Павел Андреев
Нить вечной судьбы
– Что-то не так, – размышлял Афен. – Я отчетливо слышал восемьдесят человек. Я не мог ошибиться. Куда делся последний? Может, он сбежал или где-то притаился, или он… адепт! В этот момент он избежал смертоносного удара сзади, увернувшись словно вихрь. Вражеское лезвие прошло в нескольких сантиметрах от его уха.
Развернувшись в пол оборота, он вонзил в промазавшую руку клинок и режущим ударом он начал разрезать ее вдоль.
– Против, – подумал разведчик, взглянув в глаза адепта. Сила и скорость его удара начала ослабевать. Стремительным движением Афен ударил левой ладонью по правому предплечью, придав импульс мечу. Он рассек руку и голову адепта, разорвав их на две части. – Невероятная скорость. Едва успел увернуться. И это при том, что его оболочки глаз, крутятся против часовой стрелки. Что меня ждет, когда я встречусь с адептом сильнее? Почему Адайн выбрал именно меня? Я ведь самый неопытный из всех. Теперь я один против всего мира, чужой, не имеющий своего места. Но, если меня выбрали, значит, на то есть причина. Мое тело… ощущения, будто оно сейчас разорвется на сотни частей. Я ничего не ощущаю, кроме чужой крови на губах, ничего не слышу, кроме шума ветра.
Приближался первый летний, багровый рассвет. Звезда Еириа, желтая и яркая, начала медленно подниматься из-за горизонта. В сердцевине зари материализовался пурпурно-розовый оттенок. Быстро увеличиваясь в размерах, этот оттенок разрастался, преобразуя небо. Через некоторое время пурпур превратился в розово-оранжевый и, наконец, в великолепное золотисто-желтое сияние. Небо вокруг превратилось в лимонный холст. Залитый золотом рассвет, разведчик встречал по локти в крови.
– Есу́ра, хоть ты и ушла на сон, но я все еще чувствую твою силу, – проговорил Афен, рухнув на колени. – Последние остатки сил иссякли… Я устал… но если усну, то могу не услышать адептов. Они такие тихие и быстрые…
Веки его сомкнулись, и с чувством полной покорности он рухнул на землю. Лишь скорбные вздохи ветра разносились над полем боя.
Глава девятнадцатая. Конфетки
Среди дуализма войны и мира лежит контрастный канвас. Война порождает сражения и разрушения, трагическую симфонию, в которой народы сходятся в смертельных объятиях. На другой стороне – спокойствие, очаги тишины, процветающие в отсутствие конфликтов. Здесь царит обыденный ритм жизни, не тронутый хаосом…
И пока за пределами Лострада люди умирали тысячами, в самом же Лостраде жизнь текла своим мирным чередом. В то время как смерть и разрушения окружили Лострад со всех сторон, жизнь в стенах страны продолжалась, спокойная и непрерывная. Несмотря на войну за ее пределами, люди продолжали жить, занимаясь своими повседневными делами, и жили так, как будто внешнего мира не существовало. Дети играли и смеялись, ходили в школу и узнавали об окружающем мире. Мужчины и женщины работали и заботились о своих домах и семьях.
Шумный город А́свиум, куда вернулся капитан Лодэс, кипел жизнью, несмотря на мрачную реальность за его пределами. Капитан прошелся по просторным, светлым, необъятным казармам авангарда, где сверкали оружие и стальные доспехи. Здесь, среди новобранцев, он встретил своих офицеров, оценивающих вновь прибывших. Его присутствие придавало процессу особую остроту. Он придирчиво оценивал каждого новобранца, выделяя тех, кого считал непригодными.
– Слишком дохлый. Слишком худой. Слишком низкий. Слишком тощий. Слишком вялый. Слишком взгляд глупый. Слишком безжизненный. Слишком неповоротливый. Слишком слабый, – проходя вдоль претендентов и тыча в них указательным пальцем, недовольно приговаривал капитан. Лодэс был озлоблен на весь мир, ведь ему не дали спокойно отдохнуть.
