Денис Владимирович Морозов
Принц восточного ветра
– Я готовила сонное зелье, – смутившись, потупилась Тая.
– Зелье? То самое? Для чего? – вскинул на нее глаза Драй.
– Нет-нет, совсем не для того, о чем вы подумали, – поторопилась заверить Тая. – Я вспомнила что вы, ваше высочество, обещали освободить моих маму и папу. Но до их освобождения еще далеко, и враги могут на них отыграться. Я придумала опоить зельем стражу и привезти их домой, где они дождались бы вашего восшествия на престол. Жаль, что все вышло не так. По дороге в Цветочный лес я встретила нашего бывшего пленника, называющего себя Равионом. Он увязался за мной и похитил бутылку с зельем. Правда, на него напал егерь, но я не знаю, что с ним стало дальше. И главное: он был одет в ту ливрею, которую бросили в ограбленном хранилище.
– Ах, вот, значит, как! – вскочил разъяренный Драй. – Так ты тоже в этом участвовала, дрянная девчонка?
– Угомонитесь, сударь! – загородил внучку адмирал. – Я не позволю обижать членов моей семьи. Они и так настрадались. Вам этого мало?
– Но это ее зелье! Она сама призналась!
– Таисса призналась лишь в том, что ее зелье похитили. И сделал это игрун, называющий себя Равионом. Его ливрею я самолично нашел на месте преступления всего полчаса назад.
– Еще чуть-чуть, и я начну верить, что вы заговорщик! – бросил ему в лицо Драй.
– За эти слова вам придется ответить! Немедленно извинитесь, или я вынужден буду вызвать вас на дуэль!
Тая представила, как огромный рыцарь кромсает мечом ее деда, и испугалась. Леммонт пришел ей на выручку и вмешался:
– Господа, будьте благоразумны. Пока вы ссоритесь, убийца разгуливает на воле. Мало того, что он прикончил слугу – так он еще, как мы выяснили, совершил нынешнее ограбление. Очевидно, для того, чтобы сорвать мою коронацию. Ну, и кто он после этого? Как вы думаете? Мелкий прислужник, или настоящий разбойник, проявляющий чудеса жестокости и коварства?
Рыцарь остыл и неловко проговорил:
– Простите, граф, я, кажется, погорячился.
Адмирал поиграл желваками, и убрал ладонь с рукояти кортика, висящего на его поясе.
– Давайте-ка пораскинем мозгами, – предложил он. – В ночь перед первым днем разноцвета разбойник Ночной Упырь пытался ограбить сокровищницу, но потерпел неудачу и спрятался на постоялом дворе Чумаданио Хрюнкеля. Мы знаем это, потому что нашли там его одежду и маску. На тот же двор за час до рассвета прибыл его высочество Леммонт со слугой Равионом. Днем принц отправился гулять по окрестностям. Воспользовавшись его отсутствием, Ночной Упырь забрался в его номер, но столкнулся с Равионом, который бросился защищать господское добро. Равиона разбойник заколол. Чтобы запутать следы, обменялся одеждой с убитым, себе взял его ливрею, а на мертвое тело надел плащ с оторванным рукавом, после чего сбросил его со скалы, присвоил деньги принца и сбежал.
Час спустя Таисса встретила его на проспекте Звезды. За разбойником уже гналась стража, но тот оседлал шершня и спрятался в моем доме, пользуясь тем, что как раз в этот час у меня гостила ее светлость герцогиня со свитой, отчего дом наводнился множеством новых лиц.
Однако и этого разбойнику показалось мало – он задумал ограбить еще и меня. Напасть прямо во время визита он не мог – с герцогиней прибыли вооруженные рыцари, которые смогли бы ее защитить. Но как только ее светлость с охраной отбыла восвояси, вор покинул укрытие и попытался похитить ларец с драгоценностями. Тут его и застала Таисса, а после и я.
