Селина Аллен
Тьма в его сердце
– Мы столько не виделись, как насчет ужина? – спросил он, глядя на меня глазами покинутого щеночка.
Амелия в удивлении уставилась на своего парня, она не ожидала, что он выдаст нечто подобное. Я тоже не ожидала этого, да, кажется, даже бариста за барной стойкой, у которой мы стояли не ожидал такого.
– Я говорю о том, что мы можем все вместе собраться вечером в ресторане, ты и я, Амелия и твой друг, – поспешил исправиться он, но сделала только хуже, поставив меня рядом с собой, а Амелию с «моим другом».
Черт.
Он всегда был самоуверенным игроком из футбольной команды, таким остался и сейчас.
Судя по всему Стив так и не пережил это расставание. Нулевой уровень моей вины подскочил до единички.
Я хотела уже отказать Стиву, как услышала грубый мужской голос, громом прокатившийся у моего уха.
– Нет, у нас вои планы, – сказал Блейк. Я сжала его руку и потянула за собой, чтобы поскорее уйти отсюда. Но он был как гора, я никак не могла его сдвинуть с места. – И если еще раз решишь схватить ее, то больше не сможешь кататься на лыжах.
В груди все похолодело, я потянула его за руку еще раз и Блейк поддался. Мы вышли из кофейни и зашагали по направлению к дому.
– Что это было? – зашипела я.
Блейк не остановился и даже не взглянул на меня, продолжая идти.
– Это твой бывший? – холодно спросил он.
– С чего ты так решил? – спросила я.
Блейк дернул подбородком и с силой сжал челюсти.
Моя рука была зажата в его ладони, не осознавая, что делает, он сунул наши руки к себе в карман куртки.
– Хлыщ смотрел на тебя так, будто ты его собственность, – бросил он. – К тому же решил, что лапать тебя своими руками – хорошая идея.
Не думаю, что разглядела что–то подобное в глазах Стива. Радость от встречи – возможно, но точно не то, о чем говорил Блейк.
А его касание было вполне безобидным.
– Тебе показалось, – усмехнулась я.
– Не считай меня идиотом, я знаю, как смотрят на девушку, к которой есть чувства.
Его профиль был напряжен, глаза смотрели прямо. Блейк злился.
Между его бровей пролегла упрямая складка, которую мне сиюминутно хотелось разгладить, но вместо этого пришлось держать свои руки при себе, одну из них в кармане моего парня.
Все еще не могу привыкнуть к тому, что Блейк мой парень.
Человек, которого нельзя было приручить, сейчас сжимал мою ладонь, перевернув ее так, чтобы мою кожу не царапал замок его кармана. А минутами ранее, он не скрывая, обозначил нас парой перед моим бывшим и моей давней соперницей. И сейчас Блейк очень ревновал, хоть и старался не показывать это.
На моих губах заиграла глупая улыбка, которую я не в состоянии была спрятать. Он говорил о чувствах, и мне кажется, что эти самые чувства он испытывает ко мне.
Но затем я вспомнила вчерашний вечер и в мгновение помрачнела. Фото, где он и эта девушка обнимаются, все еще стояло у меня перед глазами. Их поза и объятия были совсем безобидными, словно он обнимал сестру или хорошего друга. Но кажется, в этом фото было что–то большее.
– Правда, откуда же? Ты говорил, что ни к кому не испытывал чувств, – вспылила я.
Блейк взглянул на меня краем глаза, но ничего не ответил и продолжил идти к дому. Ладно, возможно я поторопилась насчет его чувств ко мне.
Он говорил, что не любил раньше и не имел сильных чувств хоть к кому либо, если окажется, что он лгал мне, то… То что? Что я могу сказать ему на этот счет? Сама ведь увязла в болоте лжи, один нос торчит и тот скоро пропадет.
Мы прошли мимо магазина спортивных товаров, ресторана и четырехэтажного отеля. Я смотрела по сторонам, рассматривая окрестности, которые уже видела ранее сотни раз.
Мама и Саймон любили бывать в Аспене, обычно мы останавливались на другом конце города в отеле.
Если поездка проходила в зимнее время, то я в основном сидела в номере, или гуляла по округе. Спортивные игры и развлечения – совсем не мое. Я увлекалась только тренировками в фитнес–зале.
