Наталья Белова
Клементина
Глава 16.
Клементина.
– Хочешь выпить? – спросила Карина, вытаскивая что-то из холодильника.
– Если у нас есть аммиак, то мне двойной, пожалуйста!
Любимая квартира, любимое кресло, любимая соседка и странные мысли в голове.
– Ты спать то пойдёшь? Полночь уже.
– Боюсь…
– Чего? Бабайка под кроватью завелся?
– Боюсь, идти в комнату, потому что умру там, либо от счастья, либо от шока. Сама ещё не определилась.
– Я от тебя звенею… знай, к себе не пущу, ты пинаешься ночью.
– А ты говоришь…
– Ну, правильно, только ночью и, получается, поговорить с единственным, адекватным собеседником.
– Адекватный? Где адекватный? Опаздывает что ли? – стала острить я, вновь сползая с кресла.
– Не петушись! – и тут я обмякла, совсем, – Да что с тобой? По дороге домой и сейчас, ты странная такая. После игры исчезла…
Она сейчас переживала, словно мать за ребенка, от чего я прыснула от смеха, а после засмеялась. А может я и не из-за этого так засмеялась, даже не знаю. Нервное.
– Я тебе расскажу, только обещай не перебивать.
– Обещаю.
Два часа спустя.
– Мозги, мать его я мять! Это что ж получается, он тебя это…того!
– Чего того?
– Ну как… того этого!
– Этого того чего?
– Ну как… того самого!
– Этого… того… за этим,… Слушай, у меня мозг уже в косичку заплелся…
– Ну,… любит он тебя, вот чего!
– Хм-м-м, – задумалась я, с горя пополам откусывая сушёную рыбу.
И да, мы «нажрались2».
Я рассказала примерно минут десять от всей истории, как Карина сказала, что без бутылки это выслушать всё не осилит.
– Не хм-м-кай мне тут. Я тебе это как эксперт в любовных соплях глаголю.
– Етитькину – колотитькину! Прям эксперт? Настоящий?
– Но-но, попрошу без подколов! По крайней мере, побольше твоего знаю.
– Это да! С этим не поспоришь.
– Кстати, это прям как день Святого Валентина только для тебя одной. Думаю, тебе стоит обвести это число в календаре и праздновать каждый год.
– Да уж, праздник. Только вот у этого святого дня, ничего святого!
– Ты покраснела…
– Отстань…
– О, так вы теперь что встречаться будете?
– Какое там встречаться. У него, наверное, на каждый день разная. И кстати для чего? Что бы я смогла войти в список неделька? И какой я по счету буду? Пятница?
– Ну что ты Робинзон Крузо, расслабься. Не думаю, что он такой уж и бабник, – я посмотрела на неё, говоря только глазами «ты это серьезно?», – Ладно, слухов было до х и выше, но сама посуди, в последнее время с ним никого не видели и газет с очередной куклой больше не появляются.
– Так-то оно так, вот только что-то меня всё же гложет…
– Отвечу тебе как твоя подруга. Ты слишком много думаешь!
– Может ты и права.
– Влюбленная Тина, ну надо же…
– Я не влюблена, просто, когда его вижу, у меня появляются бабочки в животе…
– Точно, бабочки и пельмени, ты доедать их будешь?
– Нет, я спать, а то свалюсь прямо здесь.
– Да что б меня так любили, как я люблю пожрать! – сказала она, доедая пельмени, что я не осилила.
В эту ночь засыпала я без единой мысли в голове.
Алексей.
Утро после игры. Кухня.
– Ла-ла-ла-ла-ла-ла, всё будет хорошо! – напевал я.
– Что это за песни и пляски у тебя с утра пораньше? – спросил Кирилл, читая утреннюю газету и с чашкой кофе. Собственно как и всегда.
– А что? Тебе не нравится?
– От чего же, уж лучше слышать фальшивый стон, чем уворачиваться от огня и молний, – я словно не услышав иронию в его словах, стал дальше готовить завтрак.
