полная версия
Сергей Владимирович Киреев
Возле Чистых прудов
«Тут делов-то на грош, на пятак…»
Тут делов-то на грош, на пятак —
Это ясно любому ослу:
Жизнь прожить на земле надо так,
Чтобы руки тянулись к веслу,
Чтобы в бурном потоке душа замирала,
Чтоб мозги набекрень свежий ветер сносил,
Чтобы ты сквозь пороги с открытым забралом
Лодку гнал изо всех своих сил.
Я прозрачно хочу намекнуть
Депутату, министру, послу:
Это, братцы, особый наш путь —
Не к баблу, не к бухлу, а к веслу!
Если в кассу, в казну свои жадные грабли
Ты суешь, не краснея, мол, вот я какой! —
Знай, что лучше веслом шуровать, словно саблей,
Чем на зоне кайлом и киркой.
Ты свободу свою береги.
Будет счастье в дому, будет жизнь,
Только ты сфокусируй мозги —
Вместо кассы с веслом подружись!
Если баба ушла – ты в прострацию, в ступор
Не впадай, не грусти над стаканом в углу.
Пусть там кудри у ней, все дела, супер-пупер,
Ты не к бабе тянись, а к веслу!
Если в честной спортивной борьбе
Ты всю трассу красиво пройдешь,
Бабы сами примчатся к тебе,
Вот такая она, молодежь!
Если даже скукожилась печень от пьянки
Или сгусток бактерий попал в пузыри,
Ты найди возле речки пенек на полянке
И сиди, и на воду смотри.
В лодку прыгни, скользи по волне,
Словно в вальсе гусар на балу!
Хороши посиделки на пне,
Коль рука потянулась к веслу!
Кто-то спросит меня: «Ты чего тараторишь
Все про воду, про весла, про счастье в дому?»
Палыч мне подсказал, закадычный мой кореш,
Что весло – это ключ ко всему.
Да к тому, например, что …ц
Быстрых, резких в расчет не берет,
Он по спящим и медленным спец,
Им всегда раньше всех свой черед.
…Никакой тебя жизненный крен
Ни в каком не погубит валу,
Если ты не …к, а спортсмен,
Если тянутся руки к веслу!
2016
Борис Немудрякин и Сергей Киреев (справа) – Москва, 1984
«Я всех обвел и бросил. Ура, опять удача…»
Я всех обвел и бросил. Ура, опять удача!
Потом меня под занавес сразили наповал.
Лица на Катьке не было, когда я после матча
На ломаных оглоблях домой пришкандыбал.
Она салат нарезала, достала шпротов банку,
Бутылку откупорила и вдруг как завопит:
«Скотина, тварь, чудовище, вези меня в загранку,
Да я сейчас готовая в галоп со всех копыт!»
Она орет: «Я слышала, в газетах написали, —
И, чтоб молчал, хлебальник мне заткнула холодцом, —
Вчера в Москву приехали купцы из Монреаля,
Они интересуются смотреть товар лицом!»
Ой, худо, ох, не вовремя поломан я и порван,
А Катька, дура, бесится: «Да если хочешь знать,
Ты клад для них, ты золото, им нужен классный форвард,
Чтоб мог от синей линии в девятку попадать!»
Игра через неделю, но какой, к чертям, игрок я?
Ну, что мне, палкой грохать, костылем стучать по льду?
У Катьки – волны судорог: «Не будь ты тряпкой, рохлей,
Не то я, слышь ты, к Петьке, к легкоатлету, уйду!
Рискни, любимый, родненький, и будет все, как надо,
И мы отсюда к лешему соскочим навсегда,
И будет дом под Бостоном, и ранчо в Колорадо,
И жизнь, и счастье полное на долгие года!»
И вот он – день сражения! И Катька мне колено
В зеленке извазюкала, чтоб трещина прошла:
«Поставь ты ее на уши, ледовую арену!
Ну, с Богом, шайба круглая, вперед – и все дела!»
И вот – пошло-поехало – по плану, по науке,
И сердце так и прыгает от радости в груди.
Я им за два периода вогнал четыре штуки,
И слышу: «Ладно, гений. Все зачтется, подожди!»
И шайбу, как на блюдечке, специально мне отдали,
И подсекли, и бросили, башкой вмочили в борт —
Да так, что даже ахнули купцы из Монреаля,
И тренер весь в истерике затрясся, старый черт!
Потом они до бешенства за дружбу пили виски,
А я в бреду под скальпелем кривил кровавый рот!
