Смеклоф
Чародей без башни
Глава 10. КУДА ПРИВОДИТ ОХОТА НА ЧУДИЩ
Синдибум мялся у ворот, не решаясь войти.
– Может, без меня сходите, проверите? А я пока здесь подожду, – промямлил он, с надеждой и даже теплотой оглядываясь на мрачный тёмный лес.
– Мы же договорились искать твою бабушку вместе? – заворчал Юнасий.
Арий кивнул. В колдунах в красных мантиях не было ничего страшного. Но слово «чернобуки» вызывало привычную оторопь. Ему долгие годы вбивали в голову, что они само воплощение злысти, и единственное, что их останавливает от неминуемого разрушения долины – это мегамаги-защитники. Поэтому, чтобы войти в их лесное логово, пришлось себя пересилить.
За воротами раскинулся самый настоящий город (Синдибум читал, что такие строили до Бесконечных войн, когда ещё не было злысти и чародеи могли селиться там, где им нравилось). Взлетали над землёй высокие, трёх-четырёх-этажные, ладно сделанные бревенчатые дома. Мощеные булыжниками улицы, подсвеченные огненными фонарями, разбредались во все стороны, и Арий зачарованно крутил головой. Широкие, крытые лестницы взбегали к дверям, поражая причудливой резьбой и яркими красками. На коньках крыш скалились неизменные драконы, показывая длинные красные языки, а по краям скатов растянулись багровые волны пламени. Из труб валил плотный дым. Окна горели гостеприимными огнями, а искусно вырезанные ставни утопали в голубых и желтых цветах. Поверить, что тут жили самые подлые создания в долине, которые мечтают лишь о том, чтобы разрушить двенадцать башен и отправить в царство покоя и умиротворения всех чародеев, совершенно не получалось.
– И где же её здесь искать? – недоумевал Синдибум.
– Так идём сразу к Выжженю, без его ведома здесь и комару не поселиться, – предложил Гордей.
– Может, мы согреемся, мёда в таверне выпьем, а ты пока сбегаешь да договоришься, – заворчал Пантелей. – Чего всем ноги-то ломать? Вдруг его и дома нет? У него дел по горло, так что вряд ли он сидит, нас дожидается.
– Мёда? – фыркнул Юнасий. – На какие-такие шиши?
– У меня немного кнежликов есть, – встрял Арий.
Отправляться к пресловутому предводителю чернобуков очень, ну очень сильно не хотелось. Кто его знает, на что он способен. Не похоже, чтобы здесь затевалось что-то недоброе, но лучше уж поостеречься, чем потом ногти грызть.
– Чародейчик дело говорит, – потёр руки Пантелей, сорвав с седой головы колпак. – Коли угощает, отказываться последнее дело.
Гордей вздохнул, бросив завистливый взгляд на высокий дом, выкрашенный в красный цвет. У входа нагло возвышался резной столб с кружкой на вершине, недвусмысленно намекая на его предназначение.
– Хорошо, – согласился Юнасий. – Посидим, пока.
Они двинулись к таверне, а несчастный Гордей, шевеля толстыми губами, поплёлся дальше по улице.
Пантелей тонко хихикнул и, взобравшись по лестнице, толкнул тяжелую дверь. Изнутри пахнуло жареным мясом и варёным хмелем. У длинной стойки, распевая сиплыми голосами незнакомую песню, размахивали большими кружками пятеро колдунов в кровавых, при свете огня, мантиях. Пыхтел, обдавая палящим дыханием раскрасневшуюся тушу, огромный камин из неровных, серых валунов. Перед ним крутился коренастый повар в белом колпаке и засаленном фартуке. Рядом на лавке бренчал на гуслях бледный старик. Под низким потолком тускло чадили, прилаженные к ветвистым рогам, свечи, отбрасывая извивающиеся тени на коротконогие, приземистые столы. Молодая разносчица живо крутилась между ними, сгружая кувшины с широкого подноса.
Юнасий потянул Ария к правой стене, подальше от любопытных глаз. А Пантелей оглушительно гаркнул:
– Здраве, бездельники! – и потребовал: – Бочку дикого мёда!
Завсегдатаи оживились, приветствуя знакомых колдунов и подозрительно поглядывая на Синдибума с его чёрной шляпой.
Юнасий уселся за маленький стол в укромном уголке и махнул на прожжённую скамью с отпечатавшейся руной, похожей на загнутую кверху ветку.
