Наталья Андреевна Букрина
Анатомия обмана
– Не дури! – спокойно предложил он.
– Ни с места! Еще шаг, и – адью! – сурово пригрозила Мила.
– Если твое решение окончательное, давай прыгнем вместе, – терпеливо предложил супруг. – При невозможности договориться цивилизованно, решим вопрос кардинально. И не важно, что станет с сыновьями – не маленькие, справятся без нас.
Это был запрещенный прием. Но в безвыходных ситуациях игра всегда идет на грани фола и стоит свеч. Именно потому наступает переломный момент. Мила горько вздохнула. Капитуляция была неизбежна. Она села на пол и выбросила белый флаг. Хотелось плакать, но глаза оставались сухими. Саша присел рядом и обнял жену за плечи.
– Зачем ты себя накручиваешь? – грустно спросил он. – Давай жить, как жили.
Возразить было нечего: Мила послушно кивнула в ответ. Муж перенес ее на диван и укрыл пледом. Обида испарилась. Зашкаливало лишь чувство неловкости. Финита ля комедия. И ситуацию не исправила, и мужа не приструнила, и себя выставила в дурацком свете. Все согласно канонам народной мудрости: гора родила мышь. Чтобы отгородиться от неразрешенных проблем, Мила, как в детстве, натянула плед на голову и обиженно засопела. Минутой позже входная дверь предательски хлопнула.
Пляски на костях были неуместны. Праздновать победу Александру было ни к чему, а отменять свидание – тем паче. Правда, возвращаться ни домой, ни за город после него не стоило. Не беда – в Москве масса приличных гостиниц. Пятизвездочный номер Сонечку без сомнения устроит.
В фитнес-центр Мила ехала через силу, но пропускать сеанс не стала – какое-никакое, а развлечение. Хотелось разогнать дурную кровь – после нервного коллапса было необходимо мирно выплеснуть нереализованную энергию. Застой способен вогнать в депрессию. А ей это надо? Впадать в спячку в расцвете лет не хотелось. Что сейчас именно такой возраст, она не сомневалась. Найти бы ему стоящее применение и истинного ценителя. Жаль, что падкие до женского тела гурманы предпочитают ладненьких нимфеток. Тягаться с ними нет смысла, а заодно и оснований. Проигранная собственному мужу дуэль лучшее тому подтверждение. Но опускать руки не стоит: виски многолетней выдержки еще даст фору игристому шампанскому.
В сауне Мила отпустила эмоции – там слезы могут литься от жары. Любаша внимательно наблюдала за подругой, но расспросами не донимала. Захочет – сама расскажет. А на нет и суда нет. Мила не спешила откровенничать и молчала, как партизан на допросе. Да и кому охота признаваться в своих поражениях? Время для покаяний еще не пришло, а если и плакаться, то не в жилетку Любаши. Другой одежки, как и кандидатуры на примете не было – настоящими подругами она так и не обзавелась. Из ревности или в силу неуживчивого характера, не важно. Факт оставался фактом – говорить по душам было не с кем. Боль в области сердца заставила вскрикнуть. Любаша сорвалась со своей полки и подбежала к приятельнице.
– Все в порядке?
– Бывало и лучше!
– Пригласить врача?
– Без толку! Это все нервы.
Мила всхлипнула и отвернулась. Любаша вышла и вернулась со стаканом холодной минеральной воды. Мила жадно пила взахлеб. Из бассейна дамы вышли бодрыми и разгоряченными. Немного передохнув в небольшой оранжерее, приняли душ и перешли в массажное отделение. До сеанса еще оставалось время, можно было расслабиться в уютных креслах у журчащего фонтана. Едва они расположились, подбежал услужливый официант. Любаша заказала двойную порцию красного вина, Мила – сок из шпината с кедровыми орешками.
– Полезно со всех сторон, – прокомментировала она.
– Дело твое, – подруга с жадностью осушила два своих бокала и откинулась на спинку кресла. – Пожалуй, это единственное место, где можно оставаться самой собой и отвлечься от житейских проблем, – с блаженством прокомментировала она. – Стоит выйти за порог – бешеный ритм и поголовные интриги.
