Смеклоф
Чародей без башни
Болевар вежливо улыбнулся.
– Всегда рад помочь! Обращайтесь!
Арий недовольно вклинился между ними.
– А теперь моя оплата, – грозно рыкнул он.
Хозяин лавки заёрзал, заламывая руки.
– Приходи завтра, – еле выдавил он.
– Я же уволен! – зарычал Синдибум. – Тридцать кнежликов в месяц. Один в день. За девять дней работы выходит…
– За семь с половиной, – пискнул Голун.
– Ты сам дал мне выходные, – нахмурился Арий. – Я тебя за язык не тянул.
– У меня есть предложение, – подсказал Симон. – Если вы не можете рассчитаться со своим работником кнежликами, отдайте товаром.
Синдибум сузил глаза, пробежавшись по полкам.
– Выбираю это! – заявил он, подскочив к дырке от бублика.
Хозяин лавки только хихикнул и, сложив руки на груди, зашевелил губами.
– Четыре с половиной сотни, – неторопливо посчитал он. – Минус девять. Получается, четыреста сорок один. Давай, и можешь забирать эту чудесную реликвию.
– Да я тебя! – снова взвился Арий.
– Позвольте! – встрял Болевар.
Он нагнулся над полкой и провёл рукой по подставке, на которой крутилась дырка от бублика.
– Не хотелось вмешиваться, но это не реликвия! – непреклонно изрёк он.
– Что? – в один голос вскрикнули Синдибум и Голун.
– Это её часть, – невозмутимо заявил Симон. – Извольте подать воды!
Пока хозяин лавки полез в чулан за кувшином, Болевар переставил подставку на прилавок.
– Поскольку чародей из Кривой башни использовал её как чернильницу, она не имеет права протекать. Лейте!
Хозяин лавки хмуро забурчал, но всё же наклонил кувшин. Сорвавшаяся капля провалилась в дырку и немедленно вылетела сбоку, ляпнувшись об стойку.
– Что и требовалось доказать, – уверенно объявил Симон. – Без самого бублика это сущая безделица.
– Но как же так, – расстроился Арий.
– Я бывал в Кривой башне, – объяснил Болевар, – и видел тот самый бублик. Он давно засох, став твёрдым, как камень.
Голун смотрел на потерявшую ценность реликвию и безмолвно шевелил губами.
– По частям так просто не продашь, – убито выговорил он. – Так и быть. Забирай за девять!
– Зачем? – нарочито удивился Синдибум. – Без бублика она ничего не стоит.
Но хозяин лавки не первый день торговался, чтобы клюнуть на такую примитивную уловку.
– Тогда можешь взять лапу-хваталку. Она стоит десять, но тебе, так и быть, готов уступить за девять.
Они встретились взглядами и смотрели друг другу в глаза, не отрываясь.
– Очень нужная вещь, – заметил Арий. – Только как я письма мегамагам писать буду без чернильницы?
– Сначала грамоту выучи, – поддел Голун.
– Вы заключите сделку? Или я уже пойду? – уточнил Симон, топчась на месте и поглядывая на часы.
– Ладно уж, – согласился Синдибум. – Всё равно от него кнежликов не допросишься. У него ночью злысти не получишь, такой он щедрый и добрый. Так хоть что-то получу. С плешивого кошкомора, хоть шерсти клок.
– Кто ещё тут плешивый!
Хозяин лавки заносчиво вздёрнул подбородок, а Арий сцапал дырку от бублика и пошёл вслед за Боливаром.
– Расскажи, где ты его видел?
– Бублик? В храме памяти Кривой башни. Чародей, который им пользовался, подписал мирный договор после Бесконечных войн и довольно известен среди знатоков истории.
Дверь скрипнула: «При-Хо-Ди-Те…» и недоумённо продолжила: «За-Хо-Ди-Те», когда на порог сунулась Зудочка.
– А я к тебе, Арюшечка, – пискнула она.
– Благого дня! – улыбнулся Болевар. – Причёска вам очень идёт! Как я и обещал.
– Я как раз закончил, – сообщил Синдибум, оглянулся на Голуна, и добавил: – Чтоб нам больше никогда не видеться! Более жадного, противного, вредного и бестолкового продавца я не встречал.
– Не переступай мой порог! – бросил хозяин лавки. – От таких, как ты – одни убытки!
