Натали Р.
Враг моего врага. «Песец»
– Ох, – спохватилась шитанн. – Прости, Василиса. Я забыла.
Вася молча кивнула. Что тут поделаешь? Она не со зла. Рефлекс.
– К тебе приехал хирра Ртхинн Фййк из самого Эфлуттрага, – вспомнив, что Василиса все-таки не кетреййи, медсестра заговорила нормально. – Ты не в курсе, кто это? – поняла она, не увидев на Васином лице ни интереса, ни удивления. – У нас-то все знают. Ртхинн Фййк – правая рука координатора. Пока хирра Криййхану нездоровится, он за главного. Василиса, мне самой жуть как любопытно, зачем он хочет с тобой встретиться. Расскажешь потом?
– Либо выразит офигенную благодарность, либо объявит, что мой контракт закончился, – пробормотала Вася. – Расскажу, куда денусь? Лимсха, милая, я не могу встречаться с представителем властей в халате и тапочках. Найди мне брюки, герру и легкий сайртак. И на ноги что-нибудь.
– Что? – уточнила пожилая кетреййи. Сама не догадается.
– Пойдем, Лимсха, поищем подходящую одежду, – медсестра увлекла ее за собой.
Вася зевнула и принялась осторожно освобождаться от халата.
Ртхинн Фййк дожидался в холле третьего этажа. Больница помощнику координатора понравилась: чистая, уютная, везде порядок. Если вдруг что – он скрестил пальцы, предохраняясь от сглаза, – и сам не отказался бы здесь лежать. Ему было приятно думать, что принимающая сторона не ударила перед земным капитаном в грязь лицом, предложила самое лучшее, сделала все возможное.
Обогнув комнатный куст ттеи, растущий в кадке, в холле появилась женщина в песочных брюках, такой же тонкой герре и бледно-сером сайртаке, невесомом, чисто для приличия. Очень ладная блондиночка. Ртхинн непременно затащил бы пышечку в постель, если бы не легкая болезненность на лице и не цепочка, теряющаяся в довольно высоком вырезе герры. Блондинка аккуратно уселась в кресло напротив и посмотрела на него:
– Вы – Ртхинн Фййк?
Приятно, когда люди тебя узнают! Но Ртхинн приехал в Урхентейст по делу.
– Прости, лапочка, я немного занят. Я жду здесь капитана Ткаченко. Не могла бы ты…
– Зашибись, – невнятно произнесла лапочка. – Блин, как же меня достало это сюсюканье! – на ее лице отразилась глобальная усталость с обреченностью напополам, у кетреййи просто не бывает такого выражения лица. – Я Василиса Ткаченко. Капитан второго ранга ГС-флота Земли, командир линкора «Райское сияние» по найму. Надеюсь, между нами больше нет недопонимания?
Похоже, недопонимание все-таки было. Ртхинн Фййк онемел. Он никак не ожидал, что опытный капитан, заслуживший как минимум дважды высокую оценку в рапортах главнокомандующего, уничтоживший четыре из пяти гъдеанских эсминцев в одиночку, окажется привлекательной светловолосой женщиной.
Василиса кашлянула.
– Хирра Ртхинн, вы, кажется, намеревались что-то сказать капитану Ткаченко. Или вы приехали просто полюбоваться на меня? Я сейчас не в лучшей форме.
– Э-э… вы действительно капитан Ткаченко? – да уж, ничего умнее в голову не пришло.
Серые, с легкой голубизной глаза сузились.
– Документы показать?
– Нет, это лишнее, – он не стал перегибать палку. – Извините. Я… я хотел сказать, что бесконечно жалею о приключившемся с вами несчастье…
– Риск входит в оплату, – перебила она. Ей не терпелось узнать, зачем он все-таки явился.
– Скажите, капитан… э… хирра Василиса – я ведь могу так вас называть? – что-то помощник координатора растерялся. Язык не поворачивается назвать блондинку капитаном? – Скажите, вы всем здесь довольны? Нет ли у вас жалоб?
– Все отлично, хирра Ртхинн. Это прекрасная больница. Надеюсь, рука снова начнет меня слушаться, и я вернусь на службу.
– Я тоже на это надеюсь, хирра Василиса, – проникновенно сказал Ртхинн, чуть поклонившись, не вставая с кресла. – От всей души, смею вас заверить.