– Оберегающие чары, помогают снять усталость после дальней дороги, – припомнил Арий и кивнул.
В самый раз, то, что нужно. А то ноги от ходьбы гудят и спину ломит, мешок хоть и не велик, но таскать его за плечами целый день, дело непривычное. Он скинул его и прислонил к столу, с наслаждением выпрямился, потянулся и плюхнулся рядом с колдуном.
Разносчица притащила пузатый бочонок и три кружки, с сомнением посмотрела на Синдибума.
– У нас не принято сидеть в головных уборах!
– Не снимается, – вздохнул Арий, толкнув чёрный цилиндр, и, когда тот нахлобучился обратно на голову, отсыпал три кнежлика.
– Заговор на нём, – закивал Юнасий.
Разносчица хмыкнула, но всё же спросила:
– Жабью икру с можжевеловым варом будете?
Синдибум скривился, а подошедший Пантелей заворчал:
– Мы, детонька, ещё не совсем в лесах озверели. Да и сыты по самое горло.
Он расположился на стуле, с хрустом разогнув спину и, склонившись к бочонку, зашептал:
– Всяка порча соберись, да улепётывай, пока худо не стало. С Тихона к Федоту. Да захвати колики и рвоту. С Елисея до Якова – до недуга всякого. С Фомы на Ерёму, да бегом по чернозёму. В землю заройся, с глаз подальше скройся.
После заговора, осветившего бочку тусклым светом, Юнасий потёр руки и разлил пенящийся мёд по кружкам.
– Чтоб случалось так, как мы хотим, а не так, как судьба велит!
Они чокнулись и отпили.
Язык щипало, а по горлу разливалась медовая сладость.
– Я поспрашивал у тех да этих, – вылакав всю кружку, сообщил Пантелей. – Такую старушенцию приметную никто не видал.
– Так, может, она мимо прошла? – подскочил Арий.
– Куда это? – удивился Юнасий. – Дальше тьма бесконечная. Идти некуда. Что она у тебя избушку посреди леса строить будет?
– Кто её знает, – неуверенно пробормотал Синдибум.
– Да здесь она, – налив и выпив ещё одну кружку, отозвался Пантелей. – Куды ей ещё деваться.
Арий заёрзал на стуле, но возражать не стал. Оставаться одному, без поддержки, среди города чернобуков совсем не хотелось. Колдуны тоже не рассусоливали, налегая на мёд.
– А, правда, что вы на Дряхлую башню напали? – глухо, чтобы услышали только его попутчики, спросил Синдибум.
– Мы? – вытаращился Юнасий, заёрзав на скамье.
– Ну, чернобуки, – потупившись, пояснил Арий.
– Это такое у вас там плетут? – фыркнул Пантелей. – Сам-то подумай, да представь, где мы, а где ваши махины зачарованные. Выйди мы из леса чёрные бестии нас по ветру развеют, и как звать не спросят.
– Тихо, тихо!
– А чего он несёт?
– Угомонись! – Юнасий стукнул по столу. – У нас тут тоже много чего болтают, не всему же верить, свою голову на плечах надо иметь, – он повернулся к Синдибуму. – Правда, чародейчик, она никому не принадлежит, ни вашим, ни нашим. Она просто есть! А трепаться, что где-то там, за бугром, жизнь лучше, чем тут, всегда будут. Люди от безделья ещё и не такого выдумают.
Арий кивнул, уставившись в кружку с диким мёдом. Он и сам уже прекрасно понимал, что все выдумки про чернобуков выеденного яйца не стоят. Просто мегамагам нужен страшный и ужасный враг от которого они могут героически защищать жителей всех двенадцати башен. Иначе, зачем они нужны и кто будет платить им подати.
Колдуны тоже молчали, не спеша опорожняя бочку с хмельным напитком.
Так они и просидели, переглядываясь, пока не прибежал Гордей с вытаращенными глазами и раскрасневшимися щеками.
– Там она, сам видел, – бросил он и, не садясь, в один глоток осушил полную кружку. – Выжжень сказал тебе одному приходить, за нами потом пришлёт!
Синдибум невольно вжал голову в плечи. Что ещё задумал вожак чернобуков?
– Вот старый бес, – заныл Пантелей. – Так и знал, что сам решит всё прибрать, а нас с мякиной оставить. Только нас на мякине не проведёшь…
– Погоди, – встрял Юнасий. – Как же чародейчик дорогу найдёт?
