Павел Ан
Камень Трокентана. Книга 2
Глава 25
Я всегда боялась попасть в тюрьму.
Взгляда с этой стороны решётки мне вполне хватило…
(Из дневника Антелин)
Хорошо, теперь я на свободе. Надо пойти осмотреться.
Антелин пошла назад по коридору, минуя ряды дверей камер с заключёнными. Затем она вышла к крутой лестнице, поднялась по ней наверх и вышла к площадке перед дверью в темницу. Здесь располагался небольшой стол, на котором стояли бутылка вина и холодное мясо с овощами. Видимо, это был обед тюремщика. Кроме того, на столе лежал довольно толстый журнал, он-то и заинтересовал Антелин.
Она села за стол и при тусклом свете факелов принялась изучать его содержимое. Журнал содержал записи о заключенных: кто, где, когда, в какой камере. С момента первых записей прошло уже более ста пятидесяти лет и те люди уже давно умерли. Как оказалось, подземная часть цитадели была довольно обширна. В журнале числилось тридцать пять обычных камер, три каменных мешка, и восемь замурованных камер.
Про замурованные камеры Антелин читала всё у того же Варнена. Их применяли для преступников, которым предстояло пожизненно сидеть в тюрьме. Такое наказание было не особо распространено и применялось в исключительных случаях, но судя по записям в журнале, пять из восьми таких камер были заняты. То есть, в них были заживо замурованы люди. Их, конечно, не замаривали голодом и жаждой, давая небольшое количество еды через маленькое окошко в стене, но выбраться из такой камеры было нельзя.
В Варнене же, как такового, тюремного заключения не существовало. Человека либо ссылали на определённый срок работать в рудники, поля или в иное место, либо налагали определённый штраф. За особо тяжкие преступления полагалась смертная казнь. Это было связанно с тем, что сам Варнен не считал тюрьму эффективным средством, что и сказалось на сформировавшейся системе наказаний.
Антелин открыла последнюю страницу журнала. Никаких записей о том, что её сюда привели не было.
Вот и хорошо, время у меня есть. Мне надо найти подземный ход. Подземный ход.... А что если он как-то связан с тюремными коридорами? Если тут такое большое подземелье, то почему бы заодно не сделать тут же и подземный ход…
Антелин принялась листать журнал, и вот ей попалась на глаза запись. Камера 24 Заключённый Прото Кусте поступил шестого дня третьего месяца 2438 года, заключён за отравление колодца в селение Лесок. Срок заключения 15 лет. Прото Кусте, на момент поступления 24 года Младший офицер гарнизона крепости.
Как интересно, младший офицер отравил колодец в одной из окрестных деревень и сел за это на 15 лет, глупость какая-то… Смотритель подземных сооружений крепости. Как интересно. Это, пожалуй, тот человек, с которым есть о чём поговорить. Он здесь уже восемь лет сидит, если верить записи.
Антелин взяла висящий рядом с ней на стене факел и отправилась в левое крыло, где располагалась камера 24. Левое крыло оказалось куда более глубоким, чем можно было ожидать, а камера 24 располагалась в самом конце второго яруса. Ниже находились только замурованные камеры, а кто в них сидит, Антелин так и не успела прочитать. Но эти несчастные должны были действительно сделать что-то ужасное, чтобы заслужить такую страшную участь.
Она подошла к двери камеры и остановилась. Внутри определённо кто–то находился. Светя себе факелом, Антелин принялась подбирать нужный ключ и вскоре заметила, что на всех ключах есть цифры, совпадающие с номерами камер. Ключ от камеры 24 оказался очень ржавым, как и сам дверной замок. Как будто с тех пор как туда поступил заключённый, камеру ни разу не отпирали.
– Лишь бы только дверь открылась, – подумала Антелин.
Замок без особой охоты, но всё-таки поддался. Она потянула на себя дверь, и та с жутким скрежетом немного приоткрылась и намертво застряла. Из образовавшейся щели тут же повеяло жутким смрадом.
– Бедняга, – подумала Антелин, закрывая нос полой плаща.
Она протиснулась в образовавшуюся щель и осветила факелом камеру. Сама камера была небольшая, примерно четыре на четыре локтя. Весь пол камеры выше щиколотки был засеян человеческим калом, в который сразу и провалилась нога Антелин. В дальнем от входа конце камеры сидел почти голый, весь обросший волосами человек. Свет факела сильно слепил его, так что он закрыл руками глаза. Антелин повесила факел на подставку за дверью камеры и вернулась вовнутрь, исходящего от неё слабого света вполне хватало, чтобы видеть силуэт заключённого.
