Владимир Игоревич Ашихмин
Легенды Соединенного королевства. Мир света
Я проснулся с рассветом. Протерев кулаками глаза, я зевнул и с наслаждением потянулся. Снурф и Мурчик что-то ели из стальных мисок. Кот ел торопливо. Жадно посматривая на порцию моего любимца, он решил помочь ему разделаться с ней. Таракан этого намеренья не замечал и безмятежно шевелил усами. Однако когда мягкая лапка дотронулась до его завтрака, он недовольно зашипел. Это Мурчика не остановило, и завязалась драка.
– Ну-ну, разбойники!
Я ухватил край миски и поднял над головой. Две пару глаз уставились на мои руки.
– Мурчик, ты же порядочный кот, дай Снурфику доесть.
По телеге прокатилось несогласное мяу. На звук громкого кошачьего протеста показалась Серэнити. Увидав меня, окружённого фамильярами и их трапезой на вытянутых ладонях, она приподняла бровь.
– Мне не нравятся подобные развлечения. Перестань отнимать у них еду и иди сюда, у нас тут возникла проблема.
Я послушно натянул сапоги и слез с повозки. Грешем и Эмилия стояли около лошадей и спорили.
– Я пойду и принесу его! – упирался вампир. – Вы меня не остановите!
Великий инквизитор грозно посмотрела на вампира.
– Я говорю, что это опасно! Раньше надо было думать!
Моя подруга подбоченилась.
– Не нужно меня опекать, я уже взрослая девочка! Это моя вещь, и я сама схожу за ней!
– Эй, кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
– Эмилия хочет выловить в реке свой беспечно утерянный посох, а исчадье… твой ученик строит из себя невесть кого и собирается это сделать вместо неё.
Серэнити презрительно скривила личико.
– Разве жизнь стоит куска дерева?
Точно. Вытащив Эмилию из реки, я не прихватил её Людвирбинг. Он остался лежать на погибельном дне. Для колдуньи, как в принципе и для любого кудесника, потеря посоха – это крупное несчастье. Вдвойне плохо то, что Эмилия практически все свои заклинания направляет через Людвирбинг. Таким образом, если на неё нападут, она не сможет дать отпор.
– Посох необходимо достать, – уведомил я великого инквизитора. – И этим займусь я.
– Полезайте хоть все вместе, я вас второй раз исцелять не стану.
Вздёрнув изящный носик кверху, Серэнити отошла помешать варящуюся похлёбку. Грешем исподлобья глянул на меня.
– Пойду я, холод не так страшен мне, как вам.
– Ага, а плавать ты умеешь? Нет?
Я усмехнулся.
– То-то же. Не заставляй меня помимо Людвирбинга тащить ещё и тебя.
– Вы что, решили не спрашивать моего мнения?
Эмилия топнула ножкой и схватила меня ворот.
– Калеб, старый гриб, я этого не потерплю! Я заварила эту кашу и мне её расхлёбывать!
После десятиминутного препирательства мы решили отправиться втроём. Великий инквизитор идти с нами отказалась, аргументируя это тем, что кто-то должен выжить и продолжить миссию. Спускаться со склона во второй раз оказалось не проще, чем в первый. Единственным облегчением служила хорошая видимость. Осторожно держась за ветви деревьев, мы медленно сошли к подножию холма. Ступая цепочкой по вчерашним следам, наша троица добралась до русла реки. Зеленоватую гладь обрамлял тонкий лёд, схватившейся за ночь. Одно нажатие – и он треснет. Тут мы продолжили свои незавершённые дебаты. Мной и Эмилией было решено, что Грешему лезть в воду нельзя. Вампир упорно сопротивлялся, но потом под двойным напором сдался. Применяя всё своё красноречие, я постарался уговорить подругу уступить мне возможность ополоснуться. Но мои речи не произвели на неё впечатления – она не соглашалась. Колдунья упиралась и скороговоркой твердила о том, что не позволит рисковать моей жизнью по такому поводу. Её упрямство я побороть не смог, поэтому предложил компромисс. Хмурый Грешем зажал в толстом кулаке две щепки – одну короткую, другую длинную. Первым тянуть щепку вампир