– Вот! – показал кулак Гордей.
Между пальцев торчало перо с красной окантовкой, переливаясь всеми цветами радуги.
– Проклятье, – заверещал Пантелей. – Плакали наши триста кнежликов.
– Да не бубни, – осадил его Юнасий. – Выжжень дед надёжный…
– Ага, так закружит, заморочит, потом имени не вспомнишь.
Гордей взволнованно затряс подбородком, так что запрыгали щёки.
– Обрадовался шибко, – еле выговорил он. – Я думал, в пляс пустится. Глаз сверкал, как солнце на Благой стороне.
– Чего ему тужить, – запричитал Пантелей. – Кнежлики сами собой пришли, и по чащобе мотаться не надо. Мы же за него всю работу сделали, а он только пенки соберёт.
– Не скули! – оборвал Юнасий. – Иди, чародейчик, мы попозже будем.
Гордей протянул перо, и как только Арий его коснулся, резко потемнело.
Он заморгал, привыкая к наполненной светом горнице. Свечи карабкались по полкам до самого потолка, перекрывая стены. На полу привольно разлеглась красная дорожка, а на приступе, на вырезанном из огромного пня троне восседал седой старик. Стянутые обручем волосы разливались по могучим плечам. Половину лица, изуродованную ожогом, прикрывала серая повязка, но со второй поглядывал хитрый карий глаз с озорными рыжими крапинками. Губы дрогнули, и Выжжень улыбнулся.
– Мне бы бабушку забрать, – начал Синдибум, но старик только головой покачал.
– Она теперь со мной останется, – уверенно сказал он.
– Но…
– Нет!
– Вы же не знаете, что произошло. Она вам тут такое устроит, потом ещё просить будете, чтобы я её обратно в Дырявую башню вернул. Но я тогда препираться начну. Может, даже вознаграждение запрошу. Ещё пожалеете.
– Не буду! – отмахнулся Выжжень. – Я слишком долго ждал, чтобы теперь её отпустить. Да и что хорошего её там ждёт?
– Мегамаг обещал, что…
– Ха! – фыркнул старик. – Их обещания немногого стоят.
– Ну что мне драться с вами, что ли, – вздохнул Арий.
– А справишься? – усмехнулся Выжжень.
– Я её не оставлю! – упрямо заявил Синдибум, сделав шаг.
– Весь в отца, – деланно зацокал языком старик. – Моя дочь такой упёртой не была.
Арий замер, но сказать ничего не успел. Из скрытого троном прохода выскочила бабушка и бросилась его обнимать.
– Аренька! Какая нелёгкая тебя принесла?
Отставная волшебница всхлипывала, а Синдибум словно одеревенел. Он обнимал её, прижимал к себе, гладил по спине, но не мог оторвать застывшего взгляда от Выжженя.
– Какая дочь? – наконец выговорил он.
– Мамка твоя, – заревела бабушка, обтирая платком лицо.
– Чья? – тупо переспросил Арий.
– Дед это твой, что, не узнал? Да кто же эту рожу облезлую узнает-то, – всплеснула руками отставная волшебница.
У Выжженя тоже блестели глаза, но он, насупив косматую бровь, молчал. А когда бабушка, перестав причитать, отпустила внука, подошёл и протянул широкую узловатую ладонь. Синдибум пожал руку, так и не найдя подходящих слов.
– Не думал, что когда-нибудь тебя увижу, – отрешенно проговорил дед.
– Почему ты не вернулся?
– Это длинная история. Позже расскажу.
Выжжень похлопал внука по плечу и стремительно зашагал между рядов свечей. Арий долго смотрел ему вслед. Так и не придумав, что сказать.
– Ты зачем сюда прилетел? За мной? – спросила отставная волшебница.
– Меня мегамаги отправили.
– Скрижаль вернуть, – проворчала бабушка. – Вот бесово племя, всё им неймётся, – она ухватила Синдибума за руку и потащила за трон. – Идём чай пить. Чтобы в себя быстрее прийти. Ну, рассказывай!
Пока они пробирались через узкий коридор без окон и спускались по лестнице, Арий выложил почти всё, а когда вышли на небольшую кухню, закончил словами:
– Так я вместе с ними в этот город и пришёл.
Отставная волшебница сняла с печи булькающий чайник, задумчиво покачивая головой.
– Читай-камень у тебя? – спросил Синдибум.
