Maria Kowalsky
Багровый горизонт
– Где твоя супераптечка?
– Еще этаж, – выдыхает он, без сил опускаясь на ступеньку и опуская голову. Я сую ему под нос открытую карту, он тычет в нужное место. Поднимаюсь на ноги:
– Никуда не уходи, я быстро.
– Издеваешься?
– Если к тебе вдруг начнет приставать какая-нибудь настырная Аномалия, скажи, что она будет иметь дело со мной, – я салютую Коулу: – Ну, или ткни ее ножом в печень.
Коул отвечает усмешкой и кивает. Я отправляюсь на поиски аптечки. Очень надеюсь, там есть что-то такое, что способно поднять боевой дух (и боевое тело) агента таинственной СОРА.
Мысли обо всех новых открытиях снова начинают кружить стервятниками, явно ожидая, что я расслаблюсь и отдамся на волю размышлениям. А вот фиг вам. Некогда мне.
На детализированной карте видно даже эту самую аптечку, и я испытываю очередной приступ восхищения технологией. Так и тянет развернуть проекцию и попробовать увеличить какой-нибудь участок, но я сдерживаюсь.
Семнадцатый этаж, видимо, отдали на растерзание дизайнеру, помешанному на розовом. Аж подташнивать начинает от одного взгляда на мерзкий тон стен. Это научный Центр, блин, или домик Барби?! Воображение тут же подкидывает образ Чен в розовом платье, и у меня вырывается смешок. Соберись, не на прогулке!
Добираюсь до кабинета медсестры без происшествий, забираю аптечку (тяжеленный чемодан без ручки) и возвращаюсь назад, шепотом кляня того, кто забыл приделать к этой бандуре колесики. Дробовик хоть в зубах неси…
Коулу, кажется, хуже. Но он встречает мое невнятное бормотание-ругань довольно быстро поднятым автоматом. Потом узнает меня и опускает оружие, едва не уронив его.
А вот я свой чемодан не удерживаю, и он грохается под ноги. Вжимаю голову в плечи и зажмуриваюсь на мгновение, как в детстве, когда разбивал вазу и ждал маминого наказания.
Коул вводит код, открывает замок (видимо, там какой-то универсальный код для любого агента, попавшего в экстренное положение) и дрожащими пальцами начинает перебирать ровными рядами уложенные пачки и блистеры.
– Что мы ищем? – Опускаюсь на корточки, убираю в сторону то, что ему явно не нужно.
Коул мотает головой, вытаскивая неприметный вытянутый флакон. Отвинчивает крышку и залпом пьет содержимое. Тут же сгибается пополам, жутко и надрывно кашляя. Я протягиваю ему захваченную в медотсеке бутылку воды и усаживаюсь на невысокий парапет напротив него, держа оружие наготове. Это пожарная лестница, так что вряд ли здесь люди ходят косяками, но расслабляться недопустимо.
Однако оказывается, что это еще не все лечение. Обретя способность нормально дышать, Коул вытаскивает откровенно жуткого вида нечто, смахивающее на степлер, стягивает футболку и разматывает бинты, уже пропитавшиеся кровью.
– А я надеялся, ты травками лечиться будешь, – чуть дрогнувшим голосом сообщаю я. – Смешал красную, желтую и зеленую – и все лечение.
Коул усмехается, включает прибор и подносит его к ране. Я бы на его месте точно орал, как резаный, а он только зубы сжимает до предела, и только под конец позволяет себе глухо рычать. Зато раны затягиваются прямо на глазах: этот «степлер» не только механически скрепляет края, но и буквально сплавляет их лазером. Даже не берусь представить, насколько это больно.
– Травками, говоришь? – выдыхает он, выключив прибор и утирая пот со лба. Зрачки расширены до предела, и он выглядит, как вампир, который перепробовал всех жертв в округе, но у него аллергия на их кровь.
– И что теперь? – Я с любопытством изучаю внутренности чемодана, но ни одно из названий мне не знакомо. Никакого тебе банального аспирина или хинина.
Коул надевает футболку, закидывается напоследок таблетками, допивает воду и отвечает уже почти нормальным голосом:
– Пять минут, и идем дальше.
– Перекур, – соглашаюсь я, решив использовать это время для изучения карты Центра. Не думаю, что разберусь во всех этих лабораториях, но хотя бы попытаюсь.