предложил мне. Без зазрения совести я применил магию и определил, какая щепка с коротким хвостиком. Кто сказал, что я честный? Подруга одарила меня крайне подозрительным взглядом, но возражать перестала. Уговор есть уговор. Морозиться в реке мне ни капельки не хотелось, но позволить Эмилии вновь опуститься под воду я не мог. В этот раз у меня было больше времени подготовиться к тому, что меня ожидает. Закрыв глаза, я стал представлять, как становлюсь рыбой. Концентрируясь, я вызывал заклинание «Жидкого Дыхания». Скинув с себя одежду на снег, я, оставшись лишь в том, что закрывает причинное место, ступил на заледеневшую корочку. Она тут же лопнула, и моя нога опустилась на каменистый грунт. Мышцы голени свело судорогой. Ох, какие ощущения! Закачаешься! Да пропади все пропадом! Я выпустил воздух из лёгких и, вытянув руки вперёд, плюхнулся в реку, в которой заставил себя вдохнуть воду. Противно до жути, только захлебнуться не получится. Как же холодно! Покрываясь гусиной кожей, я поплыл туда, где по моим расчётам лежал посох Эмилии. Заклинания должно было хватить минут на семь-восемь, поэтому я торопился. Опустившись на глубину, я стал её осматривать. Чего тут только не было: ракушки, разноцветные камушки, обломанные палки, водоросли и даже парочка заржавевших монет. Я продвигался по заданному направлению и методично ощупывал руками каждую корягу. Нет, всё не то! Я уже практически отчаялся найти заветный предмет, но тут мои пальцы вдруг наткнулись на что-то твёрдое угловатой формы. Схватив находку, я ощутил магический всплеск. Это он! Волшебный изумруд на навершии Людвирбинга! Распираемый чувством гордости, я стал подниматься наверх, и тут произошло нечто неприятное: закончилось действие «Жидкого Дыхания». Внезапно вода пронзила лёгкие смертоносным кинжалом. Я запаниковал. Отчаянно барахтаясь, я стал терять сознание. И кто же меня спас? Конечно, Эмилия! Она увидела, как по спокойной глади забарабанили пузыри, и без промедления ринулась ко мне на помощь. Колдунья нырнула в реку и, отыскав меня, потащила на берег. Муть пеленой закрывала мне глаза, однако я ощутил, что нахожусь на снегу. Откашлявшись, я пришёл в себя и протянул подруге добытый Людвирбинг! В руках Эмилии посох запульсировал зелёными всполохами. Кое-как одевшись, я разлепил посиневшие губы:
– Кто-то должен мне теперь два шоколадных пирога!
Прикрываясь капюшоном, Эмилия улыбнулась. Магия Серэнити точно пошла ей на пользу.
– Ты что – обжора? Сомневаюсь, что ты столько съешь за один присест! Ну ладно, ты, конечно, заслужил! Два так два! – ответила колдунья, дрожа всем телом. – Пойдём скорее, а то чего доброго превратимся в две сосульки!
Мокрые и страшно замёрзшие, мы вернулись к Серэнити. В лагере ярко горел огонь, из котелка дымился пар, нашего возвращения явно ждали.
– Учитель сделал это! – оповестил Грешем великого инквизитора.
– Знаю, я смотрела со склона, – уклончиво ответила Серэнити, отводя глаза в сторону.
Я улыбнулся. Великий инквизитор не умела лгать. Неужели она переживала за нас? Да, это так! Похоже, что Серэнити незаметно спустилась вниз и следила, как бы с нами не случилось чего плохого. Однако гордость не дала ей сознаться в том, что мы становились ей небезразличны. Значительные перемены к лучшему!
Глава 11. Двойной удар опытных магов
Обогревшись и напившись обжигающего чая, мы тронулись к владениям центральной провинции пошатнувшегося Соединённого Королевства. До недавнего времени граница охранялась небольшим военным подразделением Иль Градо. Второй гарнизон, принадлежащий Плавеню, издревле располагался чуть ниже, ближе к Оленьей реке. Любопытно, как в нынешнее переломное время, там, у черты политических интересов, скалываются дела? Чувствую, что не гладко.