– Где же ему ещё быть, – вздохнула она. – Заперла в сундук на три запора, да зачаровала еще на всякий случай. Скрижаль то спрятать можно, а вот камень с души так просто не снимешь. Теперь моя пора каяться?
Арий кивнул, усевшись на скамью. Бабушка уже успела здесь похозяйничать. Стол застилала скатерть с её любимыми подсолнухами, и призывно поблёскивали чашки, подозрительно похожие на те, что остались в её флигеле. А вместо чадящих свечей светился оранжевый абажур.
– Димитрий меня с пути истинного сбил, – пожаловалась она. – Пришёл дней десять тому назад, да говорит, внук твой – ученик достойный, а свиток получить так и не смог. Непорядок. Могу, мол, помочь по старой дружбе, но он тоже постараться должен. И давай рассказывать про испытание, которое для тебя придумал.
– А мегамагам он сказал, что впервые о вашем договоре слышит, – перебил он.
Отставная волшебница чуть кипяток не пролила.
– Ты что мне не веришь?
– Я-то верю, а они…
Она чихнула, прикрывшись платком.
– Вот что я о них думаю. Об остальном тебе лучше дед расскажет.
Чай получился ароматный с лесными ягодами и травами, которые Синдибум никак не мог разобрать. То ли зверобой, то ли тимьян с лимонником, то ли всё сразу. Мысли разбегались, не позволяя сосредоточиться. Не каждый день воскресает твой давно и славно погибший на войне дед. Такой сюрприз кого угодно из колеи выбить может.
Бабушка сделала пару глотков и продолжила:
– Начал Димитрий ко мне каждый день заглядывать. А я только рада, что тебе свиток достанется, да ещё и бесплатно. В общем, вскружил мне голову высший маг, а потом и травки принёс для специального отвара от старческих болезней. Тебе, говорит, силы понадобятся, только никому больше не давай, опасно это.
Отставная волшебница вздёрнула голову.
– Сама не пойму, что на меня нашло. Никогда такой доверчивой не была. Умеет старый бес уговаривать. Да и уж больно мне хотелось, чтобы тебе свиток дали.
– Опять всё из-за меня, – опустив глаза, вздохнул Арий.
– Что ты! Что ты! – замахала руками бабушка, расплескав чай. – И думать, так не смей! Моя промашка. И на старуху бывает проруха.
Она пристально смотрела на Синдибума, пока он не кивнул.
– Но почему он выбрал именно нас? Я-то вообще без свитка. Что никого получше не нашлось?
– Ты у меня самый лучший, – начала отставная волшебница, но Арий так на неё посмотрел, что она осеклась и проговорила: – Не знаю! Видать судьба так распорядилась, – и продолжила бурчать, вытирая тряпкой скатерть. – Отвар его ещё тот оказался. Стоило один раз попробовать, и послушная стала, как молодая стажёрка, – она покраснела. – А когда несколько дней попила, совсем волю потеряла. Делала всё, как он говорит. Даже стариков несчастных заколдовала.
Бабушка сбилась. На покрасневшие глаза навернулись слёзы.
– Конусмастер сам виноват, захотел высшего волшебника провести с этой копией. Должен был у себя настоящий читай-камень до поры до времени прятать, чтобы даже если мегамаги бы его нашли, Димитрий не причём остался. А Разнюх, бедолага, волос мой нашёл. Я не хотела, но высший маг не слушал. Он почти всё предусмотрел, даже заставил самого себя заколдовать, чтобы спелёнатый, как младенец из трубы выскочил на моей кухне.
– Погоди, – попросил Арий, – а как у него настоящая скрижаль оказалась?
– Мегамаги эти бестолковые её на эксперимент какой-то потащили, вроде она много чего ещё может, кроме управления Безбашенным хороводом. Скрижаль даже чего-то там возродила. Оттуда её смотритель и стащил. Не представляю как! Ему высший маг подсказывал, что делать нужно. Да так, словно заранее знал, что происходить будет, – она передёрнула плечами. – Только всего не предусмотришь. Вот и Димитрий ошибся, спросила куда мне отправляться после того как Безбашенный хоровод остановлю, сказал: «Спрячься где-нибудь, только чтобы место со мной никак связано не было. Я тебя всё равно где угодно найду!». Вот я к деду твоему и махнула. Он все чары развеял, а мне только хуже стало. Я же такое… такое…
– Ты же не виновата, – попытался Арий, но она только отмахнулась.
