Валентина Попова-Блум
Исповедь русской американки
Глава 5
Штат Флорида
Я всегда куда-нибудь вступаю…
У меня была хрустальная мечта пожить на океане, на море, на озере – на любой воде.
Если бы мне предложили выбор: иметь место для отдыха и умиротворенной жизни в горах, в лесу или на море, я была бы в большом затруднении. По причине полного разрыва разума из-за невозможности этого выбора.
Но я уже пожила в лесу на горах в нью-джерсийской деревне – Верноне – несколько лет. И, между прочим, оставила там частичку сердца. Поменяла мужа, стиль и уровень жизни. И приблизилась к любимому Манхэттену.
Но о море мечтала. Ездила, летала, наслаждалась. Но на недельку. Уезжала всегда с сожалением.
Наконец поняла, что с моим уровнем жизни и гениальным, но безденежным мужем надолго к морю не подобраться.
Я пыталась помечтать и даже сделала кое-какие шаги навстречу мечте в Майами. Но этот город дьявола меня отринул буквально всем: ценами, фанаберией, зажравшимися русскими агентами, давящими небоскребами, недружелюбным океаном, русским хамлом и жуликами, а также кучкующимися там, живущими в коммунизме за счет американского государства бывшими русскими.
И вдруг с разных сторон я услышала слово «Сарасота», звучащее необычно, как название танца. Несколько моих знакомых случайно в разговоре упомянули, не сговариваясь, именно это место в штате Флорида как чудный городок на побережье; не на стороне популярного Майами на Атлантическом океане, а на побережье Мексиканского залива. Этот городок называется Сарасота. Мне захотелось его увидеть.
Отзывы были единодушно положительно-хвалебные. Я вспомнила про бывшую сослуживицу, милую и талантливейшую художницу, которая уехала в Сарасоту и купила там маленький старенький домик в Art Village (деревня художников).
Я позвонила, услышала описание райского места и возбудилась.
Я – быстрая, «пацан сказал, пацан сделал» – купила билет.
Моя молодая приятельница, владелица Travel Agency, нашла маленький скромный недорогой отельчик в самом престижном богатом районе, среди роскошных вилл в трех минутах от пляжа с белым мельчайшим песком.
Аборигены были в шоке от цены и расположения отельчика, который мне нашли друзья.
Я, пролетев в самолете всего 2,5 часа из Нью-Йорка, вышла из аэропорта, как из осени (поздний октябрь) в яркое лето. Маленький, бутиковый, как говорит моя соседка-дизайнер и художник, очень милый аэропорт был совсем не похож на те, что я видела раньше – гигантские, кишащие человеческим материалом, транспортными средствами и огромными железными летучими птицами, так мощно и невероятно для логического сознания возносящиеся с драгоценным живым грузом ввысь, оставляя после себя лишь облачко.
Я вышла из маленького элегантного аэровокзальчика на улицу и сразу влюбилась: в тепло, пальмы, пение птиц (в аэропорту!), в пустые прекрасные дороги и оранжевое солнце. Меня отвезли в отельчик (Bed & breakfast). Уже темнело. Мы проехали оживленную и ярко освещенную круглую площадь, обрамленную магазинчиками и ресторанчиками. Ничего другого там не увидела.
Я, бросив вещи, понеслась на улицу в теплый летний вечер, мечтая сразу окунуться в море. Прошла по темной улице мимо красивых домов, утопающих в тропических кустах и цветах в палисадниках и украшенных пальмовыми деревьями. Мне не понравилась темнота и пустота, и я решила отложить встречу с морем на завтра, а пока погулять по освещенному кругу и поглазеть на витрины. Пошла в другую сторону от домика, в котором «сняла кровать» (крохотную комнату с огромной высокой кроватью), направляясь к освещению и людям, но вокруг сновали машины, и никого вдоль дороги не было, как часто в Америке. Нью-Йорк – исключение! Он никогда не спит, развлекает, угощает приезжих детей мира, обсчитывает и обманывает… надежды и ожидания. Как и все большие города – «человейники».
