Влад Лей
Вселенная Онлайн
Глава 12. Мусорщики
Мой рейдер появился в системе и сканер тут же обнаружил мелкий объект со слабым сигналом и внушительной по размерам сигнатурой. Видимо пилот скорлупки решил от греха подальше отключить энергоустановку, так как фонила она дико. Если такой мелкий корабль, как спасательный бот, был сразу определен сканером, значит с энергоустановкой явные проблемы. Дело в том, что настолько маленький корабль сложно обнаружить даже военным сканером. А здесь, видимо, остаточный ресурс процентов 15-20 в лучшем случае, реактор работает из последних сил, даже дохлый сканер рудокопов самой отсталой версии сможет его обнаружить. Одноразовый кораблик, короче. Я бы на таком даже до ближайшей планеты лететь не решился. А Лаэр смельчак, однако, допрыгал сюда черт знает откуда. Кстати, видимо этим и объясняется такой фон установки – перетрудилась, бедолага.
– Привет, – тут же установил я связь с партнером, – ну что, давай, запрыгивай в трюм.
‒ Здорово, – мрачно отозвался Лаэр, – подбери меня сам. Боюсь, если снова включу это корыто – оно рассыплется.
– Сделаю, – рассмеялся я. – Зачем ты его вообще купил?
– Считай, что подарили, – буркнул Лаэр, – на чем-то ведь лететь надо было. Гнать тебя, чтобы подобрал – сильно накладно и долго. Мы бы неделю как минимум летали. А тратиться на что-то пристойное ради разового полета…это транжирство.
– А нанять кораблик? – удивился я.
– Да щас! – фыркнул Лаэр. – Нанять игрока, чтобы тот довез меня на край Вселенной, высадил и улетел?
– Ну да…
– Ты бы сам улетел?
– Ну… – я задумался.
– Высадить человека в необитаемой системе, непонятно зачем сюда прилетевшего, и уйти? – Лаэр хмыкнул. – Я бы из любопытства засел бы где-нибудь поблизости и наблюдал бы. Такая секретность попахивает деньгами.
– Мы еще сами не знаем, чем тут пахнет, – ответил я, – но ладно, не буду спорить. Может, ты и прав.
– Конечно, прав! – огрызнулся Лаэр. – Я бы на месте "таксиста" сидел тихо, как мышь. Авось чего и перепадет. Ладно, давай, затаскивай меня.
Спустя пару часов я втянул суденышко Лаэра в трюм своего корабля.
– Шеснашка! Попытайся что-нибудь сделать с этим корытом, – приказал я. – Хотя бы убедись, что оно не рванет у нас на борту.
– Ремонт нецелесообразен, – тут же отозвалась Шеснашка, – проще выкинуть эту рухлядь в космос.
– Ну, нет! Он мне в 15 тысяч игровых обошелся! – возмутился Лаэр, как раз выбравшийся из недочелнока. – Нормальный спасбот, подлатать, и как новый будет!
– Остаточный ресурс энергоблока: 7%. Целостность корпуса: 73%, обнаружена коррозия, многочисленные дефекты обшивки, отсутствуют крепежные элементы, двигатель работает на 60% от номинальной мощности… – безжалостно перечислила Шеснашка.
– Ну ладно, – милостиво согласился Лаэр, – провести капитальный ремонт, и будет бегать.
– Ты же говорил, что "подарили", а теперь 15 косых? – пристально посмотрел я на Лаэра.
– Я за него три десятка начальных баз отдал мелкому клану. Базы где-то 15 тысяч и стоят.
– Понятно, – я хохотнул, – нищие купили базу и расплатились своими обносками.
– Ну, обноски или не обноски, а долетел! – резюмировал Лаэр. – Починим и пригодится.
– Полный ремонт обойдется в 47 тысяч. Рекомендую сдать данный спасательный бот в утиль, по средней цене это выйдет 1000-1500 кредитов. Можно приобрести практически новый разведчик, он обойдется в районе 50 тысяч кредитов.
– Обойдусь, – мрачно отрезал Лаэр.
– Ладно, Шеснашка, – сжалился я, – начни ремонт, с наших ремонтных дроидов не убудет, а кораблик, может, и побегает.
