Денис Владимирович Морозов
Принц восточного ветра
– Нам надо спешить, – бросил Равион, подлетев к ней. – Ваш дружок из дворца может наделать больших глупостей.
– Все равно! Мы в одном шаге. Хотя бы попробуйте!
– Ладно, что с ней поделать? – согласился пират. – Лындра, Атасио, сажайте корабль на землю. Авось, в замок удастся прорваться, а там и до подземелья недалеко.
Но стоило судну начать маневрировать, как выяснилось, что оно не сможет приземлиться внутри тесного пространства крепостных стен, застроенного казармами, хлевами и ульями. Вдобавок, на галеон обрушилась целая туча стрел, выпущенных стражниками из арбалетов.
– Нас обстреливают! – сказал Равион с таким возмущением, будто это переходило границы.
– Делать нечего, Таюшка, нам придется спасаться, – печально произнес адмирал. – Твоим маме и папе мы уже не поможем.
От досады игрунья прикусила губу.
– Расправить несущий парус! Поднимаемся ввысь! – приказал Бармут.
Корабль взмыл в небеса, оставляя стражников с их арбалетами далеко внизу. Тая выглянула за борт: замок с его внутренней площадью показался ей с овчинку, а высокая Каменная башня из поднебесья походила на игрушечный шпиль.
Паруса «Королевского дракона» надулись, и ветер понес его к столице, где вовсю кипели приготовления к торжественной церемонии. Тень судна уже упала на окраинные кварталы города, когда Тая взяла Равиона за руку и сказала:
– Погодите! Сначала нам нужно в «Край света».
– Мы не успеем! – занервничал разбойник. – Вы не представляете, какую беду может накликать ваш принц, если его вовремя не остановить.
– Мы никого не остановим без Чумаданио Хрюнкеля.
– Какой прок от этого толстяка? – усомнился Бармут, разглядывая ниточки улиц в подзорную трубу. – На площади собралась толпа. Еще чуть-чуть, и присяга начнется.
– Ты совершенно уверена, что трактирщик нам необходим? – спросил адмирал.
– Да, можешь не сомневаться, – ответила Тая.
– Что ж, берем курс на трактир, – решил Бармут.
Он отдал короткий приказ, и Атасио с Лындрой натянули канаты, меняя положение парусов. Корабль поймал струю воздуха, его покачнуло, и палуба ушла из-под ног игруньи. Ее сердце ухнуло, и она ухватилась за мачту. Развернувшись, «Королевский дракон» обогнул город и понесся к заброшенной гавани.
Глава 14. Разоблачение
Народ начал толпиться на Мятежной площади с раннего утра. Мраморная русалка, льющая в фонтан воду из кувшина, пыталась отгадать причину возбуждения, охватившего горожан. Забыв о приличиях, игруны и игруньи то и дело взлетали и принимались носиться над головами. Бдительные стражники хватали их за ноги и с силой тянули вниз, заставляя вернуться на землю.
Цаца Ветвярская тенью скользнула к цензуриону Шипилио Жмыху и передала ему приказ выставить почетный караул вдоль ступенек, по которым с дворцового крыльца будет спускаться принц. Цензурион бросился расставлять подчиненных с блестящими алебардами, на чем свет костеря их за нерасторопность. Цепочка караульных выстроилась по обе стороны от парадного входа и замерла, но ей пришлось красоваться у всех на виду еще долго.
Не меньше часа ушло на то, чтобы собрать и выстроить рыцарей вдоль дворцовой ограды. По случаю праздника воинство не стало облачаться в доспехи, вместо тяжелого железа бароны и мелкие землевладельцы предпочли придворные камзолы и накидки из дорогих тканей.
Из здания Государственного совета чинно вышли члены правительства во главе с Пирифором дю Меллоном, все, как один, в строгих черных костюмах с эмблемой династии Паллиандров – серебряным ястребом, сидящим на вершине Каменной башни.
В этот летний день радовала даже погода: легкий туман рассеялся еще в утренних сумерках, и теперь солнце заливало громоздкие палаты Казначейства, Арсенала, Высокого суда и Городского магистрата, где на фоне вельмож и придворных терялся градоначальник Феррандо Флип с виднейшими представителями управы.
– Пригнись! Нас застукают. Твоя дурная башка торчит над толпой, как каланча!