Сильнее всего взгляд притягивает Коллайдер. Огромная труба, по которой несутся потоки всяких частиц и античастиц, сталкиваясь и смешиваясь между собой, образуя новые частицы… это вообще нечто настолько крутое, срывающее крышу, что у меня дух захватывает.
Теоретическая угроза запуска Коллайдера в виде открытия черной дыры или спонтанных путешествий во времени никогда не казалась мне преувеличенной. Как говорил Фокс Малдер: «Если здравый смысл и противоречит идее путешествия во времени, то законы квантовой физики – нет». Каюсь, в физике я профан, так что оценить серьезность угрозы в данном случае не могу. Но внутри ощущаю первобытный восторг и страх перед неизведанным. Считать, что человек всесилен и управляет природой – идиотизм.
Не из этой ли категории мое презрение к Чен, решившей, что она сможет быть на равных с хозяевами Аномалии? Нет, кто знает, может, тетка круче Чудо-женщины и гнет стальные листы одним взглядом, так что ей и Аномалия – раз плюнуть…
– Опять фигней страдаешь, – замечает Коул, поднимается на ноги и усмехается: – Кажется, это не выбить ничем.
– Ну, всего я еще не пробовал, – скромно отзываюсь я, тоже встаю. Выглядит Коул куда лучше, аж сомнения закрадываются, не баловался ли он сейчас магией вне Хогвартса. Что ж, тем лучше для нас. – Пошли?
Он только кивает и идет первым.
Наконец, двадцать второй этаж. Карта показывает, что на этаже всего одно помещение – кабинет Чен. Не успеваю я подумать, требуется ли пароль, Коул метким выстрелом уничтожает электронный замок, открывает дверь и заходит с дробовиком наготове.
Яркий свет отражается от полированных поверхностей, а из огромного панорамного окна во всю стену открывается вид на город. Должно быть, до катастрофы это было впечатляющее зрелище. Теперь же смотреть можно разве что на мертвые улицы.
В кабинете никого. Коул подходит к терминалу на столе и набирает запрос, пока я, не сдержавшись, делаю шаг к окну и смотрю вниз, попутно размышляя, стал бы тратиться на подобные эффектные штуки, будь у меня такой кабинет. Ну разве что если бы вид был на море…
Коул просматривает видео с камер, установленных в коридорах и лабораториях. Судя по его мрачному виду, он пока не нашел то, что искал.
– Давай сюда гаджет, – он протягивает руку. Я передаю гаджет, и Коул весьма уверенно соединяет его с терминалом, набирает какие-то команды и начинает загрузку. При этом он с нетерпением смотрит на изображения с камер. Их слишком много, чтобы можно было наугад выбрать какую-то и проматывать назад. Нужны какие-то зацепки.
Загрузка данных на гаджет завершена, и Коул возвращает его мне, но ничего не объясняет, полностью занятый своими поисками.
Я уже хочу предложить план просматривать видео за последнее время, выбирая случайные камеры… но тут за спиной у нас раздается знакомый треск рвущейся ткани. Я буквально подскакиваю на месте, вспомнив фиолетовую хрень – и встречаюсь взглядом с Чен, стоящей по ту сторону портала.
– О, вот вы где, – негромко говорит она, разглядывая нас с весельем. – Далеко забрались, мальчики.
– Где она? – равнодушным голосом спрашивает Коул. Чен отвечает смешком:
– Лучший вариант шантажа – с похищением родственников…
– Где моя сестра?
Чен усмехается, наклоняет голову к плечу:
– Верни мне то, что взял без спроса, Коул. Тогда и поговорим о твоей милой сестре.
Коул молчит, по его лицу ничего нельзя прочитать. Я стараюсь не упустить ни одной детали происходящего, и понять, что вообще могу сделать. Пока глухо.
– Приходи, Коул, – Чен делает шаг назад, протягивает руку и вытаскивает из тени девушку с распущенными длинными волосами, с абсолютно безжизненным взглядом и движениями куклы на веревочках.
– Летти!
VI. Коул\Сонбин
Я не вижу в Глубине Адриана, хотя точно знаю, что он здесь.
Но есть еще Кураторы, хотя сейчас они предпочитают оставаться в своем измерении. Озноб по коже продирает, когда они касаются моего сознания. Их аура тяжелая, багрового цвета. Ни с чем не спутаешь.
