Павел Андреев
Нить вечной судьбы
– Ну! Рассказывай, где был-то?! Небось на югах? Как тебе южанки? Успел их опробовать? Правда говорят, что они знойные и неукротимые в постели?
– Я думал, ты женат. Какое это имеет значение для тебя? – Адайн холодно ответил, казалось, безразличный к расспросам Лодэса, его внимание больше привлекал Алари, сидящий на комоде.
– Вот именно! Именно поэтому я и жажду подробностей! – рьяно требовал Лодэс, ожидая пламенного пересказа похождений Ада́йна.
– Нет, не нашел времени. У меня были другие заботы, – постно проронил командир разведчиков.
– Ой. Ты чем-то болен что ли? – ошарашенно посмотрел капитан авангарда на Адайна.
Адайн быстро схватил Лодэса за руку, отбросив ее от себя, его поведение было ледяным.
– Какие вы все занудные, – отойдя от Адайна с грустью произнес Лодэс.
– Рад тебя видеть, – лаконично вмешался генерал.
Адайн повернул голову в сторону генерала, кивнув в знак признательности, но его взгляд оставался прикованным к Алари, не отрываясь с момента прибытия.
– Алари, и ты здесь, – голос Адайна был напряженным, а взгляд неотрывно устремлен на загадочного лейтенанта гвардии.
– Как ты меня увидел? – сделав удивленный вид с хохмой спросил Алари. – Похоже, от бдительного ока грозного Адайна мне не скрыться, – с задором продолжил сержант. – Но я рад, что капитан не забыл мое имя.
– Поверь, я помню то, что ты забыл или старательно пытаешься забыть.
– Звучит интригующе, даже зловеще. По всей видимости, это будет интересно.
– Несомненно, так оно и будет, – ответил Адайн, его тон был лишен эмоций.
Тройка капитанов обменялась недоуменными взглядами, их брови нахмурились в недоумении по поводу характера загадочного разговора Адайна и Алари. В комнате воцарилась тишина, которую нарушало раздраженное потрескивание свечей, треск поленьев, отдающихся в объятия камина, и нервное позвякивание чашки с южным белым чаем, которую судорожно держал в руках Гэререн.
Генерал вновь потянул одеяло на себя.
– Хватит отвлекаться. Давайте сосредоточимся на текущем вопросе. Адайн, почему ты утверждаешь, что это ложь? Хочешь сказать, что в словах короля нет правды?
– Позвольте мне быть откровенным, хотя это и не принято среди разведчиков. Ни король, ни я не доверяем никому из вас. Однако я готов поделиться своими скромными предположениями и размышлениями относительно отправки Эдриаром этих четырех армий к границам нашей страны. Судя по всему, это оценочный маневр, проверка готовности Лострада к потенциальному конфликту. Логика такого шага вполне понятна: увеличение численности вооруженных сил неизбежно требует увеличения ресурсов. Когда сети снабжения становятся сложными и запутанными, за золотом и припасами сложнее уследить, а бомонд кривится от удивления услышав об их пропаже. Но это еще не все. Король намерен превратить приграничные гарнизоны в надежные бастионы, фактически используя их как плацдарм для начала войны. Стратегия предусматривает быстрые вторжения в сердце вражеской территории, которые осуществляются до того, как враг успеет организовать оборону или создать прочные союзы. Молниеносная кампания, победа в которой измеряется днями или, самое большее, неделями. Однако реализация этой тактики сталкивается с серьезными препятствиями. Прежде всего, противник успел укрепить свою оборону и заключить альянсы, и поскольку вы этого не знаете, появляется второе препятствие, возможно, даже более опасное. Все так называемые секретные депеши, тайные документы, спрятанные в тускло освещенных углах, тайниках и удаленных нишах, – все это может оказаться лишь пустыми, обыденными выдумками. В Лостраде завелось много шпионов и предателей, верно работающих на наших соседей.