Боцман Цыбер Буль дернул за рукав лейтенанта Ланса Фита, призывая его вести себя незаметнее.
– Зато тебя в толчее не разглядеть, – огрызнулся лейтенант. – Все только спотыкаются о твою тушку, как о пенек.
Буль попытался взмахнуть крыльями, чтобы взлететь и оглядеться, но сосед сзади так плотно прижался к его спине, что крылья даже не пошевелились.
– Чего напираешь, свиное рыло? – раздраженно выкрикнул боцман. – Не видишь, что ли, здесь и без тебя тесно.
Неожиданно он поперхнулся, прикрыл рот ладошкой и сменил тон:
– Ох, это вы, господин барон? Простите, ради всего святого. Не ожидал встретить вас тут, в толчее.
Фит повертел головой и увидел худого, небритого Дили Драя, затертого толпой. Львиная грива рыцаря опала и сбилась в космы, усы провисли и болтались, как спущенные канаты, а придворный камзол уступил место простецкой кожаной куртке и длинному плащу, полы которого сметали пыль с мостовой.
– Я уже не барон, – хмуро выдавил из себя рыцарь.
– Вы могли бы занять место среди дворян, – заметил лейтенант.
– Боюсь, меня выставят и оттуда, – с горечью бросил Драй.
Толпа народа всколыхнулась и загомонила.
– Что там? – потянулся ввысь боцман.
– Герцогиня с сынком вышла на дворцовый балкон, – объяснил Фит. – Ха-ха, какие они оба хмурые! Видать, событие им не по нраву. Тупиллио так и скрипит зубами, и бряцает о порог шпагой. Недолго им осталось щеголять у всех на виду. Скоро они и носа не высунут у принца из-за спины.
– Идет! Вот он! Смотрите! – раздались возгласы.
Буля так сжало, что перехватило дыхание.
– Ланс, меня тут раздавят, – пыхтя, пожаловался он.
– Попробуй тебя раздави. Ты же весишь как бочка вина, – не поверил его товарищ.
Слова лейтенанта утонули в восторженном реве. Горожане приветствовали принца Леммонта, вышедшего из парадных дверей. Его камзол из багряной парчи с золотым шмелем казался особенно ярким в светло-лазурных лучах Светозары, заливающих площадь. Белое перо на широкополой шляпе колыхалось, а роскошная мантия из меха летяги волочилась за ним по ступеням.
– Принц! Наш принц! Слава Ярнам! – орала толпа вразнобой.
Позади герцогини мелькнула шапка с пушистым беличьим хвостом – Лайра предпочитала не лезть на глаза, хотя ее яркий кафтан с золотым шнуром выделялся на фоне черных одеяний Паллиандров.
Голодранио Куксель выкатил вслед за принцем объемную бочку с коньяком и поставил ее у всех на виду.
– Смотри-ка! Его высочество собрался устроить попойку, – заметил Фит.
– Возможно, он хочет обмыть потерянную корону? – едко бросил в ответ Дили Драй.
Леммонт поманил к себе цензуриона. Шипилио Жмых сломя голову бросился к нему, низко склонился и раболепно выслушал приказ. Повинуясь, стражники выстроились цепочкой, отгородившей принца от рыцарства и дворян. Леммонт вышел за дворцовую ограду и оказался на площади, среди народа. Толпа взорвалась от восторга. На балконе Тупиллио перегнулся через перила и, сжав зубы, буравил взглядом водоворот, закрутившийся внизу.
Стража оттеснила простолюдинов и провела принца к фонтану. Куксель плюхнулся на четвереньки и выгнул спину ступенькой, по которой Леммонт взобрался на бочку. Его меховая мантия затрепетала над головами взволнованных игрунов, а белое перо на шляпе всколыхнулось над переливами радуги, играющей в струях фонтана. Бочка превратилась в трибуну, возвышающуюся над людским морем.
– Мой любимый народ! – выкрикнул Леммонт. – Я здесь, с вами. Эти рыцари и бароны только и делали, что строили против меня козни. Так пусть принесут мне присягу! Пусть клянутся мне в верности, или я посчитаю, что они все – изменники и заговорщики. Ну, кто первый? Выходи и вставай на колено вот тут, перед бочкой!
