Пётр Петрович Африкантов
Старый дом под черепичной крышей
– Только это не так быстро делается, – продолжал кентавр, – Чтобы умертвить врагов, надо сначала дождаться, чтоб звёзды совпали, потом, чтоб луна ущербной была, затем совершить ритуальный танец около деревянного бога, затем около костра, а уж затем…
– Спасибо. Утешил, – сказал Костя по инерции, не поняв, что кентавр не только говорящий, но и рассуждающий.
– Сейчас так не принято, – сказал Антон кентавру. – Это в ваших племенах так делали.
– А как принято, как!? – вскипел Свистопляс. – Одеждой у вас делиться не принято, едой тоже. Я сказал, как это принято делать в моём роду. У нас, у древлян всё было разумно. Тогда скажите, как у вас поступают с теми, кто нарушает законы рода и племени!?
– Что он несёт? – спросил Костя и поморщился.
– Я думаю, что кентавр очень древний и рассказывает о законах, которые существовали тысячелетие назад, а может быть даже и больше. Вон о древлянах вспомнил, кто они такие?
– Это одно из племён, жившее на территории, где сейчас находится Россия, – сказал Костя. – Наш кентавр, получается, язычник и говорит и судит с позиции родоплеменных отношений и бытовавшей у них тогда веры.
– Нам бы сейчас в то время, – сказал Антон.
– Ну, ты даёшь! – присвистнул Костя.
– Ничего я и не даю, – ответил Антон. – Тогда человека к сжиганию на костре приговорят, потом поди месяц или два ждут, когда звезда со звездой совпадёт, да луна другим боком повернётся, а в наше время…
– Ты договаривай, раз начал, – сказал Костя.
– Нечего тут и договаривать, – буркнул Антон, – вон как по телеку показывают, вывезут туда, где поменьше народу и стукнут битой по голове.
– Что это за бита такая? – спросил кентавр.
– Дубинка, по-вашему, – нехотя ответил Костя.
– Это в какой я век попал!? – возмутился Свистопляс, – дикарство какое-то! Луну не ждут, на звёзды не смотрят.
– Давайте порассуждаем на эту тему тогда, когда выберемся из этого каменного мешка, – сказал Костя тихо, но очень убедительно. Все замолчали. Сидели молча довольно долго, потом братья стали вспоминать фильмы в которых герои попадали в приблизительно похожие ситуации.
Так, прорабатывая разные варианты, они просидели ещё с час. Потом услышали как заработал двигатель автомобиля.
– Это доцент машину завёл, – сказал Антон. Видно хочет куда-то ехать. Жаль, что он мобильник отобрал. А то бы,… бац! Позвонили и всё.
– Такое бывает только в плохих книжках – заметил Костя. – Бац,… Бац – это примитив.
Замолчали снова.
Свистопляс уже много раз обошёл помещение, выискивая хоть какое отверстие, чтоб можно было выбраться. Из всего что находилось, это вентиляционное небольшое отверстие, но кентавр в него не мог протиснуться, на небольшом оконце стояла сваренная из толстых прутков решётка с мелкими ячейками. Чтоб через неё пролезть, надобно кентавру раза в два уменьшиться, но, к сожалению, Свистопляс способностью к таким чудесным превращениям и уменьшениям не обладал.
– Брось стучать копытами, – сказал Костя, чего бестолку туда-сюда ходить. – На что кентавр ничего не сказал, глубоко вздохнул и сел на кирпич.
Так они просидели не менее получаса. В подвальном помещении была абсолютная тишина. И тут вдруг, среди этой тишины послышались какие-то звуки. Они услышали, как кто-то крадётся снаружи вдоль стенки. «Кошка, наверное? – подумал Антон, – или крыса», – но ничего не сказал брату. Около двери, этот кто-то остановился и затаил дыхание. В это время Антон немного кашлянул, просто у него запершило в горле.
– Кто там? – спросил Костя вполголоса.
– Это я… – услышали они в ответ, так же сказанное очень тихо.
– Ты, это кто?
– Я – Гуделка, – раздалось за дверью, – а вы чего тут под замком?
– Гуделка! Это ты!? – вскричал Свистопляс и тут же подскакал к двери.
– И ты там, друг Свистопляс!? – удивился ещё более Гуделка. – Вот не ожидал,… как я могу до вас добраться?
