Селина Аллен
Тьма в его сердце
Глава 13
Блейк
На подъездной дорожке поместья Джефферсон показалась белая Мазератти Джима. Все уже в сборе, и готовы были отужинать: мой отец и я, Майя и ее родители. А вот Джим почему–то считал, что он вправе опаздывать.
– Блейк ты ведь уже не в том возрасте, – подметила очевидный факт Майя. Девушка стояла рядом со мной и также смотрела в окно, разглядывая белую Мазератти, и Джима и задний двор нашего поместья.
– О чем ты? – без интереса спросил я.
Майя громко цокнула.
– Спорить, сможешь ли ты уложить девчонку в постель, это так по–детски не думаешь? – спросила она, наклоняя голову. Ее светлые волосы легли на плечо, следуя за движением хозяйки. Зеленые проницательные глаза смотрели прямо в душу. А голос сочился осуждением, но только на меня ее приемчики не действовали.
Я всегда считал Майю кем–то вроде своей сестры от других родителей. Она знала меня как никто другой, лучше Кайла. Я объяснял это тем, что она была девушкой, а девушки часто подмечали то, что не способны заметить парни. Но сейчас ее женское чутье нашептывало ей откровенный бред.
– Я ни с кем не спорил, а гулял с Джоанной из–за собственных мотивов, – возразил я.
– Одри сказала мне другое, – подметила она.
Опять Одри.
– Одри следует меньше молоть языком, – холодно бросил я, доставая сигареты и зажимая одну из них в зубах.
Я щелкнул зажигалкой, но сигарету зажечь не удалось.
Майя раздраженно фыркнула и выхватила у меня изо рта сигарету.
– Эй! – возмутился я.
– Курить вредно, – напомнила она, словно я был идиотом, который этого не знал, – Стэф всегда была против этого.
Чувствуя подступающее раздражение, я сжал зубы. Майя била по больному.
– Если она все еще против, то пусть придет и скажет мне это в лицо, – сказал я и снова достал пачку сигарет. Но Майя вырвала и ее из моих рук.
– Твою мать! Ты сейчас у меня получишь! – взревел я, но даже не дернулся в ее сторону.
Она усмехнулась.
– Хуже того случая в детстве, когда к моей голове оказались примотаны два пластиковых молоточка, ты уже не сделаешь, – съерничала она.
– Все потому, что от твоих молоточков вся моя спина была в синяках.
Майя заметно погрустнела.
– И как всегда на помощь пришла Стэф, освободила меня от изоленты и пластиковых молотков и помирила нас, – сказала она, укладывая голову на мое плечо.
Я молчал, проигрывая в голове это воспоминание в таких подробностях, словно оно произошло вчера. Перед глазами стоял черно–розовый спортивный костюм Стэф и ее смешливое лицо, когда она увидела нас с Майей. Тогда мне объяснили, что девочек обижать нельзя, как бы сильно они не обижали тебя.
– Я скучаю по ней, – сказала Майя. – И я знаю, что ты тоже скучаешь, и это не плохо Блейк. Я знаю, что ты специально делаешь вид, будто тебе все равно, но ты должен знать, все люди уязвимы и это нормально.
Я не ответил, не знал, что сказать ей. Так мы и стояли молча, смотря в окно на задний двор, где садовник причудливо постриг кусты.
– Значит, ты не собираешься делать это с официанткой из Хэтфилд? – вспомнила она о начале разговора.
– Делать что? – спросил я.
– Заниматься сексом, дурашка.
Я промолчал.
Майя подняла голову встала напротив меня, загораживая собой весь обзор на кусты. Ее брови нахмурились, а в глазах снова проскользнуло осуждение.
– Блейк, она не должна становиться кем–то, за чей счет ты сможешь потешить свое эго, – серьезно сказала она.
– Я вовсе не собираюсь, как ты выразилась, тешить свое эго. Она сама начала войну.
– Уложив ее в постель на спор, думаешь, ты выиграешь эту войну? Ты знаешь, у Кайла полный хаос в жизни, он не уверен в себе и не уверен в завтрашнем дне. Его отношения с матерью разваливаются, отец оказался предателем. Ему нужно помочь, а не вестись на его провокации продиктованные собственной болью.
