Владимир Игоревич Ашихмин
Легенды Соединенного королевства. Мир света
Над опрятным озерцом застыл Деревянный Гигант. Вырезанный словно из невиданного полена, он был отдалённо похож на человека. Незавершённые линии и грубые формы навели меня на мысль о том, что его ваял какой-то сумасшедший краснодеревщик, который после потери вдохновения забросил свою работу в долгий ящик. Если руки деревянного гиганта были сформированы полностью, то ноги обозначались лишь двумя раздвоенными корневищами. Между тем из лунообразных глаз непрерывным ручьём текли слёзы. Рыдания деревянного гиганта были такими душераздирающими, что вопреки всему я сразу проникся его горем. Я замер. Мне хотелось приблизиться к страдальцу, но я не решался. Пока жалость владела моими чувствами, память отчаянно скреблась. Сбросив нахлынувшую сентиментальность, я обратился в себя. Ну конечно! Древний Источник! Я хлопнул по колену. Это же Шоб-Коб-Дуб, которого отвергла Фчифчи! Это из-за неё он плачет! Я нахмурился и тут меня осенило. Слезы ядовиты! Они капают в озеро, смешиваются с его водами, а затем по подземным артериям разносятся по всему Лесу Скорби! Что же предпринять? Как заставить деревянного гиганта унять свои нюни?!
Я тихонечко подошёл к Шоб-Коб-Дубу. Когда я уже было подумал, что он меня не замечает, раздался глубокий, полный тоски голос:
– Она, как звёздочка на ночном небе, как солнышко посреди ясного дня! Её красота невероятна! Листья и почки, яблони, цветочки – ничто по сравнению с её кожей! Ах, как она прекрасна! Моя Фчифчи! Мой расточек, мой клубень, мой побег! А как она смеётся? Птицы не защебечут, как она! Её волосы подобны молодым травам на лугу, а губы – медовым сотам!
Вдруг в интонации проявились злобный оттенок.
– Но она предпочла выбрать не меня, а этого оборванца Джейкоба! Этого трухлявого пня! Этого сморщенного мухомора! Ну чем я хуже?! Почему – он?! Почему не я?! Он её совсем не ценит! Внимания не обращает! А она хорохорится, говорит – «всё совсем не так», но я-то знаю, как! Фчифчи его терпит! Вот скажи мне, букашка-замарашка, почему любовь так жестока, и мы не можем быть с теми, с кем хотим?
Так как в округе больше никого не было, я понял, что обращаются ко мне.
– Это очень философский вопрос. Многие прославленные мудрецы ломали над ним головы, но ответа так и не нашли, – отозвался я, присаживаясь на крупную корягу. – Кстати, я – Калеб!
Не прекращая обливаться слезами, Шоб-Коб-Дуб высморкался в листву, что росла у него на ладони.
– А я знаю ответ, знаю! Девушкам нравятся негодяи, а хорошие парни всегда остаются в стороне! Девицы хотят острых ощущений! Им подавай скандалов! Ссор! До поры до времени спокойная жизнь вертихвосткам не интересна! Но стоит только пестикам-тычинкам отцвести да пылу поутихнуть, и их начинает тянуть к тем, кого они раньше не замечали, к тем, кого не воспринимали всерьёз! Да поздно! Потому что в молодости поторопились молодушки! Поспешили квакушки! Одели кольца, нарядились в фату! Теперь супружеский долг – никуда не денешься! Обязательства! Надуманная любовь!
– Догадываюсь, что пример почерпнут из личного опыта…
– Так произошло с моей Фчифчи! Джейкоб – хитрая стервятина, наобещал с три короба, затащил под венец росинку-колосинку, первую блёсточку леса, а как свадьбу отыграли, так и показал своё истинное лицо! Молчун, домосед, короед и бездарь, каких свет не видывал, хоть бы раз вывел свою жену на прогулку! Так нет! Сидит на кресле да пыль собирает. Я уверен, Фчифчи бросила бы его, да не может! Воспитание не позволяет! Честь! Ух-ух-ух, как она расскажет мне, что он вытворяет, так я аж со злости зеленею! Я даже к этому оболтусу заскорузлому весточку отправлял! Призывал быть мужчиной! Выйти со мной на честный бой! Но он испугался! Этот клоп даже носа не высунул из своей хибары! Боится, что я все ему выскажу!