Игры с мячом не привлекали меня. Занятия, где есть клюшки, не давались мне. Однажды Конрад во время недели гольфа позвал меня поиграть, я не попала по мячу, зато отправила клюшку в космос. О катании на лыжах, коньках и сноуборде вообще лучше молчать. Случай произошедший сегодня, когда я покатилась кубарем со склона, да еще и Блейка зацепила, только лишний раз подтверждал это.
Мы дошли до дома.
Блейк подал мне руку, чтобы помочь подняться по лестнице на веранду.
– Мы начали встречаться, когда мне было семнадцать лет, пробыли вместе чуть больше года, а потом расстались, – сказала я, поглядывая на него и оценивая реакцию на мои слова.
Отреагировал он спокойно, хотя все еще был хмурым.
– Ты была инициатором расставания? – спросил он.
Я кивнула.
– Как ты понял?
На губах Блейка появилась безобидная усмешка.
– Догадался.
Мы остановились на веранде, Блейк оперся спиной о деревянные ограждения и притянул меня к себе.
– Как вы встретились? – спросил он.
Вопрос был вполне логичный, ведь Блейк не дурак, и заметил, что Стив и Амелия дети богатых родителей. Бедная официантка вроде меня никогда не смогла бы учиться с ними в одной школе.
Боже. Я и не официантка. Я такая же, как они.
И снова мне нужно лгать, как же я устала от этого.
– Он учился в какой–то крутой школе, которую посещают одни засранцы. Однажды он пришел со своей компанией к нам на вечеринку. Так и познакомились, – рассказала я историю, которую выдумала секунду назад.
– Девчонку, которая была рядом с ним, тоже знаешь?
– Угу, это Амелия, она всегда хотела добиться внимания Стива, но он бегал за мной.
Блейк усмехнулся.
– Неудивительно. Наверное в школе ты была горячей девчонкой, – сказал он, заставляя мои щеки краснеть.
– Наоборот, я была маленьким очкариком с непропорциональной фигурой и брекетами, но в последнем классе я немного похорошела.
Блейк улыбнулся доброй солнечной улыбой и поцеловал меня в холодный нос.
– Не верю, ты была самой красивой. Я бы встречался с тобой, будь мы в школе.
«Ты не просто не встречался бы, ты даже не заметил бы меня, Блейк.»
– Хэй, а вот и вы! – послышался голос Кайла.
Вся компания была в сборе, ребята возвращались после катания на лыжах, все раскрасневшиеся и довольные, кроме Одри, которая сверлила меня раздраженным взглядом.
Я обратила внимание на Эрика. Он был в черном лыжном костюме и солнцезащитных очках – красив. Но все–таки не так красив как Блейк.
Ты не заметил бы меня, Блейк, также как не замечал меня Эрик. Пора спуститься на землю, таким парням не нужен кто–то вроде меня, им нужен кто–то вроде высокой «пантеры» Одри или светловолосой Майи, или сногсшибательной Амелии Стрэнд.
У меня все в порядке с самооценкой, просто смотрю правде в глаза. Нельзя подпитывать эти чувства к Блейку, нужно поскорее избавиться от них.
Глава 30
Блейк
Эрик занял место рядом со мной на диване и странно посмотрел на меня, словно знал самую большую тайну этого мира.
После наших насыщенных катаний на лыжах мы вернулись домой. Джоанна ушла в свою комнату и не выходила оттуда какое–то время. Не то, чтобы я подслушивал, но, кажется, она разговаривала по телефону с какой–то Барбарой. После она вышла из комнаты и сходила в душ, проторчав там полтора часа.
Я тоже привел себя в порядок после катания, и мы пошли пообедали на первом этаже в столовой с ребятами. Сейчас вся компания зависала в гостиной первого этажа.
На Джоанне были голубые джинсы, обтягивающие бедра и круглую попку и огромный, большее ее на три размера малиновый свитер, при этом он был очень короткий, и начинался там, где заканчивался пояс ее джинсов. Этот свитер был самой отвратительной вещью, которую я когда–либо видел. Но почему–то Джоанна в нем казалась мне безумно милой. Ее волосы были затянуты на затылке в высокий хвост, а концы прядей, свисающих из этого хвоста, слегка завивались.