Старший лейтенант, отвечающий за столичный авангард с выпученными глазами, подлетел к капитану Лодэсу.
– Капитан, что вы делаете? – пораженный подобным набором новобранцев, промолвил старший лейтенант.
– Как что? Набираю людей в авангард, – ответил Лодэс, пожимая плечами.
– Но, так нельзя. Вы отсеиваете вообще всех, – пояснил старший лейтенант, мягко отводя Лодэса в сторону.
– Главная задача авангарда – идти напролом, изничтожая все на пути! Крушить! Ломать! – ответил капитан, ища обоснования для отказа новобранцам. – А эти слабаки. Им нечего тут делать!
– Да. Я с вами полностью согласен. Но мы сейчас в столице, – жестикулируя рукой проговорил старший лейтенант.
– И что из этого? – в замешательстве ответил Лодэс.
– Многие из них – обеспеченные молодые люди. И если мы их не наберем, то они обязательно пустят про нас подлые слухи. И в таком случае, нас закидают тухлыми яйцами и гнилыми помидорами… страшно, – изрек мужчина.
– Так отлично! Сэкономим на обеде, главное успевай рот открывать! – шутливо воскликнул Лодэс, обдумывая последствия. Однако в голове у него звучали слова генерала Флораса, призывавшего к активным действиям по вербовке. – А вообще ты прав. Берем всех! Обучим как надо и вместе сметем противника! Но если быть максимально честным, то я с ними возиться не особо хочу. Обеспечьте им самое запоминающееся знакомство. Пусть они захотят уйти и никогда не возвращаться.
Лодэс перевел взгляд на одного молодого человека, который отлично подходит кондициями для авангарда. Капитан подошел ближе.
– Открой рот, – распорядился капитан. Юноша открыл рот, Лодэс начал присматриваться к его зубам. – Крепкие, здоровые зубы. Потерять их было бы обидно, не так ли? – сказал Лодэс засунув два пальца в рот претендента, проверяя прочность зубов и челюсти. – А ну, прикуси.
Молодой человек без лишних слов прикусил два пальца капитана.
– Ты чего кусаешь своего командира? – возмущенно произнес Лодэс, дав заушину наглецу. – Кусаться здесь могу лишь я, и то, если буду голодным, а голоден я всегда.
– Но вы же сами сказали укусить, – хлопая глазами, промолвил удивленный солдат.
– Я сказал прикусить, а ты кусаешься и причем больно! – размахивая руками проговаривал Лодэс.
Капитан отошел от строя на несколько шагов назад и нахмурился. В воздухе повисло нагнетаемое напряжение. Положив кулаки на пояс, он оглядывал новобранцев. Офицеры напряглись.
– Так, а я не понял, – резко и забористо изрек капитан.
Офицеры обменялись тревожными взглядами, гадая, где они умудрились допустить ошибку. Новобранцы тоже озадаченно смотрели на капитана Лодэса.
– Почему у девяноста процентов есть фляги, а у половины – нет? – серьезно, с толковым видом заявил капитан, не совсем смыслящий в устном, да и вообще в любом счете.
На лицах солдат заплясало зрелище растерянности, театрально изображающее их недоумение.
– Да ладно вам, – гогоча промолвил капитан. – Какие фляги? Это же новобранцы. И запомните: солдат никогда не спит, он просто медленно моргает!
Офицеры выдохнули с облегчением. Вопросов к не совсем точным подсчетам к капитану не возникало, солдаты привыкли к подобным выходкам Лодэса.
– Значит так. Зовите инструкторов и тащите инвентарь. Сейчас будем проверять этих дохляков на прочность, – жестко и хлестко изрек капитан.
Перед участниками тренировки были разложены каучуковые шарики размером с мужскую ладонь. Вначале нужно было со всей силы сжать мяч ладонями. После этого нужно было провернуть сжатый мяч. Таким образом, оценивалась сила кисти и хвата, необходимая для работы с оружием и щитами.