Мила не ответила. Любаша с интересом посмотрела на нее.
– Что или кто тебя так удручает? – поинтересовалась она. – Благоверный чудит?
– Чудит слишком мягко сказано. У него серьезный роман.
– Очередной, – заверила подруга. – Можно подумать, для тебя это новость. Который по счету? Сотый? Какая, в сущности, разница. Все дело в том, что твой Саша способен только на мелкие интрижки, – она вульгарно рассмеялась.
Мила удивленно повела бровями – такой откровенности она явно не ожидала. Еще бокал-другой, и она узнает много нового. Официант будто прочел ее мысли и вынырнул словно из-под земли. Каждая из собеседниц повторила прежний заказ. Любаша осушила новый бокал. Ее разговорчивость росла прямо пропорционально количеству выпитого.
– Ты говоришь с такой уверенностью, будто знаешь это по собственному опыту, – намеренно провоцировала ее Мила.
– Немало наслышана, – подруга невозмутимо выдержала ее пристальный взгляд. – Деловой мир довольно-таки тесен.
– Он и тебе предлагал интрижку? – с осторожностью предположила Мила.
– Дорогая, запомни: в отношениях с мужчинами выбор делаю только я! И такие люди, как твой Саша, меня давно не интересуют. Но одну нашу общую знакомую он как-то попытался охмурить.
– Быстро сдалась?
– С треском отшила. Он для нее слишком мелкая сошка, – своим решительным видом Любаша напоминала готовящуюся к прыжку пантеру.
Мила игру не поддержала, скорее сникла. Не выдержав, она призналась:
– Говорят, у Саши китаянка. Полагаю, охотно преподает ему искусство любви.
– Информация из надежных источников?
– От брошенной секретарши.
– Наплюй и разотри. В ней говорит злость и обида. А ты чем втихую лить слезы, займись конкретным делом, – посоветовала Любаша.
– Тоже завести интрижку?
– Если заводить, то сразу роман. И непременно с более успешным в бизнесе человеком. Тогда твой мужчина будет не просто уязвлен, а смертельно ранен.
– Я вижу, у тебя большой опыт в такого рода делах?
– И немало достижений. Уроки, извлеченные из трех минувших браков, и наблюдения за семейными распрями многочисленных знакомых бесследно не проходят.
С ними поздоровалась и на мгновение присела рядом колоритная восточная красавица с бокалом мартини в утонченной руке. Ее маникюр был настоящим произведением искусства. Расцеловавшись с Любашей, она отпросила ее на несколько слов. Когда подруга вернулась, Мила не удержалась от любопытства:
– Лицо очень знакомое.
– Узнаваемое, – иронично поправила подруга и взяла очередной бокал. – Половина города и все парфюмерные отделы увешаны ее портретами. По-моему, и ты пользуешься этим брендом, – она кивнула на рекламный плакат с лицом недавней гостьи. – Любой салон почитает за честь предоставлять Сати свои услуги – бесплатная реклама.
– Это она отказала мужу? – догадалась Мила.
– И она тоже, – мило улыбнулась Любаша. – Только не мечи зря бисер: твой муж потенциальный ловелас, но при этом закоренелый семьянин. Больше всего он ценит стабильность. Потому гулять будет до последнего вздоха, но никогда тебя не бросит. Он не из тех, кто готов начинать с нуля. С милой рай в шалаше – уже не его история.
– А кто Сати по профессии?
– Модель и большая любительница дорогих подарков и эксклюзивных украшений.
– Ясно, – вздохнула Мила.
– Что тебе ясно? – уточнила подруга. – В ее понимании подарок это домик в Лондоне или Париже, на крайний случай яхта в порту Лазурного берега далеко не черноморского побережья, либо колечко стоимостью под миллион долларов. А у твоего Шурика выдумки хватает в лучшем случае на вечер при свечах в «Праге». И по большей части не той, что в Европе, а на родном Арбате. Потому ему по карману только второсортные певички, актрисульки из дешевых сериалов или провинциальные студентки.
– Это все сплетни! – вспыхнула Мила.
– Дорогая моя, я пользуюсь только проверенной информацией! Твой благоверный частенько снимает номера в моих гостиницах. У меня обширная картотека на постоянных и известных клиентов, – Любаша сделала очередной глоток.
