Владимир Валерьевич Комарьков
Хроники Арли. Книга 1. Где я?
Рыбка клюнула. Теперь с ее помощью можно было подсекать более крупную рыбину. В данном контексте более ценную.
– Придётся мне подыграть, – я кивнул на вход в трактир хитрым взглядом.
Инквизитор проследил за моим взглядом, после чего в его глазах загорелась искра догадки.
– Не впервой, – хмыкнул он. – Что нужно делать?
– Ничего особенного. Просто следи за мной. По ходу все поймешь.
Оррик понятливо кивнул.
– Пошли, что ли?
В трактир я зашёл вслед за инквизитором. Оглядевшись по сторонам, направился за центральный столик. Хоть посетителей в этот час и немного, количество зрителей меня вполне устраивало. Учитывая скорость распространения информации, которую я уже имел случай испытать на себе, народу более чем достаточно.
Оррик загремел тяжёлой лавкой, забираясь за нужный столик, который мы заранее обговорили. Хозяин пока не торопился, к нам выбежал заспанный пацаненок, которого я сразу же узнал. Как, впрочем, и он меня. От удивления у него отвисла челюсть, после чего он медленно ретировался обратно за стойку и уже больше не показывался. Зато появился сам хозяин. Мастер Фрод вальяжно проследовал к нашему столу с белой салфеткой, перекинутой через левую руку, но всю его важность как рукой сняло, как только он увидел Оррика. Точнее, его знак из перекрещенных окружностей, приколотый на груди. Инквизиторов боялись и уважали.
– Доброе утро, мастер, – поздоровался я, приветливо разглядывая пузатую фигуру. – Ведь у вас было хорошее утро после вчерашнего обеда? – я как следует выделил слово «было».
– И вам не хворать, – насупился трактирщик, настороженно поглядывая на Оррика. Отвечать при нем совсем уж грубо он не осмелился.
– Мы зашли позавтракать, – радостно сообщил ему я. – Можно?
И снова, если бы со мной рядом не было инквизитора, вряд ли мне удалось бы услышать в ответ что-то хорошее. Но он был.
– Можно, – трактирщик расплылся в радостной улыбке, поглядывая на Оррика. Тот между тем ждал обещанного продолжения, с рассеянным видом изучая пятно на столе.
– Тогда нам, пожалуйста, на ваш выбор, – заявил я.
– И побольше, – решительно рубанул Оррик. Подумав, он добавил: – И пива тоже.
Спустя пару минут стол перед нами стал обрастать закусками. Оррик с удовольствием обнимался с долгожданной кружкой, придерживая ее так, будто боялся, что ёмкость сейчас исчезнет. Воздушная пенная корона вызывала у него такое же умиление, как будто мать смотрит на своего ребёнка. Мне принесли вина. Как по мановению волшебной палочки передо мной возникла тарелка с холодным мясом, а девушка в белом переднике принесла булочки, от которых расходилась в стороны волна только что испеченного хлеба.
Оррик время от времени бросал на меня вопросительные взгляды, но вскоре расслабился и перестал обращать на окружающих какое-либо внимание. Из-за стойки то и дело выглядывал настороженный нос мастера Фрода, но всякий раз вид инквизитора отбивал у него всякое желание подойти.
Впрочем, как я и ожидал, надолго его терпения не хватило.
– Господин Иан, – трактирщик изобразил скорбное лицо и сложил на животе руки, похожие на сдобные булочки, которые лежали у нас на столе. – Вы в прошлый раз так и не расплатились со мной. Вынужден спросить, есть ли у вас деньги?
Весь народ, который сидел в трактире, жадно навострил уши. Я как-то упустил из виду тот факт, что самое желанное в таких маленьких городах – это, несомненно, происшествия, которые потом можно будет обсасывать годами со всеми подробностями. И даже выдумывать новые. А что ещё делать долгими зимними вечерами? Именно поэтому новость, как облапошили бедного недотепу, на которого по недосмотру господа упало неожиданное богатство, облетела город со скоростью молнии. Что ж, теперь социальным механизмам придётся поработать на другую сторону конфликта.