Темнело уже до черноты, и я засомневалась, правильной ли дорогой иду к свету и людям, а главное, «на кой?». Стало тревожно.
И вдруг из темноты появляется фигура неопределенной формы, пола, возраста и цвета… Я заволновалась. Машины, ослепляя фарами, проносятся на бешеной скорости мимо. Слышу вопрос на английском из темноты, нужна ли помощь.
Я люблю за это Америку. Много людей стараются помочь бескорыстно и каждому.
Подходит ко мне коротенький, толстенький, в круглых очечках человек непонятного возраста и приятным мягким голосом спрашивает с утверждающей интонацией, не неместная ли я. Сознаюсь, хотя и так понятно. Не много местных идиотов ходят в темноте в ночи.
Он попросил подождать, когда он привяжет велосипед, и исчез в темноте; вернулся и повел меня в освещенный круг, в который я и искала путь. Но там уже все было закрыто, и он повел меня обратно в переулок к моей гостинице. Мы мило разговаривали, хотя в самом начале я спросила полушутливо, не маньяк ли он, чтобы увидеть его реакцию на чудовищный вопрос. Он спокойно ответил: «Нет».
Эта странная история достойна подробного изложения, и вы прочтете ее ниже, но я восприняла эту встречу как посланного мне ангела, указывающего, что я приехала в правильное место и должна жить здесь.
Так мне указал «ангел», хотя я и не посвящала его в свои планы.
Так я, агностик, скептик и реалист, попала в нереальный мир. Параллельный мир или другое измерение.
Попав в Сарасоту, я влюбилась в город мгновенно, за полчаса езды от аэропорта – пальмовые аллеи, тропические кустарники, цветы, дорога без трафика, Тишина. Абсолютная нирвана.
Не жгучее солнце. Бриз, потому что здесь Мексиканский залив, речки и пруды.
После одного дня пребывания я назвала его городом Ангела в противоположность Майями – городу Дьявола, денег, безделья и грехов.
Мне показалось, что здесь царит безмятежный покой. Никакого напряга шумного мегаполиса, засилья небоскребов, запаха асфальта, мягкого от палящего солнца.
А море! Теплое, нежное. Маленькие баюкающие волны. Белый, чистый, девственный песок на пляже. Пальмы и сосны.
Никого вокруг. Тишина. Конец сентября…
Я влюбилась в город и все четыре дня наслаждалась, несмотря на короткий дождь, тропическую грозу, не убивающую духоту, с ниагарским потоком с крыши аквариума, где она меня застала, и благодарила прохладные ночи.
Я не помню, когда и где еще я могла сидеть (плавать) в воде полтора часа и не мерзнуть. Тишайшая вода или маленькие нестрашные волны. Не очень мелко, но и неглубоко для трусливых. И воздух той же температуры. Нежный песок.
Ну разве не рай?
Вам интересно, куда же я вступила? В реализацию мечты!
Мои тайные желания, далекие от реальности МОЕЙ жизни, вдруг дали ростки. Я, было, начала плесневеть. Не было стимула одеваться, выглядеть, стараться для кого-то; хандра и безнадега в ближайшем будущем.
Неясные идеи вдруг обрели реальность.
Моя мечта пошла мне навстречу. И я пошла за ней….
Страсти по черепахам,
или
Из жизни черепах, птиц и людей
Посвящается девочке Сандре
Так случилось в моем житье-бытье, что по указанию чьего-то перста или Божьего промысла, я бросила грандиозный, великолепный сумасшедший, интересный и высококультурно-развлекательный, прекрасный и грязный Нью-Йорк и очутилась в райском месте на побережье Мексиканского залива. В одноэтажной Америке – после небоскребов города и нашей квартиры в 50-этажном доме с панорамным видом на Манхэттен.
Я убежала от зимы и холода, от привычного места обитания и прогрессирующего старения не только тела, но и души…
Некой замшелости от надоевшей уже привычности.
Я хотела не только погреться и всласть поплавать, что получилось на сто процентов, но и пописать, потешить свою русскую графоманию.
Тут-то произошел сбой в планах и мечтах.
