Смеклоф
Чародей без башни
Глава 6. КУДА ПРИВОДИТ ОКАЗАНИЕ ПОМОЩИ
Вот уж чего меньше всего хотелось, так это провожать Конусмастера в последний путь. Но в Дырявой башне так редко умирали, что похороны превратились в один из самых долгожданных праздников. А тут ещё такой необычный случай. Если личная смерть решила не выполнять своих главных обязанностей, тут уж хочешь, не хочешь, а её работу надо доделать. Так что собрались все у кого за длинные Злыстные ночи ещё не отмерла совесть. Зачем гневить судьбу? От неё ведь потом не убежишь. Тем более что в смерть, царство покоя и умиротворения и отведенную каждому долю верили почти все, даже отъявленные мерзавцы. Да и как тут не поверить. Смерть ведь и к живым иногда приходила, в особых случаях. Поговорить, так сказать, о наболевшем.
– Никогда такого не видел, – шептал Хвыщ. – А кто портал откроет? Высший маг, что ли?
– Нашёл проводника, – буркнул Синдибум. – Ты еще заставь его горючими слезами над телом исходить.
– Никакого сострадания, – брякнул подмастерье зеленщика, но осёкся, кинув растерянный взгляд на чёрную шляпу. – Всё забываю, что у тебя всё наперекосяк.
Арий хотел ответить, что на его взгляд настоящие проблемы у того, кто живёт с клыкастыми жабами, а на девушек глаза поднять боится, но не успел. На большой общественный балкон, примыкающий к залу Советов, вышел старый привратник. Сегодня он исполнял самую ответственную роль в своей жизни. Волосы причёсаны, бакенбарды пострижены, а вместо золотой ливреи длинный чёрный плащ. Говорят, раньше ещё надевали капюшон, но мода меняется.
Поднялся одобрительный гул.
Перед привратником парило тело Конусмастера в белой мантии, расшитой напутственными рунами. Лицо расправили, убрав идиотскую улыбку, и смотритель выглядел необычайно спокойно, даже одухотворенно. Пустые глаза смотрели вдаль, а длинные руки крест-накрест лежали на груди.
Пока в лампадах на высоких ножках, устроенных вдоль парапета, зажигали погребальные огни, переминающийся с ноги на ногу Синдибум пытался поймать взгляд Мары. Но она опустила голову, так что волосы закрыли лицо. От разговора со второй волшебницей по спине до сих пор носились мурашки, салочки они там, что ли, затеяли. Милава не поленилась опросить всех случайных свидетелей. Даже тех, что стояли в очереди за щитом от гарпий, когда Арий говорил, что идёт в катакомбы за новой реликвией. Выходило, что главные подозреваемые – стажёрка и Зудочка. Остальные толком ничего не слышали. Не хотелось верить, что розовое недоразумение способно заколдовать до смерти ни в чём особо неповинного Конусмастера, а уж представить, что это сделала Мара… Синдибум побледнел. Вторая волшебница язвительно заметила, что его возлюбленная в последнее время сильно изменилась. Он возражал, что это всё из-за линий судьбы, но Милава сказала, что настоящая чародейка сама выбирает свой путь, несмотря ни на что. Чем вбила еще один ржавый гвоздь в растерзанную рану его и так сильно пострадавшего самолюбия.
– Во-во-во, – забормотал Хвыщ, вцепившись в локоть Ария. – Начинается!
Привратник водил над телом покойного руками, и огненные нити окутывали фигуру смотрителя, оставляя в воздухе дымные полосы. Сгустки пламени собирались в пылающий саван и закручивались ослепительными спиралями, выстреливая в необычно серое для Благого времени небо. Огни переливались, вычерчивая над балконом багровое кольцо. Оно двигалось, разжимаясь и сжимаясь в такт сотни бьющихся сердец. Все маги со свитками уже давно держали одну руку на груди, выставив вторую над головой. Пламя вокруг тела Конусмастера полыхнуло во всю силу, разбросав тлеющие угольки, и взметнулось к жидким облакам, поджигая кольцо. Портал заиграл языками огня и протаял сверкающим провалом посреди небес.
– Твоя дорога лежит в царство покоя и умиротворения, – возвестил привратник, подталкивая пылающее тело смотрителя вверх. – Мы все собрались здесь, чтобы осветить твой последний путь.
