Ринат Ашрафзянов
Холст
Взвод погрузили в бортовой автомобиль ГАЗ. На кузове были установлены специальные скамейки для военнослужащих. Предстояло стрелять из автомата Калашникова АК-47. Александр имел хороший опыт как по сборке-разборке автомата, так и по стрельбе. В школу, в которой он учился, периодически приходили военные преподаватели из военкомата и вели уроки. Одним из уроков было изучение легендарного автомата Калашникова и его модификаций. Особое внимание на уроках уделялось технике безопасности при разборке-сборке автомата и правилам поведения на стрельбище. Эти уроки Александр усвоил отлично, за что имел оценку пять в своем школьном аттестате по военному делу.
Стрельбище находилось в лесной зоне, окруженной различными видами высоких деревьев. Это были березы и ели. Вдалеке, немного правее мишеней, возвышался громадный дуб. Но издалека было уже видно, что этот дуб прекратил свою жизнь и засыхает. За многие годы его неоднократно расстреливали бойцы ради забавы, чего он не смог выдержать.
В начале стрельбища находилось одноэтажное здание с остекленной смотровой площадкой на крыше. В ней размещались средства связи, подзорные трубы. Работа на стрельбище требовала высокой внимательности к безопасности всех тех, кто на нем находился. Также со смотровой площадки осматривали местность вокруг стрельбища, чтобы не допустить возможность внезапного появления гражданских в зоне стрельбы. Для подстраховки двух человек из взвода отправляли за пределы периметра наблюдать и в случае появления посторонних лиц останавливать их и отправлять обратно.
В десяти метрах от здания по направлению к мишеням стояли столы, на которых лежали автоматы, по одному на каждый стол. Рядом с автоматами лежали заряженные патронами рожки. Всего было 4 стола. Поэтому взвод был разделен на шеренги по четыре человека.
Между столами и мишенями пролегало открытое поле, покрытое черной, как смола, землей. Справа и слева были уложены мешки с землей и сделаны насыпи. Впереди, где располагались мишени, была навалена большая груда земли высотой в несколько метров. Это делалось для того, чтобы после выстрела пуля не смогла покинуть зону стрельбища. Рядом с мишенями с левой и с правой стороны было два танка. Даже невооруженным глазом заметны в нем отверстия от снарядов, разорванные гусеницы. Увидев это зрелище, Александр сразу подумал, что здесь стреляют не только из автомата АК-47.
По технике безопасности и правилам поведения на стрельбище все необходимо делать по команде. Взвод выстроился напротив столов, в шести метрах от них. После команды: «Первая группа, подойти к столу!», группа из четырех человек подошла к столам.
– Заряжай! – выкрикнул командир взвода. После этой команды бойцам необходимо было вставить рожок с патронами в автомат.
– Снять с предохранителя, на одиночный! – выкрикнул командир очередную команду. После этой команды все бойцы должны были снять оружие с предохранителя, а переводчик установить на одиночный режим огня.
– Огонь! – скомандовал командир. Бойцы должны были начать стрельбу по выставленным круглым мишеням. Все бойцы начали стрелять, стараясь попасть в центр круга.
Столы стояли так близко друг к другу, что в бойцов, находящихся справа, отлетали гильзы. Автомат Калашников после выстрела выкидывал гильзу с большой скоростью. Больше всех везло бойцу, стоявшему крайним слева. Александр знал это и занял место крайнего слева, чтобы его не отвлекали от прицеливания прилетающие гильзы.
– Прекратить огонь! – скомандовал командир.
После этой команды боец должен прекратить огонь, разрядить оружие, вытащить рожок из автомата и повторно передернуть затвор для того, чтобы убедиться в отсутствии патрона в патроннике. После того как боец убедился, что патронник пуст, направить оружие в сторону мишени и поставить на предохранитель.
