Селина Аллен
Тьма в его сердце
Глава 32
Блейк
Джоанна уснула только к четырем утра. За окном еще была тьма, и лишь круглая луна освещала улицы и незвано стучалась в окна. За ее спиной было черное небо, звезды и горы, покрытые снегом. Даже и не знаю, почему в такой темноте был виден снег. Возможно все дело в звездах и луне, а возможно в огнях Аспена. Ставлю на первое.
Вид был потрясающий, но я не сильно обращал на него внимание. Потому что прямо передо мной посапывала девушка, чей вид был в разы лучше. Она лежала на спине, одна рука согнута в локте и покоится на ее животе, другая вытянута вдоль тела.
Мы не спали полночи, но практически не разговаривали с ней, в основном проводили время по–другому. Джоанна была измотана, ее глаза, против воли закрывались, но лежа со мной лицом к лицу, она противилась и не хотела засыпать. Сон победил.
Я не мог оторвать взгляда от ее идеального тела, она была укрыта одеялом только до талии, ее небольшую, но упругую и безумно красивую грудь освещал лунный свет, он также затрагивал ее ключицы и ямку в основании шеи. Голова ее повернута ко мне, поэтому лицо было укрыто тенью. Но мне и не нужен был свет, чтобы знать каждую клеточку ее лица. Это было так по–особенному, интуитивно.
Я знал, где расположена каждая родинка на ее лице, знал, что в одном глазу, в синей радужке, голубых черточек чуть больше чем в левом, знал, что когда она улыбается, на ее щеках образуются едва заметные ямочки. Я знал ее так, словно ежедневно видел ее вот уже двадцать лет.
Я стал зависим от Джоанны. Я понимал, что не смогу расстаться с ней, как бы сильно мне этого не хотелось. Я понял, что пропал, когда вчера, разговаривая с Натали, она вдруг улыбнулась и помахала мне. Сердце резко ускорилось и мне вдруг показалось, словно я лечу в самую пропасть. Она сделала это, она скидывала меня в пропасть раз за разом, но после этого наступало спокойствие и умиротворение.
Второй раз подобное случилось ночью, когда я пошутил, и она засмеялась от этой шутки. В уголках ее глаз появились маленькие морщинки. Она была ведьмой, иначе, почему из–за простого девичьего смеха мне хотелось притянуть ее к себе и прижаться губами к ее улыбающемуся рту?
– Стэф? Почему ты дома?
Девушка сидела в гостиной на диване, подобрав ноги под себя. Она выглядела расстроенной, и кажется, я понимал, почему.
– Решила посмотреть ток–шоу, – натянуто улыбнулась она.
Я взглянул на экран телевизора, который висел на стене напротив дивана.
– На выключенном телевизоре?
Стэф кинула быстрый взгляд на экран и улыбнулась.
– Хреновая из меня лгунья.
– Да, очень хреновая, – усмехнулся я.
Стэф обхватила себя руками и отвернулась от меня. Перед этим, я заметил, как заблестели ее глаза.
Вздохнув, я подошел к комоду и вытащил оттуда голубое стеганое покрывало. Затем, присел рядом с мачехой и укрыл ее ноги этим покрывалом.
– Спасибо, – вяло улыбнулась она, вытирая щеки от слез. Я редко видел, как Стэф плакала, она была очень сильным человеком. И каждый раз, когда я видел ее поблескивающие от влаги глаза, мое сердце разбивалось на сотни осколков.
– Не за что, – ответил я. – Так Грант снова забыл о том, что вы должны были сегодня поужинать?
Она приподняла голову и взглянула в потолок. С детства я уяснил одно: отец всегда отдавал себя работе. Его компания была для него на первом месте. Все знали это: наши родственники, прислуга, я, Стэф. Знали и в каком–то смысле принимали это. Поэтому слезы Стэф сейчас не вписывались в обычную картину. Дело не в работе отца.
– Сказал, что нужно доделать один проект, – уныло отозвалась она.
– Но ты ведь плачешь не по этому?
Мачеха вздохнула и покачала головой.
– Не думаю, что нам нужно обсуждать это, – сказала она.
Я невесело усмехнулся.
– Стэф, мне пятнадцать, а не пять, можешь сказать мне, – надавил я.
Она не смотрела на меня, вместо этого начав перебирать в руках край одеяла.
