Мария Акулова
Эффект бабочки
Глава 24
Свадьбу решено было сыграть весной.
Решено Настей, одобрено Глебом.
Почему решено Настей? Потому что согласиться-то она согласилась, но осознавать, что свадьба – это не только свадьба, но еще и замужество, начала только после.
Конечно, испугалась. Испугалась настолько, что даже однажды пыталась вернуть Имагину кольцо. Тот порыв не оценил, пообещал, что если еще раз попытается – на клей посадит. Кольцо на палец невесты, а саму невесту дома, где-то в районе спальни.
Неизвестно, испугала ли ее эта угроза, но больше идти на попятную Настя не пыталась, только на вопросы, касающиеся предстоящей свадьбы, отвечала явно неохотно, а в глазах вечно загорался практически животный страх.
Объяснения, что со штампом в их жизни не изменится практически ничего, девушкой категорически не воспринимались. У нее, как минимум, изменится фамилия, а это уже не практически ничего. Это очень даже страшно.
Осознав, что вразумить бестолковую трусиху не получится, Глеб решился на серьезный разговор. Они сели тогда за обеденный стол, мужчина посмотрел сурово, сложив пальцы пирамидой, заговорил.
– Ладно, давай по пунктам, чего ты хочешь…
Как выяснилось, особо ничего Настя и не хотела. Разве что, чтоб своим родителям Глеб сообщил единолично, а еще, чтоб ей было дано время на свыкание-привыкание.
Изначально Настя запросила год, Имагин категорически отказался. Она объясняла, что нужно закончить университет, он все пытался выяснить, как статус замужней женщины может помешать получению диплома? Сошлись на том, что зимы будет достаточно.
Настя попыталась пискнуть, что всегда мечтала о свадьбе летом, наивно хлопая глазами, выторговывая еще один сезон… Глеб раскусил хитрость, сделал встречное предложение – хочет летом, значит, сообщают родителям вместе.
– Ты жестокий человек, Глебушка, – пришлось сговариваться все же на весну.
С уведомлением родителей оба тянули так, как только могли – Настя боялась в очередной раз ранить маму, а Глеб знал, во что это выльется.
В конце концов, решив, что откладывать больше нельзя, а снимать кольцо каждый раз, когда ступаешь на порог родного дома, глупо, было решено все же рассказать.
В один и тот же вечер Настя отправилась к своим, Глеб – к своим. Кому-то показалось бы это странным, а жених с невестой понимали, что так намного лучше.
– Мамочка, – Настя тогда долго размешивала сахар в чае, сто раз решаясь начать разговор, а потом идя на попятную. Так и теперь, увидев, как Наталья оглядывается, улыбается, струсила бы, но куда уж тянуть-то? Глеб должен был заехать за ней в девять, и он-то уже скинул ей смс 'я все' со смайликом, которого откровенно корежит. А она еще не все…
– Что? – Наталья опустилась рядом с дочерью, устроила подбородок на кулаках, готовясь слушать и внимать. Пусть она во многом не могла считаться идеальной матерью, но детей своих знала, и жизнь тоже знала, а еще, в последнее время, училась ко многому привыкнуть, со многим смириться, что-то принять…
– Глеб позвал меня замуж, – дочка выпалила на одном дыхании, а потом потупила взгляд, устремляя его на столешницу, щеки запылали, кожа пошла пятнами.
Она ожидала всякой реакции, вплоть до слез. Ведь знала, что маме до сих пор больно. Но слез не случилось.
Наталья кивнула, а потом …улыбнулась.
– Ты согласилась?
– Да, – покраснев еще гуще, Настя рискнула все же вскинуть взгляд на маму.
– Тогда я рада… за вас.
Впервые в их доме прозвучало 'вас', которым обозначены были они с Глебом.
В тот же вечер, из их с Глебом квартиры, Настя позвонила бабушке, как оказалось, Антонина уже в курсе – от Натальи. И она-то счастлива безмерно, а еще ждет-таки в гости, иначе обидится.
Потом Настя слушала уже историю Имагина о том, как все прошло у него. По его словам – тихо, мирно, по-семейному. Судя по выражению лица – громко, неоднозначно, с боевыми действиями, возможно, даже со слезами.
