Степан Витальевич Кирнос
Восхождение к власти: противостояние
– Во искупление грехов перед Султаном, его святейшеством, перед «Рукой Господней», я исполняю приговор Его, даруя милость заблудшей душе, – ревностно вымолвил хранитель Стамбула и занёс ятаган, всё так же сверкающий и шипящий энергией над отползающим Карамазовым, чьи секунды были сочтены.
Внезапно в бок золотому гиганту врезается девушка, хрупкая Эмилия, ударив рапирой ему прямо в грудь. Превосходная заточка старого оружия пробила доспех, повредив системы энергообеспечения и практически добравшись до рёбер. В ответ командир Гвардии окатил девушку пощечиной золотой перчатки, и она отлетела в сторону, приложившись затылком о кусок дерева.
Вполне ожидаемо в Карамазове открылось второе дыхание, желание спасти девушку, её защитить, заставило вспыхнуть ненависть и гнев, переборовшее всякую слабость и боль, вспыхнув с такой силой, что онемение в ту же секунду почти пропали, став второстепенным напоминанием о ранах. Пребывая в ярости и жажде мести, он сумел приподняться, вынуть пистолет и дать залп прямо в спину Хранителю.
Генератор на спине золотого воителя издал звук торможения. Его правая часть неистово задымила, а затем с грохотом плюнулась кусками золота и облаком огня. Золотой воитель встал на четвереньки не в силах превозмогать вес своего костюма, который накинулся на все его мышцы, без механической поддержки.
Гвардейцы Султана опешили от того, что их командир был повержен, но и готовились свершить возмездье над теми, кто его опрокинул. Алебарды синхронно опустились на Эмилию и Карамазова, остаётся только приказ командира. Но они не ожидали прибытия солдат ордена Лампады. Два приближающихся вертолёта дали залп из крупнокалиберных орудий, вспахав землю, перемолов вместе с ней часть гвардейцев, порвав их в мясо. За несколько секунд полсотни противников, представлявших сгруппированную цель, были перемолоты залповым огнём.
С вертолётов, выкрашенных в чёрные цвета, стали десантироваться бойцы в стандартной броне своего воинства. Вооружённые громоздкими АК-899 они навели ужас на гвардейцев, которые бежали от них, залив всё огнём реактивных снарядов.
– Расчищайте площадку! – Закричал приказ их командира.
Внезапно на улицу перед местом боя выехал БТР, загруженный противниками, и вооружённый автопушкой, готовившейся перепахать место схватки. Авиация ордена Лампады ответила ракетным огнём, и БТР взметнулся к небу кусками вспоротого и расплавленного металла, изжарив внутри и команду, усеяв часть города опалённым металлоломом. Двенадцать солдат ордена мастерски истребили противников вокруг, расчистив площадку для посадки вертолёта, но внезапно в одну из машин угождает снаряд, от которого вёл шлейф дыма и небесная птица, задымившись с грохотом, рухнула на ближайшую улицу, обозначив свой конец яростным взрывом. Возле места обороны стали выстраиваться солдаты, чем-то напоминавшие воинов ордена. Практически в схожем обмундировании, удерживая в руках, похожие на длинные винтовки они неумолимо наступали.
Солдаты ордена ответили шквальным огнём в их сторону, но получили симметричный ответ, впервые встретившись с теми, кто был так же опытен и обучен. Каждый выстрел винтовок очень метко ложился и временами даже ранил воинов ордена. И вот выстрел винтовки угождает прямо в лицо воину из ордена, прострелив ему голову насквозь и бедолага, выронив свой автомат, падает на колени, а затем на землю. Орден мог лишь ответить яростным огнём, уничтожив гнусного противника в вихре разрывных пуль, порвавших его тело на куски мяса.
Затянувшийся бой грозил закончиться не в пользу сил ордена, которые уже начинали тесниться противником, всё ближе подходящих к позициям защиты. Но внезапно на стороне противника заглох всякий огонь и звуки залпов, когда прозвучало несколько слов на турецком, призывающих закончить пальбу.
