Вадим Иванович Кучеренко
Клуб одиноких вдов
– Спросите…, – также шепотом сказала она. Запнулась, смолкла, но нашла в себе силы договорить: – Простил ли он меня?
– Дух, ответь мне, – властно произнесла медиум. – Простил ли ты свою жену?
Блюдце под ее пальцами снова дрогнуло, замерло, а затем начало двигаться по направлению то к одной, то к другой букве. Это были едва заметные колебания, и Марина могла бы их даже не заметить, если бы каждый раз Мария не называла букву, которую ей приходилось записывать. Марине самой начинало казаться, что эти буквы указывало блюдце.
Буквы складывались в слова, слова – в предложения. Когда блюдце окончательно замерло, Мария сказала:
– Прочитайте его ответ, чтобы мы могли задать новый вопрос.
Марина, запинаясь, словно с трудом разбирая собственный почерк, прочитала:
– «Мне не в чем тебя винить. Мы были счастливы на земле и будем на небесах».
Дослушав до конца, Мария с плохо скрываемым торжеством сказала:
– Дух вашего мужа по-прежнему здесь. Спросите его еще о чем-нибудь!
Однако Марина молчала, не поднимая головы, словно задумавшись. Пауза затянулась. Мария начала проявлять признаки беспокойства.
– Дух вашего мужа…, – снова заговорила она.
Но Марина не дала ей закончить.
– Хватит! – почти закричала она. – С меня довольно этой комедии.
Она вырвала листок с записанными на нем буквами из блокнота и разорвала его на мелкие кусочки, которые потом подбросила в воздух. Словно конфетти, те осыпали голову и плечи медиума.
– Что вы делаете? – с ужасом, наигранным или естественным – это было трудно понять, спросила Мария. – Вы оскорбляете дух вашего мужа!
– Если это даже и дух, то не моего мужа, – сказала Марина. – Олег никогда бы так не сказал. По всей видимости, вы просто старая сводня. Пытаетесь подсунуть мне другого мужа, или выдать за него другого духа – как вам больше нравится.
– Вы пожалеете о своих словах, – приняв оскорбленный вид, произнесла Мария. – И очень скоро.
– Вы мне угрожаете? – с улыбкой очень вежливо спросила Марина.
– Вы меня неверно поняли, – быстро ответила Мария, поняв, что сказала лишнее. – Не я. Дух вашего мужа. Он отомстит вам.
И, как будто эта мысль только что пришла к ней, она с ужасом воскликнула:
– А, быть может, и мне!
Словно в приступе отчаяния Мария обхватила свою голову руками.
– Напрасно я с вами связалась, – почти простонала она. – Убирайтесь отсюда и никогда больше не приходите!
– С удовольствием, – сказала Марина. – Вы повторяетесь. А это уже скучно. Кроме того, мне претит ваша наигранная истерика. Но прежде, чем я уйду, вам придется ответить на один вопрос.
– Какой вопрос? – с подозрением посмотрела на нее Мария. – Я не буду отвечать ни на какие вопросы!
– Будете, – заверила ее Марина. – Иначе я расскажу всем, что вы взяли деньги от дочери покойного Якова Ефремовича Юдина за то, что подсунули его вдове ложное завещание. Я видела это вчера собственными глазами, вы встретились у ресторана «Три семерки». Надеюсь, вы не будете отрицать очевидное? Или вам предъявить снимки, которые я сделала?
Марина отчаянно блефовала. Но она достигла своей цели – Мария поверила ей. Это было видно по ее лицу, принявшему растерянное выражение.
– Чтобы убедить Наталью, вам пришлось провести спиритический сеанс, и это только отягощает вашу вину, – продолжала Марина торжествующе. – После этого вам уже никто и никогда не поверит. Как с медиумом с вами будет покончено. Но ведь это еще и уголовно наказуемое деяние. Как вы думаете, на сколько лет вас осудят за мошенничество?
Мария, до этого молча слушавшая ее, слабо и горько улыбнулась.
– Вы ничего не понимаете, – произнесла она тихо. – Завещание не подложное, а настоящее. Так и быть, я вам все расскажу. Но после этого вы уберетесь из моей квартиры и из моей жизни навсегда.