Все связки мои, косточки, ахиллы и мениски, —
Все шиворот-навыворот, и гипс – на целый год!
Лежу, лежу и Катька, вон, пришла, кусает ноготь —
Тоскует, что утеряна моя былая стать:
«Тебе бы перво-наперво беречь больную ногу,
А ты ее пожертвовал, чтоб счастье мне создать!»
Я к ней тянусь ручищами: «Иди сюда, лапуля!»
Она мне: «Я люблю тебя, неважно, что хромой!
Тебя в защиту сватают – в «Звезду» из Чебаркуля.
Там деньги платят, доллары. Тряхнул бы стариной!»…
1996
«В ревущем потоке плот наш…»
В ревущем потоке плот наш
Летит мимо горных сел.
И ветер, что бьет наотмашь,
С ума нас, зараза, свел.
Махнуть бы домой, все бросить!
Как заяц, душа дрожит.
Какая там, к черту, осень, —
Метель над рекой кружит!
И мы в этой снежной каше
Замерзли, как псы в пургу,
И нам из тумана машет
Девчонка на берегу:
«Эй, вы, там, – кричит, – удачи!
Эй, кто на борту? Постой!»
И круглый калач горячий
Успела нам дать с собой.
В сто раз нам теплее стало,
Как будто пришел июль.
«Держитесь!» – она сказала.
«А как тебя звать?» «Айгуль!»
И вскользь, под летящим ветром,
Красива, стройна, легка,
Она улыбнулась вслед нам:
«Храни вас ваш Бог! Пока!»
И впрямь она всех красивше.
Сто лет с той поры прошло.
Мы помним тот хлеб, хранивший
Ладоней ее тепло.
Там в небе орлы кружились,
И мы из последних сил
С рекою безумной бились,
И Бог нас в пути хранил.
Как бусы ее, звенели
В горах голубые льды,
Мы выйти тогда сумели
Сухими из той воды.
Куда б я потом ни мчался —
В Париж ли, в Сибирь, в Москву ль,
Маршрут тот со мной остался,
Где я по горам скитался,
Я помню тебя, Айгуль!
2015
С. Киреев, 1996
«Ветер душу терзает мотивом…»
Ветер душу терзает мотивом
Бесшабашным, отчаянным, злым.
По колено в снегу над обрывом
Мы с Макаровым Левкой стоим.
Перевал – три четыреста – вот он,
Воздух светел и чист, как родник.
Черно-белое старое фото
Будет вечно хранить этот миг.
Ах, какой был поход – все сложилось, сошлось,
Эх, сквозняк куролесил в башке!
Мы со свистом сто верст пропахали насквозь
По нехоженой горной реке.
Нас шутя самый первый каньон наш
Завалил, замесил, ну, дела!
Ты меня догонял, Левка, помнишь?
Ах, какая команда была!
Как же ты ее рвал, эту воду —
Весел лязг, словно скрежет ножей!
Я шептал, чуть живой: «Левка, ходу!»
И ребята кричали: «Быстрей!»
Вертикальный уклон. Ни пройти, ни пролезть,
И завалы – один за одним,
Но пока мы команда, покуда мы есть,
Будет все так, как мы захотим!
Что Москва? Пыль да глушь, захолустье.
Что дома? Корабли на мели.
Свой маршрут от истока до устья
Мы сквозь горы и джунгли прошли.
Цепь каньонов, пороги без счета,
Снег над скалами, чтоб он пропал!
На стене черно-белое фото,
Старый снимок – Кавказ, перевал —
Мы в начале пути, все еще впереди,
И над скользким обрывом крутым
По колено в снегу у скалистой гряды
Мы с Макаровым Левкой стоим,
Мы с Макаровым Левкой стоим…
2012
«Ах, что за жизнь – по холоду тащиться с рюкзаками…»
Ах, что за жизнь – по холоду тащиться с рюкзаками,
Ах, что за спорт – на лыжах пробиваться сквозь пургу.
Ворюга-ветер, веселясь, гуляет над горами
И шапки снежные с вершин срывает на бегу.
И из потемок человек к палаткам нашим вышел.
И – спирт из фляги по глотку, и спи хоть до утра!
А он смеялся: сил полно! А он хотел все выше,
И он погоды ждать не стал у нашего костра.
И филин ухал на сосне заливисто и звонко,
И молча мерзла вдалеке высокая гора.