– Зачем тебе вся эта грязь?
– Деньги! Подобная информация – весьма ходовой товар. Как ты понимаешь, развлекаются с девочками не только генеральные прокуроры, – хохотнула она и предложила: – Хочешь попасть на закрытый просмотр? Так сказать, клубничка для взрослых, – но, чуть подумав, отыграла назад. – Впрочем, не советую смотреть это кино: в постели твой муж совершенно не изобретателен. Так что будь спокойна: темпераментная искусница Лули задержится в его постели ненадолго. Тем более что ею увлекся его китайский компаньон, весьма состоятельный мужчина.
От подобного признания Милу бросило в жар. Она была не в курсе, что у подруги появился гостиничный бизнес. Вероятно, им в качестве отступного варианта с ней расплатился очередной бывший супруг. Любаша выделялась талантом удачно сходить замуж. Начинала она с сети салонов красоты. Этот оздоровительный центр, к слову, тоже принадлежал ей.
– Откуда ты знаешь, что ее зовут Лули?
– Догадайся с трех раз, – ушла от объяснений собеседница.
– Твои бульдоги пишут не только картинку? – шепотом предположила Мила. Ее лицо пошло пятнами. – Она проститутка?
– Переводчица в вашей с Ребровым фирме. Пользуется неограниченным доверием и кредиткой твоего…
– Замолчи! – у Милы сдали нервы. – Ты не находишь, что это аморально?
– Супружеские измены? Однозначно. Но кто из нас не без греха? А если ты намекаешь на сбор компромата, то каждый зарабатывает, чем может. Никто не неволит моих постояльцев развлекаться на стороне. Большинство из них не сходит с экранов, а о своей репутации не задумывается. Сколько карьер накрылось медным тазом из-за баб? Заметь – от меня ни одной утечки в прессу или Инет! Я имею дело только с конкурентами.
– Это нечистоплотно!
– Кто бы говорил! Ты думаешь, ваша фирма белая и пушистая? Бизнес не делается чистыми руками. Деньги, дорогая, ничем не пахнут. Проверено годами успешной работы!
– Да, твой бизнес не знает границ: бутики, гостиницы, рестораны.
– И турфирма, и юридическая контора, и небольшой кирпичный заводик, – Любаша дала знак официанту повторить. – Хочешь жить, умей вертеться. Я многому научилась за эти годы. У меня целый холдинг. Оно бы и тебе пора заняться делом.
– Каким? Расписывать дощечки и матрешки? Я ничего не умею.
– Пятнадцать лет назад я думала также. Первый муж нашел молоденькую дуру, которая знала десяток нехитрых движений в постели, и сбежал к ней без оглядки. После размена квартиры на Ордынке мне досталась крохотная развалюшка на северной окраине. Я думала, что никогда не поднимусь, и беспросветно выла три недели. Потом познакомилась с соседями. Одна из них, в прошлом, заметь, преподаватель ВУЗа, за умеренную плату стирала на дому белье состоятельным знакомым. Я подрядилась искать ей клиентуру. И набрала такое количество заказов, что пришлось подключать еще несколько соседок. Среди них были врач и инженер. Им было удобно думать, что больше они ничего не умеют. А бизнес, меж тем, наступал широким фронтом. Офисы новых фирм росли, как грибы после дождя. Я уговорила других безработных соседок готовить им домашние обеды и лично занималась их доставкой на своей занюханной «копейке». Потом в заброшенной овощной палатке организовала пункт приема заказов на всевозможные услуги, а вскоре сама создала химчистку. Через полгода мы предоставляли услуги населению целого района, хотя в той первой фирме значилось только девять душ. Сегодня в моем подчинении сотен семь, а то и больше. Есть разница?
– Бесспорно, но я на это не способна! – убежденно ответила Мила.
Взгляд ее погас. Демонстрацией своих успехов подруга попросту раздавила ее.
– Значит, тебя не очень и прижало. Пойдешь ко дну, звони – обсудим варианты, – Любаша, пошатываясь, поднялась, приветствуя подающего ей знаки молодого атлета. – Кстати, костоправ уже освободился. Иди первой. И не забудь про массаж. Пока!
