Maria Kowalsky
Багровый горизонт
– Если его уничтожить, Аномалия… разрастется, – Сонбин делает паузу, подыскивая слово. Хмуро смотрю на нее, понимая, что если она говорит правду, то мои пессимистичные подозрения оказываются верными.
– Как опухоль, что ли? А если не уничтожить, так и будет питать Аномалию, давая им возможность впускать новых тварей. Интересно, нельзя чем-нибудь заменить Коллайдер, чтобы удержать Аномалию под контролем, но ее хозяев обезвредить?
Сонбин бормочет, уткнувшись в воротник куртки:
– Кураторы.
– Что?
– Они зовут себя Кураторами, – она зябко ежится. – Эту Аномалию контролируют двое. Я не знаю, как они делят обязанности, и как обстоит дело на других Аномалиях.
Чудесно. Еще один факт в копилочку «ну почему все не могло оказаться чьей-то больной фантазией».
– И чего они хотят?
– Захватить это измерение, – она говорит это уверенно, хотя и негромко, словно боясь, что ее услышат. – Они могут менять реальность, подстраивать ее под себя. Строить новое и разрушать то, что им не нравится.
– Впечатляет, – мрачно комментирую я, переваривая информацию. Коул говорил то же самое, но Сонбин куда лучше знает этих самых Кураторов… и, возможно, их слабые места тоже?
– Что может им помешать?
Сонбин мотает головой. Вздыхаю:
– Слышала что-нибудь о ключе? Такая фиговина, с помощью которой можно как-то закрыть портал? Если, конечно, информация Коула была правдивой. И еще к нему, конечно же, нужен замок. Не знаешь случайно, о чем речь?
Она отвечает не сразу; мой внутренний параноик успевает даже построить классную теорию предательства, интриг и ловушки… и затыкается, когда Сонбин тихо говорит:
– Они говорили об этом, но я не знаю, что он из себя представляет.
Ну отлично, относительно легкий вариант «найти замок, совместить с ключом, изгнать пришельцев, получить долю славы» отпадает…
И тут же приходит решение – сумасшедшее, внезапное, как землетрясение, но я чувствую, что оно верное.
Без замка ключ все равно будет бесполезен.
– Я могу тебе доверять? – Вопрос формируется сам собой. Сонбин поднимает голову и смотрит на меня с долей недоумения. Исправляюсь: – Насколько я могу тебе доверять? Учитывая твою… ммм, зависимость от них?
Сонбин неожиданно усмехается – криво, почти издевательски, так что мне становится любопытно, с чего такая резкая перемена.
– Не могу ничего сказать, – честно говорит она. Хмыкаю и киваю:
– Ага, понял. Но выбора, кажется, нет.
Вытаскиваю из гаджета «сигарету» и протягиваю Сонбин:
– Отправь его туда же. Пусть Коул с этой фигней и разбирается. Сможешь?
В глазах Сонбин снова появляется ужас, она вздрагивает, тихо говорит:
– Они меня заметят.
– А сейчас не видят? – я удивлен. Это же нелогично…
– Пока я с тобой, не видят, – почти шепотом отвечает Сонбин, опустив голову.
У меня почему-то перехватывает дыхание от этого «с тобой», и сердце пропускает пару ударов. Делаю глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями.
– Пожалуйста, сделай это. Мне нужна помощь. И твоя, и его. Сонбин.
Она наконец поднимает голову. В глазах блестят слезы, и я понимаю, что она ужасно боится. Не представляю, да и не хочу представлять, что она видела и через что прошла.
– Хорошо, – Сонбин протягивает руку, и я отдаю ей ключ. – Я постараюсь.
– Если он останется здесь, все потеряет смысл. Нам нужно это сделать.
«Нам», говорю я, словно скрепляя наш неожиданный союз, и от этого внутри становится тепло. Надеюсь, Сонбин тоже… Боже, да что я несу?! Сосредоточься!
Сонбин кивает, и тут же вздрагивает и кривится от боли, принимая ключ. Кладу ладонь ей на плечо, слегка сжимаю:
– Я с тобой. Давай.
Она держит ключ на ладони протянутой вперед руки, а второй делает резкие движения в разные стороны, словно листает меню в смартфоне, экран которого виден только ей.