Самым главным правилом было то, что оружие всегда должно находиться в положении по направлению мишени. Нельзя двигать им влево, вправо, вверх. Если вдруг во время стрельбы у бойца возникают проблемы, он должен прекратить стрельбу и поднять руку вверх. К нему подойдет командир взвода. Покинуть место стрельбы все должны одновременно, как только командир убедится, что все бойцы поставили оружие на предохранитель и положили его на стол. Со смотровой площадки наблюдали за стрельбой и записывали результаты.
К столам подошла следующая группа. Потом пришла очередь четверки, в которой был Александр. После команды командира – снять с предохранителя, на одиночный – боец, который стоял слева, повернулся к сослуживцам с автоматом в руках.
– У меня автомат снят с предохранителя, а наводчик стоит на одиночном огне. Что мне делать? – громко крикнул он командиру.
В это время автомат был направлен на Александра, в живот. Командир в мгновение ока оказался возле этого бойца, встал между оружием и Александром и, ухватившись правой рукой за дуло, направил его к земле. Прогремел выстрел, командир упал.
К бойцу подбежал начальник стрельбища; отобрал у него автомат и направил его в сторону мишеней. Быстрыми движениями он разрядил оружие и поставил на предохранитель.
Александр, как и все во взводе, со страхом наблюдал за происходящим и смотрел на упавшего после выстрела командира взвода. Начальник приказал бойцам, которые находились у столов, поставить оружие на предохранитель и встать в строй.
На стрельбище согласно технике безопасности всегда дежурил врач. После случившегося она быстро подбежала к командиру, чтобы осмотреть его. После осмотра доктор командным голосом приказала начальнику стрельбища принести носилки и донести раненого до машины. Начальник буквально за считанные секунды сбегал за носилками.
– Рядовой, – указывая на Александра. – Подойди, поможешь донести командира до машины.
Александр подчинился. Он вспомнил, как спасатели перекладывали его друга Ивана из люльки на носилки на счет раз, два, три. Начальник так же велел ему взять командира за ноги, сам взял за плечи и скомандовал:
– Поднимаем на носилки на счет раз, два, три.
Александр нес носилки. Он шел позади начальника. Он смотрел на лицо командира и красное пятно внизу живота, которое увеличивалось. Александр на некоторое время представил себя на его месте, как было бы, если командир не защитил его собой и не встал между ним и дулом автомата.
Уложив носилки с командиром в автомобиль, начальник стрельбища обратился к Александру
– Боец, тебе сегодня повезло дважды. Командир закрыл тебя своим телом, а я видел, что у этого бойца палец находился на спусковом крючке. И пуля могла достаться тебе. И после выстрела командир успел отвести дуло вниз и поэтому после того, как пуля прошла навылет, она попала в землю аккурат в нескольких сантиметрах от твоих ног и не задела тебя.
Александр всего этого не заметил, все эти секунды он стоял, не шелохнувшись. После Александр, уже работая в спасательной службе, признается самому себе, что это состояние было вызвано не страхом, его не было в тот момент, а незнанием, как поступить в этой ситуации.
Врач запрыгнула в кузов машины, чтобы сопровождать командира. Машина уехала в госпиталь. После этого взвод построили и приказали забираться в кузов машины, на которой приехали. Стрельбу прекратили. Рядового Владимира, который произвел выстрел, посадили в другую машину. Больше никто из взвода его не видел. Его тоже повезли в часть, но в казарме, где размещался взвод, он больше не появлялся.
Самого командира взвода видели только один раз, через четыре месяца. Он забирал личные вещи из казармы. После лечения его было решено демобилизовать досрочно по состоянию здоровья. До конца срока службы ему оставалось три месяца. Сначала ему хотели сделать выговор за то, что боец из его взвода допустил такую оплошность. Но приняли во внимание то, что он защитил собой другого солдата, объявили благодарность и выдали благодарственную грамоту.
Он немного рассказал своим солдатам о ранении в живот, о том, что пуля прошла навылет. Обмолвился также о Владимире. Он рассказал, что того судили и отравили в дисциплинарный батальон.
