Виталий Левченко
Белый Камень. Чёрный Серп
– Чукча! – вздохнул Глеб, вставая из-за стола. – Пойду гляну, как он. Вы сидите, я сейчас вернусь, – остановил он Лену и Юльку, собравшихся идти с ним.
Инга посмотрела ему вслед и перевела взгляд на Клименко. Странное дело, но у нее возникло подозрение, что Юлька с начала застолья помнила о Генке, но почему-то молчала до нужного момента; и еще Инга отчетливо почувствовала, что Глеб неспроста взял с собой в Карелию этого совершенно чужого в их компании парня.
Генка вылез из джакузи и обернулся большим махровым полотенцем. Он не хотел торопиться. Кто-нибудь позовет его, когда накроют стол. Можно было, конечно, скоротать время, походив по двору, но он и в своем номере чувствовал себя комфортно. Чего беспокоиться? Да и девчонки так быстро из своих комнат не выйдут, пока не наведут красоту. Особенно Инга.
Вспомнив о Березиной, Генка снова разволновался. Надо же, он покупал билеты на фильмы с ее участием, глазел на экран, как и миллионы других зрителей, а сейчас Березина в соседнем номере! Скажи он кому, что отдыхал в одной компании с ней, никто бы не поверил.
От волнения хорошо помогал виски, и Генка выпил еще. Опустившись в кресло, Головешкин незаметно для себя начал мечтать, представляя варианты развития событий. Вот на этот деревянный домище падает огромный метеорит. Все рушится и взрывается в огне. Он выходит из-под обломков и выносит на руках Ингу. Она жива, но в шоке, на ее щеке кровь. Обняв Генку, она с любовью целует его и благодарит за спасение…
Или вот такая ситуация: Инга ссорится с Глебом и уходит среди ночи в лес. Охрана и все они бросаются на поиски, а находит ее он. Березина плачет в глубине сосновых дебрей. Она прижимается к нему и говорит: «Прости, я поняла: любишь меня по-настоящему только ты, тебе нужна я, а не моя слава, я всегда мечтала о таком парне…».
В фантазиях он задремал. Ему приснился какой-то хаос: мелькали сосны, чьи-то лица и странные яркие птицы. Он был в лесу, и в то же время вокруг была Москва. Кто-то вдалеке кричал ему. Голос женский, тревожный. И крик этот Генку во сне испугал и заставил бежать подальше, туда, на равнину, где безопасно. Но его ноги едва передвигались, воздух был упругим, как кисель, и Головешкин ложился на него всем телом, пытаясь продавить и раздвинуть. Он не удивлялся, словно и раньше ему приходилось двигаться таким способом. Мешали деревья и костры, которые нужно было огибать, и еще люди, выходящие из метро. Равнины уже не было. Та, что кричала, находилась близко за спиной. Генка догадался, что густой воздух поможет ему спастись от погони. Он с силой оттолкнулся от земли, взлетел и замахал руками, опираясь на этот плотный кисель. Все выше, к верхушкам сосен. «Я же умею летать, наверное, я всегда умел летать, надо было раньше попробовать! Хрен меня достанешь теперь! Поймаю птицу!» – с восторгом подумал он. Однако упругий студень стал разжижаться, и Генку потянуло вниз. Он в отчаянии крутил руками, начиная осознавать сон. Как только он сосредоточился на этом понимании – видение исчезло, и он проснулся.
Глянув на часы, Головешкин присвистнул. Долго же он спал! Но почему никто не разбудил его? И где все?
Понимание пришло сразу. Конечно, все давно уже празднуют, а его не позвали специально. Так вот какую шутку придумал для него Глеб!
Генка закусил губу и задумался. Ну хорошо, допустим, это дерьмо подстроил Клюев. Но ведь остальные должны были спохватиться, что его нет! Или… Генка помрачнел. Единственное объяснение этому: здесь замешан не только сынок банкира, но и его блаженная сестричка, и остальные. Он вскочил с кресла. Нужно убедиться.