– Вчера когда она опаздывала на самолет, ты себе места не находил, Блейк. Я еще никогда не видел, чтобы ты нервничал из–за девушки, – серьезно сказал Эрик.
– Тебе показалось, – сухо бросил я, одним движением осушив остатки рома в стакане.
Я совсем не нервничал.
– А когда она наконец приехала, твои глаза загорелись, как рождественские звездочки.
– Не придумывай, Эрик, ничего такого не было, – перебил его я. – Джоанна просто не такая раздражающая, как другие девушки, с которыми мне приходилось сталкиваться раньше. Пусть считает, что мы вместе если ей от этого легче, но это не те отношения, о которых ты думаешь. Я просто хочу получить от нее кое–что.
Эрик хрипло рассмеялся.
– Не такая раздражающая? А мы точно о той девушке говорим? Потому что Джоанну не назовешь молчаливой милашкой. Возможно в прошлом, когда училась в школе она и была такой, но сейчас, она может съесть мужика, а после попросить добавки.
– В прошлом? – переспросил я.
Эрик взглянул на ее еще раз и усмехнулся, обнажая ровные зубы.
– Не бери в голову, просто предположение.
– Она своенравная. Но я не готов ради удобной цыпочки поступиться своей свободой, – уверенно заявил я.
– Значит ты не против здоровой конкуренции? – спросил друг, бывший друг.
Я внимательно посмотрел на Эрика, он не шутил.
– Что ты несешь? – буркнул я,
– Она очень красивая, а еще умная, дерзкая, веселая и ее взгляд такой, ну, в общем, невозможно устоять. Я устал обходными путями выведывать, есть у тебя к ней чувства или нет. Скажи мне сейчас.
Я вдруг ощутил, будто на мою грудь опустили стотонную плиту. Это была незнакомая для меня территория.
Гребаная ревность, это точно она. Я не могу больше игнорировать это. Я ревновал Джоанну и готов был вмазать лучшему другу по его самонадеянной роже.
Нельзя давать этому чувству управлять мной. Мы не из тех парочек, что вздыхают друг по другу. Я не горой–романтик, не рожден для отношений. Это лишь физическое влечение. Не нужно искать в этом какой–то высший смысл, я не чувствовал к ней ничего кроме желания.
И в тот самый момент, когда я уже собирался доходчиво объяснить Эрику, что никаких чувств нет, Джоанна сделала то, что выбило весь воздух из моей груди: она тепло улыбнулась мне, прикусила свою розовую пухлую губу и помахала. В этом не было сексуального подтекста, простой жест, говорящий о том, что она заметила, что я смотрел на нее.
Мне вдруг показалось, что я больше не одинок. Как если бы Джоанна была кем–то близким для меня. Человеком, с которым я могу поговорить обо всем на свете, которому могу рассказать о своих страхах, тайнах и мыслях.
То, что до этого дня не давало мне покоя, наконец, прояснилось. Кажется, все это время Эрик был прав. И, кажется, я вляпался по полной.
– Есть какая–то причина, по которой ты выглядишь так, будто тебя ударило током? – спросил Эрик.
Мне потребовалось глубоко вдохнуть, чтобы не потерять равновесие.
Нет.
Нужно выйти на воздух.
Резко поднявшись, и даже не накинув куртку, я поспешил убраться отсюда.
***
– Блейк? Почему ты все еще дома? – нахмурив брови, спросила Стэф. Она застыла на первой ступеньке огромной винтовой лестницы, держась рукой за перила. На ней был спортивный костюм и черная куртка. Стэф собиралась на работу.
Я сидел в кухне за барной стойкой и краем глаза поглядывал на экран телевизора. Шел мультик Том и Джерри, но мне уже двенадцать, я не маленький, чтобы смотреть мультики для малышей.
– Я завтракал, – твердым голосом ответил я, поглядывая на свою тарелку, которая опустела сорок минут назад. Хорошо, что Сара – наша кухарка не убрала ее, иначе моя версия стала бы неправдоподобной.
Стэф расстраивалась, когда я обманывал ее. А расстраивать мачеху – последнее чего мне хотелось.