– Апельсинки – витаминки, мандаринки – витаминки, – напевал я слова, заглядывая в холодос, – О-о-о, персики!
Я достал персик, вымыл, вытер и подошел к своему брату.
– Ты только посмотри, какой он красивый.
– Кто?
– Персик. Такой цвет с ума сойти, а на вкус… м-м-м!
Дмитрий вошел на кухню и, посмотрев странным взглядом на меня, подсел к Кириллу, когда я вернулся к приготовлению своего фруктового салата.
– Он в порядке? Что это с ним с утра пораньше?
– А ты что не видишь? Братец персики достал, праздник похоти настал!
– С каждым разом он пугает меня всё больше.
– А мне что-то подсказывает, что всё только начинается! – ответил Кирилл Дмитрию, переворачивая страницу газеты.
– Что на завтрак? – спросил Дмитрий, сидя напротив Кирилла за столом.
– Фруктовый салат, – ответил я, пританцовывая ритму в своей голове. Пристала же песня блин.
– Тоже не плохо, но лучше мясо.
– На завтрак?
– А что тут такого?
– Иди к себе и готовь сам, я тебе не кухарка.
– Если бы не ты, я сегодня проснулся бы в кровати той цыпочки с телевидения, но из-за твоего неимоверного счастья вчера, я просрал это блаженное мгновение.
– А что я мог поделать? Я и вправду был счастлив.
– И на радостях соврал ей, что у меня папиллома3?
– Это было забавно.
Кирилл смеялся, но всё же пытался прочесть хоть строчку.
– О, да, так хохотал,… еле остановили,… что бы и я на радостях своих тебе черепную коробку не открыл и не проверил, а точно ли у тебя всё в порядке?
Я поставил перед ним тарелку с салатом и отвернулся, чтобы взять свою тарелку.
– Что это?
– Салат.
– Да? А почему тут всё оранжевое? Хоть киви добавь для разнообразия.
– Так ешь.
– Ты даже йогурт со вкусом персиков налил.
– Жри что дают.
– Пусть Господь Бог пошлет тебе мозгов.
– А ты ни о чем не хочешь спросить?
– О чем? Что ты шизофреник? Я и так догадался.
– Думаю, ты хочешь спросить, в чем же всё-таки заключается моё счастье?
– А чего тут спрашивать, я и так вижу, эта подсказка плавает в моей тарелке. К тому же парни рассказали вчера, как ты какую-то рыжую девчонку возле раздевалки чуть до инфаркта не довел.
– За эти несколько лет, это был лучший мой день.
– Поздравляю! Моя папиллома аплодирует тебе стоя.
Какое всё-таки прекрасное утро.
Клементина.
Какое всё-таки ужасное утро. Я проснулась оттого, что сильно захотела пить и при этом голова гудела так, словно я участвовала в марафоне «Попойка года», и, судя по моему хреновому состоянию, я её выиграла.
Я встала с кровати и практически умирая, дошла до кухни.
– Что за свет? Выключите солнце, пожалуйста
– Доброе утро ягодка!
– Утро добрым не бывает.
– Что бодунс? – спросила она, когда я словно не в себя пила воду из кружки, потом ещё одну и ещё.
– Угу!
– Слушай, я тут до пекарни решила сходить, тебе что-нибудь купить? Круассаны? Маффины? Вафельные трубочки?
– Топор.
– Это у тебя с непривычки. Ты, по-моему, впервые так напилась за всю свою жизнь.
– Во второй.
– А в первый когда успела?
– Потом как-нибудь расскажу.
– Я тебе удивляюсь.
– Это я удивляюсь. Как ты прибываешь в такой живой форме, когда я практически завещание написала и при этом пила меньше твоего?
– Меня ещё батя этому научил, так что я что-то вроде прошаренная.
– И даже голова не болит?
– Не-а!
– Я впервые в жизни завидую тебе по-черному.
– Не стоит, не такое уж это и достижение. Выпей таблетку и вновь ложись в кровать, а я когда приду, попытаюсь привести тебя в чувства.