Телега, ведомая Серэнити, катила по ответвлению Торгового Тракта. Царившее затишье нарушила лишь вновь закружившаяся метель. Мокрый снег большими комьями хлестал по бокам повозки и через полог залетал вовнутрь. Снурфу это не нравилось. Он забрался под бочку и там чуть слышно шипел. Зима не относилась к любимым сезонам таракана. Вот позднее лето или ранняя осень – это другое дело. Снурфи обожает пожухлую листву и всегда тянет меня на прогулку. И практически каждый раз я иду у него на поводу. Собирая вокруг Шато травы для зелий, я с усмешкой отвергаю то, что таракан предлагает мне положить в мешок. То он притащит лист клёна, то еловую шишку, то нерасторопную птичку. Я качаю головой и говорю: «Нет, Снурфи, это не подойдёт для настоя от аллергии». Сейчас, держа путь в Железные Горы, я мечтал очутиться в одном из тех тёплых дней. Ещё недавно я до самого вечера бродил по полянкам Весёлых Поганок, занимался тем, чем хотел, плотно ужинал и ложился спать. Увы, эти деньки миновали. Как беззаботен я был.
Дорога уходила вбок. Предстоял длинный поворот направо. Какое-то время лошади двигались по дуге, давая мне возможность разглядеть проплывавшие мимо окрестности. Покатые холмы да деревья были спутниками нашего путешествия. Земля убаюкала свою спину серебристым покрывалом, сокрыв до прихода весны мириады растений. Этот бесконечный круговорот природы всегда восхищал меня. Равновесие, содержащееся в каждом сезоне, зачаровывает. Наступит пора, и из набухших почек вырастут листья. Под лучами благодатного солнца они будут зеленеть, а потом, набравши силы, станут кормом для травоядных животных. С приходом заморозков листья свернуться в трубочки, засохнут и пёстрым калейдоскопом устелют благодарную почву, которая примет их и в виде удобрений продолжит дарить новую жизнь взамен старой.
В наступающих сумерках стали видны две небольшие круглые башенки. Опоясанные каменным валом, они стояли по краям сузившегося пути. Это пост, за ним кончалась власть Иль Градо и начиналось правление ныне независимого Плавеня. Когда мы приблизились к фортификации, к нам никто не вышел. Ни одного караульного, никого. Грешем остановил лошадей напротив колодца.
– Странно всё это. Где часовые рубежа? – протянула Серэнити, внимательно оглядывая безжизненные окошки бойниц.
– Пойду посмотрю, что тут к чему, – откликнулся Грешем.
– Подожди, я с тобой, – сказал я, спрыгивая на булыжники мостовой.
Толкнув незапертую дверь сторожевой башни, я открыл вход в тёмный зал. Не переступая порог, я призвал парочку шариков света, которым приказал двигаться по кругу над моей головой. Внутри нас ждало безмолвие. Пусто, людей здесь не было. В комнате имелся стол, несколько стульев и деревянные стойки с различным оружием. На стене висел штандарт Иль Градо – могучий лев с выпущенными когтями и раскрытой пастью. Поднявшись по лестнице на второй этаж, я обнаружил комнату отдыха, а в ней двухъярусные койки с небольшими тумбочками. Отодвигая ящик за ящиком, я убедился, что все личные вещи на своих местах, а это значит, что воины пропали совсем недавно. Задумчиво перебирая расчёски, нитки, ремни и куски мыла, я под ворохом платков нашарил крохотную медную шкатулку с надписью «Моему мужу Габриэлю от его Николь». Шкатулка была снабжена ромбовидной кнопочкой, я нажал на неё и створ крышки распахнулся, под ним покоился локон золотистых волос и три засушенных лепестка розы. Вернув шкатулку обратно в тумбочку, я прошёл через ряд заправленных постелей и поднялся на третий этаж, который представлял из себя офицерский кабинет. В нём мне попался журнал пограничного капитана. Полистав его, я не заметил ничего подозрительного. Длинный список выплаты зарплат да несколько заметок о незначительных дисциплинарных взысканиях, вот и всё что содержали в себе страницы. Пока я читал, Грешем заинтересованно рассматривал на стене выцветшую фреску. На ней красивая дама прислонилась к мраморной колонне, её увенчанные кольцами пальцы нежно поддерживали щенка. Силуэт дамы едва узнавался, краска облупилась и обнажила под собой тёмный камень.
