Валерий Анатольевич Голиков
Трагедия Замка Эльсинор
Что доведу я волю неба до тебя.
А уж потом… суди меня…
Гамлет
– Давненько ж мы не виделись с тобой, Горацио.
Рад, рад я встречи нашей!
Не помню уж,
Когда мы виделись, с тобой, в последний раз.
А почему? У каждого свои дела.
Итак: говори без робости.
На вряд ли чем меня, учёный муж, расстроишь.
Из всех, кого я знаю,
Ты человек самый достойный!
Самый учтивый человек,
Из всех, кого я знаю.
А может быть вина желаешь?
Ну что ж, тогда ближе к делу.
И с чем пришёл ко мне скорей поведай,
Готов и выслушать, и вникнуть, и понять.
Я слушаю, начни свою мне повесть излагать,
А то есть у меня ещё дела.
Итак…
Горацио
– Любимый всеми нами принц,
Как есть прими.
И с волею небес смирись!
Принёс тебе привет я от отца,
От прежнего владыки нашего…
От Гамлета, от короля!
Поверь, я в здравии, я не сошёл с ума.
Дух жив его, хотя истлело тело.
Меня просил он настоятельно,
С тобою встретиться.
И привести тебя к нему для разговора.
Уж очень надобно ему увидеться с тобою.
Чтоб тайну он тебе поведал,
Что так его томит.
Но что за тайна, он мне не открыл.
Мы встретились вчера, на крепостной стене.
Никак не ожидал такой я встречи!
Прямо с небес явился он мне
В полном облачении!
Но прежде, чем мне.
Он двум являлся вашим офицерам.
Они всему свидетели!
И прежде чем меня, он их о помощи просил,
Чтоб с вами свидеться, мой принц.
Но что с них взять?
Они хоть боевые офицеры,
Но всё ж простые люди.
Скажу вам так: струхнули эти двое не на шутку.
А как отец ваш в небесах исчез,
Так сразу бросились ко мне.
Я не поверил в их рассказ.
Но видя страх и ужас в их глазах,
Я понимал, что как учёный муж,
Сей бред исследовать возьмусь.
На всё наука дать ответ должна.
А раз так,
Решил вписаться в это дело я!
Тем более, ведь, я-то не из робкого десятка.
Те офицеры по сравнению со мной – котята.
Так вот: ночь, стена, бледная луна,
И вот… я вижу короля!
Да, да! Я вижу вашего отца!
Возник он предо мною прямо из небес!
Чуть богу душу я не отдал в тот момент!
Огромную его фигуру вижу,
Вот, как вас сейчас.
И пал пред ним я на колени, пал.
Как он меня увидел,
Тотчас руки протянул ко мне свои,
Чтобы меня в свои объятья заключить.
Но духу не суждено объятье…
О, да! Мы были, Гамлет, с ним, как братья…
И только слёзы, что по его щекам катились,
Беззвучно говорили о его любви ко мне.
Вот так и… простояли мы, там на стене.
Часа так три, в слезах, былое вспоминая.
Поверь, мой милый Гамлет, мне,
Я ничего не сочиняю.
Потом ко мне он с просьбой обратился:
«Горацио, лишь на тебя могу я положиться.
Доставь ко мне сыночка, принца.
Мне Гамлет нужен до зарезу,
Есть тайна у меня,
И лишь ему могу её поведать!»
Сегодня, как стемнеет,
Он будет ждать тебя на том же месте:
На одной из стен, что замок окружают.
Я мелом крестик там поставил.
Тебя, туда к нему, готов я проводить,
Вот весь рассказ мой, Гамлет.
Теперь готов предстать я перед судом твоим.
У Гамлета сегодня было хорошее настроение. Он недавно, в отсутствии Полония, навестил Офелию… и снова склонил её заняться любовью. Поэтому он выслушал слова Горацио спокойно, без эмоций, приняв это просто за старческий маразм. Вот только одно его очень удивило: как Горацио смог добраться до него, с его-то больными ногами? И ещё Гамлет отметил про себя, что Горацио выглядит, не смотря на годы, как огурчик.
Гамлет
(миролюбиво, снисходительно)
– Горацио, все знают, милый друг,
Что в буйных пьянствах ты замечен не был.
А то бы я сказал тебе сейчас,
Чтоб ты пошёл проветрился, проспался.
Хм, это ж надо…
То, что сейчас услышал от тебя,
На скверный анекдот похоже.
Но не сержусь.
С людьми бывает всякое, ещё и не такое!