– Что ж. Раз он в Центре, я его найду, – говорит Чен насмешливо, обращаясь к Коулу – и давая услышать это Кураторам.
Я знаю, что сейчас случится: предчувствие смерти окутывает фигуру Чен плотным саваном. Она открывает рот, готовясь отдать приказ… и я собираю всю решимость, чтобы воззвать к ним в Глубине.
– Я знаю, где ключ!
Время в Глубине течет иначе, чем в реальном мире. Оно может лететь со скоростью света – а может застыть тягучей карамелью, как сейчас. И низкий голос с едва уловимой насмешкой отвечает:
– Конечно, ты знаешь.
– Я могу привести сюда человека, у которого он сейчас.
– Обязательно, Ха Сонбин. Это то, ради чего ты живешь.
6.1 Коул
– Летти!
Она стоит по ту сторону портала – бледное лицо, темные круги под глазами, волосы в беспорядке. Смотрит на меня – и совершенно точно не видит, не узнает. Взгляд пустой; так смотрят на стену. И за одно это я готов придушить тварь, которая мерзко улыбается и требует:
– Верни то, что взял, Коул.
– Тронешь – кишки размотаю, – глухо обещаю, не отводя взгляда от Летти. – Отпусти ее.
Чен смеется – от этого звука до упора натягиваются нервы, звенят. Смотрит на Летти, как на забавную зверушку.
– Я в курсе твоих достижений, Коул. И не собираюсь давать тебе ни малейшего шанса. Хочешь, чтобы сестра жила? Просто отдай мне ключ.
– И что дальше?
– Ты осмеливаешься торговаться? – она выглядит почти искренне удивленной. Подтягивает Летти ближе к себе, сама встает за ее спиной. – Значит, не так она тебе и дорога?
Я не могу больше рисковать жизнью Летти. Чен может сделать все, что угодно, она бездушная тварь.
И я просто делаю шаг вперед, слыша удивленный возглас Адриана за спиной, но смотря только на сестру.
Портал, как обычно, встречает обжигающим, проникающим до мозга костей холодом, который через мгновение сменяется жарой. Как всегда, успеваешь почувствовать только это – а потом тебя выкидывает наружу, и новая реальность обдает воздухом.
Удержаться на ногах после подобной встряски удается не всегда, но я готов к этому, и почти сразу выпрямляюсь перед Летти. Хочется дернуть ее к себе, защитить… но сдерживаюсь и смотрю на Чен.
– Я здесь. Поговорим?
Портал за спиной закрывается – это можно понять по завихрению холодного воздуха. Что ж. Надеюсь, Адриан разберется, что делать.
– Это было необязательно, – пренебрежительно отвечает она, делая знак охране держать меня на прицеле. Сама выходит из-за спины Летти, но не приближается ко мне. Улыбается презрительно. – Зачем ты-то мне нужен?
Выдавливаю из себя ухмылку:
– Потому что я могу быть полезен?
– Чем же, интересно?
– Например, тем, что могу поделиться кодами доступа к базам данных второго штаба, – почти равнодушно сообщаю я. Летти все так же безучастно смотрит в никуда, и у меня сжимается сердце – словно какой-то гигант его в кулаке держит. – Или полезными контактами в шестом.
– И откуда это тебе известно? – щурится Чен недоверчиво. Пожимаю плечами:
– Киото.
Наступает молчание. Чен явно размышляет, сколько правды в моих словах. Я мрачно улыбаюсь ближайшему охраннику, имени которого не знаю, и прикидываю варианты дальнейших действий и свои шансы. Выходит так себе. Но я не мог поступить иначе.
– Что ж, – наконец заявляет Чен, – мы еще посмотрим, чем ты можешь быть полезен. Но ты же понимаешь, что я не могу тебе доверять?
– Отпусти мою сестру.
– Не выдвигай условий, Коул, – предупреждает Чен, презрительно усмехается. – Я-то думала, ты крепкий орешек, а ты…
Пожимаю плечами:
– Мне все равно, что ты там обо мне думала.
– Ключ, – она протягивает руку, предусмотрительно оставаясь на расстоянии. Я качаю головой:
– С чего бы мне его приносить сюда, пока я не буду уверен, что ты отпустишь Летти?