Глава двенадцатая
Работоспособность Наташи возрастала ближе к вечеру. Вдохновение появлялось тоже только после полудня. На место у компьютера постоянно претендовала кошка. Она ревностно следила за перемещением курсора и активно охотилась за ним и мечущимися по клавиатуре пальцами хозяйки. «Муся, не шали», – обратилась к ней писательница. Домашняя любимица благодарно лизнула ей руку и стала моститься на коленях. Пришлось делать перерыв. Наташа размяла плечи и кисти и погладила мурку. Та сосредоточенно заурчала. Женщина сделала несколько упражнений для тренировки глаз и остановила взгляд на фотографиях на стене: сын с кубком в руках, муж с огромной щукой, она на пресс-конференции, они всей семьей на отдыхе, Муся в корзинке, снова муж, уже в Кремле. В комнату заглянул сын:
– Ма, сколько можно работать? По телеку твоего любимого Дубровского показывают, – он забрал кошку и протянул матери руку.
– Еще полчасика, – взмолилась мать. – Осталось две страницы.
– Час назад ты говорила то же самое, – строго напомнил Михаил. – Забыла, что велел отец? Я врать ему не собираюсь!
– Папа звонил? – обрадовалась Наташа.
– Сегодня еще нет, но вчерашний наказ я отлично помню. Как насчет ужина?
– Принимается, – женщина усыпила компьютер. – Все равно не пишется.
– Пока я соображу на стол, «Дубровского» включить?
– Валяй.
На экране Владимир мужественно боролся с медведем. Наташа вспомнила, как предложила ученикам свою версию прочтения романа, и чем это обернулось для ее педагогической практики.
…На школьной доске крепились листы ватмана с набросками старинных костюмов и репродукция картины Пукирева «Неравный брак». Педагог изучила журнал и посмотрела на сосредоточенные лица учеников. Большая часть из них отвели глаза.
– Как еще могла ответить Дубровскому Маша? – повторила вопрос Наташа.
– Я твоя навеки! – иронично выкрикнул кучерявый рыжик.
– Я готова бежать с тобой на край света! – поддержал его сосед.
Класс рассмеялся.
– Вы забыли про слово чести. Дворянской чести, – акцентировала учительница.
– Наталья Андреевна, а разве любовь не выше чести? – уточнила голубоглазая красавица. – Тем более что Маша была в наряде невесты.
– Давай размышлять вместе, – предложила Наташа. – По-твоему, Вика, любовь может оправдать даже предательство?
– Может, – уверенно выпалила кокетка. – Любви все прощается!
– Значит, если любишь, можно предавать?
– Если любишь, все можно!
– Кто еще так думает? – обратилась к классу педагог.
В глазах учеников мелькнуло сомнение, стоит ли отвечать искренне или проще озвучить книжный вариант. Кто знает, чем закончится откровенность с юной училкой. Настучит, куда не следует, а ты потом отнекивайся. Наташа почувствовала настороженность и даже отчуждение.
– Маша не любила старика, какое же предательство оставить его? – бросил педагогу вызов сосед Вики.
– Но она, Анатолий, поклялась ему в верности перед Богом и людьми. Она стала чужой женой. А церковные браки в те времена не позволялось расторгать даже царям. Как бы Маша смотрела в глаза людям, если бы, будучи замужем за другим человеком, стала жить с Дубровским?
– Подумаешь, преступление века, – хихикнул паренек с «камчатки». – Химичка вон живет, и всем довольна!
Класс заметно оживился. Наташа горько вздохнула, но нашла в себе силы улыбнуться. Это было явной провокацией. Позволить детям обсуждать поведение взрослых неэтично, а оставить реплику незамеченной – непедагогично. По правилам дипломатии ответ должен удовлетворить обе стороны. Жизненного опыта откровенно недоставало. Промолчать – значит дать слабину, струсить. Отступать не хотелось. Наташа посмотрела на провокатора и иронично выпалила первое, что пришло в голову:
– В чужом глазу соринку видим, в своем – бревна не разглядим.