– Шанс на проведение ремонта такого качества катастрофически мал, – уперлась Шеснашка.
– Шеснашка! Это деньги, – предпринял я последнюю попытку, надеясь на то, что моя лекция касательно добычи средств не прошла напрасно.
Видимо не прошла, так как Шеснашка не прокомментировала мое замечание. А вот ремонтные дроиды в конце трюма зашевелились и, перебирая своими паучьими ножками, двинулись к спасботу.
– Ладно, пойдем на мостик, – сказал я Лаэру, и мы двинулись прочь из трюма.
Поднявшись на мостик и выяснив у Лаэра координаты нашего следующего прыжка, я принялся рассчитывать курс и место выхода из гипера. Нам нужно было появиться в буквальном смысле на задворках соседней системы. Но делать было нечего – надо так надо.
Полчаса я потратил на расчеты, еще полчаса Шеснашка потратила на маневры, и сам прыжок занял некоторое время.
Мы вышли из гипера и я буквально открыл рот от удивления. Прямо перед нами было нечто. Я бы назвал это свалкой, но мешало обилие самых разнообразных булыжников и пыли, витающей над древним полем битвы. Пыли было так много, что сквозь нее с трудом просматривались остовы мелких, средних и воистину исполинских кораблей. Но выглядели эти останки так жалко, что я засомневался, что в них будет хоть какой-то толк – вряд ли там осталось оборудование, которое можно выковырять, а даже если и можно, то оно окажется таким древним, что получить за него можно только копейки.
Ну и хлам… Понятно, почему это поле не разрабатывалось. Как мне теперь кажется, его уже может и находили, но приходили к таким же мыслям, что и я, поэтому плевали на всякую добычу, разворачивались и улетали, просто забыв про это мертвое поле. Соотношение риска и добычи здесь охарактеризовать можно достаточно точной фразой: «Игра не стоит свеч», или «выделка овчинки», не суть важно.
– Этим кораблям, возможно, несколько столетий, – с какой-то гордостью в голосе сказал Лаэр.
– Старый хлам, – отрезал я, – вряд ли мы тут чем-то поживимся.
– Посмотрим, – оптимизм Лаэра, казалось, вознесся на максимальный уровень.
Я только молча хмыкнул.
Когда мы приблизились к полю километров на 10, Лаэр принялся что-то клацать на своем уникоме.
– Отключаю защиту, – объяснил он, – а то нас разнесет на атомы, прежде чем мы приблизимся.
– Чем? – развеселился я. – На этих корытах были пушки? Чем стреляли? Ядрами?
– Обнаружено наведение фотонной пушки, обнаружено наведение плазменной турели, обнаружен запуск ракет, – спокойно сообщила Шеснашка.
– Это что за… – возмутился я.
– Ядра! – подколол меня Лаэр. – Сейчас отключу.
Он принялся с еще большим увлечением и скоростью мучить свой уником.
– Фу-у-ух…все! – сказал он спустя несколько секунд.
– Наведение оружейных систем снято, – сообщила Шеснашка.
– Фотонка, турель, ракетная установка… – я подсчитал в уме. – Это уже лямов на 5 тянет… Неплохо!
– Поверь, там есть и кое-что повкуснее.
Я взглянул на сканер, уже очертивший силуэты израненных кораблей в поле. Мой взгляд приковала здоровенная туша в центре.
– Дредноут! – восторженно закричал я.
– Есть такой, – хмыкнул Лаэр, – но в прошлый раз он меня уничтожил. Значит, там искин еще работает и энергия поступает на системы. Нет, к нему мы пойдем позже. Предлагаю идти вот сюда.
Он ткнул пальцем в сканер, указывая на какое-то пятно практически на границе поля.
– Это что, тяжелый крейсер или баржа? – начал я размышлять вслух. – Нет, больше похоже на заправщик или монитатор.
– Транспортный корабль второго класса, проект "Ганимед", – сообщила Шеснашка, – выпускался верфями ордена более пятисот лет назад. На данный момент известно о 12 экземплярах подобных суден, все они переделаны в шахтерские платформы для добычи минералов.
– Вот это мамонт! – сказал я. – Как не рассохся-то за столько лет?
– Корабли ордена служат намного дольше, – парировал Лаэр, – что ему будет-то?
