Владимир Валерьевич Комарьков
Хроники Арли. Книга 1. Где я?
– Смотри-ка, дружище, все, как один!
– Ещё бы, – Оррик тоже обвел взглядом съежившихся людей. – У такого учителя не может быть по-другому.
Иногда мне приходит на ум, что театр в лице инквизитора понес большие потери. Тупого солдафона Оррик изображал с изумительной достоверностью.
– Ты и ты, – не глядя, Ридо ткнул пальцем куда-то в сторону кучки новобранцев. – Мечи в руки и в круг.
Тут-то до меня и дошла ошибка, которую я допустил по неопытности. Куча дерева, которую мой глаз профана принял за обыкновенную поленницу, оказалась оружейной стойкой. Когда двое обреченных со скоростью курьерского поезда ринулись к ней и разобрали себе по мечу, мне оставалось только с широко раскрытыми от изумления глазами наблюдать, как новички с превеликим трудом орудуют телеграфными столбами. Ну или их средневековыми собратьями как минимум. Какое уж тут изящество движений? Устоять бы.
– Если бы Оррик вздумал драться таким мечом, – не глядя на меня, сказал Ридо, – того молодчика унесли бы через минуту с проломленной головой и переломанными руками-ногами. А так всего лишь разрезанная рубаха и потрепанное самолюбие.
– Вряд ли моя наука пойдёт ему впрок, – Оррик состроил унылую гримасу.
Ридо повелительным взмахом руки поменял истекающих потом бойцов.
– У нас всегда есть шанс исправить ошибку, – его красноречивый взгляд говорил сам за себя.
Оррик ещё раз пожал плечами и махнул Ридо.
– Давай, дружище, мы пойдём, а ты смотри, не умори своих, – он хохотнул. – Уж больно ты с ними крут.
– Больше пота – меньше крови.
На том мы и расстались.
– Сколько лет его знаю, столько он возится с молодежью, – Оррик вышагивал по улице, положив ладонь на рукоять меча. – И не надоело ему.
Мне сказать было нечего. Мои мысли все больше крутились вокруг предстоящего приезда эльфийского князя. Если тот, кого я встретил в лесу, оказался настолько высокомерной сволочью, то что говорить про целого князя?
Раньше я полагал, что в немалой степени удачлив, хотя и никогда не полагался на случай. Время, проведенное в Арли, приучило меня к тому, что мои планы всегда исполняются, но не так, как я задумывал изначально, прямо как с прогнозом погоды, ей-богу. Другими словами, мне очень хотелось поверить епископу, но все мое существо кричало, что прогулка по парку не для меня. Не тот вариант.
– Оррик, есть серьёзный разговор, – я остановился, попридержав бодро шагающего инквизитора. – Где можно поговорить без свидетелей, чтобы никто не мешал?
– Надолго? – Оррик обернулся.
– Не знаю, – честно ответил я. – Как-то все запуталось. Нужен совет умного воина.
Оррик понимающе усмехнулся.
– Есть одно место, но советы на голодный желудок я раздаю плохие, – предупредил он.
– Мне не нужен плохой советчик, – успокоил его я.
– Тогда стоит наведаться к мастеру Фроду.
– Это шутка что ли? – изумился я. – Да нас на порог не пустят!
Пришла очередь Оррику таращить глаза на меня.
– Да с чего ты взял? Мастер Фрод – жадная скотина, но тупым его назвать сложно. Он встретит нас с распростёртыми объятиями и бесплатно угостит пивом, а потом попытается содрать денег, но уже по-божески, не слишком наглея, – Оррик фыркнул. – К тому же, кому придёт в голову выгонять инквизитора? – он с сомнением посмотрел вниз на меня. – Или даже двух.
– Уверен?
– Как и в том, что сегодня подходящий день для бочонка холодного пива, которым славится трактир этого пройдохи. Кроме того, у него имеется подходящая комната, защищенная от любопытных глаз.
– А ушей? – спросил я, все ещё сомневаясь.