Толпа разразилась одобрительным гулом. Ряды рыцарей и дворян не шевелились. Головы многих поворачивались в сторону балкона, с которого на происходящее взирала герцогиня Чуль-Паль. Ее лицо стало бледнее выкрашенных в снежный цвет волос Лайры. Тупиллио резко качнулся, звякнул шпагой и бросился прочь.
– Вы не хотели бы попытать счастья, сударь? – спросил Драя лейтенант Фит. – Кто первым преклонит перед принцем колено, тот попадет к нему в вечный фавор.
– Я клялся в верности династии Паллиандров, – ответил рыцарь. – И пусть ее светлость от меня отвернулась – что это меняет? Я своего слова обратно не заберу.
– Что, нет желающих? – гневно выкрикнул Леммонт с трибуны. – Тогда начнем с самых знатных. Граф Пирифор дю Меллон! А ну, живо ко мне! На колено! И не вздумай взбрыкнуть!
Пирифор беспомощно взглянул на герцогиню, но та демонстративно отвернулась, давая понять, что не желает участвовать в этом спектакле. Трясущийся граф приблизился и застыл перед бочкой.
– Чего ждешь? Читай клятву! – рявкнул на него Леммонт.
– Н-никак н-нет, в-ваше высочество, – пролепетал председатель. – Я получил титул благодаря герцогине и ее сыну-наследнику, а вовсе не вам. Вас тут никто не знает. Может, вы завтра снова исчезнете, а нам тут еще служить и служить.
Со стороны рыцарей и баронов донесся одобрительный гул. Толпа простонародья, наоборот, притихла и замерла в ожидании. Над площадью повисла напряженная тишина, которую нарушило лишь пронзительное звяканье шпаги – это Тупиллио сбежал по ступеням и мимо стражников устремился к фонтану.
– Ах, так? – вскипел от возмущенья Леммонт. – Я знал, что придворные мне изменяют. Во дворце каждый темный угол – гнездо заговорщиков! Наплевать! Мне до ваших интриг нету дела. Я всем докажу, кто тут настоящий король!
Каблуком сапога принц выбил крышку бочонка, погрузил руку в ее нутро и выудил из пахучей коричневой жидкости массивный золотой венец.
– Смотрите все! Это Грозовая корона Ярвеля Лучезарного! – выкрикнул он на всю площадь. – Корона династии Ярнов! И она у меня!
Народ ахнул.
– Вот тебе и на! – вырвалось у боцмана Буля. – Ее же стырил разбойник, откуда она тут взялась?
Леммонт сбросил шляпу с пером и водрузил венец на свою голову. Тяжелое золото примяло его каштановую шевелюру. Девять зубцов с драгоценными самоцветами заискрились в лучах Светозары. Принц поправил обруч так, чтобы самый высокий зубец с голубым яхонтом оказался ровно посреди лба.
– Стой! – выкрикнул Тупиллио, бросаясь к нему со всех ног. – Королевство мое!
– Цензурион! – крикнул Леммонт. – Арестовать заговорщиков! Заковать в кандалы герцога Паллиандра! Председателя дю Меллона – в Каменную башню! Поступить так со всеми, кто откажется подчиняться.
Однако Шипилио Жмых не торопился исполнять его приказ. На лице цензуриона отобразились задумчивость и затруднение, от которых он впал в прострацию, не совместимую с действием. Его подчиненные вытянулись в струнку, замерли и перестали дышать, надеясь, что начальство само разберется, как поступать дальше.
– Не шевелитесь? – обрушился на них Леммонт. – Ну и пусть. Мне от вас ничего и не надо. Мне надо, чтобы весь город увидел, кто его кумир. Смотри, Облачный Вышеград! Смотрите все, игруны! Я – ваш настоящий король! Но я не король рыцарей и баронов, не король свинопасов и мастеровых. Я – король во…
– Заткнись! – перекрыл его голос Тупиллио.
Герцог сбросил накидку с серебряной башней, распустил крылья, взмыл ввысь и, резко напав на принца, столкнул его с бочки. Леммонт опрокинулся навзничь и плюхнулся в фонтан, подняв тучу брызг. Корона упала с его головы, ударилась о мраморный бордюр и покатилась по мостовой, жалобно звеня. Никто из столпившихся на площади не решился притронуться к ней.
– Не смей надевать корону! – яростно выкрикнул Тупиллио.