Надев джинсы с рубашкой и сунув ноги в кроссовки, Генка тихонько приоткрыл дверь в коридор, оглядываясь, попытался сориентироваться, в какую сторону двигаться. Слева, из глубины дома, доносилась едва слышная музыка. Он пошел на звук, миновал холл, повернул по тускло освещенному коридору. Впереди послышался смех. Генка юркнул в боковой проход. В нише возле чучела медведя стояло кресло. Он сел, делая вид, что отдыхает. Косолапый скрывал его почти полностью. По коридору, метрах в пяти от него, прошли две женщины, толкая перед собой сервировочные тележки. Одна что-то шепнула на ухо другой, и они прыснули от смеха. Генка остался незамеченным.
Дождавшись, когда женщины скроются, он пошел дальше и вскоре очутился перед широкими створчатыми дверями. За ними шумели голоса. Генка прислушался. Кто-то громко рассмеялся. Кажется, Глеб.
Он чуть приоткрыл створку. В щель хорошо просматривался длинный стол, уставленный хрусталем, бутылками и начатыми блюдами.
Он не ошибся. Буржуйское веселье было в самом разгаре. Судя по звукам, компашка сидела в другом конце зала. Генка приоткрыл дверь шире, присел и осторожно заглянул туда. Так и есть! Там виднелся рояль, и все стояли возле него, глядя на Березину. Та улыбалась и шутливо кланялась. Видимо, исполняла до этого какой-то номер. Глеб замахал руками, приглашая друзей за стол. Генка отпрянул и закрыл дверь.
Он попятился и бросился назад по коридорам. Забежав в свой номер, Головешкин упал ничком на кровать и стиснул зубы. Тело его дрожало. С минуту он лежал в диком напряжении, потом сел, свесил ноги с кровати и улыбнулся: Глеб решил его унизить? Ладно, еще, как говорится, не вечер. Вернее, был как раз-таки вечер, причем очень гнусный. На всю компанию можно наплевать, они не стоили мести. А вот Клюев… Этот зажравшийся мажор не учел одного: Генка не будет ради его подачек терпеть такое издевательство.
Он достал смартфон, выключил в камере вспышку и прошелся по номеру, делая пробные снимки. Получалось темновато, но вполне качественно. Зато без вспышки можно фотографировать незаметно. Несколько жизненных фотографий Клюева и Березиной в интересной ситуации любые журналюги оторвут с руками. И плевать потом на работу в банке. Опыт у него приличный, сумеет устроиться и без покровителей.
Его планы прервал стук в дверь.
– Господин Головешкин, вы живой? – послышался голос Глеба.
Генка на цыпочках бросился в спальню, прыгнул в кровать и натянул до подбородка покрывало.
– Глеб, мне что-то хреново, лучше я сегодня отлежусь, а завтра бодрячком! – крикнул он.
Распахнулась дверь, и Глеб вошел в комнату. Генка придал лицу болезненное выражение. Клюев был навеселе. Он оперся рукой о дверной проем, уставился на Головешкина и рассмеялся.
– С тебя хоть картину рисуй, называется «Последняя воля умирающего»! Может, тебе кого из персонала прислать в качестве сиделки?
– Еще чего, ты это брось! – промямлил Генка. – Подумаешь, перебрал малость. Не обращайте на меня внимания, к утру пройдет.
Глеб понимающе кивнул.
– Ну лежи, лежи. Завтра банька, моцион и все по списку.
Он прикрыл дверь в спальню и ушел.
А Генка и в самом деле решил не вылезать из постели до утра. Закутавшись в покрывало с головой, он закрыл глаза и вздохнул: нужно обдумать план потом, на свежую голову.
Будильник в наручных спортивных часах громко запищал. Глеб открыл глаза, взглянул на Ингу, быстро дотянулся до столика и выключил сигнал. Березина приподняла голову.
– Что случилось? Зачем будильник?
Глеб чмокнул ее в щеку и прошептал:
– Спи, спи, рано еще. Мне по отцовской просьбе нужно кое с кем встретиться.
– Господи, в такую рань… – Инга повернулась на другой бок и затихла.
Клюев прошел в душ. Встав под прохладную воду, он растер тело руками, чувствуя, как проясняется голова. Все-таки вчера все хватили на радостях лишку, и он в том числе, иначе бы не поддался на уговоры компании вызвать к столу повара Петро и напоить его. Они нормально погуляли и разошлись по комнатам глубокой ночью. Все точно будут дрыхнуть до обеда. А вот он спал плохо: мысли о камне из головы не выходили. Хорошо, что он договорился с Никитой на девять часов. Спокойно прогуляется за камушком. И никто не будет мешать и задавать лишние вопросы.
