Селина Аллен
Тьма в его сердце
– Откуда ты знаешь? – нахмурилась она. Я увидела, что попала в самую цель, заставив Одри растерять все свои оборонительные щитки.
– Не важно. Когда-нибудь ты захлебнешься в этом окончательно. Деньги не делают тебя лучше меня. Ревность не поможет тебе завоевать внимание Блейка.
Ее лицо побагровело от подступающего гнева, глаза сузились, а плечи напряглись, словно она готовилась нанести удар.
– Я бы на твоем месте, не разбрасывалась нравоучениями, – раздраженно выдала она.
На моих губах появилась улыбка: ну до чего Одри была смешна.
– Ты больше всего на свете мечтала бы оказаться на моем месте, поверь.
Я говорила не о Блейке, а о своей семье. Отец, который не хотел, чтобы его дочь работала и делала что–то помимо простого существования. Безлимитные карты, трастовый фонд, наследство. Не об этом ли мечтала Одри?
– Мне пора, Блейк заждался, – сказала я, и прошла мимо Одри, задев ту плечом.
Ну, я смогла сдержать свои порывы, бутылка с водой все еще у меня в руках, целая и невредимая, как и голова Одри.
В начале первого пассажирского отдела, в больших креслах, обтянутых светлой кожей сидели Кайл и Эрик, кажется, они выпивали.
Я поймала на себе взгляд Эрика и поспешила убраться от него подальше.
Что–то изменилось. Когда я зашла в самолет, Эрик, заметивший меня, странно улыбнулся. Как бывает, когда ты знаешь какую–то тайну. А после он взглянул на Блейка, с такой же загадочной улыбкой. Но Блейк даже не обратил на него внимания. А я теперь снова опасалась и сторонилась Эрика.
Кайл в этот раз не донимал меня, не бросал презрительные взгляды и даже поздоровался, когда я с опозданием прибыла к самолету.
Это было что–то вроде: «Опаздываешь официанточка», но думаю, можно считать это вполне дружелюбным приветствием, ведь он даже улыбнулся.
Сестра Кайла – Натали сидела позади брата и кажется, слушала музыку. Глаза ее были закрыты, но при этом она покачивала ногой, словно подстраивалась под такт музыки.
Натали была женской копией Кайла. Ее от природы светлые волосы длиною до середины шеи были тонированы пепельным оттенком, на их фоне выделялись красноватые щеки. Полагаю, Натали не больше шестнадцати лет, ведь ее лицо говорило о том, что она все еще прибывала в подростковом возрасте.
С другой стороны расположились Майя и Джимми, они разговаривали и даже не обратили на меня внимания.
Мне нравился сегодняшний образ Майи: волосы она убрала в два пучка, которые возвышались над ее головой, как рожки. Она была похожа на большое облако в этом голубом свитере и серых шерстяных брюках.
Я прошла во второй пассажирский отдел, который был оформлен в точности как первый.
Взгляд скользнул по крупной фигуре мужчины: Блейк сидел, раскинувшись в кресле, правая рука лежала на подлокотнике, а левая на моем месте.
Глаза закрыты, а ресницы еле заметно подрагивали, губы не искривлены в ухмылке и не сжаты в белую линию недовольства, а просто расслаблены. В уголках глаз, между бровей и на лбу нет ни морщинки.
От этой картины невозможно было сдержать улыбку. Я подошла к сиденьям, слегка подвинула его руку и села в свое кресло, в котором провела весь полет.
В проходе показалась Одри, недовольный взгляд скользнул по мне, розовые губы скривились. Она собиралась занять место рядом с Эриком, а это значит, что ей пришлось бы отвернуться. Но она не решалась прервать зрительный контакт между нами.
Блейк пошевелился рядом, и обвил рукой мою талию, прижимая к себе. Глаз он так и не открыл. Одри заметила его руку, на моем теле, и ее перекосило от злости. Но меня не волновало ее мнение.
От теплых прикосновений Блейка в моем животе зашевелились бабочки, я расположила голову у него на плече и улыбнулась, на это раз я не стала загонять крылатых обратно в коробку. Пусть летают.
Этот уикенд должен продлиться три дня.