– Орден! – вскрикнул Карамазов. – Прекратить огонь!
Наступила тишина и местность грезил накрыть туман войны, исходящий от поверженной техники. Повсюду валялись трупы, усеявшие двор возле постройки, став символом того, что ради своего правителя солдаты готовы пойти даже на безрассудную смерть. Внезапно к обороняющимся вышел человек, облачённый в традиционный богатый турецкий костюм цвета беж. Вокруг него роится целых два отделения солдат, в чёрной униформе и винтовками в руках, ещё пару минут, назад ведущих страшный бой. Слегка морщинистое лицо мужчины отражало зрелость. Он лысоват, а оставшиеся волосы имели седой оттенок.
– По какому праву вы вторглись в наш город и устроили здесь бойню?! – вспылил человек.
– Дядюшка Эфенди! – закричал юноша, подавшийся из здания. – Дядюшка Эфенди, я сейчас всё объясню.
– Так это из-за тебя сегодня умерло более трёхсот человек, и мне пришлось привлечь Чёрных Серафимов? – гневно изрек старый мужчина. – Да ты знаешь, что сделает за это с тобой Великий Султан, будь его имя благословенно.
– Дядя, эти люди просто меня спасли от Гвардейцев, которые не узнали моё лицо и готовились казнить.
– Да я… Ладно, – выдохнул Эфенди и более спокойно заговорил. – Поговорим во Дворце, вместе с твоим отцом, да будет имя его благословенно. – И обратившись к солдатам, громогласно заявил. – Чёрные Серафимы, доставьте его во Дворец!
– Есть! – хором ответили бойцы и взяли под конвой парня, который поспешил удалиться с места бойни.
– Кто здесь главный!? – крепким, сильным голосом громко вопросил Эфенди.
– Я! – хрипом, сплёвывая кровь, ответил Карамазов и наполовину перебинтованный, поддерживаемый Эмилией подковылял к турку.
– Вопрос первый, как так получилось, что ваши вертолёты не уловили наши радары? Неужто орден теперь обладает такими технологиями?
– Обладает, – прозвучал ответ от одного из воинов ордена, чьи лица спрятаны за маской противогаза.
– Кто вы? – строго вопросил служитель Султана, заведя руки за спину, показывая тем самым, что здороваться с противником не собирается.
– Я Карамазов, бывш… – Сорвавшись на кашель, не успел договорить мужчина, перешедший на турецкий.
Эмилия тут же обхватила своего напарника за грудь, чтобы тот рухнул на землю, чем бы доставил множество неприятностей.
– Ох, так вы легенда, об которую вытерли ноги, – удивлённо начал турк. – Что ж, в таком случае, я рад знакомству.
После сказанных слов мужчина подал руку для приветствия уважаемому неприятелю и более дружелюбно заговорил:
– Я Эфенди, заместитель Султана, будь благословенно его имя, по внутренним делам и внешней разведке, а так же «почтенный дядя» семейства.
В ответ Карамазов попытался подать руку, но его нога была ещё слаба, и мужчина чуть не рухнул на землю, при этом задев протянутую ладонь знатного турка, испачкав её сажей.
– Вы не видите, он слаб, – дала о себе знать девушка. – Можно обойтись сейчас и без этикета.
Эфенди убрал руку обратно за спину и изложил требование:
– Что ж, назовите цель вашего визита.
– Мы ищем дом, по адресу Откровение Пророка-23, северная часть города.
– Ах, я знаю это место, – с лёгкой улыбкой заговорил «дядя». – Это место полтора назад года арендовал на неопределённый срок мужчина, представившийся как «паломник, желающий увидеть величие Султана», да будет благословенно его имя. Меня это заинтересовало, что я сам занялся этим делом, но всё оказалось в порядке. И сейчас там даже очень красивое и примечательное… ничего. – Сойдя на шутку, попытался поднять себе настроение Эфенди.
– Как?! – встревожено вопросил Карамазов.
– Вот так вот. А теперь уходите из города, пока мы вам позволяем. Хоть сегодня вы и проявили себя как герои, но это не отменяет того, что вы нарушили «Слова Его».