Я никогда не жила долго так близко к морю. Даже и не мечтала. И будучи на югах и пляжах неделю, с сожалением считала убывающие дни блаженства.
И вот я приехала надолго, на месяцы… Сбылась мечта идиота!
Наслаждение природой, морем и даже бассейном под столетним деревом, покоем, обилием дикой растительности, цветов и птиц, а также и не ожидаемой даже в сладких снах спокойной доброжелательностью местных людей затопило меня теплом.
Я растаяла, потеряв концентрацию ума, утратив борцовский задор, затейливый узор планов в голове и защитную, надеюсь, агрессивность, что полностью изменило мой образ жизни и мыслей.
Утром я, как подорванная (по выражению моей дочери), вскакиваю по будильнику в 6.45 утра, завариваю мужу овсянку и уже в 7 утра выношусь в нежаркие еще тропические заросли, окружающие вместе с соснами наш двор, и, улыбаясь утру и пению птиц, иду к машине, чтобы через 4 мили бросить ее в метре от пляжа и идти, идти по пустому от людей и полному разнообразных видов забавных птиц пляжу.
И пройдя 3–4 мили, иногда нагибаясь и подбирая красивые многоцветные ракушки, выполнив установленную собой же спортивнооздоровительную норму, с сознанием выполненного долга погружаюсь в соленую, почти всегда прозрачную зеленую спокойную воду, плыву в блаженстве или качаюсь на маленьких волнах, напевая и танцуя иногда при полном отсутствии свидетелей… Нереальное счастье!
И вот сегодня ранним утречком, когда солнце только что проснулось и поднималось, зевая, я нацепила шорты на купальник, скакнула на своего железного рычащего коня красного цвета (мою машину) и понеслась в сторону моря-океана.
Как обычно поутру, по кромке воды бродили птицы удивительной наружности, разыскивая пропитание или просто гуляли.
Нам их не понять!
Хотя местные природолюбы-волонтеры их понимают, изучают и защищают.
А я только любуюсь, хотя и любопытничаю. Может, пока еще.
А здесь, видимо благодаря хорошей экологии, полно летучей, ходячей и плавучей живности.
Самые мои любимые птицы – в красных чулках во всю длину ноги от перьевого тела и с длиннющим загнутым носом-клювом – каждое утро бродят по кромке воды, что-то выискивая в песке, на самом краю воды, и смешно отскакивают от набегающих волн.
Невероятно грациозные белые, размером с крупную курицу, эти птицы на длинных ногах в этих красных чулках всегда поутру приводят меня в восхищение и хорошее настроение своей красотой и деловитостью.
Вышагивая важно, мелькая красными чулками, они чаще собираются группами, и отражение их в воде восхищает каждый раз – хоть в сотый, хоть в тысячный. Недавно я узнала их имена: White Ibis (белый ибис).
Еще один невиданный мной раньше вид птиц белого оперения с вуалевыми хохолками на макушке в ЖЕЛТЫХ БОТАХ и такого же цвета круглыми кругами вокруг глаз «хохлят» по пляжу и выискивают что-то в песке – может, маленьких рыбок, маскирующихся под песок своей окраской. Так и не установила, что они вылавливают.
Эти птицы очень смешно выгибают голову, приседают и направляют желтый глаз параллельно уровню воды, словно меняя угол перископа.
Здесь обитают интересные птицы, похожие на чаек, с ярко-оранжевыми длинными клювами. Они иногда летят с открытым клювом прямо по воде. Может, что-то туда попадает съедобное на лету.
Не могу не отметить еще один невиданный мной вид птиц. Наверное, это Heron (цапля).
Они здесь популярны и уважаемы, и даже наш дом под соснами и пальмами называется Heron Harbor.
Скорее всего, это разновидность большой цапли, по-нашему. Хотя раньше я никогда их живьем не видела. Только в детской книжке, где цапля (или журавль?) и лиса ходили друг к другу на угощенье.