В очередной раз закрадывается мысль: что я тут делаю, реально ли это все? Может, я попал в аварию, и это только галлюцинации? Или вот это все и есть новая, измененная реальность, а я в какой-то момент в нее врезался, да так и остался, не зная, где выход? Как понять, что настоящее, а что нет? Да, я помню про тотем, я не забыл про Джима и что должен его спасти… но все чаще проскальзывает в сознание гадкий, непрогоняемый вопрос: а кто спасет меня? Кто даст мне ответ на мои вопросы и объяснит, что реально, а что нет?
Я настолько погружаюсь в невеселые мысли, что вздрагиваю, когда Сонбин говорит, не оборачиваясь:
– Я нашла его.
– Отправляй.
Она легко подбрасывает ключ в маленькую, диаметром сантиметров десять, воронку Аномалии. Портал с готовностью принимает подарок и тут же закрывается. Сонбин резко выдыхает:
– Получилось!
Она поворачивается и смотрит на меня сияющими глазами. Я застываю на месте, в голове пусто… и в этот момент лицо Сонбин искажается от сильной боли, она жмурится, захлебывается стоном и начинает падать. Подхватываю ее, прижимаю к себе, ощущая сильный жар ее тела. Она настолько хрупкая, что я даже успеваю испугаться, не навредил ли ей не самым удачным захватом.
Как назло, гаджет в подсумке начинает тревожно вибрировать, предупреждая о приближении патруля. Возможно, кто-то услышал крик, или просто обходит свой участок. Чертыхаюсь вполголоса и спешно ищу путь отхода. Сонбин бьется в судорогах, но если я уделю ей внимание сейчас, нас точно схватят.
Буквально тащу ее на себе в сторону открытой лаборатории. Успеваю ввалиться в комнату и закрыть дверь прежде, чем охранник повернет за угол. С облегчением выдыхаю и наконец смотрю на Сонбин.
Она дышит прерывисто, с трудом, глаза закрыты, и в уголках блестят слезы. Губы искривлены, подбородок дрожит, ее бьет крупная дрожь, и то, что она не издает ни звука при этом – это поразительно. Я практически уверен, что Кураторы так наказывают ее за самоуправство, и меня терзают угрызения совести.
– Прости, – шепчу я растерянно, – я не думал, что это будет так. Прости, пожалуйста…
Она всхлипывает. Я замечаю, что она так вцепилась в мою куртку, что у нее побелели костяшки пальцев.
Что я могу сделать? Если бы она была ранена, я бы еще что-то мог, но бороться с ментальным ударом?
И тут я вспоминаю слова Коула о том, что она видит во мне источник спокойствия и тянется к нему. Может, подействует? Хуже точно не станет…
Я осторожно обнимаю ее за плечи, притягиваю к себе, почти касаясь губами ее виска, на котором пульсирует тоненькая голубая вена. Чувствую себя очень странно: смущен, надеюсь, что смогу помочь, растерян. И когда Сонбин внезапно утыкается лбом мне в грудь, это совершенно не приносит облегчения. Мне все так же неуютно и комфортно одновременно, я словно подросток, впервые обнявший девушку, в которую влюблен… и от этой ассоциации тоже совершенно не прибавляется ясности в мыслях.
Сонбин уже не всхлипывает, она вообще не издает ни звука, только прижимается ко мне так, словно в этом ее единственное спасение.
Делаю глубокий вдох, выбираю из доступных ролей роль благородного спасителя и надеюсь, что голос звучит уверенно:
– Тебе лучше?
Сонбин издает что-то вроде смешка (хотя нет, вряд ли; просто она все еще уткнулась лицом мне в грудь) и неожиданно кладет ладони мне на грудь, так что я чувствую их тепло сквозь ткань футболки. Это еще один гигантский шаг к тому, что я не могу сосредоточиться.
Бросаю попытки казаться крутым, вздыхаю и кидаю быстрый взгляд на карту. Там никаких изменений: патрульные ходят парами по коридорам, сотрудники работают. А время идет…
Мы стоим так в пустой, оглушительно тихой и темной лаборатории, и мне начинает казаться, что это еще одна реальность из кучи других. Ну, та, в которой можно немного расслабиться, в которой за тобой никто не гонится, и ты спасаешь прекрасную принцессу от дракона. Не могу сдержать фырканье при этой мысли, представив себя в образе Шрека. Воображение – это своего рода наказание…
Сонбин шевелится, выдергивая меня из воображаемого фэнтези, но не спешит отстраняться или хотя бы поднять голову. Кажется, ей лучше. Решаю удостовериться:
– Легче?