– Кстати, про деньги, – вдруг вспомнил я, хлопнув по руке Оррика, который с любопытством наблюдал за происходящим, но не забывал жевать. – Когда мы вчера по твоему совету распивали бутылочку «Крови камня» с епископом, которую мне подарили в том трактире… – я сделал вид, что задумался, припоминая название места.
– «У кабана», – подсказал Оррик, отхлебывая из кружки пива. – Вроде бы там.
– Да, именно там, – подтвердил я, согласно кивая. – Епископ задал вопрос, все ли мне нравится в этом славном городе.
Оррик прожевал кусок мяса и вцепился зубами в булку, так что крошки захрустевшей корочки разлетелись по всему столу.
– И что ты ему ответил? – пробубнил он с набитым ртом.
Я нарочито безразлично обвел взглядом заполняющийся зал, где только слепой и глухой не смотрел в нашу сторону.
– Что все хорошо в славном Рогоне, – я глотнул вина, видя, как над трактирщиком разгорается голубой костер ауры страха, – кроме одного места.
Синее пламя полыхнуло так, словно в него бросили канистру с бензином.
– Что за место? – лениво поинтересовался инквизитор, приканчивая кружку с пивом и с сожалением разглядывая ее дно. – Ты не тяни, разобраться же нужно, что не так.
Последние слова вызвали у мастера Фрода настоящую панику. Впрочем, я не собирался его жалеть.
– Да вот этот самый трактир, – заговорщицким шёпотом сказал я так, что явно услышали все поблизости. – Здесь обманывают и завышают цены. Так что любой нормальный человек будет обходить его стороной.
Пару секунд мне казалось, что трактирщика хватит удар. А что ты хотел? Золота на халяву? Ну так есть оно у нас. Жри да смотри не подавись.
– Кстати, а ты не знаешь, – я обвел зал глазами. – Монастырь закупает здесь продовольствие для своих нужд?
– Муку и мясо берут у местных, – Оррик одобрительно наблюдал, как сообразительный мальчонка бежит к нашему столу с огромной кружкой свежего пива. – А если хочется чего-нибудь эдакого, берут здесь, в трактире. Они с хозяином давно договорились.
– Поэтому отец Тук очень сильно расстроился, услышав мои слова, – скорбным тоном сообщил ему я. – Ведь монахи доверились этому человеку.
Трактирщик превратился в соляной столб, лишь блеск глаз подтверждал, что он ещё жив.
– И ты знаешь, что мне на это ответил епископ? – я посмотрел в глаза мастеру Фроду. – Он спросил меня, не следует ли проверить все закупки продовольствия за несколько лет. А я ответил, что пока не могу дать определенный ответ.
– Сжальтесь, господин! – завопил трактирщик, бросаясь на колени, как только к нему вернулся дар речи.
До полудня никаких дел не было. По местным мудрецам, которые почти наверняка встречали по одёжке, без обновок смысла идти не имело. С дальнейшими развлечениями решили повременить. Теоретически раз в месяц в Рогон приезжала ярмарка, но до нее оставалось ещё целых семнадцать дней, а предыдущую я пропустил – в это время меня развлекал живодер в темнице. Оставалось бесцельно бродить по городу, занимая себя и собеседника умной беседой.
Оррик, едва мы покинули негостеприимные стены трактира «У монастыря» и его полумертвого хозяина, буквально накинулся на меня.
– Так ты соврал! – размахивал он кулаками. – Я-то думал, что ты и вправду разговаривал с епископом!
– Я ему передал бутылку, как ты и советовал, – я не понимал, с чего вдруг инквизитор так недоволен. – Пить с ним? Да кто я и кто отец Тук? У него и получше собутыльники найдутся.
– Тогда зачем ты соврал?!
Я остановился.
– Я и не думал врать. Этот Фрод обчистил меня, не моргнув глазом. И сделал бы так во второй раз. Ты полагаешь, мне стоило на это спокойно смотреть? Я припугнул его хорошенько, вернул свои деньги, ну и слегка заработал, – в моем кошельке снова весело позвякивали пять золотых. За «протекцию» перед епископом мне перепало две золотые монеты, а Оррику – одна. Она радовала его ровно до тех пор, пока он ни узнал, что почти все, что я сказал, чистой воды выдумка. Ни с каким епископом я не пил, и, соответственно, ни о чем таком мы не говорили.