Длинношеяя птица предлагала лисе угощение в высоком кувшине… Я вспомнила это, наблюдая забавную сценку на пляже, когда рыбак удил рыбу, глядя на море, а здоровенная цапля за его спиной подошла к его ведру и, заглядывая туда все ниже и ниже, любопытствовала содержимым.
Ужасно было смешно. Ведь эти птицы прекрасно добывают пропитание в чистой спокойной природной среде. Наверное, ею двигала любознательность или озорство.
Но этим утром мне птицы на глаза не попались, а подошла высокая стройная женщина и привлекла мое внимание к странным следам в песке, как будто от небольшого бульдозера. Словно отпечаток гусеничного транспорта. Но в этих якобы машинных вмятинах на песке строго симметрично проглядывались отпечатки странных больших лап. Когтей и подушечек.
Леди обратила мое внимание на следы и рассказала всё про них, поняв, что мне это интересно (до сих пор я сохранила любознательность).
Она пояснила мне, что это ползла черепаха. Очень крупная, судя по отпечатку талии. А ползла она, оказывается, к маленьким дюнам, поросшим травкой, откладывать яйца и торопилась, наверное, боясь не донести их до безопасного места.
И правда, иногда близко к воде я видела огороженные места кладки черепашьих яиц недонесенных. Или недоношенных?
Перебрав в голове возможных владельцев следов – кошка, собака, – я сообразила, что диких собак и кошек в этом цивилизованном, хоть и совершенно естественном и натуральном месте, нет. И я остановилась на идее, что это ракун-хищник (еноты по-нашему) сопровождал черепаху на сносях из дружбы или намереваясь пообедать яичницей.
Но ведь черепаха им не по зубам. Зачем же они преследовали или сопровождали ее, судя по отпечаткам лап совсем рядом?
Кстати, ракуны – хищные, но очень забавные животные. Я однажды плавала в бассейне в абсолютном одиночестве под столетним деревом и почувствовала, что кто-то на меня смотрит. Оглядевшись по сторонам, заметила довольно высоко на дереве глаза, наблюдающие за мной. Я вскрикнула и увидела убегающего ракуна величиной с небольшую собаку. Весьма упитанного.
А на озере около нашего дома в Нью-Джерси ракуны сожрали все лебединые яйца, и теперь лебеди там не плавают – улетели, обидевшись.
Женщина-следопыт рассматривала следы и рассуждала (она научилась в школе изучать родную природу с любовью и бережным к ней отношением), пояснив, что черепаха искала место отложить сотни яиц и спрятать, глубоко закопать, чтобы из них через какое-то время вылупились многочисленные потомки-черепашатки, которые потом поползут к воде, чтобы жить в море.
А хищные ракуны с удовольствием эти яйца тут же съели бы. Поэтому и сопровождали, наверное.
Но и черепаховый суп известен как большое лакомство. Для человека… Не пробовала за свою длинную жизнь.
А может, люди и жарят яичницу из черепашьих яиц (правда, они мелковаты).
Но на пляже скорлупы или других следов варварства либо пиршества видно не было. Чистенько, примято веерообразными лапами.
И рядом гусеничная дорога обратно в море.
Так объяснили эти следы тут же набежавшие волонтеры в ярких зеленых майках с надписью «Сохраним черепах!».
И как они так быстро узнают про закопанное гнездо? Оказывается, дежурные волонтеры объезжают пляж с раннего утра на маленькой машинке с черепашьей символикой, как и на их зеленых майках.
Тетенька с толстой книжкой записей тут же приплюсовала в своем журнале свежеобнаруженные следы к прежним проявлениям черепашьей природы и назвала трехзначные цифры в прошлом и этом году зафиксированных выходов из моря этих чудищ.
Ведь при всем желании, черепах не назовешь миленькими. Особенно гигантских. Я видела их на Гавайских и Бермудских островах. Страшноватенькие чудища. Теплолюбивые обычно.
Но даже на севере Нью-Джерси, высоко в Аппалачах, где я жила с прежним мужем около горного озера, мы однажды увидели очень большую черепаху. Очень близко, и даже понаблюдали за ее характером.