Слова Адайна повисли в зале собраний, как тяжелый саван, окутав офицеров ошеломлением и мрачной атмосферой. Их сознание с трудом пыталось уловить всю серьезность откровений капитана разведчика. Надвигающуюся трагедию, которую он предрекал, трудно было осознать.
– Да и плевать! Тибидий забрал у противника ресурсы, им воевать-то нечем, – движимый всплеском эмоций, вмешался Лодэс.
– А это третья, и думаю финальная проблема. За последнее время, враг отыскал новые залежи руд, организовал масштабную добычу полезных ископаемых. Древний лес на западе вырубается в обход наших границ, а пастбища на востоке пополнились разнообразным поголовьем.
– И что все это значит? – желая прояснить ситуацию, спросил капитан авангарда.
– Ты еще не понял, друг мой? Война уже идет, и мы в ней проигрываем, – черство ответил Адайн.
Генерал Флорас, потрясенный такими известиями, яро произнес:
– И ты только сейчас сообщаешь мне об этом?! Как капитан разведчиков мог упустить такую важную информацию?
– Генерал, я не вездесущ. Осведомленность – это привилегия, а не данность. Враг умело скрывает свои действия. Алари, поэтому смело передай королю, что королевские разведчики владеют неподлинной информацией.
Капитаны поразились услышанному.
– А разве у короля есть свои разведчики? – рискнул спросить один из них.
– С недавних пор. А вы не знали? – в ответе Адайна прозвучала загадочная нотка. С подоплекой ответил Адайн, преследуя свою никому не ведомую цель.
Лицо Алари изменилось, источая недовольство. В его тоне появилась злость:
– Будь уверен, Адайн, я лично прослежу за тем, чтобы король был поставлен в известность об этом.
– Несомненно передашь, – подумал про себя Адайн, следуя своей собственной таинственной цели. – Именно поэтому я здесь. А вы все решили сыграть в игру, правила которой вам даже близко неизвестны.
Осознав, что от внешних конфликтов перешли к возможным внутренним разногласиям, генерал Флорас вновь взял бразды правления дискуссией в свои руки.
– Очень хорошо. Есть ли у кого-нибудь мысли или предложения?
Казалось, в зале повисла вялая тишина, когда ожидающие взгляды обратились к Адайну.
– К сожалению, я лишен новых идей. Стратегии, на которые мы когда-то опирались, потеряли свою эффективность.
– Тогда давайте не будем терять время и сосредоточимся на разработке новых вариантов, – предложил генерал, устремив взгляд на Адайна. – Скажи мне, кто из соседних правителей должен вызывать у нас наибольшее беспокойство? Откуда исходит самая серьезная угроза?
Адайн подошел к карте, висевшей на стене, и задумчиво провел пальцем по контурам границ.
– Разумеется, все соседние монархи представляют сопоставимую потенциальную угрозу, но два выделяются особо. Первый – Дэрна́ут.
– Дэрнаут?! Правитель одной из западных стран? Ха! Я слышал, что он задохлик и рахит! Да ему всего шестнадцать лет! – резко воскликнул Лодэс.
– Его физическая сила, может быть, и ограничена, но умственные способности не имеют себе равных. Он обладает нечеловечески даровитым интеллектом, – возразил Адайн.
Бэринон, воспользовавшись возможностью тонко пошутить над Лодэсом, бросил на него насмешливый взгляд:
– Это твой антагонист.
– Кто? – переспросил капитан, искренне не понимая значения заумного для него слова.
– Молчать! – Флорас вспыхнул от возмущения: его терпение лопнуло от непрекращающихся препирательств Бэринона и Лодэса, особенно, в самое неподходящее для этих забав время. – Продолжай, Адайн.
– Его мышление отличается яркой нестандартностью, а действия окутаны непредсказуемостью, что наделяет его исключительным мастерством тактика. Его ум непостижим для нас всех, взятых вместе.
– Особенно для Лодэса, – вновь с подковыркой съязвил Бэринон.