Торопиться было некуда. Оррик насупился и молчал, буквально расшвыривая взглядом прохожих, а я откровенно наслаждался неспешной прогулкой по утреннему городу. Мне просто было хорошо. Стояла прелестная погода, из-за домов периодически выпрыгивало солнце, пуская в глаза ещё не слишком яркие утренние лучи. Аромат свежевыпеченного хлеба настигал нас гораздо чаще, чем запахи животного мира. И даже хмурый взгляд моего спутника не омрачал настроения.
Издалека нас двоих можно было бы принять за городскую стражу. Впрочем, Оррик, по-моему, выглядел слишком грозно, а я, стоило присмотреться, вообще ничего из себя не представлял. Голытьба – она и есть голытьба.
Изредка навстречу попадались не только сосредоточенные, но и праздно разгуливающие жители, тогда я ловил на себе любопытные или недоумевающие взгляды. У каждого имелось своё дело, и только одному человеку во всем городе было хорошо и так. Мысли о том, что, возможно, таких спокойных минут в будущем совсем не останется, меня сейчас не волновали. Когда жизнь бежит такими скачками, поневоле научишься ценить синицу в руке.
В принципе, я, конечно, Оррика понимал. Использовать епископа для того, чтобы поднять свой авторитет, – не лучшая идея. Да, скажем прямо, в любой другой ситуации, нужно было изобрести иной способ, но, когда ограничен по времени, уцепишься за любую соломинку.
Узнает ли он о моей выходке? Вне всяких сомнений: с той скоростью, с которой здесь разносятся слухи, это произойдёт… Да, пожалуй, что либо происходит в данный момент, либо добрый человек вот-вот принесёт ему весточку. Тут вопрос-то в другом, как епископ воспримет полученную информацию. Может, конечно, и осерчать, – в подвалы на казенные харчи мне совсем не хотелось, – а может, и понимающе вздохнуть, дать по шее и отправить восвояси. У меня ведь ещё четыре дня в запасе. Так что реакции инквизитора я побаивался, но надеялся, что не ошибся в оценке ситуации. В очередной раз…
Неприметный мальчонка отыскал нас на третьем круге, когда мне и самому надоело ходить по своим следам. Если знаешь, куда идти, заблудиться просто невозможно. А вчера мне казалось, что более запутанного города в мире нет. Темнота и незнакомое место одурачат лучше любого лешего. Удивительно, что на таком маленьком пятачке ухитрились угнездиться криминальные элементы. Тут и спрятаться-то негде.
– Вас зовёт отец Тук, – пропищала в спину мелюзга и, больше не говоря ни слова, упорхнула в противоположную сторону – я даже разглядеть не успел курьера, настолько быстро он ретировался.
Рядом тяжело вздохнул Оррик.
– Я же говорил, что не надо.
И так похоже он это сказал, что меня согнуло от смеха. Смеялся я долго, всякий раз начиная заново, стоило мне увидеть выражение лица бесстрашного воина-инквизитора. Нет, не зря в меня в детстве вдалбливали продукты советского кинопрома. Действительно, там советы на все случаи жизни.
– Пошли, что ли? – я махнул рукой в сторону монастыря.
Ну мы и пошли.
В который раз я уже здесь? Кабинет отца Тука или приёмная епископа, полномочного представителя Коллегии инквизиторов, нисколько не поменялась. Как, впрочем, и ее обитатели. Здесь присутствовали отец Тук собственной персоной и его неизменный помощник, Харальд. Титула или сана, как я теперь знал, у него не было, но ему вполне хватало сияния его босса. А ума им было не занимать. Обоим.
Кем сегодня прикинется хитрый старик? Я непроизвольно потер под тряпкой левый глаз, под пальцами немного крошилась засохшая кровь. Пусть видит, что я помню все добро, что мне сделали.
– А-а, голубчики, – ухмыльнулся отец Тук. – Спасибо, что так быстро откликнулись на мою просьбу. А то, небось, все дела, да заботы.