После этих слов, сказанных весьма спокойно и дружелюбно, Эфенди развернулся и пошагал прочь от поля боя, кинув напоследок фразу:
– А из вас хорошая бы пара вышла.
Карамазов не был разбит. Оставшись без ничего и ни с чем, практически лишившись ноги, потеряв свой меч, он всё же выиграл от сегодняшней операции. «Милость Султана», выраженная в том парне, которого они встретили, и поставившая его перед лицом смертельной опасности позволила пойти ему на тот поступок, который бы он никогда не совершил.
И свой приз от этой операции он удерживал за талию, а точнее держался за неё, чтобы не рухнуть на землю от усталости и ранений. И возможно для него это было даже большим, чем если бы операция увенчалась успехом…
– Надеюсь, тот Эфенди сказал правду. – Сказала девушка, чем вызвала раскат тепла по душе бывшего инквизитора.
– Я тоже надеюсь, – ответил Карамазов и потянулся для того, чтобы поцеловать девушку, надеясь на более продолжительный поцелуй, но внезапно сорвался от боли, едва ли не упав на землю.
Эмиля тяжко выдохнула и во всю горло обратилась к солдатам:
– Орден, собраться и приготовиться к отступлению на базу! Проверьте своё оружие и амуницию. Останавливаться нигде не будем.
Карамазов уже заковылял к вертолёту, как его окликнули певучим мужским голосом:
– Воин, постой!
Бывший инквизитор обернулся и увидел, как с его клинком, изрядно скрючившись, в руках стоит золотой воитель, хранитель Стамбула, с явным вызовом во взгляде.
Глава девятая. Пустошь
Север Великой Пустоши. В ста километрах от границы с Директорией Коммун. Спустя два дня.
Как и всегда здесь царствует серость и уныние, а радиационные ветры напевают свою скорбную песнь былых времён, которые становились ушедшим призраком дней минувшей свободы. Да, ветер, насыщенный радиацией плясал по всей пустоши, ничем не останавливаемый, разве что парочкой городков или посёлков.
Солнца в этих местах не было подолгу, только изредка, чуть больше десятка раз в году оно могло прорваться через грузный и «каменный» небосвод, чем изрядно радовало жителей Пустоши. Сейчас здесь довольно прохладно, но главное, чтобы не пошёл снег, ибо он собрал в себя чуть не всю таблицу Менделеева, впитав в себя чёрные выхлопы из мануфакториев. Серый песок, серая земля, бесцветный небосвод. Всё оказалось настолько меланхоличным, что можно спокойно и быстро сойти с ума, насмотревшись на эту картину угнетения жизни и природы. И на севере Территории расположился один из самых непримечательных посёлков городского типа, стоявший на цвета серого гранита барханах, к которому вела единственная дорога. Сей поселение нельзя были назвать ни деревней, ни селом, ибо тут на заражённой земле ничего нельзя было вырастить, а если и кто-то заводил огород, то не было никакой гарантии, что урожай не съест своего огородника, точнее – не съест его количеством радиоактивных элементов.
Поселение представляет собой по форме ровно четырёхугольник, практически квадрат. В нём было всего четыре длинных и широких дороги, расположившиеся крестом и проходящих через весь посёлок, связав воедино его концы. А посередине, на месте схождения дорог была устроена большая площадь с двадцати метровым монументом нового правителя, удерживающего в руке клинок, устремлённый к небесам, прибавляющий к статуе ещё три метра.
В этом маленьком городке есть всё, что предписывал Кодекс Градостроительства, составленный с пожеланиями всеми Департаментами Власти, а именно: часовня Христианской Конгрегации Праведной веры, культовый дом Конгрегации Веры в Государство, здание Трибунала, административный центр Все-Министерства, представленный в отделах Имперор Магистратос и «Оплоте Старосты». Всё в городке подчинялось тому, что и как скажут представители Департаментов Власти. Но для сегодняшних незваных гостей ценность представляли не культовые или административные постройки. А совершенно иное, абсолютно слившееся с местностью, ставшее воплощением его серости и убогости, но несущие в себе свет будущего, луч практически потухнувшей надежды.
