Настя Мирная
(Не)Идеальная девочка
Глава 13
Давно убитые эмоции оживают, когда вдыхаю её запах
Запрыгиваю в тачку и завожу мотор, подкуривая на ходу. Открываю окно и выдыхаю серый дым.
Ни черта не отпускает.
Со вчерашнего дня таскает так, что на кровавые куски раздирает. Всю силу воли пришлось вложить, чтобы вчера уехать. Никак отпустить не мог. Хотелось целоваться, пока не сотрём губы в кровь. И даже тогда не останавливаться. До потери пульса. До остановки дыхания.
Если бы мне кто-то сказал, что я буду наслаждаться сплетением языков, тут же в рожу получил бы. Всегда этот слюнеобменник ненавидел, но с ней конкретно кайфую.
После того, как едва не трахнул Миронову в машине, нихуя не помогает выбросить тот момент из головы. Горячая, истекающая смазкой, с дурманящим запахом возбуждения. Он у неё особенный, вставляет так, что все предохранители к чертям летят.
Когда до дома добрался, не меньше часа под ледяной водой проторчал, но всё равно пришлось дрочить. Дважды. Член живёт своей жизнью. Как хренов щенок встаёт в стойку, едва зеленоглазая ведьма маячит на горизонте. Я на ней охрененно свихнулся, а самое стрёмное то, что я не хочу с этим бороться.
Чего в ней такого особенного, что я тупо, блядь, плыву?
Сука, весь день приходится стискивать зубы и сжимать кулаки, заставляя себя оставаться на месте, стоит Насте пройти мимо.
Утром сорвался с поводка, не смог не прикоснуться. А когда она сказала, что не жалеет, что продолжаем… Хотелось как долбоёб скакать от радости.
Значит не передумала. Не отказалась. Хочет продолжения. И получит его.
Только трущаяся вокруг человеческая масса и не позволила впиться в её сладкий рот прям там. Её губы как наркота. Одна доза и вечный яд по венам. Живу с ним. Сгораю, но живу.
На трассе выжимаю по максималкам, насколько позволяет поток машин. Все окна нараспашку. Проветриваю голову, стараясь придумать, как дожить до вечера. В тире ведь опять мозги отрубило. Присосался к ней, как пиявка. И пох на всех остальных было. Хочу, чтобы все знали, что она моя.
Моя!
Хочу весь её идеальный мирок наизнанку вывернуть. Заклеймить своим запахом. Поставить свои метки. Везде. На каждом миллиметре её идеального тела. Чтобы ни одна сука даже близко не подходила. Даже этот её женишок ублюдочный.
"Не дави на меня".
Ну и как мне, блядь, это сделать? Как терпеть, что она вечер с этим зализанным засранцем проведёт? Как не начать убивать, чтобы добиться?
Торможу на светофоре и закрываю глаза, таская по лёгким её запах. Наслаждаюсь вкусом.
Зелёный. Выравниваю сорвавшееся дыхание и, прижимая ладонь к паху, потираю. Грёбанный стояк сведёт меня с ума.
Блядь, и понимаю же, что если надавлю, то Настя не против будет. Сама меня хочет. Усилить напор, пробить сопротивление, довести дело до конца. Но, сука, не могу так с ней.
"У меня никогда такого не было…"
И что это, мать вашу, значит? Чего, блядь, не было? Если бы не знал, что она с этим своим уже не первый год, подумал бы, что целка. И не только в словах её дело. В том, как она ведёт себя.
Робкие ласки. Несмелые прикосновения. Неумелые поцелуи. И то, как она краснеет, стоит заговорить прямо.
Прыскаю со смеху, вспоминая разговор о груди.
Может, дело в том, что она ни с кем, кроме него не была?
Но почему-то в мозг настойчиво долбит мысль, что херня не в этом. Может, ли быть такое, что он её не тронул? Хрень какая-то! Как можно хранить целибат рядом с ней? Может, он импотент?
Сегодня я собираюсь выяснить, в чём тут дело. Никаких путей к отступлению ей не оставлю.
План на наше свидание продумываю как никогда тщательно. Заезжаю в несколько магазинов. Делаю пару звонков. Закидываю в багажник покрывало и плед.
Блядь, никогда свиданок не устраивал. Даже представления не имею, как всё сделать как надо. Только секс и ничего больше. А сейчас как сопляк нервничаю.