Затем были представлены увесистые стальные и каменные снаряды, которые юноши поднимали перед собой и над собой. Таким образом, оценивалась их общая сила и выносливость – важнейшие качества для воинов авангарда. После этого юношей заставили выполнять упражнения с утяжеленными мешками с песком. Офицеры внимательно изучали каждого участника, понимая важность индивидуальных физических качеств для формирования эффективных боевых порядков Так они могли правильно сформировать ряды бойцов, от сильнейших к слабейшим.
Затем кандидаты вступали в рукопашный спарринг с действующими пехотинцами. Используя силу хвата, отточенную маневренность и общую физическую подготовку, пехотинцы без труда одолели неопытных юношей.
– Вечный мир – до первой драки! Построиться в одну шеренгу, – сказал Лодэс. – Держите строй! Бейте морды! Сражайтесь до победного! Бейтесь до самого конца, но строй держать!
Пехотинцы бросились вперед, стремительно настигая новобранцев. Они хватали их за руки и за ноги, легко опрокидывая необученных, несформировавшихся, несплоченных, перепачканных в песке юношей.
– Слушайте меня сюда! Если вы стремитесь стать такими же воинами, как я, если вы, как и я, любите сражаться, то будьте готовы к изнурительным ежедневным тренировкам, которые под силу лишь единицам! Мой вам совет: уходите сейчас, пока не стало поздно, – посоветовал Лодэс. – А еще, самое страшное – вся ваша еда с тарелок, будет уходить мне!
Ни один из присутствующих даже не шелохнулся в сторону выхода.
– Хм, интересно, – втайне размышлял Лодэс. – Продолжайте их проверку на прочность! – сказал Лодэс и отошел в тенек, чтобы хоть чуть-чуть побыть наедине и отдохнуть.
Кандидатов толкали, бросали на землю, заставляли перебросить через себя тяжелые снаряды. За каждый неосторожный шаг их били деревянными, гладко зашкуренными дубовыми палками.
Откинувшись в кресле, Лодэс смотрел на стоящий перед ним хрустальный графин, наполненный ароматным ягодным морсом.
– Наконец-то наступило лето. Пожалуй, можно немного расслабиться, – размышлял Лодэс, протягивая руку к графину.
– Капитан Лодэс! – крикнул солдат резким и громким тоном.
Рука Лодэс дернулась, и он обронил графин.
– Твою… что?! Что вам всем надо?! Мне дадут хоть минуту отдыха?! Неужели я не могу насладиться одиночеством?! Сейчас лето, разве я не могу отдохнуть? – недовольно буркал капитан. – Что за дураки таких болванов набирают в армию!
– Капитан, вы сами взяли меня в авангард, – стоя смирно, заявил солдат.
– Да знаю я! Я же не могу в слух сказать, что я дурак! Что тебе нужно?! – возмущенно воскликнул Лодэс.
– Капитан, вас ищет ваша бабушка! – доложил солдат авангарда.
– Одна беда не ходит: беда беду водит. Дела обстоят все хуже и хуже. Что ей нужно? – поинтересовался капитан, прежде чем отправиться к ней.
– Знать не могу, – помотав головой промолвил солдат.
– Ладно, собери небольшой отряд. Я буду у выхода через несколько минут, – распорядился капитан, обращаясь к своему солдату.
– Лошади нужны? – спросил военный.
– Нет. Тут пару минут пути, – изрек могучий Лодэс.
К столу, узурпируемому розовым морсом, подбежали офицеры и солдаты.
– И что мне это? Вылизывать? Это денег стоит, – жадничая произнес капитан, смотря на разлитый морс. – Так, вы, приберитесь здесь, – проинструктировал солдат Лодэс. – А вы продолжайте проводить тренировку, – сказал он офицерам. – А интересные новобранцы в этот раз.
– Долго их еще гонять? – поинтересовался старший лейтенант.