«Куда ты, парень, черт возьми! – кричали мы вдогонку, —
На перевале снег, туман, останься у костра!»
Он был один, он шел и знал: зима в Саянах злая.
И снежный шторм его накрыл, и кончена игра.
Метель тайгу заволокла, свистя и завывая,
И рядом не было своих, и не было костра…
2012
«Ветром, вьюгой прошит насквозь ты…»
Ветром, вьюгой прошит насквозь ты,
В петлю скручен сегодня твой
Путь к вершине. И только звезды,
Только звезды над головой.
Стенка. Траверс. И ум за разум
В этой стуже, во тьме, в бреду
Завалился, подлец, зараза.
Эй, вверху, там, не спать на льду!
Вот бы к девкам навеселе бы,
Вниз под горку – домой, домой!
Что ж за черти несут нас к небу,
К синим звездам над головой!
Ты очнулся. Ты как во сне был
На подъеме, едва живой.
Взлет! Вершина! И только небо,
Только небо над головой.
«Флаг вам в руки! – внизу смеялись
Выше ногу и шире шаг!»
Крючья вбиты. И мы поднялись.
Вот и небо! И поднят флаг…
2014
«Впереди волна крутая…»
Михаилу Селезневу
Впереди волна крутая
Бесится, рычит, ревет.
По большой реке в Китае
Мишка в каяке плывет.
Люди, что идут по свету
С песней по родным полям,
Были здесь – и все, и нету —
Сгинули ко всем чертям.
Каждый исполнял свой фортель,
Каждый был силен и смел.
Кто есть кто в российском спорте —
Каждый показать хотел.
Те еще у них манеры, —
Связи нет и карты нет.
«Братцы, – не теряйте веры!» —
Мишка машет вдаль, в рассвет.
Он волну веслом кромсает,
Перед ним – камней гряда,
Острая, как сталь, косая,
Мишка шепчет: «Эй, сюда!»
Он устал с водой сражаться,
Он уже почти в бреду:
«Я так не согласен, братцы, —
Я вас все равно найду!»
Люди на скале повисли,
Мишкин услыхали крик,
Люди к вертолету вышли,
У людей по фазе сдвиг.
Им бы ровный грунт потрогать,
Им бы колбасы кусок.
Мишка их нашел, ей-богу!
Верил – это значит смог!
…«Боинг» на родную землю,
Как мешки, людей везет.
Мишка в уголочке дремлет,
Чай во сне с подружкой пьет.
Где-то рядом Марс с Венерой,
Там своих чудес полно.
«Не теряйте, братцы, веры», —
Мишка машет вдаль, в окно…
2010
«Вторую неделю…»
Антону Лазько
Вторую неделю
Река нас утюжит и рвет в пух и прах,
Идем на пределе,
На жилах, на нервах, на сжатых зубах.
От этого спорта
Душа коченеет и мерзнут мозги!
Каньон – хуже черта,
Хоть в лес от него без оглядки беги!
Уперлись. Стоим. Тишина. Ни борьбы, ни победы.
Покой и почет – наш итог и удел, но уже
Каяк на плаву! Это парень по кличке «Торпеда»
Со старта бросается в бой на крутом вираже!
Он выбрал свободу,
Греби – не хочу! Вот и пенный котел
По курсу, по ходу!
Антоха, страхуем, проскочишь, пошел!
Развязка все ближе.
На сливе – вполрусла – валун-великан!
Есть тактика: выжить,
Она же и цель. Выжить – вот его план!
Туман, коридор. Ни тропы, ни медвежьего следа,
И легкая лодка взлетает и падает вниз,
Встает на свечу – это парень по кличке «Торпеда»
Коронные трюки свои исполняет на «бис!».
Сибирь. Все открыто —
Любые дороги, он выбрал свою.
Рывок! Что творит он!
Вираж – шутка мастера, крен на струю!
Висок гладит воду,
И ранний закат над каньоном багров!
Он выбрал свободу
Вот эту, в ущелье, меж двух берегов!
Я знаю: очнется от спячки, похмелья и бреда
Родная земля. Есть, живут еще люди на ней,
Да вот он, с веслом, самый быстрый, по кличке «Торпеда»,
Сквозь волны летит в каяке среди скал и камней!
Атака! Прорыв! Есть борьба, видит Бог, есть победа,
Пусть те, кто в почете, спокойно отходят ко сну,
А здесь, впереди – наш товарищ по кличке «Торпеда»!