– Зашибись просто… – шиплю, глядя на собранный для вечера набор.
И какого хрена со всем этим делать? План-то есть, но с Настей всё всегда идёт не так, как надо. Без зазрения совести закидываю в бардачок пачку презервативов. Тормозить не собираюсь. Доведу дело до победного, если она не съедет. Может, хоть тогда отпустит. Не позволю ей оттолкнуть. Пробью, наконец, эту стену.
А если не даст?
– Сука! – мне эти мысли чердак дробят.
Закрываю машину и поднимаюсь в квартиру, скидываю кросы и падаю на кровать. В нос сразу ударяет слабый, но ощутимый запах кокоса и ванили. Всё постельное им пропиталось. Да и не только оно. Кажется, весь воздух в доме ей пахнет.
Ощущаю давление в паху.
– Заебись, бля! – рычу яростно.
Поднимаюсь и тащусь в ванную. Что такое горячая вода я уже забыл. Вот только и ледяные струи не помогают остыть.
Сжимаю пальцы на члене. Передёргиваю четвёртый раз меньше чем за сутки.
Прям маньяк озабоченный.
Когда кончаю, выдыхаю её имя. Ведь, блядь, весь процесс перед закрытыми веками представлял. Мусолил каждый момент: аромат, вкус, стон, гладкую кожу, упругие сиськи, острые соски, округлые бёдра, истекающую влагой промежность.
До одиннадцати я точно не доживу. Ополаскиваюсь и нагишом достаю телефон. Набираю Тохе. Тот отвечает на третьем гудке.
– Чем занят? – перехожу сразу к делу.
– Хернёй страдаю. – отбивает приятель. – А что, есть предложения?
– Поехали, погоняем.
– Не думал, что вспомнишь обо мне. – тянет с искусственной обидой.
– И когда я тебя кидал? – буркаю с теми же интонациями.
– Со вчерашнего вечера? – подкидывает ответ.
– Бля, Тох, не еби вола. Едешь?
– Еду. Только на один вопрос ответь.
– Ну чё ты как целка ломаешься. Не купишь конфету – не дам. – дразню фальцетом.
– У тебя с Мироновой серьёзно?
Началось, бля…
Весь день из меня признание вытряхивает. А я уже задолбался себя материть, что при нём и Заболоцкой тот разговор с Настей начал. Не тормознул вовремя. Стоило мою идеальную девочку увидеть, и все устои разом разорвало.
– А если и так? – рублю на полном серьёзе.
– Охуеть не встать. – всё, что выдаёт он.
– Ты на тачке?
– На сервисе.
– Буду минут через сорок.
– Окей. – отбивает звонок.
Натягиваю боксеры, джинсы и футболку. Сигарету закуриваю ещё в подъезде.
Пока добираюсь до Тохиного дома, скуриваю ещё штук пять. Таскает меня до сих пор. Нервы натянуты уже настолько, что ещё одна неправильная мысль и разлетятся разорванными струнами, располосывая все внутренности в кровавую массу.
На каждом светофоре тяну руку к мобиле, чтобы написать Насте. Только после того, как тормознул третий раз, вспомнил: её телефон я разнёс вдребезги.
И как мне с ней связаться?
Пока жду Арипова, прихожу в полный раздрай. И что мне теперь к ней домой заявиться, чтобы на свиданку увезти?
Охуенная будет картина.
Нахожу Миронову в соцсети.
Была вчера в 20:44
– Заебись, – бурчу телефону, – то есть ещё до вписки.
– Что до вписки? – запрыгивает в салон друг.
– Ничего. – бубню в ответ.
– Поделишься – помогу. – отрезает засранец.
Забиваю в лёгкие кислород и медленно выдыхаю.
– Надо с Мироновой связаться, а у неё мобила разбита.
– Нахуя тебе с ней связываться, и с чего ты взял, что трубе труба? – ржёт, закатывая глаза.
– Я разнёс. – гаркаю с плохо скрываемым раздражением.
– Эм.. Когда и на хера?
– Вчера. Выбесила.
– Не похоже было, что она тебя бесит, когда зажимал. Да и утром сегодня…
Вот какого хрена он такой внимательный, когда это на хуй не обвалилось?
– Сказал поможешь – помогай! – рыкаю со злостью.
– Да ладно-ладно. Полегче, приятель. – вскидывает руки, а потом тянется за телефоном.
