Смеклоф
Чародей без башни
– Фокус? – проворчал Морок. – Я уже на твои нагляделся, когда летел с башни вниз.
– Прости, – пожал плечами Арий. – Но магия – это тоже фокус, только очень хитрый.
– Хитрым может быть только чародей, – покосившись на него вспыхнувшим в прорезе глазом, забурчал дух-защитник и забрался обратно в кучу мусора.
Синдибум сполз по стене, катая на ладони тот самый орех. Притча отвлекла на время от главного, но голова всё еще трещала от вопросов. Слишком много всего и сразу. Черная шляпа, читай-камень, загадочная убийца, реликвии. Когда во всём разбираться? Он закрыл глаза, пытаясь отгородиться от бесполезных мыслей. Даже если во всём виновата Милава, доказательств-то никаких нет. А с пустыми руками к высшему магу не пойдёшь, только хуже будет. Болтали, что он недавно новое пыточное устройство прикупил. Огромную стеклянную колбу не смогли протиснуть в портал и занести по лестнице, поэтому поднимали лебёдкой вдоль стены башни. Кто его знает, на что способны эти песочные часы с драконьими головами. Не очень-то хотелось испытать на себе их сомнительные свойства. Он ещё от правдоруба до конца не отошел. А уж о том, как умеют наказывать колдуны, Арий знал не понаслышке. Никому не доставалось от учителей столько, сколько ему. У наставников редко бывает чувство юмора.
Он не заметил, как его убаюкала спасительная дрёма. Во сне он залез на шпиль Дырявой башни и размахивал сверкающим свитком чародея, а вокруг летали кошкоморы и довольно урчали. Их улыбки так и мелькали перед глазами. Во все стороны утекал бесконечный лес, но над зелёными кронами там и тут торчали крыши других башен. Они выползали из непроглядной тьмы или, наоборот, катились в самую гущу злысти. Такие разные, но при этом такие похожие. Назови их «пегой» или «кривой», какая разница. Все они одинаковые, и волшебники томятся в них, как осуждённые в камерах покоя. Из магической круговерти Безбашенного хоровода так просто не выбраться. Хоть голоси, что смертельно устал, хоть кряхти, что укачало и тошнит, тебя будут использовать, пока ты нужен. Конечно рано или поздно всё же отпустят в последний путь, в царство покоя и умиротворения. Вот только есть ли они там? А может, по ту сторону смысла не больше, чем по эту?
Он проснулся от того, что его подбросило вверх и закружило над балконом. Не сразу поняв, где находится, Арий выставил руки, чтобы не удариться об потолок своего флигеля. Даже припомнил подходящее заклятье, но вовремя остановился и подумал: «Видать, стражник камеры покоя вспомнил о нём после смены». За лесом уже разгорался рассвет, и верхушки деревьев светились, как фитили свечей. Синдибума закинуло на самый нижний ярус, и, чтобы не тащиться спросонья по лестнице, он отдал ещё один кнежлик привратнику и поехал на подъёмнике. Жуткая расточительность для безработного волшебника без свитка, но у него появилась стойкая уверенность в своём великом будущем.
Отставная волшебница наварила каши с тыквой и встретила его с виноватой улыбкой.
– Совсем щёки впали, – закачала головой она. – Каждый маг должен правильно питаться, иначе ни одно заклинание как надо не сработает.
– Я пока не настоящий волшебник и мне некогда, – надул губы Арий. – Лучше отправь меня в Кривую башню.
– Зачем это? – удивилась бабушка. – Неужто сбежать решил?
– Не угадала, – проговорил Синдибум, подхватив со стола недопитый чай. – До такого твой внук ещё не докатился.
– А ну поставь! – прикрикнула отставная волшебница. – Это специальный отвар от старческих болезней. Тебе такой нельзя, а то последние волосы выпадут!