Муж принес ее домой с дороги. Она остановилась посередине асфальтовой трассы, не боясь быть раздавленной машинами.
Муж «спас» ее и принес домой.
В доме было много детей, которые обрадовались представителю живой природы и построили загон для страшненькой красавицы с длиннющей шеей, выворачивающейся из панциря со страшной скоростью, чтобы обороняться.
Ей дали толстую морковку, которую она хряпнула пополам и выплюнула за четверть секунды. Ничего из предложенного есть не стала и только шипела при приближении. Но, помня об участи толстой морковки, мы уже пытались общаться с ней только посредством длинной палки.
Она нас презирала и, наверное, мечтала о свободном передвижении по дорогам.
Ночью она перелезла через воздвигнутый загон и удалилась…
К детскому огорчению и моей радости. Потому что, как мне сказали, если она схватит за палец, то никогда не отпустит и его можно будет освободить от черепахиных челюстей, только отрубив палец или черепахину голову. А мне доверили детей целиковых…
Правда, можно отрубить черепахину голову, но кому это понравится?
Кажется, мы потом видели ее или ее сестру (может, брата или маму – все эти чудовища чудовищно похожи) в нашем горном озере под горой, на которой стоял наш дом. Она грелась на огромном камне и, не желая быть потревоженной нами, плюхнулась в воду.
Но возвращаюсь из недр памяти во Флориду!
Волонтеры на пляже окружили места возможных яйцегнезд красными флажками и остались дежурить на пляже, охраняя их от голодных и глупых животных, а также человеческого глупого вандализма. В ожидании, когда привезут оградку из палочек, которую поставят на зарытом заботливой черепахой гнезде с потенциальными черепахо-детьми, волонтеры вежливо просвещали пляжных праздных людей с назойливыми вопросами.
Оказывается, черепаха откладывает около 100–150 яиц в одном гнезде, закапывая их своими лапами-ластами на глубину полметра. Яйца у них светлого цвета с пятнами, чуть меньше куриных. Лежать в песке они будут три месяца.
Чтобы ни одно яйцо не сожрали, волонтеров на один черепаший клад было четверо. Иногда они меняли ямку, если черепаха выбрала опасное или шумное место, и сами перекладывали яйца, бережно считая, зарывая в песок и записывая в журнал.
И я узнала, что каждое раннее утро кто-то обходит или объезжает километровые пляжи в поисках птиц и животных, нуждающихся в защите от хищников и несознательных жестоких людей. В этих флоридских местах все люди удивительно трогательно заботливые. Это здорово! И довольно необычно.
Мне захотелось подкараулить с волонтерами момент, когда черепашатки, как горох, посыплются и почапают к морю. Но скорей всего это случится ночью или на рассвете. А оказаться на пляже одной в это время страшновато. Вдруг голодные акулы или люди набросятся на меня, не зная, что я уже не аппетитная…
Я всё думаю, кто бы так заботился о самом человеке? По-волонтерски, активно и с состраданием. Кто бы берег людей так заботливо?
Не найдя ответа на свой вопрос, я погрузилась в воду – покачаться на теплых нежных волнах Мексиканского залива.
А вечером я опять приду на пляж, чтобы провожать в ночь гигантское рыжее солнце, погружающееся в море и, словно плавно и быстро засыпающее, приглашая всю природу последовать за ним в ночной отдых.
Море, белый мягкий и пушистый песок, на котором около воды начертано кем-то: «Я люблю это место», нежаркое утром солнце, тишина, птицы, редкие люди мирно и спортивно шагающие или ищущие ракушки, а некоторые в наушниках и с «миноискателями» (может, ищут золото?) радуют глаз, душу и украшают жизнь.
Хочу жить вечно! У моря! Или даже неважно где…
Вы заметьте: в повседневной жизни так много маленьких интересных явлений, событий, объектов для наблюдения, которые радуют и удивляют.
Если научитесь получать удовольствие от этого, то будете восполнять энергию.
И надо верить, что Небо может подарить вам большое счастье как благодарность за ваше маленькое счастье от маленьких радостей!