Клюев надел спортивный костюм, кроссовки на грубой рифленой подошве, сунул спутниковый телефон в карман и отправился на кухню выпить кофе.
В кухне за столом сидели Марина и Лана со Светой. Увидев Глеба, женщины засуетились.
– Ничего не надо. Просто черный кофе, какой есть, – сказал Глеб. – Я выпью – и на пробежку.
– Готово, Глебушка, уже готово. Может, в номер или гостиную подать завтрак? – заботливо спросила Марина. Она осторожно вытащила из лотка с раскаленным песком глиняную турку и налила в чашку ароматный напиток.
Глеб покачал головой.
– Нет, потом. Мои все спят, раньше двенадцати, а то и часа, носа не высунут. Вот когда встанут – тогда и позавтракаем.
– Привыкли вы в Москве питаться как попало. Это уже обед, а не завтрак будет, – Марина укоризненно улыбалась, глядя, как Клюев пьет кофе. – Вы вчера так накачали Петро, что рискуете теперь остаться и без обеда. С поварами так нельзя, – назидательно сказала она. Лана и Света скрывали ладошками улыбки.
– Ничего, хлебца поедим и водицы попьем, – невозмутимо ответил Глеб и поставил чашку. – Спасибо, девочки. – Он глянул на часы и вышел из кухни.
– Хороший парень, – сказала не то Лана, не то Света.
Марина иронично посмотрела на нее.
– Хороший, да не про тебя. Сервируй стол! Вдруг кто из гостей пораньше встанет, а у нас еще шаром покати. Не думала, что Глеб на кухню зайдет, да еще так рано. Хорошо, я кофе вовремя сварить успела. Пойду за Петро схожу.
Выйдя во двор, Глеб с удовольствием вдохнул холодный хвойный воздух и потянулся: погода наверняка будет хорошая, можно потом прогуляться всей компанией.
Он пошел к воротам. От забора к нему шагнул охранник.
– Доброго утра, Глеб Александрович! Разрешите представиться: я Николай. Вы на прогулку пойдете? – почтительно улыбнулся он. Глеб поглядел на его конопатое лицо, и что-то знакомое показалось ему.
– Николай, а вы не родственник Кати?
Охранник радостно закивал.
– Так точно! Старший брат Катюшин. Нас по веснушкам узнают.
Глеб рассмеялся.
– Хорошо вам здесь, такой большой семьей.
Николай уважительно склонил голову.
– Спасибо Александру Ивановичу. Как здоровье вашего батюшки?
– Жив – здоров, – сказал Глеб, ступая за ворота. Николай вышел вместе с ним.
– Глеб Александрович, возьмите на всякий случай, – он протянул ему навигатор. – Места здесь обманчивые, заблудиться в два счета можно.
Глеб похлопал себя по карману.
– Не требуется, я со своим.
Он зашагал по дорожке вглубь леса. Когда сосны скрыли из виду забор, он достал телефон и позвонил Никите. Уточнив место встречи, отметил по навигатору точку, посмотрел на расстояние. Выходило чуть больше трех километров. Стоило прогуляться не спеша, раз выдалась такая возможность. Глеб чувствовал: из-за камня скоро все закрутится так, что времени на вояжи не останется. Интересно, как отец будет использовать артефакт? Такой вопрос Глеб не задавал себе. А какое применение придумал бы он сам?
Сначала он размышлял на ходу. Потом остановился. Вот ведь! Так сразу и не сообразишь. Сперва нужно проверить свойства камня, и уж потом, исходя из полученных результатов, строить планы. Пока же он не мог избавиться от опасения, что все это окажется хитрым фокусом или откровенным обманом. Обязательно следует попробовать силу артефакта самому, до того, как он попадет к отцу. Заполучив такое чудо, папаня будет держать его при себе. От запертого в сейф камня проку нет.
Глеб миновал большие валуны, перебрался через ручей на другую сторону склона, обогнул крохотное озерцо, поднялся у кустов можжевельника на пригорок и огляделся. Сквозь редкий ельник виднелся высокий проволочный забор. Несмотря на ранний час, за ним копошились люди в ярких спецовках. Желтели огромные бульдозеры, похожие издали на гигантских жуков. Глеб понял, что это и есть то самое легендарное место, где нашли камень. Ему захотелось взглянуть на пещеру.
