Павел Андреев
Нить вечной судьбы
Флорас и его стража вернулись в Асвиум по тому же пути. Но перед ними стояла сложная задача: заменить генерала и его двойника так, чтобы гвардейцы ничего заподозрили. Поэтому генерал вышел из тоннеля не в офицерских казармах, а на окраине города, в трущобах, прямо возле конюшни.
В это время к конюшне приближался двойник генерала, за ним следовали королевские гвардейцы. У входа в конюшню стояло несколько стражников генерала, которые хорошо знали о дальнейших действиях. Двойник вошел внутрь, гвардейцы хотели последовать за ним, но их остановили стражники, делая вид, что за генерала отвечают они, а не гвардейцы. В это время из конюшни вышел Флорас.
– Почему вы не пускаете их? – сняв шлем, генерал сказал с ноткой актерского мастерства.
– Такого распоряжения не было, – ответил один из солдат, подыгрывая командиру.
– Гвардейцы, следуйте за мной, – настоящий генерал приказал в придирчивом тоне и двинулся вглубь конюшни вместе с королевскими воинами. Тем временем мужчина, игравший роль генерала, успешно ушел от гвардейцев и скрылся из их виду.
Глава двадцать девятая. Эхо в вечности
В то же время, Тормак вернулся в столицу Пруана с войском, именуемой Дра́ус, что переводилось как "Властелин севера". Пруан кардинально отличался от привычной яркой и красочной палитры Лострада. Это было чрезвычайно суровое государство, пропитанное жестокостью, тяжестью, нетерпимостью, угрюмостью, неумолимостью, грозностью, сердитостью, агрессией, мрачностью и преступностью, и все это нашло свое убежище в его стенах.
Архитектура в Пруане была полностью пропитана ригоризмом и мрачностью, как отражение характера этой нации. Обитатели страны были известны своей малознакомостью, невыразительностью и серьезностью, но не в этот день. Весь город радостно приветствовал и прославлял своего короля, вернувшегося с важной и значительной победой для всей страны. Ведь Тормак смог ответить на преступные действия Лострада, совершенные над пруанцами. В сердцах людей проснулась надежда на возмездие, и они полностью доверяли своему лидеру. Тормак прошел главной улицей верхом на своем коне, восседая над торжествующей толпой. Над головами жителей пролетали разноцветные конфетти и серпантин. Этот день был наполнен торжеством и победой, и Драус купался в этом триумфе.
С благополучным прибытием в королевскую крепость, Тормак направился в ее главный зал, где его ждала будущая жена, царевна адептов, молодая дама невероятной красоты. Голубоглазая брюнетка, которую звали Лере́та.
– Ты почему такой понурый, любовь моя? – обратилась девушка к своему возлюбленному. – Над всей столицей протянулась огненная радуга. Сами небеса празднуют твою победу, мой король.
– Я просто не мог найти нужные глаза в толпе, – ответил монарх, смотря в глаза своей будущей королевы, полностью утопая в них. Глаза Лереты были невероятно красивыми, похожими на пламя бело-голубого цвета. Говорили, что если смотреть в них несколько секунд, то можно обжечь свою душу, а то и вовсе превратить ее в дымящийся уголек. Но на Тормака эта сила не подействовала. Царевна смогла только растопить ледяное сердце молодого короля.
– А если серьезно? Что случилось? – с волнением взглянула Лерета на молодого монарха.
– Если говорить серьезно, то вот, – сказал Тормак и протянул сверток из темно-желтой бумаги, пахнущей копченой грушей.
– И что ты собираешься с этим делать? – перевела взгляд с листа на Тормака царевна.
– Есть пара мыслей на этот счет, – загадочно улыбнулся король. – Они все прибыли?
– Да, – ясно ответила Лерета, пытаясь разгадать мысли своего возлюбленного.
– Отлично. Назначь всем встречу в королевской купальне через два часа, – ссказал Тормак, скрестив руки за спиной. – И еще, мне понадобится помощь нескольких твоих служанок. Я подойду к купальне заранее и расскажу все подробнее. А пока, я хочу остаться наедине, – добавил король и направился в свой кабинет.