Что на тебя нашло, не знаю.
Отец порой мне тоже снится,
Но тайн мне никаких не раскрывает.
Возможно, с возрастом, таким я тоже стану.
Начну беседы с духами вести…
Ну, а сейчас adios, прости.
Вздремнуть мне срочно требуется.
(и уже про себя)
«Всего меня заездила Офелия».
Горацио
(не унимается)
– Отец ваш, принц,
Мудрейший был король и человек!
И он мне так сказать велел:
«Напомни Гамлету о том кинжале,
Который из дамасской стали.
Что подарил ему я в десять лет».
Ну, что на это скажете вы, принц, теперь?
Ещё в своём рассказе он упомянул,
Как выкушали вы пред тем вина кувшин,
И как порадовали этим вы его.
Вы помните? Он ликовал: «Король растёт!»
Гамлет
(заинтересованно)
– Да, это любопытно.
О том подарке знали только двое: он и я.
Мы опасались, что королева, матушка моя,
Прознав про это дело,
Противиться подарку станет.
Ну ты же этих женщин знаешь.
И причитать начнёт, мол:
«Не рано ли ребёночку оружие дарить –
Поранится нечаянно!..»
Ну и тогда же,
Мы условились с отцом,
Что в тайне сохраню его подарок,
Пока не стукнет мне шестнадцать!
Сам удивляюсь до сих пор, как я того… тогда…
Как влезть мог в пацана кувшин вина?
Ну что ж, Горацио, я понимаю дело так:
Что выгоды во всем ты этом не имеешь,
О чём сейчас поведал мне.
История твоя весьма сомнительна.
Но преданность твоя владыке прежнему,
Твоя любовь к нему,
Во мне к тебе рождает уважение!
Да, только тебе отец бы мог довериться…
А посему поступим так:
Да, озадачил ты меня.
Как раз сегодня у меня свободный вечер.
Ты говоришь: ещё там были офицеры?
Ну что ж, охотно с ними и тобой
Я проведу часок другой!
Компания отменная: принц, мудрец и офицеры!
(с сарказмом)
Надеюсь, явится сегодня нам король
Иль дух его, как обещал.
Надеюсь, подтвердятся все твои слова!
Ну что ж, до вечера, учёный муж.
Жди, обязательно приду,
И вместе мы потом отправимся на стену.
Какое-никакое развлеченье.
(Горацио уходит, он оставляет Гамлета в раздумьях)
«Что это вдруг со стариком?
Про дух отца – всё это вздор!
Ведь в просвещённом веке мы живём!
Да и на вид Горацио вполне здоров.
Хотя вот про вино и про кинжал…
Откуда старикан узнал?
Быть может слухи, сплетни?
Ну, что ж… сегодня вечером,
На всё получим мы ответы».
Сцена ХLII
Стена, окружающая замок. Сумрачно. На ней в оцепенении стоят Марцелл и Бернардо. Взгляды их устремлены в одну точку. Они смотрят перед собой и куда-то вверх, не обращая никакого внимания на приближающихся к ним людей. Это принц Гамлет и Горацио. Они пришли, в назначенный королём час на встречу с ним. И в новь с Горацио та же самая история. Не дойдя до офицеров метров семь, он снова упал на колени, простёр руки к небу и заговорил, обращаясь к…
Горацио
– Король великий!
Исполнено всё, как ты приказывал!
Вот Гамлет, принц, у стоп твоих!
Какое счастье: снова вместе отец и сын!
Горацио смолк, потом сложил руки на груди и опустил голову. В этой позе он, как бы застыл. Гамлет был в шоке от всей этой картины. Он ничего не понимал: что происходит? К кому взывает Горацио? Почему офицеры не отдают ему честь? И, наконец, на что они там, болваны, пялятся?
Гамлет
– Эй, офицеры, офицеры!
Что здесь происходит?
И почему не отдаёте честь?
Не видите, канальи? Принц здесь!
На что там пялитесь, болваны?
Чего застыли, словно истуканы!
Бернардо поворачивает лицо к Гамлету с отрешённым взглядом.
Бернардо
– Мы слушаем, как прежний наш король, отец ваш.
Нам наставления даёт по службе.
Уже который час, и всё без устали…
Гамлет
– Вы что, с ума здесь происходили все?
Какой отец?
Когда старик бредятину несёт, так я не удивлён!
У них у всех с мозгами чёрт-те что!
На то они и старики…
Но вы то, вы!..
Но чтобы боевые офицеры
Несли такую ересь!