– Товарищ старший сержант, разрешите обратиться, – Александр дождался, когда командир останется один в своем кабинете.
– Разрешаю, рядовой Александр, – ответил командир. – Я уже не твой командир и к тому же демобилизованный. Обращайся ко мне просто Игорь. Что тебе нужно, Александр?
– Старший сержант, Игорь, – поправился Александр. – Спасибо вам большое, что вы защитили меня дважды в тот день. – Александр передал слово в слово рассказ начальника.
– Знаешь, рядовой, в случившемся есть моя вина. Я должен был следить за соблюдением техники безопасности, но не уследил. За это мне, как вашему командиру, хотели сделать выговор, но не стали. Спасти тебя от этой трагедии тоже было моей обязанностью. Если бы я не уберег тебя, то мне, как и Владимиру, светил бы дисбат, если не хуже. Береги себя в будущем. Служи достойно. Желаю тебе удачи, боец. Возможно, мы еще увидимся. Я подал заявку на контрактную службу в этой части. – Игорь крепко пожал руку Александру и вышел из комнаты. Пройдя мимо дневального, он вышел на улицу и направился на выход из воинской части. Он ехал домой.
Теперь Александр стоит на плацу и после утреннего инструктажа заступит на службу. Впереди его ждут спасательные операции, спасение жизней.
***
– Пас, передай мне пас! – кричит номер 23 в синей футболке. – Не медли, вот я открыт, не медли!
Он стоял один на углу штрафной. Команда в синих футболках атаковала команду в красных в их зоне защиты.
Пятнадцатый номер синих никак не отреагировал на слова двадцать третьего номера. Он находился на другой стороне поля, в штрафной зоне, возле ворот красных. На поле было очень шумно. Вратарь красных уже успел заметить пятнадцатый номер и перешел на правую сторону ворот.
Пятнадцатый сделал удар в правый угол ворот, но неудачно. Два защитника красной команды успели добежать до своих ворот. Мяч отскочил от ноги защитника под номер 43 красной команды, в центр игрового поля. Тринадцатый номер, защитник красных, перехватил мяч от соперника и пробросил мяч по флангу. Пас получился прямо под ногу, под удар правой ноги двадцатого номера. В одно касание он отправил мяч в левый угол ворот синих.
Вратарь синих смог поймать мяч в прыжке из центра ворот, падая на землю с вытянутыми руками. Он быстро встал, подбросил мяч двумя руками под правую ногу. Силой удара правой ноги он отправил мяч на вторую половину поля, в зону красных. Прозвучал свисток об окончании первого тайма.
Проходила футбольная игра между дворами. Во дворе на улице Магистральной играли все те, кто хотел и умел играть в футбол. Сложилось так, что независимо от того, из какого района пришел желающий поиграть, он все равно зачислялся в команду близлежащего двора. Отбор игроков в дворовые команды был для всех загадкой. Скорее всего, действовал принцип хаоса. Когда приходил новый игрок, его могла взять та команда, у которой недобор. Игроки часто переходили из одной команды в другую. Все хотели играть и любили футбол. Принадлежность к какой-то команде не имела значения. Главное было не ждать, пока сыграют команды и наступит твоя очередь, главное было – играть.
Дворовой принцип закрепился уже давно и означал место, где стоит футбольное поле, те дворы и играют. В городе было не так много хороших футбольных полей. Поэтому любители футбола в большинстве своем приходили именно сюда. Этому полю дали название Магистральное футбольное поле.
На Магистральном поле тренировалась команда «Альтаир». На поле ей выделяли время, в которое никто не мог играть. Команда «Альтаир» выступала за город в городских соревнованиях и всегда занимала лидирующие позиции. Городские власти не обращали внимания на развитие футбола в своем городе долгое время.