Через полтора часа Тормак прибыл к дверям королевской купальни. Там его уже ожидали Лерета и ее служанки, которые также были стражницами-адептками. Король объяснил им свой план и вошел в огромное помещение, наполненное маслянистым паром. Воздух проникал ароматами цветущей сирени, жасмина, лаванды, можжевельника и нотками липового меда. Купальня была украшена мозаикой и синим кафелем, и была построена лучшими архитекторами всего севера. Огромные окна позволяли ярким лучам Еирии наполнять пространство светом. Колонны с белым орнаментом добавляли величия этому месту. В центре комнаты располагался огромный бассейн. Прозрачная вода в него поступала прямиком из термального и минерального источника.
Тормак аккуратно спустил по ступеням в воду и спокойно сел на скамейку установленной по всему периметру бассейна. Молодой король не совершал лишних движений, чтобы не намочить свои волосы, к которым он так трепетно относился. Даже в походы он берет с собой своего цирюльника, который следит за его волосами. Виски, щеки и затылок у Тормака всегда были гладко выбриты, а сверху уложены аккуратные черные кудряшки, которые он боялся случайно испортить или испачкать.
Через полчаса, из другого входа в купальню, вошли три десятка герцогов. Каждый из них играл важную роль в управлении Пруаном. У них были собственные области в королевстве, свои войска и власть. После короля они занимали самое высокое положение в государстве.
– Пожалуйста, располагайтесь, уважаемые герцоги, – проведя руками над бассейном, Тормак гостеприимно пригласил гостей сесть рядом с ним.
– В честь какого случая такой теплый прием? – спросил один из герцогов, входя в воду.
– В честь нашей победы над лострадцами, – ответил Тормак, оглядывая каждого из гостей.
Наступило молчание, которое парализовало всех присутствующих в купальне.
– Не считайте за грубость, мой король, но подобными действиями вы развязали руки лострадцам, – наслаждаясь горячей водой, произнес герцог, владеющий большими земельными владениями на западе Пруана.
– Я их развязал и нам, в том числе, – ответил Тормак, сидя в клубах пара. – А теперь развяжите руки самим себе. Я выполнил данное вам обещание и одержал победу. Теперь вы предоставите мне свои войска?
Герцоги переглянулись между собой и нехотя согласились.
– Отлично, в таком случае, вот вам еще один презент, – сказал Тормак и хлопнул в ладоши.
Из соседней комнаты в купальню вошли полураздетые молодые адептки, все красивые и очаровательные. В их руках были свертки полотенец. Каждой из них был назначен свой герцог. Девушки, спускаясь в воду, осторожно разложили полотенца на бортах бассейна позади герцогов, каждая за своим. Некоторые из герцогов отказались от такого "подарка". Король медленно и внимательно следил за каждым движением, одаривая герцогов своим вниманием.
– Знаете, – начал Тормак, опустошенно смотря на воду. – Мой отец с самого детства учил меня четырем основным понятиям: честь, верность, справедливость и правда. Из раза в раз он твердил мне, что лишь правда, какой бы она ни была, является истинной ценностью. Всегда нужно говорить только ее. Чем старше я становился, тем меньше я видел вокруг себя эти принципы. Но, я в них не разочаровался, отнюдь. Они стали для меня основными правилами в жизни.
Многие из присутствующих герцогов даже не слушали Тормака… как обычно. Некоторые смотрели на короля искоса, выражая непонимание. Другие, напротив, осознавали его намерения, но умело скрывали свое понимание и игнорировали намеки короля.
– У вас же у всех есть семьи, жены и дети. И если вы готовы предать и променять самое ценное, что у вас есть – свою семью, ради мимолетных наслаждений, то с такой же легкостью вы предадите и меня, ради объятий лострадцев, – продолжал король. – Прощайте, – он закончил, смотря на блики, играющие на поверхности воды. Глаза многих герцогов расширились от ужаса и понимания скорой смерти, и король вглядывался в них, надеясь, что хотя бы эти эмоции остались у них искренними.