– Где он? – шипит Чен. Честно отвечаю:
– Не здесь.
Чен что-то бормочет себе под нос, потом разворачивается и нетерпеливо машет рукой кому-то. Из-за колонны, едва не спотыкаясь, выходит девчонка в чрезмерно большой куртке, кутаясь в нее, идет к Чен и останавливается в двух шагах, опустив голову. Та самая девчонка, которая меня вырубила. Ха Сонбин.
– Где ключ? – хочет знать Чен. Обращается она к Сонбин, и я прекрасно понимаю, почему. – Найди его.
Сонбин неуверенно кивает и поворачивается ко мне. Выглядит она уставшей, замученной, глаза испуганные. Она протягивает руку в мою сторону – и сразу выражение лица становится совершенно другим. Как будто она проваливается в иную реальность. Выглядит жутковато. Я при этом ничего не ощущаю.
Чен нетерпеливо расхаживает за спинами охранников, скрестив руки на груди и кидая взгляд на Сонбин. Я тянусь к руке Летти и сжимаю ее ледяную ладонь. Ноль реакции.
Наконец Сонбин открывает ставшие черными глаза и монотонно произносит:
– Он где-то рядом.
– Не у него?! – взрывается Чен, подлетая к ней. – Не ты ли говорила, что ключ у него с собой? Куда же он мог пропасть?
Жаль, что Сонбин не может соврать, даже если захочет. Чертовы кукловоды не разрешат. И так, кажется, девчонка ощутила на себе их недовольство.
– Он в Центре, – говорит Сонбин. Ее глаза постепенно обретают привычный цвет, на лице снова появляется запуганное выражение.
– Так он здесь? – уточняет Чен придирчиво. Сонбин кивает. – Но не у мерзавца Вальенте? – Снова сонный кивок. – Но не мог же ты его выбросить где попало?! – Это уже вопрос ко мне. Я усмехаюсь, но не отвечаю. Ладонь Летти кажется чуть теплее.
Чен разворачивается, отходит в сторону. Постукивает по подбородку, глядя куда-то прищуренными глазами. Потом изрекает:
– Что ж. Раз он в Центре, я его найду. Спасибо, Коул, – она мерзко улыбается, и я сжимаю крепче руку Летти. Что бы ни произошло, я не отпущу ее.
В следующую секунду Чен машет рукой, отдавая команду, и несколько охранников открывают огонь…
…Сонбин что-то быстро говорит высоким голосом…
…И нас с Летти засасывает воронка портала.
6.2 Сонбин
– Ха Сонбин. Ты подвела нас.
В груди разливается ужасный холод, сознание затапливает страх. Я уже не знаю, истинное это, или все то же – напущенный ими туман. Какая разница, если я одна в этом тумане, и не вижу пути?
– Ты подвела нас. И за это…
…я знаю, что меня ждет. И мне очень хочется съежиться до размеров точки, стать тихой-незаметной, несуществующей, только чтобы меня не…
– Ты будешь наказана.
Страх сменяется ужасом так стремительно, что кажется: вот ты стоишь во тьме, ослепляющей и бездонной – а вот и нет – теперь свет, обжигающий все внутри, выжигающий саму твою сущность. И меня больше нет.
Потому что они так хотят.
Я для них – ничто. Только потому, что я вижу, я все еще жива.
Я – ничто… мне это внушили. И когда самым краешком сознания цепляет эту мысль, мне становится самую чуточку легче.
Я – Ха Сонбин. Я – человек.
– Ты никто. Ты – то, чем мы хотим тебя видеть, Ха Сонбин.
Как мне найти себя в ослепляющем океане чужой реальности? Я – мыльный пузырь, что может лопнуть в любой миг. Я – дуновение ветра, незаметное. Воспоминание впавшего в маразм, мечта младенца, снежинка, что залетела в печь…
– Ты – наш проводник в этом мире. У тебя нет права мыслить. Ты подчиняешься нам.
Бесполезность бытия. Зачем жить, если не знаешь, кто ты?
***
– Ха Сонбин.
Что-то горячее, раздражающе живое медленно прожигает оболочку пузыря этой реальности. Я с удивлением осознаю, что… плачу? Бессознательно вытираю щеки, поднимаю глаза.