– Эй, привет, Заболоцкая. Слушай, мне срочняк надо на Миронову выйти, а у неё мобила вне зоны и в соцки не выходила. Подкинешь вариант? – замолкает, пока на том конце трубки раздаётся ответ. – Ну, значит, надо. Не мне… – тянет загадочно.
Сейчас я этого засранца урою.
– Ага, ему. Именно. – тишина, но в трубе раздаётся оживлённое трещание. – Да сам в ахере! Друга теряю. – опять заливает этот утырок.
– Может, харе всему миру пиздеть, что я башкой двинулся? – рычу, таращась на друга.
Он убирает гаджет ото рта и закрывает микрофон рукой.
– Тебе связь с идеалочкой нужна или как? – стискиваю зубы и молчу. – То-то. Она и так в курсе. У вас с Мироновой сегодня вышел весьма увлекательный разговор при свидетелях. Да, здесь. – это уже Настиной подруге. – Ага, понял, жду.
Сбрасывает звонок и начинает заливаться диким ржачем.
– Хули хохочешь, как припадочный? – режу злобно.
– Ты бы рожу свою видел! Аха-ха-ха! Не могу успокоиться.
– Сейчас я тебя, сука, успокою! – хватаю Арипова за грудки и, дёргая на себя, бью башкой в нос.
– Ваще ахуел, что ли, Тёмыч?! Какого хуя творишь?! – возмущённо хрипит, хватаясь рукой за нос.
– Не выводи меня лучше, Тоха, – шиплю на пониженных, – и так, блядь, на грани.
– М-да, бля, конкретно она тебе башню снесла. – потирает ушиб.
Благо, закрытое пространство не позволило размахнуться сильнее.
– Ладно, сорри, вспылил. – виновато трясу головой.
– Окей, проехали. Но за это, – тычет пальцем в нос, – ты ещё ответишь.
В этот момент его телефон оживает. На экране высвечивается домашний номер. Не думал, что ими кто-то ещё пользуется.
– Привет, Миронова. – выдаёт в трубку, а у меня внутри всё узлом сворачивается. Мотор заходится в бешенной скачке, прошибая грудачину. Хочу выдрать мобилу из его лап и услышать голос моей девочки. – Слушай, тут дело такое… – не заканчивая фразы, передаёт мне трубу.
Хватаю, как самую желанную вещь на свете и прикладываю к уху.
– Какое дело? Арипов? Алло. – раздаётся знакомый до одури голос.
Забиваю на всё. Уже несколько часов как одержимый себя веду, так что насрать на Тоху.
– Привет, малыш. – выдыхаю очень тихо.
– Артём? – удивляется Настя.
Значит узнала. Проклятая мышца начинает остервенело пробивать себе путь наружу.
– Мы не договорились на счёт вечера, а твой телефон… – говорю спокойно, хотя внутри ураган бушует, разрывая на куски. – В общем, прости за него. Я новый куплю.
– Не надо, Артём, я уже купила. Только на восстановление номеров пару дней надо. – шелестит быстро. – И я собиралась сама тебе позвонить. У Вики номер взяла. Но я, – понижает голос до задушенного шёпота. Почему-то представляю, как она оглядывается по сторонам, чтобы никто не услышал того, что собирается сказать, – рада, что ты нашёл способ. Я так… хотела услышать твой голос.
Сердце заходится ещё пуще прежнего, хотя думал, дальше уже некуда. Не замечая, начинаю тянуть лыбу, как упоротый.
Антон с подозрением косится на меня, а когда отвечаю, качает головой и, вытаскивая из пачки сигарету, выпрыгивает на улицу.
– Я тоже, маленькая. Блядь! Всего несколько часов, а уже свихнулся. Вот что ты со мной делаешь, а? – хриплю почему-то так же тихо.
Дыхание срывается. Кислород перестаёт поступать в лёгкие.
Кто-нибудь, скажите моей поехавшей крыше, что это ненормально.
– А ты со мной, Тём? – осторожно выдыхает, а меня, сука, на куски рвёт.
За рёбрами такой пожар разгорается, что грозит превратить меня в горстку пепла.
– Насть… – голос срывается, – Я… Да блядь! Пиздец просто! Прости.
Она смеётся и в животе растекается жгучее тепло. Да, много хрени она из меня вытащила.