Конусмастер смотрел пустыми холодными глазами в огненное кольцо и поднимался над балконом. Пламя трещало всё сильнее, а он двигался быстрее, влетая в багровый портал. С вытянутых рук чародеев сорвались блестящие звезды и закружились вокруг тела в поминальном танце.
Синдибум прошептал:
– Прощай навсегда, – и опустил глаза.
Глядеть, как Конусмастер исчезает в огненном кольце, не было сил.
– Кто же теперь выхватывать-то будет? – хрипло выдохнул Хвыщ.
– Отбор проведут, – ответил Арий. – Только, чтобы стать смотрителем, свиток нужен.
Подмастерье вздохнул.
– Как мои жабята?
– Прекрасно! Отъедаются. Лучше, чем в башне отдыха в Передудле, – уверенно заявил Синдибум и добавил. – Мне идти пора!
– Ты что даже не посидишь со мной? Я же пива купил, – заныл Хвыщ. – Такой момент, мне и так не по себе… не хочу оставаться один.
Он смотрел такими жалобными, блестящими глазами, что Арий дрогнул. Лишние полчаса ничего не решат. Нельзя же бросать единственного друга на произвол судьбы из-за какой-то там второй волшебницы.
– Хорошо, – вздохнул он. – Но только недолго. Дел ещё много, – они начали пробираться между рядами чародеев.
Когда в лампадах потушили погребальные огни, они миновали основную толпу, но встряли в затор у подъемника, который в честь панихиды работал бесплатно. Пришлось остановиться у постамента с золотым чародеем и серебряной волшебницей. Из-за проводов Конусмастера фонтан отключили, и перламутровые мурены залегли на дно, едва различимые под слоем помутневшей воды.
Хвыщ затравленно озирался, но не проронил ни слова. Только дёргался еще сильнее, чем обычно. Во время поездки в подъемнике так подпрыгивал, что на него косо смотрели. А успокоился, только притворив дверь пустой лавки зеленщика. Внутри пахло травами и ещё чем-то неуловимо горьким и сырым. На полках вдоль стен лежали перетянутые бечевками свертки с подписями. Самые дорогие травки хранились за витриной на льду, а особо ценные выносились из чулана только для специальных гостей, потому что боялись света, духоты и еще мегамаг ведает чего.
Пока Арий подтаскивал стул, чтобы устроиться за стойкой, потом сдвигал писчие принадлежности, журналы заказов и ведомости расходов, подмастерье вытащил небольшой бочонок пива. Откупорил и разлил в две припасенные кружки.
– Янтарное Кривобашенное, – похвастался Хвыщ и, взмахнув рукой так, что на стойку хлюпнула пена, провозгласил: – Пусть наши смерти нас не бросят в неподходящий момент!
– А бывает подходящий? – надул губы Синдибум, но всё же отхлебнул густое ароматное пиво.
– Кто его знает, – совсем расстроился подмастерье, заёрзав на стуле. – Разное болтают, – он подозрительно посмотрел на чёрную шляпу. – С тех пор как у тебя всё перепуталось, я всё думаю, что это как-то не правильно. Откуда вообще взялся этот цилиндр?
– Из Черной башни…
– Её же давно нет, – вздрогнул Хвыщ.
– Её нет, – согласился Арий, – а реликвий, которые после неё остались, полным полно.
Он отпил ещё пива, поглядывая на друга. Неотложное дело не давало покоя. Да и тёмные мысли, так и клубились под шляпой.
– Вот это меня и пугает, – закивал подмастерье. – Знаешь, какие страсти про неё рассказывают?
– Какие?
Хвыщ наклонился вперёд, понизив голос.
– Их Высший маг специально башню взорвал.
Его голос разнёсся по всей лавке. Синдибум поморщился.
– Зачем? Чтобы долину злыстью затопить?
Подмастерье придвинулся еще ближе.
– Откуда мне знать. Только теперь она везде, и если башня остановится, тогда… – его передёрнуло.
Арий чуть не подскочил.
– С чего ей вдруг останавливаться?
Хвыщ поджал губы, но упрямо кивнул.
– Всякое болтают, – пробормотал он. – Мегамаги уже не те, поэтому многие высшие чародеи больше не хотят платить подати.
– Где ты этого только набрался? – вздохнул Синдибум, косясь на дверь.
