Денис Владимирович Морозов
Принц восточного ветра
Глава 9. Ограбление
Самая ранняя из лун медленно тонула в дымке у западного горизонта, заливая облака призрачным светом. Зато оставшиеся две появились на темном небе и засияли тоненькими серпами, острые кончики которых как будто старались поддеть легкие острова, витающие где-то в заоблачной вышине. Теперь все семь ярких серпов висели над головой, давая понять, что летней ночи приходит конец.
Дили Драй хмуро уселся за стол и принялся скатывать шкуру клыкодюра, бормоча, что непременно припомнит пирату все его преступления, и что просто так от карающей десницы правосудия уйти не удастся никому.
Килимон с Тепашем взялись безжалостно расхищать съестные припасы трактирщика – Чумаданио так присмирел, что не осмеливался даже заикнуться об оплате. Пленный Атасио всхлипывал в подвале, жалобно умоляя отпустить его к возлюбленной Лындре.
– Что будет с вашим крепостным, барон? – спросил рыцаря адмирал.
– Закон позволяет мне снять с него голову, – ответил Драй. – Однако дело еще не улажено, и он понадобится, как свидетель. Эй, трактирщик!
Чумаданио мигом подлетел и подобострастно склонился.
– Кто еще был в твоем заведении, когда случилось убийство?
– Тут ошивается всякий народец. Одни придут, другие уйдут. За всеми разве углядишь?
– А этот разбойник, Ночной Упырь? Ты его прятал?
– Помилуйте, ваше высокородие! – отшатнулся в испуге Чумаданио. – Как вы можете так говорить? У меня исключительно приличное заведение. Я с разбойниками знакомств не вожу.
– Откуда ж тогда взялся тот убитый тип в маске?
– Прибыл, как и все постояльцы, среди тумана и темноты. Только откуда мне знать, разбойник он или нет? Им ведь печатей на лбу не ставят.
– Эх, допросить бы тебя с пристрастием, как в добрые старые времена! – посетовал Драй. – Нынче уж больно запретов много – того нельзя, этого. Собственных холопов не тронь до тех пор, пока не докажешь вины. Право первой ночи – и то отменили! Раньше городские обыватели падали в лужи, едва завидев доброго рыцаря, а теперь вовсе страх потеряли. Ладно, пошел вон отсюда! У нас меж собой разговор. Если замечу, что подслушиваешь – уши отрежу!
Чумаданио безропотно выкатился из зала и захлопнул за собой дверь.
– Таисса, пойди, проверь, где этот хмырь. – Адмирал, не сдержавшись, ввернул простецкое словечко, какими сыплют матросы. При внучке он редко такое себе позволял.
Тая выглянула в коридор и убедилась, что трактирщик заперся в кладовой. Могучие и рослые мужи уселись вокруг большого стола в центре зала и устроили себе ранний завтрак, благо, у Хрюнкеля все было припасено заблаговременно. Тая попробовала хлебнуть вместе со всеми пива – дед поморщился, но промолчал. Она поняла, что ее принимают за равную, и почувствовала гордость.
– Как ни печально признавать, но наша прежняя версия оказалась несостоятельной, – заключил адмирал. – Бармут доказал свое алиби, хотя и провинился перед вами, барон. И все же, кое-что новенькое мы разузнали. Давайте попробуем подвести итог.
Убийство произошло здесь, в трактире, около часу дня. Час спустя незнакомец в багряной ливрее времен Ярвеля Ярна попался Таиссе на проспекте Счастливой Звезды. Еще через час он объявился в моем доме и попытался ограбить меня. При помощи слуг удалось его задержать и посадить под арест. На допросе задержанный назвался Равионом Вартом и объявил о скором прибытии принца Леммонта. Сам же Леммонт вернулся в свой номер после шести часов вечера, обнаружил следы крови, пропажу денег и решил, что его слуга погиб при ограблении. Трактирщик Хрюнкель вызвал стражу, которая явилась лишь на следующее утро.