И ветер ревет, зубоскалит, балбес, непоседа,
И легкая лодка, как лезвие, режет волну…
2012
«Ладно, Палыч, давай, наливай по чуть-чуть…»
Сергею Папушу
Ладно, Палыч, давай, наливай по чуть-чуть,
сядем в круг и ушедших помянем.
Нам пол-фляги на всех – в самый раз, под упор.
Крепок спирт твой, и зол, и колюч.
Завтра ранний подъем. Завтра в связках идти в облаках,
в предрассветном тумане,
И на скользкой тропе лед шипами кромсать
и щекою ловить первый луч.
Догорает костер. Ветер в скалах охрип,
месяц в небе все ярче и выше.
Все, как раньше – и звезды мерцают, дрожа,
словно теплые тлеют угли,
Словно с нами опять Костя, Сашка, Филипп,
Паша Венгров, Колчевников Миша, —
Помним всех, кто по рекам,
по этим горам до последнего плыли и шли.
За хребты и вершины – еще по глотку —
что простором и волею дышат,
За свободу от привязей сплетен и склок,
за ребят, что отправились в путь.
Как молитву, твердим: «Костя, Сашка, Филипп,
Паша Венгров, Колчевников Миша…»
Пока помним – живем, проще правила нет.
Ладно, Палыч, налей по чуть-чуть…
2015
С. Киреев, 1996, река Сарыджаз, Кыргызстан
«Ленка скачет на любом перевале…»
Е. Заречиной
Ленка скачет на любом перевале,
Машет сверху: «Эй, кто жив, будь здоров!»
Мы ее под Эверестом в Непале
За красивость и осанку прозвали
Антилопой гималайских снегов.
Ленка бегает в Москве марафоны
В трезвой памяти и в здравом мозгу,
На Памире вертикальные склоны
Ленка влегкую берет на бегу.
Ухажеров штабеля возле Ленки,
Каждый хочет с ней под ручку пройтись,
Ленка бегает без крючьев по стенке,
Ты поди еще за ней угонись!
Вон, в дали туманной точка мелькает,
Мы сидим, разинув рты, нету слов, —
Это Ленка облака рассекает —
Антилопа гималайских снегов!
Ленка – лучшая, ни больше, ни меньше,
Это круто – с Ленкой в ногу шагать!
Я бы выдвинул ее в президентши,
Если б мог я президентш выдвигать!
Вот и носится она, словно ветер!
Вон, смотрите, среди синих снегов
Ленка вышла на маршрут на рассвете —
Антилопа гималайских снегов!
Братцы, всем бы нам такие причуды —
В облаках вот так конкретно витать!
Я у Ленки научусь, гадом буду,
Бегать в гору, а не пиво хлестать,
Больше бегать, меньше пиво хлестать,
Быть спортсменом, а не пиво хлестать!
2012
«Мы в гулянках хмельных дотла горим…»
Сергею Рагимову, Елене Папуш, Сергею Папушу
Мы в гулянках хмельных дотла горим,
И тоска – как наждак в груди,
А у них над высотным лагерем
Звезды – рви да в карман клади.
Холод хлещет в палатку волнами,
Как вода в корабельный трюм.
Два Сереги и Ленка – вот они.
Наши вышли на бой, на штурм!
И месяц на взмах, на раз
Пропал, кривобокий шут, —
Со сцены сошел, погас.
Они все равно пройдут —
За нас, за себя, за всех,
Кто был здесь, кто наземь с ног
Валился горе на смех,
Кто шел и дойти не смог!
Словно пень, пополам расколотый,
Гладкий скальный утес вдали.
Палыч дружит с мозгами смолоду,
Он подумал, сказал: «Пошли!»
Встречный ветер отбой трубит ему,
Свет в глазах был, да сплыл, померк!
Он в уме, но стучит копытами,
Он шагает не вниз, а вверх!
Мы съели когда-то с ним
И соли, и перца пуд.
Да хоть на Луну с таким.
Я знал, что они пройдут!
Да вот и вершина. Есть!
Мороз прожигает грудь!
А им бы до звезд долезть,
А спуск среди трещин крут!
Снег по пояс – трясина, месиво,
А над Ленкой три тонны льда.
Ленка новый подъем приметила:
«Там красиво, хочу туда!»
Там свой шанс до конца ловили мы,
А потом повернули вспять
В кошки-мышки устав с лавинами
Да в рулетку в тот год играть!