– Автор произведения – настоящий мастер, – заявил вампир. – Вы только посмотрите, как тонко выведены кисти рук! А лицо? Брови и глаза? Какие изгибы! Впечатляет!
– Немного диковато, что такой шедевр нарисован прямо на стене, – рассеяно отозвался я. – Может капитан этой башни в прошлом был художник?
Я провёл перчаткой по картине. Вместе с пылью на ладони остались фрагменты штукатурки. Ничего удивительного, сырость и сквозняки безвозвратно испортили некогда красивый портрет. Я вздохнул и подошёл к единственному окошку, через которое лился жёлтый свет луны. Переведя глаза вдаль, я увидел сияющую точку. То, разгораясь, то практически затихая, она мелькала среди деревьев короткими вспышками огня. Поманив Грешема, я указал ему на необычное мигание.
– Как думаешь, что это?
– Уместнее сказать то, чем это не может быть. Вряд ли это пилигримы или уставшие странники. От поста до туда меньше мили, так что если бы это был кто-то добропорядочный, то он бы заночевал здесь.
– Логично, – согласился я. – Надо предупредить Эмилию и Серэнити.
Вампир понимающе хмыкнул. За время путешествия мы уже привыкли к разного рода опасностям, а пляшущие в ночи языки пламени показались нам, как минимум, недобрым знаком. Спустившись к телеге, я рассказал подругам об увиденном.
– Пока вас не было, я сбегала на вторую башню. Внутри неё безлюдно и темно. Я чувствую, что тут произошло что-то страшное. Возле этого места клубится Тьма. Горьким туманом она расползается по моим жилам. Говоря это Серэнити держала наготове боевую булаву.
– Звучит зловеще, но ехать куда-то сейчас тоже смысла не имеет, – прошептала Эмилия, становясь возле меня. – Я предлагаю заночевать на заставе, а поутру двинуться дальше. Выставим часовых и поспим на кроватях, а не на деревянном полу телеги. Если кто-то к нам заявится, то окажем сопротивление. Как по мне, башню оборонять легче, чем сражаться посреди поля.
Серэнити открыла рот, чтобы ответить, но её опередил жалобный крик. Не раздумывая, великий инквизитор, как серая тень, понеслась на призыв о помощи. Переглянувшись, мы кинулись следом за ней. Бежать пришлось недолго. Даже не запыхавшись, я нагнал Серэнити у могучего дуба. Среди всколоченных корней лежал молодой солдат со вспоротым животом. Его кишки спутанной массой вывалились наружу. Серэнити прижала амулет Ураха ко лбу умирающего.
– О, Всеотец! Кто это сделал с тобой?
Глаза солдата расширились, вероятно, боль под воздействием магии ушла из его тела.
– Там!
Солдат ткнул пальцем в сторону неярких вспышек.
– Там, звероподобные твари!
Судорожно втянув ртом воздух, умирающий продолжил прерывающимся голосом:
– Они напали на нас и выволокли, как скот, а теперь приносят в жертву.
– Кому приносят в жертву?!
Вопрос Серэнити остался без ответа. Остекленевшие глаза парня устремились в небеса. Склонившись, Эмилия прикрыла их рукой.
– Надо действовать! Возможно, ещё есть живые! Вы со мной?
Великий инквизитор выпрямилась в полный рост. Несомненно, что если бы мы отказались, то она бы отправилась сражаться с Десницей Девяносто Девяти Спиц в одиночку.
– Конечно с тобой, – заверил её я. – Разве ты сомневаешься в нас?
Последние слова я произнёс полам удаляющегося плаща. Серэнити каждый раз так поступает! Бесит! Мы – команда, в конце концов! Нельзя, как берсеркер, вламываться в сечу не дожидаясь товарищей! Я могу попросту не успеть прикрыть тыл! Обязательно выскажу ей это, когда подвернётся удобный случай, а пока ноги в руки и – вперёд! Низкие колючие кустарники то и дело цеплялись за крупную вязку моих штанов. Не обращая внимания на вонзившиеся в икру иглы, я преодолел небольшой овраг и выбежал к ивовой роще. Именно из неё исходил свет.