Это серая двухэтажная постройка тихо и мирно стояла на краю города, ничем не примечательная и выдающаяся. Она стояла на дальнем краю северо-востока посёлка, прямо у самой дороги, став одной из многих, подобной своим стилем одинаковым в этом, районе, поселении. Стиль постройки подобного типа был утверждён Кодексом Градостроительства, и любое отступление от него строго каралось законом, как противоречащее идейным постулатам Империи.
Дом был выполнен из серого камня, став подобным коробке, такие же острые углы такие же ровные углы и общая неприметность. Только крыша имела отличительные черты, будучи исполнена в светло-серой окраске черепицы, а не в «безликом сером», как и все в этом мрачном посёлке. Впрочем, это и стало единственной отличительной чертой этого тусклого домика. И вокруг строения, которое могло привлечь своё внимание только черепицей, было не меньше сотни подобных построек, сделанных либо из камня, либо из более современного материала, напоминающим бесцветный пластик.
На обратном краю города, а точнее за ним, под покровом скрытности, укрывшись за одним из барханов из серого песка, собралось несколько человек, приготовившихся войти в городок и забрать то, что так давно искали.
Всего было семь человек, да и чёрный вертолёт прямо за ними, который сюда их и доставил. Возле вертолёта лежало несколько открытых сумок, в которых ещё пару мгновений назад находилось снаряжение.
– Как же ненавижу это место, – позволил себе ярость Карамазов. – Что за жуткая помойка.
– О, какое же хорошее отношение к сотням тысяч человек, которые тут живут. Да вы, батенька, патриот.
– Как-то раз я уже здесь бывал, – Карамазов коснулся живота, и на мгновение вспомнил боль от раны и слабость, чувство скорой смерти. – Ко мне тут по непатриотичному отнеслись.
– Вот скажи мне, Карамазов, что дал тебе тот бой? – словно с сарказмом спросил мужчина в длинном бежевом пальто. – Ты же только в брюхо пер… о-о-о, дроби получил.
– Неважно.
– А зачем полез в битву с тем, как его… хранителем? Ты какой-то мазохист, то и дело ищешь, чтобы тебе кто-нибудь надавал по шапке,
– Морс, я получил новое изящное оружие, взамен старого, – с лёгкой радостью, которой так давно не было в мужчине, прозвучал ответ.
И бывший инквизитор вспомнил, как тот воитель в золотых доспехах, восставший из собственного поражения и позора, с глубоким уважением отнёсся к воину, нанёсшему ему поражение. В знак почтения он вернул старый клинок Карамазова и преподнёс ему новый, более совершенный. Свежий меч был выкован из самых прочных и гибких сплавов, заточенный по самым последним технологиям вплоть до последней молекулы на мече и исполненный в стиле древней Византийской Империи оружия, перекованного немного на новый манер, похожего на парамерион.
Внезапно зазвучал мягкий женский голос, разорвавший вуаль нечётких и затуманенных воспоминаний, преисполненный лёгким, но наигранным возмущением:
– И только?
– Вот холера… Карамазов, никогда бы не поверил в то, что слышу.
– Так, настройтесь на операцию. Диспутам и ласкам предадитесь позже, – холодно упрекнул всех Данте, зарядивший в свой пистолет новый магазин с фосфорными боеприпасами.
Магистр, накинувший на себя свой привычный и излюбленный наряд, опустил пистолет в кобуру, висевшую на бедре, и обратился к человеку, полностью экипировавшим амуницию ордена:
– Брат-лейтенант Тит, что сообщил Флорентин?
– Он передаёт, что в посёлке присутствует незначительный контингент полиции, в виде двадцати человек, усиленных двадцатью одним уличным комиссаром и десятью бойцами поместного церковного ополчения.
– Духовно-просветительские войска?
– Ещё не передислоцированы.
Внезапно к ним подошёл Морс и, разведя руками, с толикой недовольства заговорил:
– Вы же понимаете, что нам нужно попасть незамеченными в посёлок. Если мы как-то проявим себя, то вряд ли уже успеем выбраться отсюда.