Их дразнит, ждет перевал,
Зовет на убой, на слом,
И Ленка дает сигнал:
«Ребята, не спим, идем!»
Их черт по прямой несет,
Их ветры на части рвут,
У них получилось все.
Я знал, что они пройдут!
2014
«Мы в каньоне не видели звезд десять дней…»
Мы в каньоне не видели звезд десять дней.
Видит Бог, нам сегодня опять повезло —
Мы насквозь пронеслись среди скал и камней,
И вода, вон, как скатерть опять, как стекло.
И в потемках листву ветер сослепу скомкал.
У костра, у костра друг мой Колька поет,
И дрожит под луной серебристая кромка —
Вдоль реки, вдоль реки тонкий лед, тонкий лед.
Стынет чай в котелке, тихо струны звенят.
Катька, докторша, раны бинтует мои,
И пока еще тих там, вдали, водопад,
И стрекочут сверчки, как в саду соловьи.
У костра, у костра ветер свеж и свободен,
И высокая ель книзу голову гнет,
Это осень в горах, это снег на подходе,
И дрожит, чуть дыша, тонкий лед, тонкий лед.
Завтра – финиш, прорыв, нам лететь в ранний час
На танцующих лодках сквозь скальный заслон.
Бог нас любит, ребята, удача за нас,
Тем, кто вместе, везет – вот он, главный закон!
Наш костер, наш костер над рекою холодной
В нас навек, навсегда, в сны и память войдет, —
И серебряных струн перебор сумасбродный,
И звенящий в ночи тонкий лед, тонкий лед.
У костра, у костра ветер сосны качает,
К дому, к югу, к теплу манит нас и зовет.
Неужели и там никогда не растает
Между мной и тобой тонкий лед, тонкий лед?
2013
Михаил Селезнев (слева) и Сергей Киреев (справа), 1990
«Осень. Стоянка в каньоне…»
Осень. Стоянка в каньоне.
Ярок, подлец, ярче всех
Марс на небесной ладони —
Красный каленый орех.
Ветер – как волк на охоте,
Горные тропы пусты,
Вот мы и снова в походе,
Вот мы и снова в пути.
Тихо качнувшись, упала
За перевалом звезда.
Здравствуйте, камни и скалы,
Здравствуй, большая вода.
Нам в эту пору не встретить
Чей-то костер вдалеке,
Нам уходить на рассвете
Вниз по ревущей реке.
Плюхнусь под звездами навзничь,
Пульс куролесит в груди,
Завтра товарищ мой, Палыч,
Скажет: «Серега, греби!»
Ну, а пока мы, ей-богу,
Что-то тихонько поем,
Нас повязала дорога
Ветром, водой и огнем.
Утро. Поехали, Палыч!
Старт наш – от скальной стены.
С дальних заброшенных пастбищ
Машут нам вслед чабаны.
Волны в хмельном хороводе
Пляшут, мы с ними «на ты»!
Вот мы и снова в походе,
Вот мы и снова в пути…
2001
«По Памирскому тракту такси и трамваи не ходят…»
По Памирскому тракту такси и трамваи не ходят, —
Слишком пыльно для граждан, а нам, шоферам, в самый раз,
Хоть круты виражи, а в кабине трясет и колотит,
Так, что пальцы немеют и зубы пускаются в пляс.
У природы наш брат
В беспросветной опале.
Камнепады шумят
На любом перевале.
Вид кругом – красота.
Чист пейзаж и опрятен,
А у нас все борта
Из пробоин и вмятин.
Может, завтра одна из лавин вдруг возьмет да свихнется
И с дороги слизнет нас, как хлебные крошки с губы.
Значит, груз не доедет, а тракт и без нас перебьется,
И про это узнают одни верстовые столбы.
Вьюга застит глаза,
Снег на трассе хозяин,
И опять тормоза
Мы на спусках сжигаем.
Вот он, наш отчий дом, —
Перевалы, с которых
Нам лететь напролом
На скрипучих рессорах.
Вот вжимаешься в скалы – пора со двора убираться, —
Тварь на встречу трехосная – грязью измазанный МАЗ!
Чтоб разъехаться с миром, ни времени нет, ни пространства,
Но спасибо, товарищ, что глаз у тебя, как алмаз.
Чуть поморщив лицо,
Он подвинулся, зная,
Что его колесо
В полуметре от края.
Что меж тех, вон, коряг
Смерть скользит серой тенью.
За обочиной – мрак
И свобода паденья.
