Наталья Белова
Клементина
Глава 24.
Я зашла в комнату как раз в тот момент, когда Леша с трудом сев на кровать, взялся одной рукой за голову и что-то непроизвольно замычал себе под нос, закрывая глаза.
– Привет. Как голова? Болит? Может принести таблетку? – я говорила довольно оптимистично и мило улыбаясь, подошла ближе, дотронувшись до его щеки, – Ты ночью горел, скорее всего, была температура, но сейчас, слава богу, спала. Холодный компресс всё же помог.
– Что ты делаешь? – чуть измученно спросил он и посмотрел на меня так, словно пытался унять странную дрожь в своём теле.
– Как что антипохмелин тебе варю. Запах обалдеть, скажи ведь?
– Я имел в виду, что ты делаешь у меня дома?
– Стою и с тобой разговариваю, когда в то же время мой супчик пытается смыться из кастрюльки, так что не отвлекай меня, -
Я ушла на кухню, он же не спеша побрел за мной и сев на диванчик за столом, злостно посмотрел в мою сторону. Наложив суп, поставила перед ним, затем повернулась, что бы нарезать хлеб.
– Ты же уехала, бросила меня?
– Кто бросил? Когда? – я же старалась не оборачиваться, говорила ровно и спокойно, вот только спина была чуть напряжена.
– Не притворяйся глупой. Ты растоптала мои чувства и словно какой-то мусор выбросила, желая, что бы я, женился на другой.
– Ну, вот как так?! Всего лишь на пять минут вышла за хлебушком, а ты уже на ком-то жениться собираешься.
– Сказал бы я тебе сейчас, да вот только воспитание моё не позволяет.
– Ты и так мне вчера много что сказал, что не помнишь?
– Нет.
– Эх, нужно было на диктофон записывать, потому что если расскажу, ты мне не поверишь.
– Ты можешь уйти?
– Куда?
– Да куда хочешь. Домой. К своему Арсению или к черту. Только уйди отсюда, – он резко встал с дивана и гневно посмотрел на меня. Я же пытаясь дышать ровно, смотрела на него словно на огонь.
– А если я скажу, что не хочу?
– Убирайся! – огромным воплем, словно не крикнул, а выплюнул это слово на меня, я подумала, что сердце не выдержит и оборвется внутри. И как только я, не отреагировав на его слова, стояла, как вкопанная на месте он злостно опрокинул стол, отчего я, испугавшись, отскочила в сторону всё ещё раскалённой плиты, оперевшись своей левой рукой, я тут же отпрянула от неё.
Леша ушёл сразу же, хлопнув входной дверью, я же побежала к раковине и сунула руку под ледяную струю. Боль и жжение пришли не сразу, стоило только понять, что произошло, как внешняя боль не стала уступать внутренней. И во всём этом виновата только я.
Когда я убрала кухню, прошло примерно часа два, но Лёша в квартиру так и не вернулся. У меня было время подумать и сделать хоть какой-то вывод. Я всё исправлю, сделаю так, чтобы всё наладилось. Шаг за шагом. И на этот раз я не отступлю.
Я сдалась однажды, когда хотела уехать, но во второй раз такого не произойдёт. А иначе меня не Тина зовут. Больше я не поддамся слабости. И ей его так просто не отдам и отпущу только тогда, когда он глядя в мои глаза скажет, что не любит меня, а до тех пор, я не дам ему и вздохнуть без себя.
***
Этот день был для меня как испытание. Лёша – игнорировал, Жанна – словно преследовала. Если бы не мои чувства, посчитала бы их идеальной парой, но мысленно ущипнув себя за мозжечок решила притопить эту дурацкую мысль, как когда-то Герасим Муму.
И вот очередная встреча не заставила, себя долго ждать. Жаль, что не нашелся гений, который изобретет «АнтиМудильник». Чтобы избегать ненужных встреч, но ничего с этим не попишешь, этот гений либо ещё не родился или не вырос, так или иначе, но надеюсь, что в скором времени, я смогу настроить этот агрегат на эту самую «отрыжку преисподни» и больше с ней не сталкиваться, а пока…
– Вот мы и столкнулись вновь, смотрю, всё ещё здесь работаешь? И как ты ещё от своего позора куда-нибудь не провалилась?