– Как вернусь, можно отпускать по домам. Но я бы их тренировал до посинения! Чтобы они могли крушить, как и я! – глядя сверху вниз на задающего вопрос, ответил Лодэс.
В сопровождении своих стражников капитан вышел за ограждение казармы. Выйдя на улочку, вымощенную серым камнем, капитан смотрел на пшеничное небо, как и все проходящие мимо люди. Они ловили первый златистый свет долгожданной Еирии. Летние лучи ласкали оконные стекла. Лодэс направился к трехэтажному каменному дому персикового цвета. Капитан подошел к деревянной двери, зная, что она уже приоткрыта в ожидании его прихода.
– Бабушка! – с порога воскликнул Лодэс.
– Так! Где этот внучок! – послышалось с кухни.
Страх Лодэса натянулся, словно тугая струна. Недовольные возгласы, пугающие капитана, нарастали. В проходе появилась бабушка капитана.
– А ну, лось, наклонись немного, – без церемоний потребовала миниатюрная женщина, поцеловав внука в щеку. – Ты зачем своих сыновей привез?
– Чтобы обучить их военному делу, мужеству, – с серьезным лицом ответил внук.
– Для этого они должны быть рядом с тобой или в казарме, – назидательно сказала бабушка, упираясь руками в бедра. – А ты мне их на горб повесил, так еще и кошку дранную привез. На кухне и в том бардаке, что они мне тут устроили они вряд ли обучатся военным хитростям. Я не против провести с ними день-два, но они здесь уже месяц. Я устала, у меня нет сил, я хочу тишины и покоя.
– Ну бабушка, – смущенно пролепетал двухметровый Лодэс.
– Что бабушка? Я уже столько лет бабушка, до скольких ты считать не умеешь, – недовольно проговорила миниатюрная старушка. – Ты мне лучше ответь, что за диван ты мне притащил?
– А что с ним не так? – удивленно спросил капитан.
– Пошли за мной, – произнесла его бабушка Лие́та, ведя внука на третий этаж. – Что это?
– Диван. Причем отличный! Дорогой, отборный, совсем новый, – хвастался Лодэс, надувая грудь.
– Правда? А ну попробуй, разбери его, – с вызовом посмотрела на него невысокая старушка.
Лодэс попробовал его раздвинуть, как тут же из него вылетела пружина.
– Вот тебе и весь диван. Не диван, а гроб с музыкой! – возмущенно произнесла Лиета.
В это время предпоследний по возрасту сын Лодэса, Я́мес, бросился по коридору в погоню за котом.
– Опять Ямес за кошкой гоняется, – раздраженно процедила бабушка Лодэса.
– Как она тебе? – поинтересовался Лодэс, выпячивая грудь в ожидании похвалы.
– Как-как? Она страшная, хвостик облезлый. Такую страсть, да еще и за деньги купили. Это вам за нее должны были сверху доплатить, – недовольно произнесла бабушка.
– Как тебе грибы? Ела? Я лично насобирал, – улыбаясь промолвил Лодэс, пытаясь хоть как-то угодить.
– Знаю я твои кулинарные способности. Я их попробую и рядом с ними лягу, – иронично произнесла бабуля. – Пошли вниз.
Капитан последовал за бабушкой вниз по лакированной лестнице. Они прошли на кухню, где сидел А́ргуд, младший сын Лодэса. Бабушка разложила на столе конфетки, а тот их начал перебирать. Самые вкусные конфетки, он медленно тянул к себе указательным пальчиком.
– А эти тебе нужны? – сказала бабушка, высыпая на стол еще одну упаковку конфет.
– О, это мои любимые конфетки, – воскликнул малыш, впервые увидев красочные фантики.
– Если хочешь, можешь взять все, – предложила бабушка.
– Ты погоди, может оно тебе и не надо, такие конфеты, – вмешался Лодэс.
– Надо-надо, надо, – ответил мальчик, жадно глядя на лакомство.
– Ну, ясное дело, – согласился капитан авангарда.
Раздался стук в дверь.
– Ну что на этот раз? – вздохнул Лодэс, открывая дверь.