Арий поморщился, уловив горький запах, и вернул кружку на место. Отобрать у бабушки любимую чашку не легче, чем бесценные сокровища у дракона или мурену у Лыбы.
– Раньше у тебя такого не было.
– Это мне высший маг подарил. Очень редкие травки с самых окраин Бескрайнего леса, не каждому лешему доковылять, но очень целебные. Будто десять лет скинула. Порхаю, как невесомый полуденный мотылёк.
– Смотри не пристрастись, а то будешь потом, как кошкомор за валериановым корнем увиваться.
– Так чего тебе в Кривую башню-то приспичило? – всё же выставляя горшок с кашей на стол, переспросила отставная волшебница.
Синдибум достал из кармана дырку от бублика.
– Спор твой выиграть собираюсь. Вот нашёл последнюю реликвию, точнее, её часть, а нам ведь целая нужна, – объяснил он.
– Читай-камень не обманешь, – подтвердила бабушка. – Он по частям не примет, это точно. Но ты поешь сначала. Кто же в дорогу голодным пускается?
Она уже наложила ароматную кашу в тарелку и сдобрила маслом.
– Я ведь всё равно тебе больше ничем помочь не могу, – она подняла руку, прерывая вопросы, и вручила внуку ложку. – Так с высшим магом договорились, что ты всё сам сделать должен. Иначе спор проиграем.
– У вас не спор, а свод законов Передудля, – проворчал Арий, усаживаясь за стол. – Три тысячи пунктов, и каждый второй каждый третий отменяет.
– Это ты голодный просто, – перебила отставная волшебница, нарезая мягкий хлеб. – Вот тебе все соринки с гору и кажутся.
Она села напротив, с сердобольной улыбкой наблюдая, как он набросился на кашу.
– Ты так не переживай, скоро всё закончится, – пообещала она. – Переместить в другую башню я тебя всё равно не могу, поэтому какой с меня прок. Хочешь в Кривую попасть, иди к нашему Вечному порталу.
Синдибум чуть не подавился, закашлявшись.
– Пятнадцать кнежликов за переход туда и обратно, – выдавил он. – Твой внук пока не мегамаг.
– У тебя что, нет? – расстроилась бабушка. – А то я даже одолжить тебе не могу. Так договорились.
– Есть, – с набитым ртом пробубнил Арий. – Жалко только.
– Ничего, перетопчешься. Ишь, жадный какой стал. Чай не в карты проигрываешь, а на благое дело пускаешь.
Разделавшись с кашей, Синдибум поднялся и обнял её.
– Спасибо. Ты у меня сокровище.
Чёрная шляпа пыталась противиться, нагоняя нехорошие мысли, но он уже стойко сопротивлялся.
– Прямого пути и короткой обратной дороги, – пожелала отставная волшебница.
– Скоро вернусь! – пообещал Арий и вышел на лестницу.
Пришлось забежать домой и потрясти скудные запасы кнежликов. Охота на реликвии почти как свадьба. Перспективы туманные, а растраты самые настоящие.
– Зато полторы тысячи за экзамен сэкономлю, – прошептал он.
К Вечному порталу вела золотая лестница из зала Советов. Ступени уходили в голубое сияние и таяли в сверкающем водовороте. А обрамляющую проход арку, расписанную огненными рунами, перекрывали двенадцать сфер. На первой ослепительно блестел ясный Благой день, а на последней застыл самый тёмный час Злыстной ночи.
– Куда желаете отправиться? – получив пятнадцать кнежликов, спросил угрюмый колдун в синей мантии с лучистым медальоном на груди.
Арий даже не помнил, как его звали. Беднягу недолюбливали абсолютно все, хотя он не сжигал чужих домов, не воровал овощей и даже никого ни разу не убил. У него был другой, но очень существенный недостаток. Он почти ничего не делал, но очень много зарабатывал, а за это ненавидят больше всего. Припортальным чародеям давали до пятидесяти дополнительных заклятий в день, чтобы могли отправлять путешественников, куда пожелают. Но столько желающих никогда не было, и они пользовались своим правом в личных целях.