– Это кто?– спросил Антон Свистопляса. Ты его знаешь?!
– Так это же мой друг Глиня, игрушечный человечек, его доценту Пегас принёс. Так, Глиня?
– Так,– донеслось из-за двери.
– Значит это он стоял на столе? – спросил Костя.
– Конечно, он, – подтвердил Свистопляс.
– Нас доцент запер, – сказал Антон. – Мы слышали, как он завёл автомобиль и уехал.
– Нет, это иностранец уехал на такси, а доцент кому-то звонит и никак не дозвонится. Я теперь понял,… наверное, звонит по телефону насчёт вас. Пока он названивает я и сбежал со стола, и вас стал искать. Я же ведь слышал, как вас он сцапал, а видеть не видел, потому как меня он предусмотрительно в шкатулку положил, а как второго стал цапать, то и забыл про меня, или уже не до меня стало,… хватит разговоров, давайте я лучше к вам как-нибудь пролезу.
– Нет, Гуделка, к нам не надо, ты нам с той стороны нужен, – сказал Костя, повеселев, – а на подоконник заберись, если сумеешь.
Не прошло и пяти минут, как на подоконнике зарешеченного оконца появился маленький игрушечный человечек, серо-белого цвета с улыбкой на лице.
– Ну, говори, как ты сюда попал? – спросил глиняный человечек кентавра.
– Мы его нашли на чердаке старого дома, нам дворник Никита разрешил, – ответил за Свистопляса Антон.
– Ах, вот оказывается, кто взял моего друга… – проговорил Гуделка. Так это значит вы… Вы взяли, а теперь здесь вместе сидите. Это хорошо.
– Чего ж хорошего?
– Раз сидите под замком в этом подвале с моим другом, значит вы и мои друзья.
Тут ребята рассказали ему о том, как они нашли Свистопляса и о том, какое несчастье постигло старый дом, и о том, как погиб в неравном бою былинный герой, бросившийся с дубиной на бульдозер.
– Это Заступник, – проговорил глиняный мальчик. Слёзы ручьём покатились у него по щекам. Ведь Гуделка только что мечтал снова прийти в старый дом, забраться с Свистоплясом на чердак, но только не сражаться, а просто помечтать, глядя в слуховое окно. Снова увидеть с голубым куполом церковь, отплывающие от пристани белые теплоходы, ажурные пролёты моста через Волгу. Но теперь, оказывается, дома нет и нет Свистопляса с Заступником. А значит и некому его побранить за шалости. Ведь Заступник, он был так добр, хотя с виду и суров.
– Ты не расстраивайся, – сказал Антон. – Может быть, твои братья и сёстры и остались каким-то образом живы, мы их с дворником ни погибшими, ни покалеченными не видели. Знаем только, что мусор вывезли на свалку.
– И мусор на свалку, – снова залился слезами Гуделка. – наверное, это очень страшное место – свалка?
– Про свалку я знаю только одно, что там всё время чего-то дымится и стаями ходят бродячие собаки, уточнил Антон.
– Собаки! – воскликнул глиняшка. – Ах!.. Как же я забыл,… мой брат Пустолай со своим другом Мурлотиком! – и слёзы у него потекли ещё пуще прежнего. – Ах,… какой я чёрствый был и пустой, и глупый человечек. Мы только и делали со Свистоплясом, что устраивали эти, никому не нужные пустые игры на чердаке, да творили ещё разные глупости.
– Почему ты пустой и глупый, – мы не находим в тебе этого. Нет в тебе и чёрствости,… ты искренне переживаешь за друзей… – сказал Антон.
– Не надо меня утешать… – Сквозь слёзы проговорил Гуделка, – Слёзы всегда смывают с лица только пыль, а мамушка ещё говорила, что они должны облагораживать душу. А моя душа не облагораживается. Я верю мамушке, вижу свои слёзы, но не нахожу в себе ни капли благородства.
– Успокойся, Глиняш, – проговорил ласково Антон. – Я думаю, чтобы стать настоящим… настоящим, – он не знал как назвать глиняшку, затем проговорил, – чтобы стать настоящим человеком, хоть даже и глиняным, то надо совершить подвиг.
– Это правда? – обрадовано сказал Гуделка.
– Конечно, правда, – подтвердил Костя.
– Я им верю, – сказал Свистопляс, – они славные ребята и очень смелые.