– Боюсь, не доживу я до твоего прихода. Помру, ей богу помру.
– Ничего доживешь. Увидишь белый свет не иди туда. Скажи, что хочешь остаться на темной стороне…
– Иди ты уже в свою пекарню Дарт Вейдер.
– Всё ушла! Но только помни одно… я твой отец!
– Ты моя заноза в заднице!
– Что не очень то и далеко оттого, что сказала я.
– Катись колбаской!
– Колбаской? Это с той, что стекает жир, вылезает и лопается, а потом оттуда появляются гнилые черви…
– Я тебя ненавижу, – ответила я ей практически в тот момент, когда я успела добежать до туалета, чтобы меня вырвало.
– Всегда, пожалуйста! Мы помогаем от похмелья, запора, любовных соплей и депрессии. Так же у нас работает горячая линия. Мы к вашим услугам 24/7. Приятного вам дня.
После чего, она довольная собой ушла, закрыв дверь.
Карина.
(Воспоминание)
2 года назад.
Я сидела в ресторане и ждала своего парня Рому. Это третий. Третий парень за шесть месяцев и, кажется, он тоже хочет сегодня расстаться со мной.
Вчера его телефонный разговор меня очень насторожил. Он ходил кругами, слишком изворачиваясь в словах, когда я попросила рассказать всё начистоту, но он настоял на встрече в ресторане, чтобы что-то мне сказать. Я согласилась.
Обычно это девчонки любят расставаться красиво, но у меня в последнее время все мужики попадаются слишком женственными.
«И когда же я, наконец, найду такого мужика, чтоб не баба?!».
Но такие либо геи, либо заняты, как и всегда. Поэтому присматриваешься к таким, что больше напоминают девушек в поведении, а мужичков за сорок обходишь, потому что до этой категории ещё не доросла, ни морально, ни по возврату.
Посмотрев в сотый раз на часы, я залпом выпила красное вино и позвала официанта, чтобы он принес мне выпить ещё. Насухую слушать о том, что я милая, красивая и добрая, но он меня недостоин и я достойна лучшего, я не смогу.
Правда, когда я знатно выпью, я немного себя не контролирую, ни в поступках, ни в словах. Но так как он, всё таки хочет поставить все точки над «к черту с тобой отношения», я не стала сдерживать себя.
Даже если, как и всегда мне за себя стыдно… не будет, ведь я ничего плохого ему не делала. Хороший секс, каждый день встречаемся. Я блин дарила ему столько своей ласки, что будь на его месте собака, умерла бы давно уже от счастья.
Но ведь нет же. Так и хочется спросить: «Так чего ж тебе надо кабелина?». Кажется, я уже успела наклюкаться, а ведь это мой четвертый бокал. Я прождала его два часа. Два. Если он не придет через пять минут, я ухожу.
И как только он появился в дверях, я, сдержалась и, не вцепилась в его мордаху зубами, проглотила обиду и попыталась не выдавать, что уже нахрюкалась.
– Принесите нам вина, пожалуйста! – сказал он официанту, когда присел за столик. Официант же, несколько раз переводя на меня взгляд, всё-таки ушел за заказом.
– Здравствуй! – мне захотелось встать и спросить каждого кто был здесь «ой, вы слышали? Слышали? Он всё же поздоровался, а я уж думала он меня и не заметит».
– Привет! – улыбалась я, думая, что сейчас рот треснет.
– Хорошо выглядишь, – да неужели? Хотела спросить, но сдержалась, опять, – Я немного опоздал, нужно было заехать к тёте, у неё заболела кошка.
– Да ты что? М-м-м, какой кошмар. Надеюсь, она сейчас в порядке?
– Да, всё хорошо. Я отвез её к ветеринару и ей сделали укол.
– Дай же боже ей здоровья! – в этот момент принесли два вина, когда официант подал бокал мне, я увидела сочувствие в его глазах.