Марцелл
– Прекрасный принц наш, Гамлет,
На разных языках с тобою мы говорим сейчас.
Лекарство, что Горацио нам дал,
Чтоб исцелиться и здоровьем укрепиться,
И кое мы сейчас приняли,
С уставших наших глаз срывает занавес.
И к звёздам устремляется душа!
И со вселенною сливаются сердца!
И видим мы, что на луне цветут сады.
А на деревьях, что в садах тех,
Гроздьями висят прекрасные плоды.
И девы юные дивной красоты,
Сошедшие вон с той звезды,
Вошли в сады… И вот они,
Плоды сбирают эти нежными руками.
И ангелов потом плодами сими угощают.
А звёзды водят хороводы вокруг них,
Поют им гимны стаи дивных птиц…
Бернардо
– И вот пред нами ваш отец стоит,
Король покойный!
И с вами принц он говорит,
И к вам он обращается,
Но вы его не слышите.
А он, почти, в лицо вам дышит.
О горе!
(Бернардo зарыдал)
Неужто сын не сможет увидать отца?
Теперь моё разбито сердце навсегда!
Что, что?..
Король, прошу вас, громче говорите.
Так, понял вас… сир, прошу вас, повторите…
(и уже обращаясь к Гамлету)
– Король наш просит сына Гамлета
Не медля ни секунды
Принять лекарство, что в руках моих.
Вот оно… вкусите, принц.
Чтоб с вами встретиться.
И тайну вам открыть,
Которая его томит.
Он сильно нервничает.
Поторопитесь, принц!
А если говорит: «Не примет,
То больше он меня своим отцом,
Считать не смеет!»
Видать на вшивость…
Хочет вас он, принц, проверить.
И Гамлет, наш король, тогда…
От сына отречётся! И точка.
Марцелл
– И точка!
Гамлет
– Ну что за вечер?
Как будто в сумасшедший дом попал!
Ну если, служивые, вы за нос водите меня,
Тогда вам всем несдобровать!
Он что так и сказал, что отречётся от меня?
О, боже, дай мне силы не сойти сума!
Так, где лекарство, зелье где?
Дай его сюда!
Как принимать?
Марцел
– Всё просто, наш прекрасный принц.
Возьми щепоточку и раз её, нюхни.
Ну что?.. стало получьше?
А теперь засунь в ноздрю другую…
Сцена XLIII
Гамлет
(потрясённо)
– Батя! Батя! Ты, что живой?
Скажи, что я не спятил?
Как? как может быть такое?
Тебя я снова вижу как живого!
Тень короля Гамлета
(величественно)
– Мой сын любимый, Гамлет, здравствуй!
Увы, нет… то не я…
Я дух былого короля, его душа.
Я призрак, тень… Вот всё, что о себе я знаю.
А труп мой черви доедают.
Спасибо, что пришёл.
Теперь есть у меня возможность
Тебе поведать тайну смерти моей плоти.
Так слушай же скорей.
А то рассвета час уж близок.
Ты главное, сынок, в историю мою,
Поглубже вникни.
Так вот: мало кто знал,
Я это ото всех, как мог, скрывал,
Что здоровьем я не крепок был.
Хоть за своим здоровьем и следил.
С годами обветшал совсем, в свои-то сорок лет....
Хотя старался я перед всеми в форме быть,
Как подобает королю…
Хоть хворь уж много лет точила плоть мою.
А перед тем,
Как на учение тебе уехать в Виттенберг,
Совсем мне стало худо…
Ах, Гамлет, жизнь такая с…ка!
Но виду я не подавал.
Всё мужество своё на помощь я себе призвал,
Чтоб не расстраивать тебя и королеву.
Так гордость мне моя велела.
И все те годы тайно лечился я у эскулапов
И у разных бабок…
Но они бессильны были мне в беде моей помочь.
Так увядала… увядала моя плоть…
И даже Менгле, эскулап придворный наш,
Однажды мне так и сказал: «О, сир, я пас.
Болезнь, что точит вас, науке не известна.
Хоть вешайте меня, хоть режьте».
Да и учёный муж Горацио
Немало надо мною потрудился.
Отчаянно он за моё здоровье бился!
Довольно он скормил мне,
Мышей летучих, лягушек, скорпионов, пауков
И много прочего всего…
Пиявки ставил мне,
Чтобы они из тела королевского,
Всю отсосали кровь гнилую.
И растирания мне делал ртутью.
Бывали дни, когда мне становилось лучше!
И всё же, я увядал.