– Его высочество, должно быть, ошибся! – Здоровенный кулак Дили Драя грохнул по столешнице. – Этот трактирщик – скользкий тип, но в одном он прав: господа слишком привязываются к своим слугам и верят им даже тогда, когда те предают и обманывают. Если допустить, что ваш пленник сказал правду о том, кто он такой, то все сходится. Принц Леммонт отправился на прогулку, чтобы осмотреть остров, который он не видел много лет. В это время его подлый слуга Равион задумал измену и сошелся с разбойником, Ночным Упырем, который скрывался в трактире после неудачной попытки ограбления. Вдвоем они обнесли номер принца и украли его деньги, вот только делиться добычей с подельником изменник Равион не захотел, и прирезал Упыря, а после пустился в бега.
– Он мог убить сообщника и потому, что по пятам за тем шла стража, – задумчиво вымолвил адмирал. – Стражники могли арестовать Упыря в любую минуту, и тот сдал бы напарника.
– Кто бы сомневался! – поддержал версию Дили Драй. – Выходит, что Равион дождался, пока его господин уйдет, спутался с Упырем, а после убил его и сбросил тело с обрыва. Уже через час он был в городе, где едва не попался страже, но угнал шершня у леди Таиссы и чудом избежал ареста. Пользуясь суматохой, вызванной наплывом придворных, он пробрался в ваш дом, граф, и попытался ограбить в придачу и вас, вот только не рассчитал своих сил и попался. Какой коварный тип, правда? Жаль, что вы отпустили его, нужно было держать его под замком до тех пор, пока все не раскроется.
Адмирал виновато отвел глаза и пробормотал:
– Он был таким убедительным, что я невольно ему поверил.
– Бросьте, граф, – перебил Драй. – Преступники ловко играют на наших чувствах. Они находят слабые места и давят на них до тех пор, пока не добьются своего. Но не стоит смущаться: этот проходимец обманул не только вас. Своего господина он тоже провел, а тот знал его гораздо лучше.
– Его высочество еще слишком молод. Он не знает народа, – попытался защитить принца Тар.
– Ему придется узнать народ получше, когда он станет королем, – буркнул Драй. – Итак, мы имеем дело с изменой. Убитый – Ночной Упырь, а убийца – Равион Варт. Придется огорчить его высочество этой вестью.
И рыцарь злорадно расхохотался.
– Простите, но разве не может оказаться убийцей трактирщик? – почувствовав себя на равных, Тая решилась высказать и свое мнение.
– Взгляни на этого жалкого слизняка, – снизошел до ответа начальник охраны. – Единственное, на что он годен – это зарезать свинью.
– Однако мы не можем исключить и его, – поддержал внучку Тар.
– Пока он проходит у нас, как свидетель. Против него нет улик, – возразил Дили Драй.
Рассвет третьего дня
Первые лучи Светозары уже окрасили краешек неба в розовый цвет, когда вся компания погрузилась на шершней, чтобы взять курс на столицу. Тая заняла место в карете рядом с дедом. Отоспавшийся в улье боцман Буль уже готов был тронуть вожжи, когда из трактира выскочил Чумаданио Хрюнкель и заголосил, размахивая пухлыми руками:
– Погодите! Возьмите меня с собой! У меня дело к его высочеству принцу.
– Какое у тебя может быть к нему дело? – недовольно поморщился адмирал.
– Как же! Ведь я теперь его поставщик и кормилец, – принялся уверять Чумаданио. – У меня таких знатных гостей сроду не водилось. Вот я и задумал сделать его высочеству подарочек. В одиночку ездить я не рискую: окрестности так и кишат разбойниками. Эти события такой страх на меня нагнали!
– Тащи сюда свой подарок, – нехотя разрешил Дили Драй.
Трактирщик выкатил из медуши пузатую дубовую бочку, высотой едва ли не больше его самого.
– Вот! – с гордостью произнес он. – Коньяк. Самый лучший, десятилетней выдержки. Аромат – закачаетесь. Такой и к королевскому столу подать не стыдно.
– Куда ж мы его возьмем? У нас места нет, – возразил Буль.
– Не извольте тревожиться! Я сам все устрою!
Пришлось задержаться до тех пор, пока трактирщик не погрузил бочку на телегу и не впряг в нее огромного мохнатого паука, на каких разъезжали селяне. Паук резво пустился в путь, перебирая всеми восемью лапами, но все же угнаться за шершнями он не мог, так что рыцарям приходилось садиться на землю и поджидать отстающего.