– Я тоже, Тём… – замолкает. – Мне пора. – сбрасывает вызов, а я так и продолжаю сидеть с мобилой у уха и слушать гудки.
Что-то мне подсказывает, что к ней заявился женишок.
Сжимаю трубу, пока она хрустеть не начинает. Торможу. Если начну уничтожать все гаджеты, то скоро разорюсь. Сгребаю кулаки и выдыхаю сквозь плотно сжатые зубы. Выскакиваю на улицу и, подходя к другу, подкуриваю.
– Всё норм? – выбивает, заглядывая в глаза.
– А по мне не видно? – рычу, играя желваками. – Она с этим уродом сегодня будет. Походу, заявился уже.
– И что делать собираешься?
– А что я могу? – передёргиваю плечом. – Ждать.
– И как долго? – понимаю, что не о сегодня говорит.
– Сколько придётся.
– Шутишь? – высекает, в удивлении таща брови вверх. – Пока замуж не выскочит?
– А вот этого не будет. Не позволю. Я же всё равно её получу. Полностью. Она уже, блядь, моя. Но пока не готова с этим смириться. – выдаю свои мысли как есть.
– Любишь её? – спрашивает несвойственно тихо.
Охуенный, мать вашу, вопрос.
– Да. – не говорю о том, насколько долго длится моя одержимость этой девчонкой. – И она тоже. Знаю, что тоже.
– Пиздец полнейший. Не думал, что тебя так накроет. После всего…
– Погнали? – перебиваю Тоху, потому что знаю, о чём о собирается сказать.
Не вывезу. Не сейчас. Не готов.
Выбрасываю окурок и запрыгиваю в Гелик.
– Погнали! – отзывается он, паркуясь на пассажирском.
Глава 14
Разве так бывает? Всего за один день?
Настроение не пропадает, даже когда натягиваю платье для похода на выставку. После звонка Северова я топлю на повышенных. Да я, блин, летаю.
На землю меня не спускает даже появление Кирилла. Губы сами растягиваются в улыбке, когда думаю о встрече с Артёмом. Но вся проблема в том, что Кир принимает это на свой счёт и улыбается в ответ.
– Я тоже рад тебя видеть. – наклоняется, прижимаясь к моему рту в коротком поцелуе.
Все силы трачу на то, чтобы не оттолкнуть его.
Принимаю. Терплю.
– Привет. – здороваюсь, натягивая на лицо уже искусственную улыбку.
– Ой, как хорошо, что вы так быстро помирились! – выплывает из-за спины мама.
Должанский по-хозяйски опускает руку мне на талию и прижимает ближе. Для того, чтобы не сбросить его лапу, приходится приложить немало усилий.
Вспоминаю, как Север целовал меня в тире. Пока спасает. Даже удаётся ровно дышать.
– Забудем о вчерашнем, да, Насть? – пробивается в мысли голос Кира.
– Забудем! – слишком активно киваю головой. Уж объяснять ему о причине своей истерики мне точно не хочется. – Отлично. Не хочу об этом вспоминать!
– Ну вот и хорошо! – бурно жестикулирует мама. Несмотря на то, что в суде она превращается в хладнокровную львицу, дома даёт себе волю.
– Тогда мы поедем, Евгения Сергеевна.
– А во сколько вернётесь?
– Мааам… – закатываю глаза.
– На выставке до одиннадцати пробудем. Потом в ресторан заедем.
А у меня он спросить не хочет, куда мы заедем, а куда нет?
Понимаю, почему родители так любят Должанского. Он такой же, как они. Холодный. Расчётливый. И относится ко мне так же.
Раньше я считала это заботой. Убеждала себя, что иначе они не умеют. Теперь понимаю, что это умело разыгранная манипуляция. Не знаю, сколько ещё смогу подыгрывать им. Со вчерашнего дня во мне произошло слишком много изменений, которые не так легко скрывать.
Сегодня справляюсь. А завтра? А через неделю? Сомневаюсь.
– Ты очень красивая, – шепчет жених мне на ухо, когда выходим на улицу.
Я вздрагиваю.
От дыхания Артёма на моей коже появлялись мурашки. От Кирилла неприятный озноб.
Так было всегда?
Как ни стараюсь вспомнить, мне это не удаётся.
Может, дело в том, что раньше мне не с кем было сравнивать?
– Спасибо. – шепчу задушено.
