Денис Владимирович Морозов
Принц восточного ветра
– Герцогиня с наследником этого не допустят, – с сомнением произнесла Лайра.
– А мы их и не спросим! – залихватски расхохотался Леммонт.
Тая боязливо оглянулась на придворный кружок, но он сгрудился в такую плотную стену, что правительницу едва было видно. Все поздравляли Пирифора с недавно приобретенным графским титулом. В ответ новоиспеченный граф ораторствовал, делая театральные жесты руками, и посылал дамам воздушные поцелуи.
– Церемония нужна вовсе не для этого, – объяснила юная игрунья. – У нас не осталось других способов выманить Равиона. Теперь у него корабль, и он может улететь невесть куда. Но если только он услышит о всенародном собрании, то непременно явится, чтобы сорвать его. Ведь он столько раз покушался на принца, что просто не может упустить решающей возможности.
– Девочка, так не поступают! – пришел в ужас ее дед. – Мы должны охранять принца, а не подставлять под угрозу.
– А мне мысль кажется здравой, – возразил Леммонт. – Но важно обставить все так, чтобы разбойник прилетел на корабле. Мне нужен корабль, вы не забыли?
– Ваше высочество, это недопустимо, – упирался Тар. – Ведь это не кто иной, как Ночной Упырь. Вдруг он на вас нападет?
– Непременно нападет, – подтвердила Тая. – Он же столько охотился на нашего любимого принца.
– Я не боюсь этого ужасного Равиона, будь он Ночной Упырь или еще кто, – решительно вымолвил Леммонт. – Пусть только попадется в ловушку – там мы его и прихлопнем.
– Нет, мы не можем рисковать вашей жизнью.
– Я рискую с тех пор, как вернулся в столицу. Пора положить этому конец.
Лайра с сомнением наблюдала за спором, не решаясь вмешаться, но, наконец, просияла и обняла Таю.
– Как ловко ты все придумала, моя деточка, – сказала она. – Твой хитрый ход должен сработать, тем более, что наш принц проявляет себя храбрецом. Немедленно переговорю с Пирифором. Одобрить церемонию должен совет, это в его власти.
На ступенях роскошного многоэтажного здания показалась Цаца Ветвярская, по случаю праздника скинувшая свой обычный коричневый плащ с капюшоном и переоблачившаяся в пестрый придворный наряд. Она бросила на Леммонта смущенный взгляд, обернулась к гостям и тоненьким голоском объявила:
– Пожалуйте в гостиную палату! Обед подан.
– Нет ничего лучше хорошей пирушки! – оживился Пирифор.
– Да-да, прошу всех к столам! – громко произнесла Лайра, и принялась почтительно ухаживать за герцогиней.
Гостиный зал оказался набит битком. Гул голосов перекрывал музыку струнного оркестра, устроившегося у дальней стены. Тая едва нашла место, чтобы протиснуться за стол, отведенный младшим чинам и родне важных персон. Там ее уже поджидали лейтенант Фит и мадам Каппадокия, а вот адмирала Лайра разместила сразу вслед за дю Меллоном. Такая возмутительная близость вызвала раздражение герцогини, но Лайра нашла способ быстренько ее успокоить.
Леммонта посадили на противоположном конце стола, лицом к лицу с герцогиней, что создавало впечатление антагонизма. Он поймал Таю за руку и потянул к себе, приговаривая:
– Куда ж вы, моя прелесть? Окажите мне милость, сядьте рядом! Пусть все видят, что вы моя будущая королева.
Тая поджала губки, но тут же прикинула что-то в уме, согласилась и устроилась сбоку от Леммонта. Вышколенные слуги побежали по рядам, разнося яства. Тар, помнивший старый этикет Ярвеля Лучезарного, чинно поднялся и провозгласил цветистый тост в честь хозяйки столь блистательного собрания. Он поздравил ее с ценным приобретением, доставшимся ей по заслугам, и пожелал новому владению процветания. Лайра ответила столь же любезно, и все выпили по первой чарке. Пирифор похвалил вино, хотя Тае оно показалось слегка горьковатым. А вот Леммонт, не стесняясь, проглотил свою порцию одним духом, ладонью утер подбородок и без промедленья велел служке наполнить бокал по новой. Его ладонь легла Тае на крылышко и принялась ласково щекотаться.