Хотя из-за серых облаков пробивался рыжий край солнца-лучемёта, на лестнице дул холодный ветер. Дененочные часы показывали, что до полувечера ещё довольно много времени и его не стоит тратить понапрасну.
– Угостить вас горячим чаем? – предложил Симон.
– Если расскажите, кто вы на самом деле, – проворчал Арий.
– Он непревзойдённый, известный даже в столице парикмахер, разве не так? – захлопало глазами розовое недоразумение.
– Не только, – загадочно протянул Болевар. – Я освоил много профессий. В наше время так сложно заработать на достойную жизнь, – он потянул их к таверне. – Чем больше у тебя кнежликов, тем больше налогов и растрат. Так что их никогда не хватает.
Синдибум спрятал дырку от бублика в карман, стараясь не думать, как попадёт в Кривую башню. Не говоря уж о том, как заберёт половину реликвии из тамошнего храма памяти.
– Это так несправедливенько, – пропела Зудочка. – Никто ведь не предупреждает, что когда станешь богатеньким, будешь за всё, за всё переплачивать.
– Вы меня так понимаете, – закивал Симон и пропустил её в таверну.
Дробовик отступил в сторону, но, когда мимо проходил Синдибум, процедил:
– Второй раз! Странно! Слежу! – и, показав на свои глаза, ткнул Ария в плечо.
– Да я тише колокольни в Злыстное время и ниже первого яруса, – пробормотал Синдибум.
Они не стали забираться далеко, усевшись за тот же самый стол, за которым еще недавно пили пиво с Хвыщом. Болевар заказал чай с дикими ягодами и малиновые пирожные для Зудочки.
– Я раньше жил в Передудле, – вздохнул Симон. – Но там очень сложно развернуть своё дело. Стоит придумать что-то особенное, и появляется миллион бессовестных подражателей. Они безнаказанно воруют любые идеи, выдавая их за свои собственные.
– У богачей всегда все вокруг виноваты, – пробормотал Арий, отхлебнув из кружки.
– Плохое оправданьице, – поморщилось розовое недоразумение. – Надо искать новый выход, а не того, кто заложил старый.
– Прекрасное наблюдение, его стоит записать, – воскликнул Болевар.
– Сначала неплохо бы найти вход, – забрюзжал Синдибум, раздумывая о Кривой башне.
Тут ни бабушка, ни какой другой чародей не поможет. А без магии как? Не пешком же туда идти?
– Зачем его искать? – не поняла Зудочка. – Через него только обратно вернёшься. А зачем возвращаться туда, откуда пришёл?
Симон поднял чашку, ухмыляясь.
– Чтобы посмотреть, что там переменилось за время твоего отсутствия.
– Да всё там по-прежнему, – скривилось розовое недоразумение.
Они ещё долго рассусоливали о прошлом и будущем, так что Арий потерял всякую нить размышлений и невольно вспомнил о Маре. Что она скажет, когда он откроет скрижаль и получит свиток чародея? «Мы всё равно не можем быть вместе»? Тогда дело ни в какой не в судьбе, и она его просто не любит. Ведь если прикипел к кому-то всем сердцем, всё остальное не имеет значения. Любящие колдуны возвращаются к своим избранникам, откуда угодно, даже со Злыстной половины. Переживают войны, болезни и проклятия, потому что для истинных чувств – преград не бывает. Так что нельзя останавливаться. Если нужно пробраться в храм памяти Кривой башни. Он пролезет! Хоть муреной проскользнёт, хоть кошкомором долетит. Не бывает невыполнимых дел!
– А как вы про скрижаль Безбашенного хоровода узнали? – встрял в их болтовню Синдибум.
– Пустяки, – улыбнулся Болевар, – дело хоть и необычное, но не сложное. Чаще всего я получаю задания по почте, и уже тогда перемещаюсь в другую башню. Ведь мотаться между ними просто так, не самое дешевое удовольствие. Но в этот раз, я приехал ради причёски, а уже потом ко мне обратился Голун. Тогда я сопоставил факты, – он задумчиво взглянул на карманные часы. – Простите! Тороплюсь! Расскажу как-нибудь в другой раз.
– Пожалуйста, – подался через стол Арий.
– А мы не опоздаем к Разнюху? – пискнула Зудочка.
Синдибум недовольно обернулся к ней, но она лишь скромно улыбнулась, пожав плечами. Зато Симон подскочил и засобирался.