Яду в голосе инквизитора было отвешено столько, что мне пришло на ум: окажись он на месте той змеи, мой защитный механизм мог и не сработать. Харальд, как и в прошлый раз, излучал полное безразличие и скуку. Удивительно, но и аура у него была бледно-серая, наиболее подходящая под настроение. Раньше я думал, что в таком случае ауры не видно вообще. Загадка.
Зато отец Тук преподнёс сюрприз. Его иссиня-черная масса над головой говорила, что он выплеснул за один раз далеко не весь скопившийся яд, кое-что припасено и на будущее. Одновременно с этим поверхность ауры была со всех сторон испещрена зелёным пятнами. И как это понимать? Зелёный же – это цвет расположения и симпатии. Прислушавшись к себе, я ощутил его веселый гнев, замешанный на удивлении.
– Никаких дел, все уже закончили, – бодро сказал я.
– Ну да, наслышан, – язвительно проскрипел он. – Прямо с утра взяли и закончили. Чего тянуть?!
– Вот и я так подумал. Чего тянуть? – поддакнул я. Странное дело, чернота в ауре начала проходить. Значит, правильной дорогой, идёте, товарищи!
– Я… – вдруг встрял Оррик. Не знаю, чего он пытался добиться, но эффект получился прямо противоположный: облако над главным инквизитором распухло и опять потемнело. Мой отчаянный пинок бравый вояка благополучно проигнорировал.
– С тобой, Оррик, вообще разговор отдельный, – проревел отец Тук, в мгновение ока превращаясь в рассвирепевшего медведя. – Ну ладно, этот идиот, молодой ещё, несмышленый, видно, Крыса ему все, какие были, мозги проковырял. Но ты! Как назвать-то тебя, даже не знаю. Это ж надо было додуматься! – я уже с опаской поглядывал на разбухшую не на шутку пелену над головой инквизитора. Над ним покачивался целый термоядерный гриб. – Вы воспользовались именем инквизиции, чтобы запугать бедного мирянина, и заставили заплатить его за покровительство!
– Так никто не видел, – вякнул я, силясь вспомнить, действительно ли передача материальных средств происходила без свидетелей. Лучше бы так оно и было.
Мне показалось, что из тучи вытянулась ветвистая молния и изо всех сил ударила меня по голове. Я было подумал, что это последствия накопившейся в ней энергии, но нет, это была всего лишь тяжёлая рука инквизитора.
– Если бы хоть кто-то видел, как вы берете деньги, с вами бы уже никто не разговаривал, – буднично, как ни в чем не бывало, сообщил мне отец Тук. – А так я сижу тут и распинаюсь перед двумя идиотами.
– Таможня мзды не берет, – проворчал я, потирая ушибленную щеку.
– Таможня берет, и все это прекрасно знают, – остывая, сказал отец Тук. – Только на них за это не вешают всех собак. А нам, случись такое, припомнят все, что было и чего не было. А вы, два кретина, как назло ещё и момент подходящий выбрали. Ох, попались бы вы мне, когда сюда этот слизняк прибежал, сгноил бы обоих!
Отец Тук выбрался из-за стола и подошёл к закрытой двери.
– Эй, там, – гаркнул он, дернув за ручку, – вина мне и две, нет, четыре чаши!
С чего вдруг такая щедрость? Так на меня не орали очень давно! И не могу сказать, что совсем не по делу. Тут с одной стороны нехватка информации, с другой – недооценка ситуации. Мог ли я предположить, что не все так просто? Не мог, а должен был!
Оррик тоже слегка оттаял, хотя и старался на меня не смотреть. Явно считал меня ответственным за произошедшее. А я ведь и не отпираюсь.
– Здесь был мастер Фрод? – удивился я.
Вот уж чего я и в самом деле не ожидал. Эта трусливая и наглая скотина посмела приползти сюда?
– Как только вы покинули его скромную обитель, сей презренный представитель человеческого рода уже обивал тут пороги. К счастью для вас обоих, он ползал на коленях и умолял не губить его и семью, потому как он верой и правдой… – речь инквизитора прервал осторожный стук в дверь. – Ну сколько повторять?! Вино можно заносить без стука!