– А что такое подвиг и как его совершить?– спросил Гуделка.
– Не знаю… – сказал Костя, – Мы в школе сочинение писали на тему: «В жизни всегда есть место подвигу». Примеры разные приводили из книжек, а вот как совершить подвиг по-настоящему – я не знаю. На уроках этому не учат. Всё это только в книжках. Я думаю, в жизни всё по-другому. Вот мы сидим взаперти, а кто-то где-то подвиг совершает, дзот своим телом закрывает, а мы не только выбраться не можем, но и даже сообщить о себе не в силах.
– А для чего же я? – сказал Глиня, – я вам обязательно помогу, разрази меня гром, так говорит мой друг Свистопляс, только что мне делать?
– Ты что, готов нам помочь? – спросил с надеждой в голосе Антон.
– Конечно! Вилы мне в бок, если я этого не сделаю. – так говорит Свистопляс.
– Если ты готов нам помочь,– проговорил Костя,– то твоя задача выбраться со двораа, то есть перелезть через забор. После того, как выберешься, дойдёшь до церкви, она совсем рядом. Только это не та церковь, что с голубым куполом, а другая, с покосившейся колокольней.
– Знаю… знаю… – сказал Гуделка.
– Так вот,… около церкви сядешь на троллейбус №4 и доедешь до остановки «Радуга». Там найдёшь клуб «Спутник», понял? Это от остановки недалеко. Выйдешь из троллейбуса и вернёшься немного назад, дойдёшь до Крымской улицы, там будет светофор, как зажжётся зелёный свет – перейдёшь на другую сторону, повернёшь налево и пойдёшь прямо, дойдёшь до садика и за садиком свернёшь направо. Запомнил?
Гуделка кивнул и повторил за Костей то, что он сказал: «перелезть через забор, дойти до церкви с покосившейся колокольней, сесть на троллейбус №4, доехать до остановки «Радуга», найти клуб «Спутник».
– Твоя задача найти в клубе преподавателя по керамике Пал Палыча и рассказать ему о том, где мы и что с нами? Вот и всё.
– Я знаю Пал Палыча. Он вылечил мои покалеченные ноги и руки, – вставил кентавр.
– Страшно как-то, – проговорил Гуделка. – Я ведь самостоятельно никогда и никуда не ездил, всё больше в сумках, да в карманах.
– Ты троллейбус знаешь, что такое?
– С Пегасом в троллейбусе ехал от Сенного базара сюда, рогатый такой, с палками на верху, а над ним провода…
– Это Пегас тебя на нём к доценту вёз? – спросил Костя.
– Ага, на нём, – кивнул Глиня.
– Теперь всё понятно, – подытожил разговор Костя.
– Я пошёл,– и Гуделка, пожав братьям через решётку руки, спрыгнул с подоконника на землю. С земли донёсся его голос – Держитесь, друзья!! Я обязательно вас выручу!!
Глава 46. Глиня совершает подвиг
Где останавливается троллейбус Гуделка знал, а вот как проехать незамеченным?.. В троллейбус он попал благодаря тому, что вцепился одной даме в сумку, иначе ему было бы не подняться на ступеньки. Народа в троллейбусе было совсем немного и он спрятался под заднее сиденье. Остановку водитель тоже объявил и глиняшке с его короткими ножками ничего не оставалось, как просто вывалится из троллейбуса на асфальт, где его и подобрали две девочки – пятикласницы Аня и Лена.
– Смотри,… челобречек, – сказала Аня и подняла Глиню.
– Мне кажется, что он сделан из глины, – сказала Лена и потрогала Гуделку пальчиком.
– Давай отнесём его Пал Палычу в «Спутник»,– предложила Аня, – он про глину всё знает.
– Давай, – согласилась подруга и они, переговариваясь, побежали в клуб. Правда, им пришлось немного задержаться. Светофор на пересечении улицы Крымской и проспекта Энтузиастов никак не хотел пропускать пешеходов. Больно уж долго он переключался с одного цвета на другой или им это так показалось. Но вот загорелся зелёный и девчушки, споря на ходу, «где им идти?» напрямую через двор школы №83 или свернуть за садиком и пройти через территорию гимназии №58? Выбрали второй вариант, так как за 83-ей школой могут быть мальчишки, которые обязательно отберут игрушку, а тут много пешеходов и никто им ничего плохого не сделает.