Мы пригнулись и медленно подкрались к прогалине. То, что я увидел, заставило меня покрыться испариной. Посередине поляны полыхал синий костёр. Вокруг него на коленях сидели солдаты гарнизона, человек двадцать-тридцать. Крепко связанные и с кляпами во рту, они не могли ни пошевелиться, ни закричать. За спинами воинов прыгали зверолюди. Каркая нечеловеческими голосами, они размахивали горящими факелами. Полуголые, с волчьими, птичьими и другими невообразимыми головами, демоны фанатично запрокидывали морды и выли на тусклые звёзды свою омерзительную, монотонную и явно сакральную песню из четырёх исковерканных, но удивительно понятных слов – Десница Девяносто Девяти Спиц! Моё внимание привлекла неподвижно стоящая фигура в длинном красном балахоне. Держа на вытянутых руках дымящийся кубок, она вставляла в песнопение своё протяжное хрюканье, которое самой своей гадкой интонацией походило на чтение древнего и очень тёмного наговора.
Неожиданно костёр замигал, и расплавленная капля плюхнулась на голову одного солдата. Жутко извивающегося, его затянуло прямо в огонь. Принимая жертву в свои объятия, пламя взвилось и затрещало. Зверье радостно загоготало и принялось танцевать и вопить с ещё большим остервенением. По костру прошла рябь. На его фоне стала вырисовываться огненная арка. Фигура в красном балахоне упала на колени и, изводясь в безумном экстазе, молитвенно возвела руки с кубком над головой.
Я понял – вершился ритуал по открытию сопредельных врат – червоточины в иной мир. Медлить было нельзя. Увидев, как Серэнити подползает к крайнему стволу дерева, я кивнул друзьям. Грешем уже давно оголил два коротких меча, а Эмилия сформировала заклинание. Демонов много, нам придётся попотеть. Я сконцентрировал чары «Молнии Массового Воздействия». Приказав себе успокоиться, я дал знак атаковать.
Стремительно выскочив из укрытия, мы, как вихрь, нанесли удар по ничего не ожидающим тварям. Заряд смертоносной энергии сорвался с моих пальцев и рикошетом пролетел по шестёрке зверолюдей. Первые три моментально превратились в горстку пепла, а остальные, жутко воя, упали дочерна обгоревшие. Грешем сиганул в самую гущу всклокоченных шкур. Его клинки, не зная пощады, разрубали тела и отсекали протянутые лапы. Эмилия, держа Людвирбинг наперевес, швырялась сгустками расплавленной магии. Попадая на шкуры, зелёные залпы обращали клыкастых существ в неугасимые свечки. Серэнити белым смерчем сбивала косматые головы, словно переспелые арбузы.
Победа? Нет. Оправившись от непредвиденного нападения, последователи Десницы Девяносто Девяти Спиц, похватав ножи, ятаганы, пики и топоры яростно набросились на нас. Рыча и повизгивая, ко мне рванулись четыре демона. Самое страшное было то, что они не боялись умереть. Ближайшего я изжарил Ночью Всех Усопших, а следующего за ним прибил Альдбригом. На этом моё ратное везение закончилось. Меня повалили на землю и принялись рвать когтями. Если бы в этот момент Серэнити не подоспела на выручку, то я бы наверняка погиб. Точным взмахом булавы, она расколола череп в начале одной волчьей голове, а потом второй. Ухватив за шиворот, великий инквизитор поставила меня на ноги, а сама стала пробиваться к окружённой Эмилии. Возбуждение бешено стучало в висках. В сумятице сражения я увидел, как фигура в красном балахоне вспарывает горла обречённым солдатам.
– Эй, туда! – завопил я, перекрикивая гвалт битвы.
Оттолкнув от себя собачью пасть, я довершил дело метким попаданием лезвия в глаз. К этому моменту мерзкая рука из-под балахона уже успела умертвить человек пять. После каждого убийства рождающийся портал языками пламени затаскивал труп в своё нутро. Сосредоточиться на бегу было практически нереально, но я смог создать заклинание «Замедления». Бросив его в ритуального шамана, я окутал его красные одежды фиолетовыми искрами. Теперь существо едва шевелилось. Мою преждевременную улыбку стёр дробящий удар в предплечье. Ну вот, чей-то молот подарил мне гематому. Развернувшись, я нахлёстом приложил посох к пернатой шее. Закаркав, получеловек рухнул на колени, где я прикончил его мечом. Рядом выпрыгнул не пойми откуда взявшийся Грешем. Его клинки прошлись по торсу подбирающегося ко мне демона.