Значит, контракт продолжается. Вот и расчудесно.
– Адмирал Мрланк ходатайствовал о вашем награждении, хирра Василиса. За то, что вы предотвратили столкновение, спровоцированное силами тьмы некоторое время назад, – пояснил он. – В новом рапорте адмирал Мрланк делает это еще раз. Но я обошелся бы и без его намеков. Четыре эсминца из пяти – это, знаете ли…
– Знаю, – сказала Вася. – К сожалению, пятый не добили.
– Четыре – это уже больше, чем удалось бы без вас.
Когда Ртхинн увидел второй рапорт Мрланка, он окончательно уверился, что не прогадал, наняв землянина. Как жаль, что раньше это было невозможно!
– Хирра Василиса, я говорил о вас с Криййханом Винтом.
– Обо мне? – женщина усмехнулась. – Или о каком-то мужике с моим именем?
Ртхинн сокрушенно развел руками, вслух отвечать не стал.
– Хирра Криййхан, увы, пока не в состоянии лично выразить вам свое восхищение, но он всецело одобрил мое предложение пожаловать вам Красную Звезду и Медное Солнце.
– Благодарю, – промолвила Вася. Знать бы, сколь велика должна быть благодарность. Что это за Красная Звезда? – Может быть, вы немного расскажете о них? Я не разбираюсь в райских наградах. Как-то не приходилось…
– О, конечно же. Красная Звезда вручается в армии и флоте за личную отвагу, находчивость, креативность, приведшую к желаемому результату. Это небольшой рубин в форме четырехконечной звезды в золотой оправе. Обычно его носят на плече сайртака – там, где у капитанов нашита красная полоса.
– А как-нибудь по-другому можно? – спросила Вася.
– Ну, разумеется. Ваша награда – вам и решать, как ее носить.
Красная Звезда Василисе понравилась. Рубин в золоте, с ума сойти. Что же такое Медное Солнце? Надо надеяться, не медный круг с лучиками?
– А Медное Солнце – это нашивка, – Вася чуть не состроила разочарованную физиономию. – Две нашивки, изображающие солнечный диск медного цвета – на обычный сайртак и парадный – вы получите вместе с прилагаемым денежным вознаграждением и свидетельством, – услышав о деньгах, Вася приободрилась. – Также вы приобретаете право делать с них любое количество копий и украшать ими любые элементы вашей одежды. Естественно, – улыбнулся он, – эту одежду вы никому не сможете дать поносить, подарить или продать. Поэтому советую использовать данное право в меру.
– Не имею привычки раздаривать свои туалеты, – хмыкнула Вася.
– Медное Солнце, хирра Василиса – это первый шаг к невозможному. Например, неравный бой, не закончившийся поражением, как в вашем случае. Неслучившееся поражение в ситуации, когда оно предрешено – уже победа. Я поздравляю вас, хирра Василиса. И желаю, чтобы эти награды не были для вас последними. А теперь, – он потянулся за толстой папкой на молнии, – я уполномочен вручить их вам.
Вася засмеялась:
– К чему тогда были все эти слова? Могли бы сразу показать.
– Так неинтересно, – подмигнул Ртхинн. – Вот, – он открыл маленькую черную коробочку, демонстрируя Красную Звезду; со стороны посмотреть, ни дать ни взять, жених дарит невесте кольцо с бриллиантом. – Пожалуйста, хирра Василиса. Оба свидетельства. Нашивки, – солнце на круглых кусках плотной черной ткани было скорее розовым, чем медным; неужто в Раю выплавляют такую медь? – Денежная сумма переведена на ваш счет.
– Спасибо, – искренне сказала Вася.
– У нас в таком контексте говорят «Готов служить родине», – Ртхинн одарил ее извиняющейся улыбкой. – Но я согласен, несколько неуместно… Хотя – может быть, вы желаете оформить гражданство Шшерского Рая?
Вася фыркнула.
– И кем я у вас буду? Шитанн, кетреййи или ба? Дайте-ка угадаю! – она сыграла задумчивость. – Определенно не шитанн: цвет волос не тот.