Она не сразу, но слабо кивает. Невольно ухмыляюсь:
– Так я типа батарейки для тебя, да?
Сонбин, словно только осознала все, довольно резко отодвигается от меня, но движение получается немного неуклюжим, и так получается, что я касаюсь губами ее лба, когда она вскидывает голову. Она вспыхивает и делает шаг назад. Мне тоже неловко, и я поднимаю руки:
– Я не специально, не подумай!
Она кивает, отвернувшись и запахивая куртку. Перевожу дыхание.
– На самом деле нормально? – негромко спрашиваю я, изучая карту, избегая смотреть на Сонбин. – Отпустило?
– Спасибо, – негромко говорит она. Выглядит она действительно лучше, насколько я могу видеть при свете, падающем из коридора.
– Должно быть, ужасное ощущение, – предполагаю я, открывая дверь и выходя. – Неужели нет способа как-то избавиться от этого влияния?
– Только если их не будет, – очень тихо отвечает Сонбин, следуя за мной.
– Это был бы идеальный вариант, – ворчу я. – А до этого момента?
За спиной раздается шебуршание, мигом возвращающее в реальность. Разворачиваюсь и смотрю на выбирающихся из портала тварей, похожих на огромных крабов.
– Беги! – Я подталкиваю Сонбин к лестнице, прикрывая отход. Открывать огонь, когда буквально парой поворотов дальше разгуливают охранники, не хочется, так что выбираю отступление.
Крабы неприлично шустро ковыляют к нам. Портал, выплюнув пять крабов, закрывается – но почти сразу же открывается другой, несколькими метрами дальше, и оттуда начинают вылезать привычные уже зомби. Крабы с шорохом ползут за нами, зомби глухо воют что-то ободряющее, но к нашей удаче, ступеньки немного задерживают их. Ну, то есть как задерживают: вся эта орава попросту игнорирует возможность идти гуськом, и образует живописную кучу, из которой флагом торчит клешня.
Последний этаж. Карта здесь не то чтобы совсем бесполезна, но я уже привык к полной картине, и теперь схема коридоров кажется чересчур лаконичной и неполной. Ну и ладно, и так сойдет. Уже запомнил основные моменты.
Сонбин останавливается, когда мы добираемся до поворота, за которым короткий коридор в главный зал. Она не пытается скрыть страх, и я понимаю: чем ближе она к логову Кураторов, тем ей страшнее. Но тем не менее, она здесь, и вряд ли я справлюсь без нее. Я даже не знаю, как эти Кураторы выглядят.
Протягиваю «Глок» Сонбин:
– Думаю, умеешь обращаться?
Она берет его после секундного колебания и роняет:
– Не уверена, что они позволят мне что-то сделать.
– Справимся, – я улыбаюсь ей, впервые за то время, что мы здесь вместе, позволяя себе признать, что она мне нравится. Я хочу ее защитить. Но я не имею права играть в героя-одиночку, если не хочу проиграть.
– Адриан.
– Что? – смотрю на нее. На лестнице слышен шум – крабы и зомби не отказались от попытки догнать нас. Быстро идем к двери главного зала, надеясь, что навстречу не выскочит охрана.
– Если она запустит Третью фазу… – Сонбин не заканчивает фразу, и дурные предчувствия снова просыпаются.
– То что?
– У Кураторов будет достаточно массы измененной реальности, чтобы не зависеть от Аномалии.
Пытаюсь осмыслить услышанное и честно признаюсь:
– Ни черта не понял.
– Это что-то вроде Большого взрыва… или нет, скорее термоядерной реакции.
– Когда водород превращается в гелий? Только с разными реальностями?
Сонбин кивает:
– Вроде того.
Голова начинает кружиться, когда представляешь масштаб и глубину происходящего… и того, чего нельзя допустить.
– Что случается со старой реальностью?
– Она поглощается новой. Уничтожается.
– Ожидаемо… и неприятно, – бормочу я. – Эй, а они знают, куда именно ты отправила ключ?
– Если Коул его подобрал и имеет возможность передвигаться – скорее всего, они все так же не могут его увидеть, как и ключ.