Аня и Лена буквально впорхнули в кабинет керамики. В кабинете за столом сидел Пал Палыч с неизвестным молодым человеком. Девочки засмущались и остановились у порога не желая мешать беседе. А так как они сгорали от нетерпения, то переминались с ноги на ногу и перешептывались. К Пал Палычу они бы подошли, но у него посетитель и девочкам было неудобно прерывать беседу.
– Что же вы сразу к нам не пришли, – говорил укоризненно Юра Пал Палычу. Они с Пал Палычем были увлечены разговором и не заметили вошедших девочек.
– Я тоже попал к шапошному разбору; приехал, а там только небольшая куча мусора от дома осталась, – проговорил Пал Палыч. – Теперь Костя с Антоном куда-то исчезли? Ума не приложу, куда они могли подеваться. Вчера кентавра ремонтировали, а сегодня их нет.
– Какого кентавра?
– Ребята нашли одну игрушку на месте сломанного дома в мусоре, вот и чинили.
– Игрушка, как я понимаю, из сломанного дома, – уточняя, спросил Юра.
– Да, та самая, о которой мы и говорили. Они её вчера ремонтировали, а сегодня их нет.
– Я их видел на пруду, а потом на детской площадке, хотел посмотреть, куда они пойдут или поедут, но они как сквозь землю провалились. Главное, чтоб они сами не стали никого выслеживать, – сказал Юра.
– Вы имеете в виду Пегаса с Мухой?
– Пегас с Мухой им ничего не сделают. – Сказал младший лейтенант. – За этим делом могут стоять очень солидные дяди с возможностями, а это опасно. Сами ведь говорите, что игрушка очень ценная.
– Очень ценная. Позолотин за неё половину бы жизни отдал…
– Да, и спасибо что рассказали о профессоре. Я расскажу об этом кому надо. Лихие девяностые прошли, может быть и о нём что-то узнаем. Хорошо, не буду мешать, ещё раз спасибо, – и они распрощались.
А жаль, что распращались. Если бы Юра задержался у Пал Палыча хотя бы на пять минут, то услышал и увидел бы то… Впрочем, без сослагательных наклонений. В своё время Митин обо всём этом узнает, а сейчас пусть идёт и отрабатывает собственные версии.
– Что за спиной прячешь, егоза?– Добродушно спросил Пал Палыч Аню. Она держала руку за спиной и глаза её, не в пример подружки, горели огнём нетерпения.
– А, вот… – сказала Аня, вытянула руку из-за спины и положила перед учителем глиняного человечка.
– Челобречка нашли, – добавила Лена, думаем, что глиняный, из троллейбуса выпал. Вам принесли, только мы спешим очень,… ладно… Мы его у Радуги на остановке подобрали! – пояснила Аня, направляясь к двери, нам в магазин книжный надо…
– Бегите,… бегите… – сказал Пал Палыч, – а за глиняшку спасибо. – Девочки убежали.
Пал Палыч, как только увидел игрушку, сразу понял, что она плод труда того же мастера, что и кентавр. Другого мнения быть не могло. Волнение вновь охватило старого учителя. Как же не волноваться, это ведь уже вторая находка,… как говорится – против фактов не пойдёшь. Почерк один и тот же, да и проработка деталей особенная, не спутаешь. Пал Палыч решил получше рассмотреть находку, так как детей в этот момент в студии не было. Он положил человечка на стол, повернулся, чтобы взять из нижнего ящика стола лупу и нечаянно придавил Гуделке ногу.
– Ой!.. ой! закричал Глиня тонким голосочком. Пал Палыч изумлённо посмотрел на игрушку, повернулся, взял её в руки и стал рассматривать на предмет нахождения в ней говорящего электронного устройства, но каких-либо следов присутствия электроники не находил.
–М-м-да, – пожевал губами учитель, и вслух проговорил: – странно,… неужели я ошибся в первоначальной оценке? – Он опять повертел игрушку в руках. – Тут ни с чем не спутаешь, как не гляди – игрушка не резиновая, а керамическая. Вставить в неё электронное устройство до обжига конечно можно, но толку от этого? – продолжал рассуждать вслух Пал Палыч, – во время обжига в печи вся электроника обязательно сгорит…».
– Меня не надо в печь, – услышал снова учитель и удивился ещё больше. Ведь игрушка ответила на его вопрос, который он произнёс вслух. Есть, конечно, чудеса на свете, но чтоб такое?