Празднование 8 Марта в Майами
Рассказ
Еще до переезда во Флориду, как-то в начале марта, устав от суетни, беготни, пустых и причинных хлопот, желая хоть на время забыть о телефонном неврозе и раздражении от стареющего мужа, я внезапно решилась слетать из Нью-Йорка в Майами, штат Флорида, воспользовавшись приглашением друзей, счастливо проводивших там зиму.
Наплевав на дороговизну билета из-за короткого периода от покупки до полета, я вылетела из зимнего, хоть и без снега и мороза, Нью-Йорка и через три часа оказалась в жарком влажном лете под роскошными, растопыренными, как пальцы, пальмами.
Время полета пролетело так незаметно, как будто я съездила за покупками и продуктами в ближайшем районе своего окологудзонного Нью-Джерси.
Друзья жили в многоэтажном роскошном доме с выходом из мраморных просторных вестибюлей сразу на пляж. Я собиралась все четыре дня пробыть на пляже, под солнышком, на океанском ветреном берегу, поменьше есть, выключить голову (репу, как говорит молодежь), походить босиком по песку и покупаться вдоволь в теплом океане.
Но было не жарко, на пляже никого. Океан теплый, но нелюбезный, даже агрессивный, и меня явно не хотел. Я брызгалась в волнах у кромки воды, получала плеск в морду, упрашивала океан успокоиться и снова и снова подлезала к нему, а он меня выгонял.
Но мое убеждение, что соленая вода полезна для кожи, помогало мне смириться с альтернативой не поплавать, а «помочиться» в океанской соленой волне. Жаль, летела в основном за этим, но увы.
Зато, пока я бродила по песчаному пляжу, обнаружила буквально в 500 метрах от дома пляж для нудистов. На маленькой фанерке около символического заборчика висело деликатное объявление, что после этой черты вы можете встретить обнаженных людей.
Я смело прошлась несколько раз через этот, довольно большой, участок пляжа туда и обратно, стараясь не смотреть на немногочисленных голых мужчин, некоторые из которых по непонятным мне причинам были в майках до пояса. Они бродили по пляжу, потряхивая своими причиндалами, и явно ловили взгляды, видимо, ожидая сильных эмоций.
Однажды я увидела храбреца, рассекающего пенную волну. Его коротко стриженная голова в темных очках время от времени исчезала надолго в воде, пугая опасностью не справиться с бушующей мощью океана. Я решила, что он молод и силен, а он стал выходить из воды прямо на меня, стоящую с открытым ртом, и, пройдя мимо, удивил еще больше, оказавшись невысоким худощавым стариком в фиолетовой майке до пояса. И еще на нем были очки.
Мне всегда казалось, что такие пляжи облюбованы в основном голубыми представителями человеческой фауны. Показалось, что некоторый нарциссизм на пляже присутствовал, и короткие до пояса майки на мужчинах, по-моему, это подтверждали.
Только однажды я увидела обнаженную женщину, немолодую, но стройную, завлекательно играющую с двумя шарфами, развевающимися на ветру. Поодаль несколько мужчин устанавливали на песке тенты.
Каждый день с утра я шла на нудистский пляж в надежде покупаться голой, что я обожаю и в каждый приезд к морю-океану стараюсь практиковать, но в основном в темноте, дрожа от страха быть укушенной, ужаленной, акулой сожранной, волной унесенной, увиденной кем-то, но гордая тем, что смогла, переломила волнение и запреты. И кожа отвечала, становилась гладкой и упругой. Так мне казалось.
И теперь я, конечно, радовалась легальности нагого купания, но, чувствуя неловкость, выбирала места поодаль от людей, что не составляло труда, так как сезон был некупальный и иногда пляж оказывался пуст вообще.
Несколько раз я побрызгалась в приятном одиночестве, разговаривая с нелюбезным океаном.
И вот именно 8 марта, в наш любимый Международный женский день, с хорошим настроением, с ожиданием получить несколько телефонных поздравлений, выскочив на пляж (в доме мой мобильный не брал звонки), я быстрым спортивным шагом понеслась в сторону голого пляжа.