Подросток оценил быстроту ее реакции и не стал вдаваться в подробности. Педагог, не выпуская инициативу из рук, живо перешла к теме урока:
– Вернемся в пушкинское время. Был ли у Маши выбор?
– Выбор есть всегда. Могла бы уехать в другой город, где ее никто не знает, – подсказала Вика. – Или за границу.
– В те времена, как и нынче, люди были привязаны, скажем так, к месту прописки. Мы живем в квартирах, дворяне обитали в своих имениях. В другом городе нужно было купить или снять дом. И было баснословно дорого. А где взять денег?
– Одолжить! – не унималась барышня. – Пусть Дубровский этим занимается! Не женское это дело!
Класс одобрительно зашумел.
– Одалживали под гарантии, – не сдавалась учительница. – Что мог предложить Владимир, если сам остался без имущества? Гол как сокол!
– Одолжить под честное слово, – гордо подсказал Анатолий. – Он ведь дворянин!
– Разве? А, по-моему, он разбойник. А кто даст в долг под честное слово человеку, который пренебрег нормами морали и к тому же соблазнил чужую жену? – педагог обвела класс взглядом. – Кто бы из вас одолжил деньги Владимиру?
– Я! – не задумываясь, выкрикнули несколько голосов сразу.
– Если он однажды нарушил одну норму, может нарушить и другую. Передумает и долг не отдаст, – пошла в атаку Наташа.
– Он честный!
– Он разбойник, Вера! – возразила педагог.
– Благородный, – заупрямился Анатолий.
– А какая разница? Человек чести не пойдет на преступление! А грабежи и поджег это преступления! А если бы соседями Дубровского были вы? Он мстил бы вам! А вы считаете себя невинными людьми. Кому бы из вас хотелось стать жертвой Дубровского?
Класс замер в раздумье. Желающих не нашлось.
– Но он же честный и благородный человек, – подначивала Наташа. – Подумаешь, ограбит или погрозит ножичком.
Ребята молчали. В глазах читалось недоумение. Минутой назад казавшаяся незыблемой истина обернулась разочарованием.
– Замкнутый круг, – возмутилась Вика. – Он из-за любви страдает и грешит.
– Владимир присвоил себе право распоряжаться судьбами других. Он мстит, а это не просто грех, это уже преступление, то есть статья уголовного кодекса. Во все времена был закон. И человек чести был обязан отстаивать свои права в суде.
– Не факт, что он выиграл бы дело, – подал голос упитанный крепыш.
Его позицию поддержали стразу несколько учеников.
– Не факт, что проиграл бы. Процесс занял бы немало времени и сил. И в тех судах были взяточники и бюрократы. Но останься Дубровский честным человеком, руку помощи ему протянули бы друзья, родственники, порядочные соседи, влиятельные однополчане. Мир не без добрых людей. Только борьба – более трудный путь, гораздо проще стать разбойником.
– Но в повести всего этого нет, – возмутилась Вера. – Там все гораздо проще.
– А в жизни? – Наташа вернулась к доске, чтобы видеть лица всех ребят. – Недавний выпускник нашей школы из ревности убил соперника. По его мнению, любимая девушка сделала неверный выбор. Он прекрасно учился и был победителем многих олимпиад. Вроде, неплохой и толковый парень. Может, его и судить не стоит?
– Как же так! Он убил сына нашей соседки! – выкрикнула девочка с первой парты.
– Жертвы Владимира тоже были чьими-то соседями, родственниками, друзьями.
– Но они – плохие люди, – с вызовом уточнила Вика.
– По мнению Дубровского, – заметила педагог. – Разве это дает ему право вершить самосуд? Если ты не нравишься соседу, он может тебя…
– Не может! – возмутилась красавица. – Это беззаконие!
– Вот ты и ответила на мой вопрос. Так кто считает Дубровского героем? – Наташа обвела взглядом класс. – Кто берется выступить в его защиту?
Все опустили глаза.
– Жаль, – учительница вздохнула. – Разве он не достоин защиты? К сожалению, у Владимира не оказалось рядом друзей, которые могли бы помочь или поддержать дельным советом. Вся беда в том, что он одинок. Мне, например, его искренне жаль.