– Хоть это радует…
Мы останавливаемся почти перед самой дверью – огромной стальной переборкой, открывающейся с панели управления сбоку. Преследователи уже за поворотом, и я на секунду задумываюсь, не подарить ли им светошумовую, но решаю не тратить боеприпасы. Кто знает, что ждет нас за этой дверью?
– Готова? – смотрю на Сонбин. Она кивает, не слишком решительно, но все же, поднимает голову и расправляет плечи.
Набираю на панели код, понимая, что это невероятная наглость: вот так открыто припереться к сердцу зловещей цитадели и разве что только не орать: «Выходи, биться будем!». Не могу сдержать смешок, качаю головой и крепче сжимаю дробовик.
– Что ж. В идеале план такой: добираемся до центра управления и ищем способ закрыть портал, а потом уже думаем, что делать с Коллайдером, – вслух размышляю я. – Лично я понятия не имею, как именно этот портал можно закрыть, и Коул мне не дал никакой зацепки, так что надеюсь на старую добрую взрывчатку.
Переборка бесшумно открывается, и мы переступаем порог, оказываясь в шлюзовой камере. Дверь почти сразу же закрывается, отсекая нас от разочарованно клацающих клешнями крабов. Внутренняя дверь требует несколько секунд на проверку, прежде чем открыться в зал.
– А если этот идеальный план провалится, то придется импровизировать. – Обдумываю свои слова и фыркаю: – Ну, типа постараемся потянуть время, пока не прибудут герои. У меня все.
– Даже по пунктам расписывать не пришлось, – с едва уловимой насмешкой соглашается Сонбин.
– Если у тебя нет другого плана…
– К сожалению, нет, – со вздохом откликается она.
Темно, тихо и пахнет металлом. Я перебираю детали только что изложенного сумасбродного плана и пытаюсь понять, насколько оправдан риск в данном случае. Не лучше ли было переждать бурю где-нибудь – не потому, что я струсил или что-то типа того, а просто чтобы не испортить все. Понимаю, что в любом случае, имея на руках те карты, что есть сейчас, пришел бы к такому выводу.
Да, в моем так называемом плане немалая роль отводится надежде на скорое возвращение Коула, который знаком с Кураторами и уж точно смог бы справиться с ними. Плюс я практически уверен, что СОРА не оставит самоуправство Чен без должного внимания, а значит, рано или поздно по ее душу кто-нибудь прибудет.
В общем, расклад средней паршивости. На руках у меня хорошо если есть захудалый валет, но полно карт мелкой масти. А у противника аж два джокера – и это они сами. Но отступать поздно.
Переборка поднимается, и в лицо бьет яркий свет; приходится вскинуть руку, прикрывая глаза.
Анна Чен стоит на невысоком помосте, сложив руки на груди, и смотрит на нас с непередаваемым отвращением. Рядом с ней вооруженные до зубов охранники; несколько человек в белых халатах суетятся у рабочих столов. Пищит оборудование, выдает какие-то результаты сканер. Ученые обмениваются малопонятными терминами, то и дело кидая на нас быстрый взгляд, и тут же возвращаясь к своим делам.
А над всем этим на мостике возвышается Куратор. Он внимательно смотрит на меня, потом на Сонбин (она вздрагивает), и глубоким голосом, от которого звенит где-то внутри, говорит:
– Ты вернулась, Ха Сонбин. И привела его, как мы и приказали тебе. Прекрасно.
7.3
– Я не делала этого! – выдыхает Сонбин, так сдавленно и тихо, что это наверняка слышу только я. С усмешкой отвечаю Куратору:
– С чего ты взял, что я попался бы на этот трюк?
Долговязый гуманоид в синей мантии (о, эта классическая мантия злодея!) смотрит на меня с интересом в раскосых темных глазах. Отвечаю тем же, словно не замечая, что на нас направлены несколько стволов, и не спешу поднимать «Ремингтон» (какие шансы выжить в перестрелке «один против нескольких» на открытом месте?).
На вид этот тип из другой реальности – ну вылитый зеленый человечек из летающей тарелки, только ростом куда выше, да и цвет кожи голубоватый. Он стоит слишком далеко, чтобы я мог разглядеть подробности типа того, шершавая у него кожа или гладкая, как он пахнет, или какая у него аура.