– Да успокойтесь вы! – в бешенстве, скрепя зубами, хлопнул генерал ладонью по столу. – Адайн, продолжай.
– Наш самый грозный противник – это, несомненно, Тормак, король одной из северных стран. Обладатель светлого ума, но его сила далеко не в этом. Тормак – прирожденный лидер, ему без каких-либо проблем удается сплотить людей под своим началом. Он мастерски владеет красноречием, но самое мощное его оружие – искусное манипулирование. Разумно предположить, что основные направления атак будут исходить с севера и запада. Однако для уверенности необходимо собрать больше информации. Для этого требуется предоставить моему подразделению полную самостоятельность, не зависящую от централизованного военного командования, с сохранением звания и неприкосновенностью для меня и моих людей.
– Ты в этом уверен? Мы лишимся одного из самых ключевых командиров, – горестно спросил генерал, не желая терять такого ценного союзника в своем распоряжении.
– Безусловно. Я не могу позволить себе тратить время на выполнение общих распоряжений, которые не всегда идут во благо для нашей страны.
– Пусть так. Но это решать не мне, а королю, – с огорчением произнес Флорас.
– Алари, устрой мне аудиенцию с королем, – утвердительно и жестко сказал Адайн, понимая важность этой встречи.
Алари, сидевший на комоде что-то хлебая из своей стальной, украшенной берестой фляги резко поперхнулся.
– Король принимает только высокопоставленных персон, а не простолюдинов.
– Скажи ему, что если победа в этой войне – его цель, то встреча со мной просто необходима, – гнув свою линию, настаивал Адайн.
– Кхм. Просьба дойдет до него независимо от этого, а вот добиться его согласия – это уже другой вопрос. Мой тебе совет – перед приемом… прими ванну. У меня на глаза наворачиваются слезы от запаха дальней дороги, которую тебе пришлось преодолеть, – вновь, ухмыльнувшись проговорил Алари, не теряя своей чудаковатости.
Генерал безмолвно подошел к столу, стоящему в центре, и произнес:
– Значит так, пока у нас не будет адекватных представлений и новых идей, никто из вас даже близко не должен говорить о надвигающейся войне.
Гэререн, который мгновение назад, заедал свои переживания сладостями, резко вскочил с места, его голос был наполнен эмоциями:
– Но как?!
– Тихо! – сказал Флорас, понимая негодования своего капитана.
– Люди должны знать, – убавив тона продолжил Гэререн. – Скрывать от них правду – это подлость, поступок, лишенный чести, – добавил капитан, в его сердце кипело возмущение по поводу такого обмана и несправедливости.
– Я сказал. Никому. Ничего. Не говорить. Ясно? – повторил генерал армии, сохраняя непоколебимую твердость.
– Постойте, – вновь произнес, опустивший глаза в пол Гэререн. – Если, как полагает Адайн, противник уже создал союзы и укрепил оборону, то почему нам не вывести людей из гарнизонов за долиной? Зачем продолжать этот марш смерти? Мы же отправляем людей на верную смерть.
Генерал, в поисках совета, аккуратно переглянулся с Адайном. Но капитан разведчиков лишь слегка неодобрительно мотнул головой, дав Флорасу то, чего он хотел найти. С быстротою молнии догадки генерала армии подтвердились и понимая всю важность момента, он решительно произнес:
– Мы не уступим. Отказ от кампании только насторожит противника. Их шпионы, находящиеся у нас под носом, залягут на самое дно. А каждый шаг наших оппонентов станет намного тише и незаметнее. Мы сделаем вид, что ни о чем не знаем. Это малая жертва, которая будет принесена, во имя большой цели.
– Но, так нельзя, это люди. Большинство из них – молодые ребята, мы не можем разменивать их жизни. Что мы скажем их близким? – произнес самый молодой из капитанов, на его лице было написано чувство безысходности и опустошенности, а взгляд потерялся в спокойной глади чая, застывшего в фарфоровом сосуде.