– Мне, правда, пора, – еще раз извинился он. – До полувечера осталось совсем немного. А я и Злыстное время несовместимы. К тому же у меня есть ещё одно незаконченное дело.
– До завтра! – улыбнулось розовое недоразумение.
– Мы тоже пойдём, – поднялся Арий.
Они вышли на лестницу и, помахав друг другу на прощание, разошлись в разные стороны.
– Ты только ничему не удивляйся, – предупредил Синдибум. – К нему надо привыкнуть.
– Ко всему надо привыкать, – согласилась она.
Небо затянули чёрные тучи, и за их непроглядной стеной бухнул гром. Поутихший ветер поднялся вновь, норовя влезть под одежду. Он неистово трепал розовые кружева, и Зудочка зябко ёжилась. Арий тоже трясся, а разглядев в темноте дверь с опухшим глазом, ринулся к покосившемуся крыльцу. Створка была приоткрыта, и они заскочили внутрь. В мрачной гостиной едва чадил камин, отражаясь багровыми сполохами в норе домового.
– Разнюх? – крикнул Синдибум.
Но жилище старого сыщика отозвалось гнетущей тишиной. Над башней рассыпалась ослепительная цепь молний, озарив через открытую дверь скомканный коврик. Разнюх уткнулся в него лицом, привалившись к продавленному креслу.
Зудочка взвизгнула, но её вопль заглушил звон колокольни. Переборов дрожь, Арий нагнулся над старым сыщиком. Ухватил за плечо и перевернул. Одна рука, словно прилипнув к полу, не сдвинулась, зато другая подпрыгнула, чуть не упав в камин. На лице Разнюха застыла безумная улыбка, топорща свалявшуюся бороду.
Синдибум отступил.
– Мёртв, – выговорил он, трясущимися губами, как только стихли последние удары колокола.
Выйдя на лестницу, он щелкнул карабином, и фонарь, оторвавшись от цепи, взмыл в грозовое небо. Сияя то красным, то синим. Вернувшись, Арий, стараясь не смотреть на старого сыщика, сказал:
– Я подал сигнал!
Розовое недоразумение не ответило. Прикрыв рот руками, она таращилась на жуткую ухмылку, не в силах оторваться и бормотала:
– Ужаснище! Ужаснище! Ужаснище!
Маги появились вместе со вспышкой молнии. Из яркого сияния вышла вторая волшебница, а за ней длинный угловатый стажёр. Синдибум хорошо помнил его по временам учёбы. Он вечно что-то читал и отвлекался от книги только ради того, чтобы поделиться очередной занудной заумностью. Подслеповатые глаза никогда не смотрели на собеседника, а невыразительные черты лица не позволяли его как следует запомнить. Вот он вроде есть, а вроде уже и нет.
Милава отодвинула Зудочку и покачала головой.
– Вы кого-нибудь видели?
– Мы только пришли, – ответил Арий. – Здесь никого не было, даже домовой куда-то подевался.
– Проверь его, Антип, – приказала вторая волшебница.
Стажёр протиснулся между ними и заводил руками над Разнюхом.
– На него навели шуточные чары бездумного веселья, – сообщил он. – И держали под заклятьем до тех пор, пока не остановилось сердце.
На мятый коврик сыпались искры, но Антип продолжал исполнять сложные пассы. Бледные руки покраснели, а от языков бесцветного огня, пляшущих по рваной мантии старого сыщика, на потолке сверкали размытые отсветы.
– Его пытались заставить говорить, но этот несчастный ничего не рассказал, только смеялся до умопомрачения. У него чуть щёки не треснули. Очень сильные чары, на такое не многие способны. Я бы предположил, что это очень могущественный чародей.
– Или очень талантливый, – согласилась Милава, подбоченившись. – Бедный пройдоха, он ведь никому не желал зла.
– У него длинный волос в руке, – потянулся стажёр.
– Не трожь! – вскрикнула вторая волшебница.
Антип замер, встал и сдвинулся к камину.
– Я сама, – объяснила Милава и повернулась к Синдибуму. – Зачем вы сюда пришли?
– Разнюх нашёл волос за подкладкой рогатой шляпы, – объяснил Арий, косясь на побелевшую Зудочку. – Сказал, что определит, чей он.
Вторая волшебница сощурилась и, выставив руку, зашевелила пальцами. В воздухе забегали голубые нити и скользнули к камину. Опутали ладонь старого сыщика и высвободили волос. Подняли его, закрутив.
