Сергей Иванович Чекалин
Бабушка, расскажи сказку!
Картошка, арбузы и морковь убирались примерно во второй половине сентября, а свёкла терпела даже до середины октября, а то и ноября, снег мог уже выпасть, а свёкла была ещё не убранной. Это самое плохое время, потому что погода бывала не очень тёплая, земля, понятно, влажная и холодная. Сплошные насморки. Хорошо, что картошку в то время убирали уже комбайном, мы только ходили за ним и подбирали пропущенные картофелины. Морковь только подкапывали машиной, а мы её выдёргивали, очищали от земли и бросали в кучу, у которой сидели с ножами чистильщики: обрезали ботву, дочищали от оставшейся земли и собирали в мешки. То же самое делали и с сахарной свёклой. Только её надо было лучше очищать от земли, потому что сахарный завод мог и не взять грязную свёклу. Бывало и такое.
Арбузы сначала складировались непосредственно на поле в кучу на солому, а потом приезжала машина, в кузове которой тоже была постелена солома, и арбузы вручную, осторожно, укладывались в машину. Куда они потом увозились, мы не знали. У нас, во всяком случае, своих арбузов в магазинах не было. Арбузы были весом около трёх-четырёх килограммов, сочные, сладкие. Да ведь арбузы тогда росли не только в Тамбовской области, на её широте, росли и в Подмосковье. Ведь известны стихи, в которых есть такие слова (автор Анатолий Косенко):
«Где ж поспел арбуз такой,
как варенье сладкий?
Не у нас ли под Москвой,
на колхозной грядке?
Угадали, наш арбуз вырос в Подмосковье.
Сочен, сладок он на вкус,
ешьте на здоровье!»
Это Подмосковье, а Тамбов находится примерно на юг от Москвы на расстоянии несколько больше 500 километров, а наши края – ещё 120 километров от Тамбова, и тоже примерно на юг от него. Поэтому – чего бы им и не расти. А вот сейчас в Подмосковье для арбузов не очень складное время, не поспеют, только если специально выбирать для них места, пожарче и посолнечнее…
Теплолюбивые овощи выращивал мой отец, на пасеке в Московской области. Устроил тепличное место, кое-где даже сплошной заборчик поставил, где больше ветродуя, и выращивал арбузы, дыни, настоящие астраханские помидоры. И у брата Михаила в Подхожем (Московская область) тоже получается. У его дома, за сараями, как раз получается такое же почти тепличное место. Кроме этого он уже несколько лет собирает богатый урожай винограда…
В школе был настоящий медный колокольчик, килограмма на полтора. По его краю была надпись «Кого люблю, тому дарю», как и в начальной краснокустовской школе. Этот колокольчик, как говорили, был с церковной звонницы. Рядом со школой (а больше – рядом с интернатом) раньше была деревянная церковь св. Михаила Архангела (жители села Полетаево при нас ещё отмечали свой престольный праздник – Михайлов день). Она была не главная, а приписная, к церкви Покрова Пресвятой Богородицы, что находится в Рудовке. Её в каких-то тридцатых годах благополучно закрыли, как и главную церковь, всё церковное разметали, а из оставшегося здания сделали клуб. Так тогда любили бороться с религией: церкви превращали в клубы или в склады, других назначений не было. (Сейчас на месте, где стояла эта церковь, установлен памятный крест.) Разве только что совсем сломать, как Храм Христа Спасителя в Москве. Да и он ли один? Мы бегали в этот клуб на фильмы. Только на детские, потому что на вечерние фильмы нас просто не пускали. Это было не сложно, потому что фильмы шли не каждый день, а всего один или, редко, два раза в неделю. На какой-нибудь из них обязательно придёт кто-то из учителей, которые выведут тебя с позором. В этом же клубе проходили и разные торжественные мероприятия колхоза, а потом – совхоза «Полетаевский». В нём была и сцена, как и положено для клуба, которую соорудили в алтарной части бывшей церкви (в восточной части этого строения). Основная ось клуба (церкви) проходила по линии восток-запад, как раз по направлению расположения строчки домов нашей деревни. В клубе часто проходили и концерты. Иногда – силами школьников…
В 1962 г., я учился в седьмом классе, подошла 45-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Наша школа давала по этому поводу большой концерт. Руководителем и организатором всех концертных постановок был Ходяков Виктор Николаевич, наш учитель пения, рисования, черчения, труда и физкультуры. А теперь можно добавить, что и режиссер всех школьных концертов и постановок. Наш класс тоже принял деятельное участие. Мне досталась небольшая роль. Я читал фрагмент подготовленного текста со словами:
А контра рядом, в остатках ночи
скрылась за угол с барельефом львиным,
ждёт, что голодные сами сдадутся ей.
Из-за угла нацелилась в спину
молодой, неопытной революции.
Похоже, что это Маяковский, не помню и не знаю. Поискал в интернете, не нашёл. Может быть, кто-то из учителей сам сочинил такое? Тоже не знаю. Вполне возможно, а почему бы и нет? Вместо слова «контра» в моём тексте, напечатанном (что свято!) на пишущей машинке, стояло слово «контора». Причём, стихотворение было напечатано без разбежки слов, как у Маяковского, если только это был Маяковский. Вот примерно так, как я и записал. Я ещё недоумевал, почему это контора? Причём здесь контора? Да и никак не лепится в ритм стиха. И вот, на репетиции, я читаю свою часть со словом «контора». Виктор Николаевич подбегает ко мне:
– Чекалин! Ну, какая контора? Где ты взял контору?
Я показываю текст. Напечатанный, значит правильный.
– Да никакая тут не контора, а контра! Так надо читать!
Теперь всё стало на свои места…
В самом начале 1966 г., сразу после Нового года, за мной приехала мама, забрала к основной нашей семье, в Московскую область. Я не хотел ехать, но, что поделаешь. Две последних четверти я учился уже в другой школе, в Узуново. А об этих краях и другой разговор.
Закончил школу без троек: получил четвёрки по русскому языку, литературе, алгебре, истории СССР, всеобщей истории, астрономии, химии, географии, черчению, пятёрки – по геометрии, обществоведению, физике, биологии и иностранному языку.
Аттестат в руки – и дуй дальше, куда захочешь.