– Я делаю это не из–за Кайла! – вспылил я. Иногда меня бесило то, что Майя мнила себя всезнайкой.
– А почему же тогда?
Я отошел от окна и отвернулся от подруги.
– Не знаю. Она словно сама хочет вступить со мной в игру. Кажется, я нравлюсь ей.
– А она нравится тебе, – заметила подруга.
– Нет, абсолютно не в моем вкусе, – бросил я через плечо.
– Ты сам не знаешь своих вкусов, тебе не удавалось распробовать хоть одну из тех, кто покидал твою постель, – сказал Джим, застывший в проходе, опершись плечом о дверной косяк. Майя, как весенняя бабочка полетела к нему и приникла к его груди. Он приблизился к лицу своей девушки и оставил на ее губах нежный поцелуй.
Брр. Нужно промыть глаза кислотой.
– Я первым покидаю постель, – ответил я на выпад Джима.
Его рыжие волосы были зачесаны назад, а лицо гладко выбрито. В этом ретро джинсовом жакете он был похож на человека, сбежавшего с одной из ферм Техаса.
– Видишь, в этом и проблема, – ответил Джим, поглаживая Майю по плечу.
Еще один всезнайка.
– Предлагаешь покидать постель вторым? – насмешливо предположил я.
– Предлагаю вообще ее не покидать.
– Это не в моих интересах, – сказал я.
– Тогда ты не можешь знать до конца кто в твоем вкусе, – уверенным тоном выдал друг.
Меня скорее смешили их потуги наставить меня на путь истинный, чем злили. Чувствую, будто попал не на будничный ужин, а в секту.
– Сомневаюсь, что мне пригодятся советы от Вилли Нельсона4, – усмехнулся я.
Майя громко захохотала.
– Я знал, что этот джинсовый жакет тебе понравится, – улыбнулся Джим.
– Да, прости не смогу прийти на концерт, – фыркнул я.
Майя отошла от своего парня и встала прямо напротив меня.
– Блейк, хватит острить. Ты весь вечер был сам не свой, а стоило этой девчонке подойти к нашему столику с блокнотом в руках, твои глаза засияли.
– Конечно, если бы она поступила так с тобой…
– То я бы точно обратила на нее внимание, – перебила она меня. – Джим прав. Убери свою жизнь с быстрой перемотки, настрой нормальную скорость и прочувствуй каждую секунду. Поверь это стоит того, – уверяла она меня.
– Давно в философы заделалась?
– Я маленький ангелок, сидящий на твоем плече и вечно спорящий с твоими демонами.
– Тогда ты знаешь, что моих демонов не переубедить, – серьезно сказал я.
Она вздохнула.
– Я не хочу их переубеждать, я лишь хочу, чтобы они увидели чуть больше, позволили себе сделать нечто новое для разнообразия.
– Ты говоришь не о сексе, – догадался я.
– Не–а, не о нем.
Майя всегда была такой, просто маленькая командирша любящая поучать и давать свои ненужные советы.
– Для чего делать то, что мне не нравится? – задал я вполне резонный вопрос.
– Ты не пробовал, как ты можешь говорить, что тебе не нравится? – не сдавалась она.
– Ладно, ты утомила меня, красотка, – сказал я, проходя мимо нее и Джима, направляясь в столовую.
– Я еще даже не начинала, – крикнула она мне вслед.
Вот и не стоит начинать.
***
На следующий день, я сидел в своем кабинете и в сотый раз читал одно и то же сообщение, которое отправил Дикарке этим утром:
Хочу увидеть тебя сегодня.
Она прочла его два часа назад, но так и не соизволила мне ответить.
Со дня нашей встречи прошло больше недели. И все это время я был занят и даже не имел возможности встретиться с ней.
Сегодня мы, наконец, смогли продвинуться в работе над проектом. Заказчик определился с планом здания, и я принялся за чертеж. Вечер будет свободен.
Мне действительно хотелось увидеть ее сегодня. Чего мне не хотелось, так это испытывать странного чувства, вроде предвкушения этой встречи, и отвлекаться на мысли о Джоанне, когда мне нужно заниматься проектом строительства нового здания. Я не хотел чувствовать чуждую мне тяжесть в животе, когда слышу ее звонкий голос и не хотел улыбаться, когда видел ее улыбку.