Закусывали паштетом из печени клыкодюров, после чего слово перешло к следующему по знатности вельможе, каковым оказался Пирифор дю Меллон. Тае показалось, что новоявленный граф уже слегка под хмельком: он выступал развязно и так размахивал рукой, что соседней даме пришлось отодвинуться.
– Я поднимаю бокал за нашего великолепного принца, – провозгласил дю Меллон. – Пусть церемония присяги пройдет без сучка, без задоринки. Пусть все чины королевства поклянутся служить ему не за страх, а за совесть.
– Минуточку. Что еще за церемония? – перебила его герцогиня.
– Как, ваша светлость? Вы разве не знаете? – растерянно оглянулся на нее дю Меллон. – Принц желает, чтобы ему присягнули.
– Без моего согласия?
Чуль-Паль резко вскочила с кресла. Вышивка на ее черном платье заколыхалась, как будто шитый серебряной нитью ястреб взлетел с башни.
– Извините, сударыня, но вашего согласия не требуется! – подскочил вслед за ней и Леммонт.
Его ладонь соскочила с крыла Таи.
– Не забывайте, что по всем писаным и неписаным правилам королевский престол остается за мной!
И Леммонт грохнул по столу кулаком. В зале мигом стих гомон. Пирующие замолчали и принялись тянуть шеи, чтобы лучше разглядеть, что там вообще происходит.
– Но во главе государства все еще стою я! – зловеще напомнила герцогиня.
– Теперь уже нет! – возразил Леммонт.
– Ах, вы так? Тогда я запрещаю проводить церемонию. Присяги не будет.
Окружающие зашумели. Пирифор ошалело вертел головой, силясь угадать, какая из властей нынче в силе.
– Господа! Члены совета! Вы здесь? – загремел Леммонт. – Приказываю провести церемонию завтра утром. Чтобы все были в сборе: и охрана, и рыцари, и чины с самого низа до самого верха. Кто не явится – тот не получит службы в моем государстве.
Придворный люд зароптал. По встревоженным лицам сановников Тая прочитала, что они решают мучительную задачу: как не прогадать в споре двух властителей? На чью сторону встать?
– Не допущу! – выкрикнула герцогиня и выбежала из зала.
Ее пышное черное платье прошуршало по ступеням и скрылось.
– Все в порядке! Ничего не случилось! Я ее успокою! – принялась увещевать всех Лайра. – Музыканты, играйте! Веселее и громче!
Музыка грянула Тае в уши.
– Видите, моя душечка? Сила за мной! – обернулся к ней принц. – Погодите, я их всех уломаю. Как я скажу, так и будет, или я не сын Ярвеля Лучезарного!
Глава 13. Пленница
Лайра приложила все силы, чтобы пир закончился празднично, однако, несмотря на все ее старания, веселое настроение пропало. Вельможи разбились на кучки и принялись шушукаться о том, что произошло.
Леммонт схватил за рукав адмирала, вытащил его на свет дня и сказал:
– Едем к вам. Отступать больше некуда. Я ставлю на кон корону, да и саму жизнь. Вы со мной?
Флагшток на лужайке перед адмиральским домом опустел – штандарт спустили прошлым вечером, а нового пока не поднимали. Леммонт прикрепил к тросику широкое багряное полотнище, на котором был выткан корабль под развевающимися парусами, а над ним – шмель в королевской короне.
– Сударыня, окажите мне милость, поднимите мой личный стяг, – попросил он Таю.
Игрунья потянула за тросик, и флаг пополз ввысь. Летучий корабль под золотой короной затрепетал на ветру.
– Вот так! – обрадовался Леммонт. – Теперь даже слепой разглядит: где корабль, там и корона. Надеюсь, разбойник поймет этот намек. А не поймет – пусть приходит, я сам ему объясню.
Для возвращения во дворец адмирал предоставил принцу собственную карету. Он строго-настрого наказал Фиту и Булю сопроводить его высочество до самых покоев, и не спускать глаз с подозрительных проходимцев, встречающихся на пути. Перед тем, как захлопнуть за собой дверцу кареты, Леммонт взял Таю за руки, притянул к себе и произнес:
– Не забывайте, моя душечка: я сделал вам предложение. Скоро моя судьба решится. Неужели вам не хочется стать королевой?