– Ладно, пойдем к нему. Но медленно и осторожно. Шеснашка, проложи маршрут.
– По внешней границе поля не делай, – тут же влез Лаэр, – может, где-нибудь на пушки нарвемся, лучше внутри поля, шансов пройти незаметно будет больше ‒ хлама много.
– Принято, – отозвалась Шеснашка.
А Лаэр как-то странно на меня посмотрел.
– Что? – не понял я.
– Да ничего… – ответил он. – Почему твой искин меня слушается?
– Программировал я его так, чтобы мог принимать дельные советы, – отмахнулся я.
– Ну да… – Лаэр явно не поверил объяснению, но посвящать его в свои тайны я не собирался. Рано еще. И вообще, нечего ему обо мне знать столько лишнего, да и о Шеснашке тоже.
– Время движения составляет 14 часов, – сообщила Шеснашка.
– Ну и ладно, – сказал Лаэр. – Я займу какую-нибудь каюту и выйду в реал перекусить, а то пока тебя ждал, все в капсуле сидел безвылазно, боялся, что без меня бот рванет.
– Давай, – кивнул я.
Сам же я решил пока оставаться в игре, мало ли.
Все же пара часов скуки не прошли бесследно, и я выбрался из капсулы перекусить и перекурить, да и покемарить стоило. Проспал я часа 4 от силы. Меня поднял тревожный сигнал, и я, едва разлепив заспанные веки, тут же ринулся назад в капсулу.
Синхронизация, как всегда, заняла секунды, и тут же в уши ударил рев базеров тревоги.
– Шеснашка?
– Слева по борту активный эсминец. Наводит торпедные аппараты, – тут же откликнулась она.
Я посмотрел на картинку, заботливо подсунутую мне Шеснашкой. На экране терминала виднелся дико побитый корабль, можно сказать, на ладан дышащий. Его центральная часть осталась совершенно без обшивки, видны были все крепежные балки и хребет корабля, вдоль которого шли кабели питания.
– Огонь по аппаратам, – крикнул только что ворвавшийся на мостик Лаэр.
– Зачем повреждать нашу будущую добычу? – успокоил я его. – Шеснашка! А влепи-ка прямо в центр эсминца плазмой.
Тут же корабль под ногами заметно дрогнул. Аккумулированная энергия нашла выход и тут же рванула наружу. Буквально за несколько секунд два сгустка плазмы достигли еще активного эсминца. Первый же сгусток перерубил скелет корабля, развалив его на две части, второй, оплавив изломанные балки, улетел вдаль.
– Вот и все, – успокаивающе прокомментировал я, – столько паники из-за пустяка.
– Если бы он успел выпустить торпеду – нам было бы не до паники, – огрызнулся Лаэр.
– Как? – парировал я. – Этот эсминец и так еле дышал, системы наведения наверняка не работали, он пока нацелился бы…
– Наведение лазерной батареи, – сообщила Шеснашка.
– Маневр вправо на 15 градусов, – тут же отреагировал я, – скроемся за обломками.
В этот раз нас пытался выцелить линкор, находящийся в нескольких километрах от нас, в самом центре поля. Однако большое количество хлама между нами не позволило ему сделать прицельный выстрел. А плавить летающие вокруг обломки обшивки и здоровенные куски астероидов искин линкора не захотел. Вот и правильно – незачем нас пугать.
На последнем отрезке пути нас еще несколько раз пытались взять в прицел полуживые системы старых кораблей. Один раз даже удачно – лазерная турелька прошлась вдоль борта нашего рейдера, даже пробила силовое поле и серьезно оплавила корпус. Ее мне пришлось уничтожить, хоть жаба и давила. Турель обороны атакующего крейсера стоила немало, я мог ее продать, а тут пришлось уничтожить, иначе она могла со второго-третьего залпа серьезно повредить рейдер. Однако после этого инцидента больше мертвые или почти мертвые корабли нас не беспокоили. Мы спокойно подошли к транспортнику.
– Гааль, – прочитал Лаэр надпись на борту огромного корабля, вдоль борта которого мы сейчас двигались, – это что такое вообще?
– Один из верховных советников ордена. Митрополит Гааль был приговорен патриархами ордена к изгнанию после своих выступлений в пользу структуризации и частичного уничтожения расы тагов, – тут же объяснила Шеснашка.