– Прото Кусте, – обратилось она к нему.
Услышав своё имя, заключённый вздрогнул и убрал руки от глаз. Он внимательно посмотрел на Антелин, а потом вдруг дико засмеялся. Глаза его были полны безумия.
– Ха, ха, ха, я, я Кусте! А ты! Ты! Я знаю кто ты! Ты моя смерть! Ты пришла за мной, чтобы освободить меня из этой камеры! Да! Ведь так! Ведь да!
– Ну вот, меня уже за смерть принимают, – подумала про себя Антелин, но вслух сказала.
– Да, я смерть и пришла за тобой, твой час настал, сегодня я заберу тебя.
– Нет! Нет! – вдруг заговорил человек резко перестав бешено хохотать. – Уходи, слышишь уходи! Я ещё не хочу умирать, не хочу! Я не замурован здесь, я ещё выйду отсюда, я выйду! И за всё поквитаюсь! Слышишь!
– Твой час настал, и я заберу тебя.
– Нет! Нет! Я должен, должен отомстить! Этому мерзавцу! Мерзавцу! Картани – начальнику крепости! Это он кинул меня сюда! Ни за что! Он подлец и мерзавец!
– Ты отравил колодец в деревне.
– Нет! Это ложь! Ложь! Я этого не делал! Он хотел избавиться от меня и подставил!
– У тебя хватает наглости лгать даже смерти, пришедшей за тобой.
– Нет! Я не лгу! Не лгу! – завопил человек и заплакал. – Никто мне не верит! Никто! Но я не делал этого! Не делал! Он зарыдал.
– Если бы ты был действительно не виновен, то не сидел бы сейчас в этой камере.
– Я не делал этого! – завопил он. – Это всё Картани! Всё из-за его дочери Маилин! Мы любили друг друга! Любили! А он продал, её как скот, этому богачу Мирхесту! А меня кинул сюда, за то, чего я не делал! Мерзавец! Я должен, должен ему отомстить! Слышишь! Уходи отсюда!
Антелин подошла в упор и внимательно посмотрела на заключённого, хоть и в глазах его горел безумный огонёк, но говорил он вполне искренне. Да и стал бы он врать свой смерти, за которую и принял её?
– Ну что же, хорошо. Я дам тебе ещё время, и может даже дам верну тебе свободу… Хотя нет, второе тебе ни к чему, даже если я тебя и выпущу отсюда, тебя всё равно поймает первый же караул.
– Не поймает, не поймает! Я знаю, знаю где подземный ход! Я знаю!
– И где же он?
– Там! Совсем рядом, подомной визу. Одна из замурованных камер, чтобы никто не знал, где он находится, чтобы никто не знал и не убежал во время осады. Да, он там.
– В какой именно из замурованных камер?
Но глаза человека опять наполнились безумием, и он дико захохотал.
– Смерть! Смерть! Иди к Картани! Иди к Картани! Забери его! Забери его! – завопил он диким голосом.
Антелин попятилась назад к выходу из камеры. Вдруг человек зарычал и попытался наброситься на неё. Антелин пришлось схватить его невидимым огнём. Она вышла из камеры и закрыла за собой дверь. Человек был явно буйно помешен, хотя, пожалуй, и невиновен. Но выпускать его сейчас было несвоевременно, лишний шум, сейчас ни к чему. Да и куда он теперь пойдёт в таком состояние?
Выпусти меня! Слышишь! Выпусти меня! Я убью его, убью! Я всех убью! Я принесу тебе жертву о смерть! Я устрою тебе пир! Открой!
Но Антелин уже удалялась прочь от камеры.
Она вернулась наверх на площадку и, повесив в гнездо факел, вновь села за стол, с досадой осматривая на свои безнадёжно испачканные сапоги.
Вот ведь как, невиновного человека запросто замуровали в камере уже как восемь лет, так что он уже сошел с ума, и это притом, что он был одним из офицеров крепости. Подумать только, что творится в этих землях.
Ладно, что мы имеем? Он сказал, что подземный ход начинается в одной из замурованных камер. Можно ли ему верить и что это за камера, если это правда?
Антелин снова открыла журнал и принялась искать сведения о замурованных камерах. Последний заключённый поступил туда 9 лет назад. Имя его не указано, и кто он такой тоже, только его номер 74, третья камера слева от входа. До этого заключённый был замурован 23 года назад, тоже про него ничего не написано. Врятли он ещё жив, да и просидеть 9 лет замурованным и выжить, даже если и приносят еду и воду, практически невозможно. Значит, и бояться нечего.