Она скептически оглядела меня и хмыкнула, подмечая что–то в своей голове.
– Почему ты не в школе, через пять минут начинаются занятия? – спросила она, подойдя ко мне и останавливаясь у соседнего стула.
– Грант забыл отвезти меня в школу, у него работа, – выплюнул я, стараясь скрыть обиду в голосе, но у меня это плохо получилось.
– Тебе не следует называть своего отца по имени, – усмехнулась она, складывая руки на груди.
– Я не буду называть его по имени, когда он не будет забывать про меня.
Уголки ее губ опустились.
– Твой папа не забывает про тебя. Он просто слишком творческий человек, и когда им овладевает этот порыв, он стремится поскорее исполнить его. Он работает над крупный проектом, а ты знаешь, как ответственно он относится к своей профессии.
– Лучше бы он также ответственно относился к своим обещаниям и был отцом, которому на меня не все равно.
Ее плечи совсем поникли, я расстроил ее.
– Прости, что испортил настроение.
Она вздохнула и легко коснулась моей спины, я чувствовал, что в ее руке были зажаты ключи.
– Ты не расстроил меня, малыш, это скорее сделал твой отец.
– Я не малыш! – возразил я резким голосом, дергая спиной и сбрасывая ее руку.
Она рассмеялась, и я сам не мог удержаться от улыбки.
– Прости, Блейки. Но почему ты не поехал на автобусе? – спросила она, присаживаясь рядом со мной.
– Я не буду ездить на автобусе с городскими, – с отвращением в голосе выплюнул я.
Своим ответом я только вызвал у Стэф новый приступ смеха.
– Ах да, прости, я забыла, что вы богатенькие сосунки – привереды, каких поискать.
Я по–доброму ухмыльнулся.
– Получше, вас, оборванцев.
Она сверкнула белозубой улыбкой, спрыгнула со стула и хлопнула меня по спине.
– Пошли взрослый парень, я завезу тебя в школу.
Я заупрямился.
– Не поеду, отец обещал отвезти, пусть везет, – отворачиваясь от нее, недовольно пробурчал я.
Она пожала плечами и откинула от лица непослушные пряди.
– Ладно, но кто прогуливает школу, тот не поедет со мной в выходные на скалодром.
– Так не честно! – запротестовал я. – Уроки через минуту начнутся, я опоздаю!
Но она уже не слушала меня. Зашагав в черных кроссовках по гранитному полу, Стэф удалилась в холл.
– Давай, сосунок, поторапливайся, а то попрошу Лукаса отвезти тебя так далеко, где будут ходить только автобусы с городскими.
Я тяжело выдохнул и пошел за Стэф.
Впервые за долгое время я почувствовал, что больше не одинок.
Маленькая рука накрыла мое плечо, заставив вздрогнуть и вынырнуть из детских воспоминаний. Я обернулся, встречаясь взглядом с обеспокоенным лицом Джоанны.
– Прости, я не хотела тебя пугать, – сказала она.
– Ты не напугала.
Я обернулся к ней всем телом, опираясь спиной о балки крыльца, и взял ее руку в свою.
– Я решила не беспокоить тебя, но ты не появлялся уже двадцать минут, прости если потрево…
Не дав договорить, я притянул Джоанну к себе, одной рукой накрывая ее спину, а другой аккуратно обхватывая тонкую шею. Она подалась мне на встречу и наши губы соединились, даря мне такое необходимое умиротворение.
Я столько всего чувствовал в этот момент. Мысли роем диких пчел, крутились в моей голове, не оставляя меня в покое ни на секунду.
Джоанна приоткрыла рот, приглашая меня, и я проник внутрь, по–хозяйски лаская ее язык своим.
Я многое не понимал, многое не хотел принимать, но отрицать то, что рядом с ней моя тьма отступала, я не мог.
Накрыв ее плечи руками, я отстранился.
– Я рад, что побеспокоила.
Она улыбнулась, пряча лицо в моей футболке на груди, как делала всегда, когда смущалась. Таким простым жестом, который со мной не проделывала ни одна девушка в моей жизни, я чувствовал странную дрожь под кожей.