– Если у тебя есть идея, то ты можешь высказаться, – попросил Тит, сложив руки на бёдрах.
– Пару секунд, – скоротечно сказал Морс и отвлёкся на рацию, которая зашипела у него в кармане брюк. – На связи.
– Морс, я установил заряды в северо-западной части города, прямо под управлением полиции и местным зданием трибунала. Так же, как вы и просили, по периметру района разбросано несколько дымовых шашек. Буду ждать вашей команды.
– Это жестоко, – ввязалась Эмилия, незаметно подошедшая и подслушавшая передачу по рации. – Эти люди нам ничего не сделали. Они просто выполняют свою работу.
– У нас нет иного выбора, – разведя руками, ответил Морс и тут же упрекнул её тем же. – Два дня назад ты убивала тех людей, хотя они тоже просто выполняли свою работу.
На это девушка возмущённо ответила:
– То было совсем другое, мы защищали свои жизни, а не убивали ради цели, – и тут же девица перешла к вопросу. – А как же наш первоначальный план? Разве он уже отброшен?
– Мы не можем рисковать. Флорентин до сих пор не вышел на связь, а прошло уже три часа. Все попытки связаться с ним провалились. Мы не знаем, договорился ли он с хозяевами дома или они его прихлопнули, – после сказанных слов мужчина остановился, вобрал воздуха и более прозаично продолжил. – Пойми, для того, чтобы достигнуть высшей цели, необходимы жертвы, ибо без них невозможна сама победа.
– Тогда чем мы отличаемся от фанатиков Рейха или религиозных изуверов Аравийских Эмиратов? – вмешался Карамазов, подошедший к Эмилии, опустивший на её правое плечо свою руку, обняв девушку.
– Ох, это я слышу от Верховного Инквизитора, что за год отправлял тысячи людей на жестокие казни. Того человека, чьи руки по локоть в крови тех, кто решил выбрать свой путь веры в Рейхе, за что и подверглись каре. – И немного подавшись вперёд, инспектор заключил. – Не тебе мне говорить о целях и крови, мясник.
Карамазов схватился на рукоять клинка, обтянутую кожей, покрашенной в чёрный цвет, со звоном слегка обнажив чуть лезвие клинка. Морс ответил тем, что за долю секунду запустил руку назад и взялся за ручку пистолета, сокрытую за пальто, продолжая в левой руке удерживать рацию.
– Брат, ты знаешь, что даже твоя броня не выдержит этого выстрела. Не заставляй меня это делать, – грозно сказал Морс, но поняв, что дальнейшие угрозы только обострят ситуацию, отпустил пистолет, посмотрел на Эмилию, чья рука опустилась на рапиру и более мягко и спокойнее заговорил. – Хорошо, брат, но знай, я делаю это только для тебя. – И активировав рацию, инспектор недовольным сухим голосом обратился к своему агенту. – Эштон, настрой, пожалуйста, заряды не на нервнопаралитический газ, а на сонный.
– Вас понял, на это уйдёт десять минут, если я не попадусь уличным комиссарам или на камеры.
– Спасибо, – тяжко ответил Морс и убрал рацию в пальто, обратившись ко всем. – Радуйтесь, что кассеты с газом многоцелевые.
Когда всё успокоилось и все стали довольны новым планом, ожидать оставалось около десяти минут. За это время Тит и Карамазов сумели завести диалог насчёт двух одинаковых пистолетов, которые у них нашлись. Только разница состояла в том, что пистолет Тита имел серебряную отделку и был найден в канализации Рима, способен был вести огонь сразу несколькими пулями, а оружие Карамазова сделано на заказ и имело большую дальность. В это время Морс и Данте обрабатывали детали плана, делая его более отточенным и понятным, но внезапно на исходе девятой минуты устройство связи Магистра, прикреплённое к уху, активировалось:
– Да? – холодно попросил Данте.
– Это Флорентин, – послышался запыхавшийся голос со старческой отдышкой. – Слава Господу, я всё ещё жив.