– А ты не допускал мысли, что Фчифчи правда любит Джейкоба и жалуется тебе на него только потому, что ты хороший друг?
– Любит этого худого мотылька?! Эти дряхлые жабьи перепонки?! Эти…
– Горгульи ошмётки, – подсказал я. – Если Фчифчи скажет тебе прямым текстом, что у вас с ней ничего не выйдет, то ты смиришься?
Шоб-Коб-Дуб почесал разбухшую от постоянной влаги кору. Внезапно мутные потоки хлынули из глаз с удвоенной силой.
– Нет, я не отойду от неё! Не покину своего одуванчика! Как она не понимает, что только я один по-настоящему её люблю!
– Но тебе же дорого счастье Фчифчи, верно? Подумай, может всё-таки лучше отпустить её из своего сердца? Зачем лить слёзы напрасно?
– Напрасно?! Отпустить?!
– Нельзя стать милым насильно.
– Нет! Нет! Нет! Тебе не испить боли влюблённого! Уходи, мушка-попрыгушка! Оставь меня! Оставь! Я несчастен! Несчастеееен!
Я медленно встал и направился к призрачному коню. Ситуация была, мягко говоря, нестандартная. Есть Фчифчи. Она любит скелета, которого зовут Джейкоб. И есть дерево-мутант Шоб-Коб-Дуб. Он без ума от Фчифчи, которая периодически приходит к нему за водой. Видимо, недавно страсть деревянного гиганта достигла максимума, и он решил сыграть ва-банк, но старуха дала ему отворот-поворот, что повлекло за собой жуткие последствия. Их, возможно, и не было бы, если бы Джейкоб и Шоб-Коб-Дуб могли бы ходить. Но, увы, один, вероятно, никогда не умел этого делать, а второй уже многие века как мёртв. Из этого вытекает, что встретиться и обсудить проблему у них никак не получится. Значит, что? Нужно уговорить Фчифчи прийти к Древнему Источнику и ненадолго претвориться, что Шоб-Коб-Дуб ей не безразличен. Но как упросить спятившую старуху поучаствовать в маленьком спектакле? Идей пока у меня нет.
– Знаешь ли ты, где живёт Фчифчи? – спросил я у Юнивайна, засовывая ноги в стремена.
Клубы пара, из которых состояла лошадиная голова, утвердительно заплясали.
– Тогда отвези меня к ней, – шепнул я.
Лес Скорби огласило звонкое ржание. Мы понеслись вдоль течения Лимфимиды. Через какое-то время река вильнула, а потом значительно расширилась – здесь Лимфимида впадала в Мухоморку. Не сбавляя скорости, призрачный конь ринулся через её волны. Копыта замелькали над мутными барашками. Не вплавь, а прямо по воздуху я пересёк главную водную дорогу чернолесья. После того как перед глазами промелькнула по меньшей мере тысяча деревьев, из-за пригорка показался знакомый домик. Я слез с Юнивайна и вошёл в распахнутую дверь. Джейкоб по-прежнему занимал кресло и всё так же апатично пялился в стену перед собой. Фчифчи где-то шлялась, поэтому я сел на стул. Подожду!
– Ну, здравствуй, старина! – поздоровался я со скелетом. – Пока ты тут скучал, твоя жена умудрилась стать яблоком преткновения. Представляешь, Шоб-Коб-Дуб подбивает в твой брак клинья. Он прямо-таки спит и видит, чтобы Фчифчи оставила тебя и ушла к нему.
– Да? Прекрасная новость! Пусть подавится ей!
Голос исходил из моей сумки.
– Кто это говорит?! – закричал я, отбрасывая от себя кожаную спутницу.
– Как кто? Это я! Джейкоб!
– Ты в моей сумке?
– Да, парень, благодаря тебе я в ней. А ты, должно быть, рядом с моим телом или с тем, что от него осталось?
– Именно так, – подтвердил я.
– Будь любезен, развяжи узел, достань кинжал и вставь мне его в руку, если, конечно, она у меня есть.