Это продолжалось до тех пор, пока градоначальник города Локоть не был приглашен друзьями на футбол. На матче он узнал, что только его город не имеет футбольной команды. Он слышал, как его друзья-политики гордятся выставленными командами, слышал, как они помогают им, обеспечивают местом тренировок, предоставляют им форму, а также оплачивают все выездные мероприятия. Некоторые даже выплачивают вознаграждение за хорошую игру.
После возвращения Локоть распорядился создать городскую команду из лучших игроков и поставить ее на полное обеспечение за счет городского бюджета. Команда была скомплектована полтора года назад и дали ей название в честь самой яркой звезды – Альтаир.
– Так к чему это я, – снимая синюю футболку с номером пятнадцать, оправдывался перед командой Александр. – Если бы мне Антон дал пас тогда, когда я его просил, я бы легко впечатал мяч в ворота.
В этот день Сергей пришел на футбольную площадку Магистральная. Он и раньше регулярно играл в футбол здесь. И сегодня он не смог удержаться от игры в футбол. Его переполняла энергия после картинной галереи, после сделанного Марии предложения, после похода в загс. Он осознавал, что ему остался месяц, чтобы сказать «Да». Спорт всегда был близок ему, как любому дворовому мальчугану.
– Как игра? – спросила Мария Сергея, когда он вошел в квартиру. Тот от усталости долго пытался попасть ключом в замочную скважину. Мария услышала скрежет, быстро подошла к входной двери, встала и стала ждать, когда ее чемпион откроет дверь самостоятельно. Когда Сергей открыл дверь, распахнул ее, он сразу увидел улыбающуюся Марию.
– Игра прошла хорошо, проиграли, – ответил Сергей.
– Как может быть хорошо, если вы проиграли, как такое может быть? – задала вопрос Мария. – Я не понимаю, как так.
– Милая моя, это же всего лишь игра. Знаю точно, мы выложились на сто двадцать процентов. Но нашему игроку под номером пятнадцать досталось больше всего. По-моему, его зовут Саша. Столько голевых моментов он организовывал, но жадный вратарь красных как будто сегодня был голоден, пожирал наши мячи как борец, «жрущий» гамбургеры.
С тех пор Сергей стал раз в неделю, по пятницам, посещать футбольное поле на Магистральной, когда возвращался из школы искусств. В школу искусств или, как называл Серега, в художку, он ходил регулярно, не пропуская ни одного занятия. Дома под его творческое увлечение была выделена целая комната. От комнаты по всей квартире разлетался запах краски и свежих холстов. Первые попытки изобразить Марию на холсте вызывали один только смех у обоих. На холсте ее стройные ножки были похожи на ноги тяжелоатлета. Красивые зеленые глаза превращались на бумаге в выпученные глаза, как у человека, больного базедовой болезнью. Изящные ручки Марии с утонченными пальцами были похожи на руки дистрофика, при этом почему-то выгнутые в локтях в другую сторону.
– Так вот, значит, как я выгляжу в твоих глазах. Вот как выглядит твой идеал женщины, – подшучивала над ним Мария. Она поощряла его увлечение, никогда не устраивала сцен ревности, когда он допоздна корпел над своим очередным холстом, старательно рисуя очередную картину. С тех пор они оба стали постоянными посетителями проходящих в музее художественных выставок.
В одну из пятниц, во время игры в футбол в той же команде синих, к Сергею подошел Саша и сказал, что сегодня играет последний день. За то время, что Серега играл в футбол, они сыгрались и сблизились.
– Я ухожу в армию, – пояснил Александр, – и хочу тебя пригласить на мои проводы. Приходи завтра ко мне домой. Ты говорил, что женишься 23 июня. Приходи вместе со своей будущей женой. Познакомишь заодно.
В субботу Сергей и Мария пришли провожать Сашу в армию. Он проживал с мамой в трехкомнатной квартире на улице Набережная. Приглашены были несколько игроков из футбольной команды, школьные друзья, а также за столом сидели его родственники. В дверях Марию и Сергея встречал сам Саша. Он крепко пожал руку Сереже и обнял Марию.