Это напоминание почему-то расстроило юную деву. После отъезда Леммонта она села за стол вместе с дедом и гувернанткой, но еда не лезла в горло. Тар заметил ее состояние и участливо осведомился:
– Таюшка, что с тобой? Сомневаешься, стоит ли выходить замуж за Леммонта? А что говорит твое сердце?
– Мое сердце хочет поколебаться и покапризничать. И потом, в него так сильно влюблена Цаца! Мне даже неловко: вдруг я собралась строить счастье за чужой счет?
– За это не беспокойся: принцы на Цацах не женятся, – отрезал адмирал.
– А вот и нет! Как раз цацы им чаще всего и встречаются. Если бы Тая получше цацкалась, то и на ней уже давно кто-нибудь бы женился, – со вздохом заметила мадам Каппадокия. – Учишь их, учишь, а они ни в какую. Какая удача, что даже эта бестолковая голова дождалась наконец такого большого счастья!
Пятый день Разноцвета выдался суматошным, и Тая была рада, увидев, что солнце клонится к закату. Однако ее надежды на ночной отдых не сбылись. Рыцари Тепаш и Килимон явились в сумерках, строгие, молчаливые и зловещие. Адмирал надел парадный китель, прикрепил к поясу кортик, и, сжав зубы, отправился с ними.
– Его светлость герцог-наследник хотел бы видеть и леди Таиссу, – сказал Килимон.
– Девчонка-то вам зачем? – раздраженно спросил Тар.
– Ей будет приятно побывать на приеме, – дал исчерпывающее пояснение рыцарь.
Тая растревожилась еще больше, когда увидела, что их ведут не к парадному крыльцу герцогского дворца, а к малозаметной дверце, уводящей в подвал. Едва створка двери раскрылась, как из мрачного подземелья попытался вырваться градоначальник Феррандо Флип.
– Выпустите! Я не хочу участвовать в этом безумии! – выкрикнул он.
Однако Шипилио Жмых преградил ему путь и затолкал обратно.
Тая очутилась в глубоком и мрачном подземелье, освещенном неровными рядами факелов, воткнутых в гнезда на стенах. Тяжелые сводчатые потолки нависали над головой, норовя придавить. Их поддерживали расширяющиеся кверху каменные столбы, вдоль которых высились груды бочек и ящиков с провиантом. Удивляло, что в этот поздний час в подвале было не протолкнуться. Члены государственного совета, бароны и рыцари, перемешались со стражниками и дворцовой прислугой.
Цензурион запер дверь на засов, давая понять, что просто так никого отсюда не выпустит. Феррандо Флип, пометавшись, спрятался за столбом, подпирающим свод.
– Ах, вот и вы!
К Тае стремительно подошел Тупиллио. В серых глазах юного герцога мелькали блики чадящих факелов. Камзол с вышитой серебряной башней на спине был распахнут, и выпущенные крылья трепетали, заставляя дрожать огоньки на стенах.
– Сударыня, я рад, что в этот решительный час вы со мной, – сказал он, беря Таю под руку и уводя ее в глубину подземелья. – Я знаю, что Леммонт сделал вам предложение, но вы ведь ему не ответили, верно?
– Не ответила, – пробормотала игрунья.
– Вот и правильно! – лихорадочно расхохотался герцог. – Что он может вам предложить? Корону? Ее увели у него из-под носа. Земли, богатства, дворцы? Да он нищий, как последний бродяга. Лишь из милости мы содержим его в нашем доме. Не бывать ему королем! Мне нужна ваша помощь, и поддержка вашего деда.
Тупиллио провел Таю к импровизированному престолу, наспех собранному из сундуков и контейнеров. Роль трона играло ветхое кресло, которое спустили в подвал за ненадобностью. Герцог демонстрировал подданным девушку, как очередное завоевание, и Тая почувствовала себя жертвой, доставшейся захватчику.
Придворные в капюшонах, надвинутых на лбы, выстроились вдоль стен. Тупиллио по-царски воссел на трон, спрятав крылья за складки камзола. Стражники с факелами в руках выстроились вокруг, отгораживая его от толпы. Тае с адмиралом отвели место у бочек с вином, где уже поджидали бароны во главе с Пирифором дю Меллоном. Сюда же доставили Феррандо Флипа. Градоначальник трясся от страха так, что магистерская цепь, надетая поверх его бархатного кафтана, мелко дрожала. Адмирал обнял его за плечи, чтобы привести в чувство.