В зале воцарилась тяжелая тишина, резко контрастировавшая с оживленными речами, наполнявшими его несколько минут назад. Огонь отбрасывал на стены вытянутые, искаженные тени командиров. Даже Лодэс, обычно излучавший яркие эмоции и заразительную жизнерадостность, сейчас сидел молча, мрачно глядя на капризную пляску искр в очаге. Благородный Бэринон, расположившись у окна, наблюдал за стражниками, опиравшимися на копья или прислонившимися к ограде. Он понимал, что их всех ожидает неминуемая угроза. Не как солдат, а как людей, которым вскоре предстоит столкнуться с мрачным образом войны и на собственном опыте испытать ее ужасы. Он переживал за женщин и детей. Его грызла мысль о предстоящей потере родины.
Даже Адайн, имеющий самый закаленный характер, отточенной в многочисленных сражениях. Он не испытывал ни паники, ни страха, ни ужаса. Вместо этого в его сознание время от времени вторгались вспышки гнева вперемешку с воспоминаниями. Его не терзали сомнения или чувства совести. Адайн давно позабыл, какого это – переживать за павших собратьев. Казалось бы, лишенный всех положительных черт присущих человеку, печально глядел в пол, испытывая не самые приятные чувства.
В комнате находились опытные офицеры, окрепшие и статные от пережитого, которые, не дрогнув, смотрели в глаза смерти. Теперь они погрузились в раздумья, размышляя о чем-то своем. Исключением из этой торжественности был Алари. Сидя на комоде, он, казалось, не замечал всей серьезности ситуации. Увлеченный своим миром, он молча делал пометки в блокноте, отрешившись от тяжких забот, захвативших остальных.
Генерал понял, что ему придется привести своих самых лояльных людей в чувства:
– Ты хочешь меня этим упрекнуть, капитан? Для всех нас настали тяжелые времена. Когда ты осознаешь, что молодые ребята не всегда возвращаются, а многие из тех, что вернутся, останутся инвалидами, ты начинаешь понимать, что война – это жестокая реальность. И именно в момент, когда осознаешь это, воевать становится проще. Это только начало, и тебе придется отправлять людей на смерть, хочешь ты этого или нет, – очень тяжело произнес генерал. – Если вопросов нет, то все свободы. Ничего придумать мы сегодня уже все равно не сможем.
Генерал быстро вышел из зала, сопровождаемый Алари. Через мгновение вышел и Адайн полностью выдохшийся после дороги. В зале остались три капитана, охваченные вихрем эмоций и всеобъемлющим чувством недоумения и сопротивления разворачивающимся событиям.
– Я ничего не понял. Но у меня сложилось такое ощущение, что я лист лопуха, которым подтерли зад, – пробормотал Лодэс, его голос затих.
– Если у тебя сложилось такое впечатление, то в этот раз ты понял все правильно, – ответил капитиан кавалеристов. – А тебе Гэререн, я желаю удачи и сил. Самая тяжелая ноша теперь лежит на твоих плечах.
– Да, Гэререн, не падай духом. Как говорят у нас в авангарде «мешай дело с бездельем: с ума не сойдешь», – с умным видом произнес капитан авангарда.
– Благодарю за совет, но как это связано с моими проблемами?
– Да никак, – ответил Лодэс.
– Не акцентируй на нем внимание, Гэререн. Я вообще не понимаю, как его домочадцы такую бестолковщину терпят, – сказал Бэринон и пошел в соседнюю комнату за своим сыном Дулром уснувшим за столом. Бэринон нежно прижал к себе мальчика и удалился в соседнюю комнату, чтобы уложить его отдохнуть. В это время Лодэс уже ушел, а Гэререн вновь отправился на кухню, за очередной порцией крепкого чая, понимая, что ночь его будет бессонной.