– Хочу попасть в Кривую башню.
– Ожидайте!
Портальщик дёрнул рычаг, и на бронзовом кольце под сферами закрутились символы двенадцати башен. Водоворот затянуло сапфировой пеленой, и сквозь сияние проступил тёмный зал с трепещущими факелами.
– Проходите!
Синдибум ступил в портал и мгновенно выскочил в полумрак. Под ногами заскрипел начищенный пол, и его хмуро приветствовала заспанная волшебница в синей мантии с точно таким же сияющим медальоном.
– Добро пожаловать в Кривую башню! Вы к нам по делу?
– Да, мне нужно в храм памяти, – озираясь, ответил Арий.
Круглый зал улетал вверх и отражался в зеркалах под потолком, поэтому казалось, что он тянется в бесконечную, едва разгоняемую трещащими факелами, тьму. За чёрными колоннами из ниш выглядывали зубастые статуи. Вендиго выставляли в проходы длинные рога и тянули когтистые лапы. Так что складывалось впечатление, что путешественникам в Кривой башне не слишком рады. Хотя где им рады?
– Это пережитки прошлого, – объяснила портальщица, перехватив его настороженный взгляд. – Во время Бесконечных войн статуи охраняли портал, но в них уже давно не осталось ни крупинки магии.
Из-за блестящих в темноте рубиновых глаз Синдибум не стал бы слепо в это верить. Волшебство оно ведь такое, вот его вроде нет, а отвернёшься, и оно тут как тут. А уж от таких жутких чудищ и вовсе ожидай чего угодно.
– Храм памяти ярусом ниже, – зевая, проговорила волшебница в синей мантии. – Только он ещё закрыт.
Арий закивал. Из портала брызнули сапфировые капли и переплелись на его запястье причудливым узором, подписанным руной перехода. Стараясь держаться подальше от колонн, он пошёл к лестнице. Серые стены, серый потолок, даже ступени свинцово-холодные. Башни, оказывается, отличаются друг от друга. Синдибум никогда не задумывался, как выглядят другие. Читал, конечно, по учёбе откуда взялись странные названия, к примеру «Кривой» башню прозвали из-за неудачного магического эксперимента во время которого несколько верхних ярусов сползли на бок и наклонились, но воочию никогда не видел. На путешествия постоянно не хватало времени и кнежликов. Вместо гарпий из тени косились вендиго, и даже балясины под перилами напоминали скрученные когтистые лапы. В тёмном небе носились невидимые твари, протяжным писком разрывая тишину. Здесь рассвет ещё не наступил, и беспредельно властвовала Злыстная сторона.
Добравшись до мрачного зала с фресками, на которых чародеи верхом на драконах атаковали Великую башню в Передудле, Арий остановился. Знал бы он тут все ходы и выходы, как у себя дома, непременно пробрался за высокую, обшитую железом дверь и стащил реликвию прямо сейчас, а так придётся дожидаться смотрителя. Он выглянул на лестницу. Циферблат Дененочных часов горел уже не так ярко, как глубокой ночью, и до местного полуутра оставались считанные минуты.
Как там сейчас Мара? Тоскливо сидеть одной в камере покоя. Колдовать защитные чары не позволят, а заняться больше нечем. Даже прочитать, что писали на стенах предыдущие узники, не получится, в крошечной каморке и днём темно, как ночью.
– Так влечёт история, что ждёте открытия под дверями? – спросил незнакомый голос.
Синдибум вздрогнул, но не подал виду.
– Меня интересует одна реликвия, – честно сообщил он, рассматривая низкорослого чародея.