Голубоглазые девушки моментально достали из полотенец кинжалы и начали перерезать глотки тем герцогам, которые не отказались от их компании.
Каждый из убитых герцогов ткал интриги во благо своих интересов, но при этом сохранял верность короне, пока корона действовала в их общих интересах, или, как они говорили, "в интересах страны". Все эти двойственные игры были неприемлемыми для Тормака, и он хорошо знал о происках своих герцогов. Поэтому он решил покончить с ними.
Монарх давно получал письма с запахом копченой груши от своего самого преданного следопыта. В этих посланиях раскрывались детали о каждом герцоге, о каждом их движении, фразе и даже мысли. Тормак решительно собрался разрешить вопрос с предателями, которые стремились свергнуть его с трона и заменить на более покладистого правителя.
Вода в быстром порядке окрасилась в красный цвет. Она медленно подступила к остальным герцогам, ошеломленным и с замирающими сердцами. Красная вода жадно двигалась в сторону Тормака, но в последний момент король вышел из воды.
– Именно в вас я не сомневался, особенно в отце своего самого верного друга и советника, Кацу́ра, – сказал Тормак, надевая халат, его спина была повернута к оставшимся семерым герцогам. – Запомните, предателей никто не любит, и их нигде не ждут. Их не примут ни свои, которых они обманули, ни чужие, которых они пытались обольстить.
– Что ты творишь, мальчишка?! – вскочил и крикнул один из герцогов.
– Вершу правосудие, – ответил Тормак, чуть повернув голову в сторону вопрошающего.
– Их родственники будут мстить! – продолжал настаивать герцог. – Вы стоите на пороге войны и решили со всеми рассориться? Решили лишиться войска? Их дети не оставят это без ответа!
– Они тоже понесут свою долю, как и вы. Эти герцоги замышляли предательство против меня, и вам придется нести ответственность за их поступки, – махнув головой в сторону тел герцогов, плывущих по поверхности воды, стремительно терявших кровь, заявил король. – Вы знали их лучше меня, а мозги так и не вправили. Вина в этом деле также лежит на вас, – проговорил Тормак. – Не переживайте так, никто не будет мстить мне. В случае чего, земли и власть этих герцогов перейдут в руки тех, кому я доверяю. Я полагаюсь на вас в предстоящей войне. Вы одни из самых верных сторонников короны, и в этом нет сомнений, – произнес глава королевства и покинул зал.
Тормак отправился бродить по крепости и вернулся в свои покои только к вечеру. Стоя на балконе, он уставился на звездное небо. Сзади подошла Лере́та и обняла его со спины.
– Ты доверяешь этому письму? – произнесла голубоглазая брюнетка.
– Нет, я верю человеку, пославшему эту информацию. Ты сама все прочла. Эти герцоги больше не наши союзники. В случае войны кто-то из них мог бы отправить лишь часть своей армии, а кто-то и вовсе отказаться от участия.
Этот шаг позволил бы им накопить достаточные силы для дворцового переворота. В результате наша армия была бы лишена не только резервов, но и возможности получать дополнительные запасы и провизию. Это было лучшее решение, чем мучиться в неведении, что они задумали, – ответил Тормак. – Они уверовали в то, что они будут наравне с лострадцами.
– Что ты хочешь этим сказать? – внимательно спросила Лерета, внимательно слушая умозаключения Тормака.
– Ты припоминаешь, чтобы хотя бы один из тех, кто обожает и возвышает Лострад, когда-либо стал частью их элиты? – Ты задумывалась о том, что ни один из тех, кто возвышает Лострад, никогда не сможет стать частью их высшего общества? – продолжал Тормак, его взгляд устремлен вперед. – Лострадцы могли бы улыбаться, обнимать наших герцогов и говорить: "Вы практически как наши". Но в решающий момент они бы их использовали и выбросили. Никакие туземцы никогда не примут место в их кругах. Для Лострадцев мы всегда будем второсортными.