– Вы замечательная пара, отлично смотритесь вместе, – Саша направил их в комнату, где стоял стол.
Длинный стол стоял посреди большой комнаты. Стол был собран из двух разборных столов-книжек. Сверху была постелена полиэтиленовая скатерть. Для сидений была установлена доска, которая клалась на два-три стула. Нужно было вместить за стол много народу. Как полагается, на столе было много закусок, фруктов, салатов. Во главе стола уселся сам виновник торжества. Справа от него сидела рыдающая мама Галина Михайловна, а слева от него – его девушка Катя. По подтекшей туши было понятно, что она тоже, как и его мама, переживает из-за длительной разлуки со своим парнем.
Тостов было много. Друзья желали хорошей и быстрой службы. Напутствовали не давать себя в обиду. Родственники желали здоровья, и чтобы в период его службы не было военных действий, на которые могли бы его отправить. Иногда молодые люди отлучались на балкон. Некоторые из них любили покурить. С ними выходил и Александр.
– Тебя в какие войска направили, в каком городе будешь служить? – спросил его Серега.
– Определили в мотострелковые войска. Но я просился в десантные. По физическим параметрам, видимо, не прошел. Пока еще не знаю, в каком городе буду проходить службу, – ответил Александр.
После долгого застолья Маша и Серега попрощались и отправились домой. Это была их последняя суббота, когда они были «не человеческой» семьей. Перед уходом Саша крепко обнял обоих и поздравил будущих молодоженов со свадьбой. Пожелал крепкой семьи и поскорее родить ребенка.
***
По сложившейся традиции, вот уже на протяжении 11 лет со дня свадьбы, каждое 23 июня Сергей составляет целую галерею из семейных фотографии и нарисованных им картин, которых скопилось завидное количество с того самого момента, когда он с Марией посетил выставку художника Ефима «Геометрический реализм».
И сегодняшний день не был исключением. В честь такого памятного события Сергей освободился пораньше. Поставив машину возле дома, он сразу направился в подполье. Картину за картиной он выносил во двор, пока не набралось несколько стопок прислоненных к дому. В большой комнате он расставил их в хронологическом порядке вдоль стен, как это делали в музее изобразительных искусств. Среди экспозиции была одна глянцевая черно-белая фотография в половину человеческого роста. За неимением у нее жесткого каркаса, как у картин, ее он поставил на мольберт. Она была настолько хорошо выполнена, а глянцевая фотобумага была настолько качественной, что в фотографии можно было увидеть собственное отражение.
Мария всегда придерживалась мнения «Пусть я всегда буду посетительницей экспозиций Сергея, но никак не организатором». Поэтому с первого года счастливого брака она не вмешивалась в процесс, не советовала и тем более не командовала устремлениями Сергея. В этот день не использовался даже ее фирменный прищуренный взгляд. Когда родился Васька, она в такие дни максимально ограждала своего супруга от забот с сыном. И все ради того, чтобы экспозиция удалась. С каждым годом экспозиция ширилась, для каждого события находилось свое полотно. Так, если возраст березы можно определить по количеству колец на пнях, то количество счастливых моментов у четы Журавлевых можно пересчитать по количеству картин. Счастья и любви в семье Сергея хватает на полное подполье.
В отражении фотографии Сергей наблюдал за Марией, стоявшей у него за спиной. Отложив книгу, она поймала его взгляд. Это был ментальные «обнимашки», доступные только им обоим. Не оборачиваясь к ней, он сказал в отражение:
– Машуль, вот наша с тобой свадьба. Не правда ли, она была замечательной. А ты – самой красивой невестой в загсе, как и хотела. А помнишь, как ты долго выбирала платье? Целые выходные ты с подружками ходила по свадебным магазинам. И всегда что-то было не по тебе. И вот в последний выходной, после того как мы сходили с тобой на проводы Саши в армию, случилось чудо. Я помню, когда ты пришла довольная домой и с порога крикнула: «Серега, я нашла то, что искала», а я сказал себе шепотом: «Аллилуйя, это свершилось». – Сергей громко рассмеялся. – Как сейчас помню, как же я хотел увидеть тебя в этом платье в тот вечер, но ты запретила и попрекала меня традициями. Мол, нельзя, чтобы жених видел невесту в платье до свадьбы. Всю неделю я боролся с искушением развернуть пакет и посмотреть хотя бы на платье, которое ты так тщательно и долго искала.