– Вернись туда, где пророс! – приказала Милава, махнув в сторону розового недоразумения.
Голубые нити засияли. Зудочка испуганно закрылась руками и отступила к стене, вцепившись зубами в жабо. Волос завертелся, то распрямляясь, то сжимаясь. Вспорхнул, задёргался, но к ней не полетел, а бессильно сжавшись, упал на липкий пол и пополз к ногам Синдибума.
– Не её! – задумчиво процедила вторая волшебница.
– А что, мой, что ли? – хмыкнул Арий, приподнимая чёрный цилиндр.
– Ты вне подозрений, – усмехнулся стажёр.
Милава презрительно наступила на подползший к ним волос.
– Слишком много чар, – заметила она. – Он растерял остатки памяти и теперь бесполезен.
Антип склонил нечёсаную голову.
– У него вроде под ладонью ещё что-то есть, – предположил он и потёр руки.
Короткая вспышка озарила его сжатые губы и переметнулась на Разнюха. Растрепала чёрную мантию и заставила тело согнуться. Из-под прилипшей к полу ладони выскользнули сверкающие пузырьки, затрепетали над головой старого сыщика и сложились в светящиеся буквы: «Меня убила М…».
– Он не успел дописать имя убийцы! – выдохнула вторая волшебница.
– Тут уж ничего не поделаешь, – пожал плечами стажёр. – Заклинание очень неустойчивое и рассыплется в любое мгновение. Хорошо, что мы увидели хотя бы это.
– Вы думали на меня? – с запозданием вскрикнула Зудочка. – Но ведь меня зовут…
– Не на букву «М», – трагически закончил Синдибум.
Светящиеся буквы поблекли и рассыпались брызгами.
– Но ведь этого недостаточно? – взвыл Арий. – Она не виновата!
– Кто? – не понял Антип.
Синдибум подпрыгнул, грохнув ботинками об пол. Хоть чёрная шляпа и пыталась загнать в его голову самые благие мысли, он дико злился.
– Это неправильно! Так не может быть! Нет!
– Ты сам всё видел, – вздохнула вторая волшебница. – Мне тоже не хочется верить, что Мара могла совершить такое, но всё указывает на неё.
– Она последнее время сама не своя, – припомнил стажёр, заслужив испепеляющий взгляд Ария.
Розовое недоразумение удивлённо хлопало глазами.
– Она такая миленькая.
– Нет! Нет! Нет! – повторял Синдибум. – Она не могла, я её знаю!
За дверью грохотал гром и сверкали обезумевшие молнии. Тьма плотным пологом окутала Дырявую башню, заливая души колдунов ядовитой злобой. А кто в состоянии сопротивляться ей достаточно долго?
Глава 7. КУДА ПРИВОДИТ ВЕЧНЫЙ ПОРТАЛ
Арий бежал к флигелю Мары со всех ног, но всё равно не успел. Только увидел, как арестовавшие её маги исчезают в ослепительной вспышке, и застонал от разочарования. Он ведь так торопился – это нечестно.
Проскочив несколько ступеней, Синдибум свернул к тупику и запрыгнул между закрывающихся дверей подъёмника.
– Что, подождать нельзя? – заворчал привратник.
– Нет! – крикнул Арий
– Бесплатный проезд закончился!
Синдибум, не задумываясь, расстался с кнежликом. А старик в ливрее зашевелил губами, неразборчиво поминая нетерпеливую молодежь и прежние времена, когда к старшим чародеям относились с большим уважением.
Как только кабина остановилась, и дверь отъехала в сторону, Арий вырвался наружу, и понёсся через зал Советов. За фонтаном, несмотря на Злыстное время, уже собралось достаточно недовольных магов. Некоторые так и притащились в цветастых домашних мантиях и теперь хмуро посматривали на разодетую вторую волшебницу и молчаливого Антипа. Мара застыла перед трибуной, опустив голову. Длинные волосы свалились на лицо, отгородив её от перешёптывающегося сборища колдунов.
– С прискорбием сообщаю, что одна из лучших учениц, подающая большие надежды стажёрка… – Милава тяжело вздохнула, сцепив руки перед собой. – Обвиняется в двух убийствах.
По залу эхом прокатилось: «Убийствах, убийствах, убийствах».