Что заставило меня согласиться на эту поездку? Друзья Блейка, конечно, не самые худшие люди, некоторые из них, даже приятные собеседники, но все же, эта компания мне далека.
Снег я любила, но кататься на лыжах совсем не могла. Что я только не пыталась освоить: сноуборд, коньки, бобслей, ничего у меня не получалось. Выходит, дело было в Блейке.
В салоне раздался голос стюардессы, которая попросила всех занять свои места, потому что самолет заходил на посадку. Из окна иллюминатора уже было видно заснеженные сопки, подсвеченные красновато–розовым светом закатного солнца и курорты Аспена, светящиеся яркими желтыми огоньками.
Подняв голову с плеча Блейка, я взглянула на его лицо. По–настоящему невинное, светлое, расслабленное, оно манило провести по нему рукой. Его ресницы подрагивали – сон был неспокойным. Я могла любоваться им вечно, жаль, что время полета такое короткое.
Его рука все еще была на моей талии, прижимала меня к его телу.
Я провела ладонью по его щеке, и он слегка дернулся, а после открыл глаза и взглянул на меня мутным сонным взглядом. Его лицо потеряло былую тень расслабленности, брови нахмурились, а в уголках глаз образовались морщинки. Но выглядел он очень мило.
Шасси самолета коснулись посадочной полосы.
– Мы уже на месте, – сказала я, слабо улыбаясь. – Ты, соня, провел почти весь полет во сне.
– Я всегда сплю в самолете, вырубаюсь как младенец, – усмехнулся Блейк, потерев глаза.
– Ты милый, – пропела я, подмигивая ему.
Блейк фыркнул.
– Милый? Никто не называет меня милым. Разве это не гребаное оскорбление, если девушка называет мужчину милым? Милые парни остаются девственниками до сорока лет и живут в родительской квартире. Я точно не милый, – пробурчал он.
Я не смогла скрыть улыбки.
– Ладно, милый.
– Джоанна!
– Да, милый?
Он покачал головой и притянул меня к себе.
– Ты не перестанешь меня так называть?
– Не–а, меняюсь на Дикарку, – улыбнулась я.
Блейк сделал вид, что задумался, но через секунду твердо сказал:
– Нет.
Ну и замечательно.
Аэропорт Аспена встретил нас прохладным воздухом и мелкими редкими снежинками. Закутавшись посильнее в куртку, я поплелась за Блейком.
Машина привезла нас к большой трехэтажной гостинице. Песочного цвета здание было построено из кирпича. Стены первого этажа были обустроены огромными панорамными окнами, на улице уже стемнело, поэтому весь интерьер можно было легко рассмотреть с улицы.
Вот холл, лестница на второй этаж, просторная гостиная, кухня с барным островком из красного дерева и столовая в тон кухне. У плиты в белой форме готовили еду несколько человек.
Хм. Видимо это не гостиница, а что–то наподобие дома отдыха.
Окна на втором и третьем этажах были одинаковыми: квадратными и не такими большими, как окна первого этажа. Из каждого окна бил желтый свет, делая ярче двор и веранду. Дорожки к дому были почищены от снега, по бокам стояли деревья с редкими желтыми листьями. За домом виднелись заснеженные сопки.
Маленький ребенок внутри меня при виде снега нетерпеливо захлопал в ладоши.
Блейк резким движением распахнул дверь, и меня обдало теплым воздухом, пахло камином, деревом и едой, кажется, жареной курицей.
– Мистер Джефферсон, приветствую вас и ваших друзей.
Я с сомнением в глазах оглядела мужчину средних лет, который поприветствовал Блейка коротким рукопожатием и принялся здороваться с остальной мужской частью компании.
Одри прошла мимо меня, нарочно задевая плечом.
– Стюарт, пусть багаж доставят в мою комнату, – сказала она, – и проследите, чтобы на этот раз его поставили правильно, в прошлую поездку, кто–то неверно расположил мой чемодан и очень дорогой крем пролился на не менее дорогой кашемировый свитер.
Ее голос можно было бы записать в список самых противных звуков в мире. В начало списка.
– Будет сделано мисс Таннер, – кивнул мужчина.
– Одри, веди себя скромнее, это все–таки не твой дом, – сделала ей замечание Майя. На что Одри махнула рукой, как бы говоря подруге отстать от нее.