– Попахивает заговором, большим заговором, – возбужденно зашептал ему на ухо Флип. – От таких сборищ лучше держаться подальше, иначе как бы не вышло беды.
Тупиллио начал вызывать по именам баронов, владеющих поместьями в окрестностях столицы. Они выходили, откидывали с лиц капюшоны и приносили ему клятву верности. До Тепаша с Килимоном очередь дошла не сразу – им было далеко до влиятельных сеньоров. Оба рыцаря выступили, гордо открыли лица и без тени сомнения произнесли слова клятвы. Юный герцог благосклонно кивал, благодарил и обещал, что никого не забудет, когда настанет пора отбирать владения у изменников и передавать их самым верным и преданным слугам. На сладкое он приберег Пирифора.
– Господин дю Меллон, – произнес Тупиллио так, что эхо его голоса разнеслось под каменными сводами. – Моя матушка оказала вам милость и даровала титул графа. Если вы без колебаний примете мою сторону, то мы – я и она – назначим вас председателем госсовета. Это принесет вам еще больше влияния и власти, но главное – новые приобретения, холопов и земли. Готовы ли вы сделать выбор?
– Мой выбор давно уже сделан, – волнуясь и нервничая, произнес дю Меллон.
На лбу его выступили крупные капли пота.
– Клянусь в верности династии Паллиандров, ее наследнику Тупиллио Первому и его потомству, ежели таковое случится.
Пользуясь тем, что все внимание отвлечено на Пирифора, Феррандо Флип оторвался от адмирала, проскользнул мимо колонн, отпер засов и выскочил за дверь. Еще миг – и его одутловатая фигура растворилась в ночных сумерках.
– Отлично! – произнес герцог. – Теперь очередь градоначальника.
– Государь, он сбежал, – смущенно сказал Килимон.
– Вот досада! Как бы он не растрезвонил о нашем собрании раньше, чем мы начнем действовать. Впрочем, пусть болтает, что хочет. Отступать уже некуда. Меня никто не остановит!
Рыцари вывели и поставили перед ним адмирала и Таю. Герцог спустился с кресла, подошел к игрунье и молвил так громко, чтобы всем было слышно:
– Сударыня, вы уже догадались, что настоящий правитель – я, а не этот бродяга Леммонт. Я не допущу, чтобы ему приносили присягу, как настоящему королю. Он не достоин такого ценного приза, как вы. Вы нужны мне, чтобы все члены ордена Грозового дракона заняли мою сторону. Предстоит нешуточная борьба, и мне нужна каждая шпага.
– Сударь, орден Грозового дракона распущен, – напомнил Тар.
– Не важно. Остались его приверженцы. Мне нужны все. Адмирал, я прошу руку и сердце вашей очаровательной внучки, леди Таиссы. Если вы согласитесь, то наши с ней потомки будут повелевать страной.
– Делайте предложение ей, а не мне, – недовольно отвернулся от него адмирал.
Тупиллио требовательно взял Таю за руку и велел ей:
– Выходите за меня замуж. Мы объявим о нашей помолвке сейчас, чтобы партии Леммонта не на что было рассчитывать, а свадьбу сыграем после того, как я завоюю власть.
– Ваша милость, вы преувеличиваете, – сверкнула зелеными глазами Тая. – Я вовсе не такой ценный приз, как вам кажется. Не сомневаюсь, что при дворе есть еще много благородных девиц, которых вы могли бы осчастливить.
– Кое-кого я уже осчастливил, но теперь все должно быть по закону. Говорите так, чтобы всем было слышно: согласны ли вы стать моей женой?
– Нет, ваша светлость! – звонкий голосок Таи эхом отразился от каменных сводов. – Я мечтала выйти замуж исключительно по любви.
– Так я недостоин вашей любви? – вскипел герцог. – Я что, чем-то хуже этого принца-бродяги? Он уже соблазнил вас? Что он вам наобещал?
– Никто меня не соблазнял, – возмутилась игрунья. – Да и вам это вряд ли удастся, извините за прямоту.