– Обещаю, – сказала Марина. – Это соответствует моим желаниям.
Глава 17
Мария встала из-за столика и пересела в стоявшее в углу кресло. Теперь тень скрывала ее лицо. Марина осталась сидеть за спиритической доской, рассеянно постукивая пальцами по блюдцу. В комнате было душно и сумрачно, красная лампа над головой, словно неправдоподобно кровавая луна, многократно отражалась в зеркалах, придавая всему фантастический вид. Этот мир казался не реальным. В нем все было искривлено, исковеркано. Как в Королевстве кривых зеркал. Эту сказку Марина читала в детстве, теперь она будто сама попала в нее.
– Вы не возражаете, если я закурю? – спросила Мария. – Ужасно хочется курить, когда нервничаю.
«В прошлый раз она курила, не спрашивая разрешения, – обеспокоенно подумала Марина. – Что бы это могло значить? Она признала мое превосходство и теперь я вожак стаи? Или она пытается ввести меня в заблуждение? Я расслаблюсь, потеряю бдительность, а она воспользуется этим и ускользнет, как угорь. Нет, я должна быть настороже. И не забывать о ее возможных гипнотических способностях».
В свое время Марина хорошо, а, главное, вовремя поняла, что есть две вещи, которые нельзя совершать: щадить своих врагов и проявлять перед ними свою слабость. Жизнь – это борьба за существование, утверждал Дарвин, в ней побеждает сильнейший. Именно поэтому она выжила, а ее конкуренты канули в Лету.
– Могли бы и не спрашивать, – сказала она. – Вы у себя дома. Только, ради всего святого, выключите эту проклятую лампу. В ее свете у вас глаза, как у вампира. Мне хочется вонзить вам в сердце осиновый кол.
– Переключатель у двери, – тихо и как-то безучастно проговорила Мария. – Если вас не затруднит.
Марина встала, выключила лампу и раздвинула шторы, впустив в комнату по-осеннему бледный свет. После этого вернулась за столик с буквами. Теперь она видела отражение Марии в нескольких зеркалах, словно та разделилась, и ее подобия разошлись на все четыре стороны, как злой волшебник в сказке про Аладдина.
Мария курила, дымок от сигареты поднимался вверх, как сигнал бедствия. Но Марина не собиралась ее спасать.
– Не тяните время, – почти приказала она. – Рассказывайте, что хотели.
– Делай, что должен, и будь что будет, – грустно улыбнулась Мария. – Едва ли я это хотела, ну, да ладно. Не будем придираться к словам. Я сказала, что завещание не подложное, и это правда. Когда-то, много лет тому назад, Яков Ефремович Юдин, еще не дух, а довольное молодой и привлекательный мужчина, написал его и отдал на хранение своей жене. Первой жене, которую звали Оксана.
– Так вы хотите сказать, что мы вчера нашли в сейфе то самое завещание? – с изумлением спросила Марина. – Древнее, как египетские пирамиды?
– Вы верно догадались, – подтвердила Мария. – То самое, написанное более четверти века тому назад. Но у завещаний нет срока давности, что, надеюсь, вам известно. А, следовательно, найденное в сейфе завещание самое что ни на есть подлинное. Это подтвердит любая графологическая экспертиза, можете не сомневаться.
– Ловко проделано,– невольно восхитилась Марина. – Кто-то из деток подложил завещание в сейф, вы с помощью якобы вызванного вами духа указали, где его найти, а Наталья собственными руками вырыла себе могилу.
– Кто роет яму ближнему своему, тот упадет в нее сам, так говорится в библии, – сказала Мария. – Молодая вдова копала под детей своего покойного мужа, и вот закономерный результат. Библейская истина, сиречь справедливость, восторжествовала.
– Но как такое могло прийти кому-то на ум? Я бы сказала, дьявольская изобретательность.
– А разве это так уж важно? – усмехнулась Мария. – Может быть, после долгих лет примерного брака, почувствовав свою скорую кончину, жена Якова Ефремовича Юдина вернула завещание мужу. А он спрятал его в сейфе, да там и забыл.