Я не понимал, что со мной творится, не знал, почему все чаще ловил себя на мысли, будто нуждаюсь в этой своевольной, дерзкой Дикарке, однако я точно знал, что не смогу расстаться с ней так просто. А если я чувствую, будто не могу ее отпустить, то стоит ли отпускать вообще?
– Пошли в дом, ты замерзнешь, – сказал я, окинув взглядом все тот же уродливый малиновый свитер. И где она только его откопала?
***
– Да, бей Джоанна, так их, ух! – кричала Натали окрыленная ударом Джоанны, которая второй раз за вечер забросила мяч в лузу. Правда это была уже четвертая игра, но кто считает?
Мы зависали на втором этаже в комнате отдыха моего дома. Комната эта находилась на торце здания, здесь не было разделения крыши и основной комнаты, поэтому окна доходили до высочайшей линии стены, а потом продолжались дальше, в том месте, где стены сужались в виде треугольника и где по логике, должна была располагаться крыша.
Это была любимая комната отца. Он играл здесь с друзьями в бильярд и проводил свой зимний отпуск.
У правой стены стоял бильярдный стол из красного дерева со всеми игорными принадлежностями. Чуть правее, где–то в паре метров от стола был камин из черного мрамора. В центре комнаты располагались два дивана из коричневой кожи и небольшой столик из красного дерева. По левую сторону была барная стойка и мишень для игры в дартс.
В детстве я любил находиться в этом месте. Подслушивать рассказы взрослых о бизнесе, рынке акций и о жизни.
Из шести отцовских друзей своим женам изменяли пятеро, шестой тоже изменял, но в отличие от остальных не трепался об этом. Еще тогда я понял, что любви не существует. Иначе, почему мужчины, у которых были жены и дети продолжали гулять с другими женщинами?
Жена первого папиного друга, по его словам, была недостаточно хороша. Ее фигура сильно изменилась после родов и женщина, подарившая ему двух сыновей, стала непривлекательной для него.
Жена второго друга и жена третьего друга были «невыносимыми стервами», которые умудрялись закатывать истерики, когда эти самые друг номер два и друг номер три проводили ночи в стриптиз-клубе или местах предоставляющих более широкий спектр услуг.
Жена четвертого друга не работала, но постоянно участвовала в каких–то собраниях, вроде «Женщин высшего общества Нью–Йорка» или «Лиги юниоров», это было ее хобби, и она любила это дело всей душой. Этот четвертый друг говорил, что ему не хватает с ней времени, потому что она всегда занята своими делами.
Жена пятого друга была бизнесвумен, они поженились в результате слияния их наследных компаний, брак был договорной. Но чуть позже вспыхнули и чувства, что бывает скорее редко, чем часто в таких браках. Они вместе управляли компанией, и когда-нибудь эта компания перейдет по наследству их единственной дочери – Майе.
Я ничего не рассказывал ей из того, что знал, ведь это совсем не мое дело. Кроме того, подруга сама догадывалась об изменах, как и ее мама. Но почему–то никто из них не предпринимал каких–то активных действий. Чужая семья – не моя проблема. Если они молчали, значит так нужно.
Жена шестого друга, пожалуй, была идеальна. Она не выносила мозг, выглядела как победительница конкурса «Миссис Мира» и заботилась о своей семье. Но шестого друга все равно несло к другим. Он изменял везде и постоянно. Каждый раз с новой женщиной. Это был отец Кайла.
Вы уже знаете, что случилось с его матерью, после того, как она узнала об этом. Попытка отравления, больница, таблетки, и ненависть ко всему живому, в том числе и к Кайлу.
У каждого из них была своя отговорка. Каждый винил в собственной неверности жену.
А вот отец, кажется, любил Стэф, а Стэф любила его. Когда она появилась в нашей жизни, отец стал реже видеться с друзьями. Дошло до того, что этот дом стал только нашим местом. Мы бывали здесь втроем, никого лишнего.
На самом деле она мало что любила от нашей с отцом жизни. Но этот дом был исключением. И дело было не в роскоши или квадратных метрах, дело было в Аспене, снеге, горах и свободе. Ей нравилось проводить свой день, взбираясь на склоны, а потом скатываясь с них на высокой скорости. Я хвостиком бегал за ней и учился тому, что умела она.