– Так это тебя я заключил в клинок! Там у Куркумных Болот это ты напал на Дурнбада! – воскликнул я, сообразив, что к чему. – Ага! Ну, разумеется! Всё дело в Законе Юджина! Ты можешь разговаривать, только если находишься в непосредственной близости от своей старой оболочки. В данном случае это скелет!
Я приложил кулак к подбородку.
– В пределах трёх футов останки всегда узнают своих фантомных хозяев и, несмотря ни на что, формируют для них уникальный канал взаимосвязи. Ты скреплён нерушимым заклятием, однако поле кинжала не может не взаимодействовать с аурой, исходящей из скелета. Энергетические импульсы непрерывно прыгают то к тебе, то в вещественный мир. Выходя из кинжала, они непроизвольно прихватывают с собой твои мысли, которые под напором магического завихрения обретают звучание.
– То, что ты колдун, я понял сразу, а вот то, что ты ещё и зануда, так сходу и не разглядел!
Джейкоб откашлялся.
– Так что там, на счёт моей просьбы?
Я рассмеялся.
– Джейкоб, пройдоха, кого ты хочешь надуть? Я занимаюсь некромантией сотни лет. Если я вставлю острый кинжал в запястье скелета, то ты тут же обретёшь над ним власть и вполне вероятно попробуешь вспороть мне брюхо. Будет глупо давать тебе шанс отомстить за вечное заточение.
Я откинулся на спинке стула.
– Настоящий подарок судьбы! Теперь я уломаю Фчифчи плясать под мою дудку! Я обменяю тебя на парочку её тёплых слов Шоб-Коб-Дубу. Пускай она пустит ему пыль в глаза, да? Пускай охмурит его! Пока Деревянный Гигант будет заворожённо улыбаться Фчифчи, я освобожу друзей и навещу Чертоги Отражения. Отличный план, ты не находишь?
– Ты что хочешь отдать меня этой кошёлке?!
В голосе послышались панические нотки.
– Проси всё что угодно, только не делай этого!
– Чего ты испугался? – хохотнул я. – Взять хоть Шоб-Коб-Дуба. Он из коры вон лезет только бы быть с твоей женой!
– И скатертью ему дорога! Он ещё не знает, каково это, каждый день выслушивать нравоучения! То это не то, то-то не так! Там не убрал за собой, здесь наследил. Не помог маме вскопать картошку, не почистил рыбу, не залатал дырку в крыше, поздно пришёл домой, выпил с друзьями по кружечке пивка и всё в том же ключе! Честно, когда я преставился, у меня прямо гора с плеч свалилась! Поверь, даже принять форму клинка не так плохо, как быть мужем столь жёлчной старухи!
– А вот в этом я тебе верю, – хмыкнул я. – По меланхоличному виду твоего скелета я так сразу и подумал.
– Послушай, парень, ты же хочешь, чтобы Фчифчи полюбезничала с Шоб-Коб-Дубом? У меня есть к тебе деловое предложение.
– Продолжай, – ответил я, заинтриговано подвигая сумку поближе.
– Я сам разберусь со старухой. С моей подачи она поворкует с деревянным дурачиной, а ты за это возьмёшь меня с собой. Я стану тебе верным оружием! Будем вместе крошить твоих врагов направо и налево! У тебя же наверняка есть соперники-колдуны или надоедливые родственники, которые докучают визитами каждое нечётное утро? Да? В точку? Я готов перерезать их глотки совершенно бесплатно! Ударим по рукам? Согласись, ты, как не крути, остаёшься в выигрыше!
– Где? Я не вижу твоей руки! – пошутил я.
– Это речевой оборот! Фраза! Так говорят, когда намереваются состряпать сделку!
– Вот как? – улыбнулся я. – До меня дошло!
– И твой ответ?
– Погоди, Джейкоб, стегая коней, ты упускаешь из виду важные обстоятельства.
– Какие? Их нет!