– Ты могла бы обелить своё имя, но ты стёрла все последние сотворённые заклинания.
– Зачем? Зачем? – зашушукались в зале.
Вторая волшебница обвела собравшихся чародеев огорчённым взглядом.
– Сок мандрагоры уничтожил все следы колдовства, – заявила она и повернулась к стажёрке. – Если тебе нечего было скрывать, зачем ты это сделала?
Мара откинула волосы и подняла покрасневшие глаза.
– Хотела еще раз убедиться, – дрожащим голосом проговорила она, – что ничто не влияет на линии моей судьбы.
– Ты не оставила нам выбора! – воскликнула Милава. – Пока высший маг не примет решения, ты заключаешься в камеру покоя.
Колдуны заворчали, что не стоило никого собирать, и начали расходиться. Проклятое Злыстное время, даже сочувствия ни от кого не дождёшься!
Арий пробрался к трибуне, но вторая волшебница хлопнула в ладоши, и стажёрка исчезла в изумрудной вспышке.
– Вы же сами не верите? – выкрикнул Синдибум.
Милава участливо взглянула на него и встряхнула головой.
– А что мне ещё остаётся? – сердито сказала она. – Пусть пеняет сама на себя. Она загнала себя в ловушку, и только она. Судьба ей всё покоя не давала. Навыдумывала себе всякого.
– Я её освобожу!
Вторая волшебница печально улыбнулась.
– И тебя сошлют на Злыстную половину.
– Но я… – Арий упрямо сжал зубы.
– Ты должен закончить начатое и открыть скрижаль, – перебила Милава. – Со свитком у тебя будет намного больше шансов ей помочь.
– Если не будет слишком поздно, – пробормотал Синдибум.
– Так поторопись! Если она не настоящий убийца, то когда ты соберешь все реликвии, негодяй выдаст себя и обязательно придёт за читай-камнем. А пока твоей любимой безопаснее под замком.
Арий сжал кулаки.
– А если не придёт?
Вторая волшебница отвела глаза.
– Тогда Маре уже ничего не поможет.
Синдибум проводил её ожесточенным взглядом и раздосадовано влепил кулаком по чёрной шляпе.
– Что, не получается нагнать на меня благости! – рявкнул он.
Цилиндр соскочил, но тут же вернулся обратно на голову, нахлобучившись посильнее. Арий промчался через зал Советов и выскочил на лестницу.
– Будет она мне говорить, что лучше, – пыхтел он, поднимаясь по ступеням.
Сердце колотилось в груди, норовя выскочить и сбежать. В нём развернулась эпохальная битва между добром и злом. Всё окончательно запуталось и перевернулось. Любовь вопреки всему источала лютый гнев, и всё самое благое забилось в отдалённые углы души, боясь высунуться. Даже чёрная шляпа на время смирилась с этим беспорядком и сползла на макушку.
В этот раз пришлось забираться выше учебных классов, мурлятника и даже апартаментов главных магов. Добравшись до самого верха башни, Синдибум выглянул из-за статуи гарпии на последний пролёт лестницы. Камера покоя ютилась немногим ниже крыши с водяным резервуаром, рядом с колокольней. Перед глухой дверью, забранной железными полосами с охранными рунами, на страже, облокотившись о стену, дремал молодой чародей.
Проскользнуть мимо него не стоило даже мечтать. И хоть Арий исходил слепой яростью, он всё же не попёр напролом. Перелез через перила и нащупал ногами узкий выступ. Вжался в стену и сдвинулся. Мокрые от недавнего дождя камни выскальзывали из-под рук, но он полз в темноту, находя щели и цепляясь за них. Башню не зря называли дырявой. Тут хватало и потайных ходов и незаметных лазов. Дотянувшись до железного штыря, к которому во время карнавала цепляли воздушного змея, Синдибум подтянулся. Где-то тут должна быть решётка от вентиляционного канала. На спор они с Быстрогонами лазили даже на шпиль. Так что в камеру покоя он уж как-нибудь заберётся. Нащупав железный прут, Арий всунул руку и полез выше. Под пальцами скрипела ржавчина, но он тянулся, пока не достал до окна. Оттолкнулся ногой, но пальцы слетели со скользкого уступа, и он чуть не сорвался. Решётка впилась в ладонь, но клокочущая злость придавала ему сил. Со второй попытки он всё же ухватился за подоконник и закинул колено. Отдышался и прохрипел:
– Мара!