Он выхватил шпагу из ножен и направил ее острие на принца.
– Твой род угас! Династия Ярнов пропала! – продолжал герцог. – Власть принадлежит мне и моей матери. Следующим королем буду я, а не ты!
И он сделал выпад, норовя проткнуть Леммонта. Принц отпрыгнул подальше в фонтан и избавился от мантии, набухшей от воды.
– Погоди! – крикнул он потерявшему голову герцогу. – Ты все не так понял. Дай мне буквально минутку, и я все объясню!
– Слышали мы твои объяснения! Сыты ими по горло! Меня все знают, а ты кто такой? Откуда явился? Кому ты здесь нужен? Все шло так хорошо – я должен был взойти на престол, и тут на тебе! Корону крадут у меня из-под носа. Я этого не допущу! И если придется разделать тебя прямо у всех на глазах – то так тому и быть!
И герцог полез в фонтан, пытаясь добраться до Леммонта.
– Что за безобразие! – всплеснула руками герцогиня Чуль-Паль. – Лайра, хоть ты забери у принца корону, если никто из наших доблестных слуг не решается на поступок.
Баронесса ван Виль-и-Виртис бесшумно покинула госпожу и исчезла за шторами, прикрывающими дверной проем.
– Цензурион, чего встал? Вмешайся! – выкрикнул Дили Драй.
– Виноват, сей вопрос не в моей канпитемции, – забормотал Жмых. – Господа сами решат, кто из них тут за главного. А наше дело маленькое…
Бархатный камзол герцога быстро намок, из-за чего его движения сделались неуклюжими. Однако мастерство, с которым Тупиллио орудовал шпагой, могло вызвать восторг даже у самых больших знатоков. Стоя по пояс в воде, он умудрялся делать стремительные выпады. Леммонту пришлось туго – он спрятался за толстую мраморную колонну, увенчанную русалкой, и лишь на короткие мгновенья выглядывал, чтобы крикнуть:
– Ты портишь всю церемонию! Дай мне сказать!
Внезапно на колышущуюся толпу игрунов упала тень. Задрав головы, лейтенант Фит и боцман Буль разглядели летучий корабль, плывущий со стороны Каменной башни. Его покатое днище с длинным килем и причальными полозьями пронеслось над крышами зданий и едва не задело шпиль городского магистрата. Народное сборище охнуло.
Широкий горизонтальный парус натянулся и выгнулся куполом. Потоки ветра влекли его в вышину, но команда, состоящая из Бармута Барабульи, Атасио Рыльца и Лындры Штрыль, умело управляла снастями и вела судно вниз.
Воспользовавшись всеобщим замешательством, Леммонт вырвал у ближайшего стражника копье, вскочил на бортик фонтана и начал вертеть древком, как заправский вояка. Тупиллио выбрался из воды, влез на мраморное ограждение и попытался сделать выпад, но соперник не подпустил его близко. Кончик шпаги ударился о наконечник копья и зазвенел.
Атасио натянул канат, привязанный к углу паруса. Корабль заложил крутой вираж и пошел на снижение. Тая и адмирал перегнулись через корабельный борт и вгляделись в фигурки игрунов, мечущихся на площади.
– Не надевайте корону, иначе будет беда! – крикнула Тая.
Среди кожаных курток баронов мелькнул яркий кафтан Лайры. Баронесса нагнулась и подобрала корону, валяющуюся на мостовой.
– Нет! Не трогай! – яростно выкрикнул с палубы Равион Варт.
Он сорвал с пояса Бармута широкую абордажную саблю, перескочил через корабельный борт и спрыгнул вниз. Его понесло к мостовой, как стрелу, выпущенную из арбалета, и Тая подумала, что он вот-вот разобьется. У нее перехватило дыхание, но, не долетая до земли всего трех локтей, Равион лихо расправил крылья, спикировал к Лайре и опустился на ограждение фонтана.
– Кыш отсюда! – гневно выкрикнул он, занося саблю над ее головой.
Лайра отпрянула, но Равион схватил ее за воротник, вырвав несколько черных перьев. Хвостатая шапка слетела с головы баронессы, обнажив густую копну белых волос с воткнутой алой розой.
– Пусти! – крикнула баронесса.