Когда они добрались до столицы, оранжевый солнечный круг уже поднялся над кромкой тумана, в котором терялся восточный край света.
Тепаш и Килимон приземлились на лужайке перед парадным подъездом дворца. Дили Драй выскочил из седла, тряхнул львиной гривой и удивленно спросил:
– Что тут за переполох?
Несмотря на ранний час, дворцовая прислуга была уже на ногах. Игруны в черных с серебром ливреях носились взад-вперед, как будто соревнуясь за звание самого взбалмошного. Сонные городские стражники выстроились цепочкой, словно защищая дворец от невидимой опасности.
Посреди всеобщей кутерьмы показался сияющий, как начищенный медный поднос, Тупиллио. Он сбежал по ступенькам, галантно подал руку Тае и помог ей выйти из кареты, хотя она нисколько не нуждалась в чужой помощи.
– Какое счастье! – расплылся в улыбке юный герцог. – Светило могло бы и не всходить, все равно его затмевает сияние вашей красоты.
И он довольно рассмеялся над собственным комплиментом. Тая подозрительно всмотрелась в его лицо: сна ни в одном глазу, пышная каштановая шевелюра ровно уложена, словно над ней успел потрудиться опытный парикмахер.
– Что тут у вас происходит? – спросила она.
– Как? А вас разве не известили? – удивился Тупиллио. – Ночью ограбили сокровищницу в здании казначейства. Похищен целый набор драгоценных реликвий, но главное – злодеи украли Грозовую корону, которой наш принц собирался венчаться.
Наследник герцогского титула не сумел сдержать довольного смешка. Услышав эту новость, Дили Драй застыл, словно каменное изваяние.
– Как это случилось? – спросил адмирал, выбравшись из кареты.
– О, кем бы ни был грабитель, он проделал все с изяществом настоящего виртуоза, – охотно принялся повествовать Тупиллио. – Для начала он подмешал в пиво стражникам сонного зелья, а когда те уснули, пробрался в здание, непостижимым образом миновал все ловушки, вскрыл хранилище, и утащил самое ценное, что там было – Грозовую корону, а в придачу целый мешок золота и самоцветов. Вообразите себе удивление охраны, когда она обнаружила пропажу!
Герцог взял Таю под ручку, отвел в сторонку и зашептал:
– Представляете, в каком шоке сейчас всеми любимый принц? Коронация должна была состояться сегодня в полдень, а тут – р-раз! – и такая оказия. Его высочество, наверное, уже представлял себя королем!
По лицу Таи пробежала тень. Смотреть на довольного герцога было выше ее сил.
– Как же так? – прикусила она губу. – А что будет с мамой и папой? Ведь принц обещал их помиловать. Что же теперь? Все планы рушатся.
– Он помилует их, когда коронуется. Вот только когда это случится – теперь никто не скажет, – отозвался Тупиллио.
– Нам нужно осмотреть место событий, – заявил адмирал.
– Конечно-конечно! – голос Тупиллио казался липким от медовой любезности. – Я вас сам провожу. Вы с нами, барон?
В этот миг Дили Драй смотрелся быком, ищущим, на кого бы наброситься – напряженное выражение его лица и покрасневшие глаза не сулили добра тому, кто попадется под горячую руку. И только трактирщик, замявшись рядом со своей телегой, невразумительно пролепетал:
– Мне бы к его высочеству на поклон…
– Боюсь, его высочеству не до гостей. – Тупиллио высокомерно смерил простолюдина взглядом.
– Но ведь он обещал! Говорил, что непременно отплатит мне за то, что я первым проявил к нему гостеприимство, – забормотал Чумаданио.
Заспанный Голодранио Куксель вяло выполз из подвала, стащил бочку с телеги и с натугой покатил ее вверх по крыльцу. Тая спряталась за широкую спину рыцаря, чтобы не попасться ему на глаза.