Надо мной стоит один из них – высокий, тощий, в темно-синей мантии. Высокомерие в каждом движении, презрение и скука. Он не смотрит на меня – зачем ему это? И понимание, что для него я – и любой человек – ничего не значит, помогает мне вернуть себя. Впрочем, конечно же, это лишь потому, что он так захотел.
Осознаю, что это первый раз, когда со мной говорит только один из них. Обычно на связь выходили оба, и голоса их звучали в моей голове одновременно. А сейчас – только один. И в первый же раз – выйдя из портала, а не позволяя мне видеть его вдали.
– Ха Сонбин. – Голос низкий, с угрожающими нотками. От него вибрирует где-то в груди, словно рядом гудит труба. И говорит вслух он тоже в первый раз.
Что происходит?
– Мы дадим тебе еще один шанс, – сообщает он скучающе, стоя вполоборота, заложив руки за спину. Метра два в нем точно есть, а из-за худобы кажется еще выше. – Я, Седьмой Куратор высшего Совета, лично прослежу за тем, как ты выполнишь задание.
Хочется зажмуриться, чтобы не видеть его. Хочется выпрямиться во весь рост и сказать прямо, что я о них думаю. Но у меня нет сил ни для того, ни для другого. Я могу только униженно кивать, не осмеливаясь подняться с колен.
Седьмой наконец поворачивает голову и смотрит на меня пронзительно синими раскосыми глазами. И этот иссушающий взгляд окончательно лишает меня смелости. Я крепко сжимаю трясущиеся губы и смотрю в пол.
– Ты поняла, Ха Сонбин?
– Да…
– А теперь иди и выполни задание, – милостиво разрешает Седьмой, снова отворачиваясь.
***
– Как ты могла провалить задание?! – Чен яростно матерится, пинком отшвыривает сломанный гаджет, который я вручила ей полчаса назад. – Как, мать твою?!
Ее гнев – ничто в сравнении с той холодной яростью, которую на меня обрушили они. Так что я просто смотрю на нее ничего не выражающим взглядом, словно видя все со стороны.
– Как ты вообще могла не почувствовать подделку? – Чен самую малость успокаивается, закуривает сигарету. Смотрит презрительно: – Настройки сбились?
Равнодушно пожимаю плечами.
– Так в чем проблема тогда? Тебя посылали уничтожить ненадежную «пустышку» и забрать у нее ключ, который она нашла в госпитале. А ты притащила мне какую-то хрень, – она снова пинает гаджет и яростным движением стряхивает пепел.
Мне все равно. Что значит ее гнев, ее желания? Она всего лишь пешка для них, пусть и считает себя избранной.
– Где ключ? – нетерпеливо спрашивает Чен, останавливаясь передо мной. Кажется, она с трудом удерживается, чтобы не ударить меня. Останавливает ее скорее брезгливость, чем что-то другое.
– Здесь, – монотонно отвечаю я. – Он здесь.
– Что? – Лицо Чен выражает целую гамму эмоций. – Что ты сказала?
– Ключ в Центре, – повторяю я. – Его принесли обратно.
Чен щурится, молчит какое-то время и курит. Потом жестом приказывает дать ей проектор, включает его и разворачивает трехмерный план Центра. Подзывает меня:
– Где именно?
***
Я смотрю на Коула, который крепко держит за руку темноволосую девушку – сестру? – и понимаю, что даже если это будет его последний поступок в жизни, он не отступит. Не сдастся, не будет молить о пощаде. Я вижу это в жесткой линии губ, усмешке, гордой осанке. И я так же бесспорно знаю, что для Чен его жизнь и смерть не имеют никакого значения. Только ключ, который так нужен Кураторам.
Неистовый алый. Хвойный запах. Шершавость древесины. Это – Коул.
Клубящийся пепельно-серый. Удушающая ваниль с тошнотворным шлейфом гнили. Острый край бумаги. Это – Чен.
Безразличие ко всему, тусклые оттенки, запах пожухлой травы и несвежего молока. Это – охрана Чен.
Запертый в камере человек источает аромат страха: так пахнет пыль, чуть припорошенная дождем. Цвет его доминирующей эмоции – блекло-сиреневый. Прикоснуться к нему – как провести пальцами по вельвету; вроде мягко, но неприятно.
Я не вижу в Глубине Адриана, хотя точно знаю, что он здесь.