Он едва доходил Арию до пояса. Тщедушное тело скрывалось под пепельной мантией, зато из неё торчала огромная голова, заросшая светло-зелеными волосами, из которых выпирали возмутительно огромные уши. С ними бы мог посоперничать только сизый нос, свисающий до нижней губы, как перезревший баклажан. Маленькие чёрные глазки с вертикальными зрачками глядели слишком пристально для простого любопытства, а тонкие губы подрагивали, словно колдун тяжело дышал.
– Так вы из охотников за безделушками? – с презрением спросил он.
– Нет! У меня есть часть одной из ваших реликвий.
В доказательство своих слов Арий достал из кармана дырку от бублика и покрутил перед носом низкорослого чародея.
Черные глаза вспыхнули, как искры.
– Она вернулась, – нежно зашептал он. – Не чаял дожить до этого судьбоносного момента. Скажу без фальши, я безумно рад вас видеть. Я смотритель храма памяти. Проходите!
Колдун воткнул в замочную скважину длинный ключ с витым оголовьем и зашептал. Изо рта, раскачивая нос, повалил светящийся сиреневый пар. Дверь задрожала, на ней проявились массивные фигуры полупрозрачных огров. Они упирались могучими лапами в такие же тускло светящиеся ребристые колеса из колдовской дымки. Толкали их вверх, напрягая мускулистые ноги. От натуги из оскаленных пастей вырывались глухие скрипы и кряхтенье. За колёсами тянулись толстые переливающиеся цепи, тоже эфемерные, как и всё остальное. Вот только чем сильнее напрягались едва различимые на фоне тёмного металла огры, тем выше поднималась дверь, пока наконец не уехала под потолок.
– Мои невидимые помощники, – рыкнул смотритель храма. – Принимаем меры! Эти охотники за безделушками ни перед чем не остановятся! Но с ограми-призраками им не справиться. Это не обычное сторожевое заклятье, а намного более опасные чары.
По мановению его руки в огромном зале запылали тысячи огней, осветив криволапое дерево, раскинувшее ветви и зашуршавшее листьями. Корни вздымались из плитки пола, перекручивались, и узловатыми змеями врастали в стены. Заскорузлая кора непробиваемыми доспехами покрывала исполина, вырастив на одном боку длинную мантию из изумрудного мха, украшенного синими, розовыми и алыми россыпями цветов.
– Доброе утро, хранитель памяти! – крикнул низкорослый чародей, и дерево ответило, помахав чиркающей по потолку кроной.
Вокруг него протянулись толстые стёкла витрин, подсвеченные колдовскими огнями. На резных подставках величественно покоились реликвии. Сверкающий бриллиантами скипетр. Изогнутый посох с набалдашником из вороньего камня. Меч с тонким, почти прозрачным лезвием. Белый, с прожжённой тульей цилиндр, обвитый кожаным ремнём с золотой бляшкой.
Арий не мог отвести глаз. В Дырявой башне был свой храм памяти, но он не мог похвастаться и половиной столь чудесных экспонатов. Да Голун бы от такого зрелища зашёлся икотой и скончался на месте от приступа жадности. Его дрянная лавка таких чудес никогда не видела, и вряд ли увидит. А сколько знаний древности хранит чудесное древо! До Бесконечных войн и разрушения Тринадцатой башни они росли целыми рощами и по крупицам собирали все перипетии истории Долины, но прорвавшаяся злысть вгрызлась в чудесные стволы и мерзким грибком покрыла всё до кончиков листьев. Те побеги, что удалось спасти, перенесли в башни и научились выращивать настоящие хранилища прошлого. Синдибум не любил заходить в храм памяти. Однажды, еще в детстве, Мара затащила его. Они играли в прятки, скрываясь от смотрителя, но так устали, что заснули прямо под стволом величественного дерева. Сон превратился в кошмар, навеянный шумом листьев. Обрывки страшного прошлого пробрались в детские головы, чтобы безжалостно раскрыть жуткие тайны магических войн. Их едва вызволили из цепких лап иллюзий и вернули в реальный мир. Бабушка потом сильно ругалась, и долго отпаивала внука успокаивающими отварами, строго-настрого запретив приближаться к храму памяти.