– Я понимаю, о чем ты. Мои предки были приговорены к пожизненному заключению. Пожизненное – это затянутая предсмертная агония. Это уныние и скорбь, это каждая минута, которая тянется как час, – ответила девушка, еще сильнее прижимаясь к Тормаку. – Лучше посмотри какое ясное небо, – завороженно добавила она.
– Я ночами наблюдаю, как все небо усыпано звездами. Большими и маленькими, разноцветными и уникальными. Прямо сейчас, у нас перед глазами сменяются эпохи. Как думаешь, – сказал Тормак, очарованный великолепием звезд. – Что если где-то там, в бескрайнем космосе, есть кто-то еще? Может быть, есть и другие цивилизации? И если они действительно существуют, то ведут себя точно так же, как и мы, тратя свою жизнь на распри и войны? А если никого нет, то, получается, мы единственные среди звезд и судьба наша ужасна, потому мы сами себя изживаем? Но иных путей нет…
– Тормак, думаешь, чего больше всего боится человек? – взяв венценосца за руки, спросила Лере́та.
– Смерти, – ответил молодой король.
– Не соглашусь. Больше всего человек боится неизвестности. Людей пугает не смерть сама по себе, а страх перед неизвестностью, перед тем, что будет после, – сказала девушка, нежно гладя пальцы короля.
– Есть ли люди, которые не испытывают страха перед неизведанностью смерти? – опустив глаза, спросил король.
– Конечно есть, только они находятся не здесь, – улыбнувшись, ответила Лерета.
– И где же они? – изумленно произнес Тормак.
– В ночном небе столько звезд, должна же хоть одна из них хранить таких людей, – подняв глаза к небу, сказала девушка. – Ведь если есть мы, то должен быть и кто-то еще.
– Да, звезд действительно много, особенно сегодня, – смотря на ночное небо, сказал Тормак.
– Ты прав, столько звезд я давно не видела, – произнесла девушка. – У Северного Ордена есть поверье: души людей, проявивших себя, как герои – помещаются на небо в виде звезд. Тем самым их имена и подвиги отзываются эхом в вечности. После конца этой войны, воины, продемонстрировавшие свой героизм пополнят ночное звездное небо.
– А мое имя отзовется эхом в вечности? – обернувшись и взглянув в голубые глаза Лереты, спросил Тормак.
– Разумеется. Самой яркой звездой в небе из когда-либо существовавших – будет твоя душа, любовь моя, – прошептала девушка и нежно поцеловала своего возлюбленного.
Глава тридцатая. Логово стервятников
На следующий день, Тормак, тихо покинув пределы крепости, приказал своим солдатам не следовать за ним и направился в город. Он облачился в скромный серый плащ и пребывал в молчании, желая раз и навсегда разобраться во всех вопросах, мучивших его. Он не планировал тратить времени зря и жаждал их быстрого разрешения. Сначала он направился в маленькую таверну, расположенную близко к центру города. Здесь, на втором этаже, он планировал встретиться с командирами войск убитых герцогов.
– Я все равно не уверен, что наше решение было правильным. Мы предали наших герцогов, – беспокойно бродил из угла в угол один из командиров.
– Успокойся. Ты видел улики против герцогов, – спокойно сказал другой мужчина, стоя на месте.
– Но мы предали тех, кому служили, – беспокойно продолжал командующий одной из южных провинций Пруана.
– Мы спасли наш народ от предателей, и это важнее всего, – сказал третий, с кудрявыми волосами, скрестив руки на груди.
– Но мы предали их. Тех, кто были одними из нас. Они были пруанцами, – продолжал мужчина, нервничая и беспокоясь.
– В псине моего сына пруанского больше, чем было в них. С предателями никто не считается. Хватит истязать себя сомнениями, мы поступили правильно. К тому же, Тормак нас щедро вознаградил, – положив руки на пояс, произнес командующий пруанским восточным воинством.