– Преступника? – недоверчиво уточнила Вера.
– Несчастного, запутавшегося в обстоятельствах молодого еще человека, который совершал неблаговидные поступки. Увы, мы не можем дать гарантий, что в дальнейшем, когда жизнь снова ударит его, Владимир не вернется на криминальный путь.
– Ничего себе сказочка, – покачал головой Анатолий. – Целый детектив.
– В этом величие и гений Пушкина. Он очень серьезный и глубокий писатель.
– Остается ждать, когда помрет старый муж, – обреченно подвела итог Вика.
Класс и учительница рассмеялись.
– Но нельзя предавать любовь! – упрямо повторила девочка.
– Нечего было доводить дело до свадьбы! Владимир обязан был предотвратить ее! – вскочила с первой парты неказистая малышка и с горячностью повторила: – Предотвратить! На то он и мужчина!
Одноклассники опешили от подобной прыти тихони.
– Молодец, Дарькина, так держать! – поддержал ее сосед сзади.
– Спасибо, Света, – улыбнулась педагог. – Ты права: мужчина синоним мужества.
Прозвенел звонок. Все заерзали, но остались на местах.
– Друзья, предлагаю вам помочь влюбленным выпутаться из создавшейся ситуации и переписать концовку повести. Идет? – обратилась к классу Наташа. – Кто не хочет писать, может нарисовать.
– Идет! – обрадовано загалдели ребята.
– А ввести новых героев можно? – уточнила Вика.
– Можно, это же творчество, – согласилась учительница.
– Держись, Александр Сергеевич! – пообещал Анатолий.
Наташа вошла в учительскую и поздоровалась с коллегами. Молодой человек при ее появлении встал и слегка наклонил голову. Это заметили сослуживцы и переглянулись.
– Анатолий Николаевич, – приветливо улыбнулась ему девушка, – огромное спасибо вам за рисунки. Девочкам ваши костюмы безумно понравились. Признаюсь, моду прошлого века они обсуждали с не меньшим интересом, чем саму повесть.
– Всегда рад помочь! – с готовностью заверил педагог.
– Правда? Тогда нарисуйте мне старинную карту Германии, Франции и Италии. Скоро мы с малышней будем проходить сказки братьев Гримм, Шарля Перро и Джанни Родари. Пусть заодно вспомнят географию. А потом поможете мне оценить их рисунки, – она поменяла журнал и радостно призналась: – Кстати, коллеги, я предложила старшеклассникам переписать концовку «Дубровского».
– Бедный Александр Сергеевич! – схватилась за сердце сухонькая старушка. – Знал бы он, что его текст не устроит Наталью Андреевну!
– Бедные дети! – подыграла ее соседка. – Впереди у них «Война и мир». Представляете, сколько работы?
– Не много ли ты себе позволяешь, голубушка Наташа? – оторвавшись от газеты, недовольно заметила дама в возрасте. – Ты хочешь низвергнуть классиков?
– Я хочу научить ребят думать и анализировать, а не просто пересказывать текст.
– А мы, стало быть, их этому не учим?
– Софья Павловна, меня как раз вы всему этому учили, – улыбнулась Наташа.
– Выучила на свою голову! – всплеснула руками та. – Вместо того чтобы держать дистанцию, ты стараешься быть с ними накоротке. Опасные, скажу тебе, маневры. Дешевая популярность. Запомни: дети очень быстро садятся на голову. Хочется знать, чего ты своим поведением добиваешься?
– Хочу, чтобы дети имели свою позицию и не боялись отстаивать ее; чтобы доверяли нам, взрослым.
– А старинные карты, костюмы, прически, рисунки зачем? Ах, да, это эффектно и чертовски зрелищно. Цирк да и только!
– Нет, Софья Павловна, это приемы современной методики. Различные способы преподавания всего-навсего. Если вы забыли, это называется межпредметной связью, – возразила Наташа. – Новаторы считают, что так лучше усваивается материал.
– Только не надо обвинять меня в консерватизме! – возмутилась педагог. – Материал усваивается многократным повторением, а не дешевым популизмом.
Весь коллектив с интересом следил за их спором.