– А уши мы обрежем! – оскалился Оррик, так что от нас шарахнулись в стороны два то ли крестьянина, то ли работника – по одежде я их пока не различал.
Глава 14
Три дня назад город всколыхнуло известие о появлении некоего посланника, которого молниеносно сопроводили прямиком к епископу. Еще через полчаса мой личный инквизитор и напарник по совместительству сообщил мне пренеприятное известие: Рогон почтит своим присутствием князь Аэларэль, глава эльфийского дома Морохир Л'Муиликор, что в переводе с эльфийского лично для меня означало, что приближаются мои самые большие неприятности.
Вы жили когда-нибудь при полной неопределённости? Можно ходить на работу, целовать любимую, звонить родителям, а вечером ничего не вспомнить. Потому что все это мы делаем по инерции, привычка – великая вещь! Большинство людей, если они не росли с вами, не знают вас как облупленного, даже не поймут, что что-то не так. А все просто: мысленно вас нет среди всех этих людей.
Глухая, тянущая боль засела где-то справа под ребрами и выгрызает вас изнутри. Знающие люди тотчас заметят: вот он не улыбнулся в ответ на старую шутку, а теперь пропустил между ушей сногсшибательную новость. Особенно участливые норовят потрогать лоб: не заболел ли ты, часом, друг? Конечно, заболел, вот только лекарства от этой хвори не помогают – имя болезни «неопределённость».
Вот и я не знал, что ждёт меня спустя эти три дня. Человек-план, сидел в трактире и не знал, что ему делать. Все события, происходившие со мной в мире меча и магии (хотя о магии я до сих пор только слышал), убеждали меня в том, что план – несусветная роскошь. Результат любого моего действия кардинально отличался от запланированного, приводя к неожиданным последствиям.
Невозможность рассчитать свои шаги даже на неделю вперёд выводила меня из себя до такой степени, что к концу второго дня я надоел даже себе самому. Что же говорить про инквизитора? Уже на исходе первого дня он с чувством посоветовал мне как следует напиться.
– Это поможет мне забыть про неприятности? – усомнился я.
– Это заткнет тебя на некоторое время и даст мне сил продержаться ещё пару дней, – в сердцах сказал Оррик. – Или, клянусь, я убью тебя, а потом с облегчением приму любую епитимью, которую на меня наложит епископ.
Его слова заставили меня призадуматься. Все оставшееся время я старался исполнить пожелание епископа и не привлекать к себе внимание. То, что при этом страдал Оррик, я, конечно, в расчёт не брал – может и потерпеть, не сахарный. Но как, простите, прикажете не выделяться из толпы в городе, где всего-то чуть больше полутора сотен домов и один монастырь с ратушей?
– Слушай, – у меня возникла идея, которой я решил поделиться с инквизитором. – А что, если на время пребывания этого проклятого князя просто уйти из города?
Мысль показалась мне не лишённой смысла. Так я убью двух зайцев: не маячу на глазах у его свиты, которая абсолютно точно будет совать свой нос во все щели, и займу свой воспаленный предположениями мозг какой-то иной деятельностью.
– С ума сошёл? – Оррик посмотрел на меня как на настоящего умалишенного. – От кого скрываться вздумал? Город давно перекрыт, все дороги под контролем людей князя. Попытка выйти из него надолго с гарантией означает личную встречу с ушастыми. А даже Крысе найдётся, чему поучиться у этих высокомерных выродков.
Вот это новость! Все дороги под наблюдением. Час от часу не легче.
– И что делать? – обречённо произнес я.
Оррик задумался и минуту ковырял глазами закопченный потолок трактира. Из-за стойки за его рукой с полупустой кружкой внимательно следили голодные глаза смышленого пацана, которого мастер Фрод приставил персонально к нам.
Оррик оказался прав, когда уверенно заявил, что двери трактира распахнутся пред нами с особым гостеприимством. Наш конфликт вылился только в настороженный взгляд, который трактирщик бросал изредка в мою сторону, и особым обслуживанием, которого не удостоился никто в зале.