– Мы ждали твоего ответа, – в словах Магистра могла почувствоваться лёгкая толика радости. – Как хорошо, что ты всё ещё с нами.
– Вы должны скорее прийти сюда. У нас у всех очень мало времени.
После этих слов связь оборвалась и вновь настала тишина. Все знали, что сейчас начнётся «веселье», и время будет считаться секундами. Все понимали, что сейчас у них нет права на ошибку и от каждого их действия зависит исход мира.
– Вы, оставайтесь и охраняйте вертолёт! – ледяным воем крикнул Данте двум солдатам ордена, быстро метнув свой взгляд на инспектора, который всё понял за доли секунды.
– Эштон, исполняй! – приказал Морс по рации. – И выходи из посёлка самостоятельно. У нас не будет времени на тебя.
После отданного приказа все бегом рванули к городу, который был в трёхстах метрах от первоначальных позиций. Вид на город отягощал унынием и даже вызывал отчаяние чем-то. Ряды серых двухэтажных домов, по двадцать пять в каждом районе. Чем-то отличались только постройки, принадлежащие Департаментам Власти. В диаметр посёлок оказался свершено небольшим, примерно один километр и поэтому команда до цели добежала примерно за восемь минут, сохраняя силы, чтобы можно было скоротечно ретироваться в случае чего.
По пути им не попалось ни одного полицейского или уличного комиссара, а посему группа добежала до цели, оставшись практически незамеченной, погрузившись и слившись с мириад серых сооружений.
Перед нужным зданием стояло два человека, о чём-то активно разговаривающих и явно спорящих. Первый был облачён в обычный классический костюм старого типа: рубашка, ботинки, брюки и аккуратный жилет. Но вот второй. На нём был расшитый чёрный кафтан и тканевые штаны, уходившие под кожаные высокие сапоги, словно этот человек вышел прямиком из средневекового государства. И догадаться по седой бороде и длинным волосам, что это Флорентин, не составило труда.
– Флорентин, ты нас вызывал? – с лёгкой отдышкой, но столь, же прохладно спросил Данте. – Почему так долго не выходил на связь?
– Потому что наши стены не пропускают радиосигналов, – строго ответил рядом стоящий человек и продолжил столь неприветливо, явно пребывая не в восторге от «гостей». – А вы я так понимаю те, кто должны забрать мою госпожу?
– Да, где она? – взбудоражено, спросил Морс.
– Не торопитесь, у нас для вас плохие вести, иначе бы вы сюда так быстро не явились. Сюда идут силы противника.
Волна ошеломления накрыла всех, кто стоял у двери, только человек в костюме слуги стоял с каменным лицом. Данте всё же разразился вопросом, чем и свергнул повисшую секундную тишину:
– Сколько? С какой стороны?
– Дальние авгуры и агенты на местах сообщают, что наступают две роты Армии Рейха с юга, поддерживаемые лёгкой техникой и сразу на ними полк из Лекс-Милитарис.
– Проклятый Трибунал, – выругался Тит.
– Как вы будите выводить мою госпожу? – поинтересовался слуга, приложив руку к подбородку.
– У нас есть вертолёт, – начал Карамазов. – На нём мы сможем отойти и вывезти отсюда девушку.
– Плохая идея, – сморщив и без того морщинистое лицо сказал слуга. – Никак не подойдёт.
Тут зазвучал голос Морса, в котором слышались нотки недовольства и надменности:
– Простите, а вы военный стратег?
Сложив руки на груди, после чего опустив их и подняв голову, посмотрев прямо в глаза инспектору, слуга, облачённый в приличный костюм и жилетку поверх рубашки, ответил:
– Ну, почти. Позвольте представиться. Я Дюпон фон Ульрих, ветеран воины в Иллирии, участник битвы за «Кровавый Выступ», а иначе «Шип Розы», полковник в отставке, ну и последний командир, его маршал-командор, нанятый Верховным Лордом для охраны.