– И вознагражу еще, – вступил в разговор Тормак, входя в комнату.
– Король, – синхронно промолвили, сделав вежливый поклон, командиры войск герцогов.
– Встаньте. Не переживайте, я ценю ваш поступок и то, что вы поддержали своего короля. Если у кого-то есть сомнения в правильности его выбора, то я могу предоставить еще больше свидетельств о предательских помышлениях герцогов, – зайдя в просторную, не слишком роскошную комнату, изрек Тормак. – Во время военных действий, за каждую победу в сражении вам будут начисляться денежные выплаты. После победы над Лострадом, – уверенно и твердо сказал Тормак. – Вам, как самым преданным сынам Пруана, будет предоставлен выбор любой территории Лострада на ваш вкус. Если между вами возникнет территориальный спор, я его решу лично.
– Мы благодарим короля за его щедрость и сделаем все, чтобы не разочаровать его, – пытаясь не злить, задобрить и угодить Тормаку произнес один из командующих.
– Отлично. Теперь отправляйтесь обратно в свои герцогства и приведите солдат для укрепления наших рядов, – сказал Тормак, положив руки в замок за спиной.
– Сколько? – задал вопрос самый богато одетый мужчина.
– Всех, что есть, – ответил Тормак, поднимая голову к ним.
– Ваша светлость, поздравляем вас с наступающей свадьбой. Мы сожалеем, что не сможем присутствовать на таком важном событии для вас, вашей невесты и нашей страны, – продолжали любезничать командиры.
– Благодарю. Теперь ступайте. Времени осталось мало, – торопливо завершил Тормак, потому что в этот день у него было слишком много дел.
Тормак вышел из таверны и, оставив ее далеко позади, начал бескрайний путь по улицам города. С каждым шагом он удалялся все дальше от своей крепости и центра города. Окраска окружающего мира становилась все более бледной и безжизненной. Здания приобретали все более скромный вид, а стройматериалы, из которых они строились, становились все более дешевыми. Люди, которых он встречал, казались все беднее и несчастливее.
Сравнивая Лострад и Пруан, он видел две абсолютно противоположные реальности, две крайности, два контраста. Как золото и серая грязь, остающаяся после высохшей лужи. Бедность, преступность и жестокость овладевали улочками Драуса. Люди здесь были невероятно бедными, полными злобы и не видели ничего, кроме безысходности.
Конечно, и в Лостраде была бедность. Где ее нет? Но Пруан был особым случаем. Народ этой страны сваливал все свои беды на политику Лострада. Пруанцы, как и другие жители стран-союзниц Пруана, терпеть не могли лострадцев. Разумеется, эта вражда у простого народа взялась не из пустоты. Ненависть к лострадцам была вбиваема ими в массы через усердные усилия герцогов Пруана и другой знати по всему Еста́ру. Эта ненависть была золотым гребнем для многих. Короли и политики могли отвести человеческий гнев от себя, сметая все свои неудачи, ошибки и глупости под презрение к лострадцам, словно дети, прячущие свои игрушки под кровать при уборке.
Те, кому важна была прибыль и логика типа "где есть выгода, там и родина", также находили свое счастье в этой беспочвенной ненависти простых людей к Лостраду. Их это не касалось, и они продолжали свои торговые отношения с "вражеским" Лострадом, не волнуясь о политических разногласиях. По сути, такова была природа человечества – ненавидеть или стремиться к конфликтам. Места и формы конфликтов могли меняться, но суть оставалась неизменной. В одном месте активных фаз больше, в другом меньше.
Юный Тормак же осознавал, как устроен окружающий мир. Он хорошо понимал, что активных фаз много, но никто не рисковал перейти черту, ту самую грань. Но он отказался смиренно стоять на месте, как все остальные и рискнул двинуться дальше. Его целью было обуздать гнев человеческий, направив ее против Лострада. Но, прежде чем он смог бы это сделать, ему нужно было набраться сил и уверенности в своей победе. Долго и кропотливо он обдумывал каждый свой шаг наперед.