Смотреть на его ауру оказалось излишне – мастер Фрод нас откровенно боялся и не скрывал своего чувства, особенно стараясь угодить Оррику. На меня падала тень настоящего инквизитора, заставляя трактирщика смотреть в мою сторону с определённой опаской. Впрочем, меня его отношение вполне устраивало.
– А ничего не делать, – выдал наконец Оррик. – Глупостями не занимайся, пиво греется, не хорошо это. А сделать ты все равно ничего не сможешь. Совет и короли сдали этот город с потрохами, выторговав что-то себе взамен. Твои проблемы их не интересуют. Даже если нас всех тут на ремешки пустят, никому до этого дела нет. Ну, может, тогда ещё каких-то уступок попросят, но тебе-то от этого уже не холодно и не горячо.
– Обнадежил, – слегка опешил от его откровенности я.
– А чего скрывать? Нам за это не платят.
– Да-да, эту присказку мне уже приходилось слышать.
Ну, вот опять от меня ничего не зависит. Кто-то где-то решил все за меня, распорядился моей судьбой, не спрашивая владельца. И что значат в таком случае мои планы? Пшик! Мое желание против чьего-то слова.
– Оррик, – я посмотрел в глаза инквизитору, – что тебе известно обо мне? Тебе же не запрещено об этом говорить?
– Не запрещено, – согласился тот. – Но, боюсь, тут я тебя разочарую. Я знаю не так уж много.
– И все-таки?
Он хмыкнул, довольно ухнув, выхватывая из шустрых рук пацаненка очередную кружку с шапкой из белой пены.
– Иан, ну что ты пристал? – он отхлебнул из кружки, богатырским дыханием стряхнув всю пену на пол. – Ты хороший человек, наивный, добрый, но мне на это в общем-то наплевать, – мне до смерти хотелось дотронуться до его руки, чтобы понять, говорит ли он правду, потому что аура воина напоминала здоровенный зеленый шар с резко очерченными краями. – Я знаю только то, что сказал мне отец Тук.
– И что же это?
– Он сказал мне: «Оррик, ты можешь сдохнуть сам, но если ты при этом не убережешь этого юношу, тебя достанут с того света, и тебе придётся умирать снова и снова, пока ты ни поймёшь, какую ошибку совершил», – совершенно спокойно закончил он. – Так что заткнись хоть ненадолго и дай мне попить пива в тишине. Этот божественный напиток не терпит суеты и шума.
В этот момент дверь в трактир распахнулась, как будто ее дернули одновременно человек двадцать. В ответ она только жалобно скрипнула, но на ее писк не обратили внимания. На пороге стоял запыхавшийся стражник в стеганой куртке. Копье за ним в трактир не влезло, но и отпускать его человек почему-то не спешил, поэтому сумел войти лишь наполовину. Впрочем, ему хватило и этого.
– Едут! – выдохнул он, казалось, теряя сознание, прочистил горло судорожным кашлем и уже во все горло рявкнул: Эльфы едут!
Несмотря на довольно раннее время (день клонился к полудню), трактир заполняло довольно много людей. В зале столов на сорок пустовала лишь треть. Трактир пользовался популярностью у состоятельной части города, крестьянам хоть и не отказывали в угощении, но их отпугивали цены. В общем, мастер Фрод не бедствовал, обслуживая благородных, которые оказались в городе проездом, купцов с приказчиками и прочий люд, у которого в кошельке водилось серебро, а не банальная медь.
Тем удивительнее оказалась реакция посетителей: все, как один, они повскакали со своих мест. Трактир разом наполнился криками, разорвавшими сдержанный говор за каждым столом. Все люди, толкаясь, бросились к выходу.
В зале остались сидеть только мы с Орриком и еще двое благородных в центре. Оба благообразно одетых господина с любопытством крутили головами, наблюдая за активными действиями у выхода из трактира. Мастер Фрод тихо ругался за стойкой, но и не подумал кого-либо останавливать. Видимо, понимал, что это бесполезно.
Под его ворчание на улице оглушительно затрещало дерево, и дверь превратилась в коврик для ног.