Антелин встала, взяла в руки факел и отправилась на самый нижний ярус. Здесь было уже по-настоящему холодно и очень тихо, ни малейшего шороха.
– Да уж, могильники могильником, – подумала Антелин.
Она осветила невысокий тёмный коридор. Дверей тут как таковых не было, а на месте камер были лишь проржавевшие вмурованные в стену окошки для подачи еды. Антелин подошла к третьему окошку слева. Оно было не таким уж и ржавым, еду и воду в него ещё подавали. То есть их кидали в окошко и по желобу они шли вниз в каменную чашу, а ели ли их или нет, было неизвестно. Заключённый может и помер давным-давно.
Значит за одной из этих дверей… Интересно за какой? В любом случае, чтобы проверить это, надо проламывать стену из массивного валуна. А может это просто ложь или бред?
Антелин задумалась. В любом случае уже надо что-то делать. Время идёт и оно очень дорого. Мало ли что там случится с её спутниками, пока она тут стоит и думает.
Антелин вновь вернулась наверх и уселась за стол.
Надо бы вернуться и привести сюда остальных, но как это сделать?
Она перебрала в голове несколько вариантов, и все они никуда не годились. Нет, сейчас это никак не получится, да и здесь ли подземный ход она не знает точно, чтобы вести сюда остальных. Надо подождать ночи, когда орки начнут приступ внешних укреплений. Тогда будет суета, да и темень. Будет шанс проскочить, ведь всем будет не до них. А сейчас и думать нечего выходить наружу.
Но пока надо убедиться, что поземный ход именно здесь, ещё есть несколько часов в запасе. Антелин принялась листать журнал, пытаясь найти хоть какую-то зацепку о месте нахождения этого хода, но ничего, что могло бы пролить на это свет, не нашла.
Вернуться и поговорить с Прото? Нет, это будет бессмысленно. Что он там говорил… Ход подомной. Где ход он наверняка знает. Ход подомной… То есть он знает, где ход, и его посадили прямо над ним, чтобы он знал это и сходил с ума от этой мысли, что выход рядом. Так, так, всё это жестоко, но это зацепка.
Плана камер тут нет, но что там у нас под камерой 24? Нижний ярус и замурованные камеры, но какая именно. Антелин принялась напряжённо соображать. Определённо это камера слева, но вот какая именно не понять, попробую померить шагами.
Она отправилась вновь в левое крыло. Возле камеры 24 теперь было совсем тихо.
– Вот и хорошо, – подумала Антелин и принялась мерить шагами коридор, затем идущую полукругом лестницу вниз. Придя на ярус замурованных камер, она остановилась, прикидывая в уме. Значит, начало коридора здесь совпадает с коридором наверху, вроде как камера 24 находится где-то здесь. Антелин отсчитал нужное количество шагов и остановилась напротив третьей двери слева.
Быть того не может, дверь с новым заключённым. Хотя, с другой стороны, почему бы и нет. Если тут недавно по бумагам посадили заключённого, то здесь вполне может быть выход. Заключённого там может и нет, а искать тут будут в последнюю очередь.
Антелин снова вернулась наверх, на этот раз уже в поиске нужного инструмента, чтобы попробовать проломить стену, но ничего подходящего не нашлось. Она уселась за стол. Проверить верность её догадки не получится, стену ей не проломать. Придётся ждать ночи и попытаться провести сюда гномов, ну а они уж что-нибудь да придумают. В крайнем случае, мы окажемся хотя бы в цитадели, что уже неплохо.
Чтобы скрасить ожидание, Антелин принялась листать журнал, смотря, где какие заключённые и за что сидят. Сидели в основном за убийство, хотя здесь были и воры, дезертиры и насильники.
Время тянулось очень медленно. В комнатке оказались песочные часы. По ним вёлся счёт времени до смены караула тюремщиков.
Интересно, тюремщик должен идти куда-то, чтобы сдать караул, или смена сама сюда придёт? Скорее всего второе, так как иначе тюрьма оставалась без присмотра, хоть и на небольшое время.
Значит надо своевременно переворачивать эти песочные часы и ждать. Когда Антелин перевернула часа в четвёртый раз, наверху послышался шум открывающихся дверей, и кто-то тяжёлой походкой затопал вниз по лестнице.
– Вот и смена, – подумала Антелин и, встав из-за стола, несколько спустившись вниз в левое крыло, притаилась в тени.
На площадку вышел довольно грузный человек лет сорока, с большим пивным животом и толстым лицом. Он недовольно окинул взглядом стол, и рявкнул: “Хенели, ты где!? Пора караул сдавать”. Или хочешь ещё смену отдежурить? Хенели, ответь!