– Напрасно вы ерничаете, – с мягким укором произнес Ртхинн, не гася улыбку. – По моему скромному мнению, на нашей планете приятнее всего быть кетреййи. Поймите, никто не принуждает их к каким-либо социальным ролям. Просто у каждого человека свой интеллектуальный потолок. И у меня он есть, и у вас. Вам, к примеру, ни за что не стать профессором университета. И отнюдь не потому, что вам не предоставили возможности.
– Читать лекции студентам? – Вася демонстративно передернулась. – Даром не надо!
– И кетреййи даром не надо многое из того, что ценят шитанн. Подумайте, хирра Василиса.
– Ну, что? – любопытная медсестра подкатила, не успел помощник координатора исчезнуть в лифте. – Что он тебе говорил? Ой! Это же Медное Солнце! Лимсха, скорее иди сюда! Ты видела?..
Капитан Бойко Миленич угрюмо гонял по большому, с целый сектор рубки, экрану разноцветные шарики. Выстраиваясь в линию, шарики вспыхивали и исчезали. Миленич пытался представить, будто это вражеские корабли. Игры с виртуальной реальностью на бортовом компьютере запрещены, но хоть так.
Главнокомандующий не говорил этого прямо, однако Бойко знал: он здесь в наказание. Он умудрился посеять где-то в складках подпространства буксируемый беспилотник, под завязку нагруженный нлакисским траинитом. Проклятый Зальцштадтер, который сопровождал этот груз, чуть душу из него не вытряс. Если бы десантники не оттащили разъяренного убытками еврея, дело не обошлось бы без рукоприкладства. И, черт возьми, его можно понять! Кто виноват? Конечное дело, капитан. Должен был позаботиться о надежности буксировки.
Шарики заполонили весь экран. Бойко расстроенно плюнул и начал заново.
Были времена, он командовал небольшой эскадрой, был у начальства на хорошем счету. А потом проштрафился. И теперь обречен торчать на орбите никому не нужной планеты и лезть на стену от скуки. Что тут делать? Пялиться на поверхность? Бессмысленно: она темна, как анус, намазанный гуталином. Солнца в системе нет. Иногда внизу появляются слабо светящиеся точки – прожектора рудников, вот и все разнообразие. Звездное небо, раскинувшееся вокруг, могло бы вдохновить романтика, но для капитана эти мерцающие светильники Вселенной – всего лишь плазменные шары с определенными координатами и номером в каталоге. У некоторых есть и имена. Что с того? Какая разница, фигурирует ли этот полустанок в расписании электричек как «49-й километр» или как «Дулево» какое-нибудь?
Обычно на планетной орбите есть чем развлечься. Местное радио послушать хотя бы. А тут – кранты.
– Кэп, пять проколов.
– Какого черта?
Свои предупредили бы. Да и что делать в этой дыре пяти земным кораблям? С другой стороны, а чужим что здесь делать?
Шарики на экране растаяли, уступив место картине звездного неба, на которой схематически, желтыми точками, выделялись изображения чьих-то кораблей.
– Тип опознан. Это триремы Эас.
Черт! Бойко шевельнул усами, беззвучно выругавшись. Что им тут надо? Войны с Эас вроде бы нет, но эти прохиндеи с перьями никогда не прочь подзаработать в чужих конфликтах. Миленичу стало не очень уютно. Триремы – мощные, хорошо вооруженные корабли. При этом весьма мобильные: по три ряда ускорителей с каждой стороны, потому и триремы. Лучше бы и дальше скучать, подумалось капитану.
– Вызовите их, – приказал Бойко.
Посреди экрана обозначилось окно, в котором возникла фигура, сидящая в кресле пилота. Хлипковатый корпус, никакая хламида в эасском стиле не скроет сей факт, но какое это имеет значение, если перед ним – пульт боевого корабля?
– Капитан Терна, – отрекомендовался эасец, длинное перо на шапочке качнулось в унисон его словам. – Командир тринадцатой триремы Эас.
– Бойко Миленич, – отозвался тот, – капитан ГС-крейсера «Сайрес Смит». Зачем пожаловали?
– Да вот скучно стало, – эасец улыбнулся одними губами. – Дай, думаем, завернем на огонек. Поболтаем, может, в игру какую сыграем. А то и расторгуемся – мало ли.
Миленич фыркнул в усы. Ну-ну. С каких это пор торговцы на ГС-триремах рассекают?