Очень хотелось встать и уйти. Свежее, вкусное Янтарное Кривобашенное – горчило. Да и весь разговор скатывался в какую-то тоскливую пропасть, из которой, из-за скопившейся под цилиндром злысти, выбраться будет очень не просто.
– Если каждый будет сам за себя, то кто будет управлять Безбашенным хороводом?
В соседней лавке старьёвщика громко хлопнула дверь.
– Вот и я о том же, некому. Тогда и башни остановятся, и нас сожрёт злысть, – с содроганием закончил подмастерье.
– Тебя, вряд ли, – прислушиваясь к шуму за стеной, пробормотал Арий. – Ты не переживай, наш Высший маг Димитрий, абы где башню не остановит, только в самом-пресамом благостном месте.
– Не работает этот бездельник! – завопил Голун, и Синдибум вздрогнул, вскочил из-за стойки, так что чуть не опрокинул стул. – Извини, мне кажется пора. В другой раз допьём.
Старьёвщик ещё что-то вопил, да так громко, будто никакой стены между лавками не существовало. Хвыщ пытался уговаривать, но Арий выскочил на лестницу. По ступеням, повесив голову, спускалась Зудочка.
– Подожди! – крикнул Синдибум.
Розовое недоразумение замерло, глупо лупая глаза, а Арий бросился к ней, бормоча под нос:
– Пусть это будет она. Пусть это будет она.
– Арюшечка, – запищала она. – Голун такой злющий, а я же ничегосеньки не сделала, только спросила.
– Не обращай внимания, с ним всегда так.
Зудочка вздохнула.
– Всё это так грустненько! В такой день остаться совсем одному, – её передёрнуло. – Как смерть могла бросить Конусмастера?
– Может, у неё выходные или отпуск.
Розовое недоразумение еще сильнее заморгало.
– А разве так бывает?
– А у вас разве по-другому?
– У нас? – она вздрогнула.
– Ну, ты откуда к нам переехала?
На лестнице начали скапливаться спускающиеся с проводом Конусмастера, поэтому Синдибум отвёл её на балкон.
– Из Пегой башенки.
– Далековато, – замотал головой Арий. – Неужели ближе ничего не было?
– Наследство же не выбирают, – плаксиво заметила Зудочка. – Моя троюродная тётушка жила здесь всю жизнюшку. У неё тоже никого не было. Кроме меня.
– Это старая разводчица саламандр Белла-погарелла? – догадался Синдибум.
– Ты её хорошо знал? – удивилось розовое недоразумение.
– Кого? А! Погареллу? Её никто не знал. Ну, разве что саламандры. С чародеями она как-то не ладила. Возилась со своими огненными ящерами. От этого собственно и страдала, правда не только она.
– За это её и не любили?
– Трудно любить того, – фыркнул Арий, – кто пять раз сжигал твой дом, вместе со всем ярусом башни. Это, знаешь ли, не располагает к обожанию, сюрпризам и подаркам.
Зудочка совсем сникла, поджав тонкие губы.
– А чем ты вообще занимаешься? – спросил Синдибум, облокачиваясь о перила.
– Хочу вести рубрику о моде и знакомствах в вашей газете, – повеселев, рассказало розовое недоразумение. – Собираю забавненькие истории. Знаешь, как Крысьнень ко второй волшебнице сватался? Я так смеялась, вот напишу статеечку, обязательно дам тебе прочитать, – она задорно пискнула. – Симона Болевара прославлю. Он такой мастер! Смотри, какую причёску мне сделал! Я вчера к нему ходила.
– Великолепненько! – кивнул Синдибум, покосившись на высокий кокон на её голове, перевитый алыми лентами, наверное, чтобы не рассыпался. – Такую каждый захочет! В ней шмелей разводить можно, – добавил он еле слышно. – А про что-нибудь важное и серьёзное знаешь?
– Конечненько! Говорят, что нашлась скрижаль Безбашенного хоровода. Представляешь, что случится, если его остановить? Конец всего! Башенки рухнут… Только это всё очень страшненько и скучненько! Другое дело красота. Она мощнее любой магии! – гордо заявила Зудочка.
– Жаль, что ты так занята, – протянул Арий, усмехнувшись про себя: «Проговорилась, убивица, про настоящую скрижаль никто не знает!». – Мне бы пригодилась твоя помощь! – хитро добавил он.
– Правда? – воскликнуло розовое недоразумение. – Для тебя я всегда найду свободную минутоньку. Что же нужно сделать?