– Да я посмотрю, ты просто спишь и видишь, чтобы меня куда-нибудь угораздило?!
– Само собой. Ведь я по-прежнему считаю, что тебе не место здесь, собственно так же как и рядом с моим женихом.
– Смотри, чтобы от таких тяжелых мыслей, твой крохотный мозг не надорвался от работы. К тому же, «твоя» тут только почка, что я сейчас отобью, а Лёша мой, поняла, мой! Так что не бузи мне тут.
– Ты мне, что угрожать вздумала? Да ты хоть знаешь, что я могу с тобой сделать?
– Ох, милая, тебе только мартышек в клетке пугать, чтобы они не гадили, уж я на такие вот крылатые фразы вообще привыкла внимания не обращать, – я сделала вид, что задумалась и только сейчас поняла, что она стоит рядом, – Ой, прости, задумалась о своём, ты мне, сейчас что-то говорила?
– Знаешь, я от тебя без ума…
– Да ты и так без него, я то тут причём?!
– Что?
– Боже она ещё и глухая, вот бедолага. Я говорю мозг у тебя плоский, собственно как и грудь.
– Или как твои дебильные шуточки.
Вау! Не дурно! Если бы я не хотела её укокошить или подвесить на лямке от трусов, возможно, мы смогли бы с ней поладить, но как говорила моя подруга: «Коня с возу, кобыле легче».
Боже упаси принять её заявку в друзья. Лучше пожить среди динозавров, чем катиться по наклонной вдоль её спины,… потому что жопы у неё точно отродясь небывало. Каньон – да, но не гор. (Ха, шутка для избранных).
– Да как ты не можешь понять, я настоящий клад для него…
– О, да, так и хочется этот клад засунуть в сундук, приделать тяжелый амбарный замок, переплавить ключ на монету. Вывести сундук на необитаемый остров и там закопать и желательно на глубину ядра земного и собственно оставить тебя там до второго пришествия. А в конце этого пути с монеткой загадать желание, чтобы этого второго пришествия никогда нафиг не наступило…, – я чуть задумалась, – Пожалуй, хорошая идея.
– Да ты больная…
– Возможно я и не здравом уме, зато, по крайней мере, в своём.
– Ты посмотри на меня и посмотри на себя…
– Я может и не идеальна, но и не фальшива как некоторые.
Она словно бешенная шла по направлению кабинета Кирилла и что-то бормотала под нос. Колдует что ли? Всегда знала, что она ведьма.
– Ты ещё пожалеешь о своих словах.
– Ну-ну, смотри, чтобы от твоих желаний губа не треснула, а то ботокс вытекать начнет.
Дура.
Прошло примерно часа два, а я уже без сил. Мы вместе с Еленой Андреевной пашем словно на износ. И вот когда я наконец-то смогла присесть за свой стол и снять туфли, чтобы ноги хоть немного смогли отдохнуть.
Боже, этот кайф не сравнится даже с тем, чтобы почистить уши. Мама, я в раю! Как будто одновременно побывала на курорте и в планетарии одновременно. Космическое блаженство. Но кто-то посчитал, что хорошего должно быть помаленьку, так как зазвонил рабочий телефон.
– Алло!
– Зайди ко мне, пожалуйста, есть кое какая работа, понадобится твоя помощь.
Кирилл Игоревич был довольно серьезен по телефону, поэтому я поспешила скорее в его кабинет. Постучав и услышав одобрения, чтобы я вошла, я открыла дверь и, закрывая ее, улыбалась, словно в номинации выиграла, но она тут же спала, стоило увидеть ту самую мартышку, что без конца пуляется своими какашками.
Моё настроение упало и закатилось примерно под мусорку. Ненавижу этот день.
– Жанна, у тебя, наверное, есть ещё какие-либо дела…? – начал было Кирилл, но эта мадама его перебила.