– Где ты нашёл дырку от бублика? – заинтересовался смотритель храма.
– Выхватил, – соврал Арий.
– Что же, рано или поздно это должно было случиться.
Низкорослый чародей мотнул головой и зашагал через зал, ласково поглядывая на витрины.
– Только не пытайся меня обмануть, – неожиданно сказал он. – Может, моя бабка и была кикиморой, но я не так глуп, чтобы не увидеть очевидного.
– Чего? – искренне удивился, Синдибум.
– Высший маг никак не решит на чьей я стороне? – усмехнулся смотритель храма.
Он остановился и закрутил руками.
– Да?
– А на чьей вы стороне?
– На правильной.
– И я на той же, – уверенно заявил Арий, хоть и представления не имел о высшем маге какой башни идёт речь.
– Убеждён? – с сомнением протянул низкорослый чародей.
Его чёрные глазки опасно сузились.
– Ещё бы!
Смотритель зашагал вглубь храма памяти, и Синдибум поспешил следом.
– Вчера тоже приходил один такой, самоуверенный оливковый чароплёт, – забормотал низкорослый чародей. – Всё выспрашивал, надёжно ли охраняется бублик. Говорил, что времена нынче неспокойные и чернобуки только и мечтают, как бы заграбастать нашу драгоценность, – он остановился, указав на витрину.
Под толстым стеклом лежал большой, заверенный несколькими магическими печатями, свиток. Его концы загнулись, а пергамент пожелтел, расслоившись по бокам, но выглядел он всё равно внушительно. Такими документами абы где не раскидываются. Рядом примостилось украшенное драгоценными камнями перо и резная чернильница из блестящего металла с резными ножками.
Арий наклонился поближе, а смотритель храма натужно пыхтел где-то сбоку.
– Реликвия стала невольным свидетелем подписания рабского мира, – тускло проговорил он. – Она, конечно же, в этом не виновата, но отпечаток предательства всегда запечатлеется на ней.
– Вы считаете, что добрая война лучше худого мира? – задумчиво спросил Синдибум.
Без чар разобраться сложно, но он не чувствовал в чернильнице никаких «отпечатков», ни просто следов мощного волшебства. Да и на бублик она совсем непохоже, откуда тогда такое название?
– Нынешнее поколение о войне имеет самое посредственное представление. Да, было голодно, страшно и опасно, но мы жили по-настоящему, не то, что сейчас, – смотритель храма недовольно фыркнул. – Десять разрешенных заклинаний в день! Почему мегамаги считают, что лучше меня знает сколько раз в день мне нужно колдовать? Разве это справедливо? Я ведь никак не вмешиваюсь в их жизнь.
Арий не знал что ответить. С низкорослым чародеем явно что-то было не так. Реликвия под стеклом, огромное дерево посреди храма памяти, всё казалось ненастоящим. Хотелось зажмуриться и потрясти головой, чтобы избавиться от морока.
– В прежние времена справедливости было больше. Хотя чародеи были такими же подлыми, ленивыми и злыми. Но скоро всё изменится.
– Это точно, – поддакнул Синдибум, представляя, как получит чародейский свиток и его жизнь заиграет новыми красками. – Осталось совсем чуть-чуть, эта реликвия последняя.
Смотритель храма закивал и поправил:
– Предпоследняя.
– Как это? – не понял Арий.
Низкорослый чародей неожиданно метнулся к стене. Короткие руки закружились, вычерчивая замысловатую руну, и витрины разъехались в стороны, открыв переливающийся огнями проход.
– В зале только копия, – пояснил он, махнув ладонью за спину Синдибума. – Всё по-настоящему ценное я запираю в хранилище. Чтобы охотники за безделушками не разнюхали. Кто тебя послал?