– Он написал, что у него работа. Я позвонила ему, но он не отвечал. А потом я позвонила его секретарше. Она сказала, что Гранта нет в офисе, а ее он отпустил пораньше. – Вот как, отец соврал. – А еще она сказала, что днем к нему в офис приходила какая–то женщина, и они очень долго пробыли в кабинете и ушли вместе.
– Что? – слишком громко спросил я. – Не может этого быть!
– Кейт нет смысла врать, – пожала плечами Стэф.
Конечно же, первая моя мысль: отец изменяет Стэфани. После ухода моей матери, он весь год кувыркался с разными дамочками и лишь после встретил Стэф. Но озвучивать это ей я не стал, она итак была расстроена, мои слова сделают только хуже.
– Это могла быть ошибка, я поговорю с ним и все узнаю, он не посмеет обижать тебя!
Стэф махнула рукой.
– Не нужно, Блейк! Прошу не говори ему, нужно время, чтобы разобраться, – попросила она.
Я вскипел.
– Разобраться в чем? Я не дам ему так с тобой поступать! Он должен держать свое слово, иначе, зачем вы связывали себя клятвами и кольцами?
– Блейк, не нужно! Пожалуйста, не делай этого. Пообещай мне.
– Но…
– Я сказала, пообещай мне!
Я взглянул на нее исподлобья и рассерженно процедил:
– Обещаю.
На губах Стэфани появилась слабая улыбка.
– Спасибо, малыш.
– Не называй меня так! Я слишком взрослый для этого дерьма!
– Даже взрослым, ты всегда будешь для меня ребенком, моим малышом Блейком.
– Не родным, – усмехнулся я, разваливаясь на другой стороне дивана.
– Приемышем, – хохотнула Стэф.
– Именно так. Приемыш Блейк и самозванка – мама Стэф.
Увидев на ее лице улыбку, я немного расслабился. Телефон в моем кармане затрезвонил, но я сбросил вызов. Поднявшись с дивана, я схватил пульт от телевизора с маленького столика и принялся переключать каналы. По одному из каналов шел мультик «Русалочка» – любимый мультик Стэф, его я и оставил и занял свое место по другую сторону дивана.
– Ты собирался на вечеринку, не нужно оставаться со мной, я не маленькая девочка.
– Я не из–за тебя остался, слишком много чести, просто это мой любимый мультик, – сказал я, откидываясь на спинку дивана и закидывая руки за голову.
– Как же Бритни? Она наверняка ждет тебя.
– Нет никакой Бритни, я собирался идти с Кендис.
Стэф удивленно вздохнула.
– На прошлой неделе, ты говорил, что зависал у Бритни, теперь Кендис?
Я усмехнулся.
– Бритни и осталась на прошлой неделе. Эта неделя для Кендис.
– Они хотя бы твои ровесницы? – осторожно спросила Стэф.
Я рассмеялся.
– Бритни восемнадцать, Кендис семнадцать, – скучающе произнес я.
– Ты настоящий бабник! – воскликнула Стэф.
– Ничего не могу с собой поделать, – покачал головой я.
– Ничего, пройдет какое–то время, и ты встретишь ту, которую не захочется отпускать, – сказала она.
Я скривился.
– Такого не будет.
– Будет.
– Нет.
– Ага, – закивала головой она.
– Нет! Это у Джефферсонов семейное, – рассмеялся я, но заметив, как плечи Стэф поникли, заткнулся и хотел врезать сам себе. – Я не это имел в виду, Стэф. Грант не такой.
Хотя я прекрасно понимал, что отец точно такой же, как я. Я верил в их со Стэф любовь, но всегда боялся, что он обидит ее. Видимо это произошло. Что за женщина к нему приходила, почему он солгал своей жене?
– Все в порядке, Блейк, давай смотреть «твой любимый мультик», – с натянутой улыбкой передразнила меня она.
Прошло двадцать минут, Стэф без конца озвучивала персонажей мультфильма, и это веселило ее, как и меня. Ненавижу видеть ее грустной. Отец не достоин ее, наша семья недостойна ее, весь мир не достоит Стэф.
– Эй, Стэфани, – позвал я, – но она не ответила, а продолжила петь песню с экранной Ариэль. – Стэф!