– Ну что ты, у меня нет никаких больше дел. Лёша на тренировке, он тоже очень занят, а стоять там и смотреть я не хочу, к тому же там холодно. Поэтому я подумала, что могу побыть здесь с будущим родственником и узнать его получше.
– Но я тоже занят, если ты не заметила?!
– Я не стану тебе мешать и тихонько здесь посижу, – она посмотрела на меня, словно на мусор какой-то, – Эй ты. Принеси мне чаю и поживее.
– Жанна! Тина здесь не для того, чтобы тебе прислуживать.
– Ну, Кирилл, я так устала за сегодня, у меня очень пересохло горло, что сил нет, уже терпеть. Что такого если она принесёт мне чай?
Я посмотрела на Кирилла, и тот нервно держась пальцами за переносицу, свёл брови, словно от неё у него болит голова уже. Тяжело вздохну и, опустив руку, он посмотрел на меня так, словно глазами попросил за что-то прощение.
– Тина, пожалуйста, не могла бы ты принести чаю? – я же натянув улыбку, кивнула головой соглашаясь. Ему и так трудно сейчас, поэтому устраивать шабаш из-за этой занозы я не стала, но покинув кабинет, я всё же не смогла больше удерживать своих чертей в себе. Как раз в этот момент ко мне подошла Светочка.
– Боже мой! Ты чего это вся зелёная стоишь? А-а-а-а, – она словно испугавшись, уставилась на меня, – Я, кажется, всё поняла. Тебе плохо, тебя тошнит и поэтому ты сейчас похожа на Новогоднюю ёлку. Кстати я обожаю сюрпризы. Ой, прикольно, ведь и ты кому-то преподнесёшь свой сюрприз, а знаешь почему? Потому что ты беременна!
Я же её совершенно не слушала, а прибывала на станции «Сейчас взорвусь, хрен соберете».
– Ну, она у меня сейчас этим чаем обопьётся. Только схожу до санитарной службы и возьму у них крысиного яда, она ж его вприкуску с чаем хомячит?! – спросила я риторически Светочку, которая прибывала в замешательстве от моих слов, но когда она попыталась мне ответить, я её опередила, – Ты как всегда права, нужно найти ещё и клей. Слеплю ей из отходов кулебяк. Приятного аппетита!
Я словно какой-то злодей, стала ехидно смеяться и чуть оскалившись, направилась в сторону кухни.
– Она сказала, что я права? Божечки небесные. Боюсь я такое в себе не удержу. Я не дамба, мои брёвна не прочные. Как же тяжело быть умной. И что же мне теперь делать?
***
Дела у меня не шли, совсем. Я всячески старалась быть ближе к Леше, он же в свою очередь делал всё да наоборот. Правда далеко он уйти от меня и так не мог, потом что сегодняшний насыщенный день мы должны были провести бок о бок. Я же его менеджер как-никак.
– Через полчаса у вас интервью для газеты «Вести спорта», а после обеда приедут из журнала «New Sport’s» хотят сделать эксклюзивные фото во время тренировки…
– Пока что достаточно. Давай информацию в порядке её поступления. Мне неинтересно мешать всё это в своей голове. Поняла?
– Предельно, – чуть злостно, сквозь зубы ответила я и, перевернув листок в блокноте, стала записывать, как меня остановили.
– Что? – удивленно переспросил он.
– Я говорю, что всё поняла.
– Алексей Александрович…
– Что простите?
– С этого момента будешь обращаться ко мне подобающе, надеюсь это тоже понятно?
– Кристально.
– Не понял?
– Я говорю, что мне всё понятно. Я не глухая и не глупая… Алексей Александрович… и мой IQ не два балла.
– Ты мне сейчас что, дерзишь?
– Ну что вы, как я могла такое сделать?! Упаси Боже.
Он развернулся и направился к выходу, а я у него за спиной, спрятав своих психов и бесов, попыталась прийти в себя.
– С этого момента, будешь относиться ко мне подобающе, – передразнила я его слова, и показала в его сторону язык, – Ударить бы тебя с разбегу каблуком по голове. Повезло, что у меня к тебе чувства, поэтому буду убивать тебя только глазами.