Герцог опешил. Он не привык получать отказы и не знал, как вести себя в таких случаях. Придворные замерли и не осмеливались произнести ни слова. Ряды опущенных капюшонов превратились в подобие статуй.
– Никто не имеет права перечить мне, – яростно прошипел он. – За неповиновение вас ждет расплата. Цензурион! Ухудшить условия содержания родителям этой изменницы.
– Всенепременно! – с готовностью выскочил Шипилио Жмых. – Из башни их переведут в сырую темницу, в которой царит вечный мрак. Посидев там, они быстро поймут, что такое измена.
– Вы не смеете! – вскричала Тая.
– Еще как смею, – заверил Тупиллио. – Адмирал, вас тоже ждет наказание. Я не смогу отпустить вас, если вы откажетесь подчиниться.
– Ваша светлость, я всегда подчинялся законным властям, – сдерживая гнев, произнес адмирал. – Когда королем был лучезарный Ярвель, я повиновался ему. После я подчинялся вашему покойному батюшке, хоть он меня и не жаловал. Но сейчас власть по праву и по закону должна отойти сыну Ярвеля, принцу Леммонту. Он – наша законная власть, и ему я собираюсь служить, как делал это всегда!
– Ах, так? Тогда вы мой враг! – голос Тупиллио стал визгливым. – Килимон, Тепаш! Схватить этих изменников. Засадите их в башню. Говорила мне матушка: на них нельзя положиться. Что за семейка – сплошные предатели! Видать, это у них в крови. Чем раньше я от них избавлюсь, тем спокойнее будет мое царствование.
Рыцари грубо схватили Таю и ее деда и потащили их в темноту.
– Отпустите! Не смейте ко мне прикасаться! – возмущенно выкрикнула Тая.
Тепаш сорвал с адмирала пояс с прикрепленным к нему кортиком – это считалось неслыханным бесчестьем.
– Под замок их! На веки вечные! – провожал Таю криком Тупиллио. – Возомнила себя недотрогой? Вот и отлично: в башне до тебя смогут дотронуться только мыши и тараканы. Не хочешь быть моей – не достанешься никому. Пройдут годы, и твоя красота увянет. Ты превратишься в старую ведьму и сгниешь заживо, а мы будем праздновать и веселиться, и ты сто раз раскаешься, что упустила свой шанс!
Таю и адмирала доставили в Каменную башню посреди ночи. Капитана Фабиала Тара с женой Хрусталиной и сыном Микенио успели перевести в глубокий подвал под замком, располагавшимся в стороне. Тае не удалось взглянуть на родителей даже краешком глаза, а ей так хотелось убедиться, что с ними ничего не случилось!
Мало этого – конвоиры разлучили ее даже с дедом. Адмиралу отвели помещение на нижнем этаже башне, а Таю отправили наверх, прямо под зубчатую площадку, выход на которую оказался наглухо заколочен деревянным щитом.
Она столько раз видела изображение этой башни, вышитое серебряной нитью на одежде Тупиллио и герцогини Чуль-Паль, и вот теперь оказалась внутри, среди каменных стен, прорезанных узенькими бойницами, выходящими на все стороны света. Призрачный свет трех лун, выкатившихся на небосвод, едва проникал сквозь их щели, отчего в темнице стоял глухой мрак.
Оставшись одна, Тая не выдержала и расплакалась. Ей стало до жути жалко своей прежней жизни в уютном просторном доме, наполненном светом и голосами друзей. Она тревожилась за родных, которых содержали неподалеку, вот только докричаться до них не удалось бы – толстые стены не пропускали звуков. Но самое главное: ей овладевало отчаяние при мысли, что все почти уже удалось, что она почти догадалась, кто плетет закулисные интриги и дергает за ниточки игроков, управляя их действиями, как куклами. Вот только доказать это, сидя в Каменной башне, никак невозможно. Тая не знала, что теперь делать, и от того плакала. Но вскоре восточный ветер, задувающий сквозь бойницу, высушил ее слезы. Ей удалось даже вздремнуть на грубом топчане с соломенным тюфяком.
Сколько еще ей сидеть в заточении? Может, друзья уже скоро придут на помощь? Или ей суждено томиться тут до конца жизни, состариться и увянуть? Мысли роились в ее голове, заставляя ворочаться на колючей соломе.