Долго и внимательно он разрабатывал каждый шаг своего плана. В первую очередь, он собрал единомышленников при дворе и привлек на свою сторону яркие умы всей пруанской нации. Они убедили его важности заключения союза с другими странами, каждой из которых были свои, разные причины, но общая цель одна – уничтожить Лострад. Перед этим, однако, он понял, что ему необходимо освободить Северный Орден из заточения и завоевать их поддержку. Более того, он решил жениться на царевне Ордена.
Но Тормак не остановился на этом. Он начал устранение своих основных политических конкурентов. Он знал, что герцоги не только не поддержат его военную кампанию, но и предадут его при первой возможности. Это почти и случилось. Герцоги и агенты Лострада наладили хорошо функционирующую подпольную сеть связи. К счастью, для блага Пруана, связь работала далеко не идеально. Агенты Тормака смогли выявить и перехватить послания, пересылаемые из одной страны в другую.
Молодый король Тормак четко осознавал в чем кроется истинная проблема его народа. Ему было ясно, что бесконтрольный отток ресурсов из Пруана и других стран в Лострад значительно снижает уровень жизни обычных людей. Он внимательно наблюдал за этой проблемой и понимал, что политика "где-то прибавилось, где-то убавилось" неприемлема, так как она наносит вред его народу, которого он глубоко уважал и безмерно любил. Тормак был решительным в том, чтобы защитить свою страну и свой народ от эксплуатации. Он не желал быть марионеткой в руках тех, кто наживается на чужом ущербе.
Монарх понимал, что у денежных дельцов нет родины, поэтому они могут предать его. Поэтому он давал им излишнюю свободу, но тщательно следил издалека за их действиями, чтобы обеспечить благосостояние своего народа и сохранить налоговые поступления в казну. Тормак был бдительным и хитрым правителем, готовым защищать интересы своего народа в любых обстоятельствах.
Тормак так глубоко погрузился в свои раздумья, что даже не заметил, как нечаянно столкнулся с одним из стражников, охраняющих вход на стрельбище лучников.
– Э, не понял. Ты глаза-то разуй, червь, пшел отсюда, – раздался недружелюбный голос большого и лысого мужчины.
– Тебе тут не место, вон из-за забора, свинья, – добавил второй, махнув рукой в сторону выхода.
Слова стражников несколько разорвали молчание, и Тормак слегка пришел в себя. Он ответил тихим голосом: – У меня назначена встреча.
– С кем? – настаивал первый стражник. – В такой одежке тебе только в свинарнике рады будут.
– Мне нужно встретиться с командующим, – продолжал Тормак, не сдаваясь.
– Ну ты глупый, я тебе сейчас как меж глаз двину сразу все поймешь, – грозил первый стражник.
– Да этому бестолковому на его языке балакать надо. Слышь ты, я сейчас возьму большую штука и ударю ей по глупой штука, потом глупая штука не двигаться, – сказал лысый мужчина, строя гримасы.
Именно в этот момент из-за спины стражников раздался голос начальника стрельбища.
– Эй вы, там, увальни бестолковые! Пустите его моментально, – распорядился начальник.
– Ну ладно, как скажете, командующий, – дремотно вздохнули стражники, и с недовольными выражениями лиц пустили Тормака дальше.
Тормак пересек порог стрельбища и направился за командующим лучниками. Король наблюдал с великим интересом за всем, что происходило вокруг. Он мельком бросил взгляд на мастеров, работавших над созданием луков. Процесс изготовления пруанских луков был уникален. Они создавались из особого дерева, растущего лишь на севере, а также из костей, рогов животных и их сухожилий. Но основную долю прочности и мощи давало фиолетовое дерево.