Нетрудно было мне предвидеть мой финал…
И вот мой братец Клавдий,
Которому я тайны доверял свои,
Однажды мне и говорит,
Что в беде моей он сможет мне помочь.
И хворь из тела моего легко изгонит прочь!
Есть у него подарок, oт кузена нашего,
От короля французского, подарок чудный!
Мол, тот прислал ему лечебного вина!
И тем вином он лечится
И здоровеет день ото дня!
На вкус вино дерьмо!
Но в том и тайна, сила есть его.
Кислятина невыносимая, но лечит!
И тем вином он враз меня излечит.
Французы, мол, тем вином только и лечатся.
В итоге – нет в мире нации здоровее!
Ну, я сказал ему: неси, раз так.
Во веки буду благодарен тебе брат.
Условились, что встретимся в саду, в беседке.
И вот вина того принёс он литра два,
Мы принялись за дело…
Вина, лечебного он наливал мне щедрою рукою,
И горе… встало за моей спиною.
А сам не пил!
Сказал, что он с утра уж подлечился.
И правда,
Предо мной стоял он полный сил и жизни!
Сказал, что главное придерживаться нормы.
А норма – литра два… или поболее.
Я пью и чувствую, что дрянь вино!
Нет не кислятина, а чистая отрава!
Оно нутро моё как будто выжигает!
А Клавдий всё одно толдычет:
«Пей, пей братан!
Пей, дорогой, так надо.
Час исцеления уж близок,
Верь мне, брат мой милый».
В кишках моих как будто змеи завелись
И жалят мне моё нутро, и жалят, жалят!
А печень, сын, сдавило вдруг клещами!
В сердце, в ушах, как застучит!..
А Клавдий мне одно твердит,
Про исцеление моё.
И наливает, п….ла, наливает!
Когда очнулся я, то призраком стою,
Над своим телом бездыханным.
Лежу, такой красивый, я в гробу.
А Клавдий весь в слезах,
Супругу-королеву утешает…
И сразу всё я понял.
И почему-то вспомнилось,
Как в детстве он папкину корону брал,
Её себе на шею надевал.
И с криками: «Дорогу королю!»
По комнатам носился,
Такой смешной был…
Он с детских лет мечтал быть королём,
Надеялся, что он корону обретёт,
Не в Англии, так где-нибудь ещё.
Когда с какой-нибудь принцессой в брак войдёт.
Но чувствовали короли других народов,
Что в Клавдии нет нужной им породы.
Молва гуляла по Европе, из уст в уста,
Что в Клавдии, мол, кровь не та…
Никто не торопился с Клавдием вступить в родство.
И он озлобился на всех и в дом явился мой.
Решил от мира спрятаться он за моей спиной.
От его грязных, длинных языков.
Я ж… его я принял всей душой:
Дал ему место за своим столом.
И что бы там не говорили люди,
Я так решил: он брат мой.
Но жажда власти, зависть,
Что у меня всё сладилось в судьбе,
Видать ему покоя не давали.
И грызли мозг его и сердце,
Как черви ядовитые.
И вот… видать устал он лучшего от жизни ждать,
Себе, судьбе решил он подыграть…
Теперь он правит,
А меня ж снесли на растерзание червям.
Вот сын мой, Гамлет, вся история моя…
Стараясь не пропустить ни одного слова короля, все стояли не шелохнувшись и не сразу обратили внимание на появившуюся возле короля ещё одну фигуру. Это была фигурка небольшого, небрежно одетого мужчины. По виду простолюдина. На его лице были видны следы злоупотребления алкоголем. Он тоже стоял молча, слушая речь короля, лишь изредка подёргивал его за край плаща, желая тем самым привлечь к себе его внимание. Как только король закончил свою речь, человек обратился к нему:
Человек
(с нетерпением в голосе)
– Величество, ну сколько можно тебя ждать?
Там всё уж разлито,
Давай, пожалуйста, кончать.
Нарезано всё как ты любишь!
Колбаска, помидорчики, огурчики!
Всё свеженькое! Давай не тормози.
Народ заждался, не томи.
И Жанна вся пришла красивая такая!
Всё спрашивает: «Где мой Гамлет, где мой Гамлет?»
После последних произнесённых слов, человек непроизвольно посмотрел в ту же сторону, в которую смотрел король и увидел там стоящих с раскрытыми ртами людей. Будучи вежливым человеком в своей прошлой жизни, он остался таковым и в своей «новой». Он поприветствовал собравшихся: «Ассаляму алейкум!»