Шестой день Разноцвета
Светозара взошла, и заиграла огненными лучами на зубцах башни. Яшмовые горы, начинающиеся сразу за замком, засверкали снежными шапками.
Крышка лаза в полу откинулась, и в узилище поднялась по винтовой лестнице Лайра с баулом в руках. Тая вскинула на нее заплаканные глаза. Снизу послышались сварливые голоса – это тюремщик ругался с Цацей, запрещая ей следовать за госпожой:
– А ты куда? Нет, останься. Свидание разрешено только барыне.
Лайра обняла Таю и сочувственно произнесла:
– Как мне жаль тебя, моя девочка! Я принесла еду и одежду, их хватит на первое время.
– Что с моими родными?
– Мне не позволили с ними увидеться. Я едва выпросила встречу с тобой. Как ты решилась отказать Тупиллио, да еще при всех подданных? Он ужасно рассержен. Его мужское самолюбие уязвлено. Никто из придворных девушек до сих пор так его не унижал.
– Меньше всего я хотела кого-то унизить. Он обращался со мной, как с вещицей. Ему была нужна не любовь, а расчет и интрига. Что я должна была отвечать? Что свяжу свою жизнь с тем, кто мучает меня и мою семью? Раньше он строил из себя галантного кавалера, а потом оказался чудовищем.
– Ты права, моя милая. Тупиллио замыслил переворот. Леммонт настаивает на присяге, и церемония состоится уже через два часа, на главной площади перед дворцом Паллиандров. Ни герцогиня, ни ее сын этого не допустят, ведь тогда их династия навсегда потеряет власть. Живые души им не нужны, им нужны шпаги дворян и мечи рыцарей. Тебе не стоило влезать в эту свару, тогда тебя, может, и пощадили бы. Тупиллио привык получать все, чего пожелает. В детстве ему дарили любые игрушки, какие он мог вообразить. Теперь он вырос, но все еще хочет новых игрушек: короны или тебя, моя девочка. И ему глубоко наплевать, что он играет с жизнями или с силой драконов, которой не умеет управлять.
– Я ему не игрушка, – твердо сказала Тая.
– Может, ты рассчитывала на свадьбу с Леммонтом? Будь благоразумна. Этого принца принес нам восточный ветер, и никто не знает, каким ветром его унесет. До меня дошли слухи, что он ищет корабль. Ты не знаешь, зачем? Как бы он не затеял какую-нибудь глупость.
– Его высочеству угрожали. Он надеялся, что корабль его спасет.
– Ты была с ним близка? Кажется, он тебе доверял.
– Не так близка, как все думают.
– Но ведь он сделал тебе предложение!
– Его предложение пропало впустую.
– Многие девушки о таких женихах только мечтают, – со вздохом заметила баронесса. – Неужели тебе не хочется замуж за одного из них?
– Хочется, как шалупондре. – Тая наморщила носик.
– Какой еще шалупондре? – удивилась Лайра.
– Летят мимо острова два чумазавра. Видят: сидит на берегу шалупондра и блох ловит. Один чумозавр говорит другому: давай поприкалываемся над дурехой. Подлетим и спросим: шалупондра, ты замужем? Если ответит: «нет, не замужем», мы скажем: и правильно, кто такую шалупондру возьмет? А если скажет «да, замужем», мы ответим: ну и дела! И кто только такую шалупондру взял замуж? И вот они подлеют и во всю глотку орут: эй, шалупондра, ты замужем? А шалупондра смотрит на них свысока и отвечает: да за кого тут замуж? Одни чумазавры вокруг!
Лайра мелодично рассмеялась, отчего заколыхались черные перья, обрамляющие ее воротник.
– Я надеялась, хоть ты объяснишь, что у Леммонта на уме, – добавила она.
– Скоро все объяснится, – пообещала Тая. – В этой истории есть еще те, кто не сказал своего слова.
– Кто это?
– Бармут и Равион.
– Пират и разбойник? А они тут причем?
– С них эта история началась, им ее и заканчивать. Без этих двух не раскроется тайна. Унывать пока рано.
Распрощавшись с Лайрой, Тая подошла к восточной бойнице. Луч восходящего светила упал на ее золотистые волосы, коротко остриженные над левым ухом. Она улыбнулась, и улыбка ее вышла на удивление едкой и хитрой.