Я направилась вслед за ним и, встретившись с его взглядом возле машины, чуть отпрянула.
– Что? – спросила я, удивленно уставившись на него.
– Ты не смеешь так ко мне обращаться.
– Мелочный, – под нос сказала я, отводя взгляд в сторону.
– Послушай меня. Я твой босс. Я плачу тебе деньги, а ты выполняешь то, что я тебе скажу, а иначе…
– А иначе что? – резко посмотрела я на него и наши взгляды встретились. Какое-то время мы словно забывшие, что нужно моргать смотрели друг на друга с обидой, но отчего его взгляд так сияет? – Уволите меня?
– Сейчас для нас невыгодно искать другого менеджера, когда закончится сезон, и вот только тогда мы и сможем с вами попрощаться, а сейчас выполняйте свою работу правильно.
– Как прикажете… Алексей Александрович!
– Другое дело, а сейчас отрой мне дверь машины.
– Вы что сейчас шутите?
– А ты видишь, что я улыбаюсь?
Я ахнула от возмущения и, сделав несколько глубоких вздохов, подняла голову вверх и с величественной своей гордостью (пришлось скрести её по сусекам), открыла дверцу автомобиля.
– Прошу Вас мой господин. Удостойте большую участь этому сидению и взгромоздите свою пятую великую вовнутрь колесницы отполированной.
Я его не видела, но услышала, как он словно хрюкнул и пытался сдерживать свой смех. И чего он этим хочет добиться? Хочет меня до края довести? Не выйдет. Благодаря ему, мой характер закалился. Да я железо перегрызу, а просто так не сдамся. Ещё посмотрим кто кого!
Всё то время что мы ехали в машине, он давился от смеха или просто улыбался, когда я, делая вид, что этот придурок просто сумашедший, рассматривала сегодняшний распланированный день в своём блокноте.
Интервью он давал на редкость бодро и весело. Даже шутил, что не ушло из внимания от журналистки.
– Сегодня вы в приподнятом настроении, что же так повлияло? Возможно предстоящая свадьба?
Алексей словно замешкался с ответом, и теперь уже странно посмеиваясь не знал, что можно ответить на такой вопрос.
– Я счастлив от предстоящей погони за кубком. В предвкушении. Отчего моё сердце не может перестать, так сильно биться. Я счастлив, что буквально через месяц, я смогу насладиться игрой, к которой я так долго стремился.
Он, старался избегать темы о свадьбе, просто говорил, о спорте. И всякий раз, как только тема заходила, о том, как проходит его тренировка, он словно маленький ребенок с упоением рассказывал какую-то необычную «сказку». С таким интересом, выражением лица, словно он сейчас лопнет от счастья. Только тогда я поняла, как же сильно он любит хоккей. Отними у него всё это и он не сможет ходить, видеть и просто жить.
Мысли вновь стали путаться в голове. Я вновь стала задаваться вопросом, правильно ли я поступила, вернувшись назад? Стоит ли развернуться и уйти? Возможно, я вновь совершила ошибку?
Я опустила голову, и грусть моя меня разъедала, но вновь посмотрев на Алексея, я больно сглотнула. Он смотрел на меня. Журналистка, спрашивая его, всё ли с ним в порядке, трясла его за руку, но он не обращая внимания, просто смотрел на меня.
Закрыв блокнот и положив его на стул, я, резко развернувшись, бросилась прочь по коридору.
Алексей.
Я не обращая внимания на слова журналистки, встав со стула, стремительно направился за ней.
Нет. Прошу, только не снова. Неужели она вновь хочет уйти? Оставить меня…
Не успел я додумать свою мысль, как увидел её стоящую в коридоре с пластиковым стаканчиком, напротив кулера. Я сам того не ожидая нервно выдохнул и закрыв глаза, пытался наладить своё сердцебиение.
И как только почувствовал, что мне стало легче, сделал пару шагов в её сторону. Она стояла словно столб, о чём-то задумавшись, и медленно отпивая из стаканчика, вновь погружалась в свои мысли. Когда я встал рядом с ней, она, вздрогнув, убрала стакан и посмотрела на меня, затем вновь отвела взгляд.