Попавшись, Ночной Упырь назвал себя Равионом Вартом, которого сам же за два часа до этого и прикончил. Для убедительности он добавил все, что знал о возвращении принца – видимо, надеялся, что так его быстрее отпустят. На следующий день его высочество заверил нас, что слуга погиб, хотя тело к тому моменту еще не было найдено. Но вскоре мы его обнаружили, и тут произошла ошибка, которая дорого стоила – мы приняли убитого за самого Упыря. Я решил, что раз так, то мой пленник разбойником быть не может, и отпустил его, в чем раскаиваюсь до сих пор.
– Не вините себя, граф, в этом есть и моя вина, – вмешался Дили Драй. – Это я купился на уловку преступника, поменявшегося с жертвой одеждой. Его хитрость сработала. Я увидел знакомый плащ с маской и решил, что убитый и есть тот разбойник, за которым мы охотились.
– Кто бы ни был виноват – Ночной Упырь продолжил свои злодеяния, – произнес адмирал. – Этой ночью он все же добился того, к чему так стремился – ограбил хранилище казначейства и умыкнул Грозовую корону, чем сорвал коронацию принца. При этом он использовал сонное зелье, похищенное у моей внучки. На месте преступления осталась та самая ливрея, в которую он был одет в Цветочном лесу.
– Что ж это за разбойник такой? – не удержавшись, всплеснула руками Тая. – Послушать вас, так это не вор, а какой-то демон и гений преступного мира.
– В какой-то мере так оно и есть, – сменил гнев на милость Драй. – Ночной Упырь уже несколько лет наводит страх на Облачный Вышеград. Правда, орудует он всегда в маске – из-за этого его не могут опознать. Его ловкость до сих пор оставалась непревзойденной. Мы столкнулись с серьезным противником. Разоблачить его будет непросто.
Леммонт приблизился к Тае, взял ее за руки и проникновенно сказал:
– Сударыня, вчера в лесу вам грозила смертельная опасность. Я благодарю судьбу за то, что она уберегла вас. Злодея, который нам всем не дает покоя, нужно срочно поймать и обезвредить.
– Вот только где его искать? – с сомнением возразил Драй. – Наверняка он теперь затаится. Забьется в какую-нибудь щель и будет сидеть, не показывая носа. Ведь он столько награбил!
– Да, вряд ли он сам явится, чтобы попасть в наши руки, – согласился адмирал. – А надежного следа у нас нет.
Неожиданно со двора донеслись растревоженные голоса стражников. Дверь гостиной распахнулась, запыхавшийся Килимон Кардасар откинул портьеру и ввалился, от избытка чувств размахивая кулаками.
– Господа, – сообщил он. – Стража только что задержала того прощелыгу, которого все зовут Равионом. Он пытался пробраться к вам, ваше высочество, прямо в эти покои. Видимо, для того, чтобы устроить на вас покушение.
– Вот мы сейчас и узнаем, кто это такой и что ему нужно! – выкрикнул Леммонт и кинулся к выходу.
Но адмирал удержал его и проговорил:
– Ваше высочество, если это покушение, то вам ни в коем случае нельзя встречаться с убийцей. Вы дадите ему шанс напасть на вас.
– Совершенно верно, – поддержал его Драй. – В случае покушения охраняемому лицу надлежит оставаться в безопасном месте. Самое безопасное место – здесь, в этих покоях. Граф, побудьте с принцем, а я посмотрю, в чем там дело.
Махнув рукой Тепашу и Килимону, Драй стремительно вышел. Рыцари последовали за ним.
– Тая, куда? – выкрикнул адмирал, заметив, что его внучка понеслась вместе со всеми.
Но игрунья не слушала деда. Она выскочила на улицу и побежала к левому крылу дворца, где кипела жаркая схватка. Равион, гремя дощечками на сломанном крыле, пытался отбиться от полудюжины стражников, насевших на него сразу со всех сторон.
– Вот, ваше высокородие, полюбуйтесь! – доложил очнувшийся, но все еще сонный Шипилио Жмых. – Нарушитель перелетел через ограду, миновал пост охраны и попытался добраться до окон его высочества принца, но из-за сломанного крыла не смог подняться на высоту и свалился на землю, где мы его и задержали.
– Что-то я не вижу, чтобы вы его задержали, – раздраженно обрушился на него Драй. – Злодей до сих пор отбрыкивается. Свяжите его и посадите в подвал. После я его допрошу.