Стражники Задрубал и Обар Мотт заперли двери темницы на тяжелый засов. Фабиал Тар, этот лощеный дворянчик и адмиральский сынок, получил по заслугам. В глубине каменного мешка его ждали сырость и мрак. Ему нарочно не оставили ни факела, ни свечи, чтобы ощущение времени в темноте потерялось, и он сошел бы с ума, гадая, сколько времени он тут уже просидел.
Его жена с сыном остались в камере чуть получше – там было маленькое оконце, сквозь решетки которого пробивался дневной свет. Но и их содержали на таком скудном пайке, что долго они бы не протянули.
– Как по мне, так и эту колдунью нужно запереть в самый глухой угол, чтобы ее чары потеряли силу, – проговорил Задрубал, поднимаясь из подземелья на высокую стену замка.
– Говорят, раньше колдуний сжигали, – почесал грязные лохмы Обар Мотт.
– Ты бы взялся ее сжечь?
– Ну, не знаю… Только при крайней необходимости. Или если начальник прикажет.
– А если тебе дадут выбор: хочешь – сжигай, хочешь – нет?
– Тогда я бы попробовал для начала ее утопить. Если утонула – значит, никакая она не колдунья. Зря добрую бабу оклеветали. А если распутала руки, всплыла и шевелится – значит, точно нечистая сила в нее вселилась. Вот тут бы ее и спалить.
Оба стражника взялись за арбалеты и зашагали по пряслу, не замечая живописные поля и озера, тянущиеся за стеной.
– Ну что, по пивку? – предложил Обар Мотт.
– Что ты! Вдруг его снова отравят? – испугался его сослуживец.
– Травить некому. Дочь колдуньи сидит в башне. Скоро ведьм не останется – выметем всех подчистую.
Оба уставились на каменную цитадель, уносящуюся ввысь посреди замкового двора.
– А вдруг она ночью оттуда слетит, и наведет на нас лютую порчу? – пришло на ум Задрубалу.
– Летать она, предположим, умеет. Только как она вылезет из тюрьмы?
– Она ж ведьма! Превратится в туман и просочится сквозь бойницу.
Оба стражника крепко задумались. Перспектива подвергнуться злому заклятию их явно не радовала.
– Эй, а там что за тварь? Кажись, кто-то и вправду летит!
Задрубал ткнул копьем в небо. Среди пушистых облаков показался белый лоскут, издали напоминающий чайку.
– Это птичка, – сказал Обар Мотт.
– Сам ты птичка. Это летучий корабль, – заспорил его товарищ.
– Ну ты сказанул! Откуда в наших краях корабли? Их уже десять лет никто не видал.
Однако это и в самом деле было летучее судно. Лоскут превратился в двойной парус, упруго натянутый ветром. Мачты несли дополнительное снаряжение, позволяющее маневрировать в воздушных потоках.
– Атас! Шухер! Тревога! На нас нападают! – завопил Задрубал.
– Не может такого быть. Нас все боятся, – усомнился его коллега.
– Щас он свалится тебе на башку, и кранты!
– Ёпсель-мопсель! Занять оборону!
Бравые вояки бегом бросились к караулке, расположенной в угловой башенке.
Покачиваясь, пузатый галеон заложил вираж и начал сближаться с башней. На его выпуклом борту сверкнула золотом надпись: «Королевский дракон». Голубоватый луч Светозары отразился от букв и солнечным зайчиком ударил в глаз Задрубалу, который зажмурился и воскликнул:
– Почему с нами нет командира? Где наш Шипилио Жмых? Он бы не растерялся!
Галеон осторожно подплыл к башне, стараясь не стукнуться о нее бортом. Через резные перильца, ограждающие край палубы, перегнулся Бармут Барабулья, лихо взмахнул абордажной саблей и гулко выкрикнул:
– Прочь с дороги, сухопутные крысы! Кто попадется мне под горячую руку – изрублю в крошево!
К Задрубалу и Обар Мотту присоединился десяток стражей, поднятых по тревоге. Они расхватали арбалеты, копья и алебарды, и суматошно забегали по пряслам. Но одинокая цитадель высилась посреди замка обособленно – к ней не было переброшено ни мостика, ни перехода, поэтому добраться до нее можно было лишь по земле.