Он легко сбежал с пригорка, забрал чуть влево, обходя забор, и вскоре вышел к воротам. Здесь, как и в теремке, прогуливался часовой с автоматом. Увидев Глеба, он шагнул к нему и предупредительно поднял руку.
– Стой, закрытая зона!
Глеб посмотрел на него с одобрением.
– Молодец, охрана! Бдительность превыше всего. Кто здесь главный? Я сын хозяина.
Часовой, ничуть не смутившись, снял с плеча рацию и заговорил в нее, не спуская глаз с Глеба:
– Куница, я Первый. Пусть Михалыч выйдет.
«Ну, папаня, охрана как на военном объекте! – подумал Глеб. – Все правильно, они меня не знают, а отец не предполагал, что я загляну сюда».
К воротам подошел рослый мужик в серой спецовке. Его плутоватое лицо Клюеву показалось знакомым. Этого Михалыча он видел, когда был маленьким. Отец тогда приглашал мужика к столу в теремке. За это время он почти не изменился, только лицо стало морщинистее.
Михалыч Клюева узнал. Улыбнулся, издалека протягивая большую темную ладонь.
– Господин Клюев, здравствуйте! Ради бога, извините! Не ожидал вас увидеть здесь, я не знал, что Александр Иванович приедет.
Глеб пожал ему руку, и они зашли на участок.
– Отец в Москве. Я хочу проверить, как ведутся работы, – сказал Глеб.
– Вы уж простите, что заминка такая вышла, – Михалыч показал на охранника, – но у нас насчет безопасности четкие указания. Вы, конечно же, пещерку посмотреть хотите? Пойдемте! – он вытянул руку, приглашая Клюева следовать первым.
Глеб увидел большой длинный бур на гусеницах. Весил он, судя по резакам, тонн пятьдесят. Рядом с ним стелилась широкая транспортирная лента, возле ближнего края которой лежали кучи пестрой породы. Другой край ленты скрывался за насыпью, куда они шагали. Несколько рабочих перебирали камни, то и дело пуская в ход небольшие кирки. Они исподлобья посматривали на Клюева.
Михалыч стянул с металлической стойки возле рукомойника красную каску и протянул ее Глебу.
– В пещере не опасно? – спросил Клюев. Он постарался не выдать брезгливость, взяв каску: изнутри она была сильно засалена.
– Благодаря богу и технике безопасности все в порядке, – сказал Михалыч. Глеб не мог понять, шутит тот или говорит всерьез. Он оглядывал место, пытаясь представить своего деда, бегущего по снегу от преследователей.
– Нашли что-нибудь интересное? – спросил он.
Михалыч пожал плечами.
– Иногда бывает. Жилка одна любопытная попалась. Камешек странный на днях нашли, как окаменелое яйцо динозавра, только маленькое и радиоактивное вроде. Ну и потом еще интересные образцы минералов были, мы отправили их на прошлой неделе в Москву. Понимать бы, что в действительности ищем, может, дела пошли бы скорее, – покосился он на Глеба.
«Хрен тебе! – подумал Клюев. – Думаешь, небось, дурачка столичного бог прислал. Знал бы ты, что это за яйцо каменное такое. А теперь вся ваша работа – чистая липа».
Они спустились вдоль транспортирной ленты, завернули за кучу камней, доходившую приткнувшемуся рядом КамАЗу до верха кабины, и Глеб остановился: здесь было нечто похожее на небольшой котлован, какой образуется в пересохших прудах. К его краю примыкал пологий спуск, тоннелем уходящий под землю. Каменное отверстие тоннеля напомнило Глебу распахнутую глотку великана. Оно было достаточно просторным, чтобы туда мог заехать грузовик. Яркие лампочки тянулись по потолку в самую глубь пещерной глотки. У входа лежали отбойные молотки.
Михалыч довольно посмотрел на Глеба.
– С первого раза впечатляет! – сказал он и шагнул по транспортирной ленте прямо в пасть великану. Глеб последовал за ним.
Спуск стал немного круче. Навстречу пахнуло теплом и сыростью. Глеб представлял Ивана, чье подземное путешествие было не таким простым и комфортным. Неужели он сейчас увидит то, что нашел тогда дед?