Глава девятая. Начало страшного сна из прошлого
Утро залило мягким светом комнату, где в объятиях мягкой постели лежал Адайн и дремал в мирном покое. В памяти капитана померкли, стали далекими и неуловимыми те ночи, когда отдых был безмятежной гаванью, а тишина не таила в себе зловещих предчувствий. Последние годы Адайн провел среди полей ярких цветов, под калейдоскопическим пологом деревьев, украшенных царственными цветами – пурпурными, голубыми и неземными белыми. Ароматные лепестки, упругая листва и войлок были аккуратно сложены в импровизированную подстилку – свидетельство гармоничного слияния красоты природы и его находчивости.
Аромат цветения опьянял, а открывающиеся виды могли увлечь самого мечтательного фантазера, но реальность была не столь поэтична. Как бы ни был подготовлен человек к таким условиям, несколько ночей подряд, проведенных на неподатливой земле, вызывали боль в спине, шее, ребрах и ягодицах, особенно в скальной местности, где войлок укрывал лишь голые камни.
Поэтому капитан и его люди иногда искали убежища в придорожных трактирах. Нередко подобные трактиры были… мягко говоря, не самого лучшего качества. В этих заведениях, в комнатах стоял запах прежних постояльцев, стены были испещрены шрамами от нашествия крыс, кровати издавали истошный скрип, а на матрасах кишели клопами. Удивительно, но тело и душа Адайна оказались невосприимчивы к подобным неудобствам. В нем иссяк колодец чувств, подобно выцветшей ткани старой одежды, томящейся в шкафу и ставшей жертвой постоянного нашествия моли
Но в этот день Адайн проснулся в совершенно противоположной обстановке. Его покои излучали минималистическую элегантность, отражая его скромные желания. В комнате царила чистота и порядок. Одежда лежала на полках сложенная с аккуратностью, обувь была выверена до совершенства, носки каждой пары были направлены в сторону входа в комнату. Комната капитана была портретом сдержанной утонченности, отражением его характера и образа мыслей.
Но столь желанный отрезок времени, гнусно прервался появлением Ала́ри – внезапным, словно упершиеся в спину лезвие предателя. В дремоту Адайна ворвался раздражающий голос Алари:
– Адайн! Адайн! Просыпайся, слышишь, что я говорю? Вставай!
Глаза Адайна открылись, он копотливо зевнул, лениво потянулся и сел на край кровати.
– До чего ты мне надоел…
– Я надоел? Это ты мне надоел. Я сколько тебя уже бужу тут, а ты никак не встаешь. И вообще, мы виделись всего ничего, когда я успел тебе надоесть?
– Видишь, как быстро ты надоедаешь людям. На твоем месте я бы задумался над этим. Возможно, это твой скрытый и разумеется, бестолковый талант, но ты должен радоваться и этому, ведь хоть какой-то талант в тебе имеется, – с традиционной грубостью и прямолинейностью ответил Ада́йн.
Алари никак не отреагировал на оскорбительное высказывание капитана. Он был занят делами, а именно: он прищурился, пытаясь разглядеть неуловимые пылинки, пытающиеся поймать лучи Есуры, пробивающиеся сквозь оконное стекло.
У Адайна было достаточно времени, чтобы одеться, побрызгать водой на лицо, выйти в мир и направиться к царственному замку. Лишь у самого порога дворца Алари догнал капитана и проводил его в тронный зал. Однако по прибытии выяснилось, что король отсутствует. Алари, не желая медлить, удалился, оставив Адайна. Адайн в ожидании сел на ступеньку трона, прямо напротив охраняемой гвардейцами двери, где король проводит встречи с высокопоставленными командирами.
Капитан разведчиков фривольно распластался на тронных ступенях, напрочь позабыв о бонтоне. Его внимание было приковано к гвардейцу, стоявшему у двери, на расстоянии вытянутой руки от капитана. Однако резкое появление короля нарушило его задумчивость.
– Капитан Адайн, благодарю вас, что откликнулись на приглашение! – раздался в обширном зале голос короля.
Несмотря на королевское обращение, Адайн не сводил с гвардейца пристального взгляда. Только когда король приблизился, капитан наконец отвел взгляд и признал присутствие монарха.