– И что же вы продаете, гости дорогие? Эасские кружева?
– Кружева тоже продаем, – улыбка словно приклеилась к худому лицу. – Когда ионная пушка стреляет, по вакууму такое зеленое кружево растекается, любо-дорого посмотреть. Да что это я вам рассказываю, Миленич? Вы, небось, сами видели. Ведь видели?
– Да уж видел, – буркнул Бойко.
– Во-от, – довольно протянул Терна. – Зрелище красивое, но хотите ли вы им любоваться? Называйте цену, Миленич. Если вы сможете выложить хотя бы в полтора раза больше, чем нам предложили за рейд, мы заберем плату и уйдем.
– А сколько вам предложили? – мрачно поинтересовался Бойко.
– Попробуйте угадать. Так интереснее.
– И гадать не стану! У меня все равно нет никаких ценностей.
– Ай-яй-яй, как непредусмотрительно, – покачал головой эасец.
– Идите вы в жопу, Терна! – в сердцах произнес Миленич.
– И некультурно, – сокрушенно добавил капитан Терна. – Ну что ж, торговли не получилось, тогда сыграем.
Связь оборвалась.
– Орудия в боевое положение! – гаркнул Миленич. – И рапорт в Центр, быстро!
Знаем мы ваши игры.
– Что? – Ларс Максимилиансен не поверил своим глазам, прочтя сообщение. – Триремы? У Мересань?
Атака симелинцев на Рай, о которой сообщили дрейфующие там крейсеры, а несколько минут спустя – сам Криййхан Винт по официальному каналу, вроде как ни о чем не прося, но тонко намекая, не вызвала у Ларса удивления. Небольшое раздражение – да. Но тут все понятно: симелинцы есть симелинцы, отступать они не умеют, пока хоть один фрегат на ходу – они будут нападать. Ларс послал туда еще три крейсера, надеясь, что эти фрегаты у врага последние и после разгрома Симелин волей-неволей уймется. А вот какого рожна Эас забыла на Мересань? Нет, понятно, что им за это заплатили, но с кем там воевать? Или же противник банально зарится на траинит? А может, сами эасцы решили под шумок утащить несколько тонн, пока всем не до них?
В любом случае, триремы – это не фрегаты какие-нибудь, это серьезно. Чтобы разбить их наверняка, нужно численное превосходство. И главнокомандующий распорядился отправить к Мересань семь кораблей. Увы, с «Сайресом Смитом» можно проститься: одному крейсеру не выстоять против пяти трирем, пока эти семеро будут стартовать, ложиться на курс и рассчитывать прокол.
А следом на экране всплыла депеша с Тсеты. Удивительно похожая: пять трирем. Старик выругался в голос. У тсетиан есть эсминцы, но триремам они на один зуб. Семь… нет, жаба задавила главнокомандующего: шесть крейсеров. Должны же они там хоть что-то сделать сами.
Звонок Ларса застал Салиму на полпути к машине. Все сегодняшние встречи она отменила, чтобы освободить время для визита в больницу, и строго наказала Эстер не беспокоить ее ни в коем случае, разве что Земля с орбиты сойдет. Но у главнокомандующего был прямой номер.
– Сколько-сколько кораблей вы отослали? – переспросила Салима. – Ларс, а у Земли хоть что-то осталось?
– Конечно же, Салима! Четыре крейсера.
– Из них два в ремонте? Ларс! Вы послали к Тсете шесть, а нам оставили два. Что за неуместный альтруизм? – ей хотелось накричать на старика. – Что вы творите?
– Простите, Салима, – пробормотал дед. – Наверное, возраст.
Не вовремя у главнокомандующего начался маразм со склерозом!
Бросив взгляд на экран, Ларс проглотил ругательство.
– Знаете, тут еще одно сообщение, – проговорил он виновато. – В системе Хао появились чфеварские драккары. Координатор Аирол обращается…
– Больше ни одного крейсера, никуда! – отрезала она, не дослушав.
– Но мы всегда поддерживали Хао, – возразил Максимилиансен. – Два свободных крейсера утихомирят драккары и вернутся…
– Ларс! – она едва сдерживалась. – Вам все это ничего не напоминает?
– Нет, – признался он.
Может, и не возраст. Однажды главнокомандующий уже оказался нестоек перед тьмой. Ремиссия? Салима скрипнула зубами.