– Он сейчас занят, – сказал Антелин, выходя на свет.
Она убедилась, что это сменщик и что он пришел один.
– Вижу, тяжёлый ты человек и тащить тебя мне будет несподручно, так что лучше сам иди, камера 28 уже ждёт тебя. Посидишь пока что там.
Тюремщик опешил, увидев Антелин.
– Ты кто такая? Откуда ты тут взялась?
– Я призрак умершего в замурованной камере и теперь хозяйничаю в этом месте. Не вздумай мне противиться, а то разделишь участь своего напарника, а она ох как незавидна.
– Призрак! – испугано воскликнул тюремщик.
Он попятился было назад, намереваясь дать дёру, но Антелин начала его жечь, и он упал на пол. Антелин отпустила его и продолжила говорить.
– Не вынуждай меня сжечь тебя заживо. Иди в указанную камеру. Немного посидишь там и останешься жив, убежать от меня никак не получится.
– Не убивай меня, – замямлил тот. – У меня семья и трое детей. Не надо, не убивай, номер 74, Я ведь всегда носил тебе еду и воду, пожалуйста.
– Номер 74? – переспросила Антелин. – Ты что, знаешь меня в лицо?
– Я не знаю, не видел тебя, ты была закрыта мешком. Но я знаю, что ты женщина, а в замурованных камер больше женщин нет.
– Тогда ты правильно угадал. Вставай и иди в камеру 28, не испытывай моё терпение.
Тюремщик поднялся и испуганно засеменил, куда было сказано. Антелин открыла ему дверь.
Заходи.
Тот послушно зашел вовнутрь.
– Скажи, – обратилась она к тюремщику, прежде чем закрыть дверь. – Ты знаешь, за что меня заключили?
– Нет, не знаю. Никто не знает, за что сидят заключённые замурованных камер кроме тех, кто приговорил их к этому.
Антелин захлопнула дверь и закрыла её на ключ. Она снова вернулась за свой столик. На полу стояла две бадьи, одна с едой, а другая с водой. Тюремщик принёс их для заключённых. Также здесь была небольшая корзинка с вином, запечённым мясом и овощами, для самого тюремщика.
– Надо бы их покормить, а то верно и время уже, – подумала Антелин. – Она взяла бадью с едой, в которой оказалось жидкое, противно пахнущее варево жёлто-зеленого цвета. В нём плавали очистки, стебли какой-то травы и куски гнилых овощей. Бадью с водой Антелин сразу с собой взять не смогла, так как та была слишком тяжелой.
Она направилась к камере 28 и, открыв окошко, спросила у тюремщика: “Сколько полагается еды заключённым?”
– Один половник, – ответил тот удивлённо.
Антелин закрыла окно и пошла дальше по коридору в закуток, где её допрашивали. Она открыла окошко камеры, и влила по желобу два половника еды. Затем она пошла вдоль остальных камер, вливая еду туда, где находились заключённые.
Она обошла всю тюрьму, спустилась на самый нижний ярус и положила последний половник в замурованную камеру с последним заключённым. Постояв там, она прислушалась, но вокруг воцарилась абсолютная тишина.
Затем она разнесла по камерам воду, которая оказалась затхлой и весьма неприятной на вкус. Сделав тюремную работу, она вновь уселась за столом и немного поела из принесённого тюремщиком для себя.
Продолжало идти время, и вот, наконец, наступила ночь. Антелин в очередной раз перевернула песочные часы.
Пора. Наверху уже вовсю кипит сражение. В темницу никого не привели, значит, мои спутники либо ещё на свободе, либо их убили. Надеюсь, что первое верно. Даже если бы их и предали, они бы верно успели спуститься с башни вниз и убежать.
Антелин закуталась поплотнее в плащ и пошла по лестнице наверх. Она аккуратно открыла дверь и оказалась под лестницей, идущей на второй этаж цитадели. Было уже темно и коридоры были весьма плохо освещены. Видимо, в связи с осадой, факелы начали экономить.
Коридор был совершенно пустым, и Антелин пошла по нему, стараясь держаться в темноте.
Не встретив никого на своём пути, она пришла к выходу из цитадели. Перед ней оказался большой зал-прихожая, из которого наверх вели две каменных лестницы. Сама же Антелин пришла из коридора, идущего прямо из-под лестниц.
В самом зале было лишь три небольших светильника. Два вначале каждой из лестниц и один у входной двери, где должна была располагаться стража. Но стражи на месте не оказалось, и в зале царила тишина.
Антелин аккуратно прокралась к выходу, в дверях часовых не было.