Вот Чен так и пышет нетерпением и яростью, расхаживая по помосту и покрикивая на сотрудников. Иногда она кидает в нашу сторону мрачные взгляды, но у меня к таким иммунитет, спасибо Коулу.
– Где Коул? – Чен словно читает мысли, но обращается к Сонбин. – Куда ты его отправила?
– В город, – Сонбин отвечает сквозь зубы, и я подозреваю, что она сжала их, чтобы не выдать страх. Нахожу ее ладонь и сжимаю. Сонбин самую чуточку расслабляется.
Чен наблюдает за этим, прищурив глаза, и довольно усмехается:
– О, ну да. Как я не догадалась. Ты наконец нашла свою тихую гавань, Ха Сонбин. Но это так быстротечно…
– Ха Сонбин, – снова вступает в разговор Куратор, все так же оставаясь на мостике. – Найди ключ и верни его.
– Не могу, – Сонбин мотает головой, – я не…
– Можешь! – рявкает Чен. – Все ты можешь, мерзавка! Единственная причина, по которой ты все еще жива – это твоя способность слышать Зов. И я не уверена, что смогу долго терпеть твое упрямство.
– Не уверен, что это вы решаете, жить ей или нет, – вежливо замечаю я, с удовлетворением отмечая, что Чен бледнеет от ярости, но не может опровергнуть мои слова. Перевожу взгляд на Куратора: – Боюсь, Сонбин ничем не может помочь.
– Она знает, где Коул! – рычит Чен, сжав кулаки. Не соглашаюсь:
– Она знала. А с тех пор он мог пойти в любую сторону. Мог вообще из города выйти – в конце концов, сестру он нашел, а на остальное ему плевать.
Теперь Чен багровеет от понимания, что я говорю логичные вещи. Мне даже хочется дать ей совет использовать какие-нибудь техники для поддержания спокойствия, а то так и инсульт получить недолго.
– Ему не плевать на тебя, Адриан Фавалли, – веско роняет Куратор. Чен резко выдыхает и издает смешок облегчения:
– А значит, он непременно придет за тобой. И мне всего лишь нужно подождать, пока он сам принесет мне ключ.
– А может, он его выбросил? – задумчиво выдвигаю очередную теорию. – Да и зачем бы ему возвращаться? Здесь не пахнет гостеприимством, а на меня ему, повторюсь, плевать. Он меня вообще чуть не прикончил пару раз, – доверительно сообщаю я то ли Чен, то ли Куратору.
Пальцы Сонбин подрагивают. Куратор смеется, и от его смеха словно кости трясутся, и становится некомфортно. Как будто стоишь на платформе, а рядом медленно проезжает громоздкий поезд.
– Зачем ты здесь, Адриан Фавалли?
– Вообще-то, я просто заблудился, – честно отвечаю я. – Потом не захотел умирать. Вот и вся история.
– Не говори ничего, – шепот Сонбин доносится до меня, и я внезапно понимаю, что она повторяет это уже несколько секунд. И почти сразу же загорается яркой лампочкой догадка, что вряд ли можно назвать разумной идею поболтать с существом, способным залезать в твое сознание. Меня подвела самоуверенность: то, что я не слышу зов Кураторов, когда они далеко, совсем не значит, что и при близком контакте будет так же. Черт!
Куратор медленно растягивает тонкие губы в ухмылке, подкрепляя мою уверенность в том, что я конкретно лоханулся, и начинает спускаться по лестнице. Меня охватывает яркое желание выхватить пистолет и стрелять по этому существу, пока он не перестанет двигаться и дышать; волна паники, взявшейся из ниоткуда, угрожает снести заслон здравого смысла.
Пытаюсь вспомнить урок Коула про тотем, но тщетно: все мысли вымело. Неосознанно сжимаю пальцы Сонбин – и становится самую чуточку легче. Я словно выныриваю из толщи ледяной воды, чтобы набрать воздуха… но это быстротечно, и я снова тону. И последнее, что я слышу – то ли шепот, то ли крик Сонбин:
– Адриан!
1.1.1
– Адриан Фавалли прибыл к месту несения службы, – лаконично докладываю шефу полиции Рамиресу, стоя навытяжку перед ним в кабинете.