– Что происходит? – довольно требовательно обратился к нам один из благородных, человек с приятным, правильным лицом и холодными глазами. Оррик слегка поправил фибулу и улыбнулся в ответ.
Взгляд благородного потерял резкость, мне показалось, что он слегка растерялся.
– О! Прошу прощения, инквизитор, – он убрал перевязь меча за спину, – здесь темно, я не разглядел, с кем говорю.
– Ничего страшного, – ничуть не менее холодным голосом проговорил Оррик. – Я не на службе.
На этот раз вздрогнули оба благородных. А я ещё раз утвердился в своём решении: если переживу все события, нужно держаться за этих ребят.
– Барон Жотар, – представился говоривший, – мы с моим другом, бароном Гловом, в городе проездом. Застряли тут на неделю, хотя давно должны были быть на пути к побережью. Недавно узнали, что весь шум из-за какого-то убитого эльфа из благородного дома. Ещё раз прошу прощения, ожидание выводит из себя. Особенно, когда никто не говорит, когда все это закончится.
– Я уже говорил, что все в порядке, – повторил Оррик. – А вы, полагаю, скоро сможете продолжать свой путь. После небольшой проверки.
– Проверка? – удивился барон Глов, впервые подав голос. – Кто же посмеет нас проверять?
– Эльфы, полагаю, – спокойным голосом проговорил Оррик. – Кто же ещё?
– Ну что, господа, – барон Жотар кивнул в сторону выхода, – может, и нам посмотреть на этого князя?
Почему-то взгляды всех присутствующих обратились на Оррика, как будто именно его слово окажется решающим. Мое стремление услышать мнение инквизитора мне было понятно – телохранитель вряд ли позволил бы своему подопечному отправиться на потенциально опасное мероприятие. А столь необычное поведение знатных особ вызывало вопросы. Знать опасается священнослужителей или это касается только борцов с ересью? Слишком подчёркнуто вежливо благородные господа обращались к моему приятелю.
– Почему бы и нет, – он грохнул кружкой по столу, широким жестом махнул в сторону пустого проема с обломанными зубами петель. – Иан, расплатишься и догоняй.
Бароны понимающе покивали, побросали на стол по серебряной монете и, подхватив плащи, устремились за Орриком. Инквизитор, неизменно вооружённый до зубов великан, прошествовал на выход, даже не удостоив кивком трактирщика. Когда хотел, Оррик великолепно изображал высокомерие и презрительно кривил губы. Впрочем, почему изображал? Что я о нем знаю? Да ничего! Душещипательную историю о гибели семьи можно держать про запас как раз для такого простака, как я.
Расплатившись за обед, я сунул мастеру Фроду такую же монету, как и оба барона. Правда, одну. Хватит с этого плута и одной. Взгляд, брошенный на ауру трактирщика, подтвердил мои мысли: толстяк меня боялся и ненавидел. Белый в этой мешанине явно превалировал, из чего я сделал вывод, что боятся меня все же больше, чем хотят прибить. Главное, чтобы так оставалось и впредь. Деньги мастер Фрод принял с непроницаемым лицом, стараясь не касаться даже моей руки.
В своей способности находить врагов я в общем не сомневался, а как быть с друзьями? Что-то пока не густо. С этими мыслями я выскочил из трактира, ещё не зная, каким образом буду искать Оррика. В город вели три дороги, какую именно выберут ушастые, я представлял лишь примерно.
К счастью, гадать не пришлось – желающих посмотреть на нежданных гостей оказалось удивительно много. Меня подхватила толпа, не оставляя выбора: идти или не идти. Эльфы выбрали те же ворота, около которых Оррик вытряс из меня душу на виду у всего города. Мысленно я даже одобрил их выбор: самый широкий проход, отличная дорога прямо до центра города, не то, что некоторые, больше смахивающие на калитку заднего входа.