Было странно не получить от нее ни одной смс за все эти дни. Обычно девушки писали и названивали мне не переставая. Их не интересовало, занят ли я, или наоборот отдыхаю, их интересовали лишь собственные цели и желания. И кто еще из нас был неуважителен?
Обычно мне приходилось блокировать их, потому что это порядком раздражало. Но Дикарка была не такой, она не звонила и не писала мне, предпочитая сохранять молчание. С одной стороны это радовало меня: она не сумасшедшая и не навязчивая фанатичка. Но с другой стороны, я что, совсем не увлек ее? У нее ни разу не возникло желания написать мне?
Я точно знал, что нравлюсь ей. За годы практики, я научился определять это. Девушки менялись в моем присутствии. Так было и с Джоанной: стоило мне оказаться рядом, ее плечи едва заметно напрягались, а если и вовсе припереть ее к стенке, синие глаза становились темнее и глубже. Поразительно.
Тогда какого хрена она продолжала играть в это равнодушие? В начале вечера ее лицо не выражало абсолютно никакого интереса. Будто я привел ее в поле, показывать сухую траву.
Я привык, что девушки смотрели на меня как на запретный плод, как на то, что хотят получить, как на то, чем хотят единолично обладать. Я не был тщеславным, и не требовал этого обожания от них. Все просто складывалось подобным образом, у меня не было власти над этими вещами.
Не хочется признавать, но наш ужин в ресторане прошел неплохо, в любом случае сравнивать мне не с чем, я никогда не ужинал с девушками. Иногда лишь угощал их выпивкой, позволял посидеть рядом со мной в клубе, но не более.
Почему–то она интересовала меня, даже больше, чем другие девушки. Возможно, дело было в ее нетипичности, она отличалась от других. Грубила и была совсем неприветлива. Слишком дерзкая для работницы сферы услуг.
Для меня она была загадкой, уравнением, которое не терпелось решить. Ну и никто не отменял моих первоначальных намерений насчет секса.
«Нужно предупреждать, когда приглашаешь девушку в такое место». Своим вопросом о внешнем виде она сбила меня с толку еще сильнее. Джоанна и в простой одежде выглядела ничуть не хуже, чем любой из окружающих ее в тот вечер богачей. И дело было вовсе не в ее красоте. Дело было в том, как она держалась среди них. Расправленные плечи, словно у нее за спиной крылья и приподнятый подбородок говорили о внутренней уверенности и непоколебимости. Она выделялась среди прочих, простая официантка выглядела как девушка из высшего общества.
Весь вечер на ее лице была лишь скука. Первые несколько минут Джоанна рассматривала вычурный интерьер ресторана, но потом ей это надоело. Меня забавляло то, как она выпятила губы, словно видала места получше, а после, как ни в чем не бывало, переключилась на свою еду. Обычный закат для нее был куда интереснее той роскоши, которой я хотел ее завлечь.
Так бы, наверное, и продолжалось, если бы я не заговорил про оплату счета. Ее глаза загорелись, а щеки покраснели от недовольства. Это была настолько нетипичная реакция, что у меня на секунды пропал дар речи. Мне еще ни разу не приходилось иметь дело с девушкой, которая отказывалась от подобного. Обычно девушки были только рады погулять за мой счет. Кроме того, они любили подарки и не стеснялись выпрашивать их, как будто я был Сантой.
Дикарка была упряма, как старый мул, да и тот не был столь упрям как Джоанна. Она специально искала повод, чтобы поссориться со мной. Глядя на нее такую упрямую и мечущую молнии в меня, из–за разговоров об оплате счета, я не на шутку завелся.
Я уверен, что у нее не было больших денег, но она продолжала бороться со мной. Не знаю что это: глупость или гордость, но то, что такая Джоанна была безумно сексуальна, я знал наверняка.
– Мистер Джефферсон, вас вызывал Мистер Джефферсон старший, – донесся голос Мэдди – моей секретарши из телефонного селектора. Я усмехнулся, в который раз подмечая, как смешно это звучит, но ответил, что сейчас подойду к нему.