– Орден Пурпурного Креста, – практически неслышимо сорвалось с губ Данте, но Дюпон всё же услышал знакомое сочетание букв и обратился к Магистру:
– Да, мы когда-то с вашим орденом были братьями, до «Часа предательства ангелов» и «Расплаты огнём».
– Мы думали, вас уничтожили при штурме Афин, – в голосе Данте явно пробивались нотки удивления, которые медленно брали верх над хладностью. – Как вам удалось выжить?
– Давайте вернёмся к действительности, – потребовал Дюпон. – Мы должны выработать план, как вы будите выводить отсюда мою госпожу.
Внезапно Тит, которому надоели простые разглагольствования и болтовня, активировал устройство на шее, у воротника брони, тут же послышались помехи статики, её отменный треск, и обратился в него:
– Пилот, забирай двух воинов, поднимай вертолёт в воздух и веди её к заданным ранее координатам.
– Есть, – последовало ответом из устройства.
– Что ты делаешь? – возмущённо вопросил Карамазов. – Что ты задумал? Объяснись немедленно!
На наполненную гневом и негодованием речь бывшего инквизитора брат-лейтенант ответил холодным спокойствием:
– У меня есть план. Когда вертолёт сядет, вы погрузитесь в него и полетите в сторону севера, сделав крюк, отправляйтесь к цели. Местная полиция нас не потревожит. Так вы избежите нежелательной встречи с войсками противника.
– Это же не весь план? – стал докапываться Морс.
– Я останусь здесь и займу оборону. Их цель это мы все. Встретив здесь сопротивление, они будут думать, что встретились с нами и увязнут здесь надолго. За это время вы сможете далеко уйти.
– Это же верное самоубийство! – вскрикнул Карамазов и тут же громогласно заявил. – Ты не можешь быть один! Я останусь с тобой.
В момент, когда губы мужчины сомкнулись, серебристые глаза единственной девушки поникли тенью, а её лик перестал отражать внутренний свет, словно вобрав в себя суть сумерек. Тит понимал, что Эмилия не может ничего сказать против, воспротивиться этим словам, ибо она сама воин и знает, что есть истинное братство, а потому Тит сам ответил своему другу:
– Карамазов, – положив руку на плечо бывшему слуге Рейха, начал Флоренций. – Ты прав, это истинное самоубийство и план мой – самоубийственный. Но ты обрёл то, чего не можешь потерять. – Посмотрев на девушку, сказал Тит. – Попросту не имеешь права. – Флоренций усмехнулся. – Отступи сейчас и ты сможешь рассказывать истории о собственных подвигах не только друзьям. Я не в первый раз буду удерживать бессмысленную оборону.
– Достопочтенный господин, – обратившись к Карамазову, заговорил Дюпон. – Он будет не один. С ним будет вся сила, слава и ярость ордена Пурпурного Креста… его остатков.
– Хорошо, – бессильно кинул Карамазов и, взявшись за плечи Тита, вдохновенно сказал. – Ты истинный брат ордена, которому отдал жизнь, мне было честью служить с тобой. – Последняя пара слов грозили сгинуть в надвигающимся шуме лопастей вертолёта, который, разгоняя пыль, вздымая её клубами к небу, стал садиться на землю, прямиком на широкую и гладкую улицу, распугав немногочисленных зевак. Чёрная машина, хищной птицей села на заданное место.
– Вот и ваш транспорт пожаловал, – с лёгким сарказмом обозначил посадку вертолёта Тит.
Все стали готовиться к отбытию. Дюпон и дюжина охранников, вывел из здания прекрасную девушку в красном платье, на невысоких каблуках с цветом волос красной меди. Лицо дамы выражало обеспокоенность и тревогу, но тёплые слова Флорентина и Дюпона смогли её успокоить. Из голубых, как глубины океанов, глаз девушку потекли слёзы, и она на прощание обняла своего верного слугу.