– А сказал бы Димитрий мне тебя заклясть, родненький? Сделала бы. Никуда не делась. А потом что? Только с башни бросаться.
Отставная волшебница прикрылась платком, и Арий сжал зубы.
– Мы ещё с ним поквитаемся! – процедил он.
– Что ты! Что ты! – вновь запричитала бабушка. – Он своего добился, знаешь у него теперь какие силы будут? Никто не справится! Он всегда мечтал мегамагово место занять. Только не просто в Передудле сидеть, да налоги собирать, а чтобы ещё все башни ему прислуживали. Чтобы никаких высших чародеев не было, а управлял бы всеми он один.
– Так давай читай-камень откроем и всё обратно вернём, как было. Пусть мегамаги командуют, может, они и не самые лучшие правители, но от добра-то добра не ищут. Пусть хоровод продолжается!
Синдибум подскочил из-за стола, оставив чашку с недопитым чаем.
– Кабы всё так просто было, – проворчала отставная волшебница. – Открывать его не надо. Его никто не закрывал. Только прочесть скрижаль могут лишь оба мегамага в один голос. Димитрий всё рассчитал. Сюда им дорога заказана, а мне возвращаться теперь нельзя.
– Зато я могу. Меня Болевар ждёт не дождётся.
Арий никак не мог успокоиться, расхаживая взад-вперёд по маленькой кухне.
Бабушка задумчиво допила чай и покосилась на внука.
– Боюсь я, – призналась она. – Будешь мегамагам помогать, высший чародей тебя со свету сживёт.
– Даже если…
– И в Передудле достанет, – закивала отставная волшебница.
Она не договорила, на лестнице затопали, и в кухню спустился Выжжень.
– Посплетничали? – спросил он и, сам себе кивнув, добавил: – Ну и хорошо, я уж приказал пир на весь мир устроить. Почитай всё городище позвал. Так что одевай лучшие одежды, Марьюшка. А мы пока одно дело завершим. Как раз нужна помощь такого молодого и прыткого, а то сам-то я уже…
– Ты чего, старый, задумал? – нахмурилась бабушка.
– Шишигу словить надо, – буркнул дед. – Совсем спасу не стало…
– Нашёл охотника!
Синдибум поднялся.
– Пойду, схожу. Интересно же.
– Во-во! – поддакнул Выжжень. – Не всё же чаи распивать!
– Смотри у меня! – зажевала губу отставная волшебница. – Чтоб глаз с него не спускал!
Дед хитро прищурился.
– А то как же. Таращиться буду словно двумя.
Бабушка ещё что-то бормотала, но они уже поднялись по лестнице и свернули в боковой коридор.
– Почему ты не вернулся? – напрямик спросил Арий.
Спина впереди идущего Выжженя вздрогнула.
– Не мог, – глухо ответил он. – Война, она не всем обратную дорогу оставляет.
Они вышли на небольшое крыльцо, обвитое диким плющом и скрытое кустами шиповника. В маленьком садике, отделенном от улицы живой изгородью, тоскливо тренькала свиристель.
– Сейчас Храпун прибежит и пойдём.
Дед прислонился к срубу и засвистел под нос, подражая маленькой птичке.
– Почему ты не вернулся? – повторил Синдибум.
– Ты хуже репейника, – заворчал Выжжень. – Может, не зря я столько времени прятался.
– Почему?
– А! – рыкнул дед. – Мегамаг меня проклял, правда, тогда он им еще не был, а был прыщавым юнцом, – он повернулся. – Видишь, отметина? – и выставил изуродованную половину лица. – Все мы во время Бесконечных войн в масках ходили, чтобы родственники убитых колдунов мстить не начали. Вот и я тоже свою рожу прятал. Папашка Болевара высшим магом Плюгавой башни был. А ты думал! Болеваров уже тогда вся долина знала. Сцепились мы со старшим не на шутку. Он одолевать начал, сильный был чародей. Так я чтобы в царство покоя и умиротворения не попасть, припомнил, как они в своей Плюгавой башне брата моего извели. Обида да со злыстью перемешанная, страшная силища. Такая от меня волна ненависти пошла, что он даже рукой прикрылся. На шаг отступил, за ветку зацепился, да упал. А я собрал остатки сил и пробил старшего Болевара молнией насквозь. А сынок его, будущий мегамаг, неподалеку ошивался. Видел, как я его отца сжёг, и что сбежать уже хотел. Лица моего он под маской разглядеть не смог, но перед тем как я прыгнул в портал, оставил мне метку. Совсем ещё зелёный тогда был, но талантливый мерзавец. С тех пор, попробуй я сунуться в любую башню, звону будет почище, чем на колокольне. Сразу все сбегутся и сцапают.