– Я помню, ты с меня глаз не сводил в тот весь вечер. А я даже не смущалась. Ко мне подружки подходили и спрашивали, нормальный ли ты. Ты ведь как зомбированный был.
– Зомбированный тобой, – Сергей обернулся к ней и обнял за талию. Он сидел на стуле, в центре своей галереи. – Скоро Ваську привезут. Надо поспеть выставить экспозицию с ним. Я вот что думаю, может, присмотреть дом побольше. А то сама смотри, самой большой комнаты не хватает, чтобы выставить более длинную хронологию нашей семейной жизни. Приходится частями. А ведь наша жизнь не идет частями, она цельная. И мы все втроем цельная семья.
– Идея очень даже неплохая. Но здесь я уже привыкла, мне нравится рядом ржаное поле. Знаешь, как там красиво, особенно когда ветер дует. Будто бы я плыву по золотому морю куда-то вперед и полностью растворяюсь в нем. Конечно, я тебя поддержку во всем, но отсюда бы я никогда не уехала.
На первой картине, которая размещалась слева и начинала повествование о свадьбе, было изображено, как они оба стоят перед ведущей церемонии. Ведущая церемонии, регистратор, была та самая женщина, которая принимала их заявление на регистрацию брака. Когда наступила их очередь входить в зал бракосочетаний, эта женщина, улыбаясь, произнесла в микрофон: «А вот и наши странствующие художники».
Кроме Марии и Сергея, никто ее не понял. Молодожены переглянулись и, улыбаясь, ответили ведущей: «Странствующие художники готовы к браку».
– Помнишь этот момент? – обратился Сережа к Маше через отражение в фото. – Здесь ты так расплакалась, когда я надевал тебе кольцо. Оно выпало у меня из рук на красный ковер. Я так волновался тогда и не смог его удержать. А твоя и моя мамы покачали головой. Я ведь только потом понял, почему ты зарыдала.
– Ты потом меня успокоил. Ты после выхода из зала регистрации прошептал мне на ушко: «Не верь приметам, не верь в то, что, если жених уронил кольцо – это к несчастью, у нас будет самая лучшая семья, и я всегда буду любить тебя».
– Да, я помню. Вот видишь, одиннадцать лет прошло. И мне кажется, я смог тебе доказать свою любовь, не так ли? – он опять обернулся к Марии и увидел, как она ему кивнула. – Иначе ты бы ушла от меня и не стала терпеть. Я-то тебя знаю. Ты еще та чертовка.
– Конечно, я бы не стала терпеть какого-то там физика, который постоянно говорил бы о протонах, нейтронах, черных дырах каких-то.
Картины словно ожили в глазах Сергея. Он четко слышал музыку сопровождения, когда они выходили из зала регистрации. Слышал музыку, которая их встречала в столовой, арендованной для торжества. Это было так реально, что невольно правая нога стала отстукивать ритм. А гости на картине, на которую он перевел взгляд, пустились в пляс. Он встал, обнял Марию за талию и покружился с ней.
– А вот мы тут с тобой сидим за столом и не танцуем, – Сергей показал ей пальцем на картину. – Кстати, отчего мы с тобой не танцевали с гостями, почему мы как на собрании сидим, не шелохнувшись, наблюдая все со стороны? – он уставил на Марию пронзительный взгляд. – Я даже не помню, чтобы я прикоснулся к еде. Ее нашем столе было очень много, как будто на целую роту солдат наготовили.
– М-м-м-м, мы ждали, когда объявят танец молодоженов.