– Уже закончили интервью?
– Нет, я отошел выпить воды, – соврал я, взяв чистый стакан и налив воды, стал нехотя отпивать большими глотками.
– Налить ещё?
– Нет. Нет, я уже попил, то есть напился воды… Спасибо, – она кивнула и, допив свой стакан, выбросила его в урну.
– Что-то душно стало, я лучше выйду на улицу.
Сердце в этот момент вновь сдавило, поэтому, не контролируя свои действия, я, резко взявшись за её плечо, обратил на себя удивленный взгляд.
– Я выйду вместе с тобой! И вправду что-то душно стало, – и, убрав свою руку я, обойдя ее, вышел на парковку первый. Чуть погодя, не торопясь вышла Тина.
– Вы в порядке? Выглядите уставшим.
– Неужели? С чего бы это вдруг? – иронизировал я и закурил сигарету.
– Почему вы курите?
– А что? Мне чтобы закурить, нужно было у тебя разрешение попросить? – она не ответила, а только отвернулась в сторону. Я же мысленно пнул себя, за грубость, но ничего с этим не мог поделать. Я был зол. Обижен, словно малолетний мальчишка.
– Почему ты вернулась? – неожиданно, в полной тишине, я сам удивился, услышав свой голос и этот чертов вопрос.
– Тебе правда хочется услышать ответ?
– Если бы я не хотел, я бы не спросил.
– Чувства взяли вверх над разумом. Вот и вернулась.
– Чувства говоришь? Разве может человек, что-то чувствуя к другому человеку бросить его и убежать с дружком, что живет этажом выше.
– Я тебя не бросала.
– Ты ушла тогда, а значит, бросила меня, – я подошел к ней вплотную. Не знаю, захотелось взглянуть ей в глаза. Хотелось выплеснуть всё то, что накипело, – Не поверила, что смогу все эти недоразумения развеять. Посчитала свою правоту решением проблемы и тут же дала деру в обнимку со своим соседом. Ты предала меня. Обидела. Уничтожила. Ты меня в тот момент вообще ни во что, не ставила? А я вообще для тебя хоть что-нибудь значу? Кто я для тебя? Скажи, кто?
– Не говори так, прошу. Я не бросала тебя… – она заплакала, не договорив, а я уже не мог остановить себя.
– Ты ещё это отрицать будешь? Я все эти дни искал других инвесторов, думал, что обрети мы другую поддержку я смогу наконец-то, не думая ни о чем просто быть рядом с тобой, но ты сделала свой выбор и сейчас я, сделал свой. Отныне тебя больше нет в моей жизни. С этого момента мы пойдём разными дорогами.
Я развернулся, чтобы уйти, но она резко обняв меня, сзади рыдала и пыталась при этом сдерживать себя. А я в этот момент хотел умереть. Душа разрывалась на части. Любовь пыталась развернуться к ней лицом, а боль душила изнутри.
– Не уходи! – прошептала она и прижалась ко мне сильнее. Сердце больше не могло сдерживать такое сильное чувство. Плакал. Наслаждался её прикосновениями, терзался от обиды и просто любил её, – Прошу тебя, не уходи.
Её слова вновь, словно эхо проносились в каждой клеточке моего тела. Убирая её руки, я чувствовал, как они трясутся.
– Поздно! – чуть поодаль я увидел, что кто-то ехал в эту сторону, поэтому решил всё закончить быстро, – Уже слишком поздно!
– Уходя, ты убьёшь моё сердце, – крикнула она мне, когда я сделал буквально пару шагов.
– Моё ты уже убила.
С каждым шагом в ушах отдавало сильнее. Пусть своё сердце я и отдал, но гордость ещё при мне. Фары приближающейся машины были слишком яркими.
– Лёша! – крикнула она вслед, а я думал только о том, как бы не уронить тяжелую гордость и не обернуться. И как только мимо меня пронеслась машина, я услышал вновь своё имя, а затем странный звук.