Король сделал недовольную гримасу, вышел из образа и обратился к человечку по простому, как будто он и сам простолюдин.
Тень короля Гамлета
(с раздражением)
– Ещё немного, подожди.
Ко мне на стрелку прибыл сын!
Ща, ща… приду! Уже заканчиваю.
Иди, я догоню!
Человечек развернулся и пошёл восвояси. Он успел сделать с десяток шагов, когда король крикнул ему вдогонку: «Слышь, и это… место моё не занимайте и без меня не начинайте», – затем король снова вернулся в прежний образ и продолжил величественным голосом:
Тень короля Гамлета
– Вот так вот, сын любимый мой,
Ваш нынешний король,
Что набивается тебе в отцы – убийца мой.
Вином, что он назвал лекарством,
Он погубил меня.
Всё это видели и небо, и земля.
Чтобы короной завладеть и править,
Решил он от меня избавиться.
Из нас двоих: власть или брат,
Он выбрал власть,
О коей так давно мечтал.
Теперь же сам решай,
Достоин ли твой дядя, Клавдий, мести
Иль спустишь всё на тормозах.
Но только знай: не упокоится душа пока,
Пока отмщён не буду я.
И ей тогда в мучениях скитаться
До скончания веков,
Как человеку не имеющему кров.
И коль осталась в твоём сердце…
К отцу любви хоть капля,
А в прочем, поступай, как знаешь.
Теперь тебе, мой сын, решать.
Вот всё, что я хотел тебе сказать.
Теперь же мне пора.
Прощай, прощай. И помни обо мне.
После этих слов король растворился в сумрачном небе. Гамлет стоял потрясённый, всем произошедшим с ним. Слёзы катились по его щекам.
Сцена XLIV
Гамлет
– Отец! Отец, прошу не уходи,
Останься! Ещё немного погоди!
Ах, дядя, дядя! значит …
Лишил меня отца ради короны?
Нет, с рук не сойдёт тебе такое!!!
Но как месть справедливую мне сотворить?
Из-за угла мечом мне Клавдия пронзить,
Иль в горло мне его всадить кинжал,
Чтоб в муках этот Каин кровью истекал?
И прежде, чем дух выйдет из него,
Успеть сказать ему в лицо про то,
Что знаю я, как он убил отца,
И плюнуть в подлые его глаза!
Да, надо сделать так!
Но что на это скажет мать?
Смогу ли убедить её я в том,
Что разговаривал с отцом?
Скорей всего, за сумасшедшего сочтут меня.
И кровь, что будет на моих руках,
Людей заставит отвернуться от меня.
Тогда уж о короне не мечтай…
Остынь, брат Гамлет, остынь.
Tут нужен тонкий план.
Капкан! Поставлю я на Клавдия капкан,
Тогда не заподозрит он,
Что месть стучится в дверь его.
Он тоже не простак,
Раз всё сумел устроить так.
Раз дело всё сумел обстряпать так,
Как будто мой отец алкаш.
И с перепоя умер,
Сам на себя навлекши муки.
Ах, Клавдий, Клавдий…
Вот же с…ка!!!
Дорого заплатишь за свою измену!
Живи, жри, пей не зная,
Что жизнью не владеешь ты уже своею.
Да, месть с минуты этой
Уж ходит за тобою по пятам.
Но ты, пока, об этом и не подозреваешь…
Отныне, Клавдий, ты мой враг!
Но вот, как жизнь закончишь ты свою?
Пока ещё не знаю…
Гамлет прощается с офицерами.
Гамлет
– Прошу вас, други, поклянитесь мне,
Что в тайне сохраните,
Всё, что случилось этой ночью на стене.
Всецело полагаюсь я на вас.
И, ты Марцелл, и ты Бернардо,
Храните верность Гамлету:
И королю и сыну!
Я на тропе войны отныне!
Вот вам кошель.
В нём есть немного серебра.
За чаркой, добрым словом
Помяните моего отца…
А ты, Горацио, мне нужен твой совет.
Пойдём, пройдусь с тобою до твоих дверей.
Простившись с офицерами, Гамлет удаляется вместе с Горацио.
Марцелл, обращаясь к Бернардо:
–Ну, что братишка,
Накрылось золотишко?
И подбрасывая кошель с серебром на своей ладони.
Полечим завтра в кабаке свои нервишки!