Представлять, как мать Глеба могла отреагировать на то, что он собирается связать свою жизнь с той, которая станет день ото дня напоминать о трагическом случае из его молодости, не хотелось, потому Настя просто приняла как данность, что родители в курсе, и теперь можно вздохнуть спокойно… ненадолго.
К сожалению или к счастью, мать Глеба быстро справилась с эмоциями, а потом связалась с Настей, чтобы заняться планированием праздника. Пребывая в состоянии крайнего шока, Настя соглашалась со всеми предложениями будущей свекрови, тем самым неосознанно зарабатывая первые балы в копилку если не хорошего, то хотя бы нейтрального к себе отношения.
Свадьба планировалась медленно, но верно, менее медленно, но так же уверенно работалась работа, училась учеба.
Посмотрев на малышек Самарских, Настя решила, что заниматься им рановато, а вот со следующего года – в самый раз, Александра спорить не стала, соглашаясь.
Фотосессию со Снежаной они тоже провели. Результат понравился даже самой Насте, но, главное, не только ей – снимками заинтересовался журнал, с которым сотрудничает Самойлова, фотографии напечатали. Не сказать, чтоб Ася испытала из-за этого огромное удовольствие, но слышать от родителей деток в группе о том, что их чада заставили мам и пап купить журнал, а потом вырезали любимые кадры, чтобы повесить их над кроватью, было приятно.
Глеб, кстати, тоже оценил фотографии. Но, в отличие от детей, мелочиться не стал. Съездил в студию к Самойловой, промучил ее добрых два часа, выбирая лучший снимок, а потом сделал сюрприз…
Уезжая утром на учебу, Настя ожидала всякого, особенно учитывая, что Имагин тот день собирался провести дома, но не того, что вернувшись вечером, застанет в спальне собственный портер в полный рост на полстены.
– Господи, Имагин, я же теперь спать здесь не смогу! 'Она' будет смотреть постоянно… Жуть какая… Давай ее уберем?
.Убирать Глеб напрочь отказался, аргументируя тем, что 'она' хотя бы смотрит на него ласково, не то, что некоторые…
.И, если уж по правде, фотографию он выбрал неплохую, просто первой реакцией был шок, а во время шока как-то мысли сами поворачиваются в не слишком положительную сторону.
.В тот вечер Настя долго курсировала вокруг снимка, приглядываясь, привыкая, оценивая…
.А вечером, уже ложась спать, решила, что Глеб все же заслужил похвалы. Похвалила. Он пошутил, что так делать сюрпризы намного приятней. Хотя тогда Настя думала, что пошутил, а оказалось – совсем даже нет.
.Через неделю, вернувшись домой, в спальне ее снова ждал сюрприз, теперь еще более сюрпризистый.
.– Что это, Глеб? – девушка ткнула пальцем в шест, располагающийся теперь практически по центру спальни.
.– Этот… пилон, – Имагин же пожал плечами, отодвинул застывшую в дверном проеме девушку, вошел, сел на кровать, окидывая взглядом сначала Настю, потом шест, снова Настю, снова шест. Недвусмысленно так окидывая.
.– Зачем? – а Веселова почему-то снова разозлилась. Видимо, все дело опять в шоке.
.– Ну ты же ходишь, я знаю. Сможешь дома тренироваться… – мужчина мило улыбнулся. Даже сложно заподозрить в этом простодушии подвох. А он-то есть. Тренироваться она сможет… Она-то, конечно, сможет, но его куда больше интересует возможность наблюдать за тренировками. И не объяснишь же, что выглядеть это может на первых порах не так эстетично… Нет, когда-то Настя, конечно, собиралась сделать что-то подобное – затем и пошла заниматься. Собиралась тряхнуть стариной, вспомнить времена бабочки, очень хотелось снова поймать на себе хоть один такой тяжелый, жадный взгляд, как во времена, когда она танцевала в Баттерфляя, еще недоступная и далекая, а он смотрел, прожигая дыры… Но его инициатива удивила. – Лучше бы вот там станок с зеркалом сделал, чтоб могла тренироваться… – А потому и признаться, что удивила снова приятно, было сложно.
.На следующий день 'вон там' не менее надежно, чем пилон, был прикручен уже станок. Чего у Имагина не отнять – так это исполнительности.
.Особенно тогда, когда эта исполнительность может вылиться для него в приятности.