В едва приоткрывшуюся щелку ужом проскользнул мальчонка в балахоне послушника. Мы все молча наблюдали, как он аккуратно срезал с бутылки пробку и разлил по чашам, которые он же чудом приволок вместе с вином. По кабинету пополз дивный аромат старого вина.
– Вина нужно было просить, бестолочи, – проворчал отец Тук, когда мальчик так же бесшумно исчез, притворив за собой дверь. – Совсем золото глаза застит. Какой в нем прок?
Вопрос был риторический, старик явно и не рассчитывал, что с ним будут спорить. Вообще, исходя из того, что я узнал об инквизиции за последний день, даже находиться с ними в одной комнате было страшновато.
– Мастер Фрод проявил недюжинные способности в дипломатии и подкрепил свои уверения десятью бутылками своего лучшего вина и несколькими окороками, – отец Тук сделал глоток, смакуя вино. – Надо было дать подышать, ну да ладно, – он посмотрел на Харальда. Что там ещё принес этот уважаемый господин?
Харальд словно ждал именно этого вопроса.
– Несколько окороков, овощи, пятнадцать мешков, три вида колбас.
– Хм, – уважительно промычал отец Тук. – В меру жаден, но сообразителен. Хорошее сочетание. Кстати, ещё он предоставил монастырю право отнимать четверть платы за продукты, вполне справедливо заметив, что зарабатывать на служителях бога – грех. В общем, на деле оказался весьма добропорядочным человеком.
Туча над головой инквизитора почти рассеялась. Оррик пока ещё отсвечивал обиженным фиолетовым облачком над головой, очевидно, все ещё не простил мне взбучку. Кстати, к вину он так и не притронулся, а вот Харальд оценил его по достоинству – его чаша была пуста.
На минуту повисла пауза, каждый думал о своём, а мне представилась возможность дать себе очередное слово перепроверять каждый столь удачно составленный план. Ну или советоваться со старшими товарищами. Приди этот Фрод к епископу с жалобой на распоясавшихся подчинённых, так просто мы бы не отделались. Возможно, досталось бы и самому жалобщику, но нам-то от этого не легче.
– Ну и что мне с вами делать? – вздохнул отец Тук. – Может, тебя опять посадить в камеру?
– Не стоит! – как можно серьезнее сказал я.
– Оррик, погуляй пока, – не глядя на воина, сказал епископ. Дождавшись, когда за ним закроется дверь, он откинулся на спинку кресла, скрестив на животе руки. – Ты же помнишь, что мы с тобой ещё не закончили?
– Как не помнить, помню, даже не начинали. Только я ещё не готов.
– Ты хоть знаешь, с кем говоришь? Не готов он… – нехорошо прищурился отец Тук.
– Знаю. Епископ Конгрегации по делам чистоты Веры, – заученно проговорил я. – Полномочный представитель Совета Кардиналов.
О! – удивлённо воскликнул отец Тук. – Смотрите-ка, все знает. Тут кое-что пропущено, но это так, по мелочи. Он покачал вино в бокале, но передумал пить и поставил его обратно на стол. – И говоришь ты уже гораздо лучше, чем в прошлый раз. Не так, чтобы замечательно, но теперь хотя бы гадать не надо, что ты такое ляпнул.
– И всё же мне нужно ещё три дня, – и эти три дня я не собирался сидеть сложа руки. Перед разговором, который, несомненно, перевернет мою жизнь, надо быть во всеоружии. Отказаться от лишнего времени на подготовку? Ну уж нет!
Отец Тук развел руками, показывая, что, раз обещал, значит, обещал.
Очевидно, меня больше не задерживали. Не показывая облегчения, я поклонился и направился к выходу, поставив почти полную чашу на стол.
– И последнее, Иан, – догнал меня голос инквизитора, заставив остановиться. – Теперь каждая собака в этом городе знает, что ты мой человек и действуешь от моего имени. Советую этим не злоупотреблять.
Дураков больше не осталось. Намёк более чем прозрачный.
– Я постараюсь.