Транспортирная лента закончилась. Каменный коридор повернул влево, потом направо, нырнул немного вниз и через несколько метров стены разошлись, открывая взгляду большую пещеру. Михалыч обернулся к Клюеву.
– Вот!
Глеб почувствовал разочарование. Судя по рассказу отца, дед Иван расписывал здесь что-то невероятное. И где же эти картины иных цивилизаций? Он вопросительно посмотрел на Михалыча. Тот пошел к дальней стене. Клюев потянулся за ним, переступая через лужицы.
– Глеб Александрович, вот эта штука, – Михалыч хлопнул рукой по невысокой каменной площадке, расколотой надвое и раскрошенной с одного края.
Присмотревшись, Глеб понял, что это и есть тот самый постамент, в котором лежал артефакт. Вон, даже углубление по центру сохранилось. И действительно рисунки какие-то высечены. Стена за постаментом была мокрой, по ней живо стекали струйки воды, но никакого свечения Глеб не увидел.
Михалыч словно прочел его мысли. Он подошел к рубильнику, прикрепленному возле входа в пещеру, и положил руку на рычаг.
– Смотрите! – он выключил освещение.
Сначала Глебу показалось, что в глазах еще прыгают зайчики света. Но потом он разглядел на стене за постаментом несколько горящих синих пятен, словно туда плеснули едкого клубного коктейля. Глеб потянулся к ним. Палец погрузился в теплую слизь, и Клюев с отвращением отдернулся. Достал из кармана платок. Вспыхнули лампы.
Михалыч стоял за спиной – видимо, ожидал эффекта. Глеб повернулся и многозначительно протянул:
– Да-а…
На самом деле он разочаровался окончательно. Дед рассказывал отцу, что светится вся стена и даже потолок, а на поверку здесь оказалось несколько ничтожных пятен. Да и постамент этот – обычный кусок камня. Ну нацарапано на нем что-то, мало ли по всему миру находят каракули древние. Археологам, конечно, будет интересно, да и только. Пусть отец вызывает сюда научную группу, если захочет. Безопасности артефакта это уже не повредит, а Клюевым – дополнительный плюс к деловому имиджу.
Он махнул Михалычу, и они пошли в обратный путь. Выйдя на поверхность, Глеб первым делом снял каску и вытер платочком лоб. Кивнул провожатому.
– Вижу, дела идут хорошо, так и передам отцу. Ну что ж, удачных находок!
Михалыч рассчитывал выудить у внезапного гостя кое-какую информацию, и теперь, когда попытки не увенчались успехом, уныло плелся сзади, впрочем, старательно растягивая губы в улыбке. Подошли к воротам.
«Пора все прекращать, так и скажу отцу», – думал Глеб, шагая прочь от забора. Охранник, уже сориентировавшись в субординации, почтительно козырнул на прощание.
Приближаясь к месту встречи с Никитой, Глеб не переставал думать о раскопках: как только он привезет камень в Москву, нужно заканчивать ковыряться здесь; артефакт найден, для отвода глаз покопались еще немного – и баста; кстати, Михалыча нужно вышвырнуть первым – слишком наглый.
Он спустился чуть видимой тропинкой по склону мимо озерца, миновал гряду камней, густо покрытых мхом, и вышел к ельнику. Судя по навигатору, до места оставалось триста метров. Сосны поредели, и каменистая почва сменилась низенькой травой. Тропинка стала заметнее. Она привела его к большому гранитному валуну возле поляны. Навигатор пискнул, показывая окончание пути. Глеб огляделся и посмотрел на часы: без пяти девять.
Через минуту за спиной послышались шаги. Он обернулся и увидел высокого худого мужика в бейсболке, джинсах и вязаной куртке, с сумкой на плече. Его городская одежда не вязалась в представлении Глеба с лесным отшельником, и Клюев решил, что это заблудившийся турист. Но тот подошел ближе, и, не протягивая руки, насупившись, кивнул.
– Здравствуйте, Глеб. Я Никита Сомов.
– Мое почтение, Никита. Принесли? – спросил Глеб, на всякий случай незаметно делая шаг назад: хоть отец и ручался за своего подчиненного, но лучше быть начеку.