– Сомневаюсь, – возразила Марина. – Скорее, он выкрал написанное когда-то завещание у жены после ее смерти. А дальше все, как вы сказали.
– Может быть, и так, – равнодушно согласилась Мария. – Что это меняет?
– Да, в общем-то, ничего. Если только он не написал позже нового завещания, которое куда-то исчезло после его смерти.
– Это вряд ли, – возразила Мария. – Мужчины не любят писать завещаний, насколько мне известно. Или у вас было по другому?
Марина промолчала. Ее муж действительно не оставил завещания. Но других законных наследников у него не было, и ей не пришлось ничего доказывать. Но не всем так везет, как ей. Она была вынуждена признать правоту Марии.
А та продолжала говорить, словно, начав, уже не могла остановиться.
– И первое-то завещание было написано им под страхом смерти. Едва ли молодая жена угрожала ему. Так зачем было и писать?
Задумавшись, Марина упустила нить ее рассуждений, но уловила главное.
– Под страхом смерти? – переспросила она удивленно. – А вы не слишком нагнетаете?
– Я не преувеличиваю, поверьте. Мне и самой тогда угрожали смертью, и это была не пустая угроза. Но я уехала, а он остался. Как еще он мог защитить себя? Я его не виню…
Марине показалось, что Мария говорит уже сама с собой, забыв если не о ее существовании, то о присутствии в этой же комнате. Иначе она никогда бы не сказала этого.
И вдруг все встало на свои места. Завещание, которое прежде было для нее туманным, рассказ Антона, бессвязные откровения Марии – это были фрагменты, которые внезапно сложились в целостную мозаику. Пазлы – увлекательная игра-головоломка, реклама права. Остается только удивляться, как она раньше этого не поняла.
– Так вы и есть та самая любовница? – воскликнула она. – Которая едва не увела его из семьи?
– Не любовница, это звучит пошло, а его единственная в жизни любовь, – поправила ее Мария. – Можете не верить, но он сам сказал мне это незадолго до своей смерти.
– Так вот почему в завещании он пишет о своей вине перед женой. – Марине все стало ясно, как ей казалось, и она не обратила внимания на последнюю фразу своей собеседницы. – А я-то никак не могла понять, о чем это он!
– Это она, его жена, заставила его написать эти строки, – гневно возразила Мария. – Вы знаете, кто был ее отец?
– Слышала краем уха, – спокойно ответила Марина. – Как я поняла, обыкновенный бандит.
– Вы слышали, а я испытала на себе, – голос Марии зазвучал надрывно, словно она хотела, но не могла заплакать. – Меня его пацаны, как они сами себя называли, подстерегли, когда я входила в свою квартиру. Зажали рот, чтобы я не кричала, закрыли дверь. Я не буду вам рассказывать, что было потом. Поверьте, это была ужасная и бесконечная ночь. Наутро они ушли, взяв с меня обещание, что я уеду из города. Как вы думаете, что я сделала после этого?
– Я могу только сказать, что сделала бы я, – ответила Марина. – Но какое вам до этого дело, ведь правда?
– Я сдержала свое слово, как порядочная девочка, – криво усмехнулась Мария. – Хотя, как вы сами понимаете, ею уже не была. Но мне было страшно. По-настоящему страшно. Я знала, что в этом городе меня никто не защитит, даже если меня будут насиловать каждую ночь на городской площади для всеобщего обозрения. Такие были времена.
Они долго молчали. Тишина была гнетущей. Марина слышала, как стучит кровь о барабанные перепонки. Как будто кто-то, забравшийся в ее мозг, бил в барабан. Монотонно и неустанно. Она вспомнила о изощренной китайской пытке, когда палачи лили на выбритую голову связанного человека воду – но по капле. Капля за каплей – и вскоре несчастный сходил с ума. От монотонного звука в ее ушах тоже можно было сойти с ума. Но она-то была не связана, и могла уйти и прекратить эту пытку.
Однако она осталась.
– А что было потом? – спросила Марина, чтобы нарушить молчание, которое стало невыносимым.