Это место стало нашим убежищем, где все трое были счастливы.
– Да! – крикнула Майя, закатывая одним ударом сразу два шара в разные лузы.
Я взглянула на ребят, они предварительно разделились на две команды, в одной были Джоанна Натали и Кайл, в другой Одри, Майя и Джим.
Джоанна не очень хорошо играла в бильярд, хотя это мягко сказано: таких хреновых игроков в бильярд, я еще не видел.
Был черед Одри. Натирая кий мелом, она прошлась вдоль бильярдного стола, свысока взирая на своих противников. Откинув темные волосы от лица, она нагнулась и начала прицеливаться, Одри ударила и закатила шар в лузу.
– Вот так это делается, официанточка, – бросила она, не сводя надменного взгляда с Джоанны и неторопливо отходя от стола.
– Давай Одри, шевелись, мы не намерены сидеть тут до ночи, пока ты проворачиваешь свою вендетту, – раздраженно выплюнул Кайл. Сейчас был черед Натали.
Кайл подозвал к себе девчонок и что–то зашептал им, указывая на стол.
Я заметил, что за то время, пока мы находимся в Аспене, Кайл не проронил ни одного по–настоящему обидного слова в адрес Джоанны, не смотрел на нее волком и даже общался иногда. А если не знать об их прошлом, так все трое вообще выглядят отличной командой. От выигрыша их отделяли три шара, тогда как другую команду всего один.
Кайл нагнулся над столом и прицелился. Джоанна опершись о кий наблюдала за ним, затаив дыхание. Весь вечер она избегала моего взгляда, в чем была причина, я не понимал.
Кайл ударил, но промазал. Выругавшись, он хотел пнуть ножку бильярдного стола, но вовремя остановился. Сейчас я видел, что Кайл очень похож на своего отца, когда проигрывает. Мистер Маккензи делал так же, когда мой отец обыгрывал его.
– Может вам стоит выкинуть одного игрока из команды? Она приносит вам одни несчастья, – усмехнулась Одри. На что Кайл скривил губы и чертыхнулся.
– Замолкни уже Одри.
– Пошел ты, Кайл, – раздраженно ответила она.
– Просто держи свой рот на замке! Никто сегодня не хочет выслушивать твою хрень, – выпалил он.
С кием в руках к столу подошла Майя, оказываясь между ними.
– Хва-тит, – сказала она, разделяя слоги. – Это просто игра, не стоит расправлять хвосты из–за этого.
Джоанна провела руками по голове, приглаживая выпавшие из прически пряди, ее свободный, но итак короткий свитер поднялся. Я увидел светлую кожу верхней части ее живота и ребер и тяжело сглотнул.
Докатился, завожусь от маленькой полоски голой кожи девушки.
– Майя, поторапливайся детка, – подгонял ее Кайл.
Майя нагнулась над столом и поставила кий на позицию.
– Не отвлекай, – отмахнулась блондинка.
– Давай, подруга, последний удар! – воодушевленно сказала Одри.
Майя громко выдохнула, выпрямилась и осуждающе взглянула на девушку.
– И ты туда же! Это только отвлекает меня, – объяснила она.
Одри вскинула руки, капитулируя.
Майя снова нагнулась над бильярдным столом, установила кий и прицелилась.
Удар.
– Черт! – воскликнула девушка. Шар ударился о бортик стола и остановился в миллиметре от лузы. Рассерженная, она обернулась к Одри.
– Я говорила, не нужно мне мешать!
Одри совсем не расстроилась, уперев одну руку в бок, второй она опиралась о кий, на губах ее сверкала улыбка.
– Расслабься, сейчас бьет «королева бильярда», даже и не знаю, что нам делать, – съехидничала она.
Майя закатила глаза и стукнула концом кия о пол. Глухой звук заполнил собой помещение.
– Одри, придумай что–нибудь новенькое, – укорила ее Майя.
Кажется, абсолютно каждого в этой комнате достало поведение Таннер.
Джоанна молчала, она не реагировала ни на кого из них, стоя рядом с Кайлом, она слушала его наставления.
– Ты ничего не скажешь? – спросил Эрик, сидящий рядом со мной.