В темноте за окном загрохотала цепь.
– Аренька!
В локоть вцепились холодные пальцы и потянули, но проём защищала магическая пелена.
– Когда же ты выучишь моё имя, – пробормотал Синдибум. – На лбу, что ли, его написать, чтобы никто не коверкал?
Он тяжело дышал, только сейчас почувствовав, как сильно устал.
– Зачем ты пришёл?
Арий чуть руки с досады не отпустил. Мама в детстве читала сказку про боевого мага спасшего свою возлюбленную из заколдованной башни, но та не спрашивала, зачем он припёрся. Окрестности хотел оглядеть с высоты птичьего полёта. Зачем ещё на такие верхотуры забираются? От одной лишь неутолимой скуки. А ведь теперь ещё надо как-то спуститься вниз. Синдибум замотал головой. Не время злиться и обижаться.
– Я не верю, что это ты убила!
Он не разглядел во мраке, а прямо-таки почувствовал, как Мара скривилась. Она мечтала услышать что-то совсем другое. Стоило забираться так высоко, чтобы говорить очевидные глупости.
– Я… я… – он попытался собраться с мыслями.
Вся злость, смелость и безрассудство окончательно рассыпались и позорно бежали, оставив его одного, без поддержки.
– Я такая дура! – протянула стажёрка сорвавшимся голосом.
– Нет, нет, нет, – забормотал Арий, пытаясь дотронуться до её руки, но магическая пелена отталкивала его пальцы. – Ты очень умная…
– Ты издеваешься? – дрожа, зашипела Мара.
Она чуть не отпустила его локоть, но всё же сдержалась.
– Ты сама меня бросила, – вырвалось у него.
– И, видимо, не зря! Сейчас мне хочется не бросить тебя, а сбросить с башни! И послушать, как ты шмякнешься своей лысой башкой об землю!
Она чуть разжала пальцы, и Синдибум сполз по окну.
– Я глупее клыкастой жабы, – выкрикнул он. – Но я готов! Если мы не будем вместе, то лучше уж сразу вниз.
– Так и будет, – прошептала стажёрка. – Нам с тобой не жить, если мы не расстанемся.
– Это всё твои линии судьбы? – не выдержал Арий.
У него затекла нога, а руки уже дрожали от напряжения.
– Ты не представляешь, что тебя ждёт. Злыстная половина навсегда!
– Да хоть горшки за чернобуками выносить! Оглянись! Я залез сюда! Ради тебя! – заорал Синдибум. – Да я отправился бы за тобой хоть в царство покоя и умиротворения! Даже если бы ты запытала до смерти половину Дырявой башни! Пойми же… судьба там или что… Я люблю тебя больше всего на свете.
– Я тоже, – всхлипнула Мара. – Поэтому нам нельзя…
– А-а-а-а! – ещё громче завопил Арий, качнувшись так, что чуть не слетел с окна. – Уясни раз и навсегда, – строго проговорил он. – Мы будем вместе, даже если мне пешком придётся перейти всю Злыстную половину и бегом бежать за нашей башней. И всё! – он снова повысил голос: – Больше ничего не хочу слышать! Лучше скажи, зачем ты мазалась проклятущим соком?
– Я пыталась узнать, не влияет ли магия на линии судьбы, и Милава объяснила…
– Что? Это она подсунула тебе мандрагору?
– Да. Она сказала, что это может помочь. Я думала, а вдруг это всё изменит.
– Ещё как! Проклятая ведьма! Меня убила «М»! Милава. Вот что хотел написать Разнюх.
Синдибум зло зашипел, пытаясь забросить на подоконник другую ногу.
– Она всё подстроила. Я сам её…
– Эй! Лысый? Ты чего там делаешь?
Арий оглянулся, перегнувшись через парапет. в темноту всматривался чародей, стоявший на страже у камеры покоя.
– Синдибум шутливый шум! – прыснул чародей-охранник. – Кто же тебе разрешил к арестованным приставать, башнелаз ненормальный? Вот я тебе покажу!
Он завертел руками, и Ария оторвало от окна и понесло вниз.
– Посидишь в углу до полуутра!
– Я вернусь! – крикнул Синдибум, и Мара ответила:
– Я буду ждать!
– Ха! – гаркнул чародей. – Вернётся он! Только не в мою смену.