– Не извольте беспокоиться. Мигом все сделаем! – пообещал церзурион и полез в гущу схватки, крича своим сослуживцам:
– Вяжи негодяя! Ихнее благородие желает его допросить!
Однако Равион и не думал сдаваться, несмотря на крыло, безвольно свисающее у него за спиной. Он раскидал стражников и вскочил на шершня, мирно пасущегося среди оранжевых одуванчиков, заполонивших дворцовые газоны. Дрессированный летун подчинился и взлетел, вознося его на высоту.
– Лови его! Ведь уйдет, шельмец! – с досадой заорал Драй.
Шершень поднял своего седока до окон третьего этажа. За стеклом мелькнуло тревожное лицо адмирала – он быстро задернул плотные шторы и пропал из виду.
– Шершня мне! – приказал Драй. – Подозреваемый сам лезет в руки, а мы его упускаем!
Тая выбежала за ограду, где распрягший карету Буль поил у фонтана животных. Шептун мочил в воде усики, стараясь не попадать под струи, льющиеся из мраморного кувшина русалки.
– Цыба, седлай Шептуна! – выкрикнула игрунья.
– Седла в улье остались. Шептун со вчерашнего дня ходит в упряжке, – виновато развел руки в стороны боцман.
Тая поняла, что здесь, посреди городской площади, раздобыть седло будет не так-то просто, и вскочила Шептуну прямо на спину, погрузившись в его мягкую шерстку. Шершень недовольно дернул жалом, показывая, что не одобряет такого вольного обращения.
– Шептунчик, миленький, поднимай меня в воздух! Взлетай! – зашептала Тая, поглаживая его по холке.
Послушный шершень замахал крыльями и оторвался от земли. Фит и Буль завозились с двумя другими летунами и немного отстали, но Тая не стала их дожидаться. Рыцари уже стартовали и устремились вперед, за разбойником, и Шептуну пришлось напрячь все силы, чтобы догнать их.
Равион натянул поводья и направил своего шершня туда, куда падали тени высоких шпилей – в сторону западных кварталов, располагавшихся между проспектом Счастливой звезды и Путем семи лун. Эти кварталы, сильно пострадавшие от Огненной бури, были заброшены, и Тая догадалась, что беглец хочет укрыться в хитросплетении разрушенных улиц.
Однако, чтобы добраться до них, требовалось пересечь широкую рыночную площадь, отданную во власть простонародья. Территория рынка могла бы вместить три стадиона, только вместо спорта на ней занимались самой азартной игрой на свете – куплей-продажей. Нравы тут царили самые простые: рядовые игруны свободно порхали над торговыми рядами, нисколько не заботясь о дворянских приличиях, и кругами носились над лавками, выискивая нужный товар.
Равион углубился в этот кишащий рой, который пришел в движение и возмущенно загудел от того, что его потревожили. Дили Драй врезался в толпу игрунов и грубо отшвырнул в сторону торговца, попавшегося ему на пути. Тепаш обнажил меч, а Килимон принялся размахивать булавой, чтобы челядь вспомнила об уважении и не мешала служилым заниматься делом государственной важности.
Тая поспешила за ними, но ее, в отличие от закованных в железо бойцов, никто не воспринимал всерьез. Брюхатый купчишка, подлетающий к своей лавке с мешком изюма, и не подумал уступать ей дорогу. Тая врезалась в него, перелетела через голову Шептуна и рухнула на палатку, обтянутую разноцветной материей. Палатка свалилась, и игрунья запуталась в полотне. Фит и Буль поспешили ей на выручку, но пока они помогали ей выпутаться и отгоняли разъяренного хозяина палатки, погоня умчалась вдаль.
Шептун сам опустился, подставив хозяйке спину. Равион пропал из виду: одинокого беглеца было не разглядеть среди множества горожан, в этот утренний час вылетающих из своих домов. Стальные доспехи рыцарей маячили в стороне – Дили Драй, должно быть, решил, что преступник попытается вылететь за край острова и спрятаться под обрывом, надеясь на то, что преследователи испугаются устраивать поиск над бездной.