Я переставлял ноги, окидывая взглядом попутчиков: монахи, крестьяне, поприличнее одетые приказчики и несколько благородных – всех нас влекло любопытство. Кому-нибудь из них известно, что нас могут вырезать под корень и получат за это лишь публичное порицание? С каким бы настроением все эти люди шли бы навстречу своей судьбе? И что бы они сделали, узнай, что косвенный виновник происходящего сейчас среди них. Последнее – не вопрос, а мысли про себя. Вслух об этом говорить не хотелось – целее буду.
Три минуты и мы на месте. Городок-то крошечный – все рядом. У ворот не протолкнуться. Сколько может набиться людей в такой город? Человек пятьсот-восемьсот, больше вряд ли – вся эта прорва людей сейчас топталась у ворот, ругаясь, толкаясь, потрясая кулаками и просто разговаривая. Глядя на столпотворение, я прикидывал две вещи: смогу ли найти Оррика и каким образом эльфы попадут в город, если горлышко прохода наглухо замуровано телами любопытных. Что ж, вскоре у меня будут ответы на все вопросы.
В центре толпы мне нечего было делать. Вряд ли затопчут, агрессии в людях не чувствовалось, но с моим ростом все равно ничего не увидишь. Поэтому самым лучшим вариантом я, признаться, выбрал для себя самый спокойный – толкаться в конце и надеяться, что праздник не пройдёт мимо. С другой стороны, внутренняя служба безопасности вовсю сигналила о необходимости соблюдать осторожность. Черт возьми, все это происходит из-за меня, не стоит упрощать нелюдям работу.
Несмотря на то, что епископ уверял, что бояться нечего, мне было неспокойно. Анекдот о вероятности встречи динозавра на улице больше не казался смешным – происходи дело здесь, в этом мире, ящерица точно вышла бы мне навстречу. Надежда на благополучный исход теплилась в груди, я чувствовал ее биение рядом с сердцем. Разум утверждал обратное: эльфийские князья не разъезжают просто так по подобной глухомани без веских на то оснований. Значит, причина есть. К несчастью, я знаю эту причину и должен быть готов к встрече.
Вот только каким образом мне готовиться? Я не самурай, ритуалов, готовящих к смерти, не знаю, поэтому в самом худшем случае меня ждёт костлявая. Проблема в том, что епископ слишком популярно мне все объяснил – для таких, как я, у долгоживущих имеется только один ответ. Имя ему смерть. Будет ли она лёгкой? Большой вопрос, на который никто, кроме эльфов не мог дать однозначного ответа. Но не спрашивать же у них? Вдруг и вправду пронесет?
Толпа, словно поверхность воды, в которую бросили булыжник, заколыхалась. За воротами послышались резкие крики, ругань, быстро оборвавшиеся после щелчков. Крики сменились воплями, толпа колыхнулась вторично, теперь уже от ворот. При этом задние, до которых ещё не дошло, что происходит что-то отличное от того, что они ожидали, напирали на передних. Никогда не любил подобных сборищ – поведение такой массы людей непредсказуемо. Стоит этому организму, состоящему из множества отдельных клеток-людей, почувствовать грозящую ему опасность, как все это кажущееся спокойствие обернётся чудовищным взрывом паники и жестокости.
Моего плеча в этот момент коснулась чья-то рука. Я мгновенно развернулся и увидел обоих баронов.
– Э-э, господин, – по их растерянным взглядам я догадался, что они ещё не поняли, что происходит что-то неладное. К тому же они не знали, как ко мне обращаться – фибула на моем плече отсутствовала, каких-либо других опознавательных знаков тоже не было.
– Господа, давайте повременим с манерами, – быстро сказал я. – Если не хотите оказаться участниками представления, предлагаю, как можно скорее убраться отсюда. Где вы остановились?
– У Греты, – ответил барон Глов, с беспокойством поглядывая через мою голову. – Это в двух шагах отсюда.
– Ведите! – завопил я, услышав, как нарастает крик за спиной. – У нас буквально минута!