В дверях стоял королевский гвардеец.
– Прошу прощения за беспокойство, капитан! Могу я доложить? – объявил он официальным тоном.
– Разрешаю, – ответил Лодэс.
– Король Эдриар ожидает вас в своем столичном дворце, – властно подняв подбородок, сообщил молодой человек.
– Долго меня еще дергать будут? – негодуя промолвил капитан. – Подальше от царей – голова целей.
– Может мне этому королю между глаз двинуть? А то, чего он моего внука любимого тревожит, – прищурясь и сжатым кулаком ударив по ладони, поинтересовалась бабушка Лодэса.
Сзади королевского гвардейца, в дверном проеме появился огромный, дюжий, крепкотелый, словно бурый медведь мужчина, которого под руки держали солдаты. Это был дед Лодэса. Зайдя в дом, он упал на корячки.
– Пьяному и до порога нужна подмога, – причитала бабушка. – Опять напился?
– Так первый день лета же! Как за такое и не выпить! – радостно произнес дед Лодэса и лег на пол.
– В следующий раз я тебе голову отрублю! – выругалась Лиета, в ее тоне слышались и гнев, и ласка.
– Заюша и нужно тебе за мою дурную голову в тюрьму садиться? – пробормотал мужчина, находясь на грани сна.
Аргуд выглянул из кухни, откусывая конфету.
– Мы дураки с детства, не обращай на нас внимания, – объяснила бабушка внуку. – Иди давай, здоровяк, – подбадривала она Лодэса. – Не волнуйся, с внуками я посижу.
– Спасибо, бабушка, – искренне поблагодарил капитан.
– Было бы за что, – с улыбкой ответила Лиета.
Лодэс еще раз поблагодарил бабушку, поцеловал ее в щеку, а затем направился прямо во дворец короля.
Глава двадцатая. Костер оранжевого пламени
В темноте ночи из холодных, неумолимых скал вырвалось зловещее сияние. Мир затаил дыхание в парализующей тишине, потому что возникло не теплое объятие обычного костра, а темно-оранжевое пламя, пылающее с жуткой силой. Оно пробивало себе дорогу когтями, отбрасывая на холодные камни потустороннее и злобное сияние. Пламя плясало с неистовым, почти демоническим рвением, его движения напоминали призрачные заклинания. Они окрашивали окружающее пространство в призрачные, кошмарные оттенки, пульсирующие огненной злобой. Каждое мерцание казалось отчаянным криком заблудших душ, жаждущих избавиться от мучений.
Напротив этого завораживающего пламени расположился человек, затянутый в глубокий черный плащ. Его силуэт резко контрастировал с пылающим огнем, словно воплощенная глава ночи. В этой сюрреалистической, жуткой картине темно-оранжевый огонь и фигура в плаще составляли кошмарный дуэт, создавая тревожную атмосферу, в которой ощущался привкус страха.
– У меня одно имя – Авин, но за моей спиной шепчут множество прозвищ – Кровожадный, Жестокий, Беспощадный. Ваши боги, идолы, кумиры и герои для меня не более чем пыль на ветру, не имеющая значения. Неважно, купаетесь ли вы в богатстве или греетесь в манящей красоте; в конце концов я раздавлю вас, как извивающихся червей. Никто из вас не сможет вселить страх в мое сердце, ни вы, ни ваши хвастливые бойцы, воины и убийцы. Ваше чванство и бравада – лишь отзвуки в бездне моего презрения. Моя ненависть не знает границ – глубокая яма отвращения, которая разрастается и поглощает весь мир. Моя неприязнь к вам всем глубока, и я не испытываю к вам ничего, кроме ярости. Я уничтожу вас всех, как паразитов. Мне нет дела ни до мирового хаоса, ни до его пустого величия, ни до непрекращающегося шума ваших пустых жизней. Есть только одно, что будоражит мое сердце, что стоит защищать – моя семья. Я иду одиноким путем, не отягощенный ни легкомыслием ни величием вашего мира, ни множеством его горестей. У меня одно имя – Авин, но целый арсенал неумолимых прозвищ, напоминающих всем, кто встречается на моем пути, что с моим гневом нужно считаться.