– А я согласен с Наташей, – вступил в разговор мужчина с глобусом в руках. – За свой сорокалетний стаж я убедился, что с ребятами нужно советоваться и дружить. А мы, коллеги, утратили с ними связь, и, как следствие, лишились их доверия!
– А я искренне завидую Наташе, – призналась ее ровесница. – Она влюблена в свою профессию и к уроку готовится, как к спектаклю. А я беспрестанно посматриваю на часы и считаю минуты до звонка.
– Мы все, голубушка Ольга Ивановна, по большому счету, отбываем повинность. Скоро и Наталье Андреевне все это до чертиков надоест. И она тоже волком завоет.
– Тогда я подам заявление по собственному желанию и сменю профессию, – заверила Наташа. – Смею вам напомнить, Софья Павловна, что отбывают наказание в колонии, а здесь школа – храм знаний.
Наташа с укором посмотрела на несогласных коллег и вышла. Прозвенел звонок на урок. Педагоги стали собираться.
– Поразительное вольнодумство! – возмутилась Софья Павловна. – Кто ей вообще дал право оскорблять меня? Я, видите ли, несовременная! А вы чего молчали? Какая-то пигалица возомнила себя Макаренко и дает мне советы, как работать с детьми! Мне, педагогу с двадцатилетним стажем, отличнику народного образования!
– Соня, не кипятись, – взяла ее под руку седая учительница. – Никто тебя не оскорбляет и не поучает. И согласись, она дело говорит.
– Да нам всем у Натальи Андреевны учиться надо! Она – педагог от бога! – учитель рисования открыл дверь и пропустил дам вперед.
– Анатолий Николаевич, нам всем давно ясно, что названая вами особа стала дамой вашего сердца, а потому вы не можете быть объективным! – недовольно прокомментировала Софья Павловна. – Вот выучатся на нашу голову…
– Так ведь вы все не так давно ее учили и хвалили, – добродушно напомнила молоденькая учительница. – И, как я помню, Наташа всегда была вашей любимицей!
– Соня, она же в честь тебя пошла в учителя, – напомнила старушка. – И, поверь моему опыту, станет прекрасным педагогом!
– Поэтому можно не считаться с мнением авторитетных коллег? – возмутилась Софья Павловна. – Ишь, какая гонорливая! И такая же строптивая!
– Вся в тебя, – примиряюще улыбнулась подруга.
Экранный Дубровский проводил карету с Машей прощальным взглядом. Наташа сделала звук тише и прислушалась к тому, что происходит в кухне. Там что-то с треском грохнуло. Как обычно, сын смотрел футбол, пронося посуду мимо стола. Мать выключила телевизор и поднялась. Кошка подхватилась следом. Слыша, что хлопнула дверца холодильника, она оглянулась на хозяйку, как бы приглашая следом за собой, и с виноватым видом бросилась вперед, попрошайничать. Миша угостил ее кусочком курицы и выглянул в коридор:
– Докладываю: ужин на столе.
Наташа улыбнулась:
– Надеюсь, потери минимальные?!
– Как всегда. Это блюдце явно было лишним, – он галантно подставил матери локоть и с надеждой уточнил: – Как ты насчет футбола?
– С пониманием, – улыбнулась она. – Чем будешь удивлять?
– Приготовленными тобой, но разогретыми мной отбивными из куриных грудок.
– Не густо.
– Мне удалось вымыть и порезать овощи, – похвалился он.
– «С восьми утра до десяти…»
– …подвиг, – закончил ее мысль Михаил и уточнил: – Чем заправим салат?
– Без разницы.
– Папа любит майонез, я – сметану, а ты – растительное масло.
– Когда мы с папой познакомились, майонез был страшным дефицитом.
– Кстати, а как вы познакомились? Почему-то это прошло мимо меня. Мне кажется или большая любовь расцветает вместе с весной?
– Это ты к чему клонишь? – насторожилась мать.
– Да не женюсь я, не волнуйся, – рассмеялся Михаил. – Просто интересно.
– А как же футбол?
– Обойдется. Тем более что это повтор, – сын с готовностью переключил канал.