Шея в этот момент была словно парализована. Поворачивать ею было слишком затруднительно, но услышал, что кто-то, выходя, стал что-то громко говорить…
– Господи, я не видел. Я не видел. Она сама. Сама бросилась…
Я, оглянувшись, утопал в своём страхе. Мчался в ту сторону и словно вяз в болоте. Ноги не слушались, но откуда-то брали силы бежать в сторону Тины.
Она лежала у машины словно манекен. Без движений и словно не дыша. Я, бросившись на колени, перевернул её, отчего кровь стала струиться по щеке прямо на асфальт.
– Звони в скорую, быстрее.
– Я не хотел, я не видел её, правда…
– Заткни свою пасть и звони в скорую мать твою.
– Я, правда, не виноват, я не видел… – бубнил водитель, набирая номер.
– Девочка моя, открой глаза, ну же, прошу тебя, открой глаза, – я гладил её по щеке, отчего руки были уже испачканы в крови, – Прошу тебя, открой глаза. Не бросай меня вот так, прошу. Я был не прав. Слышишь, я был не прав, прошу, не уходи вот так, прошу…
Я уткнулся лбом об её лоб, и словно сам не зная кого, просил или возможно молил, просто забившись в себе и в своих мыслях, хотел вернуть время вспять. Вернуть тот момент и не отпускать её руки. Обернуться. Прижать к себе. Это я во всём виноват. Я виноват. Только я.
– Мужчина отойдите, мы окажем помощь! – я не услышал, даже как приехала скорая помощь, сидя рядом с ней, я то и дело бросал взгляд то на лицо, то на руки медсестры и того, что она делала.
– Она жива? Скажите доктор, она жива? – спрашивал я практически в истерике.
– Вы можете мне не мешать? Я и так пытаюсь ей помочь, отойдите.
– Я никуда не уйду.
– Уберите его, – сказала женщина врач и кто-то, кто уже успел образовать толпу стали волочить меня и убирать от неё. Я же словно озверевший растолкал каждого, кто мне мешал.
– Прошу вас помогите ей. Я отдам вам все, что у меня есть, только спасите ей жизнь.
Больше до меня никто не дотрагивался. Кто-то изредка похлопывал меня по спине или положил руку на плечо, как только Тине надели маску на лицо и, переложив на носилки стали затаскивать в машину скорой помощи.
– Я поеду с вами.
– Залезайте, – огрызнулся доктор, отчего я, не сказав больше не слова, забрался в машину.
Часы в отделении скорой помощи мне казались годами. Врачи в палату не пускали, поэтому сидя на лавочке, я ждал врачей и того, что они скажут по поводу состояния Тины.
Я корил себя всё это время. Если бы я поступил тогда по-другому, что если бы я тогда обернулся к ней. Расставил бы руки в разные стороны и позволил бы ей бежать ко мне навстречу, прижал бы её к себе и никогда не отпускал.
Почему чтобы понять свою неправоту нужно для начала совершить ошибку? Она первая сделала ко мне шаг, обняв и попросив не уходить, а я словно упрямый осёл, гнул свою правоту, так же как когда-то сделала она. Обвинял её в этом, но поступил так же.
Я сейчас отдал бы всё, чтоб хоть на миг вернуть тот момент, но кому нужно продать душу, чтобы повернуть время обратно? Куда нужно спрыгнуть, чтобы вновь увидеть те самые заплаканные глаза и вытерев слезы, обнять и сказать, что всё хорошо.
Я бы всё отдал. Всё.
Прошу небо поменять нас местами. Прошу Бога не забирать её у меня. Я не выдержу больше этого. Не смогу. Я не такой сильный человек как многие считают.
Если вдруг её сердце больше не будет биться, я пойду за ней. Может там, где нет проблем, нет никого кроме нас двоих, может именно тогда, мы сможем быть счастливы?
Если жить в этом мире, то только с ней, а иначе эта жизнь мне не нужна. Ни одна медаль, ни деньги, не слава, ничего не нужно, прошу только одного, что больше всего на свете нужно мне, верни её, и я обещаю, что больше никогда и ни о чем не стану просить. Только пусть она будет жива.