Никита молча опустил сумку на траву и вытащил из нее темную тряпицу, перемотанную веревкой. Протянул сверток Глебу.
– Я дал клятву вашему отцу, что помогу получить вам то, что вы ищете. Иначе бы никогда не отдал его вам. Он не принесет желаемой власти. Он вас погубит и вернется назад в землю, где ему и место, – тихо сказал Никита, глядя в глаза Клюеву.
– Не стоит так драматизировать, – усмехнулся Глеб.
Он вдруг вспомнил слова Михалыча. Отдернул руки от свертка.
– Там же радиация!
Никита покачал головой.
– Это байки. Но лучше бы он вовсю фонил, чем обладал такой силой.
Глеб нервно выдохнул. Он боялся признаться самому себе, что все происходящее сейчас – это явный бред. Нелепая встреча, странные слова Никиты… Было ощущение, что он вот-вот проснется. Кружилась голова. Клюев сделал усилие, присел на выступ валуна, положил сверток на колени и развернул его. Белый красивый камень, формой похожий на яйцо, скользнул с коленей на землю. Глеб потянулся за ним.
– Нет! – крикнул Никита.
Клюев замер с вытянутой рукой и недоуменно посмотрел на Сомова.
– Подождите, пока я уйду. Потом делайте, что хотите, – сказал Никита. Схватив сумку, он быстро зашагал вглубь леса и скрылся за деревьями.
Глеб сделал несколько глубоких вдохов, постарался сдержать дрожь в руках и прикоснулся к камню.
Генка проснулся ни свет ни заря и долго лежал с вытаращенными глазами, обдумывая план мести: хорошо бы сфотографировать Глеба с Ингой в какой-нибудь приятненькой ситуации; Клюев говорил что-то про сауну, вот если бы удалось сделать снимок в парилке – это был бы шедевр!
Он намеревался прогуляться по лесу и подумать на свежем воздухе. «Вряд ли эти уроды проснутся рано, – решил Генка. – Пусть не считают, что я буду сидеть в номере и подстраиваться под них».
Приняв душ, он оделся и вышел в коридор. На стене, под картиной с изображением корабля, висел большой бинокль. Генка нацепил его на шею и пошел по коридору. В пустом желудке бурчало. Где-то здесь находилась кухня, и неплохо было бы выпить кофе перед прогулкой. Последний раз он ел буржуйскую закуску в самолете прошлым днем.
Пройдя по вчерашнему маршруту до ниши с медведем, он повернул в длиннющий проход, куда ушли женщины с сервировочными столиками, и не ошибся, обнаружив в его конце дверь с табличкой «Кухня».
Увидев Генку, Марина всплеснула руками.
– Доброе утро, Геночка! Проходите в столовую, я сейчас завтрак подам.
Возле большого стола ловко резал красную рыбину усатый толстенький повар в смешном широком колпаке. Рядом возились помощники. Повар слегка поклонился Генке и торжественно сказал:
– Через пятнадцать минут предоставлю вам королевский завтрак!
Генка сильно смутился от такого внимания и замахал руками.
– Спасибо, не беспокойтесь. Я только кофе. Вот проснутся все – тогда и поедим.
Марина вздохнула.
– И вы туда же. И как вы в Москве кушаете, ума не приложу! То-то все худые и тощие.
Одна из женщин подала Генке кофе. На поверхности светлой пенки был рисунок в виде птицы. «Ишь ты!» – восхитился про себя Головешкин. Он первым делом слизал языком сладкую птицу и стал торопливо пить, то и дело обжигая губы. Непривычная обстановка и мысли о вчерашнем недуге тяготили его, и хотелось поскорее наружу. Допив, он поблагодарил всех и пошел к выходу.
Очутившись на террасе, Генка закурил, постоял с полминуты и сбежал по ступенькам. Покрутил головой, жадно рассматривая двор. Вчера было не до этого.
– Вот же блин! – задохнулся он от зависти, видя разноцветные брусчатые дорожки вдоль газонов с идеально подстриженной разных оттенков травой и замысловатые цветники; возле розовой беседки струилась вода в изящном фонтане из зеленого камня, а возле забора, рядом с низкой изгородью темного кустарника, ходил маленький пятнистый олень.