– Высший маг, – попытался обмануть Арий.
– Какой?
– Высший, – затаив дыхание, выдавил Синдибум.
– Не доверяет, – насупился низкорослый чародей и скрестил руки. – Всё заговоры ищет! А сам-то только и мечтает мегамогов свергнуть. Вот только без помощи ему не обойтись. Черная башня по-прежнему самая главная, и без неё никуда. Так что мы ещё посмотрим, чья в итоге возьмёт. Проходи!
Арий недоверчиво взглянул в проход. Огни скакали по стенам и потолку, с шипением падая на пол.
– Сразу за вами.
Смотритель храма заковылял первый, покачивая огромной головой.
– Я ведь ни разу не давал повода, – пожаловался он. – Служил верой и правдой. А когда реликвия наконец-то нашлась, он послал неизвестно кого. Ну и что, что бабка кикимора. Зато я жил в тринадцатой башне. Кто может сейчас этим похвастаться?
Синдибум пожал плечами. От вкрадчивого голоса и безумных рассказов становилось не по себе. Вот только отступать было некуда.
– Откуда мне знать. Когда тринадцатая башня стояла, я ещё не родился, – брякнул он.
– Ты же говорил, что на правильной стороне, – оглядываясь, засомневался низкорослый чародей.
– Думаете, он мне доверяет? – трагически вздохнул Арий, продолжая сочинять на ходу. – Пойди туда, не знаю куда, сделай то, не знаю что. Будто я не дипломированный волшебник, а посыльный. Хорошо, хоть за чаем в магазин не посылает.
– Мы слепые орудия! – взвизгнул смотритель храма. – Но он не лучше, мегамагов без нас ему не победить. Их по отдельности не уничтожить, а вместе они нигде не появляются. Они особенные, не такие, как мы. Они неубиваемые!
– Вы что-то знаете? – попытался Синдибум. – Мне об этом ничего не говорят.
– Знаю ли я? – удивился низкорослый чародей. – А ты? Я должен быть уверен, что могу тебе верить. Для чего нужен бублик?
Арий остановился, раздумывая. Стоит ли говорить правду или опять наврать. Язык чесался насочинять кучу небылиц, но он решил, что в данном случае лучше не болтать всякую ерунду. Уж очень странный этот смотритель, и если поймает на лжи, может отнять дырку от бублика и выгнать в зашей, а то и чего похуже.
– Для того чтобы открыть скрижаль, – ответил Синдибум.
– Да! – выкрикнул смотритель храма. – Да! Без неё никак не обойтись. Её создали в лабораториях Черной башни до Бесконечных войн. Читай-камень обладает огромной силой. Ни одна другая реликвия не смогла бы заставить так чётко и слаженно работать все двенадцать механизмов. Башни бы сбивались с пути, натыкались друг на друга, и был бы жуткий хаос. Но скрижаль способна не только на это. Она намного могущественнее.
Они зашли в крошечный чулан с заросшими паутиной полками. Под потолком едва теплилась плоская лампа, и её тусклого сияния едва хватало, чтобы разглядеть спрятанные реликвии. На потрескавшихся, потемневших от времени настилах лежали коробки, завёрнутые в тряпицы кульки и просолённые мешки с сомнительными пятнами. На каждом красовалась кожаная бирка с номером и неразборчивой подписью.
– Если скрижаль вернуть на то самое место и установить в разрушенный фундамент, она возродит тринадцатую башню!
– Это невозможно! – выдохнул Синдибум.
Низкорослый чародей тонко захихикал:
– Ещё как возможно. Читай-камень даже не нужно открывать. Это прекрасно! Никто и не заметит, а моя дорогая, моя любимая башня обретёт вторую жизнь. Думаешь, она тринадцатая по значению? Нет! Она получила свой номер за величайшие защитные чары, её невозможно уничтожить!