Башня проносилась мимо. Только теперь в обратную сторону. Иногда лучше не разбрасываться мыслями, а то говорят, что они имеют волшебную силу и даже иногда сбываются. Не стоило ему болтать, что полетит кошкомором, ох, не стоило. Судьба-злодейка ведь услышала только то, что хотела – полетит. И запустила со всей силы, будто снаряд из баллисты. Сначала проскользнули апартаменты волшебников. Затем Мурлятник с мирно дремлющими зверюгами. Промелькнули тёмные, сиротливые учебные классы. Проскочил подсвеченный яркими шарами зал Советов. Разношёрстные жилые ярусы с занавешенными окнами флигелей. Пролетели перед глазами погружённые во мрак лаборатории алхимиков и тусклые мастерские. Запертые на ночь лавки. Исчезли уютно сверкающие таверны. Ярко вспыхнула вывеска почты. Потянулись всё ещё оживлённые этажи складов, и непроницаемая стена, скрывающая катакомбы, пока наконец всё не окутала кромешная тьма.
Синдибум свалился на пол самого нижнего балкона и, потерев отбитые ноги, уселся и сложил руки на груди.
– Морок! – позвал он.
Мусорная куча зашевелилась, и из-под вороха веток высунулась треснувшая пуговица. В прорезях вспыхнул огонь, и дух-защитник скрипуче хихикнул.
– Как жизнь? – спросил он. – Как тебе мой цилиндр? В пору?
– Не-а. Жмёт, и шея побаливает, – признался Арий.
– Впредь будешь умнее, – равнодушно выдал Морок.
Синдибум заёрзал, но ничего не ответил.
– Уже чему-то научился, – удивился дух-защитник, и из кучи отбросов выбралось тело из огрызка, кожуры и орехов.
Обугленные ноги-веревки зашелестели по полу. Морок подобрался поближе, отталкиваясь корявыми ветками.
– Да, – вздохнул Арий. – Я понял, что могу перебороть влияние Злыстной стороны.
– Хорошо, – закачалась банановая голова.
– Может, заберёшь свой цилиндр? – с надеждой спросил Синдибум.
Дух-защитник раззявил треснувшую пуговицу.
– Тяжело? – полюбопытствовал он.
– Очень, – не стал юлить Арий. – Голову мечтаю помыть. Скоро блохи заведутся.
– Чего там мыть-то? – усмехнулся Морок. – Им и зацепиться-то не за что. Соскальзывать будут.
– Не дави на больное, – отвернулся Синдибум.
– Смирение высшее мужество, – назидательно произнес дух-защитник. – Ты многое понял и изменился в лучшую сторону. Но снять я его не могу.
– Как? – Арий даже подскочил. – А кто?
Глаза в прорезях пуговицы вспыхнули огнём.
– Только ты сам.
Синдибум поднялся, ухватился за поля чёрной шляпы и дёрнул, ни в какую. Он попробовал ещё раз, потянул сильнее, но цилиндр не поддавался.
– Сам? Как же! Видишь, он даже не сдвинулся! – пробурчал Арий.
– Вижу, – закивала банановая голова. – Значит, ещё не время. Может ты и пересилил Злыстное время, но и Благое надо держать в узде. Оно ведь тоже до добра не доведёт.
– Не понимаю, – затопал Синдибум, заложив руки за спину.
– Так ведь и говорят: «От добра добра не ищут!».
– Добродобра. Мудрец сам себя перемудрил, – заворчал Арий. – Точно снять не можешь?
Дух-защитник широко расставил корявые ветки, будто пытался пожать несуществующими плечами.
Синдибум прислонился к стене.
– Вот так всегда. Все поучают, советуют, а как до дела доходит – сразу «сам! Мы тебе свою голову не пришьём, опыт не передадим». А зачем тогда наставлять на пусть истинный, если мне на нём всё равно свои ноги стирать?
– Чтобы ты с него не сбился, – просветил Морок.
– Так как же я с него собьюсь, если он мой? – фыркнул Арий и забормотал: – А может, он вообще не мой. Может у меня другая судьба?
Он вспомнил слова Мары о Злыстной половине и спина похолодела.
– А может у меня её вообще нет?
– Кто знает, – пробормотал дух-защитник. – По-всякому бывает. Знаешь притчу о завышенных ожиданиях?
Синдибум задумчиво пожал плечами.