– Жена связала Якова по рукам и ногам, заставив его написать завещание, – тихо проговорила Мария. – Теперь его могли лишить всего – имущества, жизни. Все зависело только от ее доброй воли – отдаст она через своего отца приказ убить его или нет. Образно говоря, это был остро заточенный дамоклов меч, подвешенный над его головой. Я догадываюсь, что ему пришлось наговорить своей жене про меня много гадостей и ужасов, чтобы вызвать у нее сочувствие к себе. В результате приговор смягчили, и он получил вместо смертной казни условный срок. Но кто бы позавидовал ему? Это была не жизнь, а каторга. По Достоевскому – мертвый дом, в котором он был вынужден существовать долгие годы, пока не умер отец его жены, а затем и она сама. Только тогда он смог разорвать связующие его путы и обрести свободу.
– Вы говорите так, как будто все еще любите его, – заметила Марина.
– А вот это уже не ваше дело, – резко сказала Мария. Но тут же ее голос упал почти до умоляющего шепота. – Оставьте в покое мою душу. Ведь вы же не дьявол, я надеюсь. Зачем она вам?
– Не кривляйтесь, – поморщилась Марина. – Мы не в театре. Лучше скажите, зачем вы вернулись в наш город? Ведь вы же не отсюда родом.
– Я много скиталась по белу свету, но не нашла места, «где оскорбленному есть чувству уголок», – с наигранным пафосом ответила Мария. – Почему бы и не вернуться туда, где ты когда-то была счастлива, подумала я однажды. И вернулась.
– Позвольте догадаться, – усмехнулась Марина, не поверив ей. – Скорее всего, это произошло, когда умерла жена Якова Ефремовича Юдина. Вы рассчитывали занять ее место, не правда ли?
– Ах, оставьте, – с досадой сказала Мария. – Меня утомляют ваши инсинуации!
– Инсинуация – это клеветническое измышление, насколько мне известно, но моя догадка верна, судя по вашей неадекватной реакции, – спокойно сказала Марина. – Теперь я понимаю, откуда у вас эта квартира. Ее приобрел вам бывший любовник, чтобы откупиться. Ведь к тому времени, когда вы снова встретились, он уже не любил вас. Он полюбил молоденькую и красивую Наталью и собирался на ней жениться. Может быть, для разнообразия, прожив столько лет со старой уродливой женой. Но перед вами он испытывал чувство вины. Или хотел избежать скандала, который вы могли устроить. Вариантов много, это не важно.
– И охота вам копаться в чужом грязном белье? – хмуро спросила Мария. – Вот уж не думала, что вы такая!
– Вы меня не поняли, – кротко пояснила Марина, решив не обижаться. – Мне безразличны ваши отношения с ныне покойным Яковом Ефремовичем Юдиным. Но не безразлична его вдова. А вы, насколько я понимаю, взяв в качестве откупного квартиру и, образно выражаясь, отпустив бывшего любовника на волю, не простили его новой жене, что его выбор пал на нее, а не на вас. И долго ждали подходящего случая, чтобы отомстить…
Она помолчала, размышляя. Потом заинтересованно спросила:
– Не пойму только, откуда вы узнали про завещание? Неужели он рассказал вам про свое позорное малодушие перед своей смертью? Или вы выпытали у него это под гипнозом?
Но Мария не ответила, нервно скомкав сигарету и закурив новую. И Марина решила, что она недалека от истины.
– Но как бы то ни было, а именно после этого в вашей голове зародился план, как осуществить свою месть, – продолжила она. – Вы знали о судебной тяжбе между детьми и вдовой покойного. И, выждав момент, или когда вам представился удобный случай, обратились к детям с предложением разрубить гордиев узел, который они не могли распутать много лет. Так вы одним махом убили сразу двух зайцев – отомстили Наталье и подзаработали деньжат, которые вам заплатила за помощь Алена Яковлевна, чему я и стала свидетелем. Скажите, я ведь не ошибаюсь? Если промолчите и на этот раз, значит, я во всем права.
– Ошибаетесь, и в самом главном, – возразила Мария с видимой неохотой. – Это не мой план. Все задумали дети Якова. И это они ко мне пришли, а не я к ним.