– Ну что? – возмущенно вскинула брови она, нельзя прерывать Стэф во время просмотра «Русалочки».
– Ты не самозванка.
Ее глаза посветлели, и она спросила:
– Что?
– Ты мама – не самозванка, – повторил я, наблюдая, как на ее губах расползается теплая улыбка.
Я не позволю отцу обижать ее. Если ты не создан для отношений, то и не стоит в них вступать. Но если уж вступил, то будь добр отвечать за это до последнего.
Ну а я никогда не заведу девушку, потому что не создан для этого.
Я пытался заснуть, но все время открывал глаза и засматривался на нагое тело Джоанны. Каким–то образом она смогла сделать то, о чем мне когда–то говорила Стэф: я встретил ту, которую не хочу отпускать.
Я предпринимал попытки провалиться в сон до семи утра – не вышло. Мне нужно было проветриться. В голове было столько мыслей, что только свежий воздух мог мне помочь. Поэтому я тихо встал с кровати, укрыл Джоанну одеялом посильнее, задвинул шторы, чтобы она могла подольше поспать и ушел.
Я принял душ и оделся потеплее, взял джип в гараже и поехал в центр города, где уже начали просыпаться люди. Я остановился в небольшом кафе и заказал себе панкейки с ягодами. То, что нужно, чтобы восполнить силы после активной ночки. Кстати о ней.
Каждый раз, закрывая глаза, я видел картинки нашего с ней секса: в гостиной, в кровати, у большого зеркального шкафа в спальне и в ванной, когда Джоанна хотела смотреть на горы из окна, пока я медленными толчками, вжимаясь пальцами в ее упругие ягодицы, доводил ее до исступления.
Я все еще помнил ее крышесносный запах и ощущал на языке ее вкус. Многие вещи, которые я делала с ней этой ночью, были впервые для меня. Я никогда не пробовал незнакомок на вкус, мой язык держался как можно дальше от их половых органов. Но с Джоанной все было по–другому, казалось, что я умру, если не смогу поцеловать ее там, где она нуждалась в этом больше всего.
Она была потрясающа, и кажется, я превращался в одержимого, потому что больше всего сейчас хотел вернуться, разбудить ее и заниматься диким и нежным сексом весь день.
Официантка поставила передо мной заказ и приветливо улыбнулась мне. Она не собиралась уходить.
– Вам что–нибудь еще нужно? – спросила она.
Да, уткнуться лицом в грудь Джоанны и провести так оставшийся день.
– Нет, спасибо, – ответил я. Не буду шокировать бедную официантку своими тайными желаниями.
Девушка кивнула, но с места не сдвинулась.
– Вы так рано здесь.
Я моргнул и оглянулся, помимо меня в кафе сидели несколько девушек, одинокий мужчина и семейная пара с двумя детьми. Не густо.
– Да, не спалось, – сказал я.
Я наполнил кружку свежезаваренным чаем и сделал глоток согревающего напитка.
– Вы не хотели бы сегодня прийти на обед сюда? Я угощаю, – проведя кончиком языка по нижней губе, улыбнулась она. Я видел, как девушка выгнула спину, чтобы ее и без того большая грудь казалась еще больше, а также видел игривый блеск в глазах.
– У меня есть девушка, – как на автомате выдал я.
Да, Джоанна моя девушка, которая лишала меня способности ясно мыслить.
– Это просто обед, ничего такого, – пожала плечами брюнетка. Однако ее глаза говорили совсем о другом.
– Тогда я лучше останусь голодным, – хмуро бросил я, чувствуя раздражение внутри.
Официантка поняла все сразу и не стала предпринимать новых попыток «зацепить» меня.
С Джоанной все ощущения были новыми, сильнее и ярче. Я думал, что умру во время первого раза, просто взорвусь, потому что казалось, я не смогу это вынести. Ни с одной девушкой секс не был такой потрясающий. Ни с одной девушкой я не занимался тем, чем занимался с Джоанной, и ни одна девушка не задерживалась в моей голове дольше одних суток.
Она вошла в мою жизнь, ворвалась, как к себе домой и перевернула там все вверх дном. И я совсем не был против.
Запутавшись в своих мыслях, я просидел в кафе около четырех часов и только потом решил поехать домой.
Стоя на парковке, я заметил небольшой цветочный магазинчик, и решил захватить для Джоанны цветы.