– Я ради принца чуть жизнь не отдал! – потерял привычную покорность Чумаданио. – Может, это благодаря мне он до сих пор цел и невредим. Я, понимаешь, с утра до ночи воюю с разбойниками и ратую за государственные интересы. А меня во дворец не пускают? Где же тут справедливость? Вот кинусь в ноги баронессе ван Виль – это она меня, между прочим, такими привилегиями одарила. И пожалуюсь на то, что самым преданным слугам закрыт доступ в государевы покои.
– Да ладно, он с нами, его можно пустить, – махнул рукой стражникам Драй.
Тупиллио отвернулся, давая понять, что мелкая сошка его больше не занимает. Пухлый трактирщик вкатился в парадные двери и по-хозяйски распорядился:
– Ну, где тут у вас баронесса ван Виль? Ведите меня прямо к ней!
Юный наследник герцогского титула из кожи лез вон, чтобы продемонстрировать Тае галантность. Он подавал ей ладонь, придерживал под локоток и пропускал вперед. Тая принимала его ухаживания с некоторым ошеломлением: они были выгодны хотя бы тем, что многочисленные охранники не задавали вопросов о том, кто она такая и что делает на месте преступления.
Дили Драй перешел на решительный шаг и понесся к напоминающему крепость казначейству так стремительно, будто собрался проломить стену. Охранники, суетящиеся во дворе, едва успевали отскакивать в стороны, иначе он сбил бы их с ног.
Вслед за рыцарем Тая вошла в распахнутые настежь двери, адмирал и Тупиллио последовали за ней.
– Что за бардак? – загрохотал Дили Драй. – Почему вход распахнут? На ночь его должны запирать.
– Это все из-за пира. – Голос Тупиллио так и звенел от едва сдерживаемого смешка. – Поздно вечером наше высочество изволило пировать вместе со стражей, оказавшей ему столь любезный прием. По правде сказать, пиром я бы это мероприятие не назвал, скорее ему подошли бы слова «пьянка-гулянка». Она затянулась далеко за полночь, стражники бегали туда-сюда, вот и оставили вход открытым.
– Надо же! И это перед самой коронацией, – с досадой сказал адмирал.
Сразу за входом располагалось караульное помещение. Драй ворвался в него и застыл: на широких лавках вдоль стен беззастенчиво дрыхли, похрапывая, цензурион Шипилио Жмых и его подчиненные, Задрубал и Обар Мотт. Их алебарды и копья валялись на полу, словно палки. Тупиллио презрительно поддел спящего Жмыха носком сапога и проговорил:
– Вот, полюбуйтесь. До сих пор не придут в себя. Видимо, на пирушке им подмешали сонного зелья.
– А вы, ваша светлость, его не попробовали? – подозрительно спросил Тар.
– Я в этой вакханалии не участвовал, – пожал юный герцог плечами. – Это был сладкий момент единения с мелкими служаками их будущего короля. Им было не до меня.
Тая прикрыла ладонями губы, стараясь не выдать себя. «Спаси меня, Счастливая звезда, – неслышно молилась она. – Ведь именно этого Жмыха с его командой я и собиралась опоить в Каменной башне. А они очутились здесь, в казначействе. Как так вышло? Почему я заранее все не разузнала? Вечно у меня все наперекосяк!»
Ей пришло на ум, что она никчемная, ни на что не годная неудачница, и от такой мысли на глаза навернулись слезы. Но кто мог опоить этих трех вместо нее? Видимо, тот, к кому попало ее сонное зелье. Чумаданио Хрюнкель свою порцию вылил, но вторая бутылка осталась у Равиона в Цветочном лесу. Ах, да, этот подозрительный Равион – вечно он путается под ногами…
Драй приподнял Жмыха, влепил ему оплеуху и заорал:
– Цензурион, встать! Что тут случилось? Докладывай!
Не открывая глаз, Шипилио забормотал:
– Все в порядке. Мы несем службу, исполняем свой долг. Беспокоиться не извольте.
И он опять захрапел, безвольно повиснув в объятьях рыцаря.
Драй отшвырнул его и распорядился:
– Перевести их обратно в Каменную башню. В столице таким остолопам не место. Пусть послужат в дыре, может, тогда наберутся ума-разума.
Протиснувшийся в караулку Килимон кивнул, давая понять, что приказ начальника будет исполнен.