Но есть еще Кураторы, хотя сейчас они предпочитают оставаться в своем измерении. Озноб по коже продирает, когда они касаются моего сознания. Их аура тяжелая, багрового цвета. Ни с чем не спутаешь.
– Что ж. Раз он в Центре, я его найду, – говорит Чен насмешливо, обращаясь к Коулу – и давая услышать это Кураторам.
Я знаю, что сейчас случится: предчувствие смерти окутывает фигуру Чен плотным саваном. Она открывает рот, готовясь отдать приказ… и я собираю всю решимость, чтобы воззвать к ним в Глубине.
– Я знаю, где ключ!
Время в Глубине течет иначе, чем в реальном мире. Оно может лететь со скоростью света – а может застыть тягучей карамелью, как сейчас. И низкий голос с едва уловимой насмешкой отвечает:
– Конечно, ты знаешь.
– Я могу привести сюда человека, у которого он сейчас.
– Обязательно, Ха Сонбин. Это то, ради чего ты живешь.
Я тону в безнадежности, бессмысленности… но стоит только посмотреть на Коула, и я четко вижу: другого пути у меня нет. Если я хочу остаться тем, кто я есть, сохранить себя, то…
– Спасибо, Коул, – с насмешкой говорит Чен, когда я выныриваю из Глубины, и поднимает руку, чтобы отдать приказ стрелять.
Выбирать из множества порталов, что открываются передо мной, тот, что оставит путешественника в нашем мире – не самая легкая задача. Кураторы не обращают на меня внимания, занятые чем-то своим, но стоит мне высунуть нос, как будет плохо. И у меня очень мало времени, прежде чем они поймут, что я делаю.
А я и сама плохо понимаю, что же я делаю. Кажется, перебираю приоткрытые порталы, которые могу открыть самостоятельно, чтобы…
Чен опускает руку.
Охранники открывают огонь на поражение – в Глубине это выглядит поразительно: пули прорывают воздух, стремясь к цели, несколько грамм смертоносного металла.
Коул бессознательно прижимает сестру к себе, смело глядя вперед.
– Я хочу остаться собой! – кричу я, с трудом удерживаясь, чтобы не зажмуриться, и открываю нужный портал, приложив все усилия, чтобы отправить Коула и его сестру за пределы главного зала Центра.
А потом я оказываюсь в коконе всепроникающего холода и ужаса. Меня корежит, начинаются судороги, и я оказываюсь на полу. Тщетно пытаюсь закутаться в куртку, хоть как-то спрятаться от ярости, которую обрушивают Кураторы за то, что я посмела прикоснуться к их вещи. Чен что-то вопит, но что ее угрозы по сравнению с той болью, что могут обеспечить мне Кураторы?
– У тебя нет права быть кем бы то ни было, – холодный голос Седьмого Куратора раздается сверху, придавливая и высасывая остатки моей воли и желания жить.
***
…Это как тонуть, провалившись под лед: невыносимое давление, холод в венах, апатия.
– Третья фаза может исправить положение, – раздраженный голос Чен обдает собеседника холодной волной. Она разговаривает так со всеми, кроме Кураторов.
– Со всем уважением, профессор, – собеседник не сдается, – мои показания не позволяют мне быть уверенным в успехе. Запустим Третью фазу сейчас – и можем лишиться вообще всего.
Сэм. Верный помощник Чен. Единственный, кто осмеливается перечить ей.
– Если не запустим – точно лишимся, – бросает Чен зло, замолкает.
Я с трудом и неохотой выныриваю из болота небытия, в которое окунули меня Кураторы за неповиновение… когда это было-то? Смотрю на Чен и Сэма снизу вверх: я лежу на холодном полу в главном зале. Ужасно болит голова. Удивительно, но Глубина спокойна, в ней нет тотального присутствия Кураторов.
Чен размышляет какое-то время, потом поворачивается к помощнику:
– Сомневаюсь, что у нас есть достаточно времени на все. Агентство наверняка уже отправило команду зачистки, – она буквально выплевывает эти слова, пышет ненавистью. – Если о «Багровом горизонте» станет известно Совету, все мои заслуги не будут стоить ни черта. Мне нужны гарантии, что этого не случится.
– Но Третья фаза запустит процесс уничтожения…
– Мы не можем знать это наверняка.
– Моделирование во всех случаях показало именно этот результат, – Сэм не сдается. – Если реальность станет слишком хрупкой…
– Ха Сонбин.