Стоило мне закрыть глаза, как из двери вышел врач, я сорвался с места и прямиком направился к нему навстречу. Ноги были ватные, я даже не знал, как могу ещё стоять, но сглатывая горькую слюну, всё ещё молился о чуде.
– У неё серьёзное сотрясение мозга, удар пришелся именно по голове, никаких переломов больше нет, не считая конечно ушибов и гематом на голове.
Я пожал руки врача и благодарил его, так долго пока не закончился мой словарный запас, и я не стал повторяться.
Не знаю, сколько раз я вздохнул с облегчением, сколько раз я говорил спасибо, я, правда, был счастлив. Боже, я неимоверно был счастлив. Она жива и это главное.
Я сидел напротив двери палаты и ждал разрешения врачей зайти к ней.
– Какое-то время тебя всё равно не пустят, – сказал доктор, присаживаясь рядом со мной, – Ей нужно прийти в себя, как только пациент подаст признак жизни, мы сообщим вам.
– Что значит, подаст признак жизни? Она же жива? Вы говорили, что у неё только сотрясение?
– Только сотрясение? Мозговая функция у неё конечно в порядке, но для того, что бы знать наверняка она должна прийти в себя. Она может очнуться, при этом помнить всё или нет, такое в моей практике уже было. Не хотел бы наговаривать, но есть вероятность потери памяти, но она так же может впасть в кому, нужно быть готовым ко всему.
– Что от меня требуется? Что я могу сделать, чтобы ей помочь? – я был в шоке от услышанного. На мгновение я поверил в чудо, но с другой стороны меня словно огрели чем-то тяжелым. Ещё не всё. Ещё ничего не закончилось.
– Кем вы приходитесь пострадавшей?
– Мы любим друг друга.
– Что ж, думаю сейчас единственное, что вы сможете сделать для неё, это позаботиться о себе. Вам стоит сходить домой принять душ и смыть всю эту кровь. Поесть и немного поспать.
– Я не уйду.
– Я не говорю вам уходить насовсем, я лишь сказал уйти на время. Думайте так, «как бы я мог выглядеть перед девушкой, которая в любую минуту откроет свои глаза и увидит меня». Не думаю, что она будет в восторге, увидев это, – он указал на меня всего и, встав со стула ушёл.
Я же достав телефон, позвонил Андрею. Рассказав ему всю ситуацию, попросил приехать. Буквально через полчаса, Дмитрий, Кирилл и Андрей стояли возле меня.
– Черт возьми. Почему ты не позвонил нам раньше? – Кирилл бранился, и всё время хватался за голову, – Ты как сам? В порядке?
– А что по мне видно, что я в порядке?
– Я имел в виду, сам ты цел?
– Уж лучше бы я сейчас был там на её месте.
– Не говори так, – сказал Андрей и положил свою руку мне на плечо, – Ты должен пойти домой и отдохнуть. Мы останемся здесь, хорошо?
– Да. Я только приму душ и вернусь обратно.
– Нет, ты должен отдохнуть. У тебя синяки под глазами. Сколько времени ты уже здесь провел?
– Я не знаю.
– Отдохни, а как только будет что-то известно, я тебе позвоню.
– Андрей, прошу, ты врач, сделай что-нибудь, – я взял его за грудки и не в силах сфокусировать свой взгляд, просто метал по всему его лицу, – Я отдам всё, только сделай так, чтобы она открыла глаза, это всё чего я хочу.
– Не волнуйся, слышишь? Я помогу. Черт, мне так жаль, ты сам не свой, – он крепко обнял меня, и слегка стуча по спине, успокаивал, – Всё будет хорошо, слышишь? Всё наладится, она обязательно откроет глаза, по-другому и быть не может.
А я, не сдерживая свою горечь, что так плотно скопилась во мне, стала выплескиваться наружу. Почему все считают, что мужчины не плачут? Как можно сдержать себя, когда человек, которого ты любишь, мучается от боли и страдает? Как можно быть в порядке, когда твоя душа, твоя жизнь, борется сейчас за право жить, как? Не плачет в этот момент только тот, кто не любит.