Равион со сверкающей шпагой в руках соскочил на вершину Каменной башни и привязал к зубцу толстый канат, чтобы корабль не отнесло ветром. С дополнительными парусами управлялись Атасио Рыльц и его подруга, Лындра Штрыль. Эта парочка освобожденных крепостных пользовалась собственными крыльями, и, не боясь высоты, лихо порхала над реями, мгновенно выполняя команды капитана.
– Есть причал! – выкрикнул Равион.
– Посторонись! – предупредил Бармут, сбрасывая на площадку лом и топор.
Разбойник отпрыгнул. Тяжелые орудия глухо звякнули о выщербленный камень. Пират присоединился к товарищу, и оба начали сбивать тяжелый замок, запирающий крышку лаза.
Через узкие бойницы Тае не удавалось разглядеть, что происходит снаружи. Над ее головой вдруг послышался такой грохот, будто кто-то проламывал потолок. Она прижалась к стене, чтобы щепки и каменная крошка не сыпались на волосы, и вдруг деревянный щит, перекрывавший выход на волю, откинулся, и по винтовой лестнице к ней спустились пират и разбойник, которого все так боялись.
– Не пугайтесь, сударыня! – бросился Равион к пленнице. – Я не собираюсь высасывать из вас кровь. Наоборот, я хочу вас освободить.
– Моя кровь размягчила бы ваши мозги, – ответила Тая. – Если вы такой храбрый, то освободите и моего деда, а еще лучше – братика, папу и маму. Они тоже здесь, но раскиданы по казематам.
– Мы сделаем все, что в наших силах, – пообещал Равион.
Бармут уже орудовал топором, выбивая в полу крышку нижнего люка. Разбойник принялся помогать ему ломом. Вдвоем они справились за минуту. Перед Таей открылся лестничный пролет, ведущий на нижние этажи. Она первой нырнула в него и полетела вниз, едва находя место, чтобы взмахнуть крыльями.
Тиброль Тар сидел в нижней палате, напряженно вслушиваясь в шум, доносящийся сверху. Тая бросилась ему на шею, обняла и воскликнула:
– За нами прилетели. Сейчас мы отсюда выберемся.
– Кто мог за нами прилететь? – недоверчиво спросил адмирал. – Лейтенант? Боцман?
– Нет, пират и разбойник.
– Им-то что от нас нужно?
– Скоро сам все узнаешь. Побежали спасать папу с мамой.
– Постой, моя девочка, – остановил ее Тар. – Мы тут заперты. Но даже если мы выберемся, то столкнемся с тремя взводами стражников, а они вооружены до зубов. Нам придется взять замок штурмом, с боем пройти в подземелье и вывести пленных. Они обессилели, и их могут убить на обратном пути.
– Как же быть? – обескураженно вскрикнула Тая.
Равион с Бармутом докатились до нижней палаты. Пират без лишних слов начал высаживать обитую железом дверь, ведущую во двор. Равион протянул адмиралу шпагу и почтительно проговорил:
– Сударь, я заблуждался на ваш счет. Теперь я вижу, что вы не можете быть заговорщиком. У меня нет вашего кортика, но возьмите хотя бы шпагу. Вы достойны носить оружие времен лучшего из королей.
Не успел Тар перебросить перевязь через плечо, как железная дверь распахнулась, и в узкий проем полезли, толкаясь, стражники в жестких кожаных доспехах, с алебардами наперевес.
– Вот ведь черти! Что теперь делать? – завопил Бармут, отбиваясь от них топором.
Равион швырнул лом в нападающих и коротко приказал:
– На корабль! Живо!
Подгонять адмирала не пришлось: он сгреб внучку в охапку и ринулся вверх по ступеням. Тая попробовала освободиться, крича:
– Куда, там же мама и папа!
Но Равион с Бармутом подгоняли и пихали их снизу, так что пришлось выкатиться на верхнюю площадку башни, открытую всем ветрам. Тая расправила крылья и перелетела на борт корабля, где ее подхватили Атасио с Лындрой. Пират с разбойником помогли перебраться и адмиралу. Равион снял трос с зубца башни и закинул конец на палубу.
– Отчаливай! – приказал Бармут.
– Нет! Нельзя! Я так не могу! – отчаянно забилась игрунья. – Там же мама и папа. Мы не можем их бросить. Зачем вы прилетели, если не можете забрать их с собой?