Драй стремительно вышел и по широкому коридору двинулся в сторону лестницы, ведущей в подвальный этаж.
– Сударыня, не угодно ли вам осмотреть саму сокровищницу? – подал Тупиллио руку Тае. – Вернее, все, что от нее осталось.
– Ума не приложу, как мог вор миновать ловушки! Ведь это же невозможно! – на ходу бросил Драй.
– Представляете, он их все обошел! – всплеснул ладошками юный герцог.
Едва спустившись, Тая попала в глухую камеру с гладкими стенами, выложенными из гранита. Драй задержался на лестничной площадке. Неожиданно двери захлопнулись. Тая очутилась в кромешной тьме и поняла, что находится в герметичном помещении без единого оконца.
– Работает! – заключил оказавшийся рядом с ней герцог. – Дили, выпусти нас. Юной красавице дурно от духоты.
Заскрежетали шестеренки невидимого механизма, и отворились сразу две дверцы – задняя и передняя, пропускающая дальше в подвал. Вслед за рыцарем вошел в камеру и адмирал.
– Эта ловушка – уже вторая, – пояснил Драй. – Сначала вор попадает в караулку, где его поджидает стража. Затем – в эту камеру. Дверь захлопывается автоматически, и остается только дождаться, пока прибежит охрана.
– А как здесь проходят служащие? – поинтересовался Тар.
– Очень просто. В коридоре – рычаг, спрятанный за панелью. Если его опустить – двери всех пропускают. Если поднять – захлопываются. Каждый вечер перед уходом сотрудники казначейства его поднимают, превращая проходную комнату в мышеловку. Но когда мы пришли, он оказался опущен. Вор заранее знал, что его поджидает, и отключил механизм.
Тая почувствовала облегчение, когда выбралась из глухой камеры.
– А вот и наше хранилище, – сказал Драй, доведя спутников до конца коридора. – Никому не придет в голову оставлять его нараспашку. И все же, вы видите, что оно открыто.
– А что это за струнки? – спросила Тая, ощупывая тонкие серебристые нити, соединенные с дверными створками.
– Это тревожные звонки, – пояснил Драй. – Когда посторонний открывает дверь, они натягиваются, и привязанные к ним бубенцы начинают звенеть. Но этой ночью никто звона не слышал.
Он сдвинул портрет герцогини, висевший на стене сбоку, и открыл спрятанную под ним нишу.
– Вот в чем дело! Струны сняты с крючков.
Рыцарь приладил дощечку, к которой тянулись нити, и установил ее на место.
– Троньте дверь, граф!
Адмирал качнул створку железной дверцы – та со скрипом поехала в сторону, распахиваясь еще шире. В уши Тае ударил нестерпимый перезвон бубенцов, раздавшийся сразу со всех сторон – с потолка, с улицы, из-за стен. Голова затрещала, и захотелось сбежать, но деваться от этого гвалта было некуда.
– Перестаньте, барон! Отключите эту адскую музыку! – закричал адмирал, но его голос утонул в трескучем шуме.
Драй среагировал на размашистые движения его рук и снял дощечку с крючков. Шум мгновенно утих, однако в голове у Таи еще продолжали звенеть бубенцы – ей казалось, что их навязчивое дребезжание не прекратится до вечера.
– Вор и этот сигнал отключил? – спросил Тар.
– Очевидно, что так, – согласился Драй, заходя в хранилище.
Светильники вспыхнули и озарили тесное помещение с широкими полками, тянущимися вдоль стен от пола до потолка. На нижних полках поблескивали аккуратные ряды золотых и серебряных слитков, составленных в пирамиды, на верхних виднелись высокие стопки монет. Тая почувствовала под сапогом посторонний предмет и нагнулась, чтобы поднять его. Это оказалась золотая коронка времен Ярвеля Лучезарного – на одной ее стороне сиял начищенный лик короля, на другой красовался коронованный шмель – символ прежнего царствования. Столичные обыватели привыкли звать такие монеты «кронками».
– Вор рассыпал сокровища по полу, – заметил адмирал. – Наверное, он сметал с полок все подряд.