– О, как! Так у них взаимная симпатия уже давно тянется, оказывается… А если орден изгнал Гааля, то почему корабль в его честь назван? – спросил Лаэр.
– Гааль также известен своими открытиями в области искусственного интеллекта. Видимо за это и удостоился награды – назвать в свою честь корабль. А изгнан он был после неудачной битвы, в которую втянул свою вертикаль.
– Вертикаль? – не понял Лаэр.
– Ученики и неофиты, его личная школа и армия, – объяснила Шеснашка.
– А что за битва такая? – поинтересовался я.
– Война между Лягионской империей и Тагионской республикой закончилась неожиданной битвой, в которую включился орден по настоянию Гааля. А точнее, Гааль без согласования с остальными членами совета повел свою вертикаль в битву. Что произошло дальше – неизвестно, все три флота не вернулись на места постоянной дислокации. Сам Гааль и его вертикаль исчезли, а совет патриархов в наказание за самоуправство заочно приговорил их к изгнанию, объявив все учения и манифесты Гааля ересью. Тем не менее, среди многих представителей ордена он и его теории все еще популярны. Что касается войны, то оба государства ‒ и ляги, и таги, потеряли мощнейшие флоты, поэтому вынуждены были объявить перемирие. Их наличных космических сил едва хватило прикрыть собственные границы от посягательств других государств, менее сильных в военном плане на тот момент, но зато имеющих в распоряжении боеспособный атакующий флот. В течение последующих 50 лет оба государства восстановили численность космических сил, однако перемирие сохранилось. Тем не менее, приграничные стычки происходят регулярно.
– Очень интересно, – сказал я, – ну, и черт с ними всеми! Видать, нашли мы то самое место битвы.
– Может быть… – задумчиво кивнул головой Лаэр. – Теперь бы главное башкой не ответить за такую находку.
– Если орден решит узнать и тем более получить что-то от нас, то в их же интересах оставить нас живыми, – успокоил я Лаэра. – Да и контакт с орденцами у меня, вроде как, есть.
– Неплохо ты освоился в игре за пару недель-то! – хохотнул Лаэр. – Прямо мажор – и корабль у него, и деньги, и контакты с орденом. Нам, босоте, бегать приходится, а тут…
– Повезло, – ответил я, – причем все это добро мне отвоевать пришлось, как бы.
– Ну да… – легко согласился со мной Лаэр. Хотя видно было, что он остался при своем мнении и считает меня фартовым мажором. Ну и пусть, если ему так проще.
– Ну что же, полетим, разведаем наш Грааль, – сказал я, рассматривая проплывающую мимо нас тушу транспортника.
– Гааль! – поправил меня Лаэр.
– Был Гааль, а для нас, надеюсь, станет настоящим Граалем [1], – весело ответил я и хлопнул компаньона по плечу. – Пошли собираться. Шеснашка, статус ремонта бота?
– Завершен на 70%, – доложил искин, – восстановительные работы энергоблока закончены, производительность выросла, гарантируется безопасная работа.
– Вот и отлично, – сказал я, – а ты ворчала, что ничего не сможешь сделать.
– При стоимости в 15 000 на рынке предлагается огромное количество лотов. Большинство из них новые, – вновь подковырнула Лаэра Шеснашка.
– И это уже нормальное, – недовольно проворчал Лаэр.
– Общая эффективность систем едва достигает 40%, – безжалостно сообщила Шеснашка.
– Починишь, не рассыплешься, – проворчал Лаэр и добавил: – Слон! У тебя искин на редкость жадный и ленивый.
– Я предпочитаю не расходовать материалы столь нерационально, – парировала Шеснашка. Это обычная экономия, элементарные подсчеты покажут бессмысленность починки бота. Однако для некоторых представителей человечества, как показала практика, эти базовые знания не доступны.
– Она тебя уделала! – подвел я итог ссоре.
– Да и хрен с ней… – проворчал Лаэр.
Вся эта перебранка между моим компаньоном и моим искином продолжалась вплоть до трюма, где мы собирались сесть на бот.
– Можно было бы и покрасить лоханку, – зло сказал Лаэр, разглядывая свой бот, весь покрытый следами свежей сварки.