– Нет, есть. Я предпочитаю пользоваться мечом, а не кинжалом и поэтому в путешествии ты окажешься невостребованным. Я сомневаюсь, что перспектива денно и нощно валяться у меня в сумке, тебя устроит. К тому же твой скелет с нами не пойдёт, а это значит, что ты умолкнешь навсегда. Подумай, разве жизнь с супругой не будет для тебя более… разнообразной? Только представь: долгий зимний вечер, на столе румяные булочки с маком, вы ведёте неспешную беседу о том, что теперь от тебя гораздо больше пользы, чем раньше, ведь лучок, морковочку и огурчики отныне ты нарезаешь с невиданным мастерством. Ну, скажи, разве это не то, о чем ты всегда мечтал?
– Я непременно сойду с ума от всего того, что ты сейчас описал!
– Было бы забавно это увидеть.
– Очень!
Я перекинул ногу за ногу.
– Нет. Ты меня не убедил. Если я доверюсь тебе, то подвергну предприятие риску. Так что не обессудь, я проверну всё без тебя.
– Ты заблуждаешься! Твоя затея прогорит! Если ты попробуешь втюхать меня Фчифчи, то клянусь, я не пророню ни слова. И что тогда? Она подумает, что ты пытаешься её надуть, и после этого уж точно не пококетничает с Шоб-Коб-Дубом! Разве этого ты хочешь добиться?
– Это называется шантаж! – рассмеялся я.
– Не понимаю, почему ты такой упрямый. Тебе что, лишний кинжал помешает? На худой конец продашь меня на рынке. Уверен, что тебе дадут хорошую цену! Потратишь денежки, как считаешь нужным, уверяю, я не возьму ни монетки!
Голос стал жалобным.
– Ну же, парень, не совершай ошибку, о которой потом будешь долго сожалеть! Я, правда, тебе пригожусь!
Я прикусил губу. Мольбы Джейкоба сейчас трогали меня меньше всего, но я не мог отрицать, что он в состоянии испортить предстоящую встречу с Фчифчи.
– Меня она послушает, а тебя – нет! Потому что я – её муж, а ты – не пойми кто! – продолжал уверять металлический голос.
Не исключено, что Джейкоб и впрямь знает, на какие рычаги надо нажать для того, чтобы старуха поломала перед деревом комедию. Неужели в сложившейся ситуации положиться на него будет лучшим решением?
– Парень! Прошу тебя, не молчи! Скажи – «да»!
– Ох, ладно, будь по-твоему. Твои аргументы пробили броню моего отказа! Уж слишком кудряво ты расписал мои преимущества от владения тобою.
– Ура!
– Тогда близится время проявить себя в деле. Когда придёт Фчифчи, заставь её признаться Шоб-Коб-Дубу в любви. Если всё пройдёт как по маслу, смело заноси свой кинжал в список моих бесценных предметов. Обещаю тебя лелеять и всячески оберегать от ржавчины.
Я подложил сумку под ноги скелета.
– Ради безопасности старухи я не буду вынимать тебя наружу. Вдруг ты затаил на неё некую неприязнь… Понимаешь, гномы хорошо затачивают сталь.
– Ты думаешь, я такой дурак, что променяю секундное удовольствие на тысячелетия, проведённые под какой-нибудь корягой? Не смеши! Ты же выкинешь меня, если я подставлю тебя! Мне нет резона кромсать её… Хотя, что скрывать? Я никогда не забуду обиды, которые она мне наносила! Знаешь, парень, это не я звал её замуж. Я вообще не собирался жениться, пока мне не стукнет хотя бы лет эдак пятьсот. Все подстроила мать Фчифчи. Заманила на горячие блинки с бренди. Рюмка, одна, вторая. А я был молодой. Усекаешь? Вот так и получилось, что Фчифчи повлекла меня в свою комнату. Ну, а потом из ниоткуда возникла её мать, которая заявила, что раз я сорвал розу, то недурно бы теперь попросить у её дочурки руку и сердце. Я, было, заартачился, но меня припугнули клеветой и всеобщим поруганием. Лес Скорби, знаешь ли, не такое обширное местечко. Тут сова ухнет, на том конце лиса подхватит, если бы отказался – жизни бы не увидел… Пришлось встать на колено и преподнести колечко, вырезанное из винной пробки.
Я нахмурился.
– Странно. Мне кажется, я слышал какую-то другую басню. Разве матери Фчифчи Шоб-Коб-Дуб нравился не больше, чем ты?