Дожила. Даже официанты мне сочувствовать начали, а ведь раньше всё было наоборот, я всех бросала, а беспонтовым вообще шанса не давала, резала на корню. И когда всё успело поменяться местами?
– Ммм, чувствую нотки винограда и груши, а ты?
– А я чувствую, что уже в говно.
– Что?
– Я говорю винишко оно – моё любимое. Нашлось-таки. Столько лет искала, а название забыла. Нашла.
Он, улыбаясь, отпил глоток, а мне, почему-то захотелось чуть размешать в бокале и выпить залпом, как учил отец, но этикет в таком помещении мне этого не позволит сделать.
– Над чем задумалась?
– Над тем как вы – мужчины ещё не вымерли!
– Прости, ты что-то сказала, я не расслышал?
– Я говорю погода прекрасная, всегда бы так.
– Но на улице холодно и изморось.
– Правда? Видать изменилась пока я тут сидела… часами.
Он отвлекся на телефон, и я больше чем уверена, он даже не услышал, что я сказала. И я не удивлена, так было всегда. Посреди разговора он мог вообще просто встать и уйти.
Ну, я тебе задам.
– Я отойду ненадолго, нужно позвонить тёте по поводу кошки.
Уж лучше бы отмазку поумней, придумал придурок.
Неделю назад у меня был сильный запор. На работе был завал, так ещё и истеричка актриска из-за того, что её бросила какая-то знаменитость, изорвала платье. Хоть я её сейчас и понимаю, но работать блин мне, поэтому хотелось прибить, да и выступление через два дня должно было состояться.
И всё это время я не спала и питалась, чем бог подаст, поэтому случился вот такой засор. Зашла в аптеку и купила порошочки, и с тех пор две штучки у меня всё так же валялись в сумке. Про запас.
В общем, недолго думая, я насыпала чуть-чуть ему в вино и размешала пальцем, а потом подумала немного и высыпала всё до последнего при этом, причитая, чтобы он горел в аду.
– Прости, всё хорошо, кошка спит, – стал улыбаться он, а у меня смех получился что-то не очень, ну и ладно.
– Может, выпьем вина, только до дна? – я подняла свой и очень сильно ждала, когда он возьмет свой.
– Ух, играешь со мной? – сказал он, выпивая до дна целый бокал. Я была, аж на седьмом небе от счастья и предвкушения, – Прекрасное вино!
– Ты мне что-то хотел сказать?
– Может, сначала поужинаем?
– Нет, спасибо, я неголодна, – наелась уже твоими байками с кошкой.
– Я угощаю!
– Нет, не хочу. Давай ближе к делу.
– Хорошо. Я долго думал, как тебе это сказать, чтобы, не обидеть тебя и не расстроить. Знаешь ты прекрасный человек, веселый, светлый…, – о-о-о, а я-то думала, когда эта стандартная фраза появится? Но хочу перевес, поэтому…
– Знаешь, прости что перебила, ты красиво говоришь, спасибо, но давай закончим на этом?
– Что?
– Что слышал, давай расстанемся, не хочу, чтобы ты расстраивался,… наверное,… но, тем не менее, между нами всё кончено. Пока.
– Ты меня что бросаешь?
– Да!
– Стерва. Ты поняла, что хотел я и поэтому так сказала? Это я…
И тут он замолчал, прикладывая руку к животу. Вот и веселуха началась. Не дожидаясь его продолжения, я взяла свой клатч, и чуть отойдя от столика, обернулась вновь.
– Ты один из тех людей, с которыми мне так приятно прощаться!
Забрав пальто, я уходила гораздо счастливее, нежели если бы я выиграла миллион.
Наше время.
Я стояла у прилавка и выбирала между маффином и вафельной трубочкой со сгущенкой.
– Трубочки или маффин? Трубочки или маффин? Зная Тину, она бы выбрала маффин… тогда их и возьму, побалую мою кудрявую.
Я хотела подойти к продавцу, чтобы купить выпечку как кто-то позвал меня по имени.