Тем временем к Флоренцию подошёл инспектор, одаривший его не только словами восхищения, гордясь и превознося подвиг своего друга и брата по ордену, но и собственным оружием. Это оказался очень странный громоздкий и плосковатый пистолет. Ручка была сделана из обычной стали. Под неё крепился курок, возле которого сразу была большой магазин, крепившейся под ствол. Конец оружия был представлен в виде двух дул, исполненных в виде многодырчатых пламегасителей. Морс сразу предупредил Тита, что это оружие рассчитано на один-два выстрела, пока не развалится. Брат-лейтенант поблагодарил своего друга за этот подарок, обняв и похлопав по спине.
Как бы ни было долгим или коротким прощание, но оно закончилось. Чёрный вертолёт взмыл небо и поспешил скрыться в севере с важным грузом на борту, оставив после себя лишь облако серой пыли. Тит Флоренций остался на земле, готовый исполнить собственную клятву. Но в этом он был не один.
Дюпон фон Ульрих тут же отдал команду своим людям о формировании защитного периметра возле главной площади, и там жен устроить полевой штаб, несмотря на то, что вся эта местность легко простреливалась с четырёх сторон.
Из здания, где последние полтора года пробыла Калья, бегом, как на марше, выбежало не менее пятидесяти человек, одетых в классические костюмы с жилеткой, но при этом усиленных бронежилетом. Каждый боец держал в руке крайне интересное оружие, не похожее на вооружение солдат Автократорства или ордена. Это были винтовки, выкрашенные в белый цвет, имеющие цифровой приплюснутый оптический прицел, сильно изогнутую рукоять и длинный ствол.
– Господин Тит, вы понимаете, что наша оборона долго не продержится? – передёргивая затвор на своей винтовке, мрачно сказал Дюпон.
– Но мы должны сделать, всё что сможем, всё, что от нас потребуется.
– Ну что ж, с нашим долгом всё становится намного проще, – холодно, даже как-то серо, улыбнувшись, проговорил Ульрих, затем командирским голосом обратился к своим бойцам. – Займите главную площадь! Занимайте оборону в домах. Вышвырнете оттуда гражданских!
После этого приказа какая-то часть солдат, ведомых приказом и нуждой, мгновенно поспешила зайти в дома, расположенных с южной стороны и оборудовала огневые точки, а испуганным и ошеломлённым гражданам пришлось искать убежище в других квартирах.
К двум командирам подбежал обычный солдат, изрядно запыхавшись, выдал:
– Маршал-командор, авгуры ближнего действия сообщают, что противник на расстоянии километра. Они будут минимум через две минуты.
– Вот и посмотрим, из чего сделаны солдаты этих краёв, – едва ли не прорычал Дюпон, сильно изменившись в лице, мгновенно прильнув к своему устройству радиопередачи на шее. – Последние солдаты ордена! Приготовиться к бою!
«Вот он и конец» – подумал про себя Тит. Он стоял и видел, как бойцы некогда славной организации занимают позиции у монумента нового правителя, у зданий и в домах, приготовившись искупить грех позора кровью, исполняя свой последний и истинный долг – охранять свою родину, даже от безумцев внутри неё.
Флоренций сам добежал до огромной статуи Архиканцлера, заняв позицию вместе с Дюпоном фон Ульрихом. Брат-лейтенант, прильнув к статуе спиной, оторвался от неё и направил дуло прямо в сторону нападения. В прицеле автомата уже виднелись наступающие стройными рядами группировки противника, усиленные бронетранспортёрами.
– Огонь! – приказал Дюпон и канонада понеслась.
Местность наполнилась футуристическими и зловещими звуками выстрелов, похожими на искажённое звучание металлических пружин и пространство было растерзанно снарядами, похожими на маленькие плазмойды, что с бешеной скоростью устремились к наступающим солдатам. Воздух наполнился ароматами химического пара, сильно ударившими по носу.
Первые ряды противников пали словно подкошенные, с прожженными грудями, торсами и выжженными лицами. БТР попытались ответить огнём из крупнокалиберных пулемётов, установленных на них, но тут, же замолчали, исчезнув в вихре адского пламени, которое накрыло их с небес, вспоров машины, подобно тому как нож порет картонные коробки. Воздух спешил наполниться ароматами жареного мяса и плавленого металла.