Тая окинула взглядом простирающееся перед ней плато, на котором ютилась столица. Даже на фоне высоких дворцов и башен выделялась скособоченная громадина Колизея – старинной, давно заброшенной арены, которую не пощадила всеобщая разруха. Игрунья направила Шептуна к ней.
– Куда ты? – удивленно бросил ей лейтенант Фит.
Но у Таи не было времени на долгие объяснения. Ее расчет оправдался: вместо того, чтобы лететь к краю острова, за которым зияла лишь пустота, беглец попытался затеряться в заброшенных зданиях западного квартала, давно снискавших дурную славу дикого, разбойничьего уголка. Его шершень показался у верхнего этажа Колизея и юркнул в одно из широких окон, что смотрели на все стороны света.
Фит и Буль во все горло принялись орать рыцарям, чтобы те возвращались, а Тая поспешила за беглецом. Она оказалась под высоким и мрачным сводом, сквозь пролом в котором едва заглядывали солнечные лучи. Это пустующее сооружение давно облюбовали летучие мыши – они тысячами свисали с потолка и с арочных перекрытий, создавая впечатление живого ковра, колышущегося при малейшем дуновении ветерка.
Равион носился внизу, у арены, предназначенной для игры в прыгающий мяч. Он успел подобрать ветхий посох, каким в старину спортивные судьи подавали сигналы командам. Тая снизилась и углубилась в каменный лабиринт, в котором когда-то гладиаторы сражались с диковинными зверями. Кирпичные стены обрушились, и выследить беглеца не составило труда.
Однако преступник не захотел убегать. Дерзко повернув шершня к Тае, он полетел ей навстречу. Игрунья выхватила из ножен шпагу и нацелила ее острие врагу в грудь. Равион отбил клинок посохом, рванул вверх, оказался у Таи над головой и огрел ее по спине, примяв два крыла.
– Ах ты, упырь! – рассердилась игрунья, морщась от боли.
Пока она закладывала вираж, под купол влетели рыцари, ведомые Фитом и Булем. Увидев, что к Тае пришло подкрепление, Равион бросился наутек, но рыцари начали окружать его, чтобы отрезать пути отступления.
Тогда беглец взмыл к самому куполу и принялся лупить посохом по спящим нетопырям, каждый из которых размерами превосходил взрослого игруна в полтора раза. Летучие мыши запищали и заволновались. Живой ковер пришел в движение и забурлил.
Нетопыри отцеплялись от потолка, свободно падали вниз, расправляли перепончатые крылья, и, совершив резкий маневр, взмывали ввысь. Всего нескольких мгновений хватило, чтобы на Таю обрушилась целая туча пищащих и хлопающих крыльями существ с тупыми мордами и острыми зубами. От столкновения с ними едва мог увернуться даже шершень.
Вокруг завертелась кутерьма, перед глазами Таи мелькали перекошенные рыла и злобно оскаленные физиономии нетопырей. Рыцари пропали из вида, и даже толстый боцман потерялся в этой клокочущей туче, готовой опрокинуть все на своем пути. На помощь Тае пришел лейтенант Фит. Он приблизился, схватил Шептуна за уздечку и потянул к выходу.
Свет отпугивал нетопырей, они предпочитали держаться в тени. Едва оказавшись на солнце, Тая почувствовала облегчение. Она обернулась к Фиту, задержавшемуся, чтобы прикрыть ее отступление, и увидела, как в него врезалась здоровенная крылатая тварь. Лейтенант сорвался со спины шершня и хлопнулся на арену.
– Ланс! – закричала Тая и устремилась к нему.
Но появившийся рядом боцман перехватил Шептуна и потащил прочь. Трое рыцарей выбрались следом, ошеломленные и растерянные, несмотря на оружие и доспехи.
– Куда делся преступник? – разъяренно спросил Дили Драй, оглядываясь по сторонам.
– Попробуй, разыщи его среди такой свистопляски, – отозвался Килимон, отмахивающийся булавой от кишащих вокруг тварей.
Шершень Фита вылетел без седока. Сам лейтенант выбежал из здания пешком, приволакивая ногу – он ушибся при падении.