– Карина? – час от часу нелегче.
– Рома? – вторила я, осматривая помещение, при этом готовила уже в голове план побега. Мало ли что.
– Как странно вот так увидеться спустя столько лет.
– Да, наверно. Ну, знаешь город хоть и большой, но возможность столкнуться всё же есть.
– Ты права. Хорошо выглядишь.
– Спасибо, – если он ожидал, что я тоже отвешу ему комплимент, то он полный болван.
– Так, как у тебя на личном фронте?
– А ты, по какому поводу собственно спрашиваешь? – не желая вести этот бессмысленный разговор, начала я, чтобы так сказать взять и разойтись.
– Я поддерживаю с тобой хорошее отношение, по крайней мере, стараюсь. И я хотел тогда остаться с тобой друзьями, но ты… – он сдержался, видно было, – Поставив меня в неловкое положение перед всеми в ресторане, так же решила, что просто разойтись было вполне достаточно.
– Я и сейчас так считаю, – было стала отворачиваться, но он схватил меня за руку, останавливая.
– Ты была мерзавкой, так такой и осталась. А знаешь, я женился, примерно через год после нашего расставания на той самой женщине, ради которой бросил тебя. А ты я погляжу, всё так же волочишь одинокую жизнь, нисколько не удивлен.
Он задел меня за самое больное. Мразь. Я сильная и никогда не позволяю себе заплакать при ком-то, никогда. Но эти слова жгли меня изнутри.
Неожиданно кто-то, сзади обхватив меня, выдернул из руки бывшего ухажера.
– Родная, прости что опоздал, на работе задержался.
Подняв голову, я чуть не присела на пол. На полторы головы рядом со мной возвышался человек, что последние недели возбуждает меня, только лишь вспомнив его лицо. Кирилл.
– А это ещё кто? – спросил Кирилл, довольно злым взглядом смотря прямо на Романа, – Что тебе надо от моей женщины?
– Твоей женщины? – удивленно спросил Рома и стал метать свой взгляд с меня на Кирилла и обратно.
Кирилл был выше Романа на целую голову, да и рядом с ним он выглядел, словно могучая гора и камешек что пнешь и забудешь.
– Я невнятно тебе ответил? – спросил Кирилл Романа, подталкивая меня за свою спину. Такой жест меня заставил пустить мурашки в бега.
– Я всё понял. Просто увидел свою бывшую знакомую и хотел поздороваться.
– Поздоровался? А теперь сделай так, чтобы я твоей противной морды рядом с ней больше не увидел. Иначе я за себя ручаться не стану.
– Остынь приятель, я уже уходил.
Когда Рома проходил мимо, Кирилл, смотря на него, словно хищник на зебру перед прыжком провожал до выхода, при этом всё так же заводя меня за свою спину, не позволяя выходить.
– Ты в порядке? – спросил он, развернувшись ко мне, когда Роман скрылся из вида.
– Ты мой принц!
– Я некоролевских кровей.
– Я приму тебя любого.
– Что ж приятно это слышать, – он улыбался мне и я словно зачарованная его улыбкой, захотела укусить его за губу, – Кто это был?
И вот я пришла в себя. Спасибо.
– Ну, начну издалека. Жила-была мразь. И у неё всё было хорошо. Потому что именно у мразей всё почему-то всегда хорошо.
– О да, ты и вправду откуда-то издалека начала, – минуту погодя, – Бывший?
– Да.
– Ясно.
Я, понурив взгляд, стала трогать кисть руки, что до недавнего времени сильно сжимал Рома. Рука немного болела. Больной ублюдок.
– Что у тебя с рукой? Болит? Это та скотина тебе сделала больно? – его челюсти сильно сжались и желваки ходили довольно нервно, неужели переживает?
– Нет. Это я стукнулась вчера об стол, до сих пор болит.
– Ты довольно неуклюжая.
– Ну, это больше по технике Климентины, но и меня временами накатывает.
– Бывает, говоришь?
– Да, бывает.