– Да, точно, точно. А до этого почему-то нам не позволяли идти в пляс. Какие-то суеверия у всех там были. Я помню, как ты ногой своей отбивала ритм, а правой рукой постукивала мне по коленке под столом. Вон, смотри, я же нас нарисовал по памяти, – Сергей указал пальцем на картину и вернулся на свой стул. Он долго смотрел на картину,а потом закрыл глаза. Мария положила ему руки на плечи.
Спустя два года посещения художественной школы он смог нарисовать танец молодоженов. На ней Мария держит его за плечи, а он обеими руками прижимает ее к себе за талию. Они танцуют посреди столовой, увешанной шарами, цветами. Все гости сидят за столом и внимательно наблюдают за их движениями. На заднем фоне обе мамы плачут, вытирая слезы салфеткой.
– Сергей, к тебе стучат. Сергей.
Погрузившись в тот танец, он даже не слышал ни стук в дверь, который доносился с улицы, ни голос Марии. Сергей пришел в чувство, когда стучаться стали в окно, и громкость ударов только нарастала.
– Ах да милая, замечтался что-то я, – он встал со стула и пошел было из комнаты.
– О ком это ты замечтался?
– Не ревнуй. Все мои мечты только с тобой и только о тебе. И ты об этом знаешь, – вернувшись к ней, он сказал ей серьезным тоном, не отрываясь смотря ей в глаза. – Скоро вернусь, никуда не уходи – посмеялся Сергей.
– Я тут как космонавт в ракете, некуда уходить, – шутка Марии долетела до Сергея, когда он уже выходил из дома.
Стучался сосед. Когда Серега приехал со смены домой, спеша достать картины из подполья, перегородил своей машиной выезд соседу. Наспех извинившись, Сергей загнал машину во двор и вернулся в свой круг одного дня, дня их свадьбы.
Он всегда огорчался, когда смотрел на картину, где напротив их стола стояли его друзья и произносили речь. Как раз его взгляд переместился на ту самую картину. Тогда тамада заранее организовал поздравляющих и всем присвоил очередность выхода на суд молодоженов. Было как в армии, после выкрикивания тамадой фамилий и имен гостей они тут же появлялись перед взором новобрачных. Но ни на картинах, ни на фотографиях не было одного, важного в жизни Сергея друга, самого близкого на сегодняшний день. Александр в этот день уже нес службу в рядах вооруженных сил.
– Ты помнишь Александра? – обратился он к Маше, глядя на нее через отражение глянцевой фотографии, – Как плохо, что его не было на нашей свадьбе, очень плохо. Ты не помнишь, да и не могла знать, как он отнесся к моей проблеме, как он сильно помог мне тогда. Таких людей, как он, я больше не встречал и, наверное, больше не встречу. В ближайшие дни заеду к нему в гости, если он, конечно, не уехал в очередную командировку.
– Конечно я не могу это помнить. Но зато я почувствовала, как тебе плохо было. Ты до сих пор переживаешь. А я тебе каждый день говорю, перестать мучиться. Нужно просто принять. Ты ведь меня не слушаешь. И сейчас тебе повторю, Сереженька, прими все как есть, просто прими, не терзай ни меня, ни себя, ни Ваську. Мы с ним сильно переживаем за тебя, мы любим тебя.
– Машуль, все нормально, мы ведь вместе, и мне больше ничего не надо в жизни. Смотри, сколько у нас с тобой счастливых моментов. Вон посмотри, сколько у нас воспоминаний, – Сергей указал пальцем на еще не расставленные картины.
– Я помню каждое из них. А глядя на твои картины, чувствую те дни каждой своей клеточкой. Ты давно не встречался с Александром. Как он?
– Вот, смотри, – Сергей демонстративно достал ежедневник, покрутил им перед ее лицом. – А теперь записываю – заехать к Саше домой на набережную, – вот, видишь, твоя школа – все записывать.
– Он там же живет?