Фиолетовое дерево, согласно пруанской легенде, было связано с одной из дочерей Есуры, которая принесла на Еста́р знания и мудрость для людей во времена формирования Еста́ра. По ее смерти ее дух, представленный ярко-сиреневым светом, перешел в кроны этих деревьев. И по сей день он считался в Пруане своего рода оберегом, способным помогать принимать правильные решения в сложных, конфликтных или непонятных ситуациях. Именно по этой причине фиолетовые деревья были посажены перед входом в королевский дворец. Еще одной интересной особенностью было то, что они служили неким амулетом для младенцев, оберегая их в моменты наибольшей уязвимости.
На флаге и гербе Пруана также изображалось это дерево, что символизировало прямую связь между Есурой и королевской семьей. Это дерево имело название "пруани́ция" и было священным символом Пруана.
В Пруане существовал целый культ, посвященный луку. Стрелки верили, что каждая стрела, выпущенная из лука, изготовленного из пруаниции, обладает особой силой и благословением фиолетового духа. Поэтому для них промах мимо цели считался недопустимой ошибкой и даже моральным преступлением перед Есурой и ее дочерью, духом, которому было посвящено это священное искусство. Именно из-за этого лучники Пруана подвергались строгой дисциплине и интенсивным тренировкам. За многие столетия они заслужили звание виртуозных мастеров лука и стрельбы. Большинство войск в армии Пруана составляли бойцы дальнего боя, и их навыки считались непревзойденными.
В Пруане, быть лучником означало быть почетным гражданином, и лучники всегда выделялись среди остальных. Одно из их плеч было немного выше другого из-за постоянных тренировок и несимметричной нагрузки. К тому же, им требовалось приложить значительные усилия для натягивания своих могучих луков. У некоторых из них было только одно ухо. Причина этого заключалась в том, что пруанские стрелки заводили тетиву за уши, и когда отпускали, то тетива сильно резала им по уху.
Поднявшись на второй этаж стрельбища, с которого открывался отличный вид на полигон, где тренировались лучники, командующий предложил Тормаку сесть на стул.
– Не ожидал, что вы все же посетите нас. Тем более в одиночестве и в таком виде, – спокойно произнес худощавый мужчина с легким покрытием седины на волосах.
– Я хочу обсудить оставшиеся вопросы конфиденциально, – сказал Тормак, садясь на удобный стул, не снимая капюшон с головы.
– Понимаю. И зачем вас привело ко мне, король Тормак? – поинтересовался мужчина, рассаживаясь напротив.
– Я хочу убедиться в некоторых вещах. Как вы знаете, мы скоро отправляемся в Лострад, и мне важно знать, насколько ваши стрелки эффективнее лострадских, – сказал Тормак, обращаясь к командиру лучников.
Командующий удивленно посмотрел на короля, затем улыбнулся и начал смеяться, настолько истерично, что у него из глаз потекли слезы.
– Прекратить стрельбу! Первый ряд, третий лук, десять цепов, пять стрел, живо! – резко вскочив со стула, крикнул мужчина, полностью преданный своему делу.
Третий лучник из первого ряда выпустил пять стрел за пятнадцать секунд с расстояния немного более двухсот метров. Все стрелы, находившиеся в его правом набедренном колчане, попали в цель с необыкновенной точностью, издавая задорный свист.
– Продолжайте тренировку, – сказал командующий, обращаясь к лучникам, и повернулся к Тормаку. – Я готов поспорить на что угодно, король, но на этом клятом материке не найдется ни одного стрелка, превосходящего моих парней в мастерстве стрельбы.
– Впечатляющее зрелище, несомненно. Уровень ваших стрелков велик. Однако, что вы можете сказать о противодействии лострадской броне? – Тормак проговорил с ледяным тоном и неким скептицизмом, таким образом ставя под сомнение навыки своих стрелков и стремясь убедиться в их величии, при этом заставляя командующего продемонстрировать все возможности и искусство своих лучников.