– Ш-шайтан! Вызывайте Гржельчика, немедленно. Пока он не прибудет – без меня не принимать никаких решений. Я выезжаю в генштаб.
Гвардеец открыл перед ней дверцу машины.
– В аэропорт, – бросила она водителю, набирая номер на телефоне.
– Не в больницу, Салима ханум? – нерешительно переспросил шофер.
– В аэропорт, – повторила она. На том конце связи наконец отозвались. – Доктор Стромберг, я сегодня не смогу приехать. Да, я понимаю, что это важно. Но не сегодня. Я позвоню.
Не так уж беззащитна Хао. Да, у мира нет ГС-флота, но и сторожевые корабли имеются, и оборонные спутники. Просто этот мир не воевал по-настоящему уже несколько веков. На Хао поклоняются Воину, чьим основным оружием был арбалет, из автоматов и бластеров хаонам доводилось стрелять исключительно по мишеням. Мирная планета, слегка на отшибе – до ближайшей цивилизации тринадцать световых лет, но это и к лучшему: охотников переться в такую даль, чтобы пограбить хаонов, не находилось. С появлением ГС-кораблей все могло измениться, но на горизонте довольно быстро нарисовалась Земля. Салима не предлагала и не обещала военного союза – только продовольствие, ни о чем большем речь не шла. Но как-то само собой получалось, что покровительство Земли отваживало желающих погреть руки на полезных ископаемых Хао вопреки интересам коренного населения. А вот теперь что-то не сработало.
В некоторых мирах посмеивались над его превосходительством Аиролом 317-м, продавшим самостоятельность за тарелку каши. Однако дураком координатор Хао не был. Он прекрасно знал, чем и за что платит, и плата его устраивала. Уровень жизни на Хао подскочил на небывалую высоту, люди перестали беспокоиться о завтрашнем дне, многие позволили себе третьего ребенка. А самостоятельность – кому она нужна?
Чфеварские драккары налетели без всяких переговоров. Пока они ломали орбитальную оборону, Аирол отправил сообщение на Землю. Пару часов до подхода крейсеров Хао продержится. В исходе он не сомневался: хоть Земля ничего не обещала, но никогда не отказывала в мелких просьбах. Когда пришел ответ, что крейсеров не будет, поверхность планеты под координатором слегка зашаталась.
Версию, что земляне банально кинули Хао, Аирол даже не рассматривал. Не потому, что считал Салиму неспособной на такую подлость. Идеалисты и святые подвижники не становятся координаторами. Землянка вызывала у него симпатию – потому что позволила ему поднять Хао из полуголодного и ничем не гарантированного существования и стать одним из самых почитаемых координаторов за всю историю планеты. И уважение – потому что понял, в отличие от многих, для чего ей эта сделка. Салима поступала так, как ей выгодно, что бы ни думали ограниченные обыватели. И он не верил, что она предала Хао. Это было бы для нее совершенно невыгодно. Она кормила планету восемь лет определенно не ради того, чтобы потерять ее в один миг.
И что из этого следует? То, что крейсеры нужны сейчас Земле для чего-то более важного. Земля ведет войну, и, вероятно, наступил такой момент, когда ей не до Хао. Оттого чфеварцы и явились, что знают: земляне не придут. Или не исключают, что придут, но малыми силами.
– Ваше превосходительство, мы потеряли второй спутник.
Аирол нервно дернул себя за косу, переброшенную через плечо. Хотел бы он знать, что делать!
– Вы пробовали связаться с чфеварцами? Каковы их требования?
– Они не отвечают, ваше превосходительство.
Не хотят вступать в переговоры, выдвигать условия? Совсем плохо. Значит, либо их цель – террор и уничтожение, либо условия таковы, что выдвигать их следует, когда противник уже не в состоянии торговаться.
– Герр Шварц! – глаза у запыхавшегося солдата аж выпучились. – Семь проколов!
– Что ж вы так несетесь, Еременко, будто за вами гонится маньяк с многочленом наперевес? – Хайнрих отвлекся от экскурсии, которую проводил для Каманина. Будущему координатору любопытно, как устроена орбитальная станция; вряд ли это знание пригодится ему в профессиональной деятельности, но отчего бы не развлечь гостя? – Вот скажите мне, Еременко: что, радиосвязь нынче отменили? – он выразительно помахал переговорником на ремешке.