– Куда там! Эй! Ты потешаешься надо мной?
– Нет.
– Не знаю, откуда ты родом, парень, но здесь никто в здравом уме и твёрдой памяти не согласиться бы обручить свою дочь с поленом-переростком. Что бы, по-твоему, она с ним делала? Поливала бы его ствол из лейки в разгар засухи или очищала бы корни от весенних паразитов?
Джейкоб залился горьким смехом.
– Как жаль, что так не вышло, и эта горькая «конфетка» досталась мне!
– Тихо! – крикнул я, приподнимаясь со стула.
Через порог проковыляла Фчифчи. На спине она тащила крупную авоську, в которой лежали грецкие орехи. Старуха кинула ношу возле двери и, недовольно причмокивая, направилась к столу. Усевшись напротив скелета, она во всю глотку чихнула. Моё присутствие её нисколько не удивило.
– Я знала, что ты вернёшься. Все всегда возвращаются поболтать с такой красоткой, как я. Ну что? Навестил троюродного деда по линии пятиюродного брата твоего отца?
– То была тётушка, – улыбнувшись, поправил я.
– Что у меня ушей, что ли нет? Ты точно говорил про деда! Про дряхлого сутулого деда, что живёт рядом с Горбатым Логовом живорезов! Он тебе ещё в детстве собачек из дерева вырезал!
– Вот кстати о деревьях, – подал голос Джейкоб. – Давно ты ходила к Шоб-Коб-Дубу?
– Чего это ты так громко орёшь сегодня? Потише нельзя? Ишь, раскричался, образина! Я же не глухая!
Старуха сжала палец скелета.
– Тебе-то что, когда я у него была? Решил главу семьи включить? Я тебе сто раз говорила, что у меня с ним ничего нет! Когда ты уже угомонишься-то?
– Ты должна навестить Деревянного Гиганта как можно скорее!
– Какого рожна ты меня к нему посылаешь? Я же только что пришла! Я устала! Собирать целый день орехи для твоей ненасытной утробы занятие очень изматывающее! Заварил бы жене хоть чаю! Ишь, бездельник, на шею сел да ноги свесил! Верно, мне пеняла мать – нечего тебе с этим Джейкобом якшаться, горюшка хлебнёшь – да под родительское крыло назад воротишься. Как в воду родная глядела. Сидишь – все штаны уже протёр! Толку от тебя ноль!
– Завтра отдохнёшь, голубушка, завтра! Есть дело исключительной важности! – торжественно провозгласил кинжал. – Собирайся немедленно, ты пойдёшь к Шоб-Коб-Дубу и скажешь, что он любовь всей твоей жизни! А знаешь зачем?
Фчифчи любопытно нагнула голову.
– Зачем?
– Потому что так просит твоя дорогая матушка. Пока ты бродила по лесу в поисках гнилого фундука и дралась с белками за миндаль, она наведалась ко мне и поведала грустную историю. Как ты знаешь, для сохранения молодости твоя мать варит отвар долголетия, главной составляющей которого являются листья Шоб-Коб-Дуба, да не простые, а бледно-жёлтые, те, которые распускаются на его кроне один раз в десять високосных лет. Раньше Деревянный Гигант сам насыпал охапку, когда она приходила, но сейчас отказался это сделать. Шоб-Коб-Дуб поставил условие. Он отдаст необходимые листья, только если ты бросишь меня и уйдёшь к нему. При этом всё надо обставить так, как будто ты всегда мечтала кинуться ему в объятья, а я был тебе не более, чем обузой. Ради твоей матери, которую безгранично люблю и уважаю, я готов поступиться гордостью. С болью в душе я расстаюсь с тобой и призываю – лети к Шоб-Коб-Дубу и будь с ним отныне навсегда!
– О, Джейкоб! Мой герой! Мне стыдно за то, что мамочка так плохо о тебе отзывалась! Ты жертвуешь своим счастьем в угоду чужому!
Фчифчи принялась пылко целовать череп супруга. Её слюни потекли по кости, а затем в пустые глазницы.
– Раз другого выхода нет, и мама находиться на краю гибели, я просто обязана немедленно покинуть тебя! Но я обещаю, что никогда не забуду твоей жертвы! О, мой фитилёк! Я никого не смогу полюбить так же, как тебя!