Тая взмыла повыше, чтобы окинуть окрестности взглядом, но Равиона и след простыл.
– Ищи теперь ветра в поле, – буркнул боцман Буль, помогая лейтенанту вновь забраться на летуна.
Дили Драй отказывался сдаваться. Он погнал своих подчиненных на поиски, но как ни летали Килимон с Тепашем по округе, заметить беглого разбойника им не удалось.
– Вот ведь лихач! – с досадой проговорил Драй. – Настоящий ночной упырь, а может, кто-то и похуже.
Шершни взопрели и выдохлись от сумбурной гонки, во время которой из них безжалостно выжимали все силы. Седоки пожалели животных и опустились на улицу, вымощенную гладкой плиткой с разноцветными прожилками. Дили Драй спешился и побрел обратно к дворцовой площади. Он выглядел осунувшимся и опустошенным. Адмирал зашагал рядом с ним, не теряя стройной, величественной осанки. Тая пустила Шептуна порезвиться на зеленом газоне, но бдительные Фит и Буль не позволили ей отстать.
– У меня ощущение, будто на горло мне натянули удавку, и она все сжимается, – пожаловался рыцарь. – Враги так и плетут интриги, и я не знаю, чего ждать в следующий час. Если немедленно не разоблачить их, они сделают решительный ход, и тогда герцогиня останется без охраны, а династия Паллиандров рухнет.
– Вы продолжаете думать, барон, что заговор составился против вас? – удивился Тар. – По-моему, все указывает на то, что заговорщики покушаются на его высочество.
– Бросьте, граф! – возразил раздраженно Драй. – Все один к одному. Смотрите сами. Сначала Ночной Упырь попытался разграбить сокровищницу, которая находилась под моей опекой. Я сорвал эту попытку, но моя репутация пострадала. Затем ни с того ни с сего вдруг явился принц Леммонт, которого все считали погибшим. Это, конечно, радостная весть, и все такое. Но я о его возвращении не ведал ни сном, ни духом, а для моей госпожи это важно. Вышло, что это событие я прозевал, и по дворцу поползли шепотки: каков наш охранитель, если не видит того, что творится под носом? Коронация Леммонта приведет к отстранению от власти герцогини, ее наследник потеряет шанс стать королем – и снова я ничего не сделал. Падут Паллиандры – мне придется уйти вместе с ними. Плакало тогда мое поместье Виртис, которому все так завидуют. И вот, наконец, ограбление сокровищницы. Оно все-таки состоялось. Моя репутация разрушена окончательно и бесповоротно. И вы все еще утверждаете, что заговор – против принца?
– Возможно, это случайная цепь совпадений? – недоверчиво произнес адмирал.
– Цепь не бывает случайной, ее нужно ковать, – переходя на громкий тон, заявил рыцарь.
– Вы могли бы поправить свое положение, если бы раскрыли дело об убийстве в трактире.
– Кого волнует это убийство? – загромыхал Драй, ускоряя шаг. – Подумаешь, прирезали какого-то доходягу. Я начинаю думать, что меня нарочно заставили им заняться, чтобы отвлечь внимание, пока неведомый интриган готовится воткнуть нож в мою собственную спину.
– Но ведь вам, как и мне, это расследование поручила ее светлость, которую вы называете своей госпожой, – осторожно напомнил Тар. – Не могла ли она что-то затеять?
– А вот это вы зря!
Дили Драй остановился перед худым адмиралом и навис над ним, как гора.
– Я не позволю винить герцогиню. Она не при чем. Чтобы уволить меня, ей не пришлось бы прибегать к хитрости, я и так в ее власти. У нее нет опоры надежней, чем мой меч.
– Как вам будет угодно, барон, – недовольно вымолвил Тар.
Глава 10. Принц в руках у преступников
Тае было жалко смотреть на бравого командира гвардии, когда он докладывал принцу о провале погони.
– Как же так? – сокрушался Леммонт, бегая из угла в угол. – Ведь этот наемник сам лез нам в руки. Как бы он не сошелся с пиратом. Тогда эти двое составят такую шайку, с которой никто не справится.