– Живут же некоторые! – процедил Генка сквозь зубы. Он был и сам не прочь поселиться в этом раю, хотя бы на время. Наверное, работа здесь не бей лежачего, а зарплата приличная. Попросить Глеба оставить его тут? Головешкин вспомнил о мести и обругал себя за слюнтяйство. Двинул к воротам.
Один из охранников быстрым шагом направился к нему, и Генка смутился: а вдруг не выпустят? Кто их знает, какие здесь порядки.
– Вот, прогуляться хочу немножко, – заискивающе улыбнулся он.
Николай кивнул, приоткрывая ворота.
– Приятной прогулки. Если пойдете вот в ту сторону, – он показал на тропинку, – встретите Глеба Александровича. Возьмите, пожалуйста, – он протянул Генке навигатор.
«Вот те раз! И куда это понесло Клюева одного, да еще так рано?» – подумал Генка, засовывая навигатор в карман.
– А Глеб давно гуляет? – спросил он.
– Недавно. Глеб Александрович на пробежку вышли, – пояснил Николай.
– А, ну я догоню его, – Генка аккуратно загасил окурок о край стоящей возле сторожевой будки урны и пошел в указанном направлении.
Через несколько минут тропинка исчезла, а может быть, он просто сбился с пути. Но Генка продолжал идти вперед и вскоре тоже поднялся на пригорок, с которого Глеб обозревал раскопки. Присев за кустом, он смотрел в бинокль на рабочих, каменные кучи и технику. Вот мелькнул возле забора охранник с автоматом, и Генка, испугавшись, прижался к веткам, немного подождал и снова поднял бинокль. Он увидел Глеба, идущего к воротам. Рядом с ним суетился какой-то тип. Клюев пожал ему руку и зашагал прочь от забора в сторону дальнего сосняка. Генка заволновался. Происходило что-то странное.
Пригнувшись, он сбежал с пригорка, забирая влево, чтобы обойти Глеба стороной. Перебегая от кустов к кустам, от дерева к дереву, он медленно догонял Клюева. А тот явно шел с какой-то целью, сосредоточенно размышляя.
Генка сократил расстояние еще немного, гадая, куда приведет его слежка. Глеб время от времени вытаскивал из кармана спутниковый телефон и что-то там смотрел, наверное, сверял дорогу по навигатору. Возле большого валуна он остановился и покрутил головой.
Головешкин лежал в траве возле сосны за поляной, не отрываясь от бинокля. Из-за деревьев к Глебу вышел мужик. Они начали говорить. Лица у обоих были очень напряженные, словно разговор шел неприятный. Но вот незнакомец достал из сумки нечто вроде тканого свертка и протянул Глебу.
Генка подался вперед, пытаясь разглядеть сверток. Клюев сел на камень, развязал веревку. С его колен упала в траву какая-то белая штука, и мужик дернулся, вскидывая руку. Что-то сказал, схватил сумку и быстро скрылся за деревьями. Глеб поднял предмет. Теперь Генка мог разглядеть его более отчетливо. Кажется, это был камень, похожий по форме на яйцо. У Клюева возникло странное выражение лица, словно он прислушивался к чему-то в самом себе. Так он стоял, застывши, несколько минут, потом положил камень в тряпицу, замотал и снова перевязал веревкой. Сунул сверток в карман и медленно пошел в обратный путь.
Генка не сомневался, что Глеб возвращается в теремок. Головешкин, пригибаясь, кинулся меж соснами назад, намереваясь опередить Клюева. Интуиция подсказывала: произошло нечто важное, и банкирскому сынку очень не понравится, если он заподозрит, что на тайной встрече был свидетель.
Когда показался забор теремка, Генка перешел на шаг, успокаивая дыхание. Охранник на входе стоял другой, и это вышло кстати: не возникло вопросов, встретились ли они с Глебом. Сделав беззаботный вид, он отдал навигатор и пошел в ближайшую беседку. Из нее можно было разглядеть ворота и при этом остаться незамеченным. Он сел на скамеечку, закурил, делая вид, что наслаждается видами, а сам искоса поглядывал на вход. Посмотрел на часы: половина десятого.
Клюев появился через двадцать минут. Не глядя по сторонам, он зашел в дом. Генка посидел еще немного и тоже направился к крыльцу.