Дальше моих знакомых упрашивать не пришлось. Они резво рванули куда-то за угол, но, надо отдать им должное, про меня не забыли. Секунд через пять меня, как раненого, подхватили под руки и довольно живо понесли по улице, расталкивая таких же недоумевающих людей, которые не успели к началу и спешили увидеть хотя бы конец. Нашу троицу провожали удивленными взглядами, но мечи на поясе обоих временных сотрудников медслужбы удерживали прохожих от проявления бурных эмоций.
Спустя пару минут мы оказались на крыльце потрепанного жизнью двухэтажного дома с незамысловатой верандой спереди.
– Это здесь, – барон Жотар поставил меня на ноги. – Но позвольте, не слишком ли мы…
Его перебил вопль боли, исходящий из десятков человеческих глоток. Происходящее у ворот закрывал от нас не один ряд домов, но они не смогли заглушить эти звуки. Честно говоря, я впервые слышал, чтобы так кто-то кричал.
– Что происходит?! – завопил барон Глов.
Я мельком просмотрел ауры обоих, но ничего, кроме полупрозрачной ряби не заметил – они ещё не сформировали свое отношение ко мне.
– Полагаю, желающие посмотреть на прибытие эльфов своего добились, – предположил я. – Нужно попасть в дом. Так безопаснее.
Бароны снимали одну комнату на двоих. То ли у них были проблемы со средствами, то ли ещё по какой причине, я не стал спрашивать. Помещение квадратов на двадцать без каких-либо удобств, две кровати в разных частях комнаты, два шкафа, больше напоминающих сундуки, поставленные на бок, вешалка при входе и циновка на полу. Вот и вся обстановка.
Окна комнаты выходили на сторону веранды, мы сразу бросились к ним, чтобы оказаться свидетелями того, чего я так опасался – народ в панике разбегался подальше от ворот. В таком деле своих не бывает – действуют одни лишь инстинкты. На наших глазах бедно одетый парень споткнулся и, чтобы не упасть, ухватился за руку бежавшего рядом мужчину в кожаной одежде, но без оружия. Его без жалости оттолкнули и на этот раз он не смог удержаться на ногах. Судьба его оказалась печальна – сбили с ног, а потом затоптали. Когда основной поток схлынул, он так и остался сломанной куклой лежать на земле.
В проулке, куда выходили окна дома, словно в объективе, за короткое время пронеслись сотни людей, а через несколько минут показались неестественно ровно двигающиеся высокие фигуры в закрытых накидках. Часть из них передвигалась на лошадях, длинные плащи тяжело свисали на круп животных, закрывая половину. Расстояние не позволяло разглядеть детали, но я был уверен: вот они, эльфы, и, если окажусь прав, нас ждёт незабываемое развлечение.
Третий день добровольного домашнего заточения застыл на середине. За окнами притаился вымерший город. Не ходили по улицам люди, не видно торговцев. Даже стражников и тех след простыл.
Зато рябило в глазах от эльфов. Они бродили между домами и заунывно, почти без интонаций декларировали одно-единственное заявление: «Тот, кто знает хоть что-то об убийстве эльфов, совершенном в лесу в полудне пути от города, должен прийти в монастырь и чистосердечно в этом признаться».
– Вино кончилось, – печально сказал Жотар, пытаясь на просвет понять, осталась ли в бутылке ещё хоть капля.
Без еды, которой, кстати, тоже не осталось, ещё можно протянуть, а как быть без воды? Ее заменяло то самое вино, из последней бутылки которого барон пытался сделать подзорную трубу. Водой здесь жажду не утоляли, она годилась разве что на умывание. Из курса истории я, как и многие мои одноклассники, запомнил интересный факт: вином поили даже детей, хорошенько его разбавив.
– Интересно, долго ещё продлится это беззаконие? – уныло спросил Глов. Вся его суровая невозмутимость пропала уже на второй день, уступив место удручённой обречённости. Именно в таком порядке – настолько уныло он выглядел. Жотар рассказал мне недавно, что на побережье Глова ждал торговый партнер, которого тот чудом переманил у конкурента. Но прошло слишком много времени – столько ни один здравомыслящий человек ждать не будет. Сделка, обещавшая столь хорошие барыши, обернулась солидным убытком, почти разорив бедолагу.