Пока я сражался, кинжал ритуального шамана практически добрался до артерии заиндевевшего от ужаса пограничника. Благодарно кивнув вампиру, я что есть мочи стукнул кулаком по фигуре в красных одеждах. Тварь отлетела на землю, и чтобы она не встала, я несколько раз приложился ногами к её рёбрам.
Бой подходил к своему завершению. Несомненно, наибольшее количество врагов уничтожила великий инквизитор. Её красная от крови булава олицетворяла гнев Ураха. Всеотец не ошибся в своём выборе, я уверен, что ни один паладин Братства Света не способен на то, что сегодня продемонстрировала Серэнити. Эмилия, как и я, предоставила добивать последних противников сильной половине нашего отряда. Работая сообща, мы оттаскивали от костра выживших солдат и перерезали им верёвки. Освободившиеся от пут войны принимались помогать нам.
Когда все уцелевшие пограничники были спасены, я занялся скулящим шаманом. Сорвав с его головы красный балахон, я увидел свиное рыло. Тварь, в отличие от своих сородичей, сражающихся с бездумным бешенством в глазах, выглядела напуганной. Издавая хрюкающие звуки, она пыталась вырваться из цепей моего чародейства. Никакой жалости к свинье я не испытывал, но убивать не торопился. Передо мной валялся ритуальный шаман и я хотел попытаться узнать у него о том, что он только что делал. Что ему ведомо о сотворении червоточин? Многое! Ко мне подошла Серэнити. Её серая накидка блестела от пролитой крови. Равнодушно занеся булаву над розовыми ушами, она собралась прикончить демона, и я едва успел перехватить её руку.
– Что ты делаешь?! Дай я раздавлю этого слизня!
– Нет, подожди, – пыхтя, ответил я.
Серэнити не переставала давить, и мне приходилось вкладывать всю имеющуюся силу, чтобы сдержать её оружие.
– Это не просто тварь Десницы Девяносто Девяти Спиц, а ритуальный шаман! Именно он сейчас готовил открытие портала! Возможно, ему известно не только как прорывать межпространственную материю, но и как латать уже созданные прорехи!
– Ты можешь объясняться более понятно?
– Я думаю, он знает, как можно запечатать демонические врата. Его нужно допросить!
– Но ты же сам умеешь закрывать порталы!
– Умею – это громко сказано. У меня получилось это провернуть один-единственный раз, и во время попытки бушующая энергия лишь чудом не изжарила мои мозги! Вероятно, существует более безопасный способ, которым можно удалять червоточины, и если он есть, то я хочу его знать!
Серэнити задумалась, а затем злобно осклабилась.
– Хорошо, я удовлетворю твою просьбу и даже более того – лично проведу дознание. Уверяю тебя, тварь выложит всё, что ей известно.
Великий инквизитор брезгливо сжала свиную морду.
– Ты держишь его под заклятием?
– Да, я наложил чары «Замедления», но они скоро рассеются.
К нам подошла Эмилия. За её спиной стояла кучка выживших солдат.
– Это капитан Снорен, – представила колдунья невысокого коренастого мужчину, который при упоминании своего имени низко поклонился.
– У меня не хватит слов, чтобы выразить всё, что я сейчас чувствую! Каждый из этих ребят обязан вам своей жизнью!
Снорен махнул на своих подчинённых.
– Не знаю, кто вы такие, но клянусь, я до конца своих дней буду молиться за вас!
– Перед тобой Великий инквизитор Иль Градо, капитан, – в свойственной ей величественной манере ответила Серэнити. – Я принимаю твою благодарность.
Услышав, кто его спаситель, Снорен шмякнулся на колено и склонил голову.
– Миледи! Сам Урах ниспослал вас на наш горемычный пост! Да светится лик Всеотца во веки веков!
– Так было и так будет, – скрепила хвалу великий инквизитор. – Встань, капитан.