– Какая великая трагедия! Два любящих сердца разрываются на веки вечные!
Я покачал головой.
– Как тут остаться в стороне? Невозможно! Я должен помочь тебе хотя бы за то, что ты приютила меня на ночь! На крыльце стоит мой конь. Он с удовольствием довезёт нас до Шоб-Коб-Дуба! Вперёд! Дорога каждая секунда!
– Вы оба такие благородные, прямо как два рыцаря-плютеранца, победившие льва, напавшего на прекрасную принцессу! Побольше бы на свете таких людей рождалось! Дай небеса вам здоровья! – всхлипнула Фчифчи, семеня к двери. – Мой милый Джейкоб, до свидания!
– Нет, солнышко, правильнее сказать – прощай! Прощай навсегда!
Я подобрал сумку и, пряча улыбку, отправился следом за старухой. На пороге я обернулся, чтобы глянуть на странного скелета. Наверно при жизни Джейкоб был тот ещё проныра. Так подобрать слова… всё-таки досадно, что теперь с ним будет нельзя поговорить.
Подхватив старуху под мышки, я усадил её в седло, а затем сел сам. Фчифчи прижалась ко мне спиной. Аромат её давно немытого тела напомнил носу, что от меня наверняка пахнет не лучше. Последний раз я принимал ванну аж в Трузде, а зубы чистил… чистил когда-то.
Юнивайн тронулся. Быстрее, быстрее, быстрее. Скорость увеличивалась и, перед тем как мои глаза заполонили расплывчатые пятна мелькающих вязов, я увидел существ со свиными рылами. Странно, что приспешники Хрипохора не попались мне на пути раньше. Лес Скорби – исконное место их обитания. Здесь они должны встречаться на каждом шагу. Куда же подевались все живорезы? Их выкосила отравленная вода, или тут кроется иная, более страшная причина? Нутром чую – Хрипохор готовиться к чему-то грандиозному… грандиозно плохому.
Мы миновали Мухоморку, а потом побежали вдоль клыкастого русла Лимфимиды. По-моему мнению, из всех величин, свет – самая шустрая материя, но сейчас пурпурные шарики, привязанные ко мне, едва успевали освещать сгущающуюся тьму. Однако… там серебристый туман! Деревья… вроде бы огибаем холм…
Призрачный конь резко остановился. Хрусь! Я ударился челюстью в голову Фчифчи. Старуха заохала, всё лошадиное племя и я получили кучу лесных прилагательных. Замысловато извиняясь, я подал ей руку. Длинные ногти царапнули по запястью. Почему Фчифчи их не стрижёт? Прямо как Грешем!
Между тем старуха заспешила через серо-голубой барьер. Она шла уверенно – дорога до Древнего Источника была хорошо ей знакома. Подцепив крючковатыми пальцами шляпку поганки, Фчифчи засунула её в рот. Смачно жуя ядовитый гриб, она предложила мне нечто похоже на галерину окаймлённую, но я тактично ответил, что не голоден. Спасибо, упасть замертво я пока не желаю.
Ворча под нос ругательства про жирных нахальных белок, заполонивших лес, Фчифчи продолжала раздвигать заросли кустов. Отодвинув очередной пук сцепившихся колючих веток, мы вышли на поляну Шоб-Коб-Дуба. С того момента как я его покинул, не изменилось абсолютно ничего: Деревянный Гигант содрогался от рыданий. Шипя и дымясь, слёзы падали в нутро озера, обрекая на смерть каждого, кто сделает из него хотя бы глоток. По-хозяйски оглядев своего будущего кавалера, Фчифчи топнула ножкой.
– А ну, прекращай пускать сопли, плакса-вакса! Посмотри на себя! Совсем заплыл! Где это видано, чтобы мужчины так себя вели? Я тут, значит, к нему пришла вся такая из себя белладонна, а он голосит, как младенец!
Услышав голос Фчифчи, Шоб-Коб-Дуб накренился вперёд. На неказистом лице показалась улыбка. Деревянный Гигант рассмеялся и едкие капельки, бегущие по его растрескавшимся щекам, сразу высохли. Глаза засияли обожанием.