– Он просто растерялся, – вступился за бойца Каманин.
– На хрен мне тут растеряхи? – Хайнрих нажал кнопку на переговорнике и объявил: – Боевая тревога. «Песца» и «Михалыча» к старту. Стационарные орудия – в рабочий режим.
Последнюю фразу он заканчивал, быстро шагая по коридору в направлении стыковочного шлюза, где был «припаркован» «Песец». Каманин, поначалу затормозив, догнал его:
– Ты на свой сторожевик? Возьми меня с собой!
– На кой черт ты мне там сдался? – отмахнулся тот. – Будешь толкать меня под руку, пытаться командовать…
– Не буду, вот те крест!
– Влад, ты представляешь себе, что такое корабль в бою? Его мотает, как дерьмо в проруби! Желудок наружу полезет. Сиди лучше на станции, для своего же блага.
– Хайнрих, когда мне еще доведется полетать на настоящем сторожевике? – чувствовалось, что идея поучаствовать в бою захватила Каманина. – Клянусь, я не буду тебе мешать!
– Охота пуще неволи, – проворчал Шварц. – Блеванешь на пульт – придушу собственными руками, и пусть Салима себе нового преемника ищет.
Быстро, почти бегом Хайнрих ворвался в рубку, Каманин – следом, опередив второго пилота.
– Готовность? – осведомился Шварц в микрофон, пристегиваясь.
Посыпались доклады, один за другим. «Михалыч» уже отходил от станции. Шварц молча указал Каманину на боковое кресло, выслушивая рапорт наблюдателей:
– Четыре чфеварских драккара, четыре триремы Эас. Орудия в боевом положении.
– Да кто бы сомневался, – буркнул он, поворачивая рычаги задних ускорителей на малый ход, и мимолетно пожалел, что стер с корабля красочную порнографическую картинку. Было бы любопытно выяснить, как относятся к подобной живописи эасцы.
Старт был почти незаметен. Да, это не планета. Поверхность станции, плавно уходящая вниз, ощутимо закруглена. Шевелятся стволы орудий, ловя цели, но пока никто не стреляет: дистанция слишком велика. А вокруг – звезды. Каманин поискал взглядом солнце, не нашел. Оно тут должно быть маленьким, со звездочку, а ярких звезд со всех сторон полно.
– А где драккары? – спросил он. – И триремы?
– Метки на корабли противника, – потребовал Шварц.
Розовые стрелочки-курсоры – цвет Чфе Вара – обозначили на экране едва видные точечки, медленно ползущие по кривой. Оранжевые указали на эасские корабли.
– Поговорить, что ли? – почесал голову Шварц. – Вызовите их флагман.
На экране возникло изображение немолодого длинноусого чфеварца в розовом мундире.
– Капитан Ка Дин Хет, – представился он. – Убери пушки, землянин, и отключи блокирующую сеть. Тогда мы не тронем ни тебя, ни твою станцию.
– Не тронете меня? – развеселился Хайнрих. – Слышь ты, розовое чучело! Я – Хайнрих Шварц, командир «Белой полярной лисички, которая приходит к неудачникам в ключевые моменты жизни»! Меня свои боятся, а вам вообще большая вагина настала! Трогать меня не хочешь? Вот ужо я тебя потрогаю за мокрые ляжки! Засажу по самые…
Несколько секунд Ка Дин Хет слушал с отвисшей челюстью. Потом резко мотнул головой, приводя мозги в рабочее состояние, прошипел:
– Провались ты в болото, сумасшедший гомосек! – и отключился.
Каманин засмеялся.
– Вот так всегда, – философски произнес Хайнрих. – Эй, там, на связи! Вызовите еще кого-нибудь.
Далекие сполохи на темном горизонте привлекли внимание Захара. Их можно было бы принять за молнии, но на Мересань не случалось гроз и тогда, когда она еще была живой планетой.
– Бой идет, – старик с лицом, замотанным шарфом от холода – одни очки наружу да кончик папиросы – притормозил гусеничный погрузчик рядом с директором. – Видел я уже такое, аккурат перед концом света.
– Я тоже видел, – промолвил Захар. – На Нлакисе.