Сейчас немногие русские, проживающие в Америке, еще помнят этот поистине главный советский праздник, а ведь забыли или не знали, как он возник. Вот краткая справка.
В начале весны 1857 года «труженицы» главной древнейшей профессии вышли на улицы Нью-Йорка. Они требовали выдать зарплату матросам, которые им изрядно задолжали. Демонстрацию разогнали, тем не менее шума она наделала изрядно. Это событие даже стали называть Женским днем.
В 1894 году парижские шлюхи также устроили демонстрацию с требованием признать их права, учредить профсоюзы и тому подобное. Демонстрация была разогнана полицией.
Прошло более 50 лет, и в последнее воскресенье февраля уже 1908 года проститутки вновь вышли на улицы Нью-Йорка.
В 1909 году Женский день вновь был отмечен маршами и забастовками.
В 1910 году уже великодушные германские революционерки Роза Люксембург и Клара Цеткин восьмого марта выводят на улицы немецких городов местных проституток с требованием прекратить произвол со стороны полиции и позволить им создать частный профсоюз, уравняв их тем самым с остальными профессиями. И добились-таки своего! И лишь позднее, уже в советской истории, демонстрацию проституток заменили на демонстрацию трудящихся женщин.
Итак, 8 марта выскакиваю я на пляж и начинаю прослушивать месседжи в моем телефоне от друзей-мужчин, шутливые и лестные. Я на ходу улыбаюсь, слушаю их вновь и вновь и, почти достигнув таблички, предупреждающей о голых телах, то есть пройдя по песку около 400 метров, замечаю, что моя пластиковая сумка слишком легкая… Из болтающейся на ветру сумки вывалился ключ от ворот пляжной калитки и входных дверей в мраморный дворец – дом, в котором проживали мои друзья.
Я, забыв о голом пляже, понеслась обратно к дому, внимательно вглядываясь в песок с кусочками мусора и черных засохших водорослей, понимая, что затея найти желтый ключик на желтом песке на расстоянии 400 метров широченного пляжа совершенно безумна и нереальна. Хоть и шла я небольшими зигзагами, стараясь попадать в колею машины, где легче было при ходьбе преодолевать сыпучесть песка, мне казалось, я могла обронить ключ на любом метре 400-метровой дистанции, но не более четырех метров пляжа по ширине. Я, внимательно и безуспешно вглядываясь в эти четыре метра перед собой, дошла обратно до калитки к дому, за которой начиналось чистое мраморное роскошество, и поняла, что на мраморе я бы услышала звон падающего ключа. Я уныло поплелась обратно. Но почему-то тлела надежда ключ отыскать, несмотря на разум, утверждавший, что эта затея бесполезна.
Занятая внимательнейшим обзором песка с мусором под ногами, я уперлась опять в голопляжную табличку и, горько вздыхая, решила хоть поплескаться в волнах, тем паче никого не было видно при обзоре ближайшего и даже дальнего пространства. Только вдалеке виднелась высокая фигура черного мужчины в яркой бирюзовой длинной майке, вращающего руками, по-видимому, в спортивных целях.
Я, думая только о потерянном ключе, разделась, положила всё подальше от линии воды на случай резкого всплеска океанского характера и подошла близко к воде. Стояла по щиколотку и орошалась брызгами, наслаждаясь соленым вкусом и запахом моря, отпрыгивая от белопенных накатов и забыв о несправедливости бренного мира.
Внезапно боковым зрением я заметила движущуюся фигуру совсем близко.
Это был пожилой мужчина, одетый благопристойно в шорты и майку, в кроссовках. Он остановился рядом и задал вопрос…
Я, не расслышав, повернулась к нему и на повтор ответила, что да, вода теплая. Тут, осознав нелепость ситуации, несмотря на предупреждение о возможности встретить голых людей в этом месте, я совершенно смутилась, отвернулась и стала лихорадочно соображать, как себя вести. Услышав вежливое: «А могу ли я к вам присоединиться?» – я пожала плечами и увидела, как дядька стал быстро раздеваться и, скинув всё, встал рядом со мной слева. Прикрыться мне было нечем.