– Конечно, постараешься, – хмыкнул отец Тук. – Вот ещё что, молодой человек, вы, насколько мне известно, собрались посетить местного библиотекаря? Что ж, тяга к знаниям всегда похвальна. Не затягивайте с этим, будет даже лучше, если вы все узнаете не от меня, лица официального, а от книжного червя, которому и в голову не придёт кого-то обманывать. Я вам даже немного помогу. Спросите у него про двухтысячелетний цикл. Боюсь, это займёт очень много времени, но вам, несомненно, будет полезно, – отец Тук снисходительно на меня посмотрел. – Маркус слаб до старинных вин, так что прихватите с собой пару бутылок. Харальд, – обратился он, не поворачиваясь к помощнику. – Распорядись, чтобы Иану выдали пару бутылок.
– Да, отец, – кивнул тот, не глядя на меня.
– Кстати, – вдруг вспомнил инквизитор, жестом показывая, что я свободен, – а молодой человек подал прекрасную мысль. Почему бы действительно не проверить поставщиков продуктов? Не все же нам еретиков ловить. Займись-ка ты этим на досуге. Особенно сильно давить не стоит, но и повнимательнее там. В общем давайте все поработаем эти несколько дней, потом будет не до того.
Это были последние слова инквизитора, которые я слышал, когда боролся с тяжеленной дверью.
Глава 9
Я нашёл Оррика внизу, на монастырской площади. Сидя на пустой бочке, он хмуро наблюдал, как на импровизированном ринге – отчерченном на земле круге метров семи в диаметре – седой воин в кожаном доспехе с нашитыми на него металлическими бляхами, гоняет молодняк длинной тяжёлой палкой. Для него, наверное, происходящее называлось тренировкой, для моего неискушенного взгляда – больше похоже на избиение.
– И долго он будет их гонять?
– Ридо? – Оррик скептически посмотрел на ринг, где валялся в пыли очередной кандидат на получение своей порции шишек и синяков. – Пока не поумнеют.
– Да он их убьёт раньше, чем они научатся держать эту дубину в руках.
– Значит, так тому и быть, – Оррик после выволочки был настроен на философский лад. Он бросил на меня рассеянный взгляд. – Куда на этот раз?
Все ещё дуется на меня? Вроде и не так уж сильно ему досталось. Ну пожурили, дернули за ухо, стукнули по голове, но не отрубили же? Глаза тоже на месте. И чего это за серая хмарь над ним клубится? Безразличие или скука?
Несколько дней назад моя способность чувствовать и видеть эмоции снова видоизменилась. Облака над людьми теперь не зависели от отношения ко мне, демонстрируя общее настроение человека. При этом я научился каким-то образом отключать эти визуальные эффекты, чтобы не возникало ощущений, будто я живу в мире, когда за каждым человеком бегает его личный воздушный шарик. Также и с чувствами, обращенными непосредственно на меня: если считаешь, что они мешают, можно выключить – очень удобно в определённых случаях. И все бы хорошо, если бы не два «но»: во-первых, я периодически забывал их включать, а во-вторых, что гораздо хуже, они не всегда реагировали на мое желание. С этими чудачествами приходилось мириться, пока я не научусь ими пользоваться.
Я посмотрел на Оррика, он все ещё грустил. Так что настроение инквизитора оставим ему самому. Меня ждут дела. Куда мы пойдём? Да известно куда. Впереди ждут брат Маркус и подвалы монастыря. Оставалось только дождаться обновок от мастера Штрака, чтобы наведаться в местную библиотеку. Благодаря подсказке отца Тука, – ну никак он у меня с епископом не ассоциируется, – теперь не придётся переть наугад. Но это не значит, что я ограничусь только этим вопросом. Чтобы грамотно вписаться в мир, нужна чёртова прорва знаний. А благодаря моей памяти, мне можно просто разговорить человека. В своё время пригодятся любые сведения.
Нужно только не забыть прихватить с собой пару бутылок вина, которые обещал выделить из своих запасов старикан. Надеюсь, с подношениями дело пойдёт быстрее. Не думаю, что брата Маркуса балуют хорошими винами каждый день. Но все это после полудня.