Но я не ответил ему, а давно встал со своего места и направился к столу.
Джоанна прицеливалась и пыталась найти лучший угол, чтобы забросить хотя бы один шар.
– Давай официантка, это тебе не перед начальником хвостом крутить, здесь мозги нужны, – усмехнулась Одри.
Щеки Джоанна покраснели, полагаю от злости. Она выпрямилась и взглянула на Одри.
– Что ты сказала?
– Ой, да не прикидывайся дурой. Все знают, что ты спишь с младшим Хэтфилдом, – засмеялась она. – А со старшим у тебя тоже что–то есть? Ты вешаешься на мужиков, потому что родители тебя не любили или ты просто обыкновенная шлюха?
Я замер.
Должно быть, Одри узнала это от Кайла, который в свою очередь узнал это от Эрика, которому я не раз говорил о Джоанне и этом пижоне – Хэтфилде–младшем.
– Замолчи, ты понятия не имеешь, о чем говоришь! – воскликнула Джоанна, с силой сжимая кий.
– Ох, прости, я перепутала, все–таки только со старшим спишь, да? Ты под всех стариков прыгаешь, только бы платили?
Глаза Джоанны округлились от ярости, лицо потемнело, как если бы она хотела броситься на Одри, и расцарапать ей все лицо.
– Одри, хватит! – воскликнула Натали. – Знаешь, я не буду с тобой играть, научись себя вести для начала!
Сестренка Кайла скрестила руки на груди и отошла от стола, направляясь к дивану.
– Действительно Одри, ты переступила черту, – заметила Майя и отставила свой кий в сторону, выражая этим свой протест.
– Тебе следует извиниться, – сказал Джим, также выходя из игры.
– Да, извинись и не завидуй людям больше, – сказал Кайл, так же отставляя кий.
Эрик наблюдал за всеми нами с какой–то загадочной улыбкой. В этой поездке он вообще ведет себя очень странно. Еще и его последнее заявление о том, что ему нравится Джоанна.
– Мне, извиняться? За что? Это же правда. Хватит делать вид, будто мы все здесь любим маленькую и бедную официанточку Джоанну! С чего это вы вообще заступаетесь за нее? Она вам не нравилась, если бы не Блейк со своим идиотским…
– Одри! Заткнись! – заорал я. – Если ты не закроешь свой рот, пожалеешь.
Она знала, стоит мне щелкнуть пальцами и Одри станет бывшей моделью, ни одно агентство не возьмет ее на попечение, ни одна компания не станет с ней работать. В Штатах, да и в Европе фамилия Джефферсон может многое, в том числе и оборвать карьеру девушки, которая сама вылезла из неблагополучной семьи, и видимо забыла, как нужно разговаривать с людьми.
Я лишь покачал головой, поняв, что это бесполезно.
С Одри разговаривать не было смысла, она все равно не послушает, не буду же я озвучивать свои угрозы девчонке?
Я подошел к Джоанне, которая отвернулась от стола, и кажется уже хотела уходить отсюда.
– Перестань, она специально провоцирует тебя, – прошептал я ей на ухо, обнимая.
Майя подошла к Одри и принялась ей что–то гневно шептать, но я не мог расслышать, что именно. Меня сейчас больше интересовала Джоанна.
– Я ей сейчас этими шарами в голову заряжу, – прорычала она.
– Мы поступим по–другому, а уже после разберемся с шарами, – усмехнулся я.
Джоанна несколько раз моргнула и покраснела от моего неоднозначного намека. Меня всегда удивляло то, как в этой девушке сочетаются две совершенно разные стихии: скромная, краснеющая от моих намеков с подтекстом милашка, и дерзкая волевая, способная одним взглядом уничтожать у людей всю уверенность в себе командирша. Я понял, что за твердой ледяной оболочкой Дикарки, была нежная принцесса. И все чаще она позволяла мне ее увидеть. Однако не буду отрицать, что мне нравились обе ее стихии: лед и огонь.
– Что ты предлагаешь? – синие глаза заблестели интересом.
Я немного знал об Одри, только то, что она сама рассказывала. Если учесть, что я терпеть не мог женскую болтовню, то услышал я из ее речей практически ничего. Однако мне было за что зацепиться.