– Вы преувеличиваете, ваше высочество, – возразил Дили Драй. – И у рыцарей, и у стражи сил намного больше, чем у любой шайки.
– Однако это не помогло вам предотвратить ограбление казначейства!
Драй прикусил губу – ему трудно было терпеть напоминания о собственных провалах.
– Килимон с Тепашем останутся в ваших покоях и будут стеречь вас день и ночь, – произнес он.
– Ну уж нет, избавьте меня от их присутствия! – взорвался Леммонт. – Дворец и так напоминает проходной двор. Кто тут только не шастает. Подметные письма с угрозами появляются в моей гостиной чуть ли не каждый день. Я чувствую себя в безопасности, только когда остаюсь в одиночестве. Так не приходится опасаться, что первый встречный преподнесет мне сюрприз.
Даже разумные слова адмирала не помогли убедить принца. Он так и не согласился на то, чтобы разместить охранников в своих покоях. Пришлось укреплять оборону у входов во дворец, у окон и даже на крыше, через которую лихой игрун мог бы пробраться внутрь, используя крылья.
Рыцари расстались с адмиралом в самом мрачном расположении духа. Только вернувшись в родной дом, Тая почувствовала облегчение. Она сама отвела Шептуна в стойло и почистила его шерсть щеткой, на что пришлось потратить не меньше четверти часа. Когда она вошла в гостиную, то застала старших в состоянии глубокой тревоги.
Адмирал беспокойно прохаживался вдоль высоких окон, лейтенант Фит устроился на диване, а боцман Буль пытался заделать дыру в переплете книги, которую оставила шпага Равиона. Напряжение так и висело в воздухе, и Тая юркнула в кресло, притворившись незаметной.
– Что за нелепость! – вырвалось у адмирала. – Дили Драй на полном серьезе считает, что последние события направлены против него. Вот уж не думал, что у этого исполина так разыграется мнительность.
– Командир гвардии – выскочка, – осторожно заметил Фит. – Его возвысила герцогиня. Еще недавно он даже баронского титула не имел, а наша правительница подарила ему лучшее поместье в стране. Наверняка он многим встал поперек горла.
– В одном он прав – интриговать против него герцогине нет смысла, она может его просто уволить, – вымолвил Тар. – А вот избавиться от принца не так просто. Если герцогиня и затевает интриги, то против Леммонта.
– Но тогда Драй был бы в эту интригу втянут, – возразил Фит. – Ведь он – ее правая рука.
– Откуда мы знаем, что он не втянут? – ворчливо подал голос боцман Буль.
– В самом деле, – остановился адмирал перед окном. – Вам не показалось подозрительным, что Драй упустил разбойника? Ведь тот сам шел нам в руки, а теперь мы не знаем, где его искать.
– Если принять, что за интригой стоит сам Драй, то все сходится, – заметил Буль. – Судите сами. Если коронуется Леммонт, его ждет отставка. Наш рыцарь всегда рад услужить госпоже, которая осыпает его милостями. Как нетрудно догадаться, сокровищницу ограбил разбойник, которого все зовут Ночным Упырем. Мы его знаем под именем Равиона. Драй уже дважды его упускал – это выглядит, как попустительство.
Что, если этот упырь Равион – наемник, нанятый самим Драем? Дили мог сам инсценировать ограбление в ночь на первый день Разноцвета. Упырь якобы выскользнул из его рук, оторвав рукав. На самом деле начальник охраны нарочно его отпустил. Это был отвлекающий маневр, а настоящая задача разбойника – убить принца, который как раз в этот день прибыл на остров.
После инсценировки у казначейства Упырь отправился в Край света. Но он не знал, кто из путников – принц, а кто – слуга. Дождавшись, пока один из путников уйдет, он прикончил второго, приняв его за господина. Однако это оказался не Леммонт, а Равион. Разбойник сбежал и назвался его именем, после чего объявился у нас и попытался украсть письма Ярвеля.
– Я его видела на проспекте Звезды, – напомнила Тая.