Он помнил ледяную щеку Ортленны и ее трагический шепот: «Мы ведь не знаем, кто побеждает». Он был уверен, что крейсеры защитят Нлакис. Пытался ободрить Ортленну, и она хотела ему верить, только не очень получалось.
Должно быть, она так же смотрит сейчас в небо, гадая, кто побеждает. Утешает ли ее кто-нибудь? Или она наедине со своими сомнениями? Или, надев маску уверенности, сама вынуждена утешать рабочих, напуганных тревожными огнями в небесах?
– Прекратить работу, – распорядился Захар. – И погасить прожектора.
Враг может искать для поражения наземные цели. И найти их проще простого: всего три светлых пятна на всей планете. Рудник Ортленны тоже светится. Сообразит ли она погасить освещение? Как же хотелось поддержать ее – советом или просто теплым словом. Но примет ли она его после всего, что произошло?
В темноте сполохи боя стали еще ярче. Вспыхнул огонек, рассыпаясь искрами. Взрыв? Там, в молчаливой пляске огней, сгорают чьи-то жизни. Свои, чужие? Кажется, он заразился от Ортленны сомнениями. Смог ли он передать ей взамен хоть немного уверенности?
Сейчас или никогда, понял он. Укажет на дверь – так тому и быть. Но сидеть здесь и думать о том, как она там – невыносимо.
– Приготовьте вертолет, – приказал он, стараясь не смотреть на начальника охраны.
– Адмирал, приказ из Центра, – Гржельчика разбудил вызов по внутренней связи. Докладывал практикант. Парню впервые доверили вахту, и вот на тебе: тут же приказ из Центра. – «Ийону Тихому» немедленно прибыть на орбиту Земли, а лично вам – в генштаб.
Йозеф помянул чью-то мать – сам не понял, чью. Может, того умника в генштабе, который придумал погнать «Ийон» сперва к Гъде, а потом, в разгар операции – обратно.
– Хорошо, – ничего хорошего, но приказ есть приказ. – Передай десанту – возвращаться на корабль.
– Но мы не успеем забрать десант, – неуверенно произнес Джинн. – В приказе сказано, срочно.
– Какие там были слова? – уточнил Йозеф.
– «Не теряя ни секунды», – процитировал юноша.
– Твою мать, – с чувством повторил Гржельчик, слезая с кровати. – Готовь прокол и дай мне связь с т’Лехином.
Кажется, мересанец тоже спал. Вид у него на экране был… сонный, в общем.
– Алекс, я ухожу.
Сон мигом слетел с т’Лехина.
– Не понял! Что значит – уходишь?
– Приказ из Центра, – он пожал плечами. – Остаешься за командующего. Но никаких массированных ядерных бомбардировок, понял?
Т’Лехин молча скривился.
– Десант мой не оставь, если что. И этих, с «Сияния». Сам не успеваю.
Мересанец присвистнул.
– Да что у вас там за пожар?
– Типун тебе на язык, – буркнул Йозеф. – Как бы не в точку.
У него возникло искушение заставить Фархада позвонить матери и выяснить у нее, какого лешего. С искушением он справился. Но, пока считался прокол, все никак не мог отвязаться от мысли: что же за пожар-то?
Конечно же, Ортленна оказалась не глупее Захара. У рудника шшерцев была такая светомаскировка, что вертолет едва не промахнулся.
– Слишком много ударов с воздуха я пережила, чтобы об этом не подумать, – слабо улыбнулась она.
Четыре года на Нлакисе, каждый из которых можно зачесть за три. И эти годы не сломали ее, только закалили. Здесь, в мересанском филиале Объединенной горной компании Шшерского Рая, она была самой опытной. Ей верили безоговорочно. Она сказала, все будет в порядке, значит, так и будет. А кто сомневается, тот дурак. И если бы только кетреййи так рассуждали! Добрая половина шитанн считала, что она разбирается в ситуации, раз так говорит. А как же? Она – директор.
И никто-никто, кроме Захара, не догадывался, как неспокойно ей на самом деле.
– Не волнуйтесь, Ортленна.
В комнате было темным-темно, и она стояла у окна, не в силах оторвать глаз от танца молний. Ей казалось, стоит только отойти, упустить из-под контроля, и случится страшное. Захар подошел, встал рядом, нерешительно обнял за плечи.