Синдибум состроил озабоченную мину.
– Починить одну испорченную реликвию. Очень ценную. Слышал, ты сдружилась с нашей знахаркой?
Зудочка довольно захихикала, а Арий вспомнил разговор с Милавой. Когда он задал мучавший вопрос, почему никто не пытался забрать скрижаль у его бабушки, вторая волшебница ответила, что убийце незачем торопиться. Для чего подвергать себя опасности, если открывающие читай-камень реликвии соберут вместо него.
– Идём скорее, – лепетало розовое недоразумение. – Я просто счастливенька, что могу тебе помочь.
«Ну, ещё бы», – думал Синдибум. – «Хочешь разведать, как заграбастать скрижаль? Так я помогу».
Они двинулись к лестнице, но тут из лавки старьёвщика вывалился Разнюх. Непонятно когда он успел в неё проскочить, но вид у сыщика был крайне недовольный.
– Будто время не благое, – бухтел он себе под нос, а заметив Ария, заворчал: – Вот где ты? На работе вообще появляешься?
– Из-за проводов Конусмастера лавка откроется только после обеда, – буркнул в ответ Синдибум.
Разнюх поправил окуляры, подозрительно зыркнув на Зудочку.
– Разрыл кое-что, хотел поделиться со своим будущим учеником, – сообщил он.
– Я не сильно мечтаю о такой карьере, – буркнул Арий, махнув рукой на рваную мантию сыщика и опухшее, посиневшее лицо.
– Это маскировка, – насупился тот. – В нашем деле главное, не привлекать внимания, – он оттащил Синдибума в сторону, крякнув: – Извините, мазелька.
Розовое недоразумение состроило обиженную гримасу и навострило уши.
– После того, как вы ушли, – зашептал Разнюх, – я вернулся в лабораторию. Магия штука верная, но никакие заклинашки не заменят многолетний опыт. Я расшебуршил эту рогатую мерзость и нашёл неопровержимое доказательство, – он сунул Синдибуму под нос свою грязную лапу.
– Убери, – начал Арий, но между обгрызенных пальцев сыщика свисал длинный чёрный волос.
– За подкладку зацепился, – победоносно затряс рукой Разнюх. – Я не успел его опознать. Вернулись алхимики, пришлось уносить ноги, но сегодня ночью я точно узнаю, кто носил цилиндр. Приходи! – шепнул он. – Глядишь, научишься чему-нибудь!
– Хорошо, – согласился Синдибум, оглядываясь на Зудочку.
В её коконе, перевитом алыми лентами, волосы были светлее, но кто поймёт этих модниц. Они наверняка крашеные.
– До полувечера, ученик, – обрадовался сыщик и, отвесив шутливый поклон, заковылял в сторону подъёмника, всё-таки бесплатное катание.
– Какой странненький чародей, – запищало розовое недоразумение, снова ухватив Ария за руку. – Носить с собой чужие волосы, это так необычненько.
Синдибум задумчиво кивнул. Главное, снять подозрения с Мары. А там уж разберемся, кто на Конусмастера смертельные чары навёл.
Зудочка всю дорогу рассказывала, что оливковый уже выходит из моды, и за новыми веяниями почти невозможно угнаться, поэтому надо придерживаться классики. А розовый – это хит на все времена. Его надо только уметь правильненько носить.
Арий посильнее побил молоточком в дверь, с порога объявив:
– Бабушка, я не один!
Отставная волшебница пила чай из блюдца, читая какую-то старую, потрёпанную книгу, но увидев вползающие в коридор кружева, ленты и оборки, подскочила со стула.
– Я так рада с вами познакомиться, – взволнованно заговорила она. – Внук столько о вас рассказывал, душечка!
– Зудочка! – поправил Синдибум.
– «Душечка» мне тоже очень нравится, – порозовела гостья, сливаясь со своим нарядом.
– Вот видишь! – воскликнула бабушка. – Не перечь старшим! В нашем возрасте виднее, кого как называть.
– Ага! – заглянув в печь, согласился Арий. – А ещё, с кем о чём спорить!
Отставная волшебница смерила его изумленным взглядом и зажевала губу.
– Проходите, проходите! Ещё пирожки остались. Уже не с пылу с жару, но и не чёрствые. Аренька любит с капустой!
– А высший маг с чем? – полюбопытствовал Синдибум.