– Отец, ты хотел меня видеть? – спросил я, заходя в его кабинет и не церемонясь, занимая большое черное кресло напротив его стола.
– Да, нам нужно поговорить, – сказал он.
Отец отложил очки, отодвинул папку с документами, с которой работал, и взглянул на меня. Выражение на его лице было странным, я совсем не мог понять, что он задумал.
– Если это по поводу новых чертежей, то советую проверить свою почту, – подсказал я. Все–таки отец не молодой, мог и забыть о существовании современных технологий.
– Нет, я не поэтому позвал тебя, – покачал головой он.
– А, – догадался я, – тебя интересует ход строительства? Это я подробно изложил в отчете, который также отправил тебе на почту.
Он вздохнул и поднялся со своего места.
– Нет. Я не об этом.
Мой взгляд упал на небольшой снежный шар, стоящий на столе отца. Внутри были горы и деревья, и искусственные блестки.
– Блейк, твой отец приехал, – сообщил наш дворецкий – Роджер, стоя на пороге моей комнаты.
– Ура! – крикнул я, побросав все машинки. Затем оббежал дворецкого и направился на первый этаж.
Отца не было дома три дня – очередная командировка, но в этот раз он управился быстрее.
Я не мог поверить, что наконец–то он сходит со мной в океанариум. Это было моим любимым местом. Мне нравилось часами стоять у стеклянной стены и наблюдать за неуклюжими пингвинами. Однажды мне даже разрешили потрогать пингвиненка. Но я знал, что его нельзя сильно трогать. Это может быть опасно для него. Если на теле пингвиненка останется человеческий запах, то другие пингвины могут отказаться от него, даже его мама может отказаться от него.
Спустившись вниз, я увидел совсем не отца. Передо мной стояла молодая девушка с коричневыми волосами. На ней был яркий спортивный костюм, а рядом стоял большой чемодан.
– Привет, – весело сказала она. – Меня зовут Стэф.
Нехорошее предчувствие поселилось где–то под моей шеей. Я смотрел на нее, даже не слушая, что она говорит.
Кто эта девушка и что делает в нашем доме?
Входная дверь распахнулась, и в дом вошел отец.
– Блейк, – сказал он, – иди сюда сын.
Отец раскинул руки в стороны, ожидая, что я кинусь в его объятия, но я и с места не сдвинулся.
– Это наша новая уборщица? – спросил я, смотря на отца.
Он засмеялся, как если бы я сказал что–то очень смешное и отрицательно покачал головой. Затем, он подошел к девушке и обнял ее.
– Нет, познакомься Блейк, это моя невеста – Стэфани, – пропел он. – Стэф, а этот негостеприимный мальчик – мой сын Блейк.
– Мы уже познакомились, да, малыш? – нагнулась она ко мне с таким лицом, словно я был чем–то вроде щенка спаниеля.
– Невеста? – чувствуя ярость внутри, спросил я. – А как же мама?
Когда мама вернется, она не обрадуется, что в нашем доме живет папина подруга. Я не хотел, чтобы мама расстраивалась.
– Блейк, мы уже говорили об этом, – строго сказал отец. – Мама решила, что не хочет здесь жить. Поэтому с нами будет жить Стэфани.
Я не мог поверить, что он действительно это сказал, я насупился и убежал в свою комнату.
Она будет жить с нами?
Это мы еще посмотрим. Я не дам ей здесь жить.
– Я хотел поговорить о Стэф, – начал отец. И я уже знал, что из этого разговора не выйдет ничего хорошего.
– Нет, – резко ответил я.
– Блейк, послушай, я знаю, что ты злишься на меня. Все эти годы я чувствую такую же боль, что и ты, сын. Но за эти девять лет нам нужно хоть раз поговорить об этом!
– Нет! – прогремел мой категоричный ответ. – Я не хочу с тобой разговаривать об этом. Я не стану облегчать твою ношу. Хочешь избавиться от чувства вины? Отлично, сходи к психологу, в церковь, к ведьме, но не нужно ничего говорить мне!
Отец чертыхнулся и подошел к креслу, в котором я сидел.
– Я хочу облегчить ношу не себе, а тебе, – аккуратно сказал он.