Планировать можно было сколько угодно, но как приступить к исполнению задуманного, не зная времени? Вот бы узнать, который сейчас час. Ждать доставку здесь или все-таки прогуляться до мастеров и посмотреть, как продвигается мой заказ. Насчёт одежды я в общем не волновался, тут ничего сложного. А производство ботинок по моему эскизу – совсем другое дело. К сапожнику надо будет заглянуть непременно. Может быть, даже подбросить деньжат, месяц на изготовление меня ну никак не устраивает.
И все это упиралось в определение точного времени. Как местные вообще обходятся без часов? Ориентируются по солнцу? Я задрал голову, а заодно откинулся назад – с таким рюкзаком за плечами не очень-то удобно смотреть вверх. Зеленоватый круг висел высоко над головой, но, к сожалению, делений на нем не было и стрелок тоже. Определить, полдень сейчас, одиннадцать утра или, скажем, четыре, я был не в состоянии. Да и вообще все это смешно. Говорить ещё толком не выучился, а уже время по солнцу пытаюсь вычислить.
Вообще, точность измерения меня доводила до белого каления. Я продолжал пользоваться привычным для меня счислением: через час, в трех километрах – все это являлось не более чем плодом внутренних ощущений. Фактическое время или расстояние могли в значительной степени отличаться, что вело к чудовищной погрешности и выводило меня из себя.
– Оррик, а как узнать, который час? – я пошёл самым простым путём: если не знаешь сам, спроси!
Сам я часов тут ни разу не видел. И, кстати, понятия не имел, были ли в нашем средневековье обычные часы. Про солнечные и песочные устройства я, конечно же, слышал, но когда их изобрели, не имел ни малейшего представления. Хотя, путешествуя по Европе, периодически встречал в разных городах башни с часами, но как-то не интересовался временем их постройки. Помню только, что башни были старые, но «старые» – понятие относительное. Для моих приятелей десять лет назад – это почти при динозаврах, а тут века.
Да нет, нельзя ведь без часов! Службы, молитвы, деловые встречи, наконец, – все это требует точного определения времени.
– Посмотреть на часы, – буркнул он, не поворачивая головы.
Вот это да! И здесь свой капитан очевидность.
– А как бы на них посмотреть? – я гнул свою линию. Теперь мне и впрямь интересно не только узнать время. А вдруг что-то особенное?
Оррик вздохнул, покачал головой и внимательно посмотрел на меня.
– Ну чего тебе не сидится? Когда Харальд просил меня за тобой присмотреть, то забыл упомянуть, что у тебя шило в одном месте.
– Не, – покачал я головой, – не в одном. Так как на часы посмотреть?
Ну а что? Дожимать, так дожимать.
Оррик ещё раз тяжело вздохнул и поднялся с бочки.
– Не было бы у тебя этой штуковины сзади, глотал бы ты у меня сейчас пыль, как миленький, – неожиданно заявил он. – Здесь меня жди, сейчас принесу. Не к себе же тебя вести.
Вот так поворот! Получается, горбик-то мой иногда и полезен бывает. Потому и говорят, что никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.
Бочка для меня оказалась слишком высокой, так что пришлось залезать на нее сначала лицом вперёд, а потом поворачиваться. Процедура та ещё: я сам себе напоминал здоровенного орла, который пытался разместиться в ласточкином гнезде.
Когда с неуклюжими ерзаниями было покончено, я с интересом принялся наблюдать за тренировкой. Седой воин с грацией мангуста и силой вепря с лёгкостью танцевал вокруг неуклюжих новобранцев. Был он не слишком высок, не особо мускулист, но палка в его руках, которая, несомненно, в боевых условиях представляла собой устрашающих размеров двуручный меч, порхала как бабочка. Это что же он вытворяет, когда в руках настоящее оружие?
– Ридо – лучший двуручник отсюда и до Форзно, какого я когда-либо видел, – я до того засмотрелся, что не заметил, как вернулся Оррик. В руках у него была шкатулка, которую он держал, прилагая определённые усилия. Вот это и есть часы? Как в анекдоте, часы отличные, батарейки тяжеловаты.
– А Вордо был сильнее Ридо? – спросил я неожиданно даже для себя самого.