– Не волнуйтесь. Наши обязательно победят.
Ортленна вспомнила капитана «Сайреса Смита», черноволосого землянина с забавными седыми усами. Храбрый человек, умеющий радоваться жизни. Она хотела бы верить, что у него все будет хорошо.
– Захар, ведь «Сайрес Смит» на орбите один.
– Он не мог не вызвать подмогу. Скоро здесь появится целая эскадра и разнесет напавших в клочки, – пообещал Захар.
Ортленна помолчала и призналась:
– Я вам завидую. Мне, наверное, никогда не стать настоящим директором, как вы. Вы всегда уверены в себе и знаете, что делать. Когда я впопыхах уносила ноги с Нлакиса, вы думали о траините. Вам удалось вывезти груз, а наш рудник, выходит, долгое время работал зря.
Захар издал горький смешок.
– Вывез траинит? Ваша правда, Ортленна, но было бы еще лучше, если бы я его довез!
Она распахнула глаза:
– А куда вы его дели?
– Вот бы знать! Я потерял этот чертов траинит по дороге, мы с Миленичем потеряли. Опозорились, как… Вот нас и засунули сюда, от людей подальше, чтобы коллеги при виде нас не смеялись и не отвлекались на злые шуточки.
– Вы потеряли целый беспилотник с траинитом? – Ортленна ахнула и вдруг невольно прыснула. – Правда, Захар? – он удрученно кивнул, и она, не сдержавшись, захохотала звонким колокольчиком, не обидно, скорее изумленно. – Вы… войдете в легенды!
Задыхаясь от смеха, она уткнулась лицом ему в грудь, и он осторожно замкнул объятия. Высоко в небе один из огней вспыхнул ярко-ярко и погас. Хорошо, что она не видит, а то стала бы гадать: свой, чужой? От черных волос, собранных в пучок, будоражаще пахло какими-то неземными цветами. Он глубоко вдохнул, целуя ее в макушку.
– Простите меня, Захар, – пробормотала она, всхлипывая от смеха. – Я не хотела вас обидеть, честное слово… просто это так смешно!
Вот и славно, что она больше не грустит. Пусть даже за его счет.
– Ортленна…
Она подняла огромные глаза, за красноватыми радужками которых прыгали смешинки, и он потянулся поцеловать. Она не стала уворачиваться, ответила. Он почувствовал прикосновение мягких прохладных пальцев к своему горлу. По спине словно ток пробежал.
– Спасибо, Захар, – прошептала она. – Мне как раз этого очень не хватало.
Она закинула руки ему за голову, привлекая к себе, и тонкий клык пропорол кожу там, где только что были пальцы. Он вздрогнул, но не попытался отстраниться. Сделать сейчас шаг назад – это не быть мужиком. Руки нащупали завязки ее сайртака, забрались под герру, задирая ее вверх.
В заоконной черноте замерцали крохотные радужки, выстроившись в небе полукругом. Одна, две, три… семь. Ортленна довольно вздохнула и нежно провела языком по шее землянина.
– Все? – спросил он едва слышно.
– Как это – все? – мурлыкнула она, взявшись за его ремень. – Все только начинается.
Небо, утихшее было, взорвалось огненным фейерверком. Но никто уже не смотрел в окно.
– Адмирал т’Лехин, вас вызывают по ква-девайсу.
Господи! Только успел прилечь после непонятного разговора с Гржельчиком. Дадут ему поспать этой ночью?
– Кто?
– Джованни т’Аркан с Хао.
Т’Аркан – старый вояка. Слишком старый, чтобы сидеть за пультом боевого корабля, но именно его т’Лехин оставил вместо себя на Хао.
– Простите, что беспокою, адмирал, – т’Аркан из низшей аристократии; ныне, когда всю элиту можно пересчитать по пальцам, это утратило былое значение, но многолетняя привычка к почтительности в обращении к высшему давала себя знать. – В системе Хао идет бой. Чфеварские драккары. Их было восемь, теперь шесть. Хаоны сражаются отважно… но неумело.
– Аирол просил о помощи? – т’Лехин тут же задал главный вопрос. Он помнил, насколько категоричен был его превосходительство, когда речь шла о военном союзе. Вы сами по себе, мы сами по себе, подчеркнул он несколько раз.