Сцена ХLV
После тех странных событий на стене замка Гамлет никак не может прийти в себя от всего им увиденного, от того, что с ним произошло. Утешение он находит только в кабаках и борделях. И всё это время он пытается придумать план отмщения Клавдию за убийство своего отца. Но всякий план он считает негодным. Ведь он не знает, и это самое главное, как ему убедить мать, людей в том, что он наяву разговаривал с умершим королём, со своим отцом. Как ему донести до людей истинную причину смерти короля Гамлета, о которой он ему поведал? На Горацио и офицеров, присутствовавших при той их встрече с королём, он положиться не мог. Он понимал, что они люди подневольные, и если что, под пытками от всего откажутся. И тогда Клавдий выставит Гамлета полным дураком и кретином.
И вот однажды, выползая из кабака после очередной попойки, он натыкается на цыганский бродячий театр. Они ему хорошо знакомы, а с их предводителем Полом Маккартни, он так вообще в приятельских отношениях. Гамлета всегда тянуло к искусству. Он увлекался и театром тоже, и даже сам иногда писал стихи и небольшие пьесы. И вот когда он увидел бродячий театр, у него тут же возник план отмщения. «Да, да… я напишу пьесу, в которой под вымышленными именами я расскажу историю смерти моего отца! А цыганский театр сыграет её в присутствии короля, королевы и всех придворных замка. Да! Да! Именно вот так я и изобличу Клавдия перед всеми! Люди быстро сложат в своих головах два и два. И все сразу всё поймут, в чём кроится истинная причина смерти короля Гамлета. И тогда у матери откроются глаза, и она предаст Клавдия суду! И тогда убийце не миновать эшафота!»
Все эти мысли за несколько секунд пронеслись в одурманенным вином мозге Гамлета. И он с радостными приветствиями бросился к преводителю табора, а за одно и художественному руководителю цыганского театра.
Гамлет
(под хмельком, восторженно)
– Маккартни, Пол! Вот это встреча!
Опять я вижу странствий ветер
Занёс тебя в наши края!
Мысль об отмщении Клавдию с помощью цыганского театра всё больше и больше овладевала Гамлетом.
А может это, Пол, судьба?
Мой дорогой дружище!
Скучал, скучал я по тебе.
«Ну, где же Пол?» – не раз я задавал вопрос себе.
«Когда же снова навестит он нас?
Чтоб представление нам дать!
Чтоб вместе с ним я мог пуститься в пляс!
Чтоб снова насладится пеньем его хора…»
И вот опять, бродяга, ты стоишь передо мною!
Здоров и весел, как всегда!
А я уж думал, Пол: на свете нет тебя…
С людьми ведь всякое случается,
В лихие наши времена?..
Пол
(с поклоном)
– Приветствую тебя, мой принц!
Да уж год прошёл почти,
Как виделись в последний раз.
И я по вас тоже скучал
Всё это время с теплотою в сердце,
Я вспоминал вас, принц, все наши встречи,
Все наши посиделки!
Вы так радушно принимали нас всегда,
Народ ваш любит нас.
На представлениях всегда аншлаг!
Теперь вот с новою программой,
Добрались и до вас.
Надеюсь, что и в этот раз, как и прежде,
Довольны, принц, останетесь вы
Нашим представленьем!
Гамлет
– Не сомневайся,
С полными от нас уедешь кошельками!
И сытыми артисты будут!
Дай я тебя, брат, поцелую!
(целует его в засос)
Теперь же вот что, Пол.
Есть дело у меня к тебе такое:
Для тебя и твоей труппы, право, пустяковое.
Недавно я тут на досуге
Пьеску сочинил… от скуки.
И я хочу её теперь поставить:
Родных своих хочу порадовать!
Уж так хочу порадовать!
Несложная такая пьеска…
Но очень драматическая,
Трагедия… лирическая.
В ней всё: любовь и ненависть
В одном флаконе.
Я знаю, по плечу твоим сыграть такое.
Вся суть её, что в ней один другого убивает.
И пьеса, так сказать, срывает
С лица убийцы маску.
И имя предаёт его огласке!
Хочу я людям показать,
Поганый, прогнивший этот мир,
Чтоб стало cытно им!
Тьфу ты… стыдно, стыдно им!
И поняли скоты, как не правы они.
Что рано или поздно
Им за всё ответ держать придётся!
Ну как, дружище Пол, возьмёшься?
Спектакль будет во дворце.
Там будут все: маманя и отец.
А гонорар двойной.
Ну, по рукам, дружище, Пол?
Сегодня вечером к тебе доставят пьесу.
И буду с нетерпеньем я ждать ответа.