Ещё бы ему не нравилось…
На ногах нежно-голубые туфли на высоких каблуках с ремешками на лодыжках. Длинное, переливающееся, бирюзовое платье, да, я хочу, чтобы Северов увидел меня в платье, которое я подбирала под цвет его глаз. Вот так я схожу с ума! Сбоку разрез до середины бедра, открытая спина и широкие бретельки с неглубоким, но ощутимым декольте. Странно, но даже родители одобрили. Волосы хотела оставить распущенными, но тогда они скроют спину. Поэтому закола на макушке, оставив одну завитую прядь над правым ухом, игриво подпрыгивающую при ходьбе.
В дороге разговариваем на нейтральные темы. Надо отдать Киру должное, разговор о вчерашнем он действительно не заводит. Но вот касается другого, от чего мне на ходу из машины выпрыгнуть хочется.
– Пора начинать приготовления к свадьбе. Пять недель всего осталось. Необходимо забронировать ресторан, если не хотим устраивать банкет в бистро. – толкает он с улыбкой.
Юморист чёртов.
– Угу. – бубню себе под нос, чтобы не заорать, что нафиг мне эта свадьба не упёрлась.
– Настя, есть пожелания по поводу ресторана? Как на счёт "Мезон блю"?
– Да, наверное…
– Не устраивает? Можешь выбрать любой. О финансах не беспокойся, бери лучшее.
– Окей. – выдыхаю устало.
Финансы… Финансы… Финансы… У него только деньги и карьера на уме. Лучше бы он был сыном моих родителей. Вот уж точно яблочко от яблони…
– Что с тобой сегодня?
– Просто голова болит. – не стесняясь, вру.
– Может, в аптеку заехать? Нам ещё три часа на выставке придётся пробыть, а потом ресторан.
– Да, пожалуйста.
Выставка, как и ожидалось, оказывается скучной. В искусстве, не смотря на старания родителей, я так и не научилась разбираться. А этот экспрессионизм вообще не понимаю. Ну что люди находят в геометрических фигурах и искривлённых лицах, что готовы выкладывать за них баснословные деньги?
Уже полтора часа мы ходим от картины к картине. Должанский уверенно рассказывает то об одной, то о другой. Слушаю его в пол уха.
Телефон в сумке отдаётся короткой вибрацией, и сердце подпрыгивает в груди. Не решаюсь прочитать сообщение при Кире. Знаю, что это может быть Вика, но внутреннее чутьё подсказывает, что это не она.
Мы ведём светские разговоры с многочисленными знакомыми. От натянутой улыбки у меня скоро рожа треснет.
Мобильный снова коротко жужжит.
Игнорирую.
Опять вибрация. А потом ещё и ещё.
– Я вас ненадолго покину. – извиняюсь и быстрым шагом захожу в туалет.
Щёлкаю замок и дрожащими пальцами достаю телефон. Пять сообщений в мессенджере.
Заносчивый засранец: Малыш, я скучаю. Пиздец меня на ошмётки рвёт.
Перечитываю несколько раз и смеюсь. Вспоминаю третью неделю в академии, когда в моей жизни появился Северов. С первой же встречи он меня так выбесил, что я не задумываясь подписала его так, как он себя повёл.
Начинается лекция, и преподаватель спускается к трибуне, но вместо того, чтобы начать занятие, ошарашивает всех словами:
– Группа, у нас новенький. Подойди сюда. – глазами указывает на место рядом с собой.
Высокий парень с белыми волосами, явно старше нас на несколько лет, вальяжной походкой спускается вниз и обводит аудиторию презрительным взглядом.
– Новенький на третьей неделе?
– Ого, какой красавчик.
– А взгляд-то какой.
– Я бы ему прям сейчас дала. – разносится со всех сторон вовсе не тихий шёпот.
А я вдруг ни с того ни с сего начинаю закипать.
– Представься, пожалуйста. – просит препод.
– Артём Северов. Для красоток просто Артём. – подмигивает, и вся женская половина начинает зачарованно вздыхать.
А меня бесит. До трясучки. Впервые в жизни один вид человека, его манера держаться, говорить и даже смотреть выбивают меня из равновесия.
– Расскажешь что-то о себе? – выбивает Иван Владиславович.
– Нахрена? – лениво обрубает этот заносчивый засранец.