Бабушка захлебнулась словами, но вернув самообладание, покачала головой.
– Много будешь знать, пойдёшь леших заклинать.
– Они же не заклинаются, – пискнула Зудочка.
– Вот и я о том же самом, – посерьёзнела отставная волшебница. – Стараешься для него, стараешься, а он ещё претензии предъявляет.
Арий подхватил пирожок и откусил половину.
– Я не жалуюсь, – пробормотал он с набитым ртом. – Только не пойму, зачем такая секретность?
– Так договорились! И нечего строить из себя оскорблённую невинность. Лучше быстрее покончи со всем и получи свой свиток.
Высыпав оставшиеся пирожки на блюдо, бабушка налила чай и поставила всё на стол перед розовым недоразумением.
– Этим и собираюсь заняться, – ответил Арий. – Мы как раз пришли за черепом. Кстати, где он?
Отставная волшебница нахмурилась.
– Учится держать свой бестолковый отмерший язык за зубами.
Она нехотя подняла руку, и резко сжала растопыренные пальцы в кулак. Дверца в серванте распахнулась, и с нижней полки выскочил кулёк, обмотанный тряпками.
– Вот до чего довёл, пустобрёх окаянный.
Полотенце размотались, вытянув изо рта Разиля Щедрого с полдесятка узелков. Он отчаянно закашлял, отплёвываясь, и в пустых глазах загорелся раздраженный огонь.
– Так обрасяться с потифсим фолшебником!
– Он разговаривает? Как интересненько, – пискнула Зудочка и нахмурилась. – Только ничего не понятненько.
Синдибум склонился над черепом.
– Разиль! Тебе лучше замолчать, иначе попрошу у знахарки вставить тебе новую челюсть с замком.
Первый привратник Плюгавой башни сжал рот и неопределённо свистнул через дырку, оставшуюся от выбитого зуба.
– А больсе ты нитего не хотесь? Мозет, мне голым телез Пеледудль плойти?
– А как же ты ещё сильнее оголишься? – не понял Арий, проведя пальцем по костяному лбу.
– Я гофолю ф пеленосном смысле! – взвился череп.
– Возвращай тряпки обратно, – попросил Синдибум. – Терпеть это мудрое «фы-фы», «сы-сы», «лы-лы» всю дорогу. Я не выдержу!
– Молчу! – разборчиво выкрикнул Разиль Щедрый.
– Подождите! – подскочила бабушка, когда Зудочка начала вставать. – Попейте чаю!
Она подхватила Ария под локоть и потащила в комнату.
– Мы на минутку.
Розовое недоразумение пожало плечами и подняло кружку с недопитым чаем.
– Ты что? – угрожающим шепотом потребовала отставная волшебница, когда они скрылись за дверью. – Всем разболтал? Или думаешь, если скрижаль ненастоящая то можно молоть направо и налево?
– Ты же сама говорила, что она…
– Чтобы ты относился серьёзнее, а то у тебя шуточки одни.
– Она настоящая, – выдохнул Синдибум. – Из-за неё Конусмастера убили.
Бабушка подняла палец, замотав у него перед носом.
– Ты что забодай-травы объелся? Не городи огород! Был бы это тот самый читай-камень, тут бы такое началось.
– А ты проверь!
Она отступила.
– Идите уже по добру, по здорову, – пробормотала она. – А то доведёшь, что какую-нибудь гадость посреди Благого времени наколдую.
Арий бросил на неё недовольный взгляд, но всё же поспешил на кухню, едва слышно проворчав:
– Вот тебе, бабушка, и чудодеев день!
Они вышли на лестницу с черепом в руках. И как только переступили порог, Разиль Щедрый забурчал:
– Глязное полотенце в лот изфестному цалодею, где такое фидано?
К счастью, спускаться пришлось недолго, и его нытьё не успело окончательно испортить Синдибуму настроения, и без него чёрной шляпы хватает. Она прекрасно справляется со своими мерзкими обязанностями.
Знахарка содержала большой магазин с лечебными травами и зельями. Над входом, тоскливо вытянув облезлую морду, растопырила рога голова лесного чёрта. Такой так закружит, заморочит, что из чащи ни в жизнь не выберешься. Хотя, некоторые особенно въедливые знатоки, уверяют, что лесной чёрт ничем не отличается от вендиго. Мол, это одно и то же чудище. Подумаешь, шерсть чуть по цвету отличается, да по повадкам небольшая разница. Этак можно каждую мушку за отдельный вид принимать из-за пятна на брюшке.