– Вот умелец… вот умелец, – проговорил Пал Палыч, имея в виду неизвестного мастера.
– Я не умелец, я отношусь к гуделкам, а зовут меня Глиня. – Очень серьёзно с нотками обиды в голосе сказал Гуделка.
Это ещё больше изумило учителя.
– Так,… так, – сказал Пал Палыч, – сказки начинают оживать. Ещё один Буратино объявился, только глиняный, значит не Буратино, а Глинатино или Скудалино, так получается.
– Я не Буратино и не Скудалино, – сказал Гуделка обиженно. – Я – Глиня и не обзывайтесь, пожалуйста.
Пал Палыч покачал от изумления головой, много он чего в свои шестьдесят лет видел, но чтобы игрушка обладала интеллектом, такое можно встретить разве только в научно-фантастических книгах или фильмах.
– Глинатино, это значит мальчик из глины,– пояснил Пал Палыч Гуделке, – а Скудалино – это старое название всё той же глины. Раньше глину – скуделью называли, потому и Скудалино.
– Не хочу я быть ни Глинатино, ни Скудалино, потому что я Глиня, меня так мамушка назвала, понятно?
– Конечно, понятно…
– А мне Костя и Антон говорили, что вы самобытный умный человек и ничему не удивитесь, а вы как маленький мальчишка: А-я-яй, а-я-яй!.
– Так значит ты не случайная находка, а посланец? – ещё больше удивился Пал Палыч, после того как игрушка назвала имена мальчишек.
– Нам мамушка говорила, что случайностей на земле не бывает. Вот так, – сказал Гуделка. – Вы пожилой человек и должны об этом знать, а ещё детей учите и тары-бары разводите, когда Костя, Антон и мой друг Свистопляс в беде и может быть могут лишиться жизни…
– Стоп… стоп. Давай по порядку. – Лицо Пал Палыча мгновенно приняло самое серьёзное выражение. – Где они? Что с ними случилось? – спросил он очень строго, – кто такой Свистопляс?
– С этого надо было и начинать, а то взял лупу и рассматривает мой пупок, – проговорил Глиня.
– Ну, ты не сердись, – примирительно сказал Пал Палыч, – прошу прощения.
– Костя, Антон и кентавр заперты в подвальном помещении на замок. – Начал торопливо говорить Гуделка. – Они просили сказать, что их запер доцент, за то, что они подслушали его разговор с иностранцем.
– А кто такой Свистопляс?
– Какой же вы непонятливый… Свистопляс, это кентавр, он друг Кости и Антона. Ну, как ещё объяснять!? Вы же его сами ремонтировали, разве уже забыли?
– Так, теперь понятно кто такой Свистопляс. Я с ним имел честь познакомиться… А о чём доцент с иностранцем говорили, знаешь?
– Об этом знают Костя, Антон и мой друг Свистопляс. Я тоже знаю. Иностранца зовут Батист, он из Франции.
– А «Доцент» это что – кличка? – переспросил Пал Палыч.
– Нет, это не кличка. Учитель, а такой тупой. – С укором сказал Глиня. – Доцент – это учёный, он кандидат наук, это такое научное звание, а зовут его Эдуард Аркадьевич Забродин, он в институте работает, и продаёт всякие ценные вещи за рубеж, как малоценные.
– Откуда ты всё это знаешь?
– Меня мальчишки, только не ваши, а другие, нашли на чердаке дома на Большой Горной и отнесли на базар. Там и подошёл к нам этот мужчина с усиками и бородкой. Это и был доцент. Потом мальчишка меня отнёс этому Эдуарду Аркадьевичу домой, они так договорились. У него дом большой с забором. Во дворе беседка. Меня на стол в беседке поставили. Они всё при мне обговаривали, думали, что я не понимаю. А я на столе стоял и всё слышал. Ещё, о каком-то «Изумруде» говорили, а мальчишки через забор перелезли и их разговор подслушали. А потом Батист приехал и Фома Фомич. Они долго разговаривали и спорили.
– И что же за спор такой?
– Эдуард Аркадьевич говорит, что «Изумруд» не для того создавался, чтоб отморозки в виде Симы о нём слышать могли. Батист у них компаньон.
– Гляди-ко, какие ты слова знаешь? – удивился Пал Палыч.