– Я поймал последнего, больше никого нет, – это пробасил Грешем выходящий из кустов. С его клинков капала свежая кровь.
– Расскажи, пожалуйста, что здесь произошло, – попросила Эмилия у Снорена.
Капитан бросил нервный взгляд на костёр, всё так же полыхающий синим пламенем.
– Это случилось сегодня днём. Я как обычно сидел в своём кабинете. Через пост уже пару дней не проезжало ни одного каравана, и от этого я маялся от безделья. Тут заходит ко мне Карсон и говорит: мол, закутанные торговцы приехали со стороны Плавеня, а открывать полог телеги не хотят, просят капитана выйти, переговорить им надо. Ну, я и вышел. Стоило мне приблизиться к экипажу, как из кузова выпрыгнуло сразу с десяток этих тварей. Я даже меч вынуть не успел. Меня повалили и зажали рот. Потом из леса подоспели другие демоны. Разделившись на две ватаги, они заскочили в башни. Кто спал, кто обедал. Понимаете, мы не были готовы. Они повязали нас, но убивать не стали, надели нам на головы мешки и поволокли, ну а когда их сдёрнули, вы видели сами, что было.
– В башнях есть карцер или подвал, предназначенный для преступников? – поинтересовалась Серэнити.
– Конечно, Великий инквизитор, но сейчас там никого нет. Камеры пустые.
– Что из инструментов заплечного ремесла у вас имеется?
Вопрос смутил Снорена. Почесав голову, он глуповато посмотрел на Серэнити.
– Вы говорите про дыбы, клещи и тому подобное? У нас тут просто гарнизон, а не казематы, миледи.
Серэнити недовольно нахмурилась.
– Это что, по-твоему, ответ на мой вопрос?
– Только плети и колодки, миледи. Больше ничего, – поспешил исправиться Снорен. – Нет, простите, ещё ножной шип.
Я, конечно, догадался зачем Великий инквизитор спрашивала про подвал. Остаток ночи для ритуального шамана мог стать самым запоминающимся во всей его жизни. Насколько рьяно Серэнити оберегала невинных, ровно настолько же она любила пытать виновных.
– Этого будет вполне достаточно.
– Я боюсь оставлять портал без присмотра, мало ли что из него полезет – вклинился в диалог я. – Давай лучше проведём допрос прямо здесь.
– Нет. Если хочешь, чтобы тварь заговорила, а не умерла от тычков твоего неумелого кинжала, то придётся дойти до башни, – усмехнувшись, ответила Серэнити.
Я видел, как её глаза наполнялись всепоглощающей жаждой насилия.
– Через полчаса, а может и раньше, знания будут у тебя в кармане.
Я неуверенно покосился на потусторонний огонь.
– Но как же портал?
– Поставим возле него часовых. Как только случится что-то из ряда вон выходящее, нам доложат, и ты сможешь вновь попробовать уладить неприятности своей магией.
Я пожал плечами. Идти до сторожевого поста было недалеко, и, в принципе, мы ничего не теряли. Видимо прервав жертвоприношение, я оста-новил формирование межпространственного прохода.
Грубо подняв человека-свинью, Серэнити лично потащила его к пограничным башням. Демон скулил, но попыток к бегству не предпринимал. Бежать было некуда. Окружив плотным кольцом Великого инквизитора, мы проследовали до темницы, где пленника приковали цепями к стене. Прежде чем начать вытягивать из ритуального шамана нужные сведения, Серэнити осмотрела раны тех, кто нуждался в её помощи. Почти каждый из нас получил то или иное увечье. Подставив набухшее плечо под пальцы великого инквизитора, я ощутил, как спадает опухлость и стягивается содранная кожа.
– Думаю тебе лучше покинуть нас, – сказал я Снорену, показывая на свиное рыло. – Зрелище предстоит не из приятных.
Мрачно кивнув, пограничный капитан заспешил удалиться. Дверь подвала хлопнула, внутри остались только я и великий инквизитор. Вампир и колдунья пожелали вести наблюдение за порталом, и я знаю почему – смотреть на агонию живого существа и не испытывать при этом душевных мук просто невозможно, хотя кое-кто явно считал иначе. Одним резким движением, Серэнити разорвала красный балахон. Голым, ритуальный шаман выглядел отвратительно. На бесполом человеческом, розово-сером теле взбухли восемь сосков. Сзади дрыгался закрученный хвостик. Уши, пятак и строение головы – как у хряка. Сдавив подбородок существа стальной перчаткой, великий инквизитор поднесла своё лицо к чёрным глазкам.