– Вероничка! Вероничка! – закричала Зудочка, едва переступив порог.
Вместо полок через весь магазин тянулись низкие длинные столы с аккуратно разложенными пучками сухих трав, коробками с плодами и кульками с ягодами. Для неопытных покупателей все товары были подписаны: четырпупырчатая Абрыдлолохия, Шизофилла необыкновенная, Карколобус бухарика. Арий уже хотел предложить, чтобы их прочёл Разиль Щедрый, но сам себя одёрнул и уставился на белые стены, расписанные сочными, будто живыми, цветами и деревьями. По ним скакали тени от толстых свечей в закопчённых банках, подвешенных под потрескавшиеся балки, и казалось, что нарисованные ветки шумят листьями, а цветы подрагивают на ветру.
– Вероничка! Вероничка! – гомонило розовое недоразумение.
– Здравия! – оборвала её крики знахарка.
Синдибум уже видел её не один раз. Она всегда ходила в одном и том же холщовом платье с блёклым орнаментом и с заплетёнными в длинную косу русыми волосами. На бледном лице лихорадочно горели серые глаза, а губы искажала растерянная улыбка.
– Вероничка, знакомься, это Арюшечка! Нам нужненько починить испорченную реликвию!
– Мы знакомы с Арием очень давно, но я не чиню! – протянула знахарка. – Я ведаю силами природы.
– Он лишился зуба и, если природа не вернёт ему утрату, отправится обратно на свалку, – вмешался Арий, протягивая череп.
– Печальненько, – поддакнуло розовое недоразумение, а Разиль Щедрый оскалился, показывая чёрную дыру.
– С такой проблемой природа справится, – кивнула Вероника и, повернувшись, поплыла вдоль столов.
Длинное платье волочилось по полу, но ноги его будто не касались. Она отыскала круглую коробку и, зачерпнув горсть пожелтевших зубов, начала приставлять к задрожавшему черепу.
– Ну не клык зе, – возмущался Разиль Щедрый. – Сто я, зфель какой.
– Самая мерзкая зфелюга, – пробормотал Арий.
– Я бы поплосил…
– Плоси сколько хочешь! – передразнил Синдибум, и череп раздраженно забубнил:
– О флемена настали, у цалодееф ни стыда, ни софести.
– Вот это то, что нужно, – заулыбавшись сильнее обычного, выдала знахарка, отставляя и приставляя новый зуб.
– Да, да! – согласился Арий. – Вставляйте быстрее, и мы пойдём.
– Сначала надо попросить прощения у несчастного создания, пожертвовавшего свою жизнь на благо другим, – остановила его порыв Вероника. – Только когда природа подаст знак и одобрит наше деяние, только тогда зуб приживётся.
– Какой ещё знак? – расстроился Синдибум.
– Стоб ты знал, снаком зозет фыть фс сты фусотна, – встрял череп.
– Совершенно верно, – согласилась знахарка.
Арий нахлобучил цилиндр и, сунув ей череп, отошёл подальше, скрипя зубами. Мало у него проблем, так теперь ещё явление знака ждать. Он с ненавистью уставился на раскрашенную стену. С куста рябины разлетались пунцовые бомбы ягод, кучка уже лежала у корней, остальные так и зависли под ветками.
– Вот когда они упадут? – забурчал Синдибум и сам себе ответил: – Когда природа подобреет и подаст знак, тогда, видимо, и зуб к мёртвой кости прирастёт.
Хотелось плюнуть с досады, но он сдержался. Плевать в магазинах могут только чернобуки, чтобы злысть избыть, и полотёры, потому что сами и вытрут.
Знахарка уселась на пол, перевив ноги и закинув на них череп Разиля Щедрого. Зудочка что-то шептала, притулившись рядом, а Арий не находил себе места. Надо же ещё и в магазин успеть, а то Голун такой вой поднимет, шишиги со всех окрестностей сбегутся.