– Так я же игрушка просвещённая. Мамушка необразованых не лепила.
– Так они, говоришь, под замком сидят? – уточнил Пал Палыч. «Разговор весьма интересный, но не ко времени, – подумал он. – Об этом в другой раз».
Гуделка утвердительно кивнул головой.
– Немедленно едем, – сказал встревоженно Пал Палыч. Он сунул в сумку стальной гвоздодёр, бельевую верёвку на всякий случай, взял Гуделку, положил его в нагрудный карман, так, чтобы из кармана высовывалась одна его голова, запер кабинет и быстро пошёл на троллейбусную остановку, пожалев об ушедшем милиционере.. «Он в этом деле был бы как раз кстати, ему бы это было весьма полезно услышать», – подумал Пал Палыч, ещё больше убыстряя шаг. За перекидным пешеходным мостом через железную дорогу он уже почти бежал в направлении троллейбусной остановки.
– Только бы успеть, только бы успеть, – повторял он, прибавляя и прибавляя шаг. И только, когда они сели в троллейбус, Пал Палыч немного успокоился, вытащил мобильник и попытался позвонить, но абонент не отвечал.
– Куда звонишь? – спросил Гуделка.
– На четвёртый жил участок, – сказал учитель.
– Это мне ничего не говорит, – ответил Гуделка, – такого дома я не знаю и людей под таким именем тоже.
– Это милиция Заводского района, там у меня знакомая работает, бывшая моя ученица.
– Какая ученица? Она надёжный человек? На неё можно положиться? – спросил Гуделка.
– Надёжная, надёжная. И должность у ней солидная. Не хотелось бы по пустякам беспокоить.
– Кто такая эта должность?
– Не должность, а женщина – Муза Карповна Городец, начальник отдела, майор. Понял?
– По правде говоря, не очень. Я в чинах и званиях не разбираюсь. А майор – звучит. А, зачем к ней?
Какой ты любопытный, братец… Хотел поговорить. Дело-то уж больно деликатное, чтоб подстраховала, так чтоб без особого шума, мало ли что мальчишки могут придумать… «Да и ты тоже, уж больно разговорчивый, первоапрельская шутка в кармане», – подумал о Гуделке Пал Палыч, но не произнёс этого вслух.
– Они не придумать… – сказал Гуделка.
– Так вижу,… вижу. Это-то меня и… – Пал Палыч не договорил. Он не знал, как строить свой разговор с игрушкой, стушевался и замолчал.
Гуделка кивнул понимающе, хотя почти ничего не понял, потому, как люди живут по своим непонятным законам, которых, как говорил Никита, насочиняли с одной только целью, чтобы их не исполнять, а живут совсем по другим, которые нигде не написаны, но исполняются неукоснительно.
«Придётся нам разруливать с пацанами одним» – подумал Пал Палыч» и не заметил, как проговорил свои мысли вслух.
– Как это разруливать? – спросил Гуделка, разве у вас есть руль?
– Это выражение такое. Разруливать – значит исправлять что-то, налаживать.
– Что исправлять?
Пал Палыч не ответил на вопрос Гуделки, продолжая прокручивать в мозгах ситуацию. «Звонить Музе Карповне, как он хотел, стоит ли? Что он скажет? что игрушка ему об этом рассказала. Такому бы и он не поверил, а подумал бы, что сообщивший пьян или наркотиками увлекается, оттого и глюки. Звонить однозначно нельзя,… проверить самому, а потом уж сообщить,… это будет правильно. Лучше ещё раз мысленно прокрутить ситуацию. По всей видимости, хозяин коттеджа решил их попугать и посадил в подвал, чтобы не лазили по чужим дворам. Даже если и велись серьёзные переговоры с участием иностранца, никто мальчишек в серьёз не примет, даже если их и обнаружили. Наверняка подумали, что играя в прятки, перелезли через забор или что-нибудь на это похожее», – так думал Пал Палыч, совершенно не ведая в какую опасную историю влипли его ученики, а через некоторое время влипнет и он сам. А, в общем, он уже в неё почти влип.
В троллейбусе было мало народа, Пал Палыч сидел с Гуделкой на заднем сиденье и люди думали, что пожилой человек разговаривает сам с собой. Их это нисколько не смутило, потому как такое бывает, когда люди проговаривают свои мысли вслух, особенно пожилые.