– Тогда я не понимаю, почему так долго завещание не всплывало, – недоверчиво сказала Марина. – Сколько лет прошло со дня смерти мужа Натальи, а о нем не было ни слуху, ни духу.
– Ничего странного, – ответила Мария. – Вы сами сказали, сколько лет прошло. О завещание просто забыли. Алена нашла его совсем недавно, роясь в архиве своей матери. Не знаю, что она там хотела найти, но то, что нашла, ее обрадовало.
– А нельзя было обойтись без дешевой мелодрамы? – презрительно спросила Марина. – Я имею в виду ваш спиритический сеанс.
– Наверное, можно было бы, – пожала плечами Мария. – Но Алена любит мелодрамы. И жестокие розыгрыши. Она пошла в мать.
– Она ничего не знала о ваших взаимоотношениях с их отцом в прошлом?
– Кажется, нет, – ответила, подумав, Мария. – Это была семейная тайна. Каждая семья имеет свой скелет в шкафу.
– А вы, разумеется, не стали ничего им рассказывать, чтобы иметь козырь в рукаве на будущее? – спросила насмешливо Марина.
– Думайте, что хотите, – равнодушно сказала Мария. – А, впрочем, зачем мне скрывать? Вы правы. Я промолчала. Согласилась принять участие в их дьявольском плане и назвала сумму. Все остальное вы знаете. Неужели действительно догадались? В таком случае вы очень умная женщина. Я в вас не ошиблась.
Но Марина не дала сбить себя с толку столь грубой лестью. Она испытывала к Марии гадливое отвращение, и ее похвала вызвала у нее только презрение.
– Эта поправка делает вас еще более отвратительной в моих глазах, – сказала она. – Даже отомстить вы не смогли бескорыстно. Теперь я сомневаюсь, что вы когда-либо любили покойного мужа Натальи. Он изначально был богат, вы надеялись, что он разведется с женой и прольет на вас золотой дождь…
– Это ложь! – закричала Мария, вскакивая с кресла. – Не смейте так говорить! Я любила его бескорыстно. Да, он купил мне эту квартиру. И что из этого? Почему я должна была отказаться? Вы не имеете права меня обвинять!
Марина с размаху бросила блюдце для спиритического сеанса, которое она держала в руках все это время, на пол. Осколки разлетелись по комнате. Мария отшатнулась.
– Что вы делаете? – голос Марии прозвучал испуганно. – Зачем?
– Чтобы вы прекратили истерику, – пояснила сохранившая хладнокровие Марина. – Не дай бог, услышат соседи. Что они подумают? Начнут стучать в дверь, вызовут полицию. Вам это надо?
Мария ничего не ответила. Она снова почти упала в кресло и закурила, едва сумев достать дрожащими пальцами сигарету из пачки. Начала быстро и жадно затягиваться.
– Вот так-то лучше, – произнесла Марина. – Для вас в первую очередь.
– Что вы от меня еще хотите? – спросила Мария нервно. – Я ответила на все ваши вопросы.
– Сущий пустяк. Чтобы вы перестали преследовать Наталью. Простите эту молоденькую дурочку. Она и так уже жестоко наказана за свою наивную беспечность. Зачем же ее добивать? Проявите христианское милосердие.
– Никогда я ее не прощу, – с ненавистью сказала Мария. – Она уберется из этого города, как и я когда-то, такой же нищей и опозоренной. И только тогда я о ней забуду.
– Ох, уж эта женская ревность, – укоризненно покачала головой Марина. – А еще грешат на мавра! Да если бы его жена вздумала ревновать, он показался бы в сравнении с ней ягненком. Разумеется, если бы у Дездемоны была ваша черная душа. Вам никто не говорил, Мария, что вы явились на свет человеком по ошибке природы? Вы должны были родиться ядовитой змеей.
– Говорите, что хотите, – равнодушно произнесла Мария. После нервной вспышки наступила апатия. – Это ничего не изменит.
– В таком случае, берегитесь, – меняя тон, жестко произнесла Марина. – Я вас предупредила. Я прощу вам эту комедию со спиритическим сеансом, которую вы передо мной пытались разыграть. Но я вступлюсь за Наталью. Изменить завещание не в моей власти, однако я могу заставить вас пожалеть о своей подлости. И я это сделаю, обещаю вам!