Костер вспыхнул ярким темно-оранжевым пламенем, осветив окружающую тьму. Обжигающий жар заплясал, отбрасывая жуткие, изменчивые тени, которые, казалось, корчились в агонии. Костер – яростная пасть огненного мятежа – залил обсидиановое полотно ночи зловещим светом. Яркая вспышка темно-оранжевого огня озарила все вокруг, костер угас в ночи.
Семнадцать лет назад.
Аури, обливаясь потом, рухнул на землю.
– Ну же, поднимайся, – сказал А́сувин, с зажатой между зубами тлеющей трубкой. Дым клубился вокруг него, когда он смотрел на упавшего сына. – Аури, я старею и с каждым восходом Есуры становлюсь слабее. Тебе восемнадцать, следующим защитником семьи будешь ты. И если ты так будешь ее защищать, то все наше наследие рухнет.
Пальцы Аури нащупали два тренировочных топора, брошенных на землю, и он кинулся на отца. Они продолжи свой тренировочный бой. Удары Аури становились все яростнее и враждебнее, с каждым замахом он вкладывал в удар море агрессии. В последнем, гулком столкновении он обезоружил отца, и меч со звоном упал на землю.
– Кхе-кхе, – А́сувин закашлялся, остатки дыма вырвались из его губ. – Похоже пора бросать курить.
Асувин сел на деревянные ступени их дома, рядом сел и Аури.
– Все адепты черпают силу изнутри, Аури. Она живет в каждом из нас, но проявляется у всех по-разному. Кто-то обладает космическими силами, кто-то пользуется концентрацией или энергией. В тебе же живет ярость, огромное количество гнева, который просится наружу. Высвободи и обуздай эту мощь. Не бойся и не сковывай ярость. Дай ей возможность. Вкупе с твоей неповторимой физической силой, с тобой никто не сравнится.
Десять лет назад.
Среди непрекращающегося лязга оружия очередной яростный удар топора Аури прорезал клубящийся табачный дым, остановив сверкающее лезвие в нескольких сантиметрах от лба Асувина.
– Теперь точно бросаю трубку, – заявил Асувин, выдыхая тягучие клубы табачного дыма, которые почти скрыли его глаза. Он замер, ощутив постороннюю вибрацию, от которой по позвоночнику побежали мурашки. – Опять адепты… Около сотни… За полчаса доберемся.
Аури кивнул и вложил свои топоры в ножны. Асувин и Аури помчались на север.
В самом сердце сиреневого леса двигалась колонна адептов Пруана – пестрая смесь детей, стариков, женщин – община, ищущая убежища от неумолимого мира. На них из ниоткуда вылетел Асувин и Аури. Их внезапное появление пронеслось по рядам пруанцев, и в лесу воцарился хаос. Зазвенели клинки, воздух наполнился отчаянными криками тех, кто внезапно оказался втянут в борьбу не на жизнь, а на смерть.
Пруанцы, хотя и были доблестны, но оказались совершенно не в силах одержать верх. Асувин и Аури сражались как грозная, синхронная сила. Через несколько мгновений пруанцы оказались в проигрыше в этом жестоком противостоянии. Отчаяние нарастало, и некоторые пытались укрыться в подлеске, надеясь укрыться от беспощадного натиска.
Когда осталось ровно пятьдесят человек, раздался пронзительный женский крик.
– Хватит! Мы вам ничего не сделали! Мы мирные люди, просто ищем спасения. Мы не желаем зла ни вам, ни кому-либо другому! Пожалуйста, пощадите нас!
В лесу воцарилась леденящая тишина, нарушаемая лишь страдальческим шепотом оставшихся пруанцев. Асувин и Аури стояли, держа оружие наготове, а пруанцы сгрудились вместе, на их лицах читались страх и отчаяние.