.Жизнь постепенно входила в совсем уж околосемейное русло. Самой Насте иногда казалось, что это происходит как-то подозрительно быстро и неправдоподобно беспроблемно. Вся их с Глебом притирка свелась к нескольким первым неделям, а потом даже то, что изначально жутко бесило, если не искоренилось (в нем или в ней), то стало данностью, с которой вполне можно смириться.
.У них даже утренний и вечерний графики были согласованы. Кто за кем идет в душ, кто на сколько минут ставит раньше будильник, если выезжать предстоит вдвоем, кто готовит кофе, кто отправляет хлеб греться, кто достает из холодильника масло, чтоб размерзлось.
.Поступая по-джентельменски, первой в душ Настю обычно пускал Глеб, хотя джентльменства в этом было не так-то много. Часто, бубня что-то о том, что она слишком долго возится, Имагин просто напросто вваливался следом, совмещая приятное с бесполезным, а еще отбирая время у завтрака и прочих утренних процедур.
.Возможно, кто-то был бы против такого произвола, но Настя не возражала. В конце концов, какой смысл чему-то смущаться, если это радует обоих?
.Размышляя подобным образом, Веселова никогда не отказывала себе и в еще одном удовольствии – вроде как чистя зубы, следила взглядом сначала за прозрачными запотевшими створками душевой, из которой иногда доносилось что-то похожее на невнятное пение и видны были силуэты одного очень интересующего ее субъекта, потом за тем, как этот субъект выходит, отряхивается, забрызгивая все вокруг, в том числе и ее, завязывает на бедрах полотенце, толком даже не вытираясь, а потом подходит к ней, обнимает, моча пижаму, тянется за своей щеткой.
.На Настино недовольное 'опять-Имагин-блин-сушить-придется-зачем-тебе-вообще-полотенце?', отвечает, что полотенце ему действительно незачем и его спокойно можно снять, а потом смеется, когда Настя закатывает глаза.
.Забирает из рук девушки тюбик с пастой, который она всегда держит до последнего – специально, чтоб ему пришлось лишний раз коснуться, выдавливает на щетку, отправляет рот.
.А потом чистит зубы, корча рожи и не забывая скользить свободной рукой под одеждой невесты, полощет рот, выпрямляется.
.– Настя, ты мне только скажи, где ты такие берешь-то? – и вроде как удивленно облапывает все, что скрыто под пижамными шортами. – Они у тебя вечно как из детского мира. Не слоны, так ежики, не ежики, так еще животина какая… – Имагин возмущался, облапывая уже не ткань. – Может, мы тебе нормальную пижаму купим? Как у взрослых, чтоб тут открыто… – скользнул одной рукой вверх по животу, оголяя кожу, – тут разрез… – а вторую переместил с попы вперед, на бедро.
.– Если мы мне нормальную пижаму купим, Глеб, ты меня затра… живой, в общем, я из спальни вряд ли выйду…
.– А ты и в этой пижаме оттуда обычно живой не выходишь, Настюш, но надо ж какое-то разнообразие в половую жизнь вносить. Люди, вон, плетками машут, травмы получают, узлами завязываясь, а мы с тобой – на шелк перейдем…
.Настя хмыкнула, но не ответила. Наивный… Знал бы он, в каких масштабах она скупала этот самый 'шелк', а потом складировала его в самые дальние углы, в которые Имагин никогда не заглядывает. Периодически надевала, смотрела на себя в зеркале, снимала, пряча еще дальше. При нем облачиться в такое не решалась еще ни разу – не давала сделать это память о том, в каком виде она выплясывала перед ним в Бабочке. Думала, что ему покажется пошлым, но раз нет… Сам напросился.
.– Хорошо, Глеб, будет тебе шелк… Ох, – а потом Настя почувствовала, как в глазах на секунду потемнело. Девушка только и успела, что схватиться одной рукой за напрягшегося Имагина, а другую приложить ко лбу.
.– Ты чего? – когда же она снова могла худо-бедно соображать, осознала, что сидит на бортике ванны, прислонившись спиной к кафелю, а Имагин держит ее за руки, заглядывая в лицо. – Побледнела вся…
.– Ничего, давление, наверное. В последнее время такое бывает… – Настя попыталась улыбнуться, но так просто Глеба не провести, смотреть стал еще пристальней.