– Ты тех мальчишек хорошо помнишь, что тебя нашли на чердаке? – спросил Пал Палыч Глиню.
– А как же не помнить, я их в жизнь не забуду.
– Их случайно не Мухой и Пегасом звали?
– Точно, Пегасом, а с ним этакий маленький с рыжей шевелюрой был, его Пегас Мухой называл… – вы откуда знаете?
– Это сейчас обсуждать не будем.
– Я знаю, что когда они из дома вылазили, сторож Никита стукнул одного метлой по спине. Когда они меня на базар несли, то Муха жаловался, что у него спина от метлы горит. Я тогда очень обрадовался, что меня на базаре на прилавок поставили, народу вокруг тыщи и все на меня смотрят. Потом, я уже говорил, этот доцент появился. Я тогда очень обрадовался, что в музей или на выставку попаду, а тут… – глиняный мальчик, не договорив, замолчал.
– И что же, не попал, значит, на выставку? – участливо спросил Пал Палыч.
– Как видите,… жулики оказались,… и полный дом вещей в целлофановую плёнку завёрнутых, от пыли; я когда со двора убегал, в окно дома заглянул, чтоб узнать, где доцент и не сцапает ли он меня?
– А что же иностранец, тоже жулик?
– Думаю, что так. Он меня ещё болванчиком называл. Сам болванчик горбоносый… – Гуделка замолчал, видимо вспоминая пережитое. Затем заговорил снова. – Бизнес у них с доцентом общий. Ещё Фома Фомич с ними. Он у них главный. Это тот самый Фома Фомич, что мамушкин дом купил. Думаю, что у них сейчас совет должен быть.
– Какой совет?
– Как какой? Обыкновенный – что делать со свидетелями их переговоров, то есть с Костей и Антоном?
– Понятно… – сказал Пал Палыч. – Ты мне вот чего скажи – ваш дом на Большой Горной стоял, в переулочке и был крыт черепицей?
– А вы откуда знаете? – удивился Глиня.
– Вопросы отложим на потом. Ты лучше скажи, в доме было много таких игрушек как ты?
– Много, только гармонист, козочка и овечка добровольно к Фоме Фомичу поехали, они синеволосой понравились. Сами того хотели. Она их и взяла. Никита сказал про них, что раз ума нет, то считай калеки. И где они сейчас, никто не знает. Мне ребята рассказали, про то, что мамушкин дом сломали.
– Я это знаю, сам видел, – подтвердил сказанное ребятами Пал Палыч.
– Не всё знаете. Никита перед сломом дома игрушки в ящик из-под мыла положил и на чердак отнёс. Мы с Свистоплясом…
– С кем,… с кем? – перебил Глиню педагог.
– Какая, право, у тебя память плохая… Ну, с кентавром, я же говорил. Мы бои устраивали, вот в ящик и не попали, а другие в ящике оказались. А где теперь этот ящик – никто не знает. Вот и всё, что мне известно, а что там и как? – не знаю, – заключил Глиня и, помолчав, добавил, – Антон говорит, что с Заступником, с богатырём по-вашему, беда приключилась, может быть даже и погиб, – Глиня засопел и уткнулся носом в плечо Пал Палыча. Он хотел скрыть от учителя нечаянно нахлынувшие слёзы.
– Не расстраивайся, – сказал Пал Палыч, – ты лучше дом покажи, где ребят с Свистоплясом удерживают, – троллейбус к конечной остановке подъезжает. Вон уже церковь, а за ним музей краеведения, там и конечная.
Они вышли из троллейбуса и Пал Палыч быстрым шагом пошёл туда, куда указывал Гуделка. Вскоре они остановились перед высоким кирпичным забором. Пал Палыч через дырочку заглянул во внутрь – автомашины во дворе не было, значит хозяина тоже нет.
– Может быть, стоит вызвать милицию и подождать? – спросил Пал Палыч глиняшку.
– А если их уже увезли, пока я к вам ездил?– предположил Глиня.
– Тоже верно, только время протянем, – согласился Пал Палыч с доводами глиняного мальчика.
– Тогда нам ничего не остаётся, как лезть через забор, – сказал Пал Палыч и стал исследовать кирпичную кладку на предмет – не обнаружится ли где удобное место для перелезания?