Я был в ярости.
– Мне не нужна твоя помощь, – грубо бросил я, вставая с кресла и направляясь к выходу. – Задушевные разговоры можешь вести с кем-нибудь еще, а ко мне с этими вопросами не обращайся.
Я захлопнул дверь, даже не дослушав, что отец сказал напоследок и вернулся в свой кабинет. Я был на взводе, хотелось что-нибудь разбить. Но я знал, что легче не станет.
Сейчас мне не хотелось думать об этих проблемах, отложу их на завтра. Сейчас меня больше интересовало, почему Джоанна все еще не ответила. Нажав на кнопку вызова, я ждал, когда, наконец, смогу услышать звонкий девичий голос.
Глава 14
Джоанна
Я пробежалась взглядом по сообщению. А затем еще раз. Он все–таки написал мне:
Хочу увидеть тебя сегодня.
После нашего свидания прошло больше недели, и все это время, стоило мне закрыть глаза, в голове сразу вспыхивали картинки поцелуя на парковке. Моя кожа все еще покрывалась мурашками, стоило вспомнить его пронзительный взгляд, горячие и страстные поцелуи, большие руки на моем теле.
Воспоминания были такими яркими, словно это произошло не более часа назад. И как только эти картинки, эти ощущения вырывались наружу, я начинала злиться.
Блейк умел очаровывать, он был рожден во грехе и сам являлся его главным олицетворением. Девушки добровольно шли ему в лапы, зная, что останутся поцарапанными, когда он наиграется. Блейк не нравился мне, это было простое влечение. Он хорошо знал, что делает. Знал, как улыбнуться, что сказать и как пользоваться своим телом. Блейк знал, как заставить меня почувствовать то, что я чувствовала сейчас: интерес, влечение, желание.
Мы расстались на парковке отеля и с того момента он не отправил мне ни одного сообщения. Он не давал о себе знать, и я решила, что он нашел другую игрушку, посговорчивее меня.
Так было даже проще, и от этих мыслей мне становилось легче. Сразу было ясно, что надолго Блейк не задержится со мной. Барбара была не права, его запал исчез, и хватило ему лишь одного вечера.
Но Блейк умел удивлять.
И снова я возвращаюсь к сообщению, которое вызвало на моих губах усмешку. Я хотела отказать ему. Уже почти отправила ответ, но вдруг передумала и стерла сообщение, решив ответить позже.
– Лиззи, смотри, здесь нужно немного захватить, – сказала Барбара, указывая на оборки в районе талии. – У заказчицы тоньше талия.
Барбара и ее помощница Лиззи порхали вокруг портновского манекена, исправляя недочеты платья.
В обеденный перерыв я решила заскочить к подруге, чтобы перекусить и поболтать. Но ни того, ни другого не вышло.
Барбара, получив заказ на два вечерних платья, не смогла вырваться из салона. Молодым клиенткам, заказавшим платья, было всего по шестнадцать лет. Двойняшки из очень состоятельной и известной семьи О’Райли. Мероприятие, на которое приглашена знаменитая чета, будет освещаться сразу несколькими изданиями. Поэтому Барбара действительно была взволнована и выглядела немного безумной, создавая платья для сестер О’Райли.
– Нет, Лиззи, еще сильнее, – настаивала она, – нет, давай я сама, – потеснила она помощницу и принялась прикалывать ткань самостоятельно.
Сэндвичи с жареным сыром и белым соусом, а также печеные овощи, приготовленные шеф–поваром ресторана Пьером, давно остыли. Мой живот жалобно заурчал, и я печально вздохнула, осознав, что не дождусь Барбару к обеду.
– Черт, все равно недостаточно, – ругалась подруга, крутясь вокруг манекена в платье.
В который раз я поражена ее талантом. Барбара делала изумительные вещи. Пышная юбка платья из нескольких слоев тюля была светло–голубого цвета, а к подолу переходила в бледно–розовый оттенок. Но настоящей изюминкой платья был бирюзовый лиф, который дополняли прозрачные, словно паутина рукава, того же оттенка. Лиф был расшит стразами разных размеров, которые в свете софитов салона, отражали и рассеивали свет, ослепляя своим сиянием. Это платье предназначалось для первой сестры, и было почти готово.