– Стража! Рыцари! Что вы встали? Разве не видите: это изменники и смутьяны! – истошно завизжала герцогиня, указывая пальцем на Таю и адмирала. – Они вошли в сговор с разбойником и пиратом. Немедля схватить их!
Рядовые охранники растерянно посмотрели на цензуриона, но Шипилио, задрав голову, провожал задумчивым взглядом корабль и не шевелился. Зато по рядам разодетых рыцарей пробежало волнение. Из их гущи выбрались Килимон Кардасар и Тепаш Глинт, сбросили на руки слуг плащи из тяжелого бархата, с трудом выпростали крылья сквозь прорези в парадных камзолах, и с натугой взлетели.
Равион протянул руку, чтобы вырвать корону у Лайры.
– Эй, куда? Не твоя очередь! – крикнул Тупиллио, бросая Леммонта и направляясь к нему.
– Стойте! Я еще не закончил! – рявкнул Леммонт и понесся за ним.
Лайра вырвалась, но корона осталась в руках Равиона. Тупиллио набросился на него и спихнул с ограждения. Леммонт огрел герцога по спине древком копья, отчего тот взвыл. Баронесса шмыгнула в сторону, торопясь убраться подобру-поздорову.
Принц атаковал Равиона, но тот ловко отбил копье саблей. Тупиллио поднялся: в его горящих глазах сверкало желание отомстить обидчику, но, увидев сверкающую корону, он забыл о боли, подпрыгнул к разбойнику и вцепился в золотой обруч. Принц вмешался в их схватку, все трое свалились и клубком покатились по мостовой, вопя и отчаянно молотя друг друга. Корона выскользнула из этого клубка и осталась лежать на гладких яшмовых плитках.
Тая расправила крылья, перелетела через борт корабля и сделала круг над головами дерущихся. Золотой обруч с лазурным сапфиром оказался от нее на расстоянии вытянутой руки, но дотронуться до него не удавалось из-за того, что рядом тройка соперников валтузила друг друга почем зря.
Тепаш и Килимон подлетели к ней с двух сторон и попытались зажать в коробочку, но Тая ловко выпорхнула у них из-под носа, и рыцари едва не сшиблись лбами.
– Лети сюда! – крикнул с корабля адмирал.
Тая взлетела повыше, дед подхватил ее и втащил на палубу. Тепаш и Килимон не отставали. Они догоняли судно, но Бармут заложил новый вираж, и «Королевский дракон» резко ушел в сторону, едва не чиркнув килем по крыше дворца. Герцогиня на балконе невольно пригнулась и погрозила ему вслед кулаком в черной перчатке.
Грузные рыцари махали крыльями так быстро, как только могли, но состязаться в скорости с кораблем было бесполезно, и вскоре они выбились из сил. Взопрев, они опустились на площадь, где продолжало кипеть сражение.
Трое соперников вновь поднялись на ноги и взялись за оружие. Корона каталась у них под ногами, но стоило одному наклониться, чтобы схватить ее, как двое других тут же набрасывались и пытались проткнуть его. Народ бурно приветствовал Леммонта, явно оказывая ему предпочтение, и разражался негодующими криками, если верх одерживал Равион.
– Куда суешься, разбойник? Тебя заждался палач! – кричали ему из толпы.
С простонародьем спорили вельможи, выражавшие симпатии герцогу. Стоило Тупиллио сделать удачный выпад, как придворные начинали бурно рукоплескать. Однако вмешиваться в сражение в этот миг, когда решалось, кому достанется корона, никто из них не рисковал.
Корабль развернулся и снова поплыл над головами. Слуги подвели Тепашу и Килимону ездовых шершней. Рыцари прыгнули в седла и воинственно взмахнули оружием – первый мечом, второй булавой. Летуны деловито зажужжали и понесли их ввысь.
Фит и Буль, задрав головы, наблюдали, как оба преследователя догоняют воздушное судно. Когда до кормы оставалось всего несколько рукавов, оба привстали в седлах, подпрыгнули и попытались перелететь на корабль. Но Бармут отдал резкий приказ, Атасио натянул боковой канат, судно вильнуло, и оба рыцаря, промахнувшись, полетели к земле. Не рассчитав скорости, они свалились в фонтан под взрыв хохота, которым наградила их толпа.
– Да что же такое? Схватите изменников, наконец! – буйствовала герцогиня.