Удалось добраться до Илезии даже раньше, чем рассчитывал, так что и в квартиру заглянул, и вещи распаковал. И впечатление на шефа произвел хорошее, надеюсь.
Рамирес изучает меня, чуть прищурившись и опираясь на край столешницы. Терпеливо жду, в свою очередь пытаясь понять, каким человеком является мой начальник. Пока что единственный, с кем я говорил в Илезии – дежурный в регистратуре, так что у меня нет информации.
– Фавалли, значит, – наконец прерывает молчание Рамирес, откладывает мое досье в сторону. – Что ж, добро пожаловать в Илезию, офицер. Надеюсь, мы друг друга поймем и сработаемся.
– Взаимно, сэр, – я пожимаю протянутую руку. Рамирес машет в сторону двери:
– Эйден проводит тебя.
***
Илезия принимает меня, кажется, чуточку настороженно, не раскрываясь сразу, но все же мне удается найти свое место. И хотя я не могу похвастаться, что завел новых друзей или познакомился с девушкой, все же жизнь скорее радует, чем нет. Все предсказуемо, и вечерами иногда начинает посещать мысль, что все могло бы быть иначе… но я не знаю, что именно. Типа, если бы я опоздал на работу, или там, встретил с порога кого-то, кто стал бы моим другом, а потом бы попал в какую-то заварушку…
Но нет. Моя жизнь рутинна и обычна.
1.1.2
– Я не желаю больше выслушивать отчеты о твоих провалах! – Рамирес с размаху швыряет очередной рапорт на стол, буравит яростным взглядом. – Или ты сейчас же пишешь заявление сам, или я делаю так, что тебя вышвыривают из участка.
– Диего, я…
– Заткнись, Адриан. Я по горло сыт твоими похождениями, – цедит Рамирес, расхаживая по кабинету. Стою перед ним, ощущая внутри горечь и расширяющуюся тоску.
– Я не хотел, – негромко говорю я, не смотря на друга. Он останавливается напротив, тычет пальцем в грудь и повторяет:
– Пишешь заявление – или выметаешься с позором. Другого варианта у тебя нет.
Что я не так сделал, и на каком отрезке своего пути?..
1.1.3
– Адриан! – В голосе Луны тревога, чуть ли не паника, когда она склоняется надо мной, с ужасом разглядывая мое плечо. Улыбаюсь ей:
– Эй, это всего лишь пуля. Все нормально.
– Не нормально! – сердится она, перевязывая мое плечо. – Не нормально, когда ты выбегаешь навстречу смертнику.
– Я защищал тебя, – поднимаю здоровую руку и касаюсь пальцами щеки Луны. Она вспыхивает, но не отстраняется. Наоборот: закончив перевязку, закусывает губу, что-то решая, а потом быстро целует меня в лоб.
– Никогда больше так не подставляйся.
***
– Как это – я не смогу больше служить? – Не могу поверить своим ушам, когда врач после очередного утомительного осмотра сообщает нерадостную новость.
– К сожалению, я не могу гарантировать возвращение всех функций, – скучающим голосом говорит врач. – Если бы пуля прошла навылет, было бы лучше, а так как вы еще и в госпиталь попали не сразу…
– Но можно же что-то сделать! – Доказывая, что я здоров, взмахиваю рукой – и тут же морщусь от острой боли. Врач качает головой:
– К сожалению, нет. Вы больше не сможете быть стрелком.
Отставка?!
1.1.4
– Как меня слышно? – Звонкий голос Луны в наушнике отлично развеивает дремоту и скуку, от которых в длинной дороге никуда не деться. Я улыбаюсь:
– Слышу тебя отлично, чему беспросветно рад. Как там у вас, в солнечной Илезии?
– Солнечной? Эта желтая звезда покинула нас еще на прошлой неделе. Теперь здесь мокро и скучно.
– Представь, каково мне рассекать по лужам.
– Ты же не свернул с трассы? – с подозрением спрашивает Луна. Со вздохом отвечаю:
– К сожалению, нет. Эта самая скучная поездка из всех, в которые меня отправлял твой брат.
– Ну, подумай о чем-нибудь хорошем, – легкомысленным тоном предлагает Луна.
– Например?
Она хмыкает:
– Напряги воображение, что ли?
– Боюсь, если я так сделаю, не смогу сосредоточиться на дороге.