Наташа улыбнулась – как незаметно пролетели годы. Еще чуть-чуть, и дорогой ее сердцу и незаметно повзрослевший парень создаст семью и будет воспитывать их с мужем внуков. Сложилось бы все счастливо и ладно. И были бы все живы и здоровы.
– Настоящая любовь приходит не по расписанию погоды. Весна, бесспорно, романтическое время, но мы познакомились зимой, когда твой отец приехал в свой первый лейтенантский отпуск.
…Григорий, подпрыгивая от холода, фланировал по платформе в ожидании поезда. Новости от Милы сыпались градом. Успевай лишь переваривать. Только привык к мысли, что дочь – замужняя дама, а он не первый день как дед, принимай батя важного гостя. Оказать самый теплый прием нужно какому-то там лейтенанту. Добро бы майору или полковнику, так нет, вчерашнему пацану. Правда, теща уверяет, что без этого самого Сергея у их распрекрасной Людки ничего бы не сладилось. Ей зять доверял безоговорочно – Анна людей насквозь видит, зазряшного не скажет. Вон сколько баулов для гостя отрядила. Придется уважить старушку. Коли счастье дочери зависит от простой рыбалки, чего ж упрямиться. Не отвечают злом на добро. Погостит парень чуток, порыбалит, а со временем, глядишь, уже зятю поможет. Нормальная жизненная арифметика. Главное – счастье дочери. Оно, может, этот таежный гусь и не такая важная птица, как мнится Людке, но, если человек хороший, отчего же не принять. Размышляя, Григорий едва не пропустил прибытие поезда. Из вагона бодро выпрыгнул высокий молодой человек приятной наружности со спортивной сумкой и снастями в руках. Вот это по-нашему! К отпуску подготовился основательно.
– Ты Сергей? – протянул ему мозолистую ладонь Григорий.
– Да. А вы тесть Саши – Григорий Константинович?
– Он самый. Отдохнете с дороги, а утром – на рыбалку. У меня приятель егерь, он такие места знает – бочками улов не перевезти!
– А что, и поохотиться можно будет? – не поверил своей удаче гость.
– Почему нет? У меня отгулы за народную дружину – уедем дня на три.
– Давно мечтал, – признался парень. – Я вот хоть и в тайге служу, на охоту совсем нет времени – с утра до вечера сплошная служба.
На боевом посту у подъезда, кутаясь в тулупы, дежурили старушки.
– Гриня, а ты никак зятя сменил? – пошутила баба Зоя.
– Друг его заехал погостить, – с гордостью сообщил сосед.
– Может, Гриша, твой гость подсобит мне со шкафом? – оживилась старушка. – А то ведь я одна-то не управлюсь. В угол бы его спихнуть, да дверцу подпереть.
– Я сам справлюсь, – пообещал Григорий. – Сдам гостя Лесе и спущусь.
– Так тебя Леся к нам и отпустила! – посеяла сомнения Настасья. – Нос за порог не высунешь, касатик!
– Никаких проблем, бабуля, помогу я вам со шкафом, – заверил парень. – Вещи брошу – сразу к вам. Всех уважу, пока здесь.
– Где ж ты был в мои семнадцать лет? – хохотнула Аксинья.
– Не родился он тогда! – подыграла баба Зоя.
Старушки принялись шутить, вспоминая былую молодость. Григорий усмехнулся и пропустил гостя вперед.
Леся на удивление была весела и доброжелательна. Порхала вокруг лейтенанта, словно он был ее сыном. Может, просто по детям соскучилась – до областного центра не рукой подать, виделись не часто. Сергей приехал с гостинцами: привез сушеные грибы, моченую бруснику, клюкву, кедровые орехи и диковинный корень женьшеня. Не обошлось и без милых подарков хозяевам. Леся была тронута до слез – родные дети ее вниманием не баловали. После ужина гость не стал рассиживаться. Взяв у хозяина сумку с инструментом, отправился выручать соседок. На скамейке у подъезда не было ни души. Парень оглянулся в поисках старушек. Номер квартиры он спросить не удосужился и собрался уже вернуться, когда из-за угла выкатилась шумная компания. В окружении детей к подъезду подошла миловидная девушка. Шумно переговариваясь, двое ребят из ее команды продолжали говорить на повышенных тонах.