Второе платье, над которым как раз работала Барбара, было совсем другим, но не менее красивым. Темно–синий лив, также расшитый стразами и пышные гипюровые рукава, такого же цвета. Плечи и ключицы хозяйки этого платья будут открытыми. Несколько слоев тюля уже были приколоты к платью, но мне показалось их мало.
Я встала со своего места и подошла ближе.
– Барбара, ты добавишь еще тюля к юбке?
Она сначала не расслышала меня, но затем обернулась, и устало выдохнув, кивнула.
– Да, обе девочки захотели очень пышные юбки.
– И верх расшитый стразами, – констатировала я, оглядывая темно–синее платье. Сразу становилось ясно, что сестры, несмотря на то, что являлись двойняшками, имели совершенно разный вкус. Первое платье было нежным и легким, как утренний морской бриз, а второе платье было таинственным и глубоким, как темная звездная ночь.
– Стразами? – оскорбленно переспросила Барбара. – Подойди поближе, детка.
Я шагнула к манекену, обхватив себя руками и стараясь даже не дышать на произведение искусства, сотворенное руками подруги, сощурила глаза и принялась разглядывать блестящие камушки.
– Это то, о чем я думаю?
– Именно так, – довольно кивнула Барбара.
– Бриллианты? – ошарашенно покачала головой я. – Одно это платье могло бы прокормить несколько деревень в Либерии! – возмущенно воскликнула я.
– Ну, О’Райли явно не волнуются насчет голодающих Либерии, где бы она не находилась, – скучающе констатировала Барбара, стоя за моей спиной.
– Сумасшествие, – сказала я.
– Все, что пожелает клиент, Джоанна, как ты и учила, – ответила Барбара, проходя мимо меня, и держа в руках иглы.
Я отошла назад и грустно посмотрела на платья сестер. Мне никогда не понять богатых людей. Они раскидываются деньгами направо и налево. Я любила комфорт и понимала, что удобнее жить в просторной квартире на Манхэттене, чем в маленькой комнате, где–нибудь в Бронксе. Но платье расшитое бриллиантами, это было слишком.
– И для какого же события столько усилий?
– Бал Дебютанток.
За моей спиной кто–то громко фыркнул.
– Никогда не понимала этого. У нас все еще, восемнадцатый век? – спросила помощница Барбары – Джулия, с явным отвращением в голосе.
Волосы ее были заколоты так, что издали напоминали потрепанную метелку. На крупных бедрах висел черный пояс с различными кармашками, как я предполагала, для швейных инструментов.
– Таковы традиции. Знать выводит своих драгоценнейших детей в свет, поторговать лицом и посоревноваться в том чье чадо стоит дороже, – скучающе ответила я.
Мой бал дебютанток состоялся, когда мне было шестнадцать лет, и это был единственный раз, когда отец обратил на меня внимание с момента их с матерью развода. А все было ради того, чтобы как племенную кобылу показать меня высшему свету. После, конечно же, он отвел меня обратно в стойло и не вспоминал обо мне больше никогда.
– Мой бал дебютанток прошел ужасно. Кики с отцом подарили мне отвратительное платье. Я решила не обижать его, и весь вечер была похожа на пережаренный зефир. Брр, ужас. – Барбара дернула плечом и отошла от манекена.
Сомневаюсь, что на свете есть одежда, в которой Барбара может выглядеть плохо. Она была из тех девушек, которые собой украшали платье.
– Теперь нужна примерка, – задумчиво заключила она. – Лиззи, убери платья, чтобы их не повредили.
– Мы можем, наконец, поесть? – застонала я, поглядывая на наручные часы.
Барбара проследила за тем, чтобы ее помощница убрала манекены с платьями и обернулась ко мне.
– Пройдем в мой кабинет, – скомандовала она и махнула рукой в приглашающем жесте.
***
Я доедала сэндвич, когда из кармана моего пиджака послышался звон. Не спеша и не отрываясь от остатков своего обеда, я достала телефон, но замерла, когда увидела, чье именно имя высветилось на экране.