– Твоя смерть в твоих руках. Если будешь отвечать правду – умрёшь быстро. Станешь упираться или лгать – каждая секунда, проведённая со мной, покажется тебе вечностью. Итак, проверим, как ты меня понял.
Из сомкнутой пасти мыльными ручьями полилась слюна. Отодвинувшись, Серэнити отпустила руку, давая демону возможность говорить.
– Назови своё имя, тварь.
Уставившись на решётку темницы, получеловек-полусвинья гулко захрюкал. Серэнити свела брови к переносице. Схватив ритуально шамана за пухлую щёку, она болезненно наклонила его голову вниз и, придвинувшись к уху, стала шептать тягучие, сводящие с ума слова заклинания. Вдруг я вспомнил, как нечто подобное Серэнити проделывала со мной в тюрьме Шальха. С той только разницей, что тогда она лечила меня, а тут ни о каком лечении речи не шло. Я ощущал, как сейчас сознание существа выворачивается наизнанку. После того как Серэнити закончила читать наговор, она повернулась ко мне и проговорила:
– Теперь он может изъясняться на нашем языке.
Криво ухмыльнувшись, великий инквизитор отвесила ритуальному шаману хлёсткую пощёчину.
– Твоё имя.
Моему изумлению не было предела. Свинячий рот открылся, и демон совершенно отчётливо прохрюкал:
– Брахамба.
– Кому ты служишь?
– Ты сама знаешь кому, полукровка!
За такую реплику Брахамба получил серию ударов вдоль бёдер. Подобно змее, кнут Серэнити со свистом наградил свою жертву бурыми воспалёнными полосками.
– Я жду ответа.
– Я служу Деснице Девяносто Девяти Спиц!
– Что ты сегодня делал в той роще?
– Убивал! Убивал! Я убивал, слабых мягких людишек!
Серэнити охладила Брахамбу новой пощёчиной.
– Зачем ты убивал?
– Догадайся!
– Я не люблю отгадывать загадки.
Серэнити придирчиво осмотрела заржавевший ножной шип. Это простое устройство могло в два счёта развязать язык самому неразговорчивому грешнику. Выглядело оно так – металлическая пластинка с удерживающим ремешком, на основании которой имелся регулирующийся по высоте трёхгранный гвоздь, а над ним педаль. Великий инквизитор засунула стопу брыкающегося Брахамба в скобу. Надавив сапожком на педаль, она опустила пятку демона на остриё гвоздя. Такого крика боли я не слышал даже у умирающих.
– Итак, зачем ты убивал?
– Затем! Затем! Чтобы легионы моих братьев заполонили ваш жалкий мир!
– Для чего?
– Для того! Чтобы захватить и разрушить! Сжечь! Выпотрошить! Свернуть! Стереть! Насытиться кровью!
– Ты знаешь, как закрывать порталы?
Педаль прогнулась к низу на целую треть.
– Нет!
Ступня вошла в гвоздь на две трети.
– Нет! Нет! Нет!
– Ты можешь нагреть свой посох и дать его мне?
Кнута и ножного шипа Серэнити было мало, ей хотелось чего-то большего. Например, огня. Я медленно кивнул и принялся концентрироваться на посохе. Постепенно кристалл на навершии раскалился до пурпурно-алого цвета. Я протянул Ночь Всех Усопших Великому инквизитору. Она взвесила его в руках, а затем приложила к животу ритуального шамана. Боль от ожога заставила человека-свинью завизжать пуще прежнего. Подержав посох на шкуре несколько секунд, Серэнити убрала его. Под воздействием жара соски Брахамба расплылись уродливыми кляксами.
– Если ты не расслышал в первый раз, я повторю: как закрывать порталы? Скажи, и я прекращу твои страдания.
Ритуальный шаман разразился злобным смехом.
– Я лучше умру в мучениях, чем хоть что-то скажу тебе, полукровка!