Я вновь сникла и он, взяв меня рукой за подбородок, подняв мою голову вверх, подошел ближе.
– Оттого как ты это сделал, у меня возбудились соски, – он стал смеяться, а я не отводя глаз от его улыбки, и с мутным мозгом, раз уж выдала такое, стояла и впитывала его смех словно губка.
– Ты всегда такая прямолинейная?
– Да, всегда такой была.
– Знаешь, мне нравится, я сам такой. Поэтому скажу, что я сам возбудился, когда только тебя увидел.
– Ух ты! Ты прям… прямолинейней меня будешь.
– Раз всё так пошло, то я хочу тебя кое-куда пригласить.
И в этот момент я громко сглотнула. Он широко улыбнулся.
– Будет вечеринка по случаю победы «Пантер», хочу, чтобы ты и Клементина пришли.
– А вечеринка?! Потусуемся значит.
– Ещё и еда там будет.
– Здорово, неголодными останемся. Угощает компания?
– Да.
– Тогда у меня нет аргументов для отказа.
– Я рад, правда, – из портфеля для документов он достал два пригласительных, – Увидимся в выходные.
– Увидимся и спасибо за помощь.
– Я не могу устоять перед красивой девушкой, что нуждается в моем подвиге.
И выходя из пекарни, он оставил мне лишь свой приятный парфюм и дофига любопытных глаз, что до сих пор смотрят на меня как на героиню фильма. Кажется, Тина останется без маффинов.
Клементина.
Когда пришла Карина, я наливала себе горячий чай и укутанная в теплое, мягкое покрывало садилась на своё любимое кресло.
– В выходные мы едем кое-куда, – практически с порога сказала Карина, светясь от счастья.
– Ты только сказала, а у меня уже нехорошее предчувствие.
– Тебе там понравится не меньше моего.
– Меня терзают смутные сомненья, – ответила я, сильнее закутываясь в покрывало.
– А что если я скажу, что когда ты согласишься пойти, это сможет изменить твою жизнь.
– Изменить мою жизнь? Ты хочешь сделать из меня трансвестита?
– Да Господь с тобой.
– Просто это уж точно изменит мою жизнь.
– Поверь мне на слово. Я когда-нибудь тебя подводила?
– Нет.
– Ну вот, так что подумай пока, что ты наденешь в выходные.
– Одежду. Этого достаточно.
– Так всё ясно. Вставай. Сейчас что-нибудь подберем для тебя.
Я нехотя встала с кресла при этом так же укутанная в покрывало и с кружкой в руке пошла в свою комнату.
– Ты куда это?
– В комнату. Сама же сказала, что будем подбирать мне одежду.
– Нет, в твоем старушечьем комоде «А ля, старьё моё» мы точно ничего не найдем.
– Она не старушечья.
– Милая, моя бабушка одевается моднее тебя, а ей семьдесят.
– Нормальная у меня одежда…
– Хорошо, пошли,… идем, идем.
Мы зашли в мою комнату и, открыв шкаф, она стала что-то искать, а потом, вытащив моё летнее платье, показала мне.
– Что это?
– Паяльник медный, одна штука. Карин ну глупый вопрос, платье мое, конечно же.
– Да не платье это, а палатка. Когда соберёмся на природу мы его с собой возьмем, натянем и будем спать в ней.
– А это ещё что? – она взяла мои трусы и показала мне, я, резко вырвав их из её рук, посмотрела чуть обиженно.
– Моё нижнее белье.
– Советских времен? Когда типа секса не было в стране? А знаешь, почему не было? Да потому что все женщины в вот таких вот трусах ходили. Ты в них картошку случайно не хранишь? Может лук?
– Они удобные.
– Да кому твоё удобство приятно снимать блин?
– Кроме меня их никто и не снимает.
– Вот и хрен то в том, что пора бы уже.
Я удивленно нахмурилась.
– Я что должна ходить по улице и кричать о том, что «Эй мужчины мне пора, в двадцать пять я вся твоя». Так что ли?
