.
– Не забывай, с кем говоришь, – холодно произнёс эльф и над столом стали вспыхивать разноцветные круги. Когда круги сложились вместе, символ загорелся ярким синим цветом и заискрился, как бенгальский огонь. Князь смоделировал в воздухе символ трёх богов. – Мы просто служим богам по-разному.
Он посмотрел на меня.
– Убийца не является магом в полном смысле этого слова. Он не может изучать заклинания и совершенствовать их. Ему не удастся увеличить силу или уменьшить ее. Он пришёл в этот мир с определёнными способностями, что не имеет к магии никакого отношения, но для простолюдинов не будет иметь значения, пользуется ли человек своей энергией или воплощает простое желание. Магу приходится учиться, запоминать, изобретать, Убийце нужно только захотеть и пожелать. Твой предок, например, мог взглядом сжигать города, но так и ни разу не сладил с обычной свечкой.
– Те, кто идёт за Убийцей, на самом деле следует за его способностями? – предположил я.
Князь несколько раз соединил ладони, изображая пародию на аплодисменты.
– Какие способности есть у тебя?
Я замялся. Мне было особенно нечем похвастаться. Спасибо Васе за заботу.
– Я выжил, когда меня укусила змея, – начал я издалека.
– Вам не страшен ни обычный яд, ни чьи-либо укусы. Чихнете раз-другой и все, – спокойно заметил князь. – Что-то более существенное?
– Я вижу, когда мне врут, – вздохнул я, а потом добавил, – если прикасаюсь к человеку. И у меня очень хорошая память.
– Он изучил язык за три дня, – заметил епископ.
– За три дня? – князь хмыкнул. – Насколько хорошо?
– Ну, – скорчил гримасу епископ. – Не слишком. Даже, я бы сказал, так себе.
– Это все, – закончил я.
– Все? – растерялся князь и как-то беспомощно посмотрел на епископа. – Это точно?
– Мы больше ничего не нашли, – пожал плечами отец Тук. – В нем нет ни капли магии.
Князь ошеломленно переводил взгляд с меня на епископа. Но мне тоже нечего было добавить. Раскрывать свой секрет про ауры я не собирался. У меня должно было остаться хоть что-то, о чем неизвестно больше ни одной живой душе.
– Да-а, – протянул наконец князь, почесав затылок, как маленький мальчик. – Прямо скажем, не густо. Вставать под такие знамена – риск, прямо скажем, серьёзный. Ты хоть понимаешь, что, скрыв твое появление, сильно рискуем, и нас ждет костер, если узнают о нашей связи? Церковь даже не взглянет на прошлые заслуги, а костер заложит даже больше обычного.
Вопрос не в студию, а прямо ко мне. Конечно, я догадывался, что не только я буду играть на их стороне, но и в случае чего они бронируют место в моей команде, и заговорщиков не погладят по головке, несомненно, им сильно не поздоровится, если обман раскроют, а они собираются стать именно заговорщиками. Другой вопрос, зачем им ставить под удар собственные жизнь и карьеру, и на него я вряд ли услышу ответ. Но меня больше всего волновала собственная судьба.
– Хочешь, проверь его ещё раз, – предложил вдруг епископ. – У нас нет магов, а амулет мог и ошибиться.
– Ваш амулет? – с сомнением сказал князь. – И часто он ошибается?
– Не помню, – буркнул епископ.
– И я не помню, – заметил князь. – Ладно, давай попробуем. Подойди ближе, – велел он мне. – Обещаю, будет неприятно.
А что, кто-то может пообещать приятное?
Я повиновался, застыв столбом в шаге от эльфа. Так близко он казался еще больше и выше, глыбой нависая надо мной.
Эльф взмахнул руками и что-то пропел. В затылок кольнуло иголкой, но и только. Напряжение чувствовалось физически. Ожидание боли угнетало гораздо сильнее самой боли. Скорей бы уже.
Ничего не происходило. Может, стоило зажмуриться и не смущать человека? Я постоял ещё немного. Поднял глаза наверх и увидел сильно побледневшее, озабоченное лицо. Если бы я не был уверен, что такого просто не может быть, предположил бы, что на лбу эльфа выступила испарина. Князь растерянно смотрел куда-то в сторону. Рискнув бросить взгляд на его ауру, я остолбенел.
Простите, но где черный цвет? Где шипастое солнце древнего убийцы и жадно тянущиеся в мою сторону отростки? Абсолютно розовое облако с краями из белого пуха окутывало голову эльфа, выдавая его сильнейшее изумление и нешуточный страх. Я первый раз видел столь насыщенный и четкий розовый цвет. Что же касается белого, то его появление вообще не поддавалось моему разумению. Что же он увидел?!
– Теодор, когда вы его проверяли, не заметили никаких странностей? – наконец спросил князь, поглядывая на меня с непонятным выражением.