– Вас и раньше много просачивалось. Вы трусливо бежите из Черной крепости. За последние десять лет вас все больше и больше. Моя обязанность очищать Еста́р от таких, как вы, – заявил Асувин, и в его голосе прозвучала многолетняя вражда.
Один из пруанцев, голос которого дрожал, наконец заговорил:
– Но это несправедливо! Мы не имеем отношения к нашим предкам! Все, чего мы хотим – это жить в мире.
– Ваши предки были предателями, нарушителями священных заветов адептов, – взгляд Асувина оставался непреклонным. – Их проступки запятнали ваш род, и наказание будет нестись через поколения – ваших детей, внуков и правнуков.
В воздухе повисло густое, как туман, чувство безысходности, когда пруанцы осознали тяжелые последствия своего наследия.
– Но это неправильно! – в один голос закричали они, и голоса их гулко отдавались в темнеющем лесу.
Асувин уселся на перевернутую бочку, на его губах играла загадочная улыбка. С нарочитой неторопливостью он достал трубку, набил ее табаком и зажег. Уголек отбрасывал жутковатый отблеск на его черты. Оставшиеся в живых пруанцы следили за каждым его движением, с ужасом ожидая его следующих слов.
– Несправедливо, говорите? Хм, – размышлял Асувин, делая длинную затяжку из трубки. Он выдохнул облако дыма, которое, словно фантом, заплясало в сумерках. Хотите справедливости? Ладно, давайте я покажу вам, что такое справедливость.
Выжившие адепты, дрожа от страха, ждали, затаив дыхание, следующих слов Асувина, которые повисли в воздухе.
– Я убью половину из вас, – протяженно выпуская табачный дым, объявил он со зловещим спокойствием, и серьезность его слов, как камень, вонзилась в их сердца. – А вот какую половину, вы решите сами.
Пруанцы сгрудились вместе, на их лицах отразился общий ужас, они пересматривали свои возможности перед лицом мрачного ультиматума Асувина. Тяжесть их положения навалилась на них, как железный саван. Двое из них не могли смириться с тем, что их судьба будет решаться таким жестоким образом. Они выхватили кинжалы и бросились на Асувина. Но не успели они сократить расстояние, как топоры Аури взметнулись, отсекая голову одного из них от плеч, а другого рассекая надвое. Их безжизненные тела рухнули на лесную подстилку, свидетельствуя о суровой реальности сделанного ими выбора.
Леденящий душу возглас Асувина эхом разнесся по поляне:
– Еще двадцать три, – объявил он, окидывая взглядом оставшихся пруанцев. – У вас есть две минуты, чтобы выбрать оставшихся. Когда время подойдет к концу и вы не сделаете выбор, то я убью всех вас. Начну, пожалуй, с него, – махнув головой в сторону семилетнего мальчика, произнес Асувин.
Пруанцы знали, что им не удастся выбраться живыми, у них не было выбора, как добровольно принять свою судьбу.
Мама семилетнего мальчика повернулась к нему и его двенадцатилетней сестре, с глазами, полными любви и печали.
– Афекиэ́ль, послушай меня. Впереди тебя ждет необыкновенная жизнь. Слушай сестру, будь сильным, – умоляла она, сжимая дрожащие руки сына. – Динаэль, будь аккуратна. Теперь ты за главную. Береги брата. Возвращайтесь на север. Заботьтесь друг о друге, вы поняли? Я люблю вас, – она обняла своих детей, в ее глазах блестели слезы. – Я готова… – бросив последний, полный душевной боли взгляд, девушка шагнула навстречу Асувину.
– Думаю, я достаточно уже пожил, – пожилой мужчина повернулся к своему внуку, их глаза встретились в молчаливом понимании.
– Я тоже, – вызвался мужчина. Так двадцать три пруанца двинулись к Асувину.
– Аури, – с окончательностью произнес Асувин, выпуская очередную струйку дыма из своей трубки.
Аури кивнул и замахнулся топором.