.– Может, мы к врачу съездим?
.– Нет, – вторая попытка улыбнуться получилась куда более удачной, после чего Настя даже встала, не резко, но уверенно, снова приблизилась к умывальнику, брызгая водой в лицо. Имагин, конечно же, тоже подошел. – Тошнит просто немного, съела что-то… Рыбу ту дурацкую, наверное, вот и мутит все утро. Таблетку выпью, кофе заправлюсь, и все будет хорошо.
.– А может, ты беременна, Настюш? – Глеб спросил так спокойно, что Ася не удержалась от смеха. Ну или не удержалась из-за неожиданности…
.– Да нет, – мотнула головой, вытирая руки о полотенце, а потом кладя на плечи мужчины, улыбаясь ему, целуя в уголок губ. – Куда нам? Я таблетки пью…
.– Ну ладно, – понять, успокоило ли его такое объяснение, Настя не смогла, но на протяжении всего утра ловила на себе внимательные взгляды мужчины.
.Однажды даже поперхнулась тостом, когда он неожиданно зыркнул. Из-за этого или… Из-за того, что поняла – таблетки-то она не пьет. Прошлые закончились, а новые купить, и тем более начать принимать, она забыла, погрязнув в миллионе старых и новых забот.
.Оставалось надеяться, что пронесет и ждать прихода 'праздников'.
.А вчерашняя рыба действительно была так себе. Господи, только бы это была вчерашняя рыба.
***
.Мужчина же долго еще ходил за Настей, все пытаясь раскрутить ее на приватный танец и тот самый 'шелк'. Она не менее долго отнекивалась, даже сама толком не зная, почему.
.В своих силах она была уверена, с желанием тоже проблем не возникало, но из чувства противоречия никак не хотела соглашаться.
.В конце концов, не выдержала постоянного Глебового занудства, предложила сделку.
.– Хорошо, Имагин. Договорились. Я станцую. Только сначала я для тебя, а потом ты для меня.
.Мужчина на какое-то время опешил – явно ведь не ожидал, а потом, как ни странно, согласился.
.Настя тогда специально съездила в Бабочку, выпросила у Амины казенный костюм. Та долго изгалялась, смеялась, но не отказала. Только стребовала слово, что когда Веселова будет возвращать, расскажет, как все прошло, в красках. Кольцо, кстати, главная бабочка тоже заметила. Поздравила, пожелала счастья, а на свадьбу пообещала прийти. Только с одним условием – что там не будет нового управляющего, которого Глеб назначил вместо отправленного с миром Пирожка. Что за новый управляющий, объяснять Амина не стала, просто сказала, что характер у него еще хуже, чем у нее, а это – редкость.
.Потом Настя спрашивала у Глеба, кого тот назначил, он объяснил, что решил прислушаться немного к себе, немного к ней. Сделал Амину ответственной за вопросы 'творчества', а еще отправил туда своего доверенного человека, который сможет вывести Бабочку в плюс, занимаясь организационной стороной вопроса. По словам Имагина, притираются они сложно, но пока что лично его, как владельца, результаты вполне устраивают, лишь бы не поубивали друг друга…
.Тот же вечер, когда Настя вновь превратилась в бабочку, только теперь уже не на сцене Баттерфляя, а в их с Имагиным спальне, девушка запомнила на всю жизнь.
.Глаза Глеба горели. Они были именно такими, какие отпечатались в девичьей памяти, и какие Настя так хотела увидеть еще раз. Имагин смотрел очень пристально, практически ощутимо, следил, не отрываясь, да и все состояние мужчины будто кричало, что он взведен до предела – гуляющий по шее, при каждом сглатывании, кадык, напряжение во вроде как расслабленной позе, собранность, готовность отреагировать на малейшее касание…
.А касаться Настя не давало долго – наслаждалась таким пристальным вниманием своего мужчины, восторгом в его взгляде, собой и танцем.
.Как там было в первый вечер?
.Девушка опустилась на корточки, чтоб потом подняться, выводя пальцем извилистую линию на ноге. Улыбнулась, бросая быстрый взгляд на Имагина. Когда-то из-за этого движения в глазах потемнело у нее, а теперь темнели уже его – от страсти.