Она встала и, отшвырнув от себя столик для спиритического сеанса, который стоял на ее пути, пошла к дверям. Когда она уже дошла до порога, раздался слабый голос Марии.
– Хорошо, – сказала она едва слышно. – Я забуду о своей мести. Вы довольны?
– И вы скажете всем, что Наталья вам не угрожала, – потребовала Марина.
– Да, – прозвучало в ответ. И снова тихое: – Вы довольны?
– Теперь да, – кивнула Марина. – Прощайте! Мне жаль вас.
С этими словами она вышла, но сразу же раскаялась в них. Это была неправда. Ей не было жалко Марию. Она уже давно не могла никого жалеть, даже себя. Этой ложью она словно умалила свою победу над Марией. Победители не лгут, им это незачем. Быть может, ее победа была пиррова, только мнимой?
Мысли об этом не оставляли Марину, пока она спускалась на лифте. А когда двери лифта открылись на первом этаже, она выкинула их из головы. Победа есть победа, а понятие «пиррова» придумали слабые духом люди, страшащиеся собственной тени.
Глава 18
Когда Марина выходила из подъезда, зазвонил ее мобильный телефон. Незнакомый номер был тот же, что и утром, и она снова отклонила вызов, не желая тратить времени на разговор неизвестно с кем неизвестно о чем. И, раз уж телефон отказался у нее в руках, набрала номер Анастасии Филипповны.
Услышав в трубке ее скрипучий, как колодезный ворот, голос, Марина с плохо скрытым торжеством сказала:
– Анастасия Филипповна, я только что говорила с Марией… Да-да, той самой, медиумом. Она сказала мне, что вы неверно ее поняли. Наталья не угрожала ей. Мария просто высказала предположение, что после казуса с завещанием она может обидеться на нее и начать питать недобрые чувства. В общем, обыкновенная женская мнительность. Я успокоила Марию, и теперь она так не думает. Так что можете ни о чем не беспокоиться.
Она дала отбой, не дожидаясь, пока Анастасия Филипповна придет в себя и начнет что-то говорить, разумеется, долго, нудно и желчно. Старушка была настоящим бойцом и, задумав что-то, никогда так просто не сдавалась. Но пусть звонит Марии и выясняет отношения с ней. Медиум для нее почти что идол, на который она готова чуть ли не молиться. Анастасия Филипповна перед ней буквально трепещет. Так пусть испытает разочарование: ее божество тоже человек, и обладает обыкновенными человеческими слабостями. В частности, мнительностью. Сумеет ли она это понять и простить – уже другой вопрос. Возможно, она захочет свергнуть Марию с пьедестала в своей душе. Или, наоборот, вознесет на недосягаемую высоту по неведомой прихоти подсознания. Психологию пауков в банке трудно понять. А Анастасия Филипповна, Мария и им подобные и есть те самые пауки, неспособные мирно сосуществовать с окружающим их миром. Им нужны враги, чтобы чувствовать себя счастливыми, и претит христианская мораль…
Размышления Марины прервал радостный возглас. Она обернулась и увидела перед собой улыбающегося светловолосого молодого мужчину.
– Добрый день, – сказал он, сияя голубыми глазами. – Представляете, я только что думал о вас, и вдруг вижу – вы. Даже не верится!
Заметив ее недоумевающий взгляд, он огорченно вздохнул.
– Кажется, вы забыли меня. А ведь с нашей встречи не прошло и двух дней. О, женщины, вам имя – непостоянство!
– Вероломство, – машинально поправила его Марина. – И я вас помню. Мы встретились в таком месте, о котором не принято говорить в приличном обществе, поэтому, разумеется, я постаралась все забыть.
– Поистине женская логика, – рассмеялся мужчина. – Помню, но забыла. Вы просто неподражаемы!
– А вы предсказуемы, – парировала Марина. Ей почему-то нравилось говорить с ним. Он был по-мужски красив, весел и остроумен, хотя и не особенно умен. – Сейчас вы скажете, что наша встреча – это судьба, и мы не должны ей противиться. Ведь верно? Только не врите.