Блейк словно не слышал их и спросил у Стюарта:
– Как погода?
– Вчера прошел хороший снег. Трассы уже раскатали. Думаю, вы, и ваши друзья завтра сможете хорошо повеселиться.
– Отлично, – воодушевленно сказал Кайл. – Кто со мной на сложную трассу?
– Всегда готов, – подал голос Джимми, отбивая пять Кайлу. Из–за шапки его рыжие волосы завивались, и беспорядочно торчали в разные стороны.
– Я! – крикнула Одри. – У меня с собой новый костюм, нужно его выгулять.
Мои глаза непроизвольно закатились, чуть не исчезая в черепе.
Жаль, что у тебя с собой нет новых манер, вежливости и чувства такта.
– Что-что? – возмущенно спросила она глядя прямо на меня.
Ой-ей, я опять сказал в слух, надо же, какая жалось.
– Ничего, – пожала плечами я, замечая улыбки на губах Майи и Натали.
Одри покачала головой и подошла ко мне ближе.
– Как жаль, что в этом доме все гостевые комнаты заняты, – с притворным сожалением сказала она. – Но ты не переживай, веранда всегда свободна для тебя, ну или можешь поселиться в домике для персонала, он находится на заднем дворе и как раз так подходит тебе.
– Джоанна может разместиться со мной, – послышался мягкий голос Натали, девушка скромно улыбнулась и продолжила. – У меня никогда не было сестры.
– А брата тебе мало? – обиженно спросил Кайл.
Натали рассмеялась.
– Брата слишком много.
Кайл подошел ко мне, и обхватив мое плечо, прижал к себе.
– Знаешь, у меня уже есть сестра, но я не против завести еще одну, как насчет поселиться со мной, м?
– Не мечтай, – оттолкнула я его, но он не отстал.
К нам подошел Блейк, испепеляя Кайла взглядом.
Увидев друга, Кайл отпрянул от меня, но лица его не покидала издевательская усмешка.
– Можете не беспокоиться за нее, она останется в хозяйской спальне, – раздался грозный голос Блейка.
– В твоей? – удивленно спросила Одри.
О. Если хозяйская спальня принадлежит Блейку, то дом… Тоже принадлежит ему.
Глава 27
Джоанна
Блейк не шутил о ночевке в его комнате. Правда, когда он упомянул об этом, я решила, что мы будем спать на маленькой кровати друг напротив друга. Но все оказалось несколько иначе.
Это была не хозяйская спальня, это было хозяйское крыло. Небольшая гостиная с камином была оформлена в темных оттенках, по центру стояли диван и два кресла, еще небольшой книжный шкаф из темного дерева.
Камин был отделан красноватым гранитом, между ним и диваном был небольшой столик.
Ванная комната была с видом на горы, и именно эта комната понравилась мне больше всего.
Ну и спальня, с огромной кроватью в минималистическом стиле, шкафом из темного дерева и зеркалом в полный рост.
К сожалению, на той самой кровати королевских размеров я спала одна. Блейк очень по–джентельменски предоставил мне свою спальню, а сам спал за стенкой в гостиной.
Когда я постаралась исправить ситуацию и намекнуть, что хозяину не стоит спать на неудобном маленьком диване, Блейк лишь пожал плечами. «У этого дивана матрац такой же ортопедический, как и у кровати, их изготавливала одна фирма, так что за мою спину можешь не беспокоиться», – сказал он.
Была еще одна комната, Блейк не показывал мне ее, но я все же сунула туда свой любопытный нос.
Эта комната отличалась от всех тех, что были расположены в хозяйском крыле. Она была светлой и солнечной. Казалось, что ее обставлял совсем другой человек.
Я заметила дамское трюмо и поняла, что комната женская. На прикроватной тумбочке стоял стеклянный шар, внутри вода, искусственный снег и композиция в виде гор.
Я рассматривала этот шар долго, каждую пику и возвышенность зимних скал. Казалось, что я даже вижу альпинистов, но все это было лишь игрой моего воображения и уставшего мозга.
– Сюда нельзя заходить, – услышала я суровый голос Блейка, и вздрогнула, чуть не выронив шар из рук.
Я обернулась, мужчина стоял в проходе, опершись о дверной косяк плечом, руки сложены на груди, а брови нахмурены, впрочем, как всегда.