– Идентификация корабля владельцем завершена. Выполнение покраски требует подтверждения капитана.
– Крась, – кивнул я, – а что за идентификация?
– Согласно высказанному пожеланию владельца спасательного бота ЛТ–1121, последнему присваивается маркер «Лоханка».
– Протестую! – завопил Лаэр, пока я хохотал. – Черт, Слон, твой искин меня бесит!
– А меня веселит, – ответил я, закончив веселиться. А затем фыркнул еще раз: – Ладно, полезли в твою «Лоханку». Разведаем, что есть интересного на этом «Гаале»
Лаэр лишь зло скрипнул зубами и первым нырнул в нутро своего кораблика.
Глава 13. Мусорщики. Часть 2
Когда мы вылетели из трюма (или ангара, не знаю уже, как его правильно назвать, ведь это «помещение» выполняет функции и того, и другого), открывшаяся картина поразила меня еще больше.
Поле и с капитанского мостика рейдера выглядело солидно и футуристично, но сейчас оно завораживало еще больше. Пожалуй, это было самое фантастическое зрелище, которое мне доводилось видеть. А фан-артов и тому подобных творений на тему постапокалипсиса, космоса и будущего я видел немало.
Вокруг, докуда дотягивался взгляд, виднелись мертвые туши давно затихших кораблей. Огромные, черные, матовые тела расположились как по бокам, так и сверху, снизу. Прозрачная кабина «Лоханки» практически не ограничивала обзор. Туши отличались и своими очертаниями, и размерами. Вот, я вижу скопище (штук 10, не меньше) разбитых истребителей. Похоже, именно здесь их накрыла турель ближней обороны какого-то крупного судна. Выбили все звено. Или, быть может, такая слаженная гибель вызвана иными причинами: загнали в угол, дали чем-то необычным, вроде ЭМП[2] пушки по ничего не ведающей эскадрилье и затем тупо расстреляли из обычных пулеметов. Похоже, именно последняя версия верна – я хорошо рассмотрел прозрачную стеклянную кабину, всю покрытую мелкими дырками. Это выглядело так, словно ребенок, балуясь, тыкал карандашом в натянутый целлофан. За стеклом удалось рассмотреть мертвого пилота. Это явно был ляг – удлиненный на передней части шлем, чтобы рептилия могла там удобно разместить свою морду, которая сейчас безвольно лежала на груди, а трехпалые лапы продолжали лежать на рукоятках штурвала.
Мы пролетели дальше. Теперь мне открылась картина разгромленного фрегата. Он был просто перерублен пополам. Такое могло сделать только оружие какого-то очень крупного, сверхкрупного корабля. Минимум линкора, а может, и дредноута. Фрегат был разрублен ровно по центру, я разглядел отсек – столовая или, скорее, медицинский зал. Столы, шкафчики, трупы ( на этот раз тагов), пристегнутые ремнями к аварийным нишам [3]. Я смог увидеть троих тагов, так и застывших в своих легких скафах за намертво зафиксировавшими их ремнями. Похоже, теперь это их могила на долгие годы.
Пролетели мы и эту картину.
– Ах ты ж, мать твою! – выругался Лаэр, сидевший за штурвалом и резко вильнувший в сторону, когда один из обломков ударился прямо в лобовое стекло. Обломок, кстати, оказался не куском обшивки и не обломком вообще – это был таг в экзоскелете, десантник. Причем бывалый и опытный – даже после смерти винтовка осталась в зажатой мертвой лапе. Сдох, а не отпустил. Воин!
Мелькнула мысль, что для игры это просто нереальная детализация. Столько внимания деталям, ну просто невозможно все так продумать и реализовать! Столько трудов было потрачено на антураж, размещение и прочее, прочее, прочее…
Сколько же времени и людей надо, чтобы такое рисовать и воплощать в трехмерном мире?
Я оторвался от внезапно пришедшей мысли и продолжил пялиться вокруг. Сейчас на ближнем фоне ничего интересного не было – куча оплавленных обломков обшивки, крупных, мелких, иногда с надстройками в виде антенн, пушек или турелей. Иногда встречались и вовсе экзотические детали вроде предметов интерьера – столы, стулья, кресла, даже чья-то нога, оторванная от тела.