Я задыхаюсь от наплыва ощущений, которые так сложно разобрать на составляющие. Все смешано, и меня тошнит в буквальном смысле от мешанины цветов, запахов, ощущений.
– Приятное пробуждение, – хмыкает Чен, глядя, как я корчусь и отчаянно пытаюсь выкашлять все, чем Глубина травит меня. – Смотри не загнись. Ты мне еще нужна, к сожалению.
– Скажи Анне Чен, что мы хотим говорить с ней.
Мне не сразу удается отдышаться, чтобы сказать это. Сэм все же приносит мне стакан воды, и я жадно пью, стуча зубами по краю стакана. Чен смотрит брезгливо.
– Они… они хотят говорить, – выдыхаю я с трудом, возвращая стакан Сэму.
Чен моментально меняется в лице, от нее исходит предвкушение и восторг, с которым истинно верующие встают на молитву.
– Сэм, помоги ей, – приказывает она и быстро выходит из зала. Сэм не слишком охотно подчиняется, подставляет мне плечо, и мы идем к выходу.
Любая мысль о Кураторах окутывает меня всепоглощающим страхом. Беда в том, что других мыслей мне не оставили. Все, о чем я могу думать – это все, о чем мне разрешено думать.
Но где-то на краю перевернутого сознания тлеет огонек, к которому я неосознанно тянусь в поисках света и тепла. Это мой маяк в океане тьмы. Что-то, что принадлежит только мне, и я буду цепляться за него, сколько смогу.
– Ха Сонбин. Тебе ничего не принадлежит, не забывай. Ты – собственность Кураторов, и живешь только пока нужна нам.
Я Ха Сонбин. Я человек. Принадлежу только себе.
– Ошибаешься.
Только себе.
От осознания собственной беспомощности хочется плакать, но даже это мне не разрешено. Я – всего лишь проводник между хозяевами Аномалии и Чен, безумной ученой, решившей уничтожить привычный мир в угоду собственным амбициям. И от меня требуется только установить между ними контакт.
Седьмой Куратор наконец показывается Чен, ослепляя ее своим величием, и она чуть на колени не опускается, когда он выходит из портала. Я смотрю в пол, не желая видеть Седьмого; впрочем, ему наплевать на меня.
– Анна Чен, – говорит он негромко, вгоняя Чен в состояние экстаза. – Мы высоко ценим то, что ты делаешь, и готовы помочь тебе. Твои заслуги не будут забыты ни в одном из миров, и твое имя будет в списке тех, кто ценой многих жертв объединил наши миры.
Чен светится улыбкой, внимательно слушает. А меня снова тошнит, и я кусаю губы.
– Мы готовы выслушать твою просьбу, – милостиво сообщает Седьмой. Чен тут же отзывается:
– Если Агентство примет решение уничтожить Скартум, я хочу продолжить работу в другом Центре. Я слишком долго к этому шла.
– Разумно, – выносит вердикт Седьмой, складывает длинные пальцы вместе. Я отползаю как можно дальше от него, в угол, где пытаюсь стать невидимой. Тянусь отчаянно к мерцающему свету… который, возможно, является только моей пустой мечтой.
– Мы удовлетворим твою просьбу, – говорит Куратор негромко, делает паузу. – Ты собираешься запустить Третью фазу?
– Это довольно рискованно, – признает Чен неохотно, – но для завершения эксперимента требуется…
– «Багровый горизонт», – задумчиво перебивает Куратор. Чен замолкает. – Эксперимент, благодаря которому мы здесь. – В его голосе нет никаких эмоций; Седьмой словно закутан в сплошное полотно равнодушия, под которым я чувствую нечто, способное смести на своем пути все. – Третья фаза так или иначе будет концом. После нее наступит новый мир.
Чен лучится восторгом и предвкушением:
– Так мне разрешено запустить ее?
Куратор какое-то время молчит, потом неожиданно насмешливо отвечает:
– Нет. Еще немного терпения, Анна Чен. Запусти ее, когда прибудет команда зачистки.
Чен издает смешок и согласно кивает.
Я больше не могу выносить сгущающейся атмосферы безумия. Поэтому отползаю к двери и чуть ли не вываливаюсь в коридор. Я знаю, что Седьмой видит меня, и знаю, что сейчас ему плевать на меня, и это понимание отдается глухой болью: я настолько пропитана его волей, что больно оставаться без нее.