– Но она же лопнула…
– Глупец! Её взорвали изнутри! У нас было слишком много завистников. Плюгавцы нас ненавидели, да и все остальные тоже. Мы были самые богатые, талантливые и знаменитые.
Низкорослый чародей подставил табурет и, забравшись на него, дотянулся до длинной плоской коробки.
Арий же застыл как вкопанный. Неужели смотритель храма прав? Но кому, кроме этого безумца, нужно восстанавливать давно разрушенную башню? Нет! Это просто безумные фантазии несчастного потомка кикиморы.
– Вот! – благоговейно выдохнул он, открывая коробку. – Угадай, который настоящий?
Под крышкой расползлись два десятка черствых, пожелтевших бублика.
Синдибум приложил реликвию. Дырка подходила к любому.
Смотритель храма захихикал.
– Ты не охотник за безделушками, – решил он.
– Вы, как всегда, правы, – еле выдавил Арий, не зная, что еще сказать.
По его мнению, низкорослому чародею надо было срочно поднимать полы мантии и вприпрыжку бежать к местному знахарю. Выпить все запасы валерианова корневища, а потом, успокоившись, сброситься с башни. Другие лекарства тут уже бессильны. Возродить прошлое невозможно. На такое неспособны ни маги, ни реликвии, ни злысть, ни благость.
Смотритель храма протянул короткую, подрагивающую руку.
– Давай помогу!
Синдибум даже отступил на шаг, а низкорослый чародей так и остался стоять на табурете, кривя тонкие губы.
– Мне приказали самому, – попытался Арий, но смотритель храма так закачал головой, что нос залупил его по щекам.
– Высший маг тебя не посылал, – выдохнул он. – Ты чернобук?
– Я? – Арий пятясь, выдавил тусклую улыбку, но упёрся в стену. – Совсем наоборот.
– Жаль, – облизал губы низкорослый чародей, не отрываясь от реликвии. – Они тоже хотят остановить Безбашенный хоровод.
– Что значит «тоже»? – вздрогнул Синдибум, но хранитель храма только снова захихикал.
Он выудил из коробки серый, потрескавшийся бублик, и протянул Арию. Остальные небрежно забросил на полку.
– Соедини!
Синдибум сглотнул. Неужели вот так вот просто? Он вставил дырку в центр бублика. Реликвия размякла, оставив на пальцах липкий след. Порозовела. Трещины заросли, а по краям проступил жирный блеск.
– Оно! Оно самое! – заголосил низкорослый чародей.
Он поднял руку над головой. В ладони засветилась потрескивающая паутина молний.
Арий быстро сунул реликвию в карман.
– Ты не выйдешь отсюда! – предупредил смотритель храма, кривясь в безумной улыбке. – Я тебе не верю. Зачем тебе реликвия? Может и читай-камень у тебя? А? Нет! Ну тогда, я точно вынесу твой пепел в совке или в пергамент заверну. Лучше отдай по-хорошему!
– Но высший маг…
– Найдёт себе другую игрушку! – вскрикнул низкорослый чародей. – Которая не будет причитать и с удовольствием побежит за чаем. Ещё и булочек купит! А то и пятки целовать будет. В Чёрной башне был целый ярус целовальщиков пяток. Такие пугливые, губастые уродцы.
– Если я не принесу, он отправит меня в Злыстные земли, – заныл Синдибум, решая, как выпутаться.
– А я отправлю тебя прямиком в царство покоя и умиротворения, – пообещал смотритель храма, и молния в его руке предупредительно сверкнула. – Мне нужна эта реликвия. Я найду скрижаль и восстановлю нашу любимую тринадцатую башню. Всё будет как раньше. Даже лучше.
– Хорошо, хорошо, – согласился Арий, опасливо прикрываясь ладонью. – Только дай мне уйти.