– Мотылёк! Синичка! Жаворонок! Я не верю своему счастью! Прямо здесь, прямо сейчас ты стоишь рядом! Я весь дрожу! Ох, как ты пленительна! Твоя шейка, словно лебяжий пух, твои очи, как огненные тюльпаны! Чем я заслужил такую удачу?! Надолго ли ты у меня, травинка? Или, как всегда, минутку-две скрасишь моё серое существование, наберёшь изящными ладошками водицы и обратно подашься к своему сквернавцу? Он все соки из тебя выжал! Скоро ты засохнешь и завянешь! Эх, дотянутся-доберутся до него когда-нибудь мои руки! И ты меня не остановишь!
– Полно тебе! Изливаешься, как петух над курятником! Знаешь же, что мне твоя голосистость не по нраву! Я люблю, когда характер видно, а не эти всхлипы девичьи!
– Ты…
– Тихо!
Шоб-Коб-Дуб умолк, а подбоченившаяся Фчифчи заявила:
– Все, ушла я от Джейкоба! Вот так вот – бац и ушла! Сказала, что мы больше не пара! Ой, только не начинай реветь снова! Джейкоб хоть и скряга, но не такой мягкотелый! Придётся мне заняться твоим воспитанием! А то ещё будут тыкать на меня пальцем и смеяться в кулачок – «такая красотка, а променяла шило на мыло! Один был никчёмный, да и второй такой же! Не везёт ей в любви!». Ты же не хочешь, чтобы так обо мне говорили?
– Нет! Конечно, нет! Я поменяюсь, исправлюсь, переделаюсь! Ягодка-клубничка, любимка-ежевичка! Заживём с тобой настоящей деревянной семьёй! Как две осины у пруда, как две рябины в саду! Я стану тебе защитником и опорой! От холода, зноя, жара и мороза я укрою тебя своими ветками! Заслоню от ветра листьями! Отгоню корнями дровосека! Ох, чувства меня переполняют! Я ощущаю себя тоненьким прутиком, что познал отраду взаимности!
– Но, но!
Фчифчи предупреждающе выставила руки.
– Не так всё просто, древесина! Отныне у тебя появятся супружеские обязанности! Уж не успел ли ты случайно подумать, что вся твоя жизнь отныне будет состоять только из сладеньких кусочков брусничного пирога? Есть каждодневные заботы и быт, который способен съесть даже самую крепкую любовь! Брак – это тяжёлый труд, где должны прилагать усилия, как мужчина, так и изредка женщина! Но всё это в далёком будущем. Перво-наперво поближе познакомишься с моими родителями. Заявишь о своих намерениях. Я – девушка приличная, хоть ты тресни посередине ствола, а без благословения мамы и папы за тебя не пойду.
– Как скажешь, золотушка, как пожелаешь! Я всё устрою! С мамой и папой! С бабушкой и дедушкой! С братом и сестрой! С грядкой и росой! Я получу одобрение, а потом с удовольствием оповещу всех и вся о нашем венчании! Лес Скорби загудит! Лес Скорби запоёт! Лес Скорби затрясёт! Я организую пир на весь мир и позову на него всех-всех, кроме змеюки Джейкоба!
Шоб-Коб-Дуб потянул руки к Фчифчи. Меня же что-то в разговоре стало отдалённо смущать… Что?
– Ух, груша моя, ух, бабочка!
– Ты обозвал меня бочкой?!
Фчифчи откинула трепещущие ветки в сторону.
– Намекаешь на то, что я толстая, да? Не по размеру вышла? Фу ты, грубиян! Задира! Правильно мама мне однажды сказала – «Шоб-Коб-Дуб, только корчит из себя паиньку, а на деле он – лиходей!»
Видя, что Деревянный Гигант готов вновь захныкать, я решил вступиться за него.
– Ты ослышалась, ничего подобного Шоб-Коб-Дуб не говорил. Он назвал тебя бабочкой, а не бочкой!
– Я сама разберусь, что сболтнул мой парень! – капризно отозвалась Фчифчи. – Кто вообще дал тебе право присутствовать при наших тёплых объяснениях? Ты тут – третий лишний! Давай, дуй отсюда!