Инга еще не проснулась. Глеб полюбовался на невесту, так мило спящую и не подозревающую, какое грандиозное событие произошло сегодня утром. Вытащил из кармана сверток и положил на дно рюкзака. Сверху прикрыл свитером и убрал рюкзак в шкаф. Вышел из спальни, сел в кресло, пытаясь определить ощущения.
Что он почувствовал, взяв камень в руки? Что-то было. Хотя, скорее всего, это разыгралось воображение. Дед рассказывал, камень лечит болезни и травмы. Но у него болячек нет, и он абсолютно здоров. Значит, требуется подопытный. Внушить ему какую-нибудь мысль и посмотреть, как пойдет. Может, Инга? Нет. Лучше выбрать кого-нибудь чужого. И для чистоты эксперимента нужны действия необычные, чтобы сила камня проявилась наглядно.
У него появилась интересная идея.
За стол сели ближе к обеду. Потягиваясь и зевая, вспоминали вчерашний вечер. Каждый счел своим долгом спросить Генку о здоровье.
– Да я-то нормально, а вы плоховато выглядите, – усмехнулся он, снисходительно окидывая компанию взглядом. Головешкин посматривал на Глеба, но тот вел себя как обычно, словно и не было утром таинственной прогулки.
«Подожди, Глебушка, я выведу тебя на чистую воду» – думал Генка, уплетая большой кусок молодой лосятины в кедровом соусе. Утром, вернувшись после слежки в свою комнату, он досадно плюнул: вот шляпа, нужно было сфотографировать Глеба и того мужика! Хотя нет. Расстояние слишком большое, не получилось бы сделать качественный снимок на мобильник. Интересно, куда Глеб положил сверток? Вот бы узнать, что это такое!
– Предлагаю сегодня прогуляться, а к вечеру в сауне попаримся, или в баньке с веничками, – сказал Глеб.
– Все вместе пойдем париться? – задумчиво спросила Лена, рассматривая на вилке гриб.
– Как хотите, – рассмеялся Глеб, обнимая Ингу. – Можно по парам. Или мальчики отдельно от девочек. Саун и бань здесь несколько, хватит на всех.
– Не будем устраивать разврат, – с шутливой строгостью сказала Инга. – Дамы, вы как думаете?
– Согласна, – кивнула Лена. – Сделаем маленький девичник в парилке.
– Ага, только я париться не люблю, просто искупаюсь, – предупредила Юлька.
– Ну, раз девушки нас бросают, предлагаю, джентльмены, вызвать в сауну жриц любви! – церемонно произнес Вэл.
– Да, да. В лесу поищите. Там их много, – хохотнула Лена.
– Тогда холодного пивка в сауну возьмем, – не смутился Вэл
– Это дело! – поддержал его Игнат.
– И про футбол не забудьте, – съехидничала Юлька.
После обеда все засобирались на прогулку. Генка отметил, что Глеб уводит компанию в противоположную от раскопок сторону. Игнат что-то рассказывал о карельских лесах и белых ночах. Инга и Юлька шли рядом и внимательно слушали. Глеб шагал впереди, иногда оборачиваясь, чтобы бросить очередную шутку. Вэл и Лена держались за руки. Генка закурил, и на него дружно замахали, отгоняя в сторону. Он не обиделся и поплелся позади, размышляя, как бы половчее стибрить у Глеба эту белую штуку. Планы его поменялись. Фотографии он решил не делать. По сравнению с тем свертком, статейка в желтой прессе – детская шалость. Чем дольше Генка думал о странной встрече в лесу, тем больше убеждался, что этот предмет очень важен для Глеба.
Дошли до ручья. Юлька перешла на другую сторону и что-то там рассматривала у каменных глыб. Лена залезла на большой плоский камень за ручьем и села медитировать. Вэл взгромоздился на поваленный ствол небольшой сосны и, словно кот, блаженно жмурился на солнце. Остальные тоже разбрелись.
Генка прошел вперед по течению, сунул в рот сигарету и стал размышлять о камне. Внутри теремка видеокамер он не заметил. Нужно выбрать удачный момент, когда Глеба и Березиной не будет в номере. Тогда можно поискать сверток. А еще лучше не просто забрать, а подменить камень. И хорошо бы сделать это ближе к отъезду: тогда меньше шансов попасться.