Синдибум ходил между столами, перечитывая названия травы, но второй раз они уже не веселили. Ждать неизвестно чего, непонятно сколько времени. Что может быть хуже? Они и так кружатся по долине в башнях, как стрелки часов на гигантском циферблате. Та ещё ирония. Бегут минуты, проходят часы, тянутся дни и недели. Ползут годы – всё крутится, а ничего не меняется. Жутко? Да так происходит сплошь и рядом. Не все колдуны, даже со свитками, прекрасно видящие линии судьбы, это разглядят. Многие так и движутся по кругу, пока в один трагический момент к ним не подходит их собственная смерть. Интересно, что она им говорит? Спрашивает, зачем они потратили столько времени в пустую? И что они отвечают? Искали смысл жизни. Тогда смерть закатывает глаза и бормочет: «Какие молодцы, а я-то думала, они дурью маются».
Арий взглянул на покачивающиеся свечи и замер. Решение возникло само собой. Бесшумно зайдя за спину Вероники, он поднялся на цыпочки и наклонил банку, так что воск, скатываясь по горлышку, закапал на стол. Он сделал несколько шагов и нетерпеливо вскрикнул:
– Я вижу знак!
Зудочка испуганно взвизгнула, а знахарка неторопливо повернула голову. Синдибум махнул подбородком. На столешнице выросла крошечная восковая горка, похожая на бугристую уродливую голову.
– Один в один! – голосил Арий. – Таким Разиль Щедрый и был при жизни.
– Фто? – задохнулся от возмущения череп. – Таким улодом? Ни ф зизнь!
– Да ты уже забыл, – настаивал Синдибум. – Тебя ведь и прозвали Щедрым за то, что у тебя на лице, как в огороде, росло всё подряд! Родинки, прыщи…
Вероника приподнялась и накрыла тёплый комок воска ладонью. Покатала между пальцами и, зашептав, сунула в дыру между зубов черепа. Разиль Щедрый подавился словами, в глазах вспыхнуло удивлённое пламя, но знахарка продолжала бормотать, раскачиваясь из стороны в сторону. Выбранный зуб засветился и, вырвавшись из рук, поплыл к своему месту в челюсти. Приткнулся и, заёрзал, ввинчиваясь поглубже.
– Я был писаным красавцем, а о моей щедрости слагали легенды. Нищих я возил на подъёмнике совершенно бесплатно. По чётным воскресеньям каждого месяца с пяти до пяти тридцати утра…
– Больше не фыкает! Чудесненько! – искренне засмеялось розовое недоразумение.
– Спасибо, – нехотя выдавил Арий. – Сколько мы вам должны?
Он специально взял с собой несколько кнежликов, но расставаться с ними очень не хотелось.
– Даже если знак подала не природа, – всё ещё раскачиваясь, ответила Вероника, – мы всё равно должны помогать всем её созданиям бескорыстно.
– С…с… пасибо! – поперхнувшись от её откровенности, выговорил он. – Ты со мной или останешься? – спросил он у Зудочки. – Мне на работу надо торопиться.
– Тогда я могу занести реликвию твоей бабушке, – предложило розовое недоразумение, – чтобы ты не опоздал.
Синдибум сглотнул. Можно ли ей доверить череп? А если она и есть тот самый загадочный убивец? Возьмёт и сбежит. Куда? Без остальных реликвий и самой скрижали от него никакого толку.
– Буду тебе очень признателен, – наконец выговорил Арий.
– А меня не хотите спросить? – привлёк внимание Разиль Щедрый.
– Нет! – ответили они в один голос.
Если бы череп мог надуться и лопнуть, то непременно бы это сделал из одной лишь вредности. Но он только разъярённо сверкал глазами.
Синдибум решил идти до конца. Если она виновата, то должна понести самое строгое наказание.
– Пойдёшь со мной к сыщику вечером?
– Ой! Конечненько! Это так интересненько!
– Тогда приходи к полувечеру в лавку, – бросил он и побежал к двери.
Вот ловушка и захлопнулась. Даже если она самый-пресамый опасный чернобук, в чём Арий, конечно, сомневался, вдвоём с Разнюхом они с ней обязательно справятся.
Домчавшись до работы, он проскользнул в приоткрытую дверь и ужом пролез к полкам. Передвинул лапы-хваталки, пихнул подальше сияющую сферу и начал подбираться к дырке от бублика.
– Если опять опоздает – уволю! – промычал Голун из-за стойки.
– Кого? – крикнул в ответ Синдибум.
Хозяин надул губы, так что подпрыгнули усы, и засопел.
– Никого, – проворчал он.