Луна весело смеется:
– Нет уж, ты лучше приезжай поскорей.
– Ага, – соглашаюсь я, – живая ты гораздо круче воображаемой…
***
– Луна, – я пытаюсь отвлечь ее внимание от шикарного вида на город и звездное небо, который открывается с крыши. Луна только отмахивается, приникнув к окуляру телескопа. Я со вздохом откидываюсь назад, ощущая тепло пледа, половину которого Луна накинула себе на плечи, милостиво оставив остальное мне. Слегка дергаю плед на ее плечах: – Можно подумать, никогда звезд не видела!
– Отстань, – бормочет она, не поворачиваясь, и отбирает плед. Я ложусь на спину и тоже смотрю в небо, пытаясь понять, что именно ощущаю сейчас, когда наконец остался наедине с девушкой, которая мне так симпатична… но которая уделает все свое внимание звездам. Усмехаюсь, вынужденный признать, что основное ощущение все-таки – предвкушение.
– Когда ты так ухмыляешься, значит, замыслил какую-то каверзу, – ворчит Луна, наконец-то кидая на меня взгляд. Ухмыляюсь, сажусь и обхватываю ее за плечи:
– Как хорошо ты меня знаешь…
– Ага, – кивает Луна, снова уходя в изучение звездного неба. Вздыхаю, касаюсь ее щеки и ласково поворачиваю ее лицо к себе:
– Тебе не кажется, что и мне стоит немножко внимания уделить?
Луна разглядывает меня с весельем в глазах, закусив губу.
– А что ты можешь мне предложить?
Я отбрасываю все сомнения, привлекаю ее к себе и нежно целую. Она отвечает, закрыв глаза и обняв меня за шею. Опускаюсь на плед, тяну ее за собой, поглаживая по спине…
А потом Луна внезапно отталкивает меня и садится, и я вижу в ее глазах страх и растерянность.
– Что случилось? – Я дотрагиваюсь до ее руки. Луна смотрит на меня – и в то же время сквозь меня:
– Ты… ты не чувствуешь?
– Что именно? Луна! Луна ты меня пугаешь!
Она открывает рот, чтобы ответить… но не успевает.
За одно ужасно растянутое мгновение ее тело превращается в пепел, и ветер рассеивает его. Я в ужасе смотрю, как он сдувает пепел с моей ладони – и только теперь понимаю, что город внизу так же исчезает.
1.2.1
Никогда бы не подумал, что можно сбиться с пути, имея под рукой навигатор и кучу разных карт. Но вот, однако же, результат: чтобы не опоздать в свой первый рабочий день, я срезаю дорогу, где только возможно, и в итоге оказываюсь в городе, но это совершенно точно не Илезия, где я должен быть уже два часа.
Это, черт его дери, какой-то Скартум!
– Что за хрень? – недовольно заключаю, что со связью огромные проблемы (собственно, никакой связи нет). Машина заглохла на мосту, так что придется идти за помощью. Решаю пойти в полицейский участок… знать бы еще, в какую сторону следует шагать.
Город встречает пугающей тишиной и разрушениями. Везде валяется разнообразный мусор, кое-где машины образуют подобие баррикад. И ни одной живой души.
Через несколько десятков метров это начинает тревожить не на шутку, и я даже размышляю, не стоит ли вернуться к машине, и если не удастся ее завести, продолжать путь пешком. В конце концов, до федеральной трассы не так уж далеко.
Однако в следующее мгновение я замечаю, как впереди, в сгущающемся сумраке, мелькает чья-то тень.
– Эй! – Голос звучит так странно, наверно, из-за эха… – Эй, подождите!
Тишину нарушает только звук капель дождя, разбивающихся об асфальт. Прекрасно.
– Мне нужна помощь, – говорю раздельно и четко, направляясь к тому месту, где видел тень. – Моя машина заглохла, и я…
Оно выпрыгивает из темноты так быстро, что я отшатываюсь и падаю на землю. Выхватываю пистолет и смотрю на тварь с недоумением, ясно сознавая, что этого не может быть, что не существует на свете таких монстров… а потом он прыгает на меня, замахивается, и свет одинокого фонаря отражается от ужасных когтей.
1.3.1
– Эй! – Он паникует, его голос дрожит. – П-подожди! Не стреляй!