На нем были черные спортивные штаны и серая футболка.
– Дверь была открыта, – ответила я, все еще держа шар в руках.
Чья же это комната. Его матери? Елена вроде ее зовут.
– Здесь никакая дверь не закрывается, – холодно сказал он.
Я с вызовом в глазах взглянула на него. Блейк недоволен, не нужно быть гадалкой, чтобы понять это.
– Если ты не хочешь, чтобы сюда заходили, то следует запирать дверь, – бросила я, возвращая шар на свое место.
Я подошла к нему ближе и заметила на комоде фотографии, одна была повернута ко мне лицевой стороной, на ней Блейк обнимал какую–то девушку.
Чья это комната? Его бывшей девушки что ли?
Что он скрывает от меня и почему мне нельзя заходить сюда?
Если у его бывшей есть в доме целая комната, то наверное она была важна для него. Почему же Блейк ни разу не упоминал о ней?
– А может это тебе не следует шастать, где вздумается, – сказал он, раздраженно сверкнув глазами.
Я невесело усмехнулась.
– Шастать?
Скрестив руки на груди, я отвела взгляд, не буду смотреть на него, пошел он в задницу.
– Больше не буду, – бросила я и прошла мимо него, задевая Блейка плечом.
Он тяжело вздохнул и остановил меня, осторожно взяв за руку.
– Стой. Прости, я вспылил, – покачал головой он.
Его плечи были напряжены, сам Блейк выглядел уставшим, неудивительно, ведь мы несколько часов назад только прилетели, и время уже позднее.
Мне безумно хотелось расспросить его об этой девушке, но я не стала этого делать. Спрошу в другой раз, чувству, что сегодня он мне ничего не расскажет.
– Все нормально, мне не следовало, как ты выразился «шастать», – спокойно сказала я, пожимая плечами.
Он улыбнулся усталой маленькой улыбкой, затем поцеловал меня. Это было больше похоже на простое касание, чем на полноценный поцелуй, но я плавилась и превращалась в пластилин от этих ленивых поцелуев.
– Шастай, если хочешь, – сказал он, отстраняясь, в глазах его появилась полная покорность и поражение. Интересно, что значило это поражение?
***
Я проснулась только к обеду, горный чистый воздух творил что–то невообразимое со мной.
Однако мне не удалось застать Блейка, его не было ни в одной комнате хозяйского крыла, даже парфюмом его не пахло, ушел он давно.
Первым делом я решила написать Фелиции, чтобы узнать, доставили ли вчера Дороти лилии, которые я заказала в честь ее восемьдесят пятого дня рождения.
Быстро приняв душ, и сделав легкий макияж, я стянула волосы в тугой пучок, и решила отправиться на поиски Блейка, ну и еды.
Так как я не умела кататься на лыжах, мои планы на день состояли из обеда, прогулки, ну и возможно вечером я смогу поплавать в горячем бассейне на заднем дворе дома Джефферсона.
Прекрасные планы.
Я резко захлопнула дверь и практически налетела на Майю. Девушка схватилась за сердце и испуганно уставилась на меня.
– Ты до ужаса напугала меня, Джоанна, – сказала она.
– Прости, – поспешила исправить ситуацию я.
Майя вздохнула и коротко улыбнулась мне.
– Доброе утро.
– Доброе.
Светлые волосы она заплела в тугую косу, макияж на ее лице отсутствовал полностью. Майя была одета в лыжный костюм белого цвета, значит она собиралась кататься.
– Как спалось? – решила спросить она.
– Только что думала о горном воздухе, который творит чудеса с моим сном, – довольно улыбнулась я.
Майя заправила выбившуюся прядь волос за ухо и зашагала в сторону лестницы, жестом приглашая меня пройтись с ней.
– Джим говорит, что это самовнушение, но я заметила, что когда мы в Аспене, я сплю больше положенных восьми часов и встаю более отдохнувшая.
Я кивнула.
– Возможно, само ощущение отдыха дает мозгу сигнал о том, что можно поспать подольше, – предположила я.
– Думаю, срабатывает комбинация нескольких факторов, – ответила Майя.
Она ступила на первую ступеньку, и я последовала за ней.