– Беги, далеко не убежишь, – оскалился низкорослый чародей, и молния, пшикнув, исчезла. – Все падут перед мощью неизбежного. Двенадцать башен рухнет, останется только тринадцатая! Самая лучшая и великолепная. Злысть поглотит всю долину, и тогда все будут на равных и высший, и мегамаги, и чернобуки и я!
Синдибум шагнул к нему, и ловко провернув руку, выудил из-за огромного зелёного уха бублик с дыркой. Шмыгнул носом и протянул реликвию. Смотритель храма затоптался на табурете, зачарованно моргая.
– Она моя, – зашептал он. – Только моя.
Арий закивал и бросился прочь из чулана. Огни под потолком заиграли и зашипели, но он выскочил из прохода и помчался между витрин, прижав ладонь к карману. За спиной раздался отчаянный вопль:
– Орех!
Дерево злобно зашелестело листьями, расставляя ветви. Синдибум увернулся, перепрыгнул через корни и побежал к выходу из храма. Ослепляющие огни померкли. Острый голый сук, промахнувшись, пробил витрину, расплескав битое стекло. Пол задрожал, вздыбливая плитку.
– Все падут! – верещал смотритель храма за спиной.
Над головой проскочила молния, осыпав ворохом шипящих искр. Арий пригнулся. Пришлось отскочить в сторону, чтобы не налететь на ветку.
– Ты останешься здесь навсегда! – взревел низкорослый чародей.
Дверь со скрежетом поехала вниз, но Синдибум перескочил через витрину и прыгнул. Прокатившись по полу, он вывалился в зал с фресками. Сзади грохнуло так, что задрожали стены. Подвывали огры-призраки, но он даже не обернулся. Вскочив, сжал в кармане бублик с дыркой и понёсся по лестнице. Ступени вылетали из-под ног, а статуи вендиго морщились, словно готовились ожить и броситься на него.
В темноте круглого зала всё также рычали факелы, но вместо чародейки, скучал молодой маг в синей мантии. Он вертел в руках лучистый медальон на цепочке и с интересом посматривал на раскрасневшегося Синдибума.
– Окривел от Кривой башни, – усмехнулся портальщик.
– Ещё как, – тяжело отозвался Арий, оглядываясь. – Жутко у вас здесь. Домой хочу к бабушке!
Он махнул рукой, руна перехода на запястье вспыхнула, причудливый узор развалился на сапфировые капли и втянулся обратно в портал.
– А чего так торопишься? – почесал щеку маг в синей мантии. – Натворил чего?
– Я? – вытаращил глаза Синдибум и невольно оглянулся. – Горшок у вашего Высшего мага спёр, нашим алхимикам особый ингредиент нужен.
Смотритель храма так и не появился, дверью его, что ли прищемило.
– Наделал дел, ещё и насмехаешься?
– Ничего я не творил. Без свитка колдовать нельзя.
– А шляпу для форсу носишь? – не поверил портальщик.
– Если бы, – вздохнул Арий, пустив горькую слезу. – Прощальный подарок моего дедушки, великого борца с чернобуками.
– А-а-а-а! – протянул маг в синей мантии, ехидно ухмыляясь. – Хотелось бы тебе поверить, да вот что-то не получается. Может, поможешь?
Синдибум поджал губу, высыпав в протянутую ладонь семь кнежликов.
– Всё, что есть.
– А если найду? – загоготал портальщик. – Шучу, шучу, не приседай. Вали в свою Дырявую башню, пока я добрый. Встретились бы в Злыстное время, я бы тебя на медленном огне поджарил.
Он показал кривые зубы и махнул рукой в портал.
– Перестраивать не надо, после тебя ещё никто не проходил.
Синдибум шагнул в сияние под арку, и водоворот проглотил его вместе со словами молодого мага:
– Ходят туда-сюда, кнежликов им девать некуда! Я бы, может, тоже хотел отправиться куда-нибудь подальше.
– Чтобы тебя занесло в кикиморово болото, вымогатель, – забормотал Арий.