– Тогда садитесь, молодой человек, и впредь будьте сдержаннее в словах. – качает головой Соболев. – И ещё: оставь свой номер Насте Мироновой. Она – староста и добавит тебя во все необходимые группы. – указывает головой в моём направлении, а мне отчего-то хочется провалиться под землю.
Этот наглец подходит ко мне с кривой усмешкой и, нависая над столом, толкает:
– Ну, привет, красотка.
– Номер давай. – буркаю, отводя взгляд от нереального цвета глаз.
– Только ты обязательно мне позвони.
– Не дождёшься! – рявкаю, загораясь злостью.
– Значит, ты – злюка. – сипит, понижая голос. – Люблю таких.
– Пошёл ты!
Он смеётся, диктуя номер, который я забиваю в телефон.
Мне впервые за восемнадцать лет жизни хочется вцепиться человеку в глотку.
– И не забудь, идеальная девочка – Артём Северов. – обрубает и, подмигнув, уходит вверх по лестнице.
– Не забуду, не сомневайся! – шиплю, записывая в телефонную книгу "Заносчивый засранец".
Только в следующем году, когда нас разделили по специальностям, я смогла спокойно выдохнуть. Впрочем, ненадолго.
Быстро захожу в список контактов и меняю имя. Только после этого читаю остальные сообщения.
Артём Северов: Насть, когда освободишься?
Артём Северов: Увидеть тебя хочу, аж ломает.
Артём Севров: Хочу обнять. Пиздец до трясучки.
Улыбаюсь, стараясь унять работающее на разрыв сердце. Дыхание сбивается с ритма и становится тяжёлым и рваным, когда читаю последнее сообщение.
Артём Севров: Ты же не хочешь там быть. С ним, блядь, не хочешь! Давай я за тобой приеду. Прямо сейчас. Заберу тебя. Только скажи, маленькая. Ты же хочешь со мной сейчас быть. Ведь хочешь?
Пальцы зависают над экраном, когда собираюсь ответить.
Ну вот откуда он всё это знает?
Ладно, на моём лице часто можно прочитать очевидное, но Артём же не видит меня сейчас.
Взвизгиваю и роняю телефон на мраморный пол, когда он начинает звонить. Делаю глубокий вдох и поднимаю гаджет с разбитым экраном.
– Зашибись, блин, и суток не прошло! – сокрушаюсь над покалеченным гаджетом.
На треснувшем экране виднеется фотография Северова, и я поднимаю трубку.
– Я из-за тебя телефон разбила! – первое, что выдаю. Надо же хоть кого-то виноватым сделать.
– Из-за меня? – раздаётся на том конце удивлённый голос.
– А из-за кого же ещё? Я только тебе ответить собиралась, а тут ты звонить начал. Я испугалась.
– Слишком долго собиралась. – рычит Север.
– Что? – произношу с каким-то торможением.
– Отвечала долго. Я не выдержал. Видел же, что сообщения прочитала и молчишь. – доносится возмущённый голос. – А мобилу я тебе новую куплю, раз уж и в этот раз виноват!
– Сама куплю! – рычу обиженно.
– Не спорь, Насть! Прошлую я об стену разнёс, так что за мной должок. – убеждает, не давая мне снова отказаться. – И ты так и не ответила!
– На что?
– Ты хочешь быть там? Хочешь остаться с ним?
– Артём, – выдавливаю шёпотом, – я не могу уехать.
– Я не об этом спросил! – обрубает холодно. – Ты хочешь быть на этой выставке со своим женишком? Скажи, что нет, твою мать, Настя, не добивай. Меня и так весь день таскает от того, что я, блядь, даже прикоснуться к тебе не могу! А как думаю, что ты там с этим… Что он целует тебя, касается… Сука! На куски порвать готов. Нихуя с собой сделать не могу! Знаю, что ты просила не торопить, но никуда это дерьмо не уходит! Со вчерашней ночи его топлю, но, блядь, не выходит.
Сердечная мышца, проламывая рёбра, рвётся к нему. Волна жгучей радости расползается по телу, согревая и сжигая. Его слова, сбивчивое дыхание, хриплый голос заставляют меня снова взлететь.
Он не просто ревнует. Это больше. Гораздо больше. Как и у меня, возможно.
Решение принимаю мгновенно.
– Тём, знаешь картинную галерею на Потёмкина?