Он снова рассмеялся.
– Если вы умеете читать мысли, то должны скрывать это. Это ваше секретное оружие, и о нем никто не должен знать.
Марине понравилось то, что он сказал. Но она воспользовалась его советом и скрыла это.
– Вот только ваше имя… Напомните мне его, – попросила она. – Кажется, что-то необычное.
– Айвон, – представился он. – Айвон Романовский.
– А наши встречи идут по нарастающей, – с иронией заметила Марина. – В первый раз вы назвали только свое имя, сейчас еще и фамилию. Мне осталось узнать ваше отчество, и можно будет считать, что официальное знакомство состоялось. После этого…
Неожиданно она смутилась под взглядом его голубых и чистых, как безоблачное небо, глаз и не договорила. Такое с ней редко случалось. Она испытывала какое-то радостное волнение, говоря с Айвоном. Ее смущало только то, что он был намного моложе.
«Ну, может быть, не намного, – раздраженно подумала она, злясь на саму себя. – Не надо так преувеличивать».
– А вы подумали о чем-то неприятном, – сказал он. – У вас потемнели глаза. Надеюсь, это не связано со мной?
– А вы очень наблюдательны, – ответила она колко. – И впечатлительны. Или вы просто уверены, что все женщины должны думать только о вас?
– Не обижайтесь, – попросил он. – Я сказал глупость. Так ведь не в первый раз. Пора бы уже и привыкнуть.
– А с чего вы взяли, что я должна к вам привыкать? – съязвила она. – И не принимайте вид кающегося грешника. Вам это не идет. Оставайтесь по-прежнему безукоризненным мачо, покорителем женских сердец. В такой роли вы мне больше нравитесь.
– Так я вам все-таки нравлюсь? – его глаза снова радостно засияли.
– Не ловите меня на слове, – снова смутилась Марина. Она уже и забыла, когда испытывала смущение в разговоре с мужчинами. Но ей почему-то было небезразлично, какое впечатление она произведет на этого мужчину. И это было уже совсем необыкновенно.
– Вы пытаетесь меня обезоружить, – мягко укорил ее Айвон. – В таком случае предлагаю обсудить условия моей сдачи в плен на нейтральной территории. Например, в ресторане. У вас есть любимый?
Последняя фраза прозвучала столь двусмысленно, что Марина поняла ее буквально и уже готова была возмутиться из-за столь бестактного вопроса, но в последнее мгновение поняла ее истинный смысл. И почувствовала, что краснеет. А это уже было полной капитуляцией, но только не Айвона, а ее, чего она не могла допустить ни в коем случае. Поэтому излишне резко, и сама понимая это, Марина сказала:
– Предлагаю другой вариант развития событий. Сейчас мы расстаемся, – она заметила, что после этих слов Айвон опечалился, и ей это понравилось. – А вот если случайно встретимся в третий раз, то это уже точно будет перст судьбы. И тогда…
– И что тогда? – голубые глаза Айвона снова засияли.
– Тогда я приму ваше предложение насчет ресторана.
– Но, может быть… – начал он.
– Не может, – отрезала Марина. – Dixi.
Айвон явно не понял, что она сказала, но тон, которым Марина произнесла последнее слово, его убедил, что настаивать бесполезно.
– Хорошо, – сказал он с наигранной улыбкой. – Я покоряюсь. Желание женщины…
Но Марина поморщилась, и он не закончил фразу.
– Я снова банален до мозга костей, – сказал он огорченно. – Но это только с вами. Когда я вас вижу, то будто теряю весь свой ум. Как вы думаете, отчего это?
– Я думаю, что мы пошли по новому кругу, как белки в колесе, – сказала Марина настолько мягко, насколько это было для нее возможно. – Кажется, вы куда-то шли, прежде чем потерять мозги?
– Сюда, – он показал на подъезд, из которого вышла Марина. – Навестить свою матушку.