Оррик опять вздохнул и поднял глаза вверх. Видимо, я опять «сморозил» какую-то глупость.
– Вордо был вообще вне категорий. Такие гибнут только из-за случайности, – как маленькому объяснил Оррик. – У них все спланировано на двадцать ходов вперёд. Они, по-моему, даже свою смерть планируют, как мы с тобой поход в трактир. Что касается того, кто из них сильнее, то скажу так: если бы они оба бились одинаковым оружием, то у Ридо был бы шанс только в том случае, если это был двуручник. И то не шанс, а так, шансик.
Оррик понаблюдал, как тот, о ком мы сейчас говорили, сменил меч на шест.
– Да хватит мне зубы заговаривать! Что я зря что ли такую тяжесть сюда пер? А ну слезай с бочки! – меня свергли с круглого трона.
– Помочь? – на автомате спросил я, видя, с каким усилием Оррик ставит шкатулку на мое место.
В ответ я получил настолько удивлённый взгляд, что даже смутился.
– Ты себе помочь не в состоянии, недоросль, найти в наших местах ядовитую змею – надо очень сильно постараться! – взорвался негодованием Оррик.
– Так я выжил, – начал оправдываться я.
– А часы точно разобьются! Им, в отличие от тебя, много не надо, – отрезал воин, отстраняя меня корпусом. – На, смотри.
Внутри меня все колотилось. Передо мной стоял образец высшей технической мысли этого мира. И, кстати, не только технической! Какая там шкатулка?! Это был самый настоящий ларец. Из сказок.
Резная крышка, инкрустированная золотом, по краям вставлены камни, игравшие всеми цветами радуги. Работа мастера, даже на мой неискушенный взгляд.
– Оррик, – сказал я, боясь даже притронуться к чуду. – Зачем ты мне показал это? Это сокровище достают, когда в гости приходят лучшие друзья. В крайнем случае демонстрируют партнёру, с которым работают десятки лет и доверяют, как себе самому.
– Ну, ты попросил… – замялся воин.
– Слушай, мне, конечно, не много лет, и у меня горб, но с головой-то все в порядке. Я к тому, что деревом притвориться больше не получится. Ты прекрасно понял, что я имел в виду.
Тот глубоко вздохнул, отводя взгляд.
– Епископ просил ни в чём тебе не отказывать, – я распахнул глаза от изумления, но Оррик тут же поправился: – Если это не нанесёт вред Ордену и Инквизиции.
– Понятно, – протянул я, хотя понятного стало ещё меньше. С чего такая забота? Сначала тюрьма и пытки, а теперь «и ни в чем себе не отказывай».
– Только не спрашивай, почему мне отдали такой приказ, – Оррик был очень серьёзен. – Я не скажу. И не потому, что не хочу, просто не знаю.
– Да ладно, – я хлопнул его по плечу, – скоро они сами мне все расскажут. – Терпения я набрался по самые… уши. Покажи уже, что скрывается под этой чудесной крышкой. Что-то боязно мне даже трогать это сокровище.
Оррик вроде бы даже облегчённо вздохнул. Облачко над его головой из серого сделалось светло-зелёным.
– Нет ничего проще, – громыхнул он радостно, нажимая пальцами в нескольких местах. Раздался зловещий хруст, и крышка медленно поползли вверх.
Я бросил на него подозрительный взгляд, но, судя по всему, все шло как должно. Когда механизм полностью откинул крышку, моему взору открылась ещё более удивительная картина.
Основное отличие заключалось в том, что в устройстве поворачивались не стрелки, а циферблат. Но не это главное. Я стоял и смотрел на произведение искусства. Как ещё можно назвать столь изящно выполненную инкрустацию, тонкие, словно лазером выжженные, узоры.
Мастер выбрал для своей работы цветочный стиль: лепестки, завитушки, листочки тончайшей работы. На циферблат нанесли ещё более сложный рисунок из переплетающихся цветов, на который была наложена сетка из делений, подписанных столь же вычурно, сколь и непонятно. Круг делился на тридцать равных частей. Внешняя стрелка стояла напротив деления с изображением маленькой птицы и каким-то символом.