– А вот и нет! – возразил Драй. – Это был хитрый и опытный тип, который точно знал, что ему нужно. Посмотрите: он не тронул тяжелые слитки, и не стал собирать монеты. Вместо них он забрал украшения и посуду, изготовленные придворными ювелирами. Они ценятся выше, потому что к стоимости золота и драгоценных камней добавляется еще и художественная работа. Но самое главное: вор забрал регалии королевской власти, а им вообще нет цены. Вот что осталось от Грозовой короны, без которой венчание на царство немыслимо!
И Драй протянул адмиралу пустой ларец, отделанный красным бархатом. Тар осмотрел его и передал Тае. На мягкой подушечке до сих пор виднелся круглый след, продавленный золотым обручем.
– А чья это ливрея? Кажется, я ее уже видел, – спросил адмирал, поднимая багряную накидку с узором в виде шмеля, валяющуюся в углу.
Тая взглянула на нее и обомлела – еще вчера вечером эта ливрея колыхалась на плечах Равиона, во время их встречи в Цветочном лесу. Игрунья прикусила губу, чтобы с языка не сорвалось неосторожное восклицание.
– Старье какое-то. Наши слуги таких не носят, – презрительно бросил Тупиллио.
– Да и пират был одет по-другому, – заметил Драй. – Он никак не мог этого сделать, ведь когда я вел с ним занимательный разговор в «Краю света», вор как раз выносил ценности.
Адмирал внимательно посмотрел на внучку. Та отвела глаза. В присутствие герцога и рыцарей она не могла признаться, что сама приготовила сонное зелье, которым, по-видимому, и подпоили стражу.
– Пусть вор и сумел обезвредить сигнализацию, – вслух произнес Тар, – но как он открыл дверь хранилища? Ведь она запирается, верно?
– Конечно! И, смею заверить вас, замок самый надежный во всем королевстве, – откликнулся Драй.
– И у кого есть ключи от этого замка?
– Ключа всего два. Один, разумеется, у меня, ведь я начальник дворцовой охраны. Второй – у самой госпожи, ее светлости герцогини.
– Матушка отдала мне свой ключ, когда послала меня разобраться, что тут случилось, – сказал Тупиллио. – Вот он.
И он продемонстрировал тяжелый стальной ключ, свисающий с его шеи на прочной цепочке.
– Так, один ключ у нас есть. А где второй? – задал вопрос адмирал.
Дили Драй побледнел и схватился руками за пышную шевелюру.
– Я не успел побывать в своих личных покоях, – отрывисто бросил он и стремглав вылетел из хранилища.
– Пусть смотритель составит опись всего, что пропало, – распорядился Тар.
Тая положила монетку на полку и вслед за дедом вышла из тесной сокровищницы. У нее появилось ощущение, будто она выбралась из склепа или из запертого сундука.
Тупиллио не отходил от игруньи, оказывая ей всяческие знаки внимания. Тая хотела над ним посмеяться и сказать пару колкостей, но наследник герцогского титула оказался полезным проводником – он лично довел посетителей до жилых комнат Драя, располагавшихся на втором этаже дворца.
Герцогу не нужно было просить разрешения, чтобы зайти к своим подданным. Тая увидела рыцаря посреди скромно обставленной комнаты. Драй сидел на низкой скамье, свесив голову и запустив пальцы в огненно-рыжую шевелюру. За спиной его высился прочный дубовый шкаф с дверцами, распахнутыми настежь, как и все в этот день.
Адмирал тронул его за плечо и сказал:
– Я вам сочувствую.
– Как? Еще что-то случилось? – не понимая, повертел головой Тупиллио.
– Вор сначала пробрался в мои покои, – через силу выдавил из себя Дили Драй. – Должно быть, он знал, что меня не будет всю ночь. Еще он знал, что я храню дома карту и ключ. Сначала он украл их, и только потом отправился грабить хранилище. Он ни за что не прошел бы ловушки и не проник бы в сокровищницу, если бы у него не было моих вещей.
– Ваши покои не охраняют? – осведомился Тар.
– Кому придет в голову соваться к начальнику охраны? Ворье боится меня, как огня. Стражу выставляют вокруг дворца – посторонних даже к подъезду не подпускают. Рыцари днем и ночью стерегут парадный вход. Лазейки для служек тщательно проверяют и запирают – я сам слежу за тем, чтобы даже мышь не могла проскочить. А ведь я так гордился, что навел во дворце порядок! За все годы, что я состою в своей должности – ни одного происшествия. И тут вдруг такой конфуз. Это удар по моей репутации, тяжелейший удар!