.Подняв над головой руки, Настя крутнулась вокруг своей оси, скользнула одной рукой по пилону, глянула через плечо, подмигнула, замечая, как Глеб непроизвольно дернулся вперед, но усидел.
.Да и вообще он в тот вечер демонстрировал чудеса выдержки – взгляд не отводил, даже не моргал, но терпеливо ждал, пока сама подойдет.
.И она наконец-то подошла, сбросив крылья, позволила пуговка за пуговкой расстегнуть все ту же белую латексную юбку, щекотать дыханием голый живот, а потом не только дыханием, но и касаниями губ.
.– Моя бабочка, – мужчина выдохнул где-то на уровне одной из бедренных косточек, чтобы через секунду уже прижать эту самую бабочку к кровати.
.Ему точно понравился танец, он сам об этом говорил, быстро расправляясь с остатками ее, вроде как шелковой, и своей одежды. Конечно, Настя подозревала, что ради секса в тот момент Имагин мог сказать что угодно, но судя по тому, каким бурным этот самый секс получился, не врал ни грамма.
.А через какое-то время, придя немного в себя, дыша тяжело, но уже не от танца, Настя поняла, что ее обманули.
.– Имагин! – девушка сняла с себя руки мужчины, чуть отодвинулась, переворачиваясь так, чтоб удобно было заглядывать в лицо довольного Глеба. – Мы не так вообще-то договаривались!
.Он тоже повернулся на бок, приподнял бровь, не перебивая.
.– Сначала танцевать должна была я, потом ты, я станцевала…
.– А я тоже, Насть, – ее боднули носом, надавили на плечо, снова прижимая спиной к простыне, согрели дыханием шею, задержались губами на впадинке, – только ты у нас по вертикальным танцам, а я исключительно по горизонтальным. Так что квиты. Но если хочешь, можем еще раз повторить мою часть. Для закрепления.
.Девушка была в ярости! Ведь действительно обманул и не видать ей теперь танца в его исполнении, но… Ярость как-то быстро отходит на второй план, когда он так трепетно целует. Пришлось повторять…
***
.Глеб заснул первым, а Настя долго еще лежала, глядя попеременно на него и на потолок, потом в окно, и снова на него.
.В последнее время ее часто мучила бессонница, хотя скорее не мучила – сопровождала. Веселовой даже нравилось проводить вот так часы – глядя на Глеба и думая.
.Они скоро поженятся, она превратится в Имагину, все станет еще серьезней и необратимей. Рано или поздно Глебу все же придется идти на контакт с ее мамой, рано или поздно ей самой придется делать то же по отношению к его родителям, рано или поздно у них появятся дети. Она для кого-то станет мамой, а Глеб – папой. Интересно, каким отцом он будет? Станет баловать или держать в строгости? Будут ли их дети боготворить его так же, как сама она боготворит своего отца?
.Осторожно скользнув пальцем по мужскому плечу, Настя нащупала след шрама, оставшегося на теле Глеба вечным напоминанием об аварии, изменившей сразу столько жизней. Девушка погладила зарубцевавшуюся кожу, задевая и рисунок, которым решил себя обозначить уже сам мужчина. Он не хотел забывать о произошедшем. Его превращение из куколки в бабочку было очень болезненным. А Настя в этот момент жалела о том, что этот шрам неизлечим, да и татуировку не вывести. Их не отшлифуешь и не сотрешь. Их, а еще шрамы на сердцах. На многих-многих сердцах.
.У Глеба сначала затрепетали ресницы, а потом он открыл глаза, сощурился, бросил взгляд на Настю.
.– Почему не спишь?
.– Думаю, – продолжая нежно водить по шраму, девушка придвинулась чуть ближе.
.– О чем?
.– Знаешь… Я ведь в той аварии потеряла самого дорогого для меня мужчину…
.Какой аварии и что за мужчину, объяснять Глебу было не нужно. Он привычно опустил взгляд. Наверное, вечно будет чувствовать себя виноватым. Вечно будет корить. Вечно будет пытаться искупить.
.Убрав руку от шрама, Настя провела ею уже по щеке мужчины, улыбнулась, почему-то чувствуя, как в глазах сами собой появляются слезы.
.– А могла потерять сразу двоих. Самых дорогих.