Когда он искал удобное место для перелезания, то остановилась какая-то старушка и проворчала, глядя на пытающегося влезть на высокий кирпичный забор пожилого человека:
– Чему молодёжь научится, когда старики по заборам лазают, а ещё с виду добропорядочный человек… Насмотрятся фильмов по телевизору вот и сходят с ума,… тьфу,… глаза бы не смотрели.
В этот момент ни Пал Палыч, ни Гуделка не знали, что к этому самому дому мчится на большой скорости чёрная иномарка и что не дольше как через полчаса она въедет в автоматически открывшиеся ей ворота. Этого учитель не знал и не мог знать, а вот что он понимал, так это то, что надо попробовать на прочность сучок стоящего рядом с забором дерева. Попробовал, оценил, видимо остался доволен, влез на дерево и по суку достиг забора, перебрался на толстую ветку другого дерева, что росло во дворе и только он стал перебираться на другую ветку, чтобы достичь ствола и спуститься по нему на землю, как из-за дома вышли два прилично одетых молодых человека и предложили Пал Палычу спуститься вниз, предусмотрительно приставив к стене лестницу. Молодые люди были весьма крепки телосложением и не шутили, Пал Палычу пришлось подчиниться.
– Его куда? К тем, что ли? – спросил один из охранников.
– Надо его закрыть в другой подвал. Все вместе – это опасно.
Охранники проводили Пал Палыча до открытой двери подвала, обыскали, дали хорошего тычка между лопаток, отчего учитель полетел в тёмное пространство подвала. Дверь с визгом захлопнулась и кто-то из охранников произнёс: «Вот так-то лучше будет, и тебе не суетно, и нам спокойнее».
– Ты здесь? Малыш! – окликнул Пал Палыч, лёжа на цементном полу, Гуделку.
– Тут я, тут… – послышался Гуделкин писк. – Вы не могли бы повернуться на бок, а то я из вашего кармана никак не выберусь…
– Хорошо хоть ты со мной, – проговорил учитель, переворачиваясь на спину и продолжая лежать.
– А куда же я от вас денусь!? – сказал Глиня, вылезая из нагрудного кармана и прохаживаясь по груди Пал Палыча.
– А я решил, что тебя потерял. «Вот,– думаю,– и Гуделку потерял», а ты здесь. Это даже очень хорошо.
– Чего ж хорошего, когда нас сцапали, – сказал Гуделка
– Голова болит, – проговорил Пал Палыч морщась и трогая рукой голову, – ударился.
– Жаль, конечно, что перед тем как нас сюда толкнуть, они матрац не постелили, – пошутил Гуделка.
– Какой там матрац, – морщась, сказал Пал Палыч, – однако ты игрушка с юмором, ценю. В нашем положении юмора только и не хватает, – учитель, кряхтя, стал подниматься на ноги, а Гуделка предусмотрительно спрыгнул с груди Пал Палыча и уселся на, лежащий на полу обрубок бревна.
Гуделка не стал развивать тему юмора в экстремальных ситуациях, он думал. Он думал об этом странном сообществе людей, среди которых очень много хороших и честных человеков и про то, что совсем небольшая кучка плохих людишек не даёт им спокойно и мирно жить. Вот и Пал Палыч – очень хороший человек, а его в подвал… Так не годится. Значит, они с Свистоплясом правильно боролись с пороками. Так порок наживы у одних, заканчивается подвалом для других.
Кое-как придя в себя от тычка и удара головой, Пал Палыч встал, обследовал небольшое помещение, нашёл в стене маленькое вентиляционное окошечко и стал наблюдать, что происходит во дворе.
– Послушай, Глиня, – сказал Пал Палыч, – а нас не в тот подвал посадили, где были ребята? Их может быть отсюда увезли или дали по шее и прогнали. – С этими словами учитель поднял Гуделку с земли и поставил его на выступающий кирпич вентиляционного окошечка.
– Не – а? Тот подвал с другой стороны дома, а этот с этой,– сказал Гуделка, – оглядев в окошечко двор.
–Значит, нас от ребят отдельно держат, – высказал мысль Пал Палыч и стал наблюдать дальше. Во дворе появился с метлой дворник. Он подошёл к воротам и стал мести. В нём Пал Палыч без труда узнал Никиту. «Видно он здесь подрабатывает» – подумал учитель. В тот момент, как только Пал Палыч увидел Никиту, он стал рассчитывать на его помощь. Только как ему подать незаметно сигнал?