– Преследование стражников тоже могло быть инсценировкой, – возразил Буль. – Он выскочил, как чертик из табакерки, после ухода герцогини и Драя. Где они – там и он. Но мы дали ему отпор и сорвали их планы. В результате принц благополучно заявил о себе и был всеми признан. А Дили только нарочно сбивает нас с толку: утверждает, будто убитый – Ночной Упырь. Он водит нас за нос!
– Зачем он вообще взялся нам помогать? – задал вопрос Фит. – Ведь убийство в трактире ему до звезды.
– Его навялила мне герцогиня, – с досадой откликнулся адмирал. – Очевидно, для того, чтобы контролировать следствие и пускать его по ложному пути.
– Но почему герцогиня выбрала для расследования именно тебя? – спросила деда Тая.
– Может, для того, чтобы отвлечь нас от забот о принце. А может, потому что я перед ней никогда не выслуживался, и результаты моего расследования ни у кого не вызовут сомнений. Народ поверит в мою версию. Вот Драй и взялся ее подсказать.
– Итак, Равион – это Ночной Упырь, нанятый Дили Драем, чтобы убить принца, – подвел итог боцман Буль. – Если наемника не остановить, он доведет свое дело до конца. На Драя нельзя полагаться, от него наши планы нужно скрывать.
– Да, все так, – согласился с ним адмирал. – Вот только как спасти принца, когда все вокруг – против нас?
– Надеяться не на кого. Я сама возьмусь оберегать его высочество, – решила Тая.
– С такой защитницей ему нечего опасаться, – рассмеялся дед.
– Зря смеешься! – обиделась дева. – Я упрошу Лайру, чтобы она отвела мне комнатку рядом с покоями Леммонта. День и ночь я буду рядом, никто мимо меня не проскочит.
– Лайра не сможет устроить тебя во дворце, – усомнился адмирал. – Мы не входим в число придворных, да и вообще нам там не рады.
– Лайра может все, – убежденно ответила Тая. – Она поймет, как это важно, и непременно поможет. Дождусь, пока все успокоится, и сразу отправлюсь к ней!
После обеда игрунья принарядилась – надела свежевыглаженную сорочку, аккуратно продев крылья сквозь прорези на спине, поверх натянула бархатную жилетку, расшитую серебряной нитью, накинула плащ с меховой опушкой, а неудачно обрезанные волосы скрыла под алой шапочкой. Не забыла она и про шпагу – та подчеркивала, что ее обладательница исполняет служебный долг. В таком виде показаться перед придворными были не стыдно, и Тая смело отправилась во дворец.
Первая преграда поджидала ее у решетчатой ограды, отделяющей Мятежную площадь от широкого двора перед роскошной резиденцией Паллиандров. Двое незнакомых рыцарей, с ног до головы закованных в железо, наотрез отказались ее пропускать. С ними не удалось даже поспорить – их лица были скрыты под опущенными забралами шлемов. Тае пришлось повернуть и искать обходные пути. Она побрела мимо ограды, надеясь найти местечко, где можно незаметно через нее перелететь, однако повсюду сновали слуги и стражники, и выбрать укромный уголок оказалось не так-то просто.
Сквозь железные прутья решетки виднелся вход в подсобку, ведущую в глубокие подвалы под дворцом. Там, в этих подвалах, располагались склады и винные погреба, там сновали мелкие служки, среди которых легко затеряться, и множество лестниц и тайных ходов уводили оттуда на верхние этажи дворца. Дубовые двери так и притягивали взгляд Таи – она думала, что если бы ей удалось до них добраться, то просочиться дальше было бы делом техники.
Неожиданно двери раскрылись, и на лужайку перед дворцом выбрались две темных фигуры в одежде прислуги. Первого служку Тая узнала сразу – это был Голодранио Куксель, на тощем теле которого ливрея висела, как обноски на огородном пугале. Но его спутник в темном плаще показался Тае еще интереснее: невысокая коренастая фигура с порывистыми движениями, широкий решительный шаг и прядь каштановых волос, выбившаяся из-под капюшона, напоминали чудесным образом возвращенного миру принца.