Одри страдала от синдрома отличницы, она была перфекционисткой, настолько повернутой на превосходстве, что это накладывало отпечаток на все сферы ее жизни. Она всегда выигрывала, и за какое дело не бралась бы, Одри совершенствовалась и была первой.
Я накрыл ладонью поясницу Джоанны и осторожно подвел ее к столу.
– Твой черед бить, поэтому бей. – Она покачала головой, в попытке возразить, но я не принял это во внимание. – Видишь, как стоят шары? Бей вон в тот посильнее, только направление бери чуть правее, – объяснил я, указывая кивком в сторону стола.
Я стоял сзади нее, переместив руку на ее талию. Джоанна невольно прижалась ко мне своей круглой попкой и спиной, внимательно слушая мои наставления. От этого невинного, или почти невинного, касания, мне хотелось схватить ее на руки и унести в свою спальню.
Я чувствовал, как приятно она пахнет, знал, что под широким свитером у нее только нижнее белье, хотел поцеловать ее шею и спуститься влажными поцелуями к груди, как тогда в клубе. Но сейчас не время, возможно позже я смогу сделать это.
– Шар же уйдет в бортик, я ничего не забью.
– Доверься мне, – уверенно сказал я.
– Не получится, – уныло отозвалась Джоанна.
Я коснулся губами ее уха, а рукой пролез под ее свитер и погладил ребра.
– Получится, давай, только бей посильнее и бери правее.
– Чего ты там так долго копаешься, официантка? – недовольно спросила Одри, прожигая Джоанну ненавидящим взглядом.
Я впервые заметил, чтобы Таннер с такой злобой смотрела на Джоанну, на девушку, которая абсолютно ничего ей не сделала. Но мне была безразлична Одри со своими тараканами, меня интересовала только Джоанна.
Услышав слова соперницы по игре в бильярд, Джоанна ощетинилась и метнула в Одри гневный взгляд. Дикарка нагнулась над бильярдным столом и дрожащими пальцами пыталась прицелиться, чтобы ударить.
За время общения с Джоанной я понял, что она точно так же не любит проигрывать, не любит быть уязвимой и опасается пристального внимания. Полагаю, что хрень с вниманием связана с тем, что она не хочет быть посмешищем, боится опозориться и не оправдать ожиданий людей.
Она брала неверное направление, и в таком случае не добрала бы нужных очков. Поэтому я решил помочь ей. Нависнув сверху, я приблизился к ее уху, рукой снова обхватывая тонкую талию, чтобы дать ей ощущение безопасности и поддержки.
– Не дрожи Дикарка, у тебя все получится, – прошептал я. – Бери еще чуть–чуть правее.
Мои слова слышала только она, другие в этой комнате затаив дыхание наблюдали за Джоанной. Все взгляды сконцентрировались на ней, и я не дам своей девушке проиграть. Она выиграет и утрет нос стерве Одри и всем, в этой комнате, кто когда либо вредил ей.
«И тебе Блейк?» – спрашивало мое подсознание.
Дерьмо!
На секунду я забыл, как именно началось наше общение с Джоанной. Забыл, что хотел трахнуть официантку, которая решила обломить меня с сексом. Забыл, что говорил о ней с друзьями и некоторые из них делали свои ставки.
Одри чуть не проболталась ей о том разговоре. Нельзя допустить, чтобы Джоанна узнала все именно так. Мне нужно рассказать ей всю правду. Но как это сделать? После таких откровений, Джоанна решит закончить те шаткие отношения, что появились у нас.
От мысли об этом в груди что–то потяжелело, словно в нее залили раскаленный свинец.
– Бей, – прошептал я ей на ухо, и Джоанна ударила.
Шар покатился и с силой ударился о бортик бильярдного стола. Затем он вернулся и ударил другой шар, после падая в лузу, следующий шар зацепил третий и оба они повторили судьбу первого.
– Ты умничка, – все еще нависая над девушкой, и целуя ее в висок, сказал я.
Она даже не дышала, ошарашенно оглядывая стол.
– Да! – Крикнул Кайл, подходя к нам.
– Джоанны ты выиграла! Мы выиграли! – воскликнула Натали и подбежала к моей девушке, бросаясь ее обнимать.