Сам Жотар не был слишком ограничен во времени, но и в его планы такая задержка не вписывалась. По их словам, в договорах понятие «форс-мажор» не использовалось, да и кто в здравом уме способен предусмотреть подобное.
– Раньше такого не было? – от нечего делать я развлекал себя тем, что выпытывал из невольных соседей истории из их жизни.
– Куда там! – замахал руками Жотар. – Инквизиция мигом прилетает на расправленных крыльях.
Я промолчал. Инквизиция давно тут. И все происходящее санкционировано как раз этой самой структурой. Но пока поиски не увенчались успехом. Впрочем, я не имел ничего против – вероятность того, что меня не найдут, значительно выросла. Ещё немного, и я поверю, что черная полоса в моей жизни внезапно посветлела.
Я привычно окинул баронов своим особым взглядом: Глова настолько убило его личная трагедия, что на меня ему было наплевать, он целиком отдался своей личному горю; Жотар же периодически поблескивал светло-зелёным с ярким жёлтым оттенком, что могло говорить о некоем подобии надежды, которую он испытывал. Впрочем, обо мне барон тоже не думал, задумчиво поглядывая в окно.
К счастью, оба барона принадлежали к тому типу людей, которым гораздо интереснее рассказать о себе, чем слушать о других, поэтому их вполне устроила информация о том, что я являюсь близким другом здоровяка-инквизитора.
Мой телохранитель, по словам обоих баронов, исчез в самом начале, не сказав ни слова – просто взял и растворился в толпе. Это обстоятельство вынудило приятелей не пытаться лезть в самую гущу событий, что в итоге и столкнуло нас нос к носу.
Оррик, несомненно, что-то знал, но ни словом не обмолвился о происходящем. Почему? Почему он ушёл? Где находится сейчас? Очередная партия вопросов без ответов.
Кроме того, мы так и не узнали о судьбе людей у ворот. Вряд ли они будут так отчаянно кричать без особых причин. Больше мы никого не видели и не слышали. А чуть позже Жотар обнаружил, что мёртвый парень, лежавший целый день посреди улицы, исчез с дороги.
– Да что они себе позволяют! – Жотар в очередной раз принялся мерить шагами комнату. – Я буду жаловаться!
– Кому? – вяло поинтересовался Глов. Он лежал на кровати, уставившись в потолок. – Без его друзей, – он кивнул на меня, – тут явно не обошлось. Они не спускают с рук такой произвол. А сейчас? Где хотя бы один инквизитор? Где священники? Почему мы, словно преступники, прячемся по подворотням, а эти, – он с отвращением сплюнул, – безнаказанно шастают по улицам? Ты что-то знаешь об этом парень?
Стоит ли рассказывать? Любое слово, как известно из западных детективов, может быть использовано против тебя. Но и молчать опасно – аурное облако над бароном наконец сформировалось. И мне совершенно не понравился его тёмный, насыщенный оттенок. Человеку свойственно во всех бедах винить окружающих. Барон переболел меланхолией, теперь настала стадия поиска виноватых. И, похоже, на эту роль он подобрал одного из двух человек, находящихся в непосредственной близости.
– Оррик рассказывал, что некоторое время назад в лесах поблизости были убиты эльфы.
– Это мы и так знаем, – сказал Жотар, не отходя от окна.
– Убийство эльфа – не такая уж редкость, – поддержал его приятель. – Но из-за этого не приезжает целый князь. А учитывая то, что я о нем знаю, следующая новость такого же плана, способная меня удивить, – это приезд короля. И то не любого.
Информация заставила меня призадуматься. Как я уже говорил, просто так люди такого полёта не разъезжают по медвежьим углам. Все равно, что президент супердержавы заглянет в деревню, которую даже не нанесли на карту. Значит, он уверен, что что-то может найти, что-то значительное. Такое, что с лихвой оправдает потраченные силы и время.