Пирифор дю Меллон засуетился, демонстрируя рвение, кружок баронов пришел в движение, знатнейшие из вельмож принялись снимать плащи и расправлять крылья, сохраняя достоинство и высокомерный вид. Один за другим они вскарабкались на шершней, украшенных разноцветными попонами с гербами и родовыми девизами.
Корабль опустился совсем низко и едва не задел полозом мраморную русалку на вершине колонны. Адмирал перегнулся через борт и прокричал:
– Остановите сражение! Настало время все прояснить!
Но его голос утонул в жужжании целого роя шершней, окруживших корабль. Со всех сторон к бортам «Королевского дракона» подлетали бароны, соревнующиеся за то, кто первым исполнит приказ повелительницы. Они поднимались в седлах, подпрыгивали и неслись к кораблю, размахивая крыльями. Один из них вцепился руками в бортик и попытался забраться на палубу. Тая ударила по его сжатым пальцам и отбросила обратно, но другие рыцари уже облепили корабль и настойчиво лезли, как пчелы в улей.
– Бармут, рули! Сбрось их! – закричал адмирал.
Пират заложил крутой вираж. Корабль резко развернулся, задел килем статую, и выбил из рук русалки кувшин, плещущий воду. Струя фонтана рванулась ввысь, резко ударила в днище и смыла пару баронов, болтающихся на бортах, однако и сам корабль не выдержал, накренился и клюнул носом, как птица, сбитая на лету. Парус перекосился, канат вырвался из рук Атасио и сбил с Бармута шляпу.
– Покинуть корабль! Всем за борт! – громоподобно скомандовал адмирал.
Тая едва успела взмахнуть крыльями и оторваться от палубы, стремительно уходящей из-под ног. Рядом с ней взмыли в воздух ее дед и Бармут со своим экипажем. «Королевский дракон» врезался носом в фонтан и рухнул на площадь с грохотом, напоминающим раскат грома. Толпа игрунов отпрянула, многие начали разбегаться. Облепившие борта бароны посыпались на мостовую, как горох. Обескураженные шершни приземлились и начали беспорядочно ползать по площади, не находя себе места.
Адмирал изящно спланировал и плавно приземлился рядом с разбитым фонтаном. Тепаш Глинт вздернул меч и бросился ловить пирата, соколом парящего над суматохой. Килимон Кардасар пришел на помощь товарищу и принялся так размахивать булавой, что оглушенные падением бароны сочли за лучшее посторониться.
– Все пропало! Нас располосуют! – взвыл бултыхающийся в воздухе Атасио.
Бармут ухватил его за ворот и потянул к «Королевскому дракону», грозно крича:
– Ну уж нет! Я слишком долго мечтал о своем корабле, и теперь с него не уйду!
Он изловчился, вцепился в провисший канат и принялся раскачиваться над палубой, как обезьяна на лиане. Атасио с Лындрой наткнулись на мачту и рухнули рядом с люком, ведущим в трюм.
– Этот кораблик так просто не поломаешь! – выкрикнул Бармут, проносясь на канате над их головами. – Команда, по местам! Подтянуть снасти! Поднять парус! Сейчас мы вернем этой посудине ход.
Тая сделала круг над головами принца, герцога и разбойника, сцепившихся врукопашную. Рядом с ними мелькнул коричневый плащ с желтой ящерицей. В руках Цацы Ветвярской сверкнул золотой ободок с самоцветами. Служанка спрятала корону под полу и заторопилась прочь, явно намереваясь улизнуть под шумок.
Сложив крылья, Тая спикировала ей на макушку, повалила на землю и выхватила корону.
– Ты чего? – разозлилась служанка. – А ну, отдай!
– Пошла прочь! Она не про тебя! – возразила Тая, пытаясь оторваться от ее цепких объятий.
Корона оказалась тяжелее, чем Тая могла себе представить. Зубцы в форме стрелочек впивались в ладони, судорожно сжавшие ободок. Холодное золото до сих пор сохраняло острый запах коньяка из бочки, в которой оно так долго пряталось от чужих глаз.
Цаца не желала сдаваться. Несмотря на худобу, она оказалась хваткой и жилистой. Обе игруньи покатились по мостовой, вырывая венец друг у друга. Тая кое-как одержала верх, оседлала соперницу и принялась молотить ее тяжелым ободком, приговаривая:
– Не трогай чужого!