«Девчонки любят цветы», – подумал я.
Небольшой букет вызовет на ее лице улыбку, нельзя упускать возможности заставить ее улыбаться.
И вот я стоял перед ней, а Джоанна улыбалась, мой план сработал. Я прижался своими губами к ее, и погладил талию своей девушки. А когда отстранился, заметил, что ее улыбка поникла.
– Где ты был? – спросила она. В голосе сквозило подозрение.
– Мне нужно было о многом подумать, – ответил я.
– Я, пожалуй, пойду, – усмехнулся Эрик. – Только в этот раз уж сдержите свои порывы, одной ночи нам всем было вполне достаточно.
Я проводил друга взглядом, сдерживая улыбку. Джоанна покраснела и спрятала глаза. Когда мы остались в кухне одни, она спросила:
– О чем тебе нужно было подумать?
– О многом, о прошлом, о нас.
Джоанна прикусила губу и хмуро взглянула на меня, в ее глазах я заметил отблеск надежды.
– О нас? Так мы все–таки есть, Блейк?
– Да.
Она нервно дернула подбородком.
– Ты в этом уверен?
– Я еще никогда не был в чем–то так уверен, – ответил я. И это была чистая правда.
Мне хотелось поцеловать Джоанну, но за моей спиной послышался громкий голос, который остановил меня.
– О, голубки проснулись! – воскликнул Кайл. Обойдя стол, он опустился на стул у противоположной стороны стола. – Я не выспался.
– Не смей, – предупредил его я, замечая, как Джоанна снова становится красной как рак. Мне не нравилось, что ей приходилось так смущаться, любой дискомфорт, который чувствовала она, приносил дискомфорт и мне. Но больше всего я переживал, что Кайл ляпнет что-нибудь, о чем Джоанна не должна узнать. Вроде того, что я должен был до конца ноября заняться с ней сексом. Сегодня двадцать седьмое ноября и я добился своего, но совершенно не чувствовал радости от этой мысли. Я боялся, что если Джоанна узнает об этом, то та, кого я не хочу отпускать, уйдет сама.
– А что? Вас, должно быть, слышали даже в соседнем Сноумассе, – засмеялся он.
Я сжал зубы от злости. От Кайла столько шума, как от коробки с гремучими змеями.
– Почему не пошли кататься? – спросила Майя, – зависшая в проходе.
– Наверняка утром Блейк был даже не в состоянии натянуть лыжный костюм, – усмехнулся Джим, появляясь у девушки за спиной и обнимая любимую.
– Потому что ночью он натягивал кое–что другое, – хохотнул Кайл.
Все засмеялись. Джоанна вскочила со стула и окинула ребят грозным взглядом. Я переживал, что ее может это расстроить, глубоко в душе она была очень мягкой и не такой непробиваемой, как казалось на первый взгляд.
Она взглянула на Кайла и улыбнулась ядовитой улыбкой.
– Не завидуй другу, Кайл. Он в отличие от некоторых знает, как правильно сажать девушку к себе на колени, – сказала она, заставив меня прыснуть от смеха. Майя и Джим тоже веселились.
– Да, да. Откуда тебе знать, официанточка? Ты ведь даже не кувыркалась со мной, – усмехаясь, ответил Кайл.
– Мне не нужно делать этого, чтобы узнать, на что ты способен, – фыркнула она.
– Нет же, давай, – позвал он, похлопав по своим коленям. – Я не против показать тебе шоу, – призывно поиграл бровями Кайл.
Мои руки на талии Джоанны стали жестче. Я метнул гневный взгляд в сторону Кайла.
– Если ты не заткнешься, то шоу тебе покажу я.
Уголки губ друга потянулись вверх.
– Спокойно, Блейк, просто утренние шутки.
Кайл отступил, он наверняка помнил, как в третьем классе, обозвав мою мачеху, получил кулаком в морду. Два зуба было выбито, его родителям пришлось потратиться на дантиста.
– Смотрю у всех хорошее настроение? – спросила Одри, входя в кухню. Лицо Джоанны до этого улыбчивое и светлое померкло при виде брюнетки. – А чего замолкли? Кстати, хочу сказать, актриса из тебя не очень, где–то переигрываешь, где–то не доигрываешь, – бросила она, даже не взглянув на Джоанну, которая лишь устало закатила глаза от подобных комментариев.