Раз она долго спит, то была вероятность, что внизу ее ждет только Джим. Все остальные ушли кататься. Мне конечно грустно о того, что Блейк ушел, но с другой стороны не придется видеть вечно недовольную Одри.
– Чего у тебя так лицо перекосило, – засмеялась она, рассматривая меня.
– Надеюсь, что демоница уже вдоволь напилась крови маленьких животных и ушла резвиться в горы, – невесело усмехнулась я.
– Ты об Одри?
– А ты знаешь других адских тварей в этом доме?
Одри рассмеялась, подхватывая мое хорошее настроение, но через пару мгновений ее смех стал тише, пока не исчез полностью.
Майя остановилась на втором этаже и повернулась ко мне всем телом.
– Послушай, может показаться, что Одри стерва и злюка, – начала блондинка, но была прервана мной.
– Может показаться? Разве это буквально не написано у нее на лбу?
– Одри хороший человек, правда, но показывает она это не всем. Ей много пришлось натерпеться, – покачала головой Майя.
Думаю, она имела в виду разлетевшееся фото полугодовой давности, где Одри выходит из реабилитационного центра, и новости о том, что молодая модель страдает от сильной наркотической зависимости. – На нее свалилось так много, еще и ты.
Последняя часть ее слов сильно отрезвила меня, заставив нахмуриться.
– Я? А при чем тут я? – непонимающе спросила я Майю.
– Ты же видишь, что она влюблена в Блейка, а он такой дуб, что не может этого понять. Ты угроза для Одри, ведь Блейк никогда и ни с кем не имел отношений. Каждый из нас заметил, что с тобой он обходится несколько иначе, чем с другими девушками, хотя изначально это не было его целью, – сказала она. В ее тоне не было чего–то осуждающего или неприятельского, но от ее слов мне все равно стало не по себе.
– Целью? Ты говоришь о том, что он хотел переспать со мной? – спросила я.
Блейк изначально не скрывал своей цели. Но сейчас, мне казалось, все изменилось.
Майя прикусила язык и как–то странно взглянула на меня. Судя по ее заалевшим щекам, она понимала, что ляпнула лишнего. Но с чего бы у нее была подобная реакция?
– Мы сейчас не совсем о Блейке, – сменила направление она. – Одри тяжело смотреть на вас, тяжело видеть, как он обнимает тебя, целует, что–то шепчет на ухо. Вчера за ужином Блейк не отрывал от тебя взгляда ни на секунду. Я всерьез опасалась, что весь зеленый горошек окажется на его брюках, а не во рту.
Кстати об ужине, вчера произошел случай, который чуть ли не заставил меня умолять Блейка занять вторую половину кровати. Когда нанятые для вечера официанты разносили еду, я подумала, что мне уже не удастся поесть, ведь главным блюдом вечера были цыпленок и ребрышки. Но один из официантов вдруг сказал:
– Форель в сливочном соусе…
– Это сюда, – указал Блейк в мою сторону. – Джоанна не ест мясо.
Он заранее, не спросив меня, позаботился о том, чтобы я не осталась голодной в этот вечер.
Конечно, помимо основных блюд были еще гарниры в виде свежих овощей или сладкого картофеля, однако сомневаюсь, что тарелкой брокколи я бы наелась.
– …Блейк с тобой, ты победила, а Одри осталась ни с чем. Ей тяжело, она никогда не была счастлива, – продолжала говорить Майя.
В самом центре груди я чувствовала разгорающийся огонь.
Блейк не был со мной.
Проблема наших отношений оставалась прежней, мы вроде как были вместе, но внятного ответа по этому поводу я от него так и не получила. Все сводилось к тому, что он хочет меня. А что это значило в его понимании, я не знала.
– Но чего ты хочешь от меня? Думаешь, что я буду терпеть ее нападки? Раз Блейк со мной, то я могу потерпеть, пока она будет оскорблять меня? Я не груша для битья и не тренажер для прорабатывания всех травм Одри. Я могу понять ее и даже могу какое–то время не реагировать на нее, но всему есть предел.