Адмирал поспешил внучке на помощь, но дорогу ему заступили Тепаш и Килимон. Тар выхватил шпагу, направил на них клинок и велел:
– В сторону! У вас своя служба, у меня – своя, и проливать кровь друг друга нам не к лицу.
– Твоя служба давно закончилась, дед, – грубо сказал Тепаш и отбил шпагу мечом.
Килимон принялся наседать на адмирала, угрожая ему булавой. Вдвоем они оттеснили его к бордюру фонтана, за которым хлестала вода.
Тая так приложила Цацу тяжелым золотом, что та взвыла и бросилась наутек. Желтая ящерка на ее плаще судорожно затряслась и засучила лапами. Тая приподнялась и окинула взглядом площадь.
Толпа зрителей поредела и отступила. Дворяне перемешались с ремесленниками и купцами. Потерявшие седоков шершни ползали по мостовой, не находя, куда бы приткнуться. Стражники попрятались, чтобы тот из господ, кто возьмет верх, не припомнил им колебаний.
Заметив, что короной завладела игрунья, Тупиллио, Леммонт и Равион перестали валтузить друг друга. С головы герцога слетел берет, пышная шевелюра растрепалась, он тяжело дышал и не мог распрямиться.
– Таисса, вы меня знаете, – проговорил он, еле ворочая языком. – Я всегда был к вам неравнодушен. Отдайте корону, и я прощу все грехи вам и вашей семье.
Тая не торопилась выполнять его требованье.
– Обещаю, что помилую ваших родителей, – настаивал Тупиллио. – С них снимут все обвинения. Я верну ко двору адмирала, дам ему важный чин и подарю дорогое имение. Это в моей власти. Моя матушка не возражает, ведь верно?
Он взглянул на балкон, где побледневшая герцогиня стояла, мертвой хваткой вцепившись в перила. Не успела она отозваться, как слово перехватил принц.
– Тая, малышка, – ласково проговорил Леммонт. – Я не сомневаюсь в твоей верности. Ты и твой дед – единственные, кто с самого начала был мне полностью предан. Верни мне эту побрякушку, и твой долг будет исполнен.
Тая медлила.
– Вспомни: я сделал тебе предложение! – повысил принц голос. – Оно все еще в силе. Стань моей королевой, и мы будем править страной вместе! Ты сама сможешь исполнить любое желание!
Тая взглянула на Равиона, скромно оставшегося в стороне.
– Сударыня, мы не успели как следует познакомиться, – проговорил он. – Но я вижу, что вы обо всем догадались. Просто сделайте правильный выбор. Все тайны должны наконец раскрыться.
Тая шагнула и протянула ему корону.
Толпа горожан вздохнула и разразилась возмущенными возгласами.
– Что ты делаешь? Он же разбойник! – кричали ей со всех сторон площади. – Отдай ее Леммонту! Он – наш законный король.
– Это измена! – истошно выкрикнула герцогиня.
Лайра вытолкнула из толпы растерянных придворных Пирифора дю Меллона и бросила его Тае под ноги. Пирифор хлопнулся о яшмовую мостовую и покатился, как колесо, отломившееся от кареты. Тая глазом моргнуть не успела, как он подлетел к ней и сбил ее с ног. Она опрокинулась и рухнула, выронив корону.
Толпа зрителей заволновалась. Адмирал насел на двух рыцарей и провел серию таких ловких приемов, что им пришлось отступить.
– Вся семья Таров – предатели! – голос герцогини разносился над площадью и скрежетал так, что резал слух. – Эта изменница доказала, что она заодно со злодеями. Схватить ее! Живо! Казнить вместе с дедом и сообщниками! Ну, чего встали? Исполняйте! Или я покараю всякого, кто осмелится мне возражать!
Пирифор подобрал выпавшую корону и поднес Лайре. Килимон Кардасар накинулся на Равиона и заломил ему руки, а Тепаш Глинт поднес меч к горлу Таи и велел адмиралу:
– Сдавайтесь! Немедленно! Или я перережу ей глотку!
Адмирал скрипнул зубами и бросил шпагу на мостовую.
– Казнить предателей! Здесь и сейчас! – заходилась от крика герцогиня Чуль-Паль.