– Уоу, это ты замахнулась, конечно, так замахнулась. Ладно, у меня есть несколько новых комплектов, так что я тебе подарю.
– Это там где две лямочки и тряпочка, увольте, я лучше в своих мешках для картошки буду ходить.
– А я тебя и не спрашивала, а просто сказала. Так с бельем мы разобрались теперь, что тебе стоило бы надеть.
– Скажи хоть куда пойдём? Может исходя из места, сможем что-то подобрать.
– Всё увидишь в своё время, а по поводу наряда просто доверься мне.
– Это-то меня и пугает.
Она вышла из моей комнаты и жестом указала, чтобы я шла за ней следом. Стоя перед её большим шкафом я сглотнула.
– Почему он такой огромный? Тебе можно этот шкаф в аренду сдавать. Глядишь подзаработаешь.
– Я подумаю над этим позже. Так, – она убрала покрывало и внимательно посмотрела на меня, – Я кажется, придумала.
Она стала что-то искать и вытаскивать, говоря, что не то, швыряла на кровать, а я словно от пуль увертывалась в разные стороны, лишь бы не прилетело.
– Ага, вот оно! Это платье словно для тебя сшито.
– Желтое?
– Ага, а я надену вот это длинное малиновое платье.
– Мне почему-то вспомнилась реклама: «Я абрикос на юге рос, а я малина – красива как картина, а я лимон…» и этим блин всё сказано. Прямо про меня.
– Что-то тебя сегодня на стишата прорвало.
– Платье красивое конечно не спорю, но оно очень яркое. Я ярких цветов никогда в своей жизни не носила.
– Когда-то же надо начинать.
– И почему опять короткое? Я боюсь, что что-нибудь уроню, стану поднимать и все увидят твой «подарок». Хотя нет, оно же во мне застрянет промеж, а это значит, что они увидят, что? Хот-дог.
– Ты после этого матча сама не своя, – я тяжело вздохнула. Села на кровать и посмотрела на Карину, – Ворчишь как моя бабушка.
– Просто я не знаю, что мне теперь делать?! Как мне теперь ему вообще в глаза смотреть?
– Просто когда встретитесь, вам нужно будет расставить все точки над «i» и всё обсудить.
– Как же тебе легко об этом говорить. Я даже до момента «встретитесь» от волнения в обморок грохнусь. Если бы у «обморока» был правитель, он бы меня уже в лицо бы знал, насколько часто я там стала появляться. Не удивлюсь, если ещё проездной выделят.
– Так, слушай, – Карина села рядом со мной и, взявшись руками за мои плечи, посмотрела прямо в глаза, – Ты красивая, умная, привлекательная. Я больше чем уверенна, что ты ему нравишься и даже больше чем просто нравишься…
– Я не…
– Со стороны видно лучше, просто поверь. Вы двое светитесь от счастья при виде друг друга. Я, правда, никогда за всю свою прожитую жизнь не встречала более подходящей пары, чем вы. Если из-за собственного страха сблизиться с ним ты его упустишь, то потом будешь жалеть всю свою жизнь.
– Ого, это было…
– Сильно да?
– Очень! Но знаешь, ты права, стоит попробовать.
– Вот это моя девочка!
Я полна решимости, всё же нам стоит поговорить друг с другом начистоту, и надеюсь, у меня… у нас, всё получится.
– И так, раз платье будет желтым, то бельё вот это бежевое, кружевное.
– Ну, вот как всегда.
– Что? Разговор-то серьёзный намечается. Как говорил мой отец «Всегда нужно иметь в запасе план “Б” крошка». И твой план «Б» – это соблазнение и укрощение строптивого Казановы.
– Знаешь, уж лучше бы ты всё-таки из меня трансвестита пыталась сделать.
– Это уже не обсуждается. Мы заставим его сердце взрываться от любви.
– Как думаешь, на Марс уже летают?
– Это ещё зачем?
– Да так, в случае экстренного переезда.