– Ещё бы, – ответил Арий. – Кто ещё в такой дыре за тридцать кнежликов работать будет. Полотёр в зале Советов и то больше получает.
– Вот и иди полы тереть, а я посмотрю, как ты острить будешь, проползав целый день на карачках.
– А говорил, не отпущу, – обиженно протянул Синдибум. – Про сыщика из Рогатой башни плёл.
– Ошибся я, – промямлил Голун. – Он не из Рогатой башни.
– Да что ты! – фыркнул Арий, начиная злиться. – Мы колдуна неповинного чуть не пытками пытали, а он ошибся. Говори, что знаешь!
Синдибум бросился к стойке, размахивая кулаками. Хозяин сжался и отскочил в чулан.
– Я на тебя высшему чародею пожалуюсь, – пригрозил он с безопасного расстояния.
– А я мегамагам письмо напишу, – брякнул Арий. – Чтобы тебе запретили с доверчивых покупателей за барахло три шкуры драть.
– Лучше о своей позаботься…
Чёрный цилиндр сдавил голову, и Синдибум, взвыв, бросился через стойку. Голун, хрипло вскрикнув, забился вглубь чулана, но от двери раздалось громкое: «Кхы-кхы!».
Арий обернулся, смущенно спустившись с прилавка.
– Что желаете… – начал он, но так и не закончил.
– Благого дня! – вместо него продолжил Симон Болевар. – Мы сегодня ещё не виделись, кажется.
Синдибум кивнул. Он совсем забыл о своём жильце.
– Ты ко мне?
– Можете заподозрить меня в невежливости, – чуть поклонился Симон. – Но нет! Мне нужно побеседовать с господином Голуном по очень важному делу.
– Да, да, я здесь! – крикнул хозяин лавки из чулана. – Вы очень вовремя. Тут чуть не случилось преступление!
Арий всё еще злился, но всё же отошёл подальше, принявшись двигать реликвии по полкам.
– Этот невоспитанный тип, – заревел Голун.
– Именно о нём я и хотел поговорить, – поклонился Болевар.
– Но…
– Пусть тоже послушает, – невозмутимо проговорил Симон. – Скрывать, что вы наняли меня для расследования, больше не имеет никакого смысла. Оно завершено!
Синдибум удивлённо обернулся.
– Так ты и есть сыщик из Рогатой башни?
Болевар вздохнул.
– Да откуда вы это взяли, в самом деле?
– Я так сказал, – признался хозяин лавки, пряча руки за прилавком. – Вы упомянули, что прибыли оттуда…
– Да! Я там занимался своим последним делом. Но это же не значит, что я имею честь жить именно в этой башне, – Симон тоже подошёл поближе, сунув руки в карманы жилетки своего оливкового сюртука. – Предлагаю не отвлекаться. Вы хотели узнать, что покойный смотритель выхватил в катакомбе. Ничего! Он использовал копию известной скрижали Безбашенного хоровода, чтобы ввести в заблуждение вашего работника.
Голун обескуражено склонился над стойкой.
– Зачем?
Болевар ожидающе взглянул на Ария.
– Высший маг заключил пари с моей бабушкой, – нехотя ответил он.
Симон закивал, переминаясь с ноги на ногу и приплясывая. Напомаженная чёлка сбилась, свалившись ему на глаза.
– Так что ваша выгода никоим образом не пострадала и не утрачена. Официально заявляю, что у вас не может быть претензий к господину Синдибуму.
Хозяин лавки закатил глаза.
– У меня к нему миллион претензий, – проворчал он. – И я разрешу их прямо сейчас. Ты уволен, уволен. УВОЛЕН! – завопил Голун.
У Ария снова начала закипать злость.
– Тогда самое время рассчитаться! – процедил он.
– Прошу прощения, но я первый объявил результаты расследования, и первый претендую на вознаграждение, – вмешался Болевар и взглянул на карманные часы.
Хозяин лавки надулся, как оскорблённая клыкастая жаба, и нехотя полез за кнежликами. Отсчитал нужное количество и пересыпал в подставленный Симоном кошель. Изумрудные сферы многообещающе зазвенели, и Синдибум невольно потер руки.
– Не забудьте о непредвиденных расходах и сжатых сроках, – напомнил Симон.
Голун закряхтел, но спорить не решился. Выскреб все оставшиеся кнежлики и отправил вслед за предыдущими.