– Одри, скажи, ты почему постоянно кусаешься? – спросил Джим.
– Да вот приходится отбиваться от всяких сусликов, Джимми, – пожала плечами она и наполнила кружку чаем.
– Ну, так купи себе уже намордник и оставь сусликов в покое, – сказала Джоанна, складывая руки на груди.
– Прости, не расслышала, что ты сказала, – усмехнулась Одри.
– Я куплю тебе слуховой аппарат, – ответила Джоанна.
– Сомневаюсь, что ты себе это позволишь, разве только переспишь с каким–нибудь стариком из отеля.
– Переживай за то, с кем ты спишь, – холодно сказала Дикарка. – Вернее, с кем ты не спишь.
Одри нечего было сказать, кажется, слова Джоанны ударили в самую цель.
– Пойдем Блейк, – сказала она, хватая меня за руку. – Обещаю поработать очень хорошо, чтобы ты дал мне денег на слуховой аппарат для Одри, – добавила Джоанна, одной фразой заставляя Одри разозлиться, всех остальных рассмеяться и загудеть, а меня завестись и захотеть ее.
Мы ушли к себе, раунд был за Джоанной.
Глава 33
Джоанна
Одри не разговаривала со мной весь полет, она даже в сторону мою не смотрела. Игнорировала она и Блейка, только вот он в отличие от меня даже не заметил этого.
Я знала, в чем причина. Наша с Джефферсоном близость стала достоянием всех гостей дома. И в этом, конечно же, была моя вина, ведь это я была громкой.
Лукавые взгляды Кайла, Майи, Джима, Эрика и даже Натали вгоняли меня в краску. Но Блейка они совсем не волновали. На его лице читалось полное безразличие к их взглядам и недвусмысленным улыбочкам.
По прилете, все собрались разъезжаться домой. Одри села в машину Майи и Джима, Эрик укатил сразу же, а за Кайлом с его сестренкой приехал водитель. Я уже хотела вызвать себе такси, но Блейк остановил меня.
– Погоди, может, поедем ко мне? – спросил он.
Я нахмурилась, и взглянула на его лицо, скользнула по губам, носу и остановилась на глазах, которые прожигали меня вопросительным, при этом твердым взглядом, призывая согласиться.
– Уже поздно, завтра работа, – сказала я, запахивая края куртки.
Уехать сейчас к нему – создать себе проблемы. Ведь мне придется возвращаться домой очень поздно и все эти перебежки от его дома до отеля и от отеля до моего дома – вымотают меня окончательно.
– Я отвезу тебя утром на работу, – уверенно сказал он.
– Ты хочешь, чтобы я ночевала у тебя дома? – удивилась я.
– Ну не в лобби же, – усмехнулся он. – Я отвезу тебя утром в отель в любое время.
– Блейк мы не можем, – начала я напоминать ему, о том, что мы должны скрываться. Скрываться, пока я не расскажу ему правду.
– Никто ничего не узнает, – сказал он, кладя руки на мою талию и притягивая меня к себе.
– Мои вещи, – попыталась я выдать еще одну отмазку, но он снова перебил меня.
– Твои вещи с тобой, твой чемодан с вещами в два раза больше моего, какие еще будут отговорки?
– Блейк…
Его губы неторопливо прошлись по моей щеке и оставили поцелуй у виска.
– Ты наверняка голодна, я закажу нам ужин из французского ресторана по дороге.
Я вздохнула, поверженная его аргументами. Возможно, потом я пожалею о своем решении, но сейчас, я очень сильно не хотела ему отказывать.
– Ладно, поехали к тебе.
***
Оказалось, что Блейк жил в верхнем Манхеттене. Его пентхаус находился на последнем этаже высотки, с огромных окон и примыкающей террасы весь город был как на ладони.
– А здесь, просторно и достаточно скромно, – сказала я, входя в апартаменты и скидывая куртку.
Интерьер был выполнен в светлых тонах, что совсем не вязалось с образом этого мужчины: белые мраморные полы, бежевые стены и деревянная мебель песочного цвета. Пожалуй, единственным черным пятном в этой квартире был сам Блейк Джефферсон.
– Что значит скромно? – спросил он.
– Не так помпезно и вычурно. Много света и тепла. Все просто, но со вкусом, – объяснила я.