.Та авария забрала у нее отца. Забрала целые годы детства. Забрала часть сердца. Забрала у матери мужа, у бабушки сына, у Андрюши – пример, которому он должен был подражать, чтоб не пытаться найти теперь этот пример уже в Глебе. Она забрала много. Возможно, кому-то покажется, что даже слишком много, но все могло быть в разы хуже.
.Они ведь могли бы даже не встретиться с Глебом. На том перекрестке и позже в больнице могли оборваться сразу три жизни, и когда-то она ведь искренне желала тому, третьему, выжившему, такой же участи, как постигла отца. А теперь…
.А теперь она любила того, третьего, так, что сама бы бросилась наперерез, грози ему опасность.
.Жизнь – удивительная штука, раз за разом доказывающая, что зарекаться нельзя.
.Бабочки во всем мире машут крыльями ежесекундно, создавая каждым взмахом если не цунами, то порыв ветра, заставляющий людей вскинуть взгляды друг на друга или наоборот – пройти мимо. Так и их бабочка когда-то взмахнула раз, приводя Настю на порог Баттерфляя, а потом еще раз – заставляя Глеба зацепиться взглядом именно за нее, и снова – не давая ни шанса не встретиться, не влюбиться, не срастись.
.У их бабочки своеобразное чувство юмора, ведь история вышла в меру трагичная, хоть и вполне красивая.
.Засыпая, Настя решила, что эту бабочку можно было бы поблагодарить, ведь есть за что. Имагин притянул ее к себе, уткнулся в затылок, сонно вздыхая. Например, вот за это.
***
.– Насть, я ушел…
.– Снова не разбудил, Имагин! – Настя отбросила одеяло, окидывая мужчину внимательным взглядом.
.Он улыбнулся, коснулся поцелуем лба, развернулся, уносясь из спальни.
.– Ты хоть поел? – отчаянный оклик должен был застать его уже где-то в прихожей.
.– Кофе выпил. В двенадцать встречаюсь с Марком, вместе поедим, – Глеб снова появился на пороге спальни, уже обувшись. Схватил телефон, застегнул часы, поправил галстук. – Если хочешь, вечером заеду за тобой в школу, поужинаем в городе.
.– Хорошо. Я освобожусь в шесть, только все равно домой нужно будет заехать.
.– Заедем.
.И опять подошел, поцеловал. Видимо, забыл, что уже вроде как прощался, ну или просто ради обоюдного удовольствия.
.– Не скучай, машина будет через час.
.– Угу, – Имагин смылся, на прощание достаточно громко повалив что-то в прихожей, а потом ругаясь через зубы это 'что-то' поднял, хлопнул дверью, вылетел из квартиры.
.Настя же, решив, что ложиться снова спать смысла никакого, поплелась на кухню.
.Какао, хлопья, быстрые сборы, поездка до университета, две пары там, а потом уже в школу – к своим деткам. Таков был план.
.Но осуществить его Настя смогла только частично.
.Во время первой пары пыталась внимательно слушать, но почему-то тревожные мысли то и дело заставляли вернуться к утру. У девушки было такое чувство, что она что-то забыла… Он не позавтракал, это плохо, но из-за этого так в мыслях не зудело бы. Что еще? Вроде бы телефон взял. Свой, не ее. Ключи тоже – и от квартиры, и от машины. Документы, которые вчера специально отложил на край стола, чтобы не забыть, сегодня на том краю Настя уже не обнаружила, значит, они уехали на работу вместе с боссом.
.А может, дело не в Глебе? Девушка достала из сумки ежедневник, пролистала… Ничего экстраординарного на сегодня запланировано не было. Завтра они с будущей свекровью должны были ехать в один из ресторанов, определяться, подходит ли им место, но это завтра, а сегодня на страничке пусто…
.Когда лектор наконец-то их отпустил, Настя уже практически извелась размышлениями. Девушка вылетела из аудитории, на ходу достала телефон, собираясь позвонить Глебу.
.Хотелось верить, что он-то подскажет, почему ее так штормит.
.Набрать избранный контакт Веселова не успела, позвонили ей. Марк.
.– Алло, – приложив девайс к уху, Настя почувствовала, что сердце начинает ускоряться.
.– Настя, – мужчина замолк всего на секунду, а девушке показалось, что между обращением и следующими словами прошла вечность, пролегла пропасть. – Глеб в больнице. Он попал в аварию.