Барбара до этого рассказывающая мне о новых современных тенденциях в мире моды прервалась и взглянула на мой звонящий телефон. От этого я почувствовала неловкость, встала со стула и отошла подальше, к окнам. Я понимала, что Барбара наверняка услышит этот разговор, чего мне не совсем не хотелось.
Выдохнув, я приложила телефон к уху.
– Ты прочла сообщение, но не ответила, – уверенно сказал Блейк, даже не дав мне поздороваться. Более того он сам не поздоровался, где его манеры в конце концов?
Невольно закатив глаза, я заговорила вполголоса:
– И тебе здравствуй.
Я специально избегала упоминать его имя, чтобы подруга не узнала об этом маленьком секрете. Барбара отреагирует слишком бурно, если узнает о моем свидании с Блейком. Я вообще надеялась не встречаться больше с ним и оставить нашу единственную встречу в тайне.
– Отбросим формальности, так во сколько за тобой заехать? – прямо поинтересовался он. Судя по тону его голоса, он улыбался.
От такой открытой наглости, я опешила и прикусила язык, чтобы не ляпнуть чего неподобающего.
– Я сегодня занята, – строгий не терпящий возражения ответ. С такими как Блейк нужно бороться их же оружием.
– Думаю, ты сможешь найти час для меня.
– Нет.
– Давай, Джоанна, мы хорошо провели время в прошлый раз.
Я начинала терять терпение, это было похоже на принуждение, а я не любила когда меня к чему–либо принуждали.
– Блейк, – начала я, яростно постукивая мыском туфли по полу, – я же сказала, я не мо…
– Блейк? – раздался удивленный шепот Барбары где–то над ухом, заставивший меня замолкнуть.
О нет.
Я позволила ему вывести меня из равновесия и к чему это привело? Маленький секрет перестал быть секретом.
– Блейк? Тот Блейк из Джефферсон Констракшн? – не унималась подруга, встав прямо передо мной. Я заметила, как загорелись ее глаза, и поняла, что это не к добру. Вздохнув, я послала ей грозный взгляд.
– Джо, почему ты замолчала? Только не вздумай делать вид, что пропала связь, мы в двадцать первом веке, если я захочу, то могу позвонить на марс, – послышался его властный голос.
– Дай мне минуту, – попросила я.
– Только не смей ставить меня на удержание, я терпеть этого не могу! – Я убрала телефон от уха, затем, подумав пару секунд, сбросила вызов.
– Чтобы он не предлагал, соглашайся! – зашипела Барбара.
– Нет! – строго выдала я.
– Соглашайся!
– Нет, я же сказала. Ничего хорошего из этого не выйдет.
– Соглашайся! – прорычала она.
– Прошлая встреча была ужасна, я ему не доверяю. Он чуть не раздел меня прямо на парковке отеля!
Глаза Барбары от удивления округлились, словно в замедленной съемке, мне захотелось попятиться назад.
– Что? У вас было свидание, и ты не сказала! Когда?
Я упрямо выпятила подбородок и храбро встретила взгляд подруги.
– Неделю назад.
– Неделю назад? – громко изумилась она.
– Ты так и будешь переспрашивать?
– Почему ты не сказала?
– Поэтому, Барбара, – я обвела ее руками, – ты всегда реагируешь так… Громко!
Барбара отшатнулась от меня, словно огретая пощечиной. Иногда она преувеличивала с театральными эффектами, переигрывала и была самой настоящей королевой драмы.
– Как это было? – спросила она, и мне пришлось вкратце описать нашу с Блейком встречу. – Вот уж не думала, что ты станешь скрывать от меня такие вещи! Мы же подруги, я думала, ты мне доверяешь.
– Я доверяю тебе.
– Ты не помнишь, о чем мы говорили? Согласись и подыграй ему! Разве не видишь? Он запал на тебя, – настаивала Барбара и ее глаза казались немного безумными.
– Почему, почему ты так озабочена этой идеей? – спросила я, складывая руки на груди и хмуро поглядывая на подругу.
В глазах Барбары отразилось нечто, что до этого дня я никогда не видела.
– Джоанна, разве тебя никогда не бросали? Тебе не хотелось отмстить?
– Меня не бросали, но ты и сама это знаешь, кому мне мстить то? – пожала плечами я.