– Да, – ответил Сергей, листая ежедневник.
***
Александр жил там же, с мамой, после того как вернулся из армии. Его девушка, которая сильно расстраивалась на его проводах, не дождалась его. К моменту возвращения Саши из армии она уже была замужем. Все произошло само собой и Александр никогда не винил ее, считая, что в разрыве всегда виноваты оба. Такое просто бывает.
Как-то при встрече он сказал Сергею:
– Серега, знаешь, ведь наше расставание даже к лучшему для нас обоих. Сейчас я постоянно в разъездах, ночные дежурства и опасные выезды на спасательные операции. Тем более я хочу добиться хороших высот в спасательной службе. А это много работы, много самоотдачи. Не о такой жизни она мечтала, не о таком муже. Сейчас она живет с мужем, который работает с восьми до пяти каждый день, не подвергая свою жизнь опасности. А такая спокойная жизнь не для меня.
Листая ежедневник, Сергей наткнулся на визитку прокурора Мансура Рустамовича Ахметшина, которого подвозил в районный суд города.
– Здравствуйте, Мансур Рустамович! – он сразу позвонил он ему. – Вас беспокоит таксист Сергей. Мы с вами говорили о написании картины вашей дочери. Я вас подвозил утром в районный суд. Тогда еще шел сильный дождь.
– Здравствуйте, Сергей, спасибо, что позвонили, – ответил прокурор. – Я уж подумал, вы забыли про меня, про мою просьбу. Ну, так как договоримся с вами? Называйте меня просто Мансур.
– Я готов взяться за работу. Но у меня есть одно условие, можно сказать, принцип. Иначе я не приступаю к написанию картины ни для себя, ни для кого-либо. Прежде чем приступить к написанию портрета человека, или картины какого-то мероприятия, я должен лично узнать этого человека или побывать лично на этом мероприятии. Общение с человеком, которого я планирую писать, позволяет на тонком, творческом уровне узнать его как личность. Своего рода это сканирование человека в мою память. А хорошо отсканированный мной человек или мероприятие являются магнитом, который притягивает в картину лучшие контуры, интересную цветовую палитру, энергетику. Поэтому выберите время встречи, на которой я смогу пообщаться с вашей дочкой, увидеть ее лично. И кстати, у меня появилась идея, как нарисовать вашу дочь. Поэтому встречу лучше устроить где-нибудь в парке или в саду.
– Так что же получается, моя профессия прокурора полностью сходится с вашим творчеством, – пошутил прокурор. – Прежде чем взяться за дело, я также, как и вы, лично знакомлюсь с материалами дела, знакомлюсь с фигурантами, и если есть возможность, выезжаю на место преступления. Такой процесс я называю для себя полном погружением. Меня устраивают ваши условия, они мне импонируют. Среди недели мы не сможем. У меня работа, а у дочки школа. Для такой встречи выберите любую субботу.
Попрощавшись, Сергей внес запись в ежедневник о встрече с прокурором в ближайшую субботу.
– Кстати, хорошая идея познакомить нашего сына с этой девочкой. Как ее зовут, забыла?
– Ее зовут Азалия. Ты присоединишься к нам? – Спросил Сергей.
– Милый, давай по обстоятельствам. Ты же знаешь, я не всегда могу выбраться, очень много домашних дел. Давай в субботу утром я тебе скажу, могу я или нет, хорошо?
– Договорились. Но я очень хотел бы.
– Я знаю Сережа, знаю это.
Отложив ежедневник под стул, он снова спустился в подполье и достал картины с Васькой.
«Так сразу и не поверишь, что из такого маленького кулька вырастет человек, который пройдет детский сад и будет учиться в школе», – подумал он про себя, глядя на картину, на которой Маша стояла у детской кроватки с новорожденным Васькой. Эту картину Сергей поставил в самый конец выставленной свадебной галереи. Так будет логично, подумал он, сначала свадьба, создание «человеческой» семьи, потом рождение ребенка.