Рыцарь свесил голову еще ниже и погрузился в тяжелые раздумья.
Чтобы добраться до комнат принца, пришлось подняться по широкой лестнице на этаж выше. Тая заметила, что дворец оживлен: придворные дамы и их служанки тенями носились по коридорам, не издавая при этом ни звука, что делало их похожими на привидения. Тупиллио от посещения Леммонта отказался – у него нашлись дела поважнее, а вот Тая и ее дед настроились на сочувственный лад и приготовились утешать королевича, у которого корона уплывала из рук.
– Ни с места! – остановил всех Дили Драй. – Ведите себя осторожно. Кажется, гости наведались и сюда.
Тяжелые темно-зеленые шторы, занавешивающие узорные двери покоев, были раздвинуты. Створки дверей приоткрылись, из узкой щелки падала тонкая полоска света. Начальник охраны бесцеремонно отодвинул Таю в сторонку и подозвал помощников.
– Килимон, ты входишь первым, я за тобой, Тепаш прикрывает тылы, – сдавленным шепотом принялся командовать Драй. – Первым делом зачищаем служебку и спальню, затем смотрим, не спрятался ли кто под столами или в шкафах. Отсекаем грабителя от окна – будет обидно, если он упорхнет.
Тая подивилась скорости, с которой двое сонных, скучающих рыцарей преобразились в собранных, сжавшихся, словно маковые ягуары, бойцов, готовых к атаке.
– Раз, два… – начал отсчет командир.
Не успел он произнести «три», как широкие двери с золотыми узорами распахнулись, и из покоев Леммонта выкатился сияющий и довольный, как кот, Чумаданио Хрюнкель. К выпирающему брюшку трактирщик прижимал увесистый мешок, в котором глухо позвякивали монетки.
– Ой, вы чего тут? – испугался он, наткнувшись на засаду.
– Раздраконь тебя гром! А ты чего? – опешил от неожиданности Драй.
– Я от принца. Он меня наградил!
Улыбка расползлась по широкому, лоснящемуся лицу трактирщика.
– Его высочество не забыл меня, несмотря на невзгоды, обрушившиеся на его бедную, до сих пор не коронованную голову! Вот настоящий народный правитель! Если в час испытаний он помнит про нас, простых обывателей, то значит – он наш, родной, всеми любимый. Истинно говорю вам: его ждет великое будущее.
– А что это побрякивает в твоей мошне? – подозрительно спросил Драй.
– Это моя награда! – Чумаданио спрятал мешок за спину, испугавшись, что жадные рыцари по привычке отнимут добычу. – Сам принц вручил мне ее за труды и старания. Все законно, из рук в руки. Не станете же вы обижать мирного обывателя прямо тут, во дворце, в этом храме справедливости и закона?
– Проваливай подобру-поздорову, – пихнул его в шею Драй.
– Вот повезло доходяге! – засмеялся Килимон, разом из ягуара превратившийся в расслабленного ленивца.
– Катись, пока мошну не растрясли! – припугнул Тепаш.
Чумаданио мышкой юркнул мимо и покатился по лестнице, перескакивая через ступеньки. Мешок с монетами он сжимал так, что вырвать его не смог бы, наверное, и зубастый клыкодюр. Рыцари оглушительно расхохотались, и даже адмирал позволил себе сдержанную улыбку.
Леммонт стоял в императорской позе перед широким окном, выходящим на дворцовую площадь. Руки принца были сложены на груди, подбородок высоко поднят, взгляд устремлен вдаль. Меховая мантия валялась на столе, поверх нее покоилась брошенная шляпа с пером. Золотая цепочка, плетеная в стиле «каприз», колыхнулась, когда его высочество обернулся к вошедшим гостям.
– У вас все в порядке? – глаза Дили Драя так и шарили по углам роскошно обставленной гостиной.
– Разумеется. В этих унылых покоях всегда полный порядок. – Принц шагнул навстречу.