– Я рад видеть вас, – минорно озвучил Адайн. – Меня мучает вопрос: когда это гвардейцы стали такими… сгорбленными?
– О чем ты? – лицо короля исказилось в замешательстве.
– Доспехи, хоть и тяжелые, но их носят гвардейцы, хорошо обученные искусству сохранять жесткую позу в течение долгих часов, – ответил Адайн. – Ты выдал сам себя, – не проявляя эмоций промолвил капитан, смотря на понурого гвардейца. – Твои нечищеные ботинки, покрытые пылью, говорят, что шел сюда ты давно. Подошва с засохшей грязью намекает о сельском базаре, там как раз сегодня ярмарка проходит, свиней на показ привезли. Для человека, который с малых лет служит в королевской гвардии – подпоясан ты неудачно, доспехи тебе не по размеру, а твое тяжелое сопение, напоминают о бремени их ношения.
Слова капитана повисли в воздухе, произнесенные с отстраненным спокойствием, которое не соответствовало серьезности обвинения. Внимательный взгляд Адайна сдирал с фасада незнакомца все покровы.
Гвардеец попытался слегка шевельнуться, как тут же Адайн достал небольшой засапожный нож и с молниеносной скоростью вонзил его под колено гвардейца. Вниз – по поножам хлынула красная жидкость, капля за каплей падая на пол, неотступно оккупируя его.
– Адайн! Адайн! – слышал возгласы капитан, доносившиеся у него из-за спины.
Капитан обернулся и увидел яркую вспышку света, проникающую сквозь витражи.
Сон прервался, Ада́йн проснулся. Капитан, лежавший на животе, резко открыл глаза, схватил нож из-под подушки и метнул в Ала́ри, который раздвинул шторы, намереваясь разбудить его.
– Ого! – произнес впечатленный Алари. – Меткий бросок! Нож почти в меня попал.
– Я промахнулся. Моей целью был ты. Не хотел, чтобы этот пережитый эпизод повторился вновь, – ответил капитан, прикрывая глаза от назойливого света.
– Вставай быстрее, король ждет тебя. Я же просил тебя помыться. Или ты уже… видимо – это твой естественный запах. Ладно, буду знать кого обходить стороной, – с невинной простотой произнес Алари.
– Как же ты мне надоел, – проворчал капитан.
– Не первый раз это слышу, – ответил лейтенант, проводя подушечкой указательного пальца по верху шкафа.
– Ну, по крайней мере, утешайся тем, что ты еще не исчерпал свою способность раздражать, – мрачно ответил капитан. – Что ты тут делаешь, разве тебе не поручено следить за генералом?
– Не беспокойся, Фло́рас уже под колпаком, – озвучил Алари, рассматривая клинок, туго вонзенный в дверцу бельевого шкафа.
Алари с восхищением рассматривал оружие, крепко вонзившиеся в дверцу.
– Потрясающе! Непревзойденная работа. Откуда у тебя, позволь поинтересоваться, такая красота? Я был бы рад возможности познакомиться с мастером, чье мастерство породило такую красоту
– Клинок с юга, а мастер мертв, – лаконично ответил Адайн, скрывая подробности.
Капитан разведчиков быстро покинул кровать, ловко собирая свои вещи. Тем временем внимание Алари по-прежнему было приковано к завораживающей рукояти клинка. Адайн тщательно умылся и облачился в серый парадный мундир, а Алари тем временем продолжал увлеченно изучать тонкости ножа.
– Ладно, тебе пора, возьми со стола конверт, – произнес гвардейский лейтенант и посмотрел на Адайна. – Ты иди во дворец, тебя уже заждались, а у меня своих дел полно.
Оба офицера вышли из комнаты, погрузившись в тишину, которая сопровождала их на протяжении всего пути через шумные казармы. Их шаги были слышны все тише и тише, а после и вовсе растворились, словно лежачие песчинки на дне океанов.