Когда закончите работать вы над ней,
Тогда пришли ко мне свого гонца скорей.
А я пока начну, брат, сцену строить.
Вот только, Пол, одно условие:
Должно быть сыграно всё ну, как по нотам.
От текста никакого отступления.
Ну как, берёшься?
Теперь хочу услышать я твоё решение.
Пол
– Хранимый богом Гамлет!
Работе рады мы всегда.
Для этого господь и создал нас!
Безмерно счастлив я, что сей свой труд
Ты нам решил доверить, а никому нибудь…
Конечно же, весьма охотно,
С великой радостью,
Я принимаю предложенье твоё.
Как надо мы сыграем всё.
Не переживай, доволен будешь!
Принц наш любимый, а авансик будет?
Гамлет
(достаёт кошелёк)
– Конечно! Вот держи.
Пока даю тебе я треть от гонорара.
Хотя не так уж мало.
Всё остальное опосля:
Сегодня я не при деньгах.
Итак, как будете готовы, дайте знать.
Ну всё! Аdios, пока.
Пол
– Любимый всеми, принц, благодарю!
Границ не знает ваша щедрость.
Дай господь вам многие лета
И хорошую невесту!
Я пьесу вашу,
Как муж на брачном ложе вожделея,
Ждёт свою супругу, жду.
Мой принц, я вас не подведу!
После этих слов они расстаются, и каждый идёт заниматься своими делами. Гамлет идёт сочинять пьесу, в которой постарается иносказательно рассказать об истинной причине смерти своего отца и изобличить его убийцу.
К вечеру пьеса уже готова, и он с посыльным отправляет её в табор Полу. Сам же оповещает родственников, Офелию о готовящемся представлении и начинает строить сцену на том самом месте, где стоит злополучная беседка, в которой и произошла трагедия. Беседка тоже была включена в декорации. А также был сооружает небольшой амфитеатр для придворной публики.
Через два дня посыльный из табора доставил Гамлету известие, что пьеса отрепетирована, и цыганский театр готов её сыграть перед публикой. Гамлет назначил день и время для представления и с тем отправил обратно посыльного в табор. Приближался день отмщения за смерть отца.
Сцена XLVI
Королевский сад, амфитеатр. Входят придворные, рассаживаются. Немного погодя появляется королевское семейство: Клавдий, королева, Гамлет и приглашённые по такому случаю в их компанию Полоний и Офелия. Придворные встают, приветствуя их. Королевская семья занимает приготовленные для них особые места. А особенность этих мест заключается в том, что они, в отличии от других мест, включают в себя и небольшой стол, под завязку уставленный различными яствами и вином, которые так любит король. На этот раз королева решила перестраховаться, чтобы больше не позориться перед присутствующими. И решила так: «Если Клавдию не понравится представление, если ему не понравится пьеса, которую сочинил наш мальчик, то пускай уж лучше ест от скуки, чем спать на виду у всего двора, показывая тем самым своё невежество и необразованность».
Клавдий был польщён таким вниманием к себе со стороны своей супруги. Ведь все знали, включая и его самого, что он любит поесть. И Клавдий расценил этот поступок, со стороны жены, именно так, что королева изо всех сил старается угодить ему вот таким способом, чтобы в очередной раз напомнить ему о своей любви.
Клавдий в радостном возбуждении, в предвкушении вкусной еды, занял своё королевское место. Пододвинул к себе поднос с жареным лебедем, отломил увесистую ножку и с головой окунулся в мир безумно вкусной еды. Несмотря на то, что прошёл всего лишь час после ужина, Клавдий ел со «зверским» аппетитом, напрочь забыв зачем он сюда пришёл.
Ножка была просто изумительна! Воцарилась тишина, было слышно лишь громкое, самозабвенное чавканье Клавдия. Королева наконец пришла в себя от ужаса этой картины. Король вёл себя по-свински, опять обсерая всё культурное мероприятие. Она под столом сильно ударила носком своей туфельки по щиколотке Клавдия. Король чуть не поперхнулся. С набитым ртом, не выпуская ножки из зубов, он в недоумении посмотрел на королеву. Вопрошая своим взглядом: «А теперь-то что не так?» – королева тут же скосила свои глаза, полные гнева в сторону сцены. Король моментально понял её намёк. Он прожевал то, что было у него во рту, проглотил, а потом королевским тоном провозгласил: «Начинайте!»