Очнувшиеся стражники гурьбой набросились на адмирала и облепили его. Тепаш подтащил Таю к фонтану, резко склонил ее и придавил голову к мраморному бордюру.
– Да! Приказываю начать казнь с этой юной изменницы! – бесновалась Чуль-Паль. – Она – самая гадкая во всей этой компании. А за ней пойдут и остальные.
– Погодите! – пискнула Тая. – Дайте мне все объяснить!
– Поздно! – сказал Тупиллио, приближаясь. – Я оказал тебе честь, польстившись на твою юную красоту. Я ухаживал за тобой! А ты… Как ты могла выбрать другого? Да еще гнусного разбойника и убийцу!
– Нет! Все не так! – пыталась освободиться Тая, но железная рука рыцаря так сжимала ее, что она не могла двигаться.
– Все слова уже сказаны, – с негодованием отвернулся Тупиллио. – Твоя измена не вызывает сомнений. Тепаш, исполни свой долг. Постарайся отсечь ее голову аккуратно и быстро, чтобы она не страдала. Это последняя милость, которую я могу оказать ей.
Тепаш кивнул господину и занес меч над Таей. Лейтенант с боцманом рванулись к ней, но стражники навалились и силой затолкали их обратно в толпу.
– А ну, стоп! – Тая рванулась так, что рыцарь не смог ее удержать. – Я имею право на слово в свою защиту! Что это за казнь без суда и без справедливости? Или закон в королевстве совсем отменили?
– Дело ясное, нечего рассуждать! – попыталась перекрыть ее голос герцогиня, но народная толпа неожиданно загомонила, поддерживая пленницу.
– Хватит распоряжаться! – раздались выкрики из народа. – Наш король – Леммонт. Пусть он все решает.
Тая поискала глазами принца и нашла его между разбитой бочкой и кораблем – тот потихоньку отползал прочь, пользуясь тем, что внимание сосредоточено не на нем. Оказавшись на виду, он принял невинный вид и застыл.
– Пусть все знают правду! – звонко крикнула Тая. – Никто не может отобрать у меня право на суд и защиту.
– Верно! – на этот раз даже мелкие дворяне присоединились к крикам простонародья. – Защита в суде – наше право! Пусть говорит!
Толпа так грозно взревела, что герцогиня отшатнулась и махнула рукой, давая знать, что больше не возражает.
– Отцепись от меня! – Тая оторвала руки Тепаша и вышла на середину площади.
Ее звенящий голос понесся, долетая до самых дальних закоулков. Толпа горожан притихла, ловя ее слова.
– Меня обвиняют в измене, но кому я изменила? – заговорила игрунья. – Герцогине с ее сыном? Придворным?
– Леммонту, нашему королю! – выкрикнули из толпы. – Ты протянула корону не ему, а разбойнику.
– Ах, разбойнику? – взъелась Тая. – Давайте-ка разберемся, кто тут разбойник. Я участвовала в расследовании, но никто не принимал меня всерьез. Может, именно поэтому я замечала много такого, на что не обращали внимания другие. Началось все с того, что разбойник по кличке Ночной Упырь попытался ограбить сокровищницу и украсть Грозовую корону, но барон Диллирой Драй схватил его за рукав и пресек ограбление. На следующий день стража перевернула город вверх дном, но преступника не обнаружила. Зато в трактире Край света, что на берегу воздушной гавани, произошло загадочное убийство. Я сама нашла тело убитого – на нем были маска и плащ Упыря, из-за чего Драй и решил поначалу, что это разбойник. Перед этим в том же трактире произошло и радостное событие – обнаружился всеми любимый принц Леммонт, вернувшийся из долгих странствий со слугой Равионом. Однако случилась беда: стоило Леммонту отлучиться, как в его номер забрались воры. Слуга пропал, оставив лишь следы крови, отчего принц решил, что его спутника убили. Однако дворянин, называющий себя Равионом, в тот же день объявился у нас в доме и напал на хозяина, за что был задержан, а днем позже отпущен.
На этом злоключения не прекратились. Стоило принцу очутиться во дворце Паллиандров, как тайные заговорщики начали плести против него интриги и подбрасывать письма с угрозами. В довершение всего, неизвестный злодей ограбил-таки сокровищницу и украл корону прямо из-под носа у нашей доблестной стражи.