– В стародавние времена, задолго до Бесконечных войн, жил у одной башни юноша, – начал Морок. – Его имя давно забылось, не сохранившись ни в одном храме памяти, но его история осталась, чтобы стать назиданием для всех потомков. Юноша жил обычной жизнью. Магия давалась ему плохо, но он очень старался, хоть и не сильно понимал, зачем упорствует в этом безнадежном деле. Но однажды, старуха-бродяжка, проходила мимо его дома и попросила напиться. Он вынес ей воды и еды, и тогда в благодарность за доброту она открыла ему его судьбу.
– Что тогда уже была судьбоносная магия? – фыркнул Арий.
– Она была всегда, – недовольно засопел дух-защитник. – Фатум вечен и непостижим, но чародеи всегда пытались увидеть грядущее. Это ваша слабость. Вы всегда хотите знать больше, чем положено.
– Продолжай, – вздохнул Синдибум.
Он устроился у стены и, прищурившись, рассматривал мусорную фигуру. Спать не хотелось, и для убийства времени подходила любая болтовня, пусть и такая вычурная, больше похожая на занудную лекцию по нелюбимому предмету.
– Старуха-бродяжка поведала, что юноша совершит героический поступок, который повлияет на жизнь всей долины. Подробностей она не раскрыла, выпила воду, забрала еду и, кланяясь, ушла, – Морок поскрёб веткой по пуговице. – Шло время, а в жизни юноше ничего не менялось. Магия ему по-прежнему не давалась, но он всё больше думал о своей судьбе, хоть в его жизни и не происходило ничего героического. Он так уверовал в слова старухи-бродяжки, что уже не мог думать ни о чём другом, а только представлял своё славное будущее, позабыв обо всем остальном. Мечтал, как будет повергать чёрных колдунов и злобных драконов, что ему достанется лучшая красавица долины и должность высшего чародея.
– И ничего не получил? – хмуро спросил Арий.
– Почему? – удивился дух-защитник. – Конечно, получил. Только пользы это не принесло. Однажды, когда фантазии уже полностью захватили всё его время, он шёл через лес, не замечая ничего кругом, и так задумался, что чуть не угодил в болото. Остановился в последнее мгновение и огляделся. В самой вязкой трясине среди ряски виднелся треугольный колпак волшебника, брови и ошалелые глаза. Всё остальное уже ушло в топь. Юноша наклонил длинное гибкое дерево, подобрался поближе и в самый последний момент вытащил несчастного. Отдышавшись, и выжав вонючую воду из мантии, волшебник рассказал ему, что проводил магический эксперимент. Пока новое заклятье получалось не так, как должно было, но когда он подберёт верную руну, то оно сможет переносить любого чародея, куда он только пожелает. Юноша проводил волшебника до дороги и показал в какой стороне находится башня. Больше в его жизни ничего примечательного не произошло, но вера в героический поступок была так сильна, а ожидания так высоки, что он даже не заметил, что совершил самое славное дело своей жизни, то ради чего был рожден.
– Какое? – вздохнул Синдибум.
– Спас Радогаста Путешественника. Если бы тогда великий волшебник утонул в болоте, то никогда бы не придумал своих потрясающих чар, и мы бы так и не научились перемещаться и не придумали вечного портала. Наша жизнь стала бы совсем другой. Намного тяжелее и утомительнее.
– Разве это геройство? – надулся Арий.
– В этом и мораль притчи о завышенных ожиданиях. У каждого своя судьба. Одному дано вершить великое, а другому лишь помогать ему. Так устроен мир. Способности у всех разные. А уж если их не развивать, то и вовсе ничего не добьёшься…
– Хочешь сказать, чтобы я не рассчитывал на что-то такое этакое? Мол способностей у меня не хватает? Между прочим, свиток чаще дают тем у кого связи, а не талант.
– Дарованиям свитка не нужны, – ответил дух-защитник. – А вот кто есть ты, покажет только время. Тем более что ты всё еще учишься.
– Ага! А то я прямо ничего не умею.
– А что ты можешь без магии? – поддел Морок и затрясся своим мусорным телом.
Из-под огрызка выскочил орех и заскакал по плитке, подпрыгивая. Синдибум наклонился и ловко поймал его, закрутив между пальцами. Демонстративно спрятал в карман, и, потянувшись к банановой голове, достал орех из-за треснувшей пуговицы и вручил духу-защитнику.