Тут же звонко, весело заиграл цыганский оркестр. Занавес раздвинулся, и на сцену неистовой гурьбой высыпали мужчины и женщины. Публика зааплодировала артистам, авансом награждая их за будущее удовольствие от представления. Публика увидела цыган: мужчин и женщин в их народных костюмах. Ведь Гамлет про костюмы с Полом ничего не обсуждал. У цыган выдались горячие деньки. Они были нарасхват! Днём они давали представление на площадях города, а потом всеми ночами – в различных домах у богатых господ. И программа их шоу была, как правило, везде одна и та же. Они порядком вымотались. Но они и не думали жаловаться на усталость: это была их работа, это была их жизнь, это была их судьба. И всю свою программу они давно знали «на зубок». И давно уже исполняли её на автопилоте.
И тут случилось нечто непредвиденное. У цыган, увидевших публику и попавших в привычную для себя атмосферу, включился этот самый автопилот! И они стали выдавать на гора свою обычную программу, которую они всегда и исполняли. В ход пошли песни, пляски типа: брал я воду на чаёк,/ Загляделся в ручеёк./ Ах, чавеллы, в ручаёк./ Они совсем забыли о пьесе. Забыли, что они что-то там особенное репетировали. Они пели и плясали, доставляя удовольствие собравшейся публике. Публика, сидя на своих местах, даже подпевала артистам. Дамы, своими плечами, пытались подражать цыганским танцовщицам! В амфитеатре царило праздничное настроение.
И только одному человеку от всего этого было не по себе. Это был Гамлет. Всё было не то и не так! Гамлет был в отчаянии! Он посылал Полу всякие сигналы руками, даже пытался свистом привлечь к себе его внимание. Но Пол был в ударе! Он выдавал на гора сто двадцать процентов, а то и поболее, ведь не часто приходится выступать перед королём! Гамлет в ужасе наблюдал, как его великолепный план летит к псу под хвост. Он проклинал Пола и его цыган на чём свет стоит. Глядя на хороший концерт Клавдий произнёс так, чтобы все услышали:
Клавдий
– Ну, Гамлет молодец!
Порадовал родителей сынок.
Такое каждый день смотреть я б мог!
Я так скажу: затронули они,
Все мои чувства.
Вот это настоящее искусство!
После очередного номера Пол, переводя дух, вдруг увидел, что Гамлет неистово подаёт ему какие-то сигналы руками. И тут он всё вспомнил… Он красивым жестом руки остановил действо и приглушил пение табора. Потом дал команду кивком головы и на сцену красиво, грациозно выплыла красавица-цыганка. А вслед за ней вышли двое мужчин, музыкантов. У одного из них в руках была гитара, а у другого – скрипка. Они заиграли, и после небольшого вступления женщина запела красивым, грудным голосом:
В одной далёкой стороне счастливый жил король.
Он добрым был и мудрым, его любил народ.
У короля была жена, сынишка подрастал.
О том, что ждёт его беда,
Конечно же, не знал.
У короля братишка был, который вместе с ним
Под крышей замка жил одной и стол его делил.
Он брата уважал, любил и даже молвил так:
«Если надо будет, брат, жизнь за тебя отдам!»
Все дружно жили в замке том,
И никто не знал,
Что младший брат по ночам
План страшный сочинял.
Устал он в этой жизни быть на вторых ролях.
Он королём стать мечтал,
Пути к тому искал.
И вот однажды он решил, что пришла пора
По «справедливости» всё поставить на свои места.
На сердце накопилось злости целая гора
На брата, коему жизнь дала всего сполна.
Уж очень надоело ему жить за брата плечом.
Он спал и видел каждую ночь,
Как сам правит страной.
Как гордо носит он корону, как брата жена
Дарит ему свои ласки – лишь надо сделать шаг.
«Да, пора, пробил час, делом решить вопрос.
Надо лишь выбрать нужный момент
И брата пронзить копьём,
Или всадить в него стрелу,
Где-нибудь из-за угла…» –
Вот только младшенький понимал,
Что кишка у него тонка.
И вот тогда он в руки взял
Кувшин со сладки вином.
И яда в него щедро влил,
И угостил потом.
Нет, не врага и не дьявола, а того,
Кому он клялся в верности – брата своего.
Король же принял кубок с вином и выпил того вина.
И глядя прямо убийце в глаза, он так ему сказал:
«Никогда ещё в жизни своей,
Я не пил вкуснее вина.
А всё потому, что это вино я из рук брата принял».
Ещё несколько секунд… и вот король почил.
А младший брат его корону себе на главу возложил.
Потом он ударился в слёзы и в полный голос «завыл»,