Но мне хватает одного взгляда на его гниющее плечо, чтобы понять: очень скоро этот парень превратится в такую же бездушную тварь, которые бродят по улицам мертвого города. От этого нет исцеления. И все, что я могу предложить…
– Покойся с миром, – бормочу я и стреляю в него. Он падает – и в тот же миг на меня прыгает монстр, но на его пути оказывается машина.
Разворачиваюсь и бегу прочь, с неудовольствием замечая на пути все новых и новых противников. Пусть эти зомби медлительны и неповоротливы, но их много, и риск попасть в окружение всегда есть.
Однако куда опаснее противник, который бесшумной тенью гонится за мной, с легкостью перепрыгивая преграды. А у меня из оружия только пистолет. И когда я, завернув за угол, оказываюсь в тупике, за спиной слышится предвкушающее рычание.
Поворачиваюсь к врагу лицом и поднимаю пистолет:
– Ну давай, потанцуем.
1.3.2
Не знаю, как долго мы стоим без движения, разглядывая друг друга: кажется, что это длится очень долго, но возможно, на самом деле проходят секунды. Заключенный ведет себя тихо, только подходит ближе к решетке и обхватывает прутья, с интересом наблюдая за нами. Джим дрожит, как последний ноябрьский лист на ветке.
– Джим, – шепчу я. Он замирает. – Проверь дверь, что за нами.
– Думаешь, поможет? –любопытствует мужчина в камере. Я не обращаю на него внимания, делаю небольшой шаг назад, не сводя с монстра пистолета.
Тварь шагает вперед. Создается впечатление, что она издевается. Между нами не больше десяти метров, и мне это расстояние кажется невероятно маленьким.
Джим отлипает от моей спины, но чем он там занят, я не вижу. Все внимание направлено на противника.
Делаю еще шаг назад и спотыкаюсь о чье-то тело, но удерживаю равновесие. Посмотреть вниз не рискую.
– Джим? – тихо зову я напарника. Заключенный усмехается:
– Зря ты его отпустил. Мог бы откупиться им и выиграть пару секунд жизни.
А ведь он прав… Почему моя жизнь должна цениться меньше чьей-то?
– Джим. Мне нужна твоя помощь, здесь.
– Но я не…
– Я не справлюсь один.
Джим очень неохотно, на подгибающихся ногах, подходит ко мне. Монстр, заметив его, рычит… и я резко толкаю Джима вперед, прямо в объятия твари. Джим вопит, но мне все равно. Разворачиваюсь и бегу к двери, не обращая внимания на то, что творится за спиной, и на заключенного. Останавливаюсь, только когда добегаю до двери… и понимаю, что она заперта.
– Черт! – Бью ногой по двери, но тщетно. Заключенный роняет:
– А я мог бы помочь…
Поздно. Монстр за один гигантский прыжок добирается до меня, и я успеваю только выпустить в него последнюю пулю.
1.4.1
– Мистер Вальенте, – цедит гость вежливо. – Как мило, что вы вышли нас встречать, да еще и с друзьями. Давайте закончим на этом.
Коул скалится и бросает:
– Besa mi culo, hijo de puta!
А потом, словно он спустил курок невидимого ружья, начинается хаос.
Коул оказывается быстрее меня, и прежде, чем я успеваю что-то сделать, сдергивает с пояса дымовую гранату и собирается бросить ее в толпу, а я дергаю Джима за рукав – как раз за миллисекунду до того, как мимо его щеки пролетает со свистом пуля.
Мой взгляд падает на гранату, которую Коул как раз готовит к броску – и я хватаю его за руку, даже не успев понять, в чем дело:
– Нет!
– Какого хрена?! – он вырывает руку, но я перехватываю гранату. Настоящую, а не дымовую, как я думал.
– Не надо!
– Отвали!
– Это люди!
– Они не жильцы! – Он смотрит так, словно вот-вот ударит… но прежде, чем это происходит, что-то ударяет меня чуть ниже шеи.
Коул с рыком кидает гранату, подхватывает меня и буквально втаскивает в комнату, успевая закрыть дверь. Бухает взрыв.
– Ты идиот! – рычит Коул, опуская меня на землю и осматривая рану. Я пытаюсь ухмыльнуться – и понимаю, что не могу. Запах крови все сильнее, голова кружится, и я не могу даже руку поднять.