В коридоре я кое-как встаю, держась за стену. В голове пусто, я не знаю, что мне надо делать, куда идти.
– Взамен мы хотим немного, Анна Чен, – доносится голос Седьмого. – Продолжай служить нам, как сейчас.
– Не сомневайтесь во мне.
– И приведи к нам человека, не слышащего Зов.
Внутри поднимается волна ужаса. Я слишком хорошо представляю, что Седьмой имеет в виду, он сам делился со мной этим. И этот ужас подстегивает меня, придает силы, чтобы бежать. Мне нужно найти его раньше, чем найдут Кураторы и Чен!
6.3 Коул
Первая мысль, которая всегда приходит в голову после того, как портал выплевывает тебя, изжеванного и помятого, наружу – абсолютно, стопроцентно нецензурная и связана с вероятной прародительницей хозяев этого самого портала. Впрочем, спасибо, что вообще не разлетелся на атомы…
Удар о землю выбивает дух; падаю я как раз на больной бок, так что рычу не хуже монстров. Тут же сверху падает Летти, и я стукаюсь головой об асфальт. Охренительно!
Но не успеваю я оклематься после ощутимого приземления, как получаю сильный удар кулаком – и все в тот же бок.
– Летти! – Я успеваю перехватить ее кулак, направленный мне в лицо. – Летти, стой!
Она не сразу останавливается, и еще несколько секунд мне приходится изображать из себя Атланта, держащего Землю. Сестренка сильна и упорна, и я всерьез опасаюсь, как бы она еще коленом мне не двинула. Но почему-то она даже не пытается этого сделать, как будто ей особенно важно добраться до моего лица.
– Летти! – Я перехватываю обе ее руки, вглядываюсь в лицо. – Летти, это я, Коул!
– Коул? – Она растерянно моргает, замирает. Бледное лицо обрамлено волосами, глаза кажутся огромными из-за темных кругов под ними. Боже, надеюсь, с ней все в порядке…
Летти прекращает борьбу и скатывается на землю. Поднимаюсь на колени, морщась от боли: ребра напоминают о своем состоянии.
Летти медленно встает на четвереньки, потом на колени, опускается на землю. Беспомощно смотрит на свои руки, на меня. Я улыбаюсь и протягиваю ей руку:
– Полегчало?
Это всегда было ее слово, это она задавала мне этот вопрос, каждый раз, когда я впадал в ярость или уныние, а потом, придя в себя, обнаруживал ее рядом – с добродушно-насмешливой улыбкой, приподнятыми бровями и неизменным оптимизмом. Сейчас мы поменялись местами.
Она хватается за мою руку, и мы встаем одновременно, помогая друг другу. Только сейчас я оглядываюсь и понимаю, что нас занесло в город. Небо по-прежнему мрачное, как будто все еще полночь; косые капли дождя то и дело шмякаются на шею и плечи, и это раздражает. Подозрительно тихо, и я тянусь к поясу… только чтобы обнаружить, что у меня нет оружия. Сдавленно матерюсь и оглядываюсь.
– Микаэла, – Летти цепляется за мои плечи, смотрит в глаза с тревогой, – где Мики, где она?
– С ней все в порядке, – говорю я тихо, чуть наклонившись, чтобы наши глаза были на одном уровне. – Она у Сары, Пабло присматривает.
У Летти вырывается вздох облегчения, плечи расслабляются. Глажу ее по волосам:
– Сама-то как?
Она мотает головой, закрывает глаза, но не выглядит напуганной или слабой.
– Что со мной было? Смутно все помню… и где это мы вообще? – Летти осматривается с изумлением, почти сразу догадывается: – Аномалия, да?
– Даже не предполагаю, откуда ты это знаешь, – ворчу я, оставляя ее и подходя к лежащему в нескольких метрах трупу в полицейской форме. Проверяю найденный «Глок». Пол-обоймы; негусто, но лучше, чем ничего.
– Твоя работа все-таки догнала и меня, – с усмешкой говорит Летти, открывая дверцу полицейской машины и доставая из бардачка «Беретту». Обращаться с оружием она умеет отлично, и с большим трудом и неохотой скрывает это от Микаэлы – та вся в маму, тоже боевая девчонка.