– Тогда сделай это во имя каждой женщины, которую использовали как дешевую тряпку, а затем выкинули как ненужный мусор.
В голове возникла одна дикая мысль. Я удивленно вскинула брови и взглянула на подругу другими глазами.
– О боже… Ты лгала. Блейк и с тобой был? – начала я, но вспомнив, что в клубе он никак не отреагировал на присутствие Барбары, продолжила, – и даже не вспомнил?
Лицо Барбары посветлело, и она даже улыбнулась уголком губ.
– Конечно же, нет! Думаю, что если бы он спал со мной, то не забыл бы, особенно после того тренинга. Ну, ты помнишь? – поиграла бровями Барбара.
Я помнила, но лучше бы не вспоминала о нашем приключении во время путешествия по Шри–Ланке, где просвещенная гуру учила нас постигать собственное удовольствие и доставлять удовольствие мужчинам. Мы тогда были немного пьяны и еле удерживались от смеха, когда другие женщины очень ответственно подходили к этому занятию. Стоит заметить, что кое–чему мы все же научились там.
Мне не давал покоя взгляд Барбары. Ее уязвимость показалась лишь на секунду, но тут же была запрятана подальше.
– Если не Блейк, другой мужчина обидел тебя? – осторожно спросила я, боясь даже предположить, почему Барбара так горит мыслью отмщения.
– В жизни каждой девушки был такой мужчина.
Я прикусила губу, раздумывая, что сказать в этой ситуации, но подходящих слов как назло не находилось.
– Хочешь поговорить об этом?
Барбара дернула головой, словно ею овладел нервный тик.
– Не сейчас, – сказала она.
– Я понимаю, чего ты хочешь. Думаешь, он заинтересован во мне, но это совсем не так, Барбара. К тому же это не честно поступать с ним подобным образом. Чем я буду лучше? Он же никого не берет насильно, девушки сами соглашаются на это.
– Подожди, ты сейчас что, защищаешь его? – нахмурившись, спросила Барбара.
Она вглядывалась в мои глаза, в попытке разглядеть там что–то, что поможет найти ответы на ее вопросы. Спустя мгновение она всплеснула руками, разочарованный возглас сорвался с полных губ.
– Не может быть, он и тебя очаровал!
Она не права. Я совсем не была очарована, ни капли. Я знала, кто такой Блейк, и не могла попасться на его удочку. Просто я слишком умна для этого.
– Конечно, не может быть, Барбара! Я вовсе не очарована!
– Я вижу это по блеску в твоих глазах! – упрямо настаивала она.
– Абсурд. Блейк раздражает меня! – оправдывалась я.
Барбара хотела что–то еще добавить, но так и застыла с открытым ртом. Она несколько раз моргнула и сомкнула губы. Коварно улыбнувшись, она склонила голову вправо.
– Ты трусишь, не правда ли? Он не по зубам тебе.
Я усмехнулась.
– Не прокатит, пытаешься взять меня на слабо?
– С чего бы это? Я просто вижу, что ты боишься. Но не будем об этом. Обед заканчивается, присаживайся, трусишка.
Барбара махнула рукой, приглашая меня присесть рядом с ней, потеряв всякий интерес к нашему разговору.
На меня накатывало раздражение. Тяжело признать то, что Барбара была права, она резонно назвала меня трусихой. Однако боялась я не Блейка, а того, что могу поддаться влечению. Я всегда с легкостью принимала любой вызов, и сейчас задумалась над тем, чтобы согласиться.
В руке зазвонил телефон, и я, не теряя времени, ответила на звонок.
– Если ты еще хоть раз сбросишь вызов, я исполню свои намерения, раскину тебя на столе в том французском ресторане и буду наказывать тебя до заката! – пригрозил он суровым голосом. – Я жду твой положительный ответ.
Возможно это ошибка, и мне предстоит поплатиться за это позже, но сейчас эта идея не казалась такой безумной.
Я закостенела за те годы, что пыталась выслужиться перед отцом, а тянется это лет с восемнадцати. Я забыла, что такое развлечения и веселье. Даже в те редкие дни, отвлекаясь от работы, головой я всегда оставалась у дела.