Но наконец мы приблизились к цели нашего путешествия – транспортнику. Гааль медленно приближался к нам и рос на глазах. Я даже ужаснулся, когда осознал его размеры.
Как бы так описать, более точно…вот представьте высотку в деловом центре города: чтобы рассмотреть верхние этажи, приходится задирать голову так, что хруст позвонков слышен будет. Длина могла сравниться с полноценной улицей. Ширина…на первый взгляд путь от одного борта до другого, если идти со скоростью спешащего человека, займет не меньше минут 10. Представили? Вот где-то по размерам это сопоставимо с кораблем, к которому мы и приближались.
Казалось, что корабль медленно вращается, хотя на самом деле двигались мы – Лаэр включил маневренные двигатели, и мы сейчас двигались боком, облетая корабль, при этом направив на него нос. Мы с Лаэром молчали. Игра игрой, но это железное кладбище чужих рас, пусть и игровое, создавало гнетущее чувство и тоску. Я не могу объяснить иначе свои ощущения. Здесь было просто неприятно, словно…словно на кладбище в холодный, осенний, дождливый день. И при этом никого живого вокруг, на обычном кладбище хотя бы вороны есть, а здесь никого. Друг друга мы с Лаэром почему-то в счет не брали.
Я встрепенулся, и все остальные чувства отступили, они подвинулись под напором нахлынувшей жадности и азарта, предчувствия крупного куша. Мы увидели перед собой открытые ворота для буксиров, на транспортнике их была парочка. Видимо, транспорт использовался как ремонтный корабль или корабль снабжения. Вот и славно – значит, должно было остаться много чего вкусного. Вряд ли во время боя успели израсходовать все запасы, имеющиеся на борту. И я не о продуктах, я о ремкомплектах, запасных частях, резервных орудиях и прочем, что можно выгодно продать. Пусть и устаревшее, но рабочее. Хоть за полцены, но на несколько миллионов рассчитывать можно. Ну, не буду теребить судьбу за эти самые… Вдруг облом? Так зачем себя сейчас тешить напрасными надеждами, так и разочарование будет большим. Так что не будем пока делить шкуру недобитого медведя.
Лаэр, пусть и не говорил это вслух, но явно разделял мои мысли, так как всю дорогу молчал. Вот и сейчас он, как и я, увидел распахнутые ворота и буквально бросил «Лоханку» к ним. Тоже, видать, чувствует наживу…
Мы влетели в черный зев ангара для буксира, и Лаэр тут же погасил скорость, сейчас мы двигались буквально как черепахи. Включился прожектор, которым Лаэр уверенно управлял, осматривая серые стены ангара. Как ни странно, а буксир оказался на месте – то ли не успел вылететь, то ли наоборот, пристыковался, а ворота не успели закрыть. Хотя нет, успели бы. Значит, собирался вылетать. К сожалению, есть ли кто в пилотском кресле, разглядеть мне не удалось.
Наш кораблик медленно подполз к транспортнику и развернулся перпендикулярно ему. Прожектор осветил мостик, идущий от лапы-держателя, словно схватившей буксир. На другом конце мостика виднелись двери, ведущие внутрь корабля.
– Давай к мостику! – тихо сказал я Лаэру, удивившись, что сказал я это практически шепотом, словно боясь, что меня услышит кто-то чужой.
– Окей, – так же тихо ответил мне Лаэр. Похоже, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке.
Наш корабль медленно подплыл к мостику и замер.
– Надеюсь, никуда не денется наш кораблик? – озабоченно спросил я. – Не хотелось бы тут застрять…
– Привязать? – пошутил Лаэр.
– Отдать швартовые, – поправил я его, – эх ты, пехтура…
– Тоже мне, матросня… – фыркнул Лаэр.
Мы выбрались из «Лоханки» и по очереди залетели на мостик, цепляясь за перила. Гравитации в ангаре не было.
– Видать, придется так по всему кораблю летать, – вздохнул я.
– Переживем, – успокоил меня Лаэр, – давай-ка проверь буксир, а я дверь внутрь транспортника попробую открыть.