Блейк усмехнулся, подойдя ко мне со спины, он схватил меня за талию и прижал к себе. Мои ягодицы вжались в его бедра, но в этом не было какого–то сексуального подтекста. Обычные ленивые объятия.
– Ты думала, я установлю в гостиной золотой унитаз? – раздался его шепот над ухом.
– Это не вычурность, это скорее безвкусица, – фыркнула я.
Блейк подтолкнул меня вперед, вместе мы дошли до кухни. Взгляд сразу упал на столешницу барного острова, и я подумала, скольких девушек он сюда водил? Скольких имел на этом самом столе?
Любопытство разъедало меня, а от дурных мыслей портилось настроение, поэтому я специально старалась увлечь себя чем-нибудь другим.
– Мне нужно в душ, – резко сказала я.
Блейк отстранился и обогнув меня встал напротив. В его глазах появился шаловливый блеск.
– Мне тоже, может, сходим вместе?
Его руки беспардонно проникли под мой свитер, касаясь теплой кожи, я вздрогнула, но позволяла ему продолжать. Блейк медленно поцеловал меня, а после резко подхватил на руки.
– Блейк! – засмеялась я. – Поставь меня на пол!
– Еще скажи, что ты против.
Я не сказала, потому что не была против.
Блейк отнес меня на второй этаж и затащил в комнату, судя по интерьеру, это была душевая.
Но я не успела, как следует изучить обстановку, потому что Блейк припер меня к стене и впился нетерпеливым поцелуем в мои губы, сжимая руками мои ягодицы. Я чувствовала жар в теле, который нарастал и устремлялся прямо к низу моего живота. Мне нужно было срочно раздеться, иначе я могла загореться.
Блейк отстранился и подошел к стеклянной душевой кабинке, чтобы настроить воду. Я принялась медленно раздеваться, чтобы не терять ни секунды времени, хотя торопиться нам было некуда.
Могла я когда-либо мечтать, что такой мужчина как Блейк Джефферсон будет настраивать температуру воды для нас? Ответ был очевиден – нет. Если бы не глупый план Барбары, я бы и не узнала, что мужчина, которого я никогда не смогла бы представить рядом с собой, займет в моем сердце все свободное место.
Когда Блейк обернулся, я стояла в одном нижнем белье и уже расстегивала бюстгальтер, но он приблизился и остановил меня.
– Делаешь мужскую работу, – прошептал он, нежно заправляя выбившийся локон волос мне за ухо.
Руками он провел по моей спине, останавливаясь на застежке бюстгальтера, аккуратно ее расстегивая. Желание наполнило мою грудь, и я обвила шею Блейка рукой, чтобы затем завладеть его губами. Блейк поддался, медленно стянул с моей груди розовое кружево, и, не прекращая целовать, опустил руки к моим бедрам.
Последний предмет покинул мое тело, и я хотела избавить от одежды и Блейка, но он отрицательно качнул головой и легко подтолкнул меня к душевой кабинке.
– Заходи, вода должна быть теплая, – сказал он.
Я послушалась, Блейк тем времен избавился от своей одежды и зашел за мной следом, закрывая стеклянные дверцы.
Мои глаза беспорядочно скользили по его телу, не решаясь сконцентрироваться на каком-нибудь одном месте. Он был прекрасен: тело атлета, где каждый кусочек мышц кричал о силе и превосходстве его обладателя. Самый красивый мужчина из всех, кого я когда–либо видела. Даже мужчины модели известных марок мужского белья на его фоне были дилетантами.
– Должно быть, ты живешь в спортивном зале? – спросила я, накрывая руками его крепкую словно скала грудь.
Блейк усмехнулся.
– Нет, я бываю там всего лишь шесть дней в неделю, – это не было сарказмом.
– Из семи? – спросила я.
– Да.
– Разве это не считается?
Уголки его губ поползли вверх.
– Нет, вот если бы я занимался семь раз в неделю, то тогда можно было бы сказать, что я живу в зале.
– Мне едва удается выделить один день на спорт в неделю, хотя я всегда стремлюсь хотя бы к трем дням спорта.
Блейк вытянул руку и взял за моей спиной гель для душа.
– Тебе это и не нужно, ты прекрасна, – сказал он.