– Действительно, доспехи лострадского авангарда крепки, – отметил командующий, взглянул в сторону двери, щелкнул пальцами и одним жестом попросил своего помощника принести объемный стальной нагрудник. – Это один из трофейных нагрудников Лострада, полученных после вашей победы в лесу. В молодости, когда ваши родители были живы и ворота Лострада были открыты для всех, я несколько раз побывал там. Я посещал оружейные лавки, общался с кузнецами и знал тех, кто мастерил доспехи. И вот что я вам скажу, даже у идеалов есть свои минусы. Наплечники и шлемы лострадцев, а также защита нижних конечностей – все они крепки и надежны. Однако, нагрудники… у них есть свои уязвимые места. Созданные по хитрой технологии, они легки и не сковывают движения, но это не так уж важно. Важно то, что эти нагрудники имеют изгибы и линии, где их защитные свойства становятся недостаточными. В попытке исправить этот недостаток, авангарду были выданы большие и прочные щиты, однако они не могут полностью компенсировать несовершенства.
– За двадцать лет они никак не исправили эти проблемы? – с недоумением произнес Тормак.
– Не уверен. Возможно, они сумели хорошо скрыть свои недостатки. Но я приказал разослать нагрудники по всем стрельбищам страны, чтобы стрелки имели понимание как, куда и с какой силой им придется стрелять.
– Вы думаете, наши стрелки смогут противостоять их мастеровитости кузнецов? – послышался голос из-под капюшона Тормака.
– Стрельбу прекратить! – воскликнул командующий. – Наденьте кольчугу и лострадский нагрудник на манекен.
После исполнения приказа, командующий крикнул:
– Третий ряд, первый лук, как учил, стреляй!
Лучник взял стрелу из другой набедренной повязки, висевшей с левой стороны. Натянул тетиву, хорошенько прицелился и выпустил стрелу в нужную точку. Стрела не была похожа на те, какими стрелял первый лучник. Стрела со свистом пронзила насквозь нагрудник и кольчугу плотно вонзившись в деревянный манекен.
– Продолжили стрельбу! – распорядился командующий. – Ну что? Больше сомнений не осталось?
– Ну почему же, есть еще одно, – ответил молодой король.
– Долго он нас еще дергать будет? – недовольно буркнул лучник, тренирующийся навыкам стрельбы на стрелковой площадке.
– Сколько нужно, столько и будет, – ответил другой.
– Интересно, кто это рядом с ним? – спросила девушка, натягивая тетиву целясь в манекен.
– Согласен, кому это он решил продемонстрировать наши навыки? – поинтересовался молодой человек из знатной семьи.
– О, «продемонстрировать» голубая кровь заговорила? – попытался насмешить лучник из маленькой деревни на юге, где жили бедняки, граничащая с Лострадом.
– Вероятно, это наемник, – заметила другая девушка.
– И давно наемники с солдатами водиться начали? – сказал молодой человек.
– Времена нынче непростые, что тут сказать, – ответила лучница.
– Не беспокойтесь так, скорее всего, пришел кто-то из командиров, чтобы проверить нашу готовность, – заявил благородный юноша и метко выпустил стрелу в мишень.
На втором этаже король продолжал разговор с командиром стрелков.
– А что насчет их сверхпрочных доспехов? Ходят слухи, они непробиваемы.
Командующий застыл.
– Вы говорите о проклятых доспехах, – кивнул головой мужчина.
– Проклятые доспехи? – переспросил Тормак, впервые услышав такой термин.
– Именно так, – ответил командир. – Эта броня изготовлена из редкой руды, которую добывают только в Лостраде. Говорят, что в шахте, где добывают эту руду, обитает злой дух, который проклял всю руду. Руда невероятно прочная и не имеет аналогов, но постепенно она отбирает жизненную энергию у всех, кто с ней имеет дело. Как у шахтеров, так и у кузнечных дел мастеров, которые создают из нее броню, и у солдат, надевающих ее. Как я уже говорил, все идеалы имеют свои недостатки. Каждый, кто сталкивается с этой рудой, умирают не сразу, а медленно. Сначала появляется слабость, через несколько недель начинают выпадать волосы, появляется сильный кашель, потом по телу появляются красные пятна, и в конце концов – смерть.