– Симон или Номис?
Выжжень засмеялся, прикрывшись кулаком.
– Он тогда ещё одним единственным был.
– Как это? – оторопел Арий.
– А вот так, – хмыкнул дед. – Смерть отца на него так повлияла. Понял, что как бы силён не был, её не обманет. Вот и решил, что его самого так просто не убьют. Мол, судьба его долиной править, и никакая случайность этого изменить не должна. Выискал заклятье хитроумное и разделил себя на плохую и хорошую половину. Так у нас и стало два мегамага, вместо одного. Один чёрный, другой белый, два проклятых мага.
– И что? – всё ещё не верил Синдибум.
– Что, что? Их по отдельности не убьёшь, а вдвоём они никогда, нигде не появляются, только если уж совсем припрёт. Только жизнь такая не сахар. Мало кто ещё на такое добровольно согласится…
Арий уже не слушал о чём говорил Выжжень. Немыслимо! В голове не укладывалось, как можно самому, добровольно совершить с собой такое. Как Болевар на это решился? Почему? Синдибум конечно не видел, как погибли родители, но неужели смерть близких может так перевернуть душу? Так её истерзать и измучить, что решишься на подобное безумие? Для чего? Чтобы ничего не чувствовать! Чтобы избыть непрекращающуюся боль? Жуть!
– Это похуже моего проклятья, – продолжал дед. – Такая же жуткая тоска и тяжесть на сердце, но от них никак не избавишься. Я хоть в башни не заглядывал, зато мог весточку послать. А они…
– Кому? Бабушке? – не понял Арий.
– Знала она всё, – пробурчал Выжжень. – Всё время посланиями обменивались.
– Почему же она к тебе не приехала, – не выдержал Синдибум, даже разделённый надвое мегамаг отошёл на время в сторону. – По-моему, здесь не так уж и плохо.
– А ты? – удивился дед. – Что же она тебя одного должна была бросить? Вот повзрослел бы, получил свиток, женился. Тогда и сбегла бы, тихонько.
Ария затрясло.
– Но я же слышал, как она по тебе плакала… – голос сорвался, он уже и сам всё понял, только не решался сказать вслух.
– Она же тебя любит, – сипло проговорил Выжжень и положил руку на плечо, так что Синдибум задрожал ещё сильнее, пряча глаза.
– Больше меня, больше всех, – добавил дед. – Плохо ей, конечно, было, без поддержки. Но она сильная. Мучилась, но виду не показывала. Я тоже… – он облизал пересохшие губы, – по ней страдал, но всё понимал и уважал. Будь я на её месте, поступил бы также.
Он сунул руку в карман и достал истёртую фигурку. Крошечный деревянный колдун держал руки на груди, гордо поглядывая перед собой. Синдибум зачарованно смотрел на игрушку. Первое серьёзное заклинание в его жизни. Преобразование предметов. Переделать кривую, ни на что не похожую ветку, в зверушку или маленького волшебника. Арий долго маялся, набивая руку, но всё же создал фигурку, похожую, по его мнению, на легендарного дедушку, сложившего голову в Бесконечных войнах. Он очень гордился своей работой. Даже выставил её на кухне на самом видном месте. А когда выучился более серьёзным заклятьям и потерял к ней интерес, фигурка куда-то задевалась.
– Бабушка мне прислала, – улыбнулся Выжжень. – Хвалила тебя, говорила, что станешь великим волшебником.
– Опять я во всём виноват, – совсем расстроился Синдибум. – Если бы не я, вы бы были вместе. Всё из-за меня.
– Конечно, из-за тебя, – согласился дед. – Только ты ни в чём не виноват. Это война людей разводит. Из-за неё всё наперекосяк. Всегда будут колдуны, которые хотят больше, чем все остальные. Жаждут ещё власти, ещё богатств. А мы, прельстившись их лживыми обещаниями, спешим поубивать друг друга. Они виноваты, но и мы не меньше. А в маленьких детях, оставшихся без родителей – никакой вины нет! Ты главное помни, что каждый волшебник сам волен выбирать свою судьбу. И не думай ерунды. Твоя бабушка сама так решила, и это её жизнь и её право. А ты… Зато, вон какой получился… – Выжжень обнял Синдибума, и провёл жесткой ладонью по голове, сбросив черный цилиндр, – лысый.