– Джоанна я не…
– Не перебивай, пожалуйста, – раздраженно прервала ее я. – Ты говоришь, что Одри несчастна, но задумывалась ли ты, сколько еще таких несчастных живет на планете и что большая часть из них по–прежнему остаются людьми? В Одри говорит не ее несчастье, в ней говорит обида. Я не была причиной ее обиды, и не буду становиться той, кто поможет ей хоть на секунду забыть о своих чувствах. Одри не заслужила всего этого, а я? Я заслужила? Или подруга важнее, чем какая–то официантка?
Майя задумчиво прикусила губу, а затем усмехнулась.
– Теперь я понимаю, почему Блейк вдруг потерял голову. В тебе горит огонь. Не обиженной маленькой девочки, а взрослой женщины, которая знает себе цену.
– Если он и правда, потерял голову, то вовсе не из–за того, что я знаю себе цену, а из–за того, что я не вешаю ценники на других.
Я в последний раз кинула холодный взгляд на Майю, и, обойдя ее, спустилась вниз.
Майя беспокоилась о подруге, и я могла бы поддержать ее в этом, если бы она не попросила меня стать мишенью для Одри. И если бы не говорила о Блейке, как о призе, в нашей с ней борьбе.
Блейк не приз, он человек, который сам волен выбирать тех, с кем будет общаться или дружить и кого будет любить. Он имеет такое же право на уважение его интересов, как и любой другой человек, говорить о нем, как о предмете неуместно.
Войдя в гостиную, я замерла.
– Черт.
Шесть пар глаз как по команде взглянули на меня.
Значит, они не ушли кататься.
Блейк встал с дивана и двинулся мне на встречу. Лыжного костюма на нем не было.
– Ты проснулась, – сказал он, а затем уже тише зашептал: – ну и кто из нас соня? – Его теплые губы коснулись моего виска, а большие руки обвили талию, притягивая к себе.
Из–за моей спины вышла Майя, присаживаясь прямо на колени Джимми.
– Отлично Блейк, теперь мы можем все вместе пойти кататься, – послышался голос Кайла.
Мои глаза моментально округлились. Это будет полное фиаско.
– Я же не держал вас здесь, вы могли уйти кататься еще час назад, – фыркнул он.
– Вместе веселее, особенно с такой интересной девушкой, – поддержал Кайла Эрик, послав мне многозначительный взгляд.
Я нервно сглотнула. Не нравился мне этот взгляд.
Но с ними я все равно не пойду. Конечно, для них веселее смотреть, как я раз за разом клюю носом, и ломаю свои конечности.
Внимательный взгляд темных глаз прошелся по моему лицу и что–то заметил для себя, потому что в следующий момент их обладатель сказал:
– Идите без нас, мы сами. Джоанна к тому же не завтракала.
– Но Блейк, разве это наша вина, что она спит до полудня? – послышался возмущенный возглас Одри.
Почему она все еще продолжает делать вид, будто я не имею никаких прав на своего… Блейка. Разве не могу я остаться с ним наедине или провести этот день только вдвоем, без его друзей?
– Давай чувак, корми свою даму, и пойдемте веселиться, – сказал Джимми.
– Мы не пойдем с вами, – холодно отрезал Блейк.
– Почему? – нахмурила аккуратные бровки Одри.
Блейк улыбнулся мне уголком губ и не оборачиваясь к друзьям сказал:
– У нас своя программа.
Ребята еще некоторое время пытались уговорить нас, но Блейк был непреклонен. В конце концов, им пришлось смириться, и они пошли кататься без нас.
Я как раз доедала омлет, когда Блейк решил спросить:
– Почему мне показалось, словно ты испугалась идти кататься на лыжах?
Кажется, он стал понимать меня чуточку лучше, раз с такой легкостью читал эмоции на моем лице.
Отставив тарелку, я взглянула в его глаза.
– Я не умею кататься на лыжах у меня даже костюма теплого нет.
Блейк удивленно вскинул брови.
– Ты же знала, что мы летим в Аспен, в Аспен летят, чтобы кататься на лыжах, почему не взяла с собой что-нибудь теплое? – спросил он.
– Я не собиралась вообще кататься! Я думала просто погулять, – ответила я.
Блейк задумчиво почесал подбородок.
– Я научу тебя кататься на лыжах, – уверенно сказал он.
С моих губ сорвался протестующий возглас.