– Когда? – выдыхает облегчённо одно единственное слово, а у меня по коже опять скачут мурашки.
– Давай минут через тридцать. Сможешь?
– И не секундой позже. Опоздаешь хоть на минуту, я там всех на куски порву.
– Не будь таким кровожадным! – смеюсь, включая воду и смачивая горящие щёки.
Кажется, мой монстр нашёл себе идеальную пару. Совсем недавно мне и самой хотелось всех расчленить, лишь бы свалить отсюда.
– Ни. Минутой. Позже. – отбивает каждое слово. – Иначе я за себя не ручаюсь.
– Только жди за углом. – проговариваю быстро.
Ещё не хватало, чтобы знакомые увидели, как я запрыгиваю в чужую машину.
– Да бля! – рычит Северов. – Окей. Ладно. Время пошло.
– Жду! – сбрасываю вызов, потому что, как и вчера, не могу прощаться, даже зная, что через каких-то полчаса увижу, всё равно хочу слышать его голос постоянно.
Выхожу из туалета уже с готовым планом. Решение принято. Отступать некуда.
Следующие двадцать четыре минуты общаюсь с каждым встречным и поперечным, улыбаясь уже искренне. В голове веду учёт каждой минуте. Я, конечно, не поверила, что Северов заявится сюда, но всё равно нервничаю.
То и дело перевожу глаза на настенные часы, предвкушая нашу с Артёмом встречу. Хочу целовать его, не таясь. Куда бы он не отвёз меня.
Из клатча раздаётся мелодия звонка. Кирилл недовольно косится в мою сторону.
– Настя, на таких мероприятиях принято отключать звук.
– Я и отключала, – отбиваю спокойно и ставлю на беззвучный, – просто он упал и разбился. Видимо, сломалось что-то. Это Вика, надо ответить.
Слегка отвернув телефон в сторону, сбрасываю будильник и прикладываю мобильный к уху.
– Что? Не может быть! – замолкаю, слушая "Викины рыдания". – Так, стоп! Успокойся. Я сейчас приеду. Всё, не реви! Скоро буду. Со всем разберёмся.
"Сбрасываю звонок" и, подходя к Должанскому, открываю приложение для вызова такси.
– Кирилл, мне уехать надо. – говорю взволнованно. – У Вики проблемы!
– Какие? – спрашивает, будто ему интересно.
– Не знаю, она толком ничего не объяснила. А я за рыданиями ничего не поняла. Извини. – целую в щёку и готовлюсь уйти, но жених хватает меня за запястье.
– Я отвезу. – рубит ровным тоном.
А вот это уже не по плану. Совсем-совсем не по плану.
Бросаю взгляд на часы. Осталось чуть больше минуты. Надо выкручиваться и быстро.
– Не надо, Кирилл. Тащиться в спальный район. Да и ты хотел до закрытия остаться. К тому же такси уже на подъезде. – тараторю, не давая ему и слова вставить. – Всё, я побежала. Извини ещё раз.
На улицу выбегаю на космических скоростях, опасаясь, что Должанский очнётся и настоит на своём. За угол залетаю, не сбавляя темпа, и сразу нахожу глазами Гелиндваген. Северов выходит и замирает у машины с открытым ртом. Не тормозя, влетаю в его тело и обнимаю, утыкаясь носом в ложбинку на шее. Он тут же обнимает в ответ и прижимает крепко-крепко. До боли. До хруста в костях.
Вбиваю в лёгкие его запах. Наслаждаюсь теплом. Упиваюсь близостью.
Поднимаю голову и встречаюсь с глазами такого же цвета, как моё платье. Мгновенно прошибает двести двадцать.
Кажется, мне это нравится.
– Ты просто охуенная! – делает комплимент парень.
И пофиг, что с матами. Это мне тоже нравится. Они не звучат как-то обидно и похабно.
– Нравится? – выдыхаю ему в губы.
– Почти. – обжигает дыханием в ответ. Скользит рукой по моей обнажённой спине, вызывая ставших родными мурашек. А потом выдёргивает из моих волос все шпильки, с гулким звоном швыряя их на асфальт. – Вот теперь идеальная. – хрипит и набрасывается на мой рот.
Дико и необузданно врывается внутрь, ласкает языком, мнёт губами. И я утопаю в нём. Тону и даже не пытаюсь спастись. Если в омут, то только с головой и до полной остановки дыхания.