– Очень странно, – подумала она.
Антелин приоткрыла дверь и аккуратно выглянула во двор. Во дворе горел всего один костёр, у которого и сидела стража, не более пяти гвардейцев. На ночь внутренний двор цитадели запирался, так что попасть в него из крепости было нельзя, и смысла усиленно охранять вход в цитадель, как это делалось днём, не было.
На улице было тихо. По крайней мере, никаких звуков битвы не было слышно. Солдаты сидели у огня и тихонько переговаривались тревожными голосами.
Антелин аккуратно вышла из двери и юркнула в тень. Её не заметили, так как, собственно, за входом в цитадель никто и не смотрел. Все часовые были заняты разговором друг с другом, и тема этого разговора легко угадывалась.
Антелин прошмыгнула через двор к башне, из которой ранее и пришла. Башня угадывалась по свету из окна на её верхнем ярусе. На самих же крепостных стенах огня почему-то не было.
Дверь оказалась заперта, но, к счастью, всего-навсего на засов со стороны внутреннего двора. Антелин открыла её и тихонько прошмыгнула вовнутрь.
– Пока всё идёт гладко, даже слишком, – подумала она. – Идти по среднему ярусу внутри стены не стоит, там наверняка солдаты. Да и на стене солдаты… Но там темно, можно попробовать прошмыгнуть. Решено, пойду по стенам.
Антелин аккуратно поднялась на третий ярус. Здесь действительно оказались солдаты, она услышала их разговор, ещё когда поднималась по лестнице наверх. Но света здесь не было, и сидели они в полной темноте.
– Лучше возможности не будет, – подумала Антелин. – Попробую прошмыгнуть здесь.
Она аккуратно поднялась наверх и бесшумно пошла по направлению к выходу на стену. Доска пола скрипнула у неё под ногой, и Антелин неподвижно замерла.
– Кто здесь? – спросил один из сидящих поблизости солдат. – Чего залез сюда?
– На стену иду, – буркнула в ответ Антелин, стараясь говорить мужским голосом.
– Ну иди, раз идёшь. А чего крадешься как вор? Жаль свет запрещено зажигать, посмотрел бы я кто ты.
Но тут раздался гул барабанов.
– Началось, – сказал другой солдат.
Все тут же забыли про Антелин.
– Да, началось, орки идут на приступ, – подумала она. – Надо торопиться.
Совершенно не таясь, уверенной походкой, Антелин пошла дальше по стене. На пути ей попались множество солдат, которые выглядывали из-за зубцов башни наружу, не обращая на неё никакого внимание. Она быстрым шагом прошла за их спинами, буквально цепляя некоторых из них.
Антелин тоже посмотрела вниз и увидела освещённые огнём стены частокола, облепленные людьми. Вокруг огромных костров, горящих за частоколом, кучами сбились женщины и дети, испуганно смотря в окружающую темноту. У Антелин сжалось сердце от такого зрелища, и она отвернулась. Скоро зрелище станет ещё боле ужасным, и грохот барабанов сольётся с воплями убиваемых.
Антелин ускорила шаг. Ей стало всё равно, обратит ли на неё внимание кто-то из солдат или нет. Так она миновала три пролёта стены и оказалась в нужной башне. Здесь, к её большому удивлению, солдат не было. Видимо, приказ о том, чтобы никто сюда не заходил, ещё оставался в силе. Значит, её спутников не поймали.
Антелин залезла на верхний ярус и, подойдя к двери, тихонько постучала. За дверью послышалась возня, и ей открыли.
Из-за двери ударил мерный свет светящегося кристалла, и просунулось лицо Коли.
– Антелин, ты жива! Как я рад тебя видеть!
– Я тоже рада вас видеть, – сказала Антелин, протискиваясь в комнату.
Окинув взглядом собравшихся, она увидела среди них сопровождавшего её солдата.
– Рада, что и ты здесь, – сказала она ему. – Ты поступил очень благоразумно, не выдав нас.
– Я исполнил своё обещание, надеюсь, и вы исполните своё и поможете моей жене и ребёнку.
– Я помню про это, – сказала Антелин.
– Ну что там? Рассказывай скорее, – вмешался в разговор Грума. – Тебе удалось выяснить, где подземный ход?
– Да, удалось. Но сейчас не время. вы слышите эти барабаны. Орки идут на приступ, а это значит времени у нас мало, нам надо немедленно идти.
– Идти? Но там полно солдат! – воскликнул Коли.
– Идём цепочкой медленно за мной и молчим. Не бойтесь, им не до нас. Прячьте кристалл, и пошли.