Мы разлетелись в разные стороны. Забавно, наверное, мы выглядели со стороны – задницы и ноги вверху, а башка и руки внизу. И идем мы, перебирая руками по перилам. Кстати! Я ухватился за перила и бросил тело вперед, благодаря чему удалось занять более удобную и привычную позу. Хоть поплывем по-человечески. Но спустя пару пройденных метров понял: пусть лучше выглядеть смешно (кто меня со стороны видит-то), чем передвигаться со скоростью беременной улитки. В невесомости смысла передвигаться в привычной для тела позиции не было абсолютно.
Наконец я добрался до дверцы буксира. Как и на любом корабле, даже на таком мелком, как буксир, здесь было несколько входов: сзади корабля, через аппарель трюма (в буксире там хранился запас тросов, кошек, якорей и скоб – всего такого, чем можно зацепить буксируемый корабль, помимо манипулятора-лапы), через штатную дверцу, к которой я подошел, и посредством открытия пилотской кабины (хотя такое встречалось только на мелких кораблях, а здесь, на буксире, я даже сомневался в наличии кабины – уже мостик должен быть).
Я хлопнул ладонью по клавише открытия. Как и следовало ожидать – никакой реакции не последовало. Ни дверь не открылась, ни сигнал запрета не сработал. Что ж, столько лет прошло, глупо было думать, что техника исправна, а тем более что генераторы работают и подают напряжение в сеть.
Ну, ничего, есть и аварийное открытие. Я быстро нашел лючок рядом с дверью и оторвал мощными пальцами своего экзоскелета защитную панельку обшивки. Машинально отметил, что опять не рассчитал силы – сжал пальцы с такой силой, что панелька погнулась. Далее нужно было дернуть рычаг, который должен был открыть двери, ну, или хотя бы слегка их сдвинуть в сторону – этого тоже будет достаточно, дальше уж справлюсь, было бы за что зацепиться.
Я дернул рычаг и удивился: даже при плохо рассчитанной мною силе экзоскелета подвинуть рычаг не удалось! А ведь я сам приложил усилие, да еще и миомерные мышцы костюма должны были многократно его увеличить. Но рычаг не поддался. Я попробовал снова, уже серьезно поднапрягшись, затем еще раз, в этот раз на грани своих сил. Ничего не получалось.
– Что там у тебя? – услышал я голос Лаэра.
Шеснашка включила нам связь, а мне минус – сам не догадался это сделать.
– Не могу открыть дверь! – сказал я с досадой.
– То же самое, – мрачно ответил Лаэр. – Жаль, но придется искать другой путь.
Я с раздражением снова дернул рычаг и на удивление в этот раз он поддался, причем как-то уж очень легко.
– Твою мать! – я со злостью рассматривал отломанный рычаг, оставшийся у меня в руке.
– Что? – тут же отреагировал Лаэр.
– Рычаг отломал! – раздраженно ответил я.
– Может, дверь изнутри заблокирована? – предположил Лаэр. – Столько лет прошло. Прикипело, сломалось, мало ли…
Я ничего не ответил и внимательно осматривал дверь буксира. Кажется, немного сдвинулась. Я попытался ухватиться за выступивший край и напряг все пальцы. Ничего. Повторим: снова ничего. Еще раз. А вот, кажется, немного сдвинулась! Мне удалось просунуть в небольшую щель пальцы. Поддалась еще немного!
– Кажется, открыл, – сказал я.
– Погляди, что внутри. Может, есть что полезное…
Через пару минут дверь удалось распахнуть полностью. Причем если первые сантиметры давались с трудом, то пройдя некий неведомый мне порог, дверь открылась так, словно и не прошло для нее столько лет – мягко и легко.
Я заглянул внутрь: небольшой отсек, где пилот буксира при желании мог снять или одеть скаф, вот и небольшой шкаф для двух легких скафандров. Оп-па! И шкаф с инструментами. Отлично! А то лететь за ними на рейдер совсем не хотелось. Почему мы их, кстати, сразу не взяли? Видимо, не хотели заморачиваться и нагружать «Лоханку», которая была и без того тесной для нас двоих.