– Ни за что, – я вскочила с места и импульсивно замахала руками. – Я и лыжи не совместимы, совсем. Я козерог, они водолей. Нулевая совместимость.
Блейк хрипло рассмеялся.
В детстве мама отдавала меня заниматься различными видами спорта. У меня не выходило ничего. Ноги и руки били мимо мяча, на коньках я стоять не могла, в лыжах была как деревянная игрушка, прибитая к полу.
– Я покажу, что вы совместимы. Давай, Джоанна, тебе понравится, обещаю, – сказал он, подходя ко мне и обвивая мою талию.
– Нет. Я сломаю себе ноги или руки, – стояла на своем я.
– Ты ничего не сломаешь. Я катаюсь на лыжах и сноуборде с детства, я смогу научить и тебя, ты не пострадаешь, ни одной царапины, обещаю, – сказал он, касаясь свое рукой моего лица.
Тяжело было отказать этим лукавым глазам, смотрящим на меня с такой надеждой, но я была непреклонна, упряма, меня сложно сбить с пути.
– Нет, – твердо ответила я, – ни за что на свете ты не затащишь меня на гору и не заставишь надеть эти палки.
***
– Как тебе этот? – спросил Блейк, указывая на лыжный костюм желтого цвета. Кто я по его мнению? Цыпленок?
Я скривила губы и отрицательно завертела головой.
– Слишком яркий.
Блейку удалось уговорить меня попробовать постоять на лыжах, но для этого мне нужен был костюм. Он хотел купить его мне, но я настояла, что куплю его сама.
Вот уже час мы находились в магазине костюмов Аспена и не могли выбрать мне костюм. Вернее я не могла выбрать, потому что совсем не хотела этого.
Блейк терял терпение, это было видно по тому, как напряжен его лоб и сжаты губы.
– Ты отказалась от помощи специалиста по костюмам, – сказал он, устало обхватывая пальцами переносицу.
Я усмехнулась.
– Да, не знала, что такие существуют, – слукавила я.
Блейк с подозрением взглянул мне в глаза.
– Ты специально отметаешь костюм, который я тебе предложил померить, – догадавшись, сказал он.
Я пожала плечами.
– Ничего не могу поделать. Желтый мне совсем не к лицу.
Блейк усмехнулся и угрожающе шагнул ближе ко мне.
– Как и розовый и синий и черный и белый и в горошек и с полосками и любой костюм, который есть в этом магазине и который ты отмела.
– Этот магазин не очень хороший, – сказала я, наслаждаясь видом его пульсирующей венки на шее.
Девушка консультант метнула в меня осуждающий взгляд, и я вжалась в плечи.
– Этот магазин лучший здесь покупают костюмы все от принца Уильяма до Тейлор Свифт.
– Кто ж знал, что у королевских особ такой плохой вкус, – безэмоционально ответила я.
– Не заставляй меня насильно натягивать на тебя костюм, – зарычал он, обхватывая рукой мою талию.
Я раздраженно повела плечами, скрестила руки на груди и сузила глаза.
– Хотела бы я на это посмотреть, – фыркнула я.
– Устроить демонстрацию? – спросил он, но, не дождавшись ответа, потащил меня в сторону примерочных.
Я в панике замахала руками, пытаясь его остановить.
– Все–все, я поняла! Отпусти и я выберу себе костюм, – пообещала я.
Блейк улыбнулся и поцеловал меня в плотно сжатые губы.
– Так–то лучше.
Я вздохнула и повернулась к девушке – консультанту магазина. Раз уж мне не избежать своей участи, я хотя бы сэкономлю нам время.
– Мне нужен костюм размера «S», фасон для широких бедер. Мои параметры – восемьдесят шесть, пятьдесят девять, девяносто пять. Мой рост сто шестьдесят пять сантиметров. Замок нужен двойной, а горловина должна затягиваться. Терпеть не могу, когда за шиворот попадает снег! Цвет можно голубой, розовый, изумрудный или фиолетовый. Цвета должны быть не яркими и не неоновыми, нужно что-нибудь приглушенное и легкое. Костюм должен быть без рисунка! – закончила я, переводя взгляд на Блейка. – И никакого желтого!
Девушка кивнула и удалилась на поиски костюмов, вторая девушка пригласила меня к примерочной. Блейк с задумчивым выражением лица, поплелся следом.