Я понимала, что когда мужчины говорят, что я прекрасна, они могут лукавить. Моя самооценка была в норме, но я также оценивала себя трезво. Я могла сравнить свои габариты и, например, фигуру Одри. Но сейчас, глядя в его глаза полные восхищения и нежности, я верила Блейку на слово.
Он выдавил немного геля и стал растирать его по моей коже. Я вдохнула этот потрясающий запах, и у меня закружилась голова. То самое, нечто свежее, что я уловила при нашем первом знакомстве в клубе. Это был его гель для душа.
– Прости, у меня только мужские средства для гигиены, – улыбнулся он.
– Ничего, – отмахнулась я. Ненадолго смутные мысли отпустили меня, ведь если у него не было ничего из женской бытовой химии, значит, женщины в его квартире надолго не задерживались.
Я тоже взяла немного пенящегося средства и принялась растирать его по загорелой коже Блейка. Рельеф его тела под моими пальцами сводил меня с ума, заставляя желать чего–то очень горячего.
Его руки очертили мои плечи и ключицы, спустились к груди и погладили маленькие упругие соски. Я наблюдала, как он ласкает меня руками, образуя пену от геля, и как вода моментально смывает все следы его нежности. Я млела от уверенных прикосновений Блейка, терялась в его поцелуях, и позволяла трогать себя в тех местах, где ему вдумается.
– Ты очень красивая, – прошептал он, целуя мою шею и рукой накрывая изнывающее в томлении горячее местечко между моих бедер, своими прикосновениями заставляя мое сердце выпрыгнуть из груди, прямо в его руки.
По его крепким мышцам груди и живота стекали капли воды, и я, словно завороженная не могла оторвать взгляда от них. С моих губ сорвался всхлип, нижняя часть живота пульсировала, а твердые соски изнывали по его прикосновениям и поцелуям. Словно почувствовав, как сильно я нуждаюсь в нем, Блейк прижался к моей груди, рисуя на ней картины своим языком и губами, заставляя меня стонать громче.
Я запустила руку в его мокрые волосы и с силой сжала их, вырывая из его груди грубый, низкий стон.
Я чувствовала, что скоро его пальцы подведут меня к финалу, никто не трогал меня так, как умела это делать я сама, никто, кроме Блейка.
– Самая красивая девушка, которую я когда–либо видел, – прохрипел он, опускаясь передо мной на колени и слегка раздвигая мои ноги. Я наблюдала за каждым его движением, каждым вдохом, но забывала дышать сама. Грубые пальцы погладили мои ноги, и не разрывая зрительного контакта, Блейк накрыл губами свод моих бедер, напрочь лишая мои легкие кислорода.
– Блейк! – вскрикнула я, забывая о самообладании. Опершись лопатками о холодное стекло, я вцепилась руками в его волосы, направляя его голову. Хотя он совсем не нуждался в моих наставлениях, Блейк прекрасно орудовал всем, чем наградила его матушка–природа: руками, губами, языком и это был далеко не полный список.
Я услышала громкий женский стон, и только через секунды поняла, что он принадлежал мне. Испугавшись, что могу сдаться раньше, чем мне хотелось бы, я сжала волосы на его макушке и потянула голову Блейка на себя.
– Что–то не так? – спросил он, поднявшись. Но я лишь покачала головой и прильнула к нему, чувствуя на его губах свой вкус.
– Лучше некуда, – срывающимся голосом ответила я. – Хочу тебя всего. Сейчас, – скомандовала я.
Блейк развернул меня, заставляя опереться руками о запотевшее стекло и без предупреждения вошел в меня сзади.
– О боже, – закричала я, чувствуя долгожданную, сладостную боль внизу. Блейк начал двигаться, неспешно и мягко, покрывая мою спину, плечи и шею обжигающими поцелуями.
– Я же говорил, просто Блейк, – усмехнулся мерзавец и прикусил мочку моего уха, получая в ответ мой жалобный всхлип.
Он специально медлил, сам дрожал, но сдерживался, хотел продлить мое удовольствие, но я уже подступала к грани.
– Блейк, пожалуйста! – взмолилась я.
И он послушался, задвигался быстрее, нещадно вбиваясь в мои бедра. Его ладонь накрыла мой живот и двинулась ниже, помогая мне приблизиться к оргазму. Мое тело было полностью под его контролем, он знал, как меня коснуться или под каким наклоном войти, чтобы я сошла с ума.