Здесь, в горах, слава Богу, понятно, где люди, где звери,
Человек не лягнет, не укусит, к стене не припрет.
Мать-стихия здесь может иметь в день по десять истерик,
Мы не лаемся попусту с ней, мы спокойный народ.
Кто-то в спину нам вслед
Усмехается криво,
Что бездонен кювет,
Что вся жизнь вдоль обрыва.
С ним пути наши врозь,
С ним беседуем кратко:
Мол, держись за сто верст
От Памирского тракта…
1982
«Свежий ветер, смотрите…»
Свежий ветер, смотрите,
Тучу с неба смахнул как слезу,
Реки – тонкие нити,
Паутиною вьются внизу.
Чуть дрожащая дымка
Над ущельем висит вдалеке.
Вовка, Пашка и Димка
Перевалы берут налегке.
Холод, снег в Гималаях, злая поздняя осень!
План простой, проще нету – вскачь лети напрямую!
Это наши ребята, это русские лоси
Все, что видят по ходу, все высоты штурмуют!
Димка всех веселее,
Снег и стужа для Димки не в счет,
Вовка – мастер хоккея,
Пашка лежа сто семьдесят жмет.
Вот они и смеются:
«Все рекорды, за каждым углом
Мы не бьем, сами бьются,
Мы размялись, мы просто идем!»
Рвутся кверху ребята, на ходу зубоскалят:
«Мы не психи, ей-богу, просто сил – выше крыши!»
И уходят, ступая на хрустящую наледь,
И – все дальше, все дальше, все быстрее и выше!
Ветер цепкий, колючий,
И туман – тяжелее свинца.
Путь по снегу все круче,
Завтра утром идти до конца.
Край горы, словно бритва,
Облака, словно скулы, скребет.
Завтра главная битва:
К солнцу, к свету, к вершине, вперед!
Вот и ночь промелькнула, и подъем уже начат.
Эти трое на склоне ни черта не боятся,
Это русские лоси по Непалу хреначат,
Это наши ребята, дайте им разогнаться!
2012
«Первый снег…»
Первый снег
начал танцы свои до упада,
Холода
облизнулись и ринулись с гор.
Пьем за то,
что маршрут наш закончен как надо.
День погас,
и зажегся последний костер.
Было все.
Пропадали мы, но не пропали,
Лезли вверх,
зарывались лицом в облака,
Нас дожди
тыщу раз по щекам отхлестали,
Нас шутя
в дураках оставляла река.
В наши сны
страх стучался, царапался, рвался,
Но в глаза
нам друг другу не стыдно смотреть —
Всем, кто здесь
до последней стоянки остался,
Всем, кого
угораздило в снежную сеть.
Завтра нам
уходить по скрипучему насту.
Нам октябрь
стелет под ноги белый ковер.
В этот край,
что людей принимает не часто,
Мы придем.
Мы не гасим последний костер…
1982
С. Киреев, 1982, река Обихингоу, Таджикистан
«Семь пятьсот высота. Ты на спуске, ты был на вершине…»
Семь пятьсот высота. Ты на спуске, ты был на вершине.
Пульс в башке колошматит, чечетку безумную бьет!
Ты по снегу идешь в облаках, как по зыбкой трясине,
И ветра завывают вдали вразнобой и вразброд.
Тысяча метров до лагеря по вертикали —
Вот он, твой путь, тормозишь – значит, дело труба.
Корчатся в крике, последние силы отдали
Те, кто внизу, кто зовет и кто верит в тебя!
Вот веселые девки шашлык раздают, хачапури.
Стоп! Опомнись, очнись. Это бред раздирает мозги!
Ветер, ветер окреп, и поземка предвестником бури
Стала вмиг, на глазах. Уходи, уходи от пурги!
В трещинах тьма. Там тебя потом сроду не сыщут,
Рухнешь – пропал! Сквозняки, вон, тревогу трубят!
Просто иди, одолей эту чертову тыщу,
Там, у палаток, не спят те, кто верят в тебя!
Снежный шторм за спиной. Догоняет пурга, догоняет!
Чуть прощелкал, проспал – и по склону в Тибет улетишь!
И хребты, и ущелья туман с головой накрывает,
И луна, помутнев, ускользнула, как серая мышь.
Просто иди! Все. Дошел! Вот потемки кромсает
Свет фонарей. Ты повис на руках у ребят.
Жив, правда, жив! В небо каски и крючья бросают
Те, кто с тобой, кто не спал и кто верил в тебя…
2013