Шляпа немедленно заскочила на место, а они дружно рассмеялись.
– Я всегда о тебе вспоминал, – пробормотал Арий.
– Я тоже о тебе всё время думал, – ответил дед.
– Замёрзли? Греетесь? Хр-хр, – прошелестел незнакомый голос.
Синдибум отступил назад, всматриваясь в тёмный сад. В нескольких шагах от крыльца, уперев руки в бока, стоял высокий худой парень с длинным шрамом, пересекающем лицо. Из-за отметины нос задирался кверху, а серые глаза будто смотрели в разные стороны. Рот перекосило, и только волосы торчали туда-сюда, как колючки у репейника.
– Знакомься! Это Храпун! – представил Выжжень. – А это мой внук, Арий!
Парень со шрамом кивнул.
– Думал он поздоровее, хр-хр.
Вслед за словами из искривленных губ вылетали странные звуки. Храпун окинул их оценивающим взглядом.
– Дед-то, вон какой!
– Идёмте! – оборвал Выжжень. – Сейчас самое время, а то опять злодейка все огороды перероет, будем одними шишками питаться.
– Вредная тварь, хр-хр, – согласился парень со шрамом, припадая на одну ногу. – Сама овощи не жрёт, но роется и в клочья их раздирает.
– Зачем? – не понял Синдибум.
Разговаривать не хотелось, мысли постоянно возвращались к мегамагам, но от него явно ждали вопроса.
Они нырнули в арку из живой изгороди и вышли на широкую улицу. Дом Выжженя стоял в самом центре города и выделялся узкой, рубленой колокольней, торчащий из сруба, словно палец из сжатого кулака. На шпиле, подсвеченный длинными факелами, покачивался медный флюгер: крылатый змей водил хвостом, указывая зубастой мордой на юг.
Повстречавшиеся колдуны в неизменных красных мантиях уважительно кивали Выжженю, с любопытством поглядывая на Ария.
– Подготовился? – спросил дед.
Храпун закивал.
– А как же, хр-хр, – он подёргал за петлю, и за спиной подпрыгнул плотный мешок. – Шишига просто так овощи не жрёт, хр-хр, – поглядывая на Синдибума, пояснил он. – Но если посолить, с ума сходит, хр-хр. Уж очень солёное любит. Я приманку подготовил. Никуда она не денется, хр-хр.
– Хорошо, – похвалил дед.
Они свернули на боковую улочку и вскоре, миновав строй бревенчатых домов, вышли к тёмному пустырю под самой стеной. Фонарей здесь почти не было, и Арий не сразу разглядел длинные ряды грядок.
– В прошлый раз вон там пролезла, – показывая рукой, предупредил парень со шрамом. – Подкоп сделала и просочилась, будь она неладна. Мы гору камней насобирали, чтобы нору забить.
Выжжень кивнул.
– Но она новый подкоп роет, – сказал Храпун и повёл их по краю огородов к стене. – Слышно, как скребётся под землёй. Хотели ей обвал устроить, но передумали. Так ведь можно и частокол завалить.
– Правильно, – выдал дед, всматриваясь в темноту.
Синдибум тоже напрягал глаза, но не разглядел ничего, кроме чёрных рядов грядок. Он старался не отвлекаться, но ему кругом мерещился мегамаг. Разделённое надвое тело, будто срощеное в плечах, то и дело возникало из мрака, заставляя вздрагивать.
– Будь острожен, – предупредил Выжжень. – Вперёд не суйся, меня прикрывай. Шишигу лучше огнём палить. У неё от многих чар защита имеется, но яркого света она не выносит.
– А как же тут всё растёт, если темно всё время? – не понял Арий.
– Так мы особенные огни зажигаем, чтобы овощи поспевали, – пояснил дед. – А когда гасим на время, тут-то всякая нечисть и лезет.
Синдибум кивнул, осматривая огромное тёмное поле с ещё более чёрными грядками. Мысли о мегамаге старательно гнал прочь, прислушиваясь. Тишину нарушали долетающие с крайних улиц голоса, но Арию показалось, что он услышал шорохи в самом углу, где над подсвеченной стеной возвышалась острая крыша башни. Парень со шрамом тоже полез в ту сторону, на ходу распутывая узел на мешке. Зачерпнув горсть соли, он бросил её под ноги и пошёл полукругом, рассыпая белую, особенно хорошо заметную в темноте, дорожку.