Он сделал еще несколько быстрых и глубоких движений, и меня накрыло волной удовольствия. Блейк почти сразу последовал за мной, выкрикивая мое имя и содрогаясь, вжимая мои ягодицы в свои бедра.
Мы покинули душевую комнату только через десять минут. Блейк закутал меня в свой большой синий халат, а сам лишь обернул полотенце вокруг своих бедер.
Вот–вот должны были привезти наш ужин, Блейк открыл бутылку вина и разлил напиток по бокалам. Один он передал мне, второй оставил у себя.
– Пойдем, я так и не показал тебе квартиру, – сказал он и повел меня на второй этаж.
Его спальню я уже видела, душевую тоже. Еще на втором этаже были две гостевые спальни и одна ванная комната. У лестницы была белая дверь.
– Это мой кабине пояснил он, – пропуская меня в комнату.
Интерьер был очень сдержан, как и на первом этаже. Светло и просторно, несмотря на то, что сейчас уже вечер.
Мой взгляд зацепился за модель дома стоящего возле книжного шкафа. Я подошла к нему, согнулась и принялась внимательно рассматривать.
– Это здание – главный офис Джиэй – айти–компании, мой первый проект, я разработал его, когда учился в Стэнфорде, – объяснил Блейк.
– Я видела это здание, – сказала я. – Кажется…
– На углу Ридж и Стэнтон.
– Да.
Я затаив дыхание рассматривала строение, вернее его макет, и не могла поверить, что Блейк создает нечто прекрасное.
– Значит, это здание ты построил в восемнадцать лет? – удивилась я.
Блейк засмеялся.
– Не совсем так, я создаю проект и контролирую строительство на каждом этапе, но строят другие люди, – объяснил он. – Вернее всего будет сказать, что это моя команда построила здание.
– Но тебе было восемнадцать лет! – удивлялась я. Меня в восемнадцать лет не подпускали к семейному бизнесу, меня и сейчас не хотят там видеть.
– Я создавал проекты и раньше, еще когда учился в школе, но здание Джиэй – первое, которое было возведено и воплощено в жизнь.
Мне хотелось еще немного осмотреться в его кабинете, а после мы вернулись на первый этаж.
Я изучала гостиную, когда дойдя до небольшого трюмо из белого дерева, заметила фотографию. Она была похожа на ту, что стояла в комнате в особняке в Аспене. Блейк и незнакомая мне девушка. Сейчас, когда я могла рассмотреть ее ближе, я поняла, что незнакомка была молода, но все же выглядела старше Блейка лет на десять.
– Если хочешь спросить, то спрашивай, – донесся его спокойный голос из–за моей спины.
Я оглянулась на него через плечо и рискнула:
– Эта девушка, кто она?
На мгновение он замер, видимо раздумывая, как ответить на мой вопрос.
– Моя мама Стэфани, – ответил он.
Мама? Но ведь она слишком молода, чтобы быть его матерью.
– Я думала твою маму зовут Елена?
Блейк усмехнулся, но в этой усмешке не было ни капли веселья, только злость.
– Я благодарен Елене, во мне ее ДНК и она подарила мне жизнь, но я не могу назвать ее матерью, – выплюнул он. – Со Стэфани у меня нет кровного родства, но она боролась за то, чтобы быть моей матерью. Поэтому она моя мама.
– Боролась? О чем ты? – спросила я, наблюдая, как светлеет его лицо, когда он говорит о ней.
– Мне было семь, и я не до конца понимал, почему моя семья распалась и почему на место Елены пришла Стэфани. Я обвинил во всем ее, мою мачеху. Не Елену, не отца, а Стэф. Она пыталась понравиться мне, а в ответ я пытался выжить ее любыми способами.
Мое сердце сжималось от каждого его слова. Воспоминания вызывали на лице Блейка улыбку, но в темных глазах была печаль.
– Сначала это были маленькие шалости, я мог огрызнуться, окатить ее водой из водяного пистолета. Но однажды, она уснула в гостиной на диване и у нее были длинные красивые волосы, которые она очень любила, и которые любил отец. И я облил ее волосы клеем. От красивых локонов ничего не осталось, они слиплись в один большой комок и приклеились к подушке.