Тая отметила, что он выглядит сонным и вялым, несмотря на игривые искорки, мелькающие в глубине карих глаз.
– Вам уже рассказали о том, что случилось? Голова такая тяжелая, что до сих пор не могу этого осознать. Утром меня едва разбудили. Ума не приложу, что значат все эти события.
– Они значат, ваше высочество, что коронация откладывается на неопределенный срок, – сказал адмирал.
Искры в глазах принца сверкнули, и вялость слетела с него.
– Я так и знал, что заговорщики мне напакостят. В этом дворце сплошные интриги. Я говорил, что меня шантажируют? Вчера нашел новое письмо с угрозами, и где – в своей собственной комнате. Как вам это нравится? Негодяи думают, что я стану плясать под их дудку. Вот им, пусть выкусят!
И Леммонт продемонстрировал фигу десницей, затянутой в перчатку из оленьей кожи.
– Должно быть, в пиво, которое я распивал вместе с цензурионом и его стражами, что-то подмешали, – продолжил он. – Я проспал беспробудно всю ночь, насилу продрал глаза. Это заговор, сплошной заговор. Повезло, что нас не отравили до смерти – заговорщики не остановятся ни перед чем.
Тая поежилась.
– Кстати, что там с вашим беглецом, адмирал? Разыскали его? Подозреваю, что он – наемный убийца, которого подослали, чтобы прикончить меня. Чудо, что он до сих пор до меня не добрался.
Тая ужасно покраснела: ей захотелось признаться, что не далее, как вчера вечером, она встречалась с этим самым убийцей в Цветочном лесу, после чего у него осталась целая бутылка приготовленного ей сонного зелья. Она уже готова была заикнуться об этом, но слово взял ее дед, и она не решилась его перебить.
– Ваше высочество, поймать беглеца пока не удалось, – начал Тар. – Зато наша засада на пирата Барабулью дала неожиданный результат. Мы выяснили, что в момент преступления он совершал налет на поместье барона ван Виртиса. Рассмотрев собранные данные, мы решили, что убитый должен быть Ночным Упырем, а его убийцей – ваш слуга Равион, который вас предал и пустился в бега. По всей видимости, его я и задержал в своем доме. Если это действительно он, то опасаться не стоит – заговорщики не успели бы втянуть его в закулисные интриги, да и убивать вас ему нет никакого резона. Ведь если бы он это планировал, то выбрал бы момент, когда вы еще не доплыли до острова. На бескрайнем просторе посреди воздушного океана можно совершить все, что угодно, разве не так?
– Да нет же, – раздраженно откликнулся Леммонт, звякнув золотой цепью. – Уверяю вас: мой слуга и не думал меня предавать. Я не присутствовал при его гибели, но сомневаться в нем у меня нет никакого желания. Беднягу убили, когда он защищал мое добро.
Дили Драй вышел из задумчивости, поправил гриву и произнес:
– Мы тщательно осмотрели убитого. На нем был плащ Ночного Упыря и разбойничья маска. Равион Варт остается единственным, кто подходит на роль убийцы.
– А лицо? Вы видели его лицо?
– Оно было обезображено до неузнаваемости.
– Вы провели опознание с ошибкой, – сказал Леммонт. – Равион ни за что бы меня не подвел. Должно быть, разбойник поменялся с ним одеждой.
– Зачем ему это?
– Чтобы запутать следствие. Чтобы его не искали. Чтобы посчитали мертвым, и оставили в покое. Чтобы сообщники не пытались отомстить. Мало ли бед у разбойников? Нам-то почем знать? Главное: раз вы нашли плащ и маску Ночного Упыря, значит, он был в трактире, верно? Иначе откуда взялась там его одежда? Вот он и убил моего слугу. И незачем клеветать на бедного Равиона, он заслужил добрую память.
Дили Драй начал краснеть. По выражению его лица Тая догадалась, что он вот-вот взорвется и наговорит принцу таких резких слов, что после придется о них пожалеть.
– Ваше высочество, я должна вам признаться, – не утерпела она. – Вчера вечером я видела беглеца, того самого, что назвался вашим слугой, в Цветочном лесу.
– Что ты там делала? – изумился Тар.