«А он еще и заботливый сын, – подумала Марина. – Таких идеальных мужчин не бывает. Или один на миллиард». Но внутренний голос подсказывал ей, что это тот самый случай. И что ей повезло. И что она будет круглой дурой, если упустит такой шанс. И что надо сейчас же…
– Так идите, – резко сказала она. – Порадуйте свою матушку.
Неожиданно зазвонил ее телефон, который она все это время держала в руке. Словно утопающий, хватающийся за соломинку, она приняла вызов, даже не посмотрев, кто звонит. Всем своим видом Марина давала понять, что очень занята и не собирается продолжать разговор. Она даже повернулась к Айвону спиной.
– Слушаю, – сказала она в трубку, чувствуя, как взгляд Айвона с ее спины медленно опускается ниже, а затем еще ниже. Но ей почему-то это было приятно. Ей не надо было стыдиться своей фигуры, бедер, ног. В отличие от лица, они милосердно скрывали ее возраст. Со спины ей можно было по-прежнему дать и тридцать, и даже двадцать пять лет. Может быть, поэтому она и отвернулась от Айвона, мелькнула в ее голове лукавая мысль.
Голос, прозвучавший в трубке, был официальный и преисполненный чувства собственной значимости.
– Марина Львовна Тукова?
– Она самая, – насмешливо ответила Марина. – Или вы забыли, кому звоните?
Мужчина, который ей звонил, помолчал, словно размышляя, обидеться или нет, потом строго сказал:
– С вами говорит оперуполномоченный семьдесят восьмого отдела полиции Артем Иваненко.
– Очень приятно, – вежливо сказала Марина. – Вы хотите взять у меня автограф?
Она отчаянно шутила, ощущая присутствие Айвона за своей спиной. Он все еще не уходил. Но Артем Иваненко, возможно, был лишен чувства юмора, потому что ответил он очень серьезно.
– Извините, но мне не нужен ваш автограф. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
– А вы ничего не перепутали? – удивилась Марина. – С каких это пор полицейские начали брать интервью у представителей шоу-бизнеса?
– Вопросы имеют отношение к заслуженному художнику Российской Федерации Сергею Михайловичу Колокольцеву, – солидно произнес полицейский. – Когда вы видели его в последний раз?
– Дайте подумать, – сказала Марина, ничего не понимая. – Кажется, позавчера. Да, точно. Это было позавчера.
– В какое время?
– А вам не все ли равно? – возмутилась она. – Что это за допрос? Какое вы имеете право…
– Имею, – веско произнес ее собеседник. – Сергей Михайлович Колокольцев найден позавчера мертвым в своей мастерской.
– Этого не может быть, – не поверила Марина. От неожиданности она несколько нервно рассмеялась. – Конечно же, вы шутите.
– И есть все основания предполагать, что вы были последней, кто видел его живым, – продолжал полицейский тем же тоном, словно не слыша ее.
– Может быть, вы пранкер? – спросила она, все еще не веря. – Признавайтесь, что разыгрываете меня!
– Так вы придете или мне выписать повестку?
Марина ответила не сразу.
– Приду, – сказала она. – Как вы сказали, вас зовут? И кто вы по должности?
Она сама не понимала, на что надеется. Быть может, что ее невидимый собеседник придет в замешательство. Или что он спутается, снова представляясь, и этим выдаст себя. Но ничего этого не случилось.
– С вами говорит Артем Иваненко, оперуполномоченный семьдесят восьмого отдела полиции УМВД России по Центральному району, – без запинки и уже несколько раздраженно повторил тот. – Вы не могли бы зайти ко мне сегодня, Марина Львовна? Кабинет номер девять. Я выпишу вам пропуск.
– Я приеду через час, может быть, раньше, – сказала она, внезапно решив, что ничего не теряет, приняв приглашение. Если это все-таки пранкер, то, в крайнем случае, посмеется над своей доверчивостью вечером с Таней, которую она всегда упрекала в излишней наивности. А если настоящий полицейский… Но думать об этом она пока не хотела. Все восставало в ней против этого. – Сначала я все-таки заеду в мастерскую Сергея Михайловича.
– Предупреждаю, что мастерская художника Колокольцева опечатана, – прозвучало в трубке. – Так я вас жду в течение часа. Адрес знаете?