– А вы не поругаетесь, если я уйду? – опасливо спросил я.
– Ну, если и поругаемся то, что? Помиримся всем известным способом!
Старуха сложила руки на впалой груди.
– Когда ты уже оставишь нас наедине?
– Последний вопрос, и я вас покину.
– Задавай.
– Ты больше не вернёшься к Джейкобу?
Фчифчи свела губы в тонкую нить. Через некоторое время она ответила:
– Да ну его, он мне порядком надоел. Хоть он и хороший малый, но больно занудный, и повод, что подвернулся его бросить, пришёлся очень кстати! К тому же жить с дураком, надо заметить, та ещё радость! Как можно забыть, что моя мама использует для отвара листья не Шоб-Коб-Дуба, а его брата Коб-Шоб-Дуба? Я ему пятьсот раз повторяла, что это две разные личности!
– Мой братец в хороших ладах с матушкой Фчифчи и женат, кстати, на её сестре Чифчиф! Каждый год он отрывает от своей макушки жёлтые листья и передаёт их тёще для эликсира молодости!
Деревянный гигант опустил голову.
– У меня-то на кроне не желток, а бирюза!
Осматривая яркую листву, я крепко стиснул зубы, чтобы не закричать. Как мог Джейкоб промахнуться и перепутать, кто из братьев даёт матери Фчифчи свои жухлые побеги! Предприятие висело на волоске! Эх, выбросить бы кинжал в Мухоморку, да обошлось вроде как всё. Даже не обошлось, а сложилось как нельзя лучше! Шоб-Коб-Дуб больше не плачет! Древний Источник чист, а значит, Лес Скорби скоро оживёт! Моя миссия исполнена!
– И действительно, за ушами у тебя зелень отливает синевой! Но это лишь красивее! – сказал я. – Что же, не смею вас более задерживать своим присутствием! Всего вам самого доброго! Живите счастливо и не грызитесь по мелочам! Они того не стоят! Надеюсь, что когда-нибудь снова с вами увижусь!
– Приходи на нашу свадьбу, – благодушно позвал Деревянный Гигант.
– А когда она состоится?
– Бу-бу-бу, лет через сто, может раньше, если всё успеем подготовить. Да, думаю, мы уложимся в девяносто восемь!
Шоб-Коб-Дуб почесал бугристый нос.
– Я пришлю тебе весточку, Шмалеб. В каком лесу ты, кстати, растёшь?
– Калеб, – поправил я, наполняя опустевшую флягу в озере. – Мой дом… Мой дом находиться в Весёлых Поганках, что над Лунными Вратами у северных берегов Моря Призраков. Присылайте официальное приглашение в замок Шато. Я буду с нетерпением его ждать!
– Пока-пока! Но пока не пока!
Фчифчи хихикнула.
– Дам тебе совет на прощание – когда будешь выбирать себе вторую половинку, обязательно познакомься с её мамой. Если она пухлая – значит и дочурка со временем округлится, а если потенциальная тёща худа, как жердь, то и жить тебе всю жизнь с плоскодонкой. Запомни, дети – это отражение родителей! Вот посмотри на меня – я – красотка и маманя у меня такая же! Ничего лишнего! А характер какой? Золото!
– Что есть, то есть! – закивал Шоб-Коб-Дуб. – Ты у меня во всем – лучшая из лучших!
– Спасибо, что поделилась столь важным секретом! Я обязательно воспользуюсь им при подборе пассии, – улыбнулся я, смотря на уродливое лицо старухи. – Однако знаешь, не размеры и не красота самые главные достоинства женщин. Душа – именно к ней нужно тянуться в первую очередь.
– Почему?
– Потому что на небо можно забрать только то, что ты есть.
Фчифчи вдруг выпрямилась и несвойственно мягко проговорила:
– Душа твоей избранницы нежнее облаков. Береги её и себя.
– Эмилия… – прошептал я.
Поляна потонула в тумане. Я понял, что за образом старухи таится совсем другой человек. Мудрый. Всеведающий. Кто она, эта Фчифчи? Наверное, я никогда не узнаю… Я накинул капюшон – пора возвращаться к Петраковель.