Закрывать стыдные районы руками, как на картинах великих мастеров, было смешно и рук бы не хватило, особенно учитывая некоторые габариты моего тела. Бежать от него к трусам, валяющимся весьма поодаль, было бы еще смешнее, платок для красивой игры с ветром был там же, и это без репетиции не получится.
Я кинула быстрый взгляд налево на предмет… Весьма пожухлый… Пожилой дядька не выглядел соблазнительно, но вел себя непринужденно и просто сказал: «Как приятно легально быть голым!» Я не могла с ним не согласиться, хотя чувствовала себя голой идиоткой. Тут я решилась с достоинством выйти из легальной, но неловкой ситуации: я подтянулась и вобрала, как смогла, живот. Постаралась непринужденно держать руки таким образом, чтобы хоть как-то приблизить тяжеловесную грудную часть к уровню молодой стоячести.
И тут мое боковое зрение зафиксировало что-то справа… Я повернула голову и окаменела: рядом справа стоял высоченный черный роскошнотелый молодой мужчина в длинной бирюзовой майке, из-под которой далеко вниз тянулось мужское достоинство… необыкновенное, невиданное и совершенное… Разглядывать получше было неудобно. А он так заботливо говорит: «Мэм, это очень опасно – купаться сейчас. Когда ветер с моря, волны затягивают вглубь». Его забота меня тронула, я согласно кивнула, прикидывая, как так быстро на пустом пляже возникли свидетели моей свободы от одежды, зачем они приблизились ко мне и как побыстрей добежать до своих шорт или хоть платка.
Миленькая ситуация: двое мужчин стоят по разные стороны от меня на расстоянии меньше метра и смотрят на то, что давно уже пора прятать за глухую застежку.
Где мои 16 лет? Или хотя бы 36, да хотя бы 40 или 45. Где тогда были эти мужики, Майами, голая свобода и молодая я?
Стараясь двигаться пограциозней, я пошла от воды к своей кучке с одеждой, накинула прозрачный платок (мучиться с трусами, когда ноги в песке, было не манерно) и встала в позу той увиденной раньше женщины, играющей на ветру двумя шарфами. Платок закрывал меня спереди, надежно развевался назад, но я кокетливо придерживала его на заду на случай, если позади тоже появятся зрители…
Черный незаметно отвалил. Как будто его и не было, даже не просматривался в отдалении на открытом пространстве. Старый мужчина стоял рядом и старался продолжить разговор. Узнав, что я из одного из этих шикарных домов неподалеку, он очень оживился, стал объяснять, где живет он, и спрашивать в какое время я прихожу сюда. Начал пытаться «клеиться».
Но мой кураж и стыд кончился, я оделась и потеряла всякий интерес и к нему, и к пляжу, и даже к противному океану, не позволившему мне укрыть свою наготу в его ласковых волнах. Я впервые в жизни испытала жуткую неловкость, стыд и обиду за свое тело и свой возраст.
Я отходила от смешного шока. Вернулось расстройство по поводу ключа. Мало того что немолодая, что «все поезда уже ушли», так еще и растяпа. Люди меня пригласили, принимали так радушно и широко, а я, дурында, потеряла специальный ключ, выданный мне для свободной жизни на пляже. Ну хорошо, думала я, придется мне настаивать на оплате штрафа, зная, что мои друзья благородно не захотят этого допустить (я не знала, что замена ключа не только стоит 85 баксов, но и требует много хлопот и заполнения разных форм).
И я опять продолжила искать ключ на песке, пытаясь проглядывать по два метра с обоих сторон. Шла медленно, вглядывалась в песок и рассуждала сама с собой о превратностях жизни. Надежда забылась, и медленно закипали раздражение и муки совести.
В сердцах, я начала произносить крамольную фразу: «Господи, ну докажи, что ты есть, и помоги мне найти нужное…» И тут же я буквально прикусила язык и подумала: «Как я смею обращаться с такими пустыми мелкими просьбишками к Всевышнему!» и ужаснулась своему обращению.