Выжжень двинулся следом, шевеля пальцами. В ладонях вспыхнули языки огня. Пламя подрагивало, освещая длинные колоды кабачков под листьями-лопухами. Синдибум тоже наворожил огненный шар, и в руках потеплело.
Храпун остановился, замерев, так и не выбросив последнюю щепоть соли. Из угла послышалось ворчание и скрежет. Над крайними грядками промелькнула изогнутая тень.
– Пришла, гадина. Не успели круг замкнуть!
– Ничего! – оборвал дед. – И так справимся!
В отсветах колдовского огня блеснули красные глаза. Арий видел шишигу только на картинках в учебнике и теперь оторопел. Чудище припало к земле, выгнув спину, но всё равно было выше самого высокого волшебника. Шерсть на загривке вздыбилась. Огромная пасть, заплывшая вязкой слюной, скалилась кривыми зубами. Чёрная губа в нетерпении подрагивала, роняя хлопья пены, а тонкие длинные ноги, рыли землю, отбрасывая сухие комья.
– Здоровенная! – пробормотал Синдибум.
Выжжень набычился, наклонив голову, и двинулся наперерез, стараясь вклиниться между Храпуном и шишигой. Парень со шрамом что-то бормотал, но доносилось лишь невнятное: «Хр-хр».
Синдибум не отставал. Пламя уже жгло пальцы, но он терпел. Раз дед сказал, что надо прикрывать, так тому и быть. А то можно только хуже сделать.
Чудище склонилось ещё ниже. В отсветах огненных шаров выделялись согнутые задние лапы, вылезшие выше спины. Острые треугольные уши прижались к голове, а куцый хвост нервно мотался из стороны в сторону. Оно фыркнуло, и Храпун, испуганно отскочив, запнулся покалеченной ногой о кабачок и плюхнулся на спину. Шишига только этого и ждала. Резко распрямившись, она прыгнула, выставив длинные серповидные когти.
Выжжень вытянул руки вперёд, и сгусток пламени сорвался с ладоней, прочертив сверкающую полосу в темноте. Пылающий шар врезался в бок чудища и рассыпался огненными лепестками, с треском поджигая свалявшуюся шерсть. Шишига взвыла и, поджав длинные ноги, рухнула на грядки, перекатываясь с боку на бок, чтобы сбить пламя. Она скулила и рычала одновременно. Щелкали челюсти, а когти взрывали грунт, подбрасывая комья чёрной земли и куски кабачков вперемешку с грязными листьями.
Дед бросился к ней, переплетая руки. Перед ним собрались крутящиеся кольца огня. Они завинтились в сверкающий вихрь и накрыли чудище, прижимая к земле.
От запаха палёной шерсти свербило в носу. Шишига сорвалась на душераздирающий визг, пытаясь выпрыгнуть из фонтана пламени, но её только сильнее вдавливало в землю. Лапы вырывались из огненного смерча, но их тут же всасывало обратно.
Синдибум попятился, щурясь от бушующего вихря, но не выпускал чудище из виду, готовый в любой момент выпустить на волю приготовленное заклинание. Он отвлёкся всего на мгновение, когда оглянулся на ворочавшегося на грядках Храпуна.
Парень со шрамом сплёл сияющий клубок молний и, перекосившись, выпустил в грудь Ария.
– Тысяча кнежликов на дороге не валяется, хр-хр!
Ослепительный сполох с шипением разрезал воздух и налетел на вспыхнувшие щитом алые руны защитных чар. Они ослабли со временем, но еще не исчезли совсем. Похожие на две ёлки знаки замерцали, прикрывая Синдибума, и развернули молнию в обратную сторону. Вспышка проскочила над головой Храпуна, врезавшись в землю и разбрасывая искры по грядкам. Но он уже соткал новое заклятье и, хотя Арий тоже ударил приготовленным огненным шаром, сияющий клубок вонзился в его грудь. Пошатнувшись, Синдибум завалился на спину, почувствовав, как расползается по сюртуку, треснувший под его весом кабачок. Тело пылало, содрогаясь от боли. Рубашка дымилась. Горло сжалось, и воздух никак не хотел втягиваться в лёгкие, застряв по пути.