Оба путника не желали, чтобы их замечали. Они тихонько проскользнули мимо охраны, пересекли площадь и углубились в тенистые улочки, расползающиеся от проспекта к окраинам. Тая испытала желание догнать принца и предложить ему свою помощь, однако по его поведению становилось понятно, что ее появление нарушит его планы. Бросить Леммонта одного также показалось ей невозможным, и она последовала за ним на расстоянии, надеясь, что все само собой прояснится.
У городских ворот Леммонт расстался с Кукселем и выбрался за пределы столицы. Долговязый служка остался посторожить и присмотреть за тем, не увязался ли за его господином «хвост». На счастье Таи, Голодранио оказался крайне неловким в делах тайной слежки, и она без труда проскочила мимо, не вызвав подозрений.
Спуск с высокого плато, на котором стояла столица, привел Таю к широкой равнине, усеянной остовами разбитых кораблей. Кладбище судов, уничтоженных Огненной бурей, производило настолько тягостное впечатление, что обычные горожане старались держаться от этого места подальше.
Темный плащ Леммонта мелькал вдалеке – принц бродил среди пробитых корабельных корпусов, зияющих дырами. У Таи возникло желание неожиданно появиться и удивить его, но любопытство пересилило и она решила посмотреть, что будет дальше.
Леммонт углубился в нагромождение деревянных развалин, похожих на обглоданные скелеты китов, выброшенных на берег. Неожиданно из одного такого скелета выскользнули две фигурки: чернобородый крепыш с абордажной саблей и светловолосый юноша с шейным платком и дощечкой, наложенной на крыло. Они тенью двинулись за пришельцем, который бродил среди обломков, не замечая, кто крадется у него за спиной.
Тая невольно вскрикнула, когда двое преступников накинулись на принца и скрутили ему руки, но ее возглас остался неуслышанным из-за дальности расстояния. Разбойники набросили на голову Леммонта мешок. Тот попытался освободиться и отчаянно завертел головой, но ему не давали пошевелиться. Справившись с извивающимся принцем, похитители взвалили его на плечи и погрузили в пиратскую лодочку, спрятанную среди огромных корабельных останков.
Тая бросилась на выручку, но не успела она приблизиться, как лодка взмыла ввысь и помчалась к краю острова. Ветер раздул горизонтальный парус, превратив его в сверкающий белизной купол. Лодка стремительно набрала ход, выплыла за береговую линию и понеслась над бездонным простором, в глубине которого кипело дымное варево грозовых туч.
Тая сбросила плащ, высвободила крылья и попыталась догнать ускользающее суденышко, но даже легкой игрунье оказалось не под силу перегнать парус, поймавший воздушный поток.
Край земли мелькнул под ногами. У Таи перехватило дух: летать над бездной для любого игруна – сущий кошмар. При одной мысли о том, что будет, если погрузиться в грозовые облака, волосы вставали дыбом. Дева опустилась на берег и спряталась за выступом скалы. На ее счастье, лодку отнесло от берега недалеко, и она видела все, что происходило на ее борту.
Пират и разбойник не церемонились с принцем. Для начала его руки и крылья как следует спутали веревками, чтобы он не мог шевельнуться. Затем Леммонта опрокинули вниз головой и подвесили за бортом, держа за ноги.
– Ваше высочество, должно быть, безмерно богато? Поделись с нами, и останешься жив! – грозно закричал Бармут, потряхивая пленника, беспомощно болтающегося за бортом.
– Кто вы такие? – гневно выкрикнул Леммонт из-под мешка, закрывающего его лицо. – Если б вы знали, с кем имеете дело, вы бы тронуть меня не посмели!
– Вот и просвети нас. Расскажи, с кем мы имеем дело, – подхватил Равион.
– Я – ваш король! – крикнул Леммонт.
– Видали мы таких королей, – буркнул разбойник.
– Да, я король, а вы – мелкие сявки! – истошно орал Леммонт. – По всем понятиям вам – кирдык!
– Ах, так это нам кирдык? – возмутился Бармут и принялся что есть силы трясти пленника.
– Что ты творишь, беспредельщик? – завопил принц. – Совсем берега попутал?
– Его высочество изволит беседовать на понятном нам языке, – подмигнул спутнику Бармут. – Вот пусть и скажет, куда заныкал золотишко.