– Почему ты не сделала это сразу? – Спросил он после того, как консультант прошла в примерочную и повесила несколько костюмов на стойку для одежды.
– Я думала, что мне удастся избежать позорного катания на лыжах, но ты, Блейк, просто не знаешь, о существовании слова «нет», – возмущенно сказала я.
– Я знаю, – самодовольно ответил он, подходя ближе.
О нет, снова я чувствую его запах, от которого у меня теряется вся способность думать.
Блейк улыбнулся, наклонив голову влево, и обнял меня, придвигая к себе ближе. Через секунду его губы опустились и накрыли мои в теплом поцелуе. Влажный язык нежно прошелся по моей нижней губе, и не встретив преград, завладел моим ртом.
Это было так странно. Он делал это часто, и его совсем не волновало, смотрит ли на нас кто-нибудь. Тогда как я чувствовала себя неуютно, словно совершаю что–то незаконное.
От ощущения его языка танцующего с моим, я таяла как пломбир в жаркий солнечный день. По спине пробежались мурашки, вызывая в моей груди теплое свечение.
– Если ты не хочешь кататься, мы можем не идти, – промурлыкал он отстраняясь.
– Ну уж нет! Раз мы пришли сюда, то давай я куплю костюм и мы пойдем к склону, и там ты научишь меня кататься! – вспылила я.
Блейк кивнул, пряча улыбку, и отошел от меня на шаг, подавая первый костюм светло–розового цвета.
Я выхватила вещь из его рук и в ожидании, когда он покинет примерочную, уставилась на него. Но Блейк и не собирался уходить.
Здесь конечно много места, и эта примерочная больше похожа на небольшую комнату, чем на кабинку, но я чувствовала смущение от мысли, что он будет наблюдать.
– Давай, – упрямо сказала я.
– Что? – улыбнулся он уголком губ.
– Ты знаешь. Освободи примерочную, – описала я кистью руки в воздухе знак, чтобы он ушел.
– Джоанна, я уже видел твою голую грудь, – упрямо сказал он.
Да, действительно видел, в ту ночь в туалете клуба. Но что это меняет?
– Это не аргумент, – покачала я головой.
Блейк громко выдохнул и привалился к стенке примерочной, складывая руки на груди.
– Вдруг тебе понадобится моя помощь. Я помогу застегнуть молнию.
– Она застегивается спереди, – по–доброму напомнила я.
– Да брось, – засмеялся он, – я видел все это уже сотни раз.
Мое лицо переменилось из смешливого превращаясь в недовольное.
Значит видел сотни раз?
Я знала, что у Блейка было очень много пассий, но при каждом напоминании об этом у меня что–то тяжелело прямо под подбородком. Я постаралась скрыть те эмоции, которые одолевали меня. Ни за что не покажу ему, что ревную.
– Я не буду подглядывать, – сказал он с полуулыбкой на лице.
Не будет, как же!
– Ладно, – с маской безразличия на лице, пожала плечами я. – Можешь и не отворачиваться. Мне не впервой раздеваться перед мужчинами.
Я повернулась к зеркалу и в отражении оглядела его потемневшее лицо. Его челюсти сжались, а чуть ниже скул проявились желваки. Ему не понравилось то, что я сказала.
Твоя очередь ревновать, Блейк. Может теперь, ты научишься не болтать лишнего.
Я медленно сняла с себя куртку и шапку и отложила их в сторону. Блейк хмуро наблюдал за каждым моим движением.
Интересно, что сейчас происходит в его голове?
Мои руки обхватили край свитера и стянули его через голову. Темные волнистые пряди посыпались, покрывая мою спину, и ажурную полоску с застежкой бюстгальтера, словно пряча все это от Блейка.
Я следила за ним, стоящим позади меня в отражении зеркала: все также у стены, все также сложены руки на груди, но выражение лица его изменилось.
Любопытный взгляд скользнул по моей груди прикрытой черным кружевом и проследовал ниже, останавливаясь на талии и поясе джинсов.
Я коснулась металлической пуговицы холодными от волнения руками, и глядя прямо в его помутневшие глаза, несмело расстегнула ее. Бегунок ширинки опустился вниз, и джинсовая ткань с моей помощью сползла с бедер.