Среди инструментов обнаружился лазерный резак с отсоединенными аккумуляторами, которые, тем не менее, лежали рядом, в специальных нишах. Я их проверил – разрядились. Хотя один еще был жив процентов на двадцать. Отлично! Для двери Лаэра этого должно хватить. Далее были различные молотки, ключи, и даже нечто, похожее на ломик. Я взял резак и батарейки к нему и подлетел к нашей «Лоханке». Открыв кабину, я тут же вставил аккумуляторы в слоты для зарядки. Благо, разъемы универсальные и работают даже с такими древними батарейками, да еще и чужой расы. Хотя какой расы орденцы? Черт его знает, может, и люди, только, как бы это сказать…немного сдвинутые на собственной кибернетизации.
Далее я направился к Лаэру. Он перехватил у меня резак, и я облегченно, с чувством выполненного долга, спокойно врезался в переборку, тем самым прекратив свой неуклюжий полет.
Спустя всего минут десять Лаэру удалось вырезать края дверей (выполнены они были из двух створок, как в лифте). Мы тут же ухватились каждый в свою створку и потянули в разные стороны. Моя поддаваться не желала, зато Лаэр смог сдвинуть свою. Мы оба навалились на нее, и она сдалась. Открывшегося проема было более чем достаточно, чтобы протиснутся внутрь даже в наших скафах, что мы и сделали.
Тагионская республика. Планета Тагиор. Здание республиканского совета. Зал заседаний
– Старший лаборант проекта "Изъятие", лидер гнезда Талуг, Шах-Талуг! Вы обвиняетесь в пренебрежении долгом, и на вас лежит полная вина за провал операции! Из-за вас мы потеряли все базы проекта, из-за вас мы потеряли захваченного механоида, которого вы буквально выбили у совета, и из-за вас мы упустили хоть малейший шанс на повторное проведение такой операции. Наконец, именно по вашей вине мы собственными силами и средствами усилили наших исконных врагов – лягов. Теперь у них есть новая промышленная система.
– Простите, советники, но… – стоящий в центре большого зала виновато дернул лапами и посмотрел на тагов, сидевших на своих насестах, словно на постаментах. – Но систему мы не сканировали. Кто же знал, что она так богата ресурсами, и я не…
– Молчать! – злобно проклекотал один из сидевших на насестах. – Мы потратили уйму кредитов на твое клонирование. Зачем? Чтобы судить тебя, неразумное яйцо! Помет!
– Вообще-то его сознание было перенесено в новый клон за средства гнезда Талуг, уважаемый Тицин!
– Это не важно! – снова проклекотал важный таг в пурпурной мантии. – Теперь уже к гнезду он не имеет никакого отношения!
– Вы не можете это сделать! Это может решить только большой слет! – робко возмутился стоящий в центре зала обвиняемый Шах-Талуг.
– Вот и нет! – усмехнулся тот, кого назвали Тицином. – Я ‒ крыло республики, я из кладки Первых и именно благодаря мне ты начал свой проект "Изъятие"! Я могу решать такие вопросы сам. И я решил, Шах, что отныне ты не имеешь никакого отношения к гнезду Талуг! А если твои родичи попытаются тебе помочь, то будет наказано все гнездо! Я уничтожу все ваши кладки, и о гнезде Талуг забудут, словно его и не было. Ты же отправишься прочь, среди праведных тагионцев тебе не место. И права вернуть себе оперение[4] ты больше не имеешь! Ты все понял?
Каждое слово, произнесенное Тицином, словно раскаленной иглой впивалось в Шаха, он молчал и лишь вздрагивал после каждой реплики крыла республики.
– Ты понял меня? – снова спросил Тицин, и раздраженно вздыбил шейное оперение.
– Да, крыло…
– Увести его прочь! – тут же сказал тот, что сидел рядом с Тицином.
Когда огромное двери закрылись за понуро плетущимся Шахом и его конвоем, все находящиеся в зале как по команде нажали клавиши на своих насестах, и последние тут же переместились по залу, став в круг, друг напротив друга.
– Ну что же, это уже не первая попытка, которая не увенчалась успехом, – со вздохом сказал один из тагов, чьи перья стали белесыми от старости.
– Но никогда мы не платили за провал столь дорого, достопочтенный Каэль, – снова сказал таг, ранее успокаивающий Тицина. Выглядел он несколько чудаковато – яркое и разноцветное оперение выдавало в нем нечистокровного, явно молодого самца [5].