Его бесцеремонные действия в самом городе свидетельствуют о том, что это не просто предположение. Князь абсолютно точно знает, что ищет и где надо искать. Я почувствовал, как внезапно мне стало трудно дышать. Будто невидимая петля вдруг затягивается на шее.
– В данном случае редкость, – я вздохнул. – Потому что убитый – сын или внук, точно не знаю, одного из князей.
Оба барона переглянулись. Эмоции Глова слегка поутихли, темнота постепенно стала бледнеть, а облачко распадаться. Я впервые видел, как в режиме реального времени у человека меняется настроение – на роль козла отпущения меня не взяли: куда мне до грозного убийцы сына князя.
Спустя какое-то время приятели затеяли спор о том, как раздобыть чего-нибудь выпить и закусить, а я подошёл к окну. Мутное, но все-таки прозрачное стекло, с потеками, словно после дождя, открывало превосходный вид на улицу. С самого утра по ней неспешно прохаживались эльфы по парам и зазывали народ.
Признаваться никто не спешил. Особенно после того, как вышедшего на крыльцо человека схватили под руки и куда-то уволокли под его вопли. Несчастный надрывал голос, что у него просто закончилось вино, и он всего лишь хотел дойти до трактира – спустя два дня никто не вернулся. Из чего большинство сделало правильный вывод, и больше желающих испытать удачу не находилось.
Прошел еще день, улица опустела. Даже проклятые эльфы куда-то запропастились. В окнах домов напротив маячили головы таких же бедолаг, как и мы. Возможно, они тоже обсуждают, как добраться до продуктов и возмущаются бесчинствами нелюдей.
– Думаю, скоро мы все узнаем, – заметил я.
– Почему? – на меня смотрели две пары настороженных глаз.
– На улице никого, – я показал на окно. – Больше никто не ходит.
– Может, кого-нибудь нашли? – предположил Глов.
– Может, – согласился я. – Или переходят к более активным действиям.
Почему я бываю прав, только когда думаю о плохом? Что это за ирония судьбы? Или очередной бесполезный подарок богов?
Стоило мне на несколько минут отвлечься, как кто-то настойчиво заколотил в дверь.
– Именем Церкви, откройте!
– Инквизиция? – опешил барон Глов. Он растерянно оглянулся на своего приятеля, остановившись у двери.
– Открывай, чего ждёшь, – торопливо прикрикнул на него Жотар. – Не хватало нам еще обвинения в неповиновении.
Глов отодвинул засов и отступил. Дверь распахнулась с жалобным скрипом, и в проем заглянул незнакомый мне инквизитор со знакомой фибулой на плече. Штампуют они таких что ли? Бородатый и здоровый, как мой телохранитель, кожаные штаны и стеганая куртка едва не трескаются по швам, на поясе меч и короткая дубинка с окованным оголовьем. На лице взгляд, как у энкавэдшника на следующий день после загула. Нельзя с таким настроением на работу ходить.
– Кто такие?! – выплюнул он с таким видом, будто на площади для нас уже полыхает костер и наша вина доказана.
Я впервые увидел своими глазами, как аура за одно мгновение становится черной. Раз – ее не было, два – уже ненависть. Чем это я ему так не угодил? Может, товарищ инквизитор выступает за чистоту расы, а я со своими дефектами не прохожу по параметрам? А что? Легко может быть. К сожалению, я не умею читать мысли, но настрой бородача мне совсем не понравился, излучая в мою сторону брезгливость и отвращение.
– Барон Жотар, – с достоинством представился один из приятелей.
– Барон Глов.
– Мы проездом в этом славном городе, – продолжил Жотар. – Наша цель на побережье. Нам бы побыстрее туда добраться…
– В этой славной дыре, вы хотели сказать? – перебил барона инквизитор и перевёл взгляд на меня. – А этот?
– Меня зовут Иан, – проговорил я, не отводя взгляда от полыхающих огнем глаз. – Можно задать один вопрос?
Пока не знаю, какой приказ у этого мордоворота, но что-то его останавливает от применения силы.
– Нельзя! – рявкнул инквизитор, но я постарался не обращать внимания на так и выпирающую из